Роль социальных медиа и Интернета в массовых протестах

Размещено на http://www.allbest.ru/

РОЛЬ СОЦИАЛЬНЫХ МЕДИА И ИНТЕРНЕТА В МАССОВЫХ ПРОТЕСТАХ. ПО ТУ СТОРОНУ ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО ДЕТЕРМИНИЗМА

Томин Л.В.

В последние годы исследователи подробно анализируют влияние интернета и социальных медиа на политический процесс, демократизацию и протестные движения в различных странах. Можно согласиться философом с А. Бадью[1], утверждающим, что мы вступили в период новой политической турбулентности. «Арабская весна», протестные движения в странах Южной Европы, кампания Occupy Wall Street, массовые выступления против политики Р. Эрдогана в Турции и митинги на Болотной, площади Сахарова в России. Политологи, анализируя вышеозначенные события, помимо изучения конкретной ситуации в каждой стране подчеркивали роль интернета и социальных медиа как инструментов политической мобилизации.

До последнего времени в дебатах о роли интернета и социальных медиа в политическом процессе доминировали оптимистические теории, в основе которых имплицитно лежал технологический детерминизм. Согласно этим теориям мир входит в новую эпоху, в котором благодаря интернету все сферы жизни, но что особенно важно политика и экономика претерпят кардинальные изменения. Нужно отметить, что аналогичные оптимистические ожидания в прошлом исследователи и политики связывали поочередно с телеграфом, телефоном, радио и телевизором[2]. Взгляд либерально настроенных теоретиков кибероптимизма представлен в работах социолога М. Кастельса[3], который, утверждал, что мир под влиянием новых коммуникационных технологий трансформируется, и мы переходим к новому обществу сетевых структур, где вертикальные бюрократические структуры будут заменены горизонтальной самоорганизующейся сетью.

Если говорить о том, когда данные идеи стали неотъемлемой частью государственной политики наиболее влиятельных государств, то здесь, прежде всего, выделяется период с 2009 по 2013, когда пост Государственного секретаря США занимала Хилари Клинтон. Вокруг нее и программ фонда Clinton Foundation собрались люди, видевшие в интернете панацею буквально от всех мировых проблем. Проблемы демократизации и свободы слова, бедности стран третьего мира, прав женщин, постконфликтного урегулирования в странах, где была гражданская война или этнический конфликт, борьбы с ксенофобией и даже природные катаклизмы[4]. По их мнению, эпоха интернет и социальных медиа дарит уникальный шанс решить все выше обозначенные проблемы. Среди них Мелинда Гейтс, жена Билла Гейтса и финансируемые ими Bill & Melinda Gates Foundation, председатель совета директоров Google Эрик Шмидт, другие руководители компаний Силиконовой долины и кроме того множество известных деятелей Голливуда.

Первая из задач - содействие процессам демократизации в странах с авторитарными и гибридными политическими режимами. Главная цель - предоставление доступа к интернету и социальным медиа максимальному количеству граждан и ликвидация ограничений и цензуры во всемирной паутине, если таковые существуют. В январе 2010 года специальном в выступлении о свободе интернета Х. Клинтон заявила: «Мы так же поддерживаем разработку новых инструментов, которые позволят гражданам других стран пользоваться правом свободного доступа к интернету, преодолевать политически мотивированную цензуру. Мы предоставляем средства группам по всему миру, чтобы быть уверенными, что инструменты позволяющие людям получить безопасный доступ к интернету будут доступны на местных языках. Соединенные Штаты помогают этим усилиям, фокусируясь на реализации этих программ максимально результативно и эффективно» [4].

В выступлении прозвучала информация о работе Государственного департамента США в 40 странах, особенно было подчеркнута помощь активистам Ирана и Молдовы протестовавшим против официальных властей, виновных, по их мнению, в фальсификации выборов. Глобальная волна протестов от «Арабской весны» до выступлений в стамбульском Гези-парке и московских площадей Болотной и Сахарова в воображении некоторых экспертов породила новую фигуру - «человека площади» (Т. Фридман). Он стал главным субъектом «твиттерных революций», спонтанных не имеющих централизованного руководство, координирующих свои усилия через микроблоги и социальные медиа. Своеобразным манифестом ненасильственных протестов нового типа стала книга египетского активиста Ваиля Гонима - Революция 2.0[5].

Кроме демократизации интернет и социальные медиа, по мысли экспертов Государственного департамента должны стать ключевым компонентом постконфликтного урегулирования и стабилизации. В 2011 году они разработали план «e-Libya», который по мысли разработчиков должен был стать моделью нового типа «цифрового развития» («digital development») осуществляемого обмена технологиями при сотрудничестве государственного и частного сектора. Повышение числа граждан Ливии имеющих доступ к интернету согласно плану помогло бы «расти новым бизнес проектам, предоставлять государственные услуги, улучшить систему образования и заново соединить ливийское общество»[6].

Интернет и социальные медиа по мысли Х. Клинтон и экспертов Государственного департамента способны не только способствовать постконфликтному урегулированию, но стать основным инструментом по борьбе с бедностью в странах третьего мира. Интернет в дополнении с микрокредитованием предоставляет людям со всего мира новую возможность стать предпринимателями и начать свое дело. Эта программа преодоления бедности одним из ключевых пунктов содержит в себе предоставление услуг микрокредитования и мобильного банкинга женщинам развивающихся стран. Политолог Т. Франк, описывая генезис подобных инициатив, замечает - они вышли из рекомендаций Всемирного банка странам, в которых проводились структурные реформы, начиная с 1990-ых годов.

«Привязанность к микрокредитованию либерального класса или как минимум той его части, которая работает секторе международной помощи (foreign aid), трудно переоценить. Такие люди верят в микрокредитование как волшебный эликсир от бедности, согласно таким идеям именно финансовые инновации спасут страны третьего мира»[6] - пишет Т. Франк. В программе по реконструкции Афганистана важным пунктом было предоставлении 100 тысяч микрокредитов женщинам. Помимо Афганистана, среди стран проблемы, которых интернет в связке с микрокредитованием должен был помочь преодолеть: Республика Конго, Бангладеш, Кения.

Не реалистичность подобных инициатив дополняется печальным опытом выше обозначенных стран, в которых проводились структурные реформы. Экономист М. Бейтман доказал[7] негативные эффекты порождаемые микрокредитованием. На фоне деиндустриализации, роста безработицы и бедности, ни один из предполагаемых позитивных эффектов микрокредитования не реализовался. Женщинам оно не помогло, наоборот сделав их должниками, люди, получавшие микрокредиты, не могли начать свое дело и создать новые рабочие места. Во многих случаях они вообще не начинали свой бизнес, а просто тратили кредитные деньги на свои личные нужды. По мнению Т. Франка технология микрокредитования имела еще одно негативное последствие - дополнительную атомизацию общества в развивающихся странах. Поскольку сама идея преодоления бедности подобными методами не требовала, какого либо объединения и коллективного действия, превращая бедность в сугубо индивидуальную проблему. демократизация политический детерминизм киберутопизм

Промежуточный итог «Арабской весны»: восстановление авторитарного режима в Египте, гражданские войны в Сирии, Ливии и Йемене, победа партии Р. Эрдогана на парламентских выборах в Турции. Серия протестных акций в Москве в декабре 2011 - мае 2012 гг. не привела к сколько-нибудь значительным переменам. Власти довольно быстро адаптировалась к подобной ситуации, и отреагировали более массовым митингом на Поклонной горе. Итогом стали столкновения с полицией на митинге 6 мая 2012 и последовавшее за этим уголовное преследование активистов. Появившийся чуть позже лагерь «Оккупай Абай» (и схожие акции в других регионах страны) имел определённый резонанс, хотя и носил сравнительно малочисленный характер.

У части теоретиков и политических активистов за последние годы настроение эйфории сменилось на глубокое разочарование. Переосмысливая произошедшие события и сопровождавшие их научные дискуссии И. Крастев отметил «Общим местом стал вопрос, почему сорвались «твиттерные революции». Но гораздо более интригующий вопрос, почему мы были так уверены, что они будут успешны?»[8]. Эту оптимистическую идеологему революционной роли новых технологий коммуникации он назвал «эффектом Силиконовой долины» и отметил «наши идеи и стратегии социальных изменений были сформированы вовсе не историческим опытом, а утопией технологического прогресса. Застряв в вере в технологии, мы не смогли распознать слабости новых протестных движений и неверно оценили их влияние на общество. Можно «делать» революции с помощью Твиттера, но нельзя с помощью Твиттера управлять, и многие из новых протестных движений платят высокую цену за свой антиинституциональный этос»[8].

Кроме борьбы за демократизацию авторитарных государств, глобальная волна протестов воодушевила многих левых активистов и теоретиков, как умеренных, так и радикальных. Акции Occupy Wall Street, протесты против сокращения социальных программ и мер жесткой экономии в Испании, Греции и Италии спровоцировали дискуссию о роли интернета и социальных медиа среди левых[9]. Эта была уже вторая волна этих дискуссий, первая происходила под влиянием выступления сапатистов[10] в Мексике (1994 год) и демонстраций антиглобалистов в Сиэтле и Генуе[11].

Европейские левые теоретики пришли к похожим выводам. По их мнению, аутентичная политика возможна только вне государства и традиционных политических форм. Такие идеи стали выражением разочарования происходящими процессами. Даже умеренные авторы близкие к традиционным левоцентристским партиям, например лейбористам в Англии, заговорили о наступлении «постдемократии»[12]. Автор термина К. Крауч описывая социально-экономические и политические процессы последних десятилетий, пришел к выводу, что упадок классов, сделавших возможной массовую политику, и распространение неолиберальной модели капитализма привели к формированию замкнутого политического класса, больше заинтересованного в создании связей с бизнес-группами, чем в проведении программ, отвечающих интересам граждан. Таким образом, политика начала XXI века возвращает нас к политике XIX столетия, которая в основном определялась игрой, разыгрываемой между элитами.

В подобной ситуации одна часть левых сделала ставку на создание нового типа партий, не чисто парламентских, а возникших на волне подъёма социальных и протестных движений. Самые яркие примеры СИРИЗА - в Греции и Подемос - в Испании. Эти партии пытаются объединить широкую коалицию различных традиционных левых организаций, групп с профсоюзами, экологическими и женскими организациями. Необходимость конструирования левых партий нового типа стала очевидна, когда в 80-е и 90-е в Европе проявился кризис традиционных профсоюзных структур, которые были опорой массовых социал-демократических и коммунистических партий. Прекаризация труда, рост неформального сектора вместе с технологической трансформацией основных секторов экономики развитых стран не соответствовали социально-экономическим условиям прошлого, из которых выросли традиционные социал-демократические и коммунистические партии.

Большинство членов СИРИЗА и Подемос испытывают недоверие к репрезентативной модели демократии и управления и поэтому стараются максимально применять принципы горизонтальной координации и партисипативной демократии. Внутренняя структура и часть программы они переняли от подобных организаций в Латинской Америке[13]. СИРИЗА и Подемос набрали популярность в своих странах в ходе массовых протестных акций против мер жесткой экономии (austerity policy) в странах Европейского союза. СИРИЗА смогла выбрать выборы и сформировать правительство. Подемос на парламентских выборах 20 декабря 2015 года добилась серьезного прорыва, получив 21 % голосов. Нужно отметить, что подобные партии нового типа, придя к власти как СИРИЗА, сталкиваются с новыми вызовами, поскольку им сложно сочетать кризисное управление страной, находящейся под давлением структур Европейского союза с поддержанием связи и реализацией программ тех социальных движений, на волне подъема которых они возникли. В случае СИРИЗА это спровоцировало кризис руководства, и откол крайне левого крыла партии.

Левые активисты, не пошедшие по пути создания новых политических структур, сделавшие ставку на давление силами социальных движений и локальных местных инициативных групп достаточно быстро потеряли свою динамику. В Северной Италии часть протестного электората привлекли к себе консервативные партии евроскептиков, например «Лига Севера», в Испании активисты Indignados не вошедшие в Подемос и не сформировавшие своих организаций так же были включены обратно в систему традиционными партиями. И Крастев по этому поводу заметил: «Протесты пали жертвой модных представлений о том, что организации -- дело далекого прошлого (а будущее за «сетями»), что обществу лучше обойтись без государства и что спонтанность - реальный источник легитимности» [8].

Многие исследователи посчитали - события недавнего прошлого делают необходимым подвести некоторые итоги и сравнить ожидания сопутствовавшие появлению социальных медиа с сегодняшней реальностью. Медиатеоретики (Г. Ловинк, А. Галлоуэй, М. Варк) обсуждая итоги политических протестов в разных странах (Occupy Wall Street, Арабская весна), скандал вокруг слежки в интернете, который осуществляло Агентство национальной безопасности США, попытались подвести итоги развития теории медиа и начать переосмысление ее теоретических основ. По их мнению, прогрессивный потенциал интернета и социальные медиа был ими в прошлом слишком переоценен, вместо пространства свободной коммуникации и инструмента горизонтальной самоорганизации он теперь встроен в глобальную систему контроля. Настал конец «эпохи кибернаивности». Г. Ловинк описывая настроение части теоретиков медиа отмечает: «Мы оказались изгнаны из рая новых медиа и неожиданно столкнулись лицом к лицу с холодной логикой большой политики. Радикальная утрата иллюзий после сообщений Сноудена может рассматриваться как секулярная версия идеи смерти бога в конце XIX века»[14]. Нам кажется, более верной позиция другого автора - МакКензи Варка он не удивился разоблачениям об обширном государственном надзоре за интернетом и мобильными коммуникациями.

«Если технология теоретически возможна, следует предположить, что она существует и есть в распоряжении у государства. Мне также кажется странным, что некоторые люди, похоже, считают, что надзор - это какая-то специфическая проблема новых медиа. Каждая форма коммуникации является, при этом, и определенной формой надзора»[15] - отметил Варк. По его словам история государственного надзора и репрессий развивается параллельно технологиям и любая новшество может, служит как революционерам, так и властям. Почта может быть перлюстрирована, телефон прослушан, интернет и социальные медиа счастливым исключением из этого не являются.

Все выше обозначенные проблемы актуальны для нашей страны, где при постепенном суживании деятельности свободных средств массовой информации, интернет становится точкой роста для оппозиционных настроений жителей крупных городов. В случае с протестами 2011-2012 года, власти использовали СМИ для вполне определённого освящения протестов и самих протестующих. Из всех институтов СМИ служат важнейшим фактором стабилизации политической системы. Многие теоретики отмечают[16] «медиатизациия» в условиях современности является одной из основных форм контроля.

В русле технологического детерминизма располагаются многочисленные концепции о том, что сама суть интернета и социальных медиа делает невозможным дальнейшее существование тоталитарных и авторитарных режимов пытающихся контролировать информационные потоки на своей территории. Многие авторитарные и гибридные режимы не только приспособились к новой ситуации, но и стали активно использовать ее в своих целях. Интернет, может ими использоваться как достаточно эффективный инструмент деполитизация, контролируя политическую активность в сети современные авторитарные и гибридные режимы почти не ограничивают доступ пользователей к развлекательному контенту.

Интернет и социальные медиа, могут быть использованы репрессивными режимами для разжигания ненависти путем публикации личных данных оппозиционеров. Кроме того интернет в условиях авторитарных и гибридных режимов по мнению Е. Морозова[2] создает еще один негативный эффект, он способствует отрыву интеллектуалов от масс и массовых движений. Кроме того авторитарные и гибридные режимы способны использовать интернет для своего укрепления, мобилизации сторонников, диффамации оппонентов и нейтрализации компрометирующих сведений и информации.

Библиографический список

1. Badiou А. The Rebirth of History: Times of Riots and Uprisings, transl. by Gregory Elliott; New York: Verso, 2012.

2. Морозов. Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети / Пер. с англ. И. Кригера. - М.: АСТ: CORPUS, 2014.

3. Кастельс М. Становление общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология (под ред. В.Л. Иноземцева). М., 1999.

4. Гоним В. Революция 2.0 / пер. с англ. СПб: Лениздат, 2012.

5. Frank T. Listen Liberal: Or, What Ever Happened to the Party of the People?, Metropolitan Books, 2016.

6. Bateman М. Why Doesn't Microfinance Work?, Zed Books, 2010.

7. Dean J. Crowds and Party, Verso, 2015.

8. Holloway J. Zapatista!: Reinventing Revolution in Mexico. ed. with Eloina Pelaez. Pluto, London, 1998.

9. Агитон К. Альтернативный глобализм: новые мировые движения протеста / пер. с фр. Е.Константиновой, Е.Кочетыговой; общ. ред. Ю.Марковой. - М.: Гилея, 2004.

10. Крауч К. Постдемократия /пер. с англ. Н. В. Эдельмана.-М.: Изд. дом Гос. ун-та - Высшей школы экономики, 2010.

11. Sader E., Silverstein К. Without Fear of Being Happy, Verso, 1991.

Аннотация

Статья посвящена анализу влияния интернета и социальных медиа на политические процессы. Особое внимание уделено их роли в современных массовых протестах и попытках демократизации авторитарных политических режимов. В статье подвергаются критическому анализу теории, в которых доминирует технологический детерминизм и идеологемы киберутопизма.

Ключевые слова: Интернет, киберутопизм, массовые протесты., социальные медиа

Размещено на Allbest.ru