Моделирование пространственных факторов развития микрогосударств и территорий Океании

В данном случае мы имеем дело с проявлением выделенного нами в рамках исследовательской модели такого физико-географического фактора как климат. Фактор климата в условиях Фиджи связан с влиянием разрушительных циклонов. В условиях Фиджи, обладающих достаточной территорией, людскими и научными ресурсами, данная особенность приводит к развитию технологий по своевременному предупреждению о начале ураганов. То есть речь идет о развитии технологического сектора экономики. Иными словами подтверждается корреляция между физико-географическими особенностями страны и ее экономикой.

Экономический фактор «развитие транспортной инфраструктуры» в условиях казуса Фиджи в значительной степени обусловлен особенностями такого базового физико-географического фактора как ландшафт. Плодородие почв, наличие полезных ископаемых, а также наличие в стране не только добывающей, но и обрабатывающей промышленности и инфраструктуры туризма и сектора услуг способствует тому, что экономика Фиджи принадлежит к типу экономики среднего уровня дифференциации.

Применительно к Фиджи следует говорить о проявлении детерминирующего влияния комплекса социальных и географических факторов. Собственно этнографические факторы, обозначенные в модели как «характер расселения», принципиального значения не имеют. При этом в основе противоречий индийцев и фиджийцев лежат не только и не столько этнокультурные противоречия, сколько противоречия социально-экономические, лежащие в основе вопросов собственности и коммерции на территории страны. Как нами было проиллюстрировано, именно индийское население Фиджи контролировало основные отрасли сферы услуг в стране. Таким образом, можно говорить о специфической именно для Фиджи ситуаци корреляции экономического фактора «тип экономики» и социального фактора «самоидентификации».

На протяжении последних 20-ти лет политический процесс на Фиджи можно охарактеризовать как в высокой степени нестабильный. Подобная политическая особенность непосредственным образом отражается на экономическом положении дел в стране, а, следовательно, и на качестве жизни населения. Этим можно объяснить тот факт, что Фиджи отстают от Тонга и Палау по индексу качества жизни. На Фиджи этот показатель - 2,18, в Тонга - 2,29, в Палау -2,76 .

Исследователями «Политического атласа современности» была выявлена корреляция между индексами «качество жизни» и фактором «институциональные основы демократии». В данном случае данная корреляция в рамках модели пространственных факторов Фиджи не находит своего подтверждения. В частности, по уровню институциональных основ демократии республика Фиджи находится на 70-м месте в общем рейтинге стран ООН (5,83), а монархия Тонга находится только на 170-м месте (1,31). Иными словами, институциональные основы демократии Фиджи выше, чем в Тонга.

Таким образом, можно сделать вывод, что несмотря на наличие политических переворотов и нестабильный политический процесс, в Фиджи, в отличие от Тонга, сохраняется высокий уровень политической конкуренции. Эту конкуренцию можно проиллюстрировать тем, что после получения Фиджи независимости, у власти находились коалиционные правительства как индийской, так и фиджийской ориентации. Кроме того, на островах Фиджи имеется весьма развитая партийная система, которая де-факто отсутствует во всех других рассматриваемых нами государствах.

В отличие от Тувалу, где роль традиционных институтов в значительной степени сведена исключительно к религиозной, в связи с Вестминстерской системой, на Фиджи такой традиционно сложившийся институт, как Большой совет вождей непосредственно включен в политический процесс. Именно Большой совет вождей осуществляет избрание президента страны. То есть в модели пространных факторов Фиджи следует особым образом отметить влияние на политический режим политического фактора «традиционных институтов».

Тонга. Модель пространственных факторов в Тонга можно представить следующим образом: в большей степени совокупность значимых для государства пространственно-территориальных факторов и их взаимодействие в Тонга повторяют общестрановую модель, представленную во второй главе нашего исследования.

Мы посчитали важным остановится на рассмотрении тех государств, которые более всего выделяются по различным индексам, взятым в фокус исследования. Для выбора Тонга ключевым стал индекс качества жизни, по которому, согласно расчетам исследования «Политический атлас современности», Тонга занимает первое место среди государств Океании и 66 суммарно в перечне стран ООН.

С другой стороны, по критерию институциональных основ демократии, а также по индексу внешних угроз Тонга занимает последнее место среди океанийских государств. Встает вопрос - в какой степени это можно объяснить пространственными факторами и каким образом происходит трансформация модели влияния пространственных факторов на развитие государства в случае Тонга. Сравнивая модель пространственно-территориальных факторов Тонга, и модель, характерную для большинства государств Океании, мы можем отметить следующее.

Во-первых, модель сохраняет свой базовый вид, большинство основных элементов и характерные для них формы связи и взаимовлияния. Сохраняется уровень влияния групп факторов и степень их взаимообусловленности друг другом. При этом существует и доля различий, обусловленная страновой спецификой.

Так, наиболее значимыми факторами физико-географического уровня для Тонга оказались геоморфологические и климатические особенности, которые обусловили тип экономики и его сельскохозяйственную специализацию. Тип экономики является ключевым фактором экономического блока, который в совокупности с перспективами развития ресурсодобывающей отрасли и формированием конкурентоспособных отраслей как фактора диверсификации экономики формируют экономический базис и влияют на социальную, политическую и этническую сферы.

Этнографические и экономические факторы в случае Тонга демонстрируют устойчивую взаимозависимость. Наиболее значимыми из этнографических факторов оказались характерный для общестрановой модели параметр миграций и более проявленный в Тонга параметр соотношения автохтонного и неавтохтонного населения в связи с выше описанными особенностями этнического состава населения страны.

Социальные факторы являются для Тонга особо значимыми и представлены в модели большим числом параметров, в отличие от общестрановой схемы. Так, помимо самоидентичности и глобализации, для данного государства валидным является категория соотношения индивидуализма и коллективизма. Наконец, специфика Тонга заключается и в том, что вместо фактора политического режима более значимым является форма правления. Традиции монархического устройства настолько сильно укрепились в общественном сознании, что опыт монархического устройства, сопровождающего весь исторический путь развития государства, безусловно, детерминируют другие общественные процессы и оказывают опосредованное влияние на другие политические составляющие.

Тувалу. «Политический атлас современности» фиксирует чрезвычайно высокий уровень Тувалу по индексу институциональных основ демократии (7,33). В связи с этим можно говорить о наличии фундаментальных факторов, повлиявших на формирование демократии в этой стране. Главным образом, это факторы внешней экспансии, связанные с периодом колонизации. Речь идет о том, что Тувалу не становился полноценной колонией таких авторитарных империй как Испания, Германия. Тем не менее, Тувалу, стал протекторатом, а затем колонией Великобритании, Тувалу в значительной степени воспринял от нее ряд важнейших атрибутов английской политической системы.

В контексте рассмотрения влияния фактора глобализации следует сказать, что последний оказал непосредственное влияние на развитие нормативно-правовой системы Тувалу, регулирующей общественные отношения в этой стране. Данный фактор рассматривается нами как значимый. Нормативно-правовые заимствования из правовой системы Великобритании способствовали тому, что в обычное право Тувалу были внесены изменения, призванные защитить права человека. В частности, в Тувалу было отменено такое требование обычного права как изгнание человека с острова посредством отправки его на каноэ в океан. Кроме того, Тувалу в рамках сотрудничества с ООН, эта присоединилось к Уставу ООН и Всеобщей декларации прав человека. Кроме того, Тувалу ратифицировало два международных договора о правах человека: Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин и Конвенцию о правах ребенка. Тем самым Тувалу активизировал социально-правовое сближение с демократическими государствами.

В конституции страны существует положение, направленное против практики, которая «вносит раскол, или провоцирует волнения, или явления оскорбительные для людей, или же непосредственно угрожает ценностям и культуре жителей Тувалу». Тем не менее, и здесь дается отсыл к демократической системе власти. Действия правительства, направленные на защиту порядка и культуры народа Тувалу должны быть «разумными и оправданными в демократическом обществе».

Применительно к кейсу Тувалу можно говорить о том, что традиционные институты, существующие в стране, на сегодняшний день де-факто не оказывают существенного влияния на политику. Деятельность традиционных вождей в Тувалу сосредоточена на функционировании Церкви Тувалу, они являются ее членами.

Применительно к Тувалу можно говорить о низком уровне индекса государственности (2,05) и индекса потенциала международного влияния (0,00). Следует сказать, что по последнему показателю Тувалу занимает последнее место из 192 стран мира. Тем не менее, подобные показатели по кейсу Тувалу в большей степени связаны не с высоким уровнем развития демократии в стране, а с влиянием физико-географических факторов (низкое количество минеральных веществ в почвах, потеря земель в результате глобального потепления) и экономико-географических факторов (отсутствие обрабатывающей промышленности).

Отрыв Тувалу по индексу качества жизни от таких государств как Тонга и Палау чрезвычайно высок. Если Тонга в общем рейтинге занимает 66 место (2,79), Палау - 67 место (2,76), то Тувалу находится лишь на 147 месте (1,09). Фиджи по данному показателю занимает примерно срединное положение, находясь на 102 месте (2,18). Данный показатель также детерминируется геоморфологическими и экономико-географическими особенностями страны.

В контексте социального фактора «самоидентичности» кейс Тувалу позволяет говорить о достаточно высоком уровне этнической, конфессиональной и культурной гомогенности. Следует также отметить, что миграционные процессы в связи с незначительностью территории Тувалу и достаточно густой заселенностью этого микрогосударства в целом препятствует масштабной миграции неавтохтонного населения. При этом та миграция, которая носила исторический характер, не привела к возникновению межэтнических, межконфессиональных либо межкультурных конфликтов. Наоборот, эта миграция способствовала формированию единого тувальского народа. Указанные выше факторы гомогенности населения и отсутствия масштабной миграции способствуют снижению конфликтогенности общества и государства Тувалу.

При этом латентным фактором конфликтогенности может стать низкий уровень жизни и экономическая слабость, которые характерны для Тувалу и обусловлены не столько политическими причинами, сколько географическими, природными и климатическими особенностями этого микрогосударства.

Экономическая слабость Тувалу обусловлена как особенностями геоморфологического фактора (дефицит плодородных почв, дефицит полезных ископаемых, низкое расположение островов над уровнем моря), но и фактором дефицита высококлассных специалистов, приток которых в Тувалу минимален вследствие низкого уровня внешней миграции.

Палау. Как и в случае с Тонга, в случае Палау можно говорить о том, что модель пространственных факторов этой страны в значительной степени повторяет ту общестрановую модель, которая была разработана нами во второй главе работы. По данным «Политического атласа современности» Палау находится на втором месте после Тонга по индексу качества жизни и занимает 67 место в общем перечне стран ООН. Это обусловлено схожестью типов экономик двух стран. Эти экономики более развиты, чем экономика Тувалу, однако, менее диверсифицированы, по сравнению с экономикой Фиджи. Кроме того, как Палау, так и Тонга не испытывают такой чрезмерной перенаселенности, как Тувалу.

Проведенный анализ позволяет говорить о том, что на развитие государственности в Палау в наибольшей степени оказывают влияние внешние воздействия. В интерпретации нашей исследовательской модели в данном случае имеется в виду социальный фактор «внешней экспансии». Исторически внешнее влияние было связано с присутствием на островах колониальных администраций, а сегодня оно связано с особым статусом политических взаимоотношений с США.

Как политический режим, так и ныне существующая в Палау экономическая модель в значительной степени были сформированы в результате активных внешних воздействий. Демократическая политическая система обусловлена сохраняющимся на протяжении второй половины 20 - начале 21 века прямого и косвенного влияния США.

Глобализационное влияние связано главным образом с развитием туристического бизнеса в Палау, активным участием этого микрогосударства в функционировании региональных политико-экономических организаций.

При описании политического режима Палау, также как и в случае с Тувалу можно говорить о таком уточняющим параметре в модели как «традиционные институты», который здесь продолжает сохранять значимость.

Достаточно высокий уровень стабильности политического режима Палау складывается из влияния выделенных в нашей исходной исследовательской модели политических факторов: высокой интегрированности общества, а также низкой конфликтности. Интегрированность общества обусловлена достаточно высоким уровнем этнической гомогенности. Подобный низкий уровень конфликтности связан также с отсутствием объективного раскола между палауанцами и филиппинцами.

Отсутствие такого раскола можно объяснить тем, что Филиппины (общая региональная идентичность) - государство одного региона с Палау, а также тем, что филиппинцы, проживающие в Палау, являются католиками (то есть христианами, как и большинство палауанцев). Кроме того, между палауанцами и филиппинцами остро не стоит проблема отношений собственности. Все эти параметры прямо противоположны той конфликтогенной ситуации, которая характерна для Фиджи (фиджийцы и индийцы) и в меньшей степени характерны для Тонга (тонганцы и китайцы).

Следует отметить, что этнографический фактор миграции в случае Палау также непосредственного влияния на политический режим страны не оказал. То есть в данном случае наша исходная исследовательская модель находит свое подтверждение.

Факторы финансово-экономической и военно-политической зависимости Палау от США приводят к тому, что, несмотря на свои более выгодные физико-географические особенности и достаточно высокий уровень качества жизни, данная страна по индексу международного влияния находится на том же уровне, что и Тувалу. Индекс Тувалу и Палау по данному рейтингу составляет 0,00. Тувалу, как мы уже отмечали, характеризуется гораздо более скоромными физико-географическими и социально-экономическими ресурсами, нежели Палау. В Тонга мы наблюдаем показатель - 0,01, а у Фиджи - 0,02.

При этом можно говорить о том, что при низком индексе государственности, по уровню внешних и внутренних угроз Палау находится в более выгодном положении. Данный тезис можно проиллюстрировать следующими показателями. По индексу внешних и внутренних угроз Палау находится на 73 месте среди современных государств (4,74). По этому показателю Палау опережает Тувалу (4,04), Фиджи (3,77), а также Тонга (2,44). Тувалу в данном рейтинге «Политического атласа современности» находится 86 месте, Фиджи - на 94 месте, Тонга - на 135 месте. В этом плане можно говорить о том, что Палау пользуется достаточной защищенностью. Главным образом, эту защиту обеспечивают Соединенные Штаты. Подобное состояние защищенности, по-нашему мнению, также способствует стабильности демократического политического режима в Палау.

Микрогосударства и территории Океании, локализованные в одном территориальном континууме и развивающиеся в сходных условиях, сильно различаются по уровню своего развития (заключающемся, в первую очередь, в улучшении качества жизни, государственной состоятельности и институциональных основах демократии), при этом более развитыми являются государства, в которых ярче представлена описанная выше иерархия взаимозависимостей, т.е. физико-географические факторы являются фундаментальными, экономико-географические - ключевыми определяющими, а этно-географические, социо-географические и политико-географические - детерминированными.

Отставания в развитии в Океании связаны с отличным от смоделированного оптимального характера взаимодействия между факторами. Так, на Фиджи выделяются факторы территориальной дифференциации автохтонного и неавтохтонного населения и политического режима, которые становятся детерминирующими для всей системы факторов. В Тонга модель в общем виде совпадает с процессами, однако, при наличии модельных связей несколько снижена их восприимчивость политической системой, что также определяет некоторое отставание государства. В Тувалу связи прослеживаются, однако снижена их интенсивность по сравнению с другими государствами региона. Связи между факторами не столь прочные, за счет чего страна преуспевает в показателях развитости политической системы, однако, отстает по показателям качества жизни и государственной состоятельности. Максимально модельные взаимодействия реализуются в Палау, что обеспечивает некоторое преимущественное развитие данной страны по сравнению с остальными. При рассмотрении качества развития микрогосударств и территорий Океании важно заметить, что данные страны и территории образуют собственную замкнутую геополитическую систему, которая создает внутренние территориально дифференцированные взаимозависимости между самими образованиями и между системой и остальным миром, делая пространственные аспекты развития ведущими по отношению к другим.

В заключении автор излагает основные результаты проведенного исследования и формулирует выводы, определяющие направления дальнейшего изучения проблемы.

В приложениях размешена форма экспертного опроса, проведенного в работе (приложение 1), и дан список ученых, принявших участие в экспертизе (приложение 2), включающий 30 ведущих специалистов из России (Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Воронеж, Пермь, Челябинск, Якутск, Владивосток), Великобритании, Испании, Румынии, Израиля, Тайваня и Перу. Экспертный опрос проводился среди докторов и кандидатов политических, социологических, философских, исторических, географических и экономических наук. Ядро пула экспертов составили члены Исследовательского комитета по геополитике и безопасности Российской ассоциации политической науки и Исследовательского комитета по геополитике Международной ассоциации политической науки.

Положения, выносимые на защиту

При выделении пространственных факторов, обуславливающих политическое развитие определенных регионов или стран, необходимо выявлять линии размежевания, в первую очередь, на геоморфологическом, гидрографическом, климатическом, демографическом, экономическом и инфраструктурном уровнях. Исследования роли пространства в политических процессах должны основываться на анализе широкого спектра пространственно обусловленных факторов влияния на политические процессы. Для исследований подобного рода наиболее подходит методология качественного сравнительного исследования.

Группой факторов, оказывающей наибольшее влияние на другие, является группа экономико-географических факторов, т.к. данная группа факторов связана с наибольшим количеством аспектов развития государства, оказывает наибольшее влияние на другие факторы и детерминируется наибольшим числом факторов.

Группу физико-географических факторов можно считать базовой, поскольку в ней прослеживается наивысшее отношение объясняющих к обуславливающим факторам, т.е. данная группа факторов оказывает наибольшее фундаментальное влияние на другие факторы и, следовательно, на развитие государства.

Группы пространственных факторов выстраиваются в пирамиду влияния пространства на развитие государства, в которой внизу находятся физико-географические факторы, не подверженные изменениям со стороны других факторов и оттого являющиеся фундаментальными, за ним следуют экономико-географические факторы, обуславливающие максимальное число других факторов, но в то же время зависимые от большинства факторов, т.е. являющиеся ключевыми, и далее на вершине пирамиды находятся соответственно этно-географические, социо-географические и политико-географические факторы, которые являются наиболее детерминированными другими группами факторов.

Микрогосударства и территории Океании, локализованные в одном территориальном континууме и развивающиеся в сходных условиях, вопреки распространенному мнению, сильно различаются по уровню своего развития. Более развитыми являются микрогосударства и территории Океании, в которых ярче представлена иерархия взаимозависимостей, при которой физико-географические факторы являются фундаментальными, экономико-географические - ключевыми определяющими, а этно-географические, социо-географические и политико-географические - детерминированными.

Отставание в развитии, как показало исследование отдельных характерных примеров развития микрогосударств Океании, может быть вызвано доминированием влияния отдельного фактора на политическое развитие (Фиджи), невосприимчивостью политической системы к пространственным факторам развития (Тонга) или слабой интенсивностью взаимовлияния пространственных факторов развития (Тувалу).

Микрогосударства и территории Океании образуют замкнутую геополитическую систему, которая создает внутренние территориально дифференцированные взаимозависимости между самими образованиями и между системой и остальным миром, делая пространственные аспекты развития ведущими по отношению к другим.

Основные доклады на конференциях и публикации по теме работы

Доклады на конференциях:

1. Центростремительные и центробежные силы на политической карте мира. V Конвент РАМИ, Москва, 26-27 сентября 2008 г.

2. Проблемы государственности в Океании. Конференция кафедры сравнительной политологии МГИМО (У) МИД России «Государства и их соперники в мировой политике», Москва, 17 ноября 2008 г.

3. Federalism as an approach to the resolution of territorial conflicts. International boundary research unit, Durham, UK, April 1-3, 2009.

4. Youth leadership as a resource of state development. XXI International Political Science Association World Congress, Santiago, Chile, July 12-16, 2009.

5. Критическая геополитика и посткритический сдвиг в исследовательской парадигме геополитики. V Всероссийский конгресс политологов, Москва, 20-22 ноября 2009 г.

6. Размер государства и уровень развития демократии. VI Конвент РАМИ, Москва, 24-25 сентября 2010 г.

7. A geopolitical image of the world: centripetal and centrifugal forces. Moscow Conference on Geopolitics “Connecting geography to politics: 21st century issues and agendas”, International Political Science Association Research committee on Geopolitics (RC 41), Moscow, October 29-30, 2010.

8. Пространственные факторы государственной состоятельности в Океании. Конференция кафедры сравнительной политологии МГИМО (У) МИД России «Параметры государственной состоятельности: сравнительная социальная политика, общественные блага, государственные институты», Москва, 17 ноября 2010 г.

9. Statehood and stateness in small states. VI European Consortium for Political Research General conference, Reykjavik, Iceland, August 24-27, 2011.

Опубликованные работы, отражающие основные научные результаты работы:

10. Окунев И.Ю. Центростремительные и центробежные силы на политической карте мира // Космополис. - 2008. - № 1. - С. 172-179. - 0,4 п.л.

11. Окунев И.Ю. Разнообразие политических систем островных государств // Политическая наука. - 2008. - № 4. - С. 236-253. - 1,0 п.л.

12. Окунев И.Ю. Реализация принципов политико-территориального устройства на различных уровнях политической карты // Политические процессы в России и в мире: Взгляд молодых политологов / Отв ред: К.П. Кокарев. - М.: РАПН, РОССПЭН, 2009. - С. 7-22. - 0,9 п.л.

13. Окунев И.Ю. Стэнфордская модель кризиса развития // Полис. - 2009. - № 3. - С. 136-146. - 0,6 п.л.

14. Окунев И.Ю. Географическое воображение как предмет исследования критической геополитики // Политическая наука. - 2009. - № 4. - С. 126-137. - 0,7 п.л.

15. Окунев И.Ю. Размер государства и уровень развития демократии // Страны-гиганты: проблемы территориальной стабильности: сборник докладов / Под. ред. И.М. Бусыгиной, Л.В. Смирнягина, М.Г. Филиппова. - М.: Издательство МГИМО (У) МИД России, 2010. - С. 51-60. - 0,6 п.л.

16. Окунев И.Ю. (в соавторстве) Пространственные факторы государственной состоятельности в Океании // Политическая наука. - 2011. - № 2. - С.163-176. - 0,8 п.л.

17. Okunev I. Political and geographic aspects of stateness (analysis of microstates experience) // International journal of humanities and social science. -2011. - Vol. 1, No. 13. - P 247-251. - 0,5 п.л.

18. Окунев И.Ю. Политико-географические аспекты государственности (анализ опыта микрогосударств) // Политическая наука. - 2011. - № 4. (в печати) - 0,5 п.л.

Размещено на Allbest.ru