Политическое лидерство как феномен гражданского общества

По мысли автора, так дело обстоит и с феноменом политического лидерства. Современный этап развития общества характеризуется перманентным усложнением и изменением общественно-политических реалий и мира политического в целом. При этом структура общественных отношений не просто сложнее, а их плотность - не просто выше, чем это было на предыдущем историческом этапе. Они принципиально иные. В данном случае можно говорить о некотором переходе количества в качество. Сложность, динамика и плотность общественных изменений сейчас таковы, что рассуждать в рамках упрощенной схемы «предыдущий исторический этап - переход - последующий исторический этап» уже нельзя, ибо четко отделить ни предыдущий, ни последующий этапы, ни этап перехода друг от друга не представляется возможным. Скорее, современное состояние общества - это постоянный переход. В этой ситуации неизбежно трансформируются, «переформатируются» почти все социально-политические явления и процессы, приобретая, в силу своего усложнения, ускорения и уплотнения какие-либо новые качества и черты, неочевидные или непроявленные на предыдущем историческом этапе. Такие новые черты характерны и для феномена политического лидерства.

Автор считает, что, исходя из данной позиции, направления развертывания и изменения феномена политического лидерства во времени определяются как минимум двумя факторами: стимулами и потенциалами внутреннего развития феномена и развитием внешней среды его развертывания. При этом внешняя среда играет определяющую роль. Политическое лидерство, таким образом, в различные исторические периоды и в различного рода политических ситуациях, на разных этапах развертывания политического процесса проявляется по-разному. Конкретные черты и характер лидерства, его тип могут варьироваться от случая к случаю. Соответственно, если для каждой эпохи, каждой страны характерен свой, особенный тип и характер политического лидерства, то совсем не обязательно, что тип лидерства, актуальный для данного государства сегодня, подойдет ему и завтра (точно так же, как и сегодня не всегда успешен тот лидер, который мог быть успешен и был успешен вчера); адекватный для данного государства тип лидерства не будет с неизбежностью адекватным для другого государства. Отмечается, что политическое лидерство в ту или иную эпоху и в той или иной стране характеризуется своим собственным набором ресурсов, отличным от набора ресурсов лидера в другой стране и в иное время. В этом смысле основной категорией оценки становится достаточность ресурсов лидера для достижения поставленных целей в ту или иную эпоху в конкретных общественно-политических условиях.

В свете всего вышесказанного, следует, по мнению автора, рассмотреть классические определения политического лидерства, его сущностные черты, основные концепции и типологии лидерства - в первую очередь, с точки зрения их потенциала для исследования политического лидерства на современном этапе.

В общем смысле лидерство представляет собой один из механизмов организации групповой деятельности. Этот механизм предполагает объединяющие и направляющие действия со стороны индивида (или части группы) в отношении всей группы, которая, в свою очередь, ожидает, принимает, поддерживает эти действия. Понятие формального лидерства означает нормативно закрепленное приоритетное влияние определенного лица на членов организации, основывающееся на положении в общественной иерархии, месте в системе ролей, обладании ресурсами влияния. Понятие неформального лидерства отражает субъективную способность, готовность, умение личности выполнять роль лидера, признание за ней права на руководство со стороны членов группы. В работе определены основные функции лидера, составляющие феномена лидерства (индивидуальные черты лидера; ресурсы или инструменты, которыми он располагает; ситуация, в которой он действует и которая оказывает на него влияние) Пугачев В.П., Соловьев А.И. Введение в политологию. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2000. С. 169.; проведены различия между политическим лидерством и политическим менеджментом, между лидерством и государственным управлением.

Автором проанализированы основные концепции политического лидерства, среди которых особое место уделено концепции «господства» М. Вебера (а в ее рамках - концепции харизматического лидерства), теории черт, ситуационным концепциям лидерства, мотивационной теории, психоаналитической теории и другим. При этом стоит отметить, что в свете рассмотрения политического лидерства как феномена гражданского общества наиболее аналитически выгодной будет позиция всестороннего синтеза различных концепций (нежели чем принятие в качестве основы какой-либо одной теории или концепции). Базовыми в данном случае будут концепция «господства» М. Вебера и ситуационная теория лидерства: в рамках первой исследователь имеет возможность сопоставить определенный уровень развития общества (в экономическом и социально-политическом смысле) с существующей в этом обществе формой власти и формой политического лидерства (то есть, в некотором отношении - уровень развития гражданского общества и уровень развития политического лидерства); в рамках второй исследователь имеет возможность проанализировать общие механизмы формирования специфического типа лидерства в той или иной общественно-политической ситуации, в конкретном обществе. Индивидуальные особенности лидера определенного типа, сформировавшегося в конкретной общественной ситуации (в том числе и соотношение политических стремлений, установок лидера, его психического и культурного склада с господствующими в обществе представлениями, что особенно важно для понимания взаимосвязи политического лидерства и гражданского общества) могут быть рассмотрены на следующем этапе анализа, с помощью мотивационных, психоаналитических теорий, теории черт и т.д.

Вместе с тем, необходимо отметить, что единая, универсальная концепция лидерства невозможна по причине многообразия его проявлений, функций, зависимости от исторических эпох, типов политических систем, особенностей лидеров, других факторов. В то же время, на основе теоретических изысканий и практического исследования феномена политического лидерства, политической деятельности, политической истории возможно развитие позитивного, нормативистского подхода к лидерству. Лидерство в этом случае ориентировано на соблюдение, поддержание социальной гармонии, сбалансированное отношение к перспективам обеспечения судьбы, выживания всех единиц глобального социума, начиная с индивида, популяции, этноса и заканчивая народом, нацией, цивилизацией в целом.

В работе представлены разнообразные типологии политического лидерства, органично дополняющие соответствующие концепции и теории лидерства. Рассмотрен достаточно широкий круг типологий - от классических типологий Е.С. Богардуса и М. Вебера до наиболее современных. При этом необходимо отметить, что, при всем множестве оснований для типологизации политических лидеров, так или иначе все типологии можно разделить на несколько общих групп.

Во-первых, можно говорить о типологиях лидерства, построенных на базе некоторых «внешних» по отношению к лидеру факторах. За основу типологии берется упрощенная дихотомия «лидер-подчиненные» и различные формы проявления взаимных отношений лидера и ведомых им масс. В силу этого от нас ускользают три важные составляющие феномена лидерства: сложная социальная структура общества и отношений в нем, не сводимая к дихотомии «лидер-подчиненные»; конкретная историческая ситуация, воздействующая на типы и стили лидерства в конкретные эпохи; наконец, личные, внутренние качества лидера. К таким типологиям можно отнести большинство классических типологий лидерства (например, тех же М. Вебера и Е.С. Богардуса).

Во-вторых, важное место среди типологий лидерства занимают типологии, основанные на политико-психологическом анализе политического лидерства и обращающие преимущественное внимание на индивидуальные качества лидера. К таким типологиям относят типологии Г. Лассуэла, Дж.М. Бернса и других. Несомненным достоинством данных политико-психологических типологий является стремление не только раскрыть внутренние психологические особенности политического лидера, но и увязать их с внешним окружением. При этом, однако, существенным их недостатком является общепсихологическая ориентация: в большинстве случаев происходит в определенной степени выделение типов личностей вообще, а не типов политических лидеров в частности. Соответственно, специфика собственно политического лидерства ускользает.

В-третьих, следует выделить особый класс политико-психологических типологий политического лидерства, делающий преимущественный акцент не на психологической, а на социологической и политической составляющей политического лидерства. К таким типологиям можно отнести типологии Д.В. Ольшанского, Ю.Е. Милованова и других.

В-четвертых, в отдельную группу могут быть выделены типологии стиля политического лидерства. Они адекватно дополняют существующие классификации типов лидерства, так как акцентируют внимание преимущественно на политической практике (тогда как в классификациях типов лидерства за основу берутся статичные характеристики лидера, изначально предзаданные его статусом, местом в социальной структуре, личностными особенностями и т.д.). Особо следует отметить типологии К. Левина, Д. МакГрегора, Р. Лайкерта и т.д.

В-пятых, нельзя не сказать и о целом ряде неклассических типологий политического лидерства. Они могут быть основаны на классификации типов нейрогуморальной регуляции, типов характера и темперамента, типов акцентуаций характера, типов направленности психических реакций, типов социальных функций индивида, типов экзистенциальной ориентации и т.д. Очевидно, что все эти типологии должны дополняться глубоким политологическим анализом. Если разнообразные психолого-физиологические типологии способны раскрыть источник, причины деятельности, ролевой типаж политика, то политологическая классификация в известной степени фиксирует итоговый результат работы комплекса факторов, формирующих тип лидера.

Выбор той или иной системы классификации политических типов обусловлен конкретными задачами анализа. Однако, по мысли автора, аналитическое значение различных типологий политического лидерства, особенно на современном этапе, состоит не только в том, что они позволяют проанализировать конкретного лидера с разных сторон, но и в том, что в той или иной степени они могут и должны быть элементом политической культуры государства и общества. То есть, синтезируя различные типологии политического лидерства и рассматривая конкретного лидера, исследователь анализирует не только его, но и соответствующее ему общество, органичной частью которого он является.

Глава 2 «Факторы и контекстуальные основы генезиса и эволюции политического лидерства» состоит из четырех параграфов. Она посвящена анализу соотношения внутренних оснований развития феномена лидерства и влияния внешней среды на становление системы лидерства в конкретном обществе.

К числу «внутренних» измерений политического лидерства стоит отнести социально-психологические и социально-нравственные характеристики политического лидера как личности. Личность - системное качество, возникающее вследствие вовлечения индивида в контекст общественных связей. Личность - это «общественный индивид», общающийся, занимающий определенную позицию. Политический лидер как личность, таким образом, тоже социально опосредован, включен в структуру общества. Социальная опосредованность - взаимопереплетение процессов индивидуации и аккультурации. Таким образом, анализируя становление личности лидера, необходимо отдельно рассматривать, с одной стороны, роль индивидуальных психологических и нравственных характеристик, с другой - влияние социокультурной среды.

В сфере нравственных императивов свои ограничения на механизмы формирования и деятельность политического лидера накладывают, с одной стороны, моральный контекст политики, с другой - соображения ее эффективности. Данная дилемма («моральность-рациональность»), являющаяся модификацией классической дилеммы «цель-средства», носит универсальный характер. В общем и целом, однако, последовательно проводя в рамках данной дихотомии линию рационального, исследователь приходит к утверждению предназначения политики как практически-духовной формы социального действия и системы технологий в преображении, изменении социально-политической реальности в соответствии с законностью, конституционностью, гражданской санкционированностью, что предполагает недопущение произвола, насилия, манипулирования, агрессивного патернализма, вмешательства государственной машины в естественный ход социальной жизни, права людей. Ответственный политический лидер проводит политический курс не через насилие, а через влияние, что достигается в том случае, если его политика не проектирует отвлеченные схемы, а реализует баланс сил, соединяет реформаторство и народную волю. Сбалансированная политика раскрывает многообразие политического, проявляет смысл существующего и возможности улучшений вместе с технологиями, которые обеспечивают стабильность социально-политической сферы.

Вместе с тем, как считает автор, анализ социально-психологических и социально-нравственных измерений политического лидерства показывает концептуальную сложность и разнообразие подходов к данной проблеме, несводимость к неким общепринятым представлениям о природе политического лидерства, его мотивах, личностных интенциях политических деятелей. Очевидно, вопрос о том, что есть лидерство для личности политика, разрешается в зависимости от выбора исследователем социально-философской позиции в отношении к природе человека вообще.

Таким образом, для построения адекватной и реально работающей матрицы анализа феномена политического лидерства в общих его чертах, следует обратиться к исследованию «внешнего» контекста развертывания феномена лидерства. По мысли автора, анализ психологических характеристик политического лидера с неизбежностью доказывает необходимость своего рода разведения общей теории политического лидерства на два уровня. С учетом конкретно-исторического характера политического лидерства, на «нижнем», базовом уровне строится общая теория политического лидерства, занимающаяся анализом политического лидерства в рамках конкретного общества, на определенном историческом этапе развития, принимающая в расчет, соответственно, «внешние» факторы, обуславливающие общие культурно-исторические рамки политического лидерства в этом обществе. На «верхнем» уровне возможен анализ конкретного политического лидера, его поведения, проводимого им определенного политического курса. На этом уровне ключевую роль играют именно психологические характеристики лидера - тогда как на «нижнем» уровне теории, при соответствующем признании аналитических достоинств политико-психологических теорий, приоритет остается все же за теориями и концепциями, рассматривающими внешний контекст развития феномена политического лидерства.

Анализ проблемы политического лидерства в контексте гражданского общества включается автором в сферу компетенции теорий «нижнего» уровня. Следовательно, в этой связи автор констатирует неизбежную релятивность политико-психологических подходов для анализа соотношения лидера и общества; в этой же связи преимущественный акцент делается на рассмотрении внешнего, в первую очередь, институционального и культурного контекста развертывания феномена лидерства. Как указано выше, социокультурное влияние, наряду с индивидуально-психологическими особенностями, формирует личность лидера. Наряду с этим, оно задает общие структурные рамки проявления феномена лидерства.

Существует четкая зависимость политического лидерства от институционального контекста, состоящего из формальных и неформальных институтов, в окружении которых и во взаимодействии с которыми действует политический лидер. Институциональное окружение обусловливает тот или иной расклад политических сил, влияющих на принятие и реализацию решений, процесс политического руководства, политический процесс в целом. В наиболее общем виде следует отметить, что сложность современного руководства затрудняет действия лидеров на фоне реальной иерархии, что может происходить в ущерб эффективности их правления. Однако лидеры редко попадают в подчинение коллективной воле своих сотрудников; это происходит только тогда, когда не конкретные правительственные механизмы, а общий характер политической системы создает потребность в высоком уровне консенсуса на всех ступенях. Окружение лидера усиливает его влияние, ведь лидеру нужны каналы воздействия на общество. Многие лидеры имеют возможность мобилизовать формальные структуры на реализацию своих целей, но, вместе с тем, особенно в период стабилизации режима, лидер не в силах манипулировать членами своего окружения как простыми подчиненными. Природа исполнительной власти накладывает на лидеров ограничения, которые невозможно обойти без больших усилий и серьезного риска.

При этом, по мнению автора, в поле внимания исследователя следует включать не только формальные институты, но и неформальные политические практики, которые зачастую играют не меньшую роль в становлении и развитии политического лидера. Большое значение в деятельности лидера соотношения формальных и неформальных институтов указывает на культурную предопределенность траектории развития политической системы и политического лидерства в той или иной стране. Ведь институтами являются культура, нормы поведения, другие неформальные институты, влияющие на политический и экономический процесс Данков А.Н. Ретроспектива новой политической экономии: эволюция взглядов во второй половине ХХ века. М., 2003. С. 14.. Таким образом, культура (в том числе и политическая культура) оказывает влияние на политического лидера (и саму систему лидерства в конкретном обществе) по двум направлениям - непосредственно, т.е., на стиль лидерства, принятый в данном социуме, на роль лидера в нем, на личность конкретного лидера и т.д.; косвенно, через общее влияние на политические, экономические и общественные процессы в государстве, которые, в свою очередь, являются внешней средой для политического лидерства, также воздействуя на него.

Анализ политической культуры общества как предпосылки становления того или иного типа политического лидерства позволяет предположить, что в устоявшихся политических системах прослеживается взаимосвязь культурных установок политического поведения масс, элиты, отдельных политических фигур и институционального, исторически сложившегося контекста, формирующего определенный тип политической системы: бюрократическая/этатистская или представительная/либеральная, которым соответствуют преимущественно «конфликтный» и «органический» пути развития государства и становления демократии. Комментируя эту схему, автор отмечает, что акцент на развитие демократии в ней не случаен. По сути, данная схема в общем виде может представлять собой схему взаимного соотношения (и взаимного развития) политического лидерства и гражданского общества как одного из социальных воплощений демократических принципов свободы и ответственности в обществе. Соответственно, эта схема может выступать в качестве базовой для более детального анализа взаимных отношений политического лидера и гражданского общества.

Глава 3 «Политическое лидерство в условиях зрелого гражданского общества» состоит из четырех параграфов. В ней рассматривается своего рода веберовский «идеальный тип» отношений политического лидера и гражданского общества. «Идеальный» контекст, по мнению автора, здесь задает именно зрелое гражданское общество (соответственно, случаи слабого гражданского общества или становящегося гражданского общества - своего рода отклонения от «идеальной» схемы). Именно в рамках взаимоотношений сильного гражданского общества и политического лидера вырабатываются универсальные (в первую очередь, в нормативном смысле) модели отношений.

Гражданское общество - система самоорганизующихся посреднических групп, которые относительно независимы как от органов государственной власти, так и от внегосударственных единиц производства и воспроизводства - от корпораций и семей; способны планировать и осуществлять коллективные акции по защите и достижению своих интересов или устремлений; не стремятся при этом подменять ни государственные структуры, ни частных производителей или же принимать на себя функции по управлению политией в целом; согласны действовать в рамках сложившихся правовых норм. Социальное существо гражданского общества - быть прослойкой, амортизировать взаимодействие между властью и народом, правительством и людьми. Упрочение гражданского общества заключается в появлении партийного спектра, способности проводить легальным путем гражданские идеалы без боязни репрессий. При наличии гражданского общества нет наследуемой власти, существуют ограничения абсолютизма, ротация эшелонов власти, передача управленческого статуса и правления согласно заявлению народной воли. Гражданское общество формирует питательную среду состязательности в политической сфере, обеспечивает передачу эстафеты полномочий по вердикту народа. В такой ситуации возникает простор для тематизации проблем политического элитизма и лидерства.

Главный тезис автора здесь состоит в том, что характер политического лидерства обуславливается тенденциями развития гражданского общества; политическое лидерство - результат зрелости гражданского общества. Таким образом, природа политического лидерства диалектична. С одной стороны, оно может выступать предпосылкой для складывания гражданского общества, с другой - результатом его развития, результатом его зрелости. Исходя из диалектичной природы политического лидерства в рамках его взаимоотношений с гражданским обществом, представляется целесообразным, следовательно, рассматривать политического лидера в двух аспектах: как представителя государства и как представителя общества, имеющего те же ментальные установки, прошедшего этап политической социализации в тех же условиях. В силу сложности исторических отношений гражданского общества и государства (по факту - потенциально конфликтной природы их взаимоотношений), залогом поддержания демократического курса развития общества, сохранения и приумножения его гражданских потенций является второй аспект феномена политического лидерства - невозможность «оторвать» политического лидера от сформировавшего его общества.

В этом свете политические лидеры, функционеры, партии выполняют роль агентов, для которых организации гражданского общества выступают заказчиками, источником информации о социальных нуждах и требованиях граждан. Политические лидеры, партии и организации - один из каналов взаимодействия гражданского общества с политической и экономической властью. При использовании данного канала политические лидеры и партии получают более ясное представление об ожиданиях общества и обретают большую ответственность при решении тех или иных социальных задач и взаимодействии с контрагентами по политической деятельности.

Одной из наиболее острых проблем, встающих в условиях зрелого гражданского общества, является проблема контроля политического лидерства со стороны институтов и структур этого гражданского общества. Контрольные механизмы, формируемые и используемые гражданским обществом, призваны способствовать постоянной и широкой общественной экспертизе действий лидера, а при необходимости обеспечивать их корректировку. Наряду с этим, политическое лидерство, его стиль, формы, методы осуществления и т.д. должны вписываться в контекст гражданственности, патриотизма, соответствовать параметрам системы национальных интересов и приоритетов каждой конкретной страны. Иными словами, лидерство, его стили, методы, функции, стратегические и тактические установки в современных условиях должны быть, помимо всего прочего, соотнесены с общепризнанными ценностями и целями развития конкретного общества и государства.

При реализации демократического политического лидерства в условиях зрелого гражданского общества возможно возникновение множества препятствий объективного характера. Помимо внешних по отношению к гражданскому обществу корпораций-контрагентов по политическому взаимодействию, угрозы претворению в жизнь демократического лидерства могут скрываться в самом гражданском обществе, так как последнее не всегда способствует формированию истинно демократической системы правления. Очевидно, что эффективная и безопасная (исключающая возможности узурпации власти теми или иными политическими акторами) демократическая система должна обеспечивать возможность политического баланса, учитывающего интересы всех участников политического взаимодействия. При этом для возможности воплощения политической воли гражданских групп, не обладающих организационными (партии), административными (бюрократия), финансово-экономическими (крупный бизнес) ресурсами и преимуществами, требуется наличие действенных каналов прямой и обратной связи этих групп с институтами, призванными выступать демократическими механизмами подготовки и принятия решений. Иными словами, группы гражданского общества и корпорации, организованные и сплоченные в разной степени и обладающие различным потенциалом влияния на принятие решений, должны иметь равные возможности такого влияния.

Исторический анализ развития отношений гражданского общества и политической системы показывает, что все вышеописанные процессы развертываются в рамках трехчастной структуры - государство, экономика и гражданское общество. В зависимости от возвышения тех или иных компонентов трехчастной структуры и активизации и/или акцентуации тех или иных установок политического поведения, политических традиций, паттернов массового реагирования получают развитие определенные типы, принципы, стили политического лидерства и соответствующие институциональные конфигурации политических систем. При этом гражданское общество, как становится видно из данной схемы (дополняющей и уточняющей представленную выше схему соотношения в процессе развития политической системы общества в целом и системы политического лидерства в частности, с одной стороны, и гражданского общества, с другой), выступает лишь в качестве одной стороны трехстороннего взаимодействия. По мысли автора, эта модель, в зависимости от конкретного соотношения трех ее элементов, дает исследователю адекватное понимание различных проблем и препятствий, возникающих в процессе становления зрелого гражданского общества и «вписывания» политического лидера в структуру этого гражданского общества. Таким образом, продолжая анализ проблемы общественного баланса, автор считает целесообразным рассмотреть ряд проблем и препятствий складыванию равноправных отношений политического лидера и гражданского общества в контексте этой модели.

При обсуждении проблемы узурпации власти в обществе со стороны политической и административной бюрократии, в ущерб демократическим процедурам и гражданским свободам, автор преимущественно опирается на концепцию бюрократии М. Вебера. Бюрократия в позднебуржуазном обществе, по мнению Вебера, способна превратиться в практически неконтролируемую обществом группу с особым «статусом», что может вызвать конфликт между нею и институтами буржуазной демократии. Перспективы разрешения такого конфликта неблагоприятны для демократии. Масштабность государственно-монополистических структур, сложность задач управления большими системами делают технически невозможной «непосредственную» демократию и лишают тем самым массы управляемых свобод, которыми они располагали в эпоху домонополистического, «либерального» капитализма. Для решения этой проблемы существующую бюрократическую систему управления Вебер считал необходимым дополнить харизматическим элементом в лице плебисцитарного лидера, который избирался бы всем народом, подчинялся правовым нормам, а объем его власти определялся бы требованиями формальной легальности. Но в глазах массы избирателей легитимность плебисцитарного лидера зависела бы и от успеха его деятельности.

Сложны отношения между политическим лидером, гражданским обществом и политическими партиями. С одной стороны, политические партии представляют собой один из ключевых институтов выдвижения политических лидеров. Кроме того, партии, как отмечено выше, - органическое проявление гражданского общества, один из каналов его взаимодействия с политической и экономической властью. С другой стороны, партии вполне могут представлять самостоятельную силу, которая, будучи сродни веберовской бюрократии, монополизирует власть. В странах, испытывающих проблемы со становлением зрелого гражданского общества, в рамках партийной системы имеют место серьезные изъяны механизмов представительства - клиентелизм, клановость, популизм, грубые формы манипулирования.

В качестве примера проблемного развития партийной системы - в контексте как ее взаимоотношений со становящимся гражданским обществом, так и ее роли для складывания системы ответственного политического лидерства - автор приводит ситуацию в России. Пока проблема партийного лидерства для России является крайне острой. В фокусе общественного внимания на протяжении ряда лет находится лишь ограниченный круг лидеров, имеющих минимально возможную для публичного политика общественную поддержку. Опросы свидетельствуют о назревшей потребности общества в ротации российской политической и партийной элиты, появлении новых высокопрофессиональных политических фигур, которые могли бы предложить программы и технологии конкретных действий по реализации тех или иных идей. Серьезный стимул для профессионального роста отечественных партийных лидеров связан с парламентаризацией и партизацией государственно-политического управления в России. Кроме того, решения требует и проблема соотношения интересов и целей партий в России с интересами и целями тех групп населения, которые, как заявляется, эти партии представляют.

Глава 4 «Политическое лидерство в условиях становления гражданского общества» состоит из четырех параграфов. В ней рассматриваются взаимоотношения гражданского общества и политического лидера в условиях аналитически «нестандартных» ситуаций (слабое либо формирующееся гражданское общество).

Наиболее крайним примером ситуации сильного лидерства при слабом гражданском обществе (точнее, при его почти полном отсутствии) является ситуация тоталитарного общества. Политическое лидерство при тоталитарном режиме - вождизм - предстает как феномен, обусловленный, с одной стороны, спецификой массового индустриального общества, с другой стороны, наличием политических деятелей, обладающих способностью манипулировать широкими массами посредством идеологической пропаганды, искусно управлять авторитарной политической организацией, осуществлять широкомасштабный террор против определенных социальных групп и слоев, реально или предположительно политически и идеологически опасных для режима. Это показывает, что политическое лидерство при тоталитарном режиме при всей специфике зависит от универсальной при любом лидерстве комбинации трех аспектов: личностных черт лидеров; инструментов, которые они имеют в своем распоряжении; ситуации, с которой они имеют дело.

Таким образом, рационально-легальные механизмы осуществления политического лидерства, возникающего в эпоху массового индустриального общества и призванные вставать на пути властных притязаний авторитарных политиков, подвержены определенным угрозам и со стороны бюрократической корпорации (о чем говорилось выше), и со стороны плебисцитарной формы демократии, при которой выдвижение и легитимация лидера оставляют возможность прихода к власти авторитарных и тоталитарных вождей. Однако и элитистская, и представительная формы демократии также несут в себе угрозы реализации демократического политического лидерства как феномена гражданского общества, поскольку предполагают выдвижение и легитимацию таких политических лидеров, которые являются выходцами из могущественных элитных групп политико-экономической системы страны или зависимы от них, что чревато, в частности, возникновением олигархического строя. Так или иначе, но, по факту, роль и влияние гражданского общества в таких олигархических системах зачастую не выше, чем в тоталитарных и авторитарных обществах.

Сосредоточение огромных ресурсов в руках нескольких крупнейших собственников в условиях неустоявшейся политической и правовой систем и гражданского общества не может не вызвать попадания государства и политических институтов в зависимость от крупнейших групп давления. Автор подробно анализирует опыт России 1990-х годов. Социально-экономическая ситуация в стране определялась прямым вмешательством финансово-промышленных групп в политический процесс, в том числе через манипулирование конкретными политическими фигурами. Таким образом, налицо попадание в зависимость от олигархических структур не только нарождающихся институтов гражданского общества, но и политических лидеров. Эффективно противостоять олигархии, по мнению автора, может только сильный политический лидер, обладающий альтернативными (по отношению к правящей олигархии) ресурсами - финансовыми, административными, информационными, но в первую очередь - ресурсом легитимной поддержки населения.

Одной из центральных проблем данного диссертационного исследования, по мысли автора, является соотношение политического лидерства и гражданского общества (в русле обозначенной проблемы диалектичности этого соотношения, когда лидер и гражданское общество взаимно выступают и в качестве причины, и в качестве следствия друг для друга) в условиях политической модернизации и демократизации (которые актуальны сейчас для подавляющего большинства государств мира, и Россия здесь - отнюдь не исключение). С одной стороны, роль политических лидеров в процессах модернизации и демократизации, особенно на начальном этапе, уже отмечалась в научной литературе (концепция авторитарной модернизации). Переход от периода нестабильности или от тоталитарного режима к демократии, в первую очередь, осуществляется на уровне согласия политических элит и лидеров друг с другом и с выбранным курсом развития государства. Лишь затем начинается реализация сознательной политики по формированию демократических институтов и приданию им жизнеспособности, становлению гражданского общества. С другой стороны, грань между ситуацией, когда вмешательство лидера ограничивается лишь некоторой направляющей ролью в формировании демократических институтов и гражданского общества, и ситуацией, когда происходит по факту «подминание» под лидера гражданского общества и его институтов (которые, получается, существуют в большей степени формально, чем реально), очень тонка и прерывиста.

Политическое лидерство в ситуации построения демократической системы, как правило, сопряжено с острым столкновением формальных и неформальных структур политической системы. Если в странах с давно установившимся демократическим устройством и успешным функционированием формальных институтов имеет место конгруэнтность (соразмерность, соответствие, совпадение) партикуляристских неформальных (гражданских) институтов и практик и выстраиваемой универсальной политической системы, то в странах становящейся демократии в ситуации отсутствия такой конгруэнтности возникает рассогласование между микро- и макроуровнем, что может привести к элиминации демократических институциональных инноваций Сергеев В.М. Демократия как переговорный процесс. М., 1999..

Успешная стратегия политического лидера в ситуации демократического перехода состоит в формировании такой институциональной структуры политической системы, которая должна отвечать двуединым требованиям: с одной стороны, наследовать (или воссоздавать) оправдавшие себя в прошлом политические механизмы, обеспечивающие политическую стабильность и преемственность, с другой стороны, быть открытой для институциональных инноваций, призванных реализовывать необходимые потребности в демократизации политического пространства, создании благоприятной хозяйственно-экономической и социальной среды. Выполнение данных требований позволяет политическому лидеру выводить политические процессы в стране на оптимальный режим, выдерживать наиболее прагматичный, сбалансированный, поступательный курс политических преобразований. Нарушение равновесия указанных требований влечет кризисные явления, а в конечном итоге - провал проводимого лидером политического курса.

Рассматривая в этой связи ситуацию затянувшегося демократического перехода в России, автор утверждает, что успешная политика государства последних лет наглядно показывает правомерность именно этой модели: волюнтаристски введенная модель «слабого» либералистского государства по причине несостоятельности в российском контексте и под воздействием многочисленных внутренних и внешних вызовов и угроз сменилась моделью «сильного» государства; после смены курса новый политический деятель и пришедшая с ним команда инициировали и стали энергично проводить новый курс, получивший беспрецедентную с момента начала преобразований поддержку. После возврата к модели «сильного» государства президентская администрация пытается проводить работу по развитию сферы публичной политики за счет усиления роли политических партий (выдвижение Президентом РФ кандидатур глав регионов от большинства местных парламентов, введение пропорциональной системы выборов) и гражданского общества (создание Общественной палаты). Данные инициативы могут быть интерпретированы как желание создать равновесие между государством и гражданским обществом.

Вместе с тем, это только одна сторона проблемы; нерешенным остается вопрос адекватного гражданского контроля за лидером, препятствования узурпации им всей полноты власти.

Мы полагаем, что основным способом решения проблемы демократизации и формирования механизмов выдвижения политических лидеров из среды гражданского общества является развитие системы делиберативных процедур. Активные граждане участвуют в определении общественно значимых целей, касающихся не только содержания государственной политики, но и качества демократического процесса как такового, а также характера взаимоотношений между ведущими и ведомыми. Наряду с этим, подлинно демократический политический класс своими последовательными и целесообразными действиями минимизирует у рядовых граждан стремление думать о политической элите как о привилегированной и закрытой группе, способной манипулировать государственной машиной для собственной выгоды. В конечном счете активное гражданство является единственным эффективным фильтром для демократического политического класса и демократических лидеров.

Преимущество делиберативной демократии перед иными политическими концепциями и моделями заключается в том, что она позволяет обосновывать легитимность современного государства, совмещая различные формы демократической организации. При этом в рамках институциональной структуры самого государства должны быть предусмотрены формы организации политически активной общественности, возникающие на основе гражданского общества. Институты, обеспечивающие делиберативный процесс, сами должны формироваться на основе политико-законодательных и политико-юридических механизмов.

Делиберативная демократия должна обеспечивать расширение различных форм квалифицированного политического участия широких масс населения и гражданского общества, которые, более эффективно контролируя правительство и другие органы государственной власти, могут уравновешивать давление более мощных и организованных политических и экономических групп.

При этом, как утверждает автор, ключевым моментом выступает то, что, согласно делиберативному принципу, гражданское общество (в смысле активной гражданской позиции общества, в первую очередь, и лишь во вторую - в смысле наличия соответствующих институтов гражданского общества, т.е. политических партий, общественных движений, неправительственных организаций и т.д.) и государство, возглавляемое конкретным политическим лидером, в рамках того или иного социума органично дополняют друг друга. В идеале недопустим крен ни в ту, ни в другую сторону - и единоличный авторитарный лидер, и нерегулируемый демократический процесс каждый по-своему могут выступать в качестве проблемы для стабильного общества.

В Заключении подводятся итоги проведенной работы, формулируются основные выводы и намечаются контуры предполагаемых дальнейших исследований по данной проблематике.

По теме диссертации опубликованы следующие основные работы

Монографии

1. Политическое лидерство в гражданском обществе. М.: Книжный дом «Университет», 2004. 4,5 п.л.

2. Политическое лидерство и эволюция политической системы. М.: Книжный дом «Университет», 2005. 5,75 п.л.

3. Политическое лидерство как гражданский феномен. Монография. М.: Книжный дом «Университет», 2006. 17 п.л.

4. Гражданские ценности политического лидера. Монография. М.: Книжный дом «Университет», 2008. 14 п.л.

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК

5. Политическое лидерство: ценностные и технологические критерии // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Философские науки». 2006. № 4. 0,5 п.л.

6. Политическое лидерство и бюрократия // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Философские науки». 2008. № 2. 0,8 п.л.

7. Политическое лидерство в России в контексте развития демократии // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2008. № 4. 0,5 п.л.

8. Институциональный контекст политического лидерства // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Философские науки». 2008. № 2. 0,8 п.л.

9. Гражданское общество - власть - демократия // Обозреватель. 2008. № 10. 0,7 п.л.

10. Политическое лидерство как фактор демократических преобразований в России // Власть. 2008. № 11. 0,6 п.л.

11. Политическая власть и олигархия // Обозреватель. 2008. № 11. 0,9 п.л.

Другие публикации по теме диссертационного исследования

12. Либерализм и консерватизм - основные политические доктрины Запада // Современные социально-политические теории. М.: МГУ, 1991. 0,7 п.л. (в соавторстве)

13. Либерально-консервативная идеология: классическая эволюция на Западе и парадоксы искажения в России // Информ.-издат. агентство «Обозреватель». М., 1995. № 1-2. 1,5 п.л. (в соавторстве)

14. Проблемы формирования гражданского общества в современной России // Социально-политическая стабильность Российской Федерации и формирование среднего класса: Научный сборник. М.: Изд-во «Университет и школа», 2001. 0,3 п.л. (в соавторстве)

15. Партийно-политическая система России: модель нового века. М.: Книжный дом «Университет», 2006. 5,8 п.л.

16. Бархатные революции как технологии управления // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 4. М.: МГУ, 2006. 0,5 п.л.

17. Теории политического лидерства в современном контексте // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 4. М.: МГУ, 2006. 0,5 п.л.

18. Феномен политического лидерства в контексте политической науки // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 5. М.: МГУ, 2006. 0,5 п.л.

19. Тип политической культуры и тип политического лидерства // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 5. М.: МГУ, 2006. 0,5 п.л.

20. Оптимальная стратегия политического лидера // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 6. М.: МГУ, 2006. 0,5 п.л.

21. Политическое лидерство в условиях институциализации демократии // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 6. М.: МГУ, 2006. 0,5 п.л.

22. Политическое лидерство в современной России: историческая инерция и новые возможности // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Специальный выпуск. Самара, 2006. 0,5 п.л.

23. Гражданское общество как источник демократического политического лидерства // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 2. М.: МГУ, 2007. 0,5 п.л.

24. Гражданское общество и политическое лидерство // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 2. М.: МГУ, 2007. 0,7 п.л.

25. Эволюция представлений о гражданском обществе // Философия. Наука. Культура. Сб. ст. Выпуск 3. М.: МГУ, 2007. 0,5 п.л.

26. Фактор личности в истории и политическое лидерство. М.: Книжный дом «Университет», 2007. 2 п.л.

27. Политическая культура общества и лидерство. М.: Книжный дом «Университет», 2008. 2 п.л.

28. Политическое лидерство в России: между олигархизмом и корпоративизмом // Мировая и российская политика. Сборник статей по политологическим теоретико-методологическим и прикладным проблемам истории и современности. Вып. I. Чебоксары: ГУП «ИПК Чувашия», 2008. 0,5 п.л.

Размещено на Allbest.ru