Этнические вооруженные конфликты в посткоммунистических государствах европейской периферии

12. Критериями институционализации этнических вооруженных конфликтов посткоммунизма являются следующие: наличие локальных пространств (зон конфликтов) в регионе и протяженности во времени (как правило, от нескольких месяцев до двух десятилетий); определенное число жертв, беженцев, материальных разрушений (их конкретное количество определяется интенсивностью столкновения и его продолжительностью); появление в результате распада социалистических квазифедеративных государств и замены коммунистической идеологии разными формами этнического национализма; наличие, по крайней мере, двух субъектов конфликта этнических (конфессиональных) групп; метрополии (квазифедеративного государства, нового независимого государства); сепаратистской территории (составных частей квазифедеративного государства, непризнанных государств); контроль посредников над процессом протекания конфликта, в качестве них выступают национальные государства (ведущие европейские страны, США, Россия, некоторые региональные державы), международные организации (ООН, ОБСЕ, Европейский Союз, ОИК и др.); наличие предконфликтного этапа развития противоборства, вооруженной стадии противостояния, периода постконфликтного восстановления; многораундовый переговорный процесс между конфликтантами, при активной роли посредников; наличие соглашения о прекращении огня; миротворческой операции, проводимой посредниками; миротворческих планов и процессов их реализации.

13. Модель завершения «замороженных конфликтов» посткоммунизма включает три основных варианта развития событий: «стабильное урегулирование», «нестабильное урегулирование», «незавершенность». Она предложена на основе авторского детального анализа конкретных этнических вооруженных конфликтов посткоммунизма (косовского, приднестровского, карабахского), а также опыта протекания и урегулирования абхазского и южноосетинского противоборств. «Замороженные конфликты» в посткоммунистических государствах европейской периферии показали свою большую эффективность в плане сохранения политической стабильности, минимизации человеческих жертв и материальных потерь, по сравнению с целым рядом технологий урегулирования существующих противоборств. Геополитический «раздел сфер влияния» и постоянная конкуренция последних лет между великими державами не может отменить необходимости разработки новых методов, технологий и планов регулирования конкретных этнических вооруженных конфликтов.

Теоретическое и научно-практическое значение. Проведенное исследование позволяет восполнить пробел в научном изучении этнических вооруженных конфликтов посткоммунистических государств путем создания целостной концепции этого типа конфликтности, учитывающей состояние и динамику политических процессов в центральноевропейских и постсоветских государствах. Результаты работы, ее основные положения и выводы могут стать основой будущих теоретических, эмпирических и прикладных исследований этнических вооруженных конфликтов.

Основные выводы и предложения, сформулированные в диссертации, могут быть использованы в принятии управленческих решений по снижению конфликтности в посткоммунистических государствах, в процессе формирования и реализации миротворческих проектов на постсоветском пространстве, в частности, российском Северном Кавказе. Опыт возникновения, протекания и урегулирования этнических вооруженных конфликтов, обобщенный в диссертации, может быть эффективно воспринят системой управления СНГ и ОДКБ.

Результаты данного исследования позволяют использовать их в преподавании целого ряда политологических и конфликтологических дисциплин: «Политическая конфликтология», «Мировая политика и международные отношения», «Этнополитология», «Региональная конфликтология», «Этноконфликтология», «Войны и вооруженные конфликты в современном мире» и др., при подготовке учебников, учебных пособий и методических разработок. Предполагается распространение результатов диссертации с помощью мультимедийных технологий в сети Интернет¹¹ См. подробнее: Bolshakov A. Political conflictology: Discourse of Teaching. Abstract // Findings of the seminar on new teaching methodologies. Joint Seminar on Teaching Methods at Leuven University (Belgium). - Leuven, 2002. - P.35..

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры политологии философского факультета Казанского государственного университета и была рекомендована к защите.

Выводы и основные положения диссертации изложены автором в монографии «Этнические вооруженные конфликты в посткоммунистических государствах европейской периферии» (27,1 п.л.), учебных пособиях, научных статьях, методических разработках и тезисах докладов. Диссертант имеет 10 статей, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах перечня ВАК РФ. Всего по проблеме опубликованы работы общим объемом 75,8 печатных листа.

Автор диссертационного исследования многократно выступал с докладами и научными сообщениями по теме работы на различных международных, всероссийских, региональных и вузовских конгрессах, конференциях, форумах, семинарах, «круглых столах», школах по политологии и конфликтологии. Всего в его активе 133 опубликованные научные и методические работы по политологии, конфликтологии и политической конфликтологии.

В 2002 году автор диссертации находился на стажировке в Германии в Институте исследований мира во Франкфурте (PRIF), в 2003 году в Москве (по гранту НФПК на базе МГИМО (У) МИД РФ). В 1994-2009 гг. им получен ряд индивидуальных грантов на проведение политологических и конфликтологических исследований, в эти же годы он являлся участником нескольких коллективных проектов исследовательского и образовательного характера, которые финансировались Институтом «Открытое общество», фондом Форда, фондом Маккартуров, корпорацией Карнеги, Мичиганским университетом (США) и др. Так, в 2004-2005 гг. автор диссертации являлся участником проекта: «Политические институты и практики посткоммунистического общества: потенциал устойчивости традиционной модели власти» по программе «Межрегиональные исследования в общественных науках» ИНО-Центра на базе Саратовского МИОНа.

Автор диссертационного исследования являлся участником зимних и летних научных методологических институтах Научно-образовательного форума по международным отношениям (в Санкт-Петербурге в 1998 г., Смоленске в 2007 г., Москве в 2008 г.), проводимых МГИМО (У) МИД РФ и корпорацией БИПИ; был участником ряда международных школ по проблемам посткоммунистического транзита и конфликтов в новых независимых государствах в г. Ереване, г. Москве, г. Санкт-Петербурге, постоянным участником конференций Евразийской сети политических исследований (ЕСПИ) в г. Москве и г. Екатеринбурге.

В качестве директора Центра исследований постсоветского пространства Казанского института региональной политики автор диссертации является активным участником международного политологического проекта «Terra incognita СНГ: актуальные политические процессы в бывших республиках СССР» осуществляемого журналом «Полития», Российским общественно-политическим центром, Центром восточно-европейских исследований, Казанским институтом региональной политики. Он принимал участие в экспертизе исследовательского проекта «Разработка теоретико-методологических основ региональной конфликтологии» программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям»¹¹ Авксентьев В.А., Гриценко Г.Д., Дмитриев А.В. Региональная конфликтология: концепты и российская практика / Под ред. чл.-корр. РАН М.К. Горшкова. - М.: Альфа-М, 2008. - 368 с..

Автор исследования является членом экспертного совета Российской ассоциации международных исследований (РАМИ) «РИА Новости» по проблемам постсоветского пространства, экспертом Российской ассоциации политической науки (РАПН), Фонда «Общественного мнение» (ФОМ), Информационного агентства «Росбалт» и др.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, разбитых на четырнадцать параграфов, заключения, списка использованной научной литературы, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность исследования, определяется степень разработанности темы, объект, предмет, цель и задачи исследования, теоретико-методологическая основа, эмпирическая база, формулируется научная новизна и основные положения, выносимые на защиту, отмечается теоретическая и научно-практическая значимость и апробация результатов исследования.

Первая глава «Теоретико-методологические основы исследования конфликта и национализма в политической науке» посвящена разработке методологических оснований и анализу концептуальных вопросов исследования политических конфликтов, их разновидностей, этнического и гражданского национализма.

В ее первом параграфе «Методологические подходы к изучению конфликтов» констатируется тот факт, что политическая наука на всех этапах своего развития постоянно воспроизводит два ключевых методологических подхода: институционализм и бихевиорализм. Иногда исследователи пытаются выделить в качестве самостоятельных направлений теорию рационального выбора, постмодернизм, но это не меняет главного: соперничества в аналитических моделях институционального и поведенческого фактора. Современный бихевиорализм (постбихевиоризм) вынужден учитывать институциональные изменения, институционализм (неоинституционализм) поведенческие аспекты деятельности человека.

Для анализа современных политических и особенно этнических конфликтов наиболее предпочтительным является именно неоинституционализм, который органично связан с инструменталистским подходом к этничности и национализму. В рамках неоинституционального подхода хорошо «работают» компаративные методы исследования политических и этнических процессов, прежде всего, сравнительный анализ. Сравнению подлежат различные конфликтные кейсы, в рамках которых возможно применение целого ряда эмпирических методов: экспертной оценки, анализа документов, дискурс-анализа и т.п.

Институционализация политического поведения является важнейшим механизмом урегулирования конфликта. Причем в данном случае речь идет не о блокировании или завершении политического или этнического конфликта, а о регламентации действий их акторов (сторон). Цель институционализации состоит в ограничении конфликта жесткими институциональными рамками.

В диссертации неоинституциональный подход в концептуальном плане связывается с теорией конфликта, понимание которой на современном этапе давно вышло за рамки одного из социологических направлений. Достижения макросоциологического анализа конфликта общеизвестны, но они не связаны напрямую с теорией политического и этнического конфликта. Поэтому основной упор в данном исследовании сделан на рассмотрении конфликтов в рамках теории международных отношений, которая является составной частью современной политической науки. Три направления теории международных отношений: «стратегические исследования», «исследования конфликтов» и «исследования мира», - во многом составляют теоретико-методологическую основу изучения этнических вооруженных конфликтов.

Тенденции развития современных исследований конфликта и мира в политологии однозначно направлены в сторону универсализации. Внутренние и внешние конфликты становятся целостным предметом анализа современных ученых. Такой процесс усложняет существующие методологии анализа, порождает новые оригинальные концепты исследователей, систематизирует большой объем разрозненного эмпирического материала по изучению конкретных конфликтов.

Политические и этнические конфликты в реальной действительности имеют массу точек соприкосновения, при этом категории «политическое» и «этническое» далеко не тождественны друг другу. Это создает определенные проблемы на уровне понятийного осмысления феномена конфликтов посткоммунизма, которые продуктивнее интерпретировать за счет категории «этнический вооруженный конфликт». Она практически не применяется в российском обществоведении, кроме правовых наук, при этом очень популярна в мировой политической науке.

Этничность и этнические конфликты интерпретируются в науке по-разному, существуют, как минимум, три парадигмы, которые объясняют данные феномены. Для данной диссертации наибольшую исследовательскую ценность имеет инструментальная (институциональная) парадигма, которая хорошо вписывается в рамки неоинституционального методологического подхода и способствует более объективной интерпретации конфликтов в посткоммунистических странах.

В современной конфликтологии одновременно существуют внутридисциплинарные и междисциплинарные разработки, которые в значительной степени дополняют друг друга, делают знание о конфликте фундаментальным. Попытки адисциплинарного подхода к конфликтологическому знанию в настоящее время не имеют большого успеха и применяются преимущественно в такой его узкой области, как разрешение конфликтов. Экстраполяция адисциплинарности на всю конфликтологию нереалистична и даже вредна с академической точки зрения, поскольку подменяет теоретико-методологические основы науки совокупностью технологий.

Национализм и различные его проявления являются ключевой причиной появления и существования этнических вооруженных конфликтов посткоммунистических государств европейской периферии. Его теоретическому анализу посвящен второй параграф «Этнический и гражданский национализм в современную эпоху трансформации института государства».

Национализм нельзя интерпретировать как однозначно позитивный или негативный феномен. Национализм - это институционализированная совокупность механизмов, диктующая поведение людей в определенных обстоятельствах. Национализм - идеология, которая дает людям возможность придать смысл их собственным действиям и является инструментом их социополитической мобилизации. Таким образом, наряду с идеологическими представлениями, национализм включает в себя и систему определенных практик, которые также детерминируют его сущностное содержание.

В литературе сложилось деление национализма на два основных типа - «гражданский» («государственный») и «этнический» («этнокультурный»). Разумеется, подобное деление носит в значительной степени идеально-типический характер, поскольку провести грань между гражданской и этнической формами национализма на практике бывает весьма затруднительно. Реальные националистические движения и идеологемы несут в себе множество промежуточных составляющих.

Гражданский национализм основан на самоопределении личности и достаточно рационален. Он признается нормой, поскольку направлен на консолидацию всего населения государства с помощью политико-правовых институтов и идеологии. Вместе с тем, и такой национализм в крайних вариантах может быть нацелен на государственную экспансию, на агрессивные формы шовинизма или изоляционизма.

Этнический национализм может быть политическим или культурным. Политический этнонационализм имеет целью завоевание или удержание власти определенной этнической группой. Цель культурного этнонационализма - сохранение целостности народа (этнической общности), поддержание и развитие языка, культуры, исторического наследия. Он считается политически позитивным или нейтральным, если не содержит в себе идей культурной замкнутости и негативной направленности против других культур. Наиболее опасным считается политический этнонационализм, нацеленный на достижение властных преимуществ для одного народа. Такой национализм доминирующих народов в крайних формах ведет к дискриминации по отношению к другим национальностям. У недоминирующих этнических групп он преследует цели сепаратизма, либо устранения неравенства любыми путями и средствами, включая насильственные и даже террористические.

Национализм неотделим от такого феномена, как федерализм, который традиционно рассматривается политологами двояко. С одной стороны, признается его конфликтогенность, с другой стороны, именно федералистские институты и практики способствуют урегулированию ряда целого ряда политических и этнических конфликтов. К миротворческим механизмам федерализма можно отнести: разделение предметов ведения и полномочий (компетенции) между органами власти и управления различных уровней; асимметричный статус территорий и этнических групп, входящих в государство (федератизм, ассоциированность) или в союз государств (конфедерация); наличие (при помощи норм права или договорной практики) политической или национально-культурной автономии, которая является федералистским институтом, хотя и возможна в асимметричных унитарных государствах.

Национализм и федерализм тесно связаны с процессом трансформации роли государства в мировой политике. Для современного мира характерны пересекающиеся процессы глобализации, регионализации, локализации. Государство медленно, но неизбежно теряет свои традиционные характеристики. Понятие «государственные границы» в привычном значении утрачивает смысл. Они становятся «проницаемыми». Гораздо важнее среда обитания, в которой оказывается то или иное государство (наднациональные структуры и законодательство, союзы, блоки). Внутренняя устойчивость государства подвержена значительным колебаниям, посредством миграционных потоков, финансовых кризисов, гуманитарных интервенций.

Появление новых акторов международных отношений (социальных сетей, наднациональных организаций, транснациональных корпораций непризнанных государств, субъектов федераций и др.) принципиально не умаляет значительной на сегодняшний день роли национального государства. Значительная совокупность непризнанных или частично признанных государственных образований и территорий в современном мире претендует на статус национального государства. В этой связи на современном этапе можно скорее говорить об уменьшении автономности государства в мире, если понимать под ней способность принимать решения без учета интересов других акторов мировой политики.

В третьем параграфе «Теория этнических вооруженных конфликтов» подробно рассматривается изменение природы современных конфликтов и войн. Трансформация их количественных и качественных характеристик затрагивает как внутренние, так и межгосударственные вооруженные конфликты. Этнические вооруженные конфликты стали одним из самых распространенных и значимых феноменов современного мира, интерес исследователей к ним постоянно растет, что способствует постоянной разработке баз данных по конфликтам, совершенствованию методологий их формирования, появлению новых оригинальных теорий и концептов. В данном параграфе автором дается собственное определение этнического вооруженного конфликта, используется четырехзвенная система его анализа: причины, субъекты, динамика, процесс завершения.

Причины и типы причин этнических вооруженных конфликтов разнообразны. Этнические различия не являются источником данных противоборств. Основные причины могут быть сведены к умышленной политизации этничности со стороны элитных групп и лидеров. Каждый этнический вооруженный конфликт характеризуется системой причинности, в которой можно выделить сиюминутные и долгоиграющие факторы.

Субъектами любого этнического вооруженного конфликта являются его противостоящие стороны (как минимум, две) и посредник (или посредники), в роли которых выступают преимущественно различные международные организации и национальные государства. Наличие незаинтересованных посредников, которым необходимо только достижение компромиссного решения, является идеально-типическим теоретическим конструктом и в реальной действительности отсутствует. С точки зрения логики любой этнический вооруженный конфликт может быть разбит на три основных этапа: начальная стадия развития конфликта, собственно вооруженная (силовая) стадия, стадия политического регулирования конфликта. Все эти этапы являются не более чем идеальными типами, но важны с научной точки зрения для сравнительного анализа и структуризации анализа.

Такой важный параметр методологической схемы этнического вооруженного конфликта, как «завершение конфликта», рассматривается в современном конфликтологическом знании в рамках трех основных теоретических моделей: «модель урегулирования конфликта», «модель разрешения конфликта», «модель трансформации конфликта». Все эти модели являются востребованными как в академическом, так и практическом плане при регулировании современных этнических вооруженных конфликтов.

Само регулирование конфликтов является фактически единственной возможной стратегией его завершения. При этом важным представляется и своевременное предупреждение открытых этнических конфликтов, особенно в их вооруженных формах. Конфликтология и политическая наука разработали различные методы урегулирования, разрешения, трансформации этнических вооруженных конфликтов. Переговоры, посредничество, арбитраж, гражданская дипломатия, контролируемая коммуникация являются достаточно эффективными способами осуществления современной миротворческой деятельности. Они носят универсальный характер, то есть применимы в различных регионах, странах, культурах, хотя их целесообразность, естественно, зависит от конкретных условий того или иного этнического вооруженного конфликта. Такие методы, как федерализация, формирование сообщественной демократии, гуманитарная интервенция и т.п., пригодны лишь в ограниченном количестве случаев с определенными обстоятельствами.

Подробно описанная схема этнического вооруженного противоборства в данном параграфе используется автором далее в качестве методологического инструментария при исследовании конфликтов посткоммунизма в государствах европейской периферии.

Во второй главе «Специфика возникновения и протекания этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических странах» подробно выявляются и детально анализируются причины, участники и динамика региональных конфликтов европейской периферии.

Первый параграф «Региональное измерение этнических вооруженных конфликтов посткоммунизма» позволяет посредством аналитического рассмотрения этнических вооруженных конфликтов посткоммунизма исследовать их более конкретно. Выделение общего и особенного в региональных и зональных конфликтах способствует конструированию нового концептуального видения этнических проблем в Европе и на евразийском пространстве.

Южный и Северный Кавказ, отчасти Балканы и восточноевропейские страны СНГ являются зонами высокой конфликтогенности в рамках посткоммунистического пространства. Интенсивность конфликтов наиболее высока на Южном и Северном Кавказе, что детерминируется социокультурными традициями, геополитическим противостоянием ведущих мировых держав в этих субрегионах. Система безопасности, сформированная российским государством на Северном Кавказе, является достаточно неэффективной и нуждается в преобразованиях. Региональная безопасность на Южном Кавказе поддерживается исключительно балансом сил противодействующих геополитических акторов, а не рациональными соглашениями заинтересованных сторон, что делает ее тотально нестабильной.

На пространстве посткоммунизма можно выделить 14 этнических вооруженных конфликтов: албано-македонский, армяно-азербайджанский, боснийский, грузино-абхазский, грузино-южноосетинский, молдаво-приднестровский, осетино-ингушский, сербско-косовский, сербско-хорватский, советско-азербайджанский, советско-грузинский, советско-литовский, чеченский, югославо-словенский. Все эти противоборства различаются между собой конкретными характеристиками, но относятся к одному типу этнических конфликтов, включающему различную по длительности вооруженную стадию. Они все связаны с такими политическими явлениями, как самоопределение и сепаратизм. В двух из них (боснийском и чеченском) этнический фактор не столь существенен, как в остальных противоборствах.

Вооруженный конфликт в Боснии и Герцеговине можно интерпретировать одновременно как религиозный и культурно-этнический, его значительное влияние на ситуацию в остальных балканских государствах нельзя недооценивать. Кроме того, поскольку в данной диссертации речь идет об институционально определенных конфликтах, то ситуации, подобные трансграничной этнической дискриминации цыган в Юго-Восточной Европе, не рассматриваются. Для посткоммунистических государств характерно множество этнических конфликтов, но далеко не все из них являются вооруженными.

Посткоммунистические трансформации породили три основных варианта общественного развития: движение к капитализму современного образца и интеграция в систему западной демократии; преодоление посткоммунистической модели общества и переход к развитию по вышеназванному варианту; консервация посткоммунистического капитализма, защита его от угрозы революционного преобразования, попытки его модернизации при помощи малоэффективных реформ.

В настоящее время значимое большинство стран Центральной и Восточной Европы выбрало первый или второй пути развития, в этом регионе фактически нет ни одного государства, которым был бы избран третий путь развития. При этом дифференциация внутри данного региона между странами достаточно велика. Государства «малого ЦВЕ» модернизированы в значительно большей степени, чем балканские страны, которые до сих пор полностью не восстановились после завершения этнических вооруженных конфликтов. Изменения в таких государствах, как Албания, Болгария, Македония, Румыния, крайне противоречивы. Босния и Косово не решили до конца проблему институционализации своей государственности.

Большинство постсоветских государств выбрало второй и третий путь общественного развития. Азербайджан, Белоруссия, страны Центральной Азии, Россия отдают явное предпочтение консервации посткоммунизма. Такой выбор связан с целым рядом факторов: возможностями энергетической экспансии, надеждами элит на экономическую модернизацию китайского образца, авторитарно-патриархальной политической культурой большинства населения. Первый путь общественного развития избрали только страны Балтии. Их членство в Европейском Союзе дает основания предполагать, что этнократические тренды их внутренних политик будут постепенно преодолены.

Целая группа стран (Армения, Молдавия, Украина и др.), пока идет по второму пути общественного развития, и перспективы их переориентации на первый или третий путь довольно значительны. Некоторые страны данного региона (Азербайджан, Грузия, Молдавия) до сих пор не решили проблемы с целостностью своей государственности: непризнанные государства остаются многолетней реальностью постсоветского пространства.

Россия, несмотря на определенные экономические успехи, по-прежнему не может решить проблемы социализации капитализма, а демократизация (инструмент социализации) вообще не рассматривается политической элитой в качестве одной из целей развития страны. Россия воспроизводит не только посткоммунистические, но и советские имперские практики, что не позволяет ей выйти за пределы посткоммунизма.

Посткоммунизм постепенно становится историей для Центральной и Восточной Европы. Многие страны постсоветского пространства и в настоящее время постоянно конструируют посткоммунистические практики в большей или меньшей степени. На современном этапе политического развития можно констатировать, что в регионе Центральной и Восточной Европы общество смогло воспользоваться результатами реформ, начатых после крушения системы «реального социализма», а в России и большей части бывшего Советского Союза такого не случилось.

Второй параграф «Причины этнических вооруженных конфликтов» сфокусирован на детальном исследовании механизмов возникновения посткоммунистических противоборств.

Выделение какой-либо одной причины этнических вооруженных конфликтов заводит исследователей в тупик. Как правило, комплексный характер силовых противостояний на этнической почве можно описать лишь на основе теоретического выявления ряда детерминирующих факторов. В этом плане более плодотворно рассматривать совокупность взаимосвязанных предпосылок какого-либо конкретного противоборства.

Система причин этнических вооруженных конфликтов включает исторические причины, источники воспроизводства вооруженного насилия и причины, которые постоянно дебатируются политическими элитами для поддержания процессов идентификации и мобилизации людей, но не являются собственно этническими. В верхней части пирамиды причин находятся предпосылки, которые являются специфичными и, как правило, детерминируют один конкретный конфликт.

Посткоммунистический период развития смог создать необходимые условия для проявлений конфликтности в целом ряде регионов и стран. Крах тоталитарной идеологии, распад трех полиэтничных квазифедеративных государств, идейный вакуум и массовая аномия, острая политическая борьба коммунистических и антикоммунистических сил - все это объективно способствовало возникновению целого ряда интенсивных этнических вооруженных конфликтов.

Посткоммунизм институционализировал целый ряд конфликтов, предпосылки которых существовали уже давно, создал условия для возникновения и протекания в течение длительного времени ряда этнических противостояний. Данная эпоха создала предпосылки для воспроизводства традиционных причин этнических вооруженных конфликтов и, в то же самое время, породила ряд новых причин, которые детерминированы собственно данной эпохой.

Экспертная оценка истоков этнических вооруженных конфликтов позволила выявить их многообразие и значительные различия в композициях причин. По мнению аналитиков, участвовавших в исследовании, существует когорта базовых предпосылок конфликтов посткоммунизма. Кроме того, все причины этнических вооруженных конфликтов могут быть разделены на внутренние и внешние. Внутренние истоки более разнообразны и включают исторический, элитистский, националистический, ресурсный, этатистский факторы, а также проблему государственных и административных границ. Внешние причины можно свести к экономической и военной помощи участникам конфликтов со стороны третьих стран и международных организаций; фактору геополитического давления великих держав и глобальных сетей (наркомафии, этнических, религиозных и террористических организаций).

Этнические вооруженные конфликты носят характер системной характеристики для посткоммунистических стран. Их полное завершение будет означать окончание эпохи посткоммунизма, исчерпание тех причин, которые способствовали их появлению на данном пространстве в определенный временной период.

Содержание третьего параграфа «Субъекты (участники) и динамика этнических вооруженных конфликтов» посвящено анализу основных акторов и этапов противоборств в посткоммунистических государствах европейской периферии.

Субъектами любого противостояния на этнической почве являются как сами стороны конфликта, так и посредники, хотя последние формально должны быть заинтересованы лишь в содействии завершению конфликтов и в минимизации их издержек. Различные этнические группы, являющиеся, наряду с национальными государствами, основными конфликтантами в этнических вооруженных противоборствах добиваются различных успехов. Часть из них получает собственную государственность, автономию на тех или иных условиях, часть не может достигнуть никаких результатов в плане повышения своего статуса. Поэтому возможности для межэтнических и сепаратистских конфликтов остаются на посткоммунистическом пространстве достаточно весомыми.

В посткоммунистических странах изначально внутренние вооруженные конфликты этнического характера за короткий срок превратились в интернационализованные противоборства. Великие мировые и региональные державы (Великобритания, Германия, Иран, Италия, Россия, США, Турция, Франция) пытались играть значительную роль во всех этнических вооруженных конфликтах посткоммунизма. При этом они выступают не только как миротворцы и гаранты безопасности малых стран и территорий, но и как государства, реализующие в зонах конфликтов свои собственные интересы, которые иногда достаточно далеки от сугубо посреднических функций.

Международные организации, социальные сети, внутренние некоммерческие организации также играют большую роль в этнических вооруженных конфликтах посткоммунизма. Наиболее существенным представляется вклад в регулировании конфликтов со стороны ООН, НАТО. Значительное влияние имеют такие организации регионального масштаба, как ГУАМ, ОБСЕ, ОДКБ, СДВ, СНГ, ШОС. В целом, можно отметить большую роль национальных государств в процессе регулирования этнических вооруженных конфликтов на постсоветском пространстве и, наоборот, приоритетность международных организаций различного характера в странах Центральной и Восточной Европы. Хотя противопоставлять национальные государства и международные организации не имеет смысла, поскольку последние состоят, как правило, из тех же государств и финансируются в значительной степени также за счет их взносов.

Экспертная оценка, проведенная автором монографии, выявила важнейшую роль трех геополитических игроков современного мира в этнических вооруженных конфликтах посткоммунизма. Опрошенные респонденты зафиксировали внешнее участие в этих конфликтах трех акторов: США, Российской Федерации, Европейского Союза. Такие страны, как Китай, Иран, Турция, практически не заслужили внимания аналитиков. В целом, эксперты продемонстрировали многообразие точек зрения. Европейский Союз в их оценке выступает наиболее эффективным миротворцем в этнических вооруженных конфликтах, но ему не хватает влиятельности, особенно на постсоветском пространстве. США, прежде всего, их посредническая роль в силовых противоборствах, заслужили диаметрально противоположные мнения аналитиков. Наибольшей критике подверглись посреднические позиции России в этнических вооруженных конфликтах. Большая часть экспертов настаивала на неэффективности рациональных стратегий поведения Российской Федерации в этнических кризисах.

Динамика этнических вооруженных конфликтов обычно представляется в теории в виде трехступенчатого конструкта. Очень часто различные типологии этапов силовых противоборств не учитывают поствооруженную стадию в развитии конфликта. При всем многообразии зарубежных и отечественных концепций развертывания этнических вооруженных конфликтов, все они представляют собой идеальные модели, которые не всегда совпадают с реальными столкновениями. Политологи могут определить лишь общую логику и закономерности в развитии различных этапов этнических вооруженных конфликтов, но динамика каждого противоборства в принципе является сугубо индивидуальной.

В главе третьей диссертации «Специфика миротворческого процесса и завершения этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических странах» основное внимание уделяется проблеме мирного регулирования конфликтных ситуаций, возникших после крушения мировой социалистической системы.

Миротворчество в посткоммунистических государствах имело свою ярко выраженную региональную специфику. Это демонстрируется автором диссертации в первом параграфе данной главы «Замораживание» этнических вооруженных конфликтов». Если на Балканах оно носило коллективный характер, и изначально было интернационализованно, то на постсоветском пространстве Российская Федерация долгое время доминировала в своих миротворческих усилиях, но постепенно была вынуждена уступить значительную часть своего влияния другим странам. Речь идет, прежде всего, о США, европейских государствах, Турции, Иране.

«Замороженные конфликты» являются феноменом постсоветского пространства. В настоящее время абхазский и южноосетинский этнические вооруженные конфликты урегулированы, а карабахский и приднестровский противостояния до сих пор находятся в состоянии «замороженности». По ряду параметров косовский конфликт может быть отнесен к «замороженным» в период с 1999 по 2008 годы.

«Замороженные конфликты» гораздо предпочтительнее, чем открытое вооруженное противостояние субъектов противоборства, приводящее к многочисленным жертвам, беженцам, материальным потерям и разрушениям. «Замораживание» этнических вооруженных конфликтов останавливает процесс этнических чисток, дает время для перемирия и попыток выработки политического решения, но оно не может решить полностью проблему беженцев и вынужденных переселенцев, эффективно развивать процесс постконфликтного восстановления экономики и социальной сферы.

Политическое самоопределение в рамках территориальной целостности государства не устраивает ряд сепаратистских движений мира. Не являются исключениями и непризнанные государства постсоветского пространства. Негласный приоритет территориальной целостности перед политическим самоопределением в рамках международного права перестает воспроизводиться политическими практиками настоящего времени. Новые подходы в данный момент не выработаны, действуют преимущественно принципы политической целесообразности и силового доминирования.

Процесс «размораживания» приостановленных конфликтов может осуществляться в двух направлениях. Этнический конфликт может перейти в вооруженную стадию или прийти к своему завершению. Второй вариант, безусловно, предпочтителен. Но реальные практики посткоммунистических государств демонстрируют и синтетический процесс, когда за обострением «замороженного конфликта» следует его урегулирование.

Перспективы двух оставшихся «замороженных конфликтов» на постсоветском пространстве достаточно ясны. Если приднестровский конфликт имеет реальный шанс на мирное урегулирование и помешать этому может лишь быстро изменяющаяся политическая конъюнктура, то карабахский конфликт более выгоден всем участвующим в нем сторонам в нынешнем «замороженном» состоянии. Латентное противоборство в Крыму обладает целой совокупностью возможных вариантов геополитического завершения: от отмены автономии полуострова - до его присоединения к России. Представляется, что в данной ситуации наибольшие шансы за компромиссным решением, которое может быть достигнуто при согласии между основными этническими общинами, демилитаризации региона, достижении балансов интересов между конфликтантами.

Для ненасильственного «размораживания» конфликтов постсоветского пространства и предотвращения развития потенциальных конфликтных ситуаций необходим политический и дипломатический диалог, поиск нестандартных решений урегулирования. Например, Крым может стать свободной экономической зоной, где большинство людей будут заняты производством услуг и информации, вопрос о его статусе при этом будет несущественным. Молдавия, в свою очередь, может апробировать механизмы федеративного государства со значительными конфедеративными элементами. В таком случае идея «общего государства» может оказаться достаточно реалистичной и эффективной.

Второй параграф «Урегулирование этнических вооруженных конфликтов» призван продемонстрировать «плюсы» и «минусы» завершения конфликтных ситуаций в рамках процесса их «урегулирования».

По мнению автора диссертации, урегулирование является основным способом завершения этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических государствах. Если «замороженные конфликты» представляют собой лишь определенное перемирие, то урегулирование противостояний предполагает наличие политических решений. При этом потенциально любое урегулирование может быть нарушено, а конфликт возобновлен и переведен в вооруженную стадию. Разрешение и трансформация этнических вооруженных конфликтов могут быть рассмотрены преимущественно как идеальные, теоретические способы завершения посткоммунистических противостояний.

Политическое урегулирование было достигнуто во всех без исключения конфликтах в регионе Центральной и Восточной Европы, на Балканском полуострове. Наиболее длительное урегулирование конфликтной ситуации можно наблюдать в Косово, где политико-дипломатическое и правовое противостояние не закончено полностью до сих пор, а независимость территории подвергается сомнению со стороны ряда субъектов международного права. Достаточно сложная ситуация складывается в Боснии и Герцеговине, где так и не достигнуто общегражданское единство в рамках формально единого государства. Возобновление урегулированных конфликтов на Балканах возможно, но маловероятно в ближайшее время. Европейский вектор развития, военная мощь НАТО, значительные финансовые средства, которые вкладываются в постконфликтные государства, обеспечивают гарантии для невозобновления вооруженных этнических противоборств.

В настоящее время на постсоветском пространстве осталось два неурегулированных этнических вооруженных конфликта: карабахский и приднестровский. Все остальные получили свое политическое урегулирование, два из них - после повторного возобновления вооруженной стадии развития противоборства (чеченский и южноосетинский). Такая ситуация специфична именно для постсоветского пространства. При этом многие ранее урегулированные конфликты (абхазский, осетино-ингушский, отчасти чеченский, южноосетинский) способны на рецидивы и собственное воспроизводство, прежде всего, из-за признания территориальной целостности Грузии практически всем международным сообществом и нестабильностью на российском Северном Кавказе.

В последние несколько лет конфликтующие стороны в посткоммунистических государствах прибегают, как правило, к помощи медиаторов и руководствуются международными нормами, которые не отрицают роль посредников - профессионалов в области международного арбитража. Новые дискуссии развертываются по поводу базовых характеристик тех персоналий и структур, которые могли бы стать подобными посредниками.

Детальному анализу автор диссертации подвергает концепцию стабильного развития Южного Кавказа Й. Галтунга. На первый взгляд, она может показаться излишне идеализированной и оторванной от реальности, но миротворческие принципы, содержащиеся в ней в настоящее время, реализуются во внешней политике влиятельных региональных держав региона, например, Турции, и являются гораздо более предпочтительными, чем любые военные решения, пусть даже и приносящие достаточно быстрые возможности для политического урегулирования.

В данном разделе диссертации рассмотрена «модель Татарстана», которая представляет собой один из возможных вариантов политического урегулирования конфликтов в посткоммунистических государствах. Конечно, ситуацию элитного противостояния федеральной и региональной власти 90-х гг. XX века в Российской Федерации нельзя рассматривать как этнический вооруженный конфликт, но многие механизмы урегулирования социальной напряженности, уменьшения остроты противоречий могут быть с успехом позаимстствованы в адаптированной форме на всем пространстве посткоммунизма.

Экспертная оценка, приводимая в данном разделе диссертации, продемонстрировала нестабильность и неэффективность процессов завершения конфликтов во многих посткоммунистических государствах. Особенно это характерно для постсоветского пространства, где до сих пор существуют неурегулированные «замороженные конфликты», возникают рецидивы урегулированных конфликтов. Общая нестабильность, по мнению экспертов, характерна, например, для всего Кавказа (Северного и Южного), несмотря на все различия политических процессов в странах и отдельных территориях региона. Не избавлены полностью от возможностей новых потрясений и современные Балканы, Молдавия, Украина.

В третьем параграфе «Результаты этнических вооруженных конфликтов и постконфликтное восстановление» исследуются последствия насильственных противоборств на посткоммунистическом пространстве европейской периферии и процесс выхода различных акторов из приостановленных или завершившихся конфликтов.

Результаты этнических вооруженных конфликтов проявляются на всех стадиях их развития. Особенно они заметны после наибольшего обострения межэтнических противоречий, заканчивающегося вооруженными столкновениями сторон, которые могут в определенных случаях возобновляться.

Основными результатами этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических государствах являются несколько сотен тысяч человеческих жертв, миллионы беженцев и временно перемещенных лиц, территориальные изменения, материальные разрушения, экономический кризис. В ходе этнических вооруженных конфликтов на Балканах и постсоветском пространстве образовался целый ряд новых признанных и непризнанных международным сообществом государств, часть из которых может быть отнесена к несостоявшимся государствам («failed states»).

Постконфликтное восстановление является необходимым этапом в любом этническом вооруженном конфликте, без него невозможно подлинное завершение противоборства. Некоторое время после завершения конфликта антипатия между бывшими противниками остается столь сильной, что без тщательной подготовки попытка организовать диалог между ними может оказаться контрпродуктивной. При этом совместные действия людей могут стать основой для объединения усилий по построению будущего плюралистического общества и исправлению несправедливостей, допущенных в прошлом.

Технологии постконфликтного восстановления и миростроительства носят преимущественно универсальный характер, но конкретные случаи постконфликтного восстановления в балканских и постсоветских странах носили специфический характер. Речь идет о конфедеративных механизмах государственности Боснии, исламской составляющей в постконфликтном восстановлении в Чечне и т.п.

Постконфликтное восстановление является частью более широкого процесса предотвращения вооруженных противоборств. Предотвращением конфликтов принято считать любые существующие процедуры и действия, предпринятые для предупреждения появления конфликта впервые, эскалации уже существующего вооруженного конфликта или повторного возникновения противоборства там, где он недавно закончился. Этнические вооруженные конфликты в этом плане являются одной из разновидностей существующих силовых конфронтаций.

Постконфликтное восстановление является тем процессом, который может быть прерван возобновившимся конфликтом и который приходится начинать неоднократно. Очень часто вновь воспроизведенный конфликт разрушает те основы постконфликтного миростроительства, которые были созданы после предыдущего перемирия. Этнические вооруженные конфликты в Чечне и Южной Осетии возобновились после их первоначального «замораживания», поскольку процессы постконфликтного восстановления не смогли устранить исходных причин данных противостояний.

В данном параграфе диссертации рассматриваются возможности постконфликтного восстановления в Грузии, Абхазии и Южной Осетии после возобновления вооруженной стадии конфликта в августе 2008 года.

Отдельно анализируются перспективы новых этнических вооруженных конфликтов на пространстве посткоммунизма, которые еще достаточно велики. Возобновиться могут преимущественно те противоборства, которые находятся в «замороженном» или латентном состоянии. Перспективы появления новых конфликтных территорий сведены к минимуму, поскольку не существует той системы причин, которая породила этнические вооруженные конфликты посткоммунизма.

Четвертая глава «Анализ кейсов этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических странах» диссертационного исследования носит прикладной характер. В ней на основе изучения трех отдельных случаев этнических вооруженных конфликтов посткоммунизма реконструируются некоторые положения существующей теории политического конфликта.

В первом параграфе «Этнический вооруженный конфликт в Центральной Европе: кейс Косово», во втором параграфе «Этнический вооруженный конфликт в Восточной Европе: кейс Приднестровья», в третьем параграфе «Этнический вооруженный конфликт на Южном Кавказе: кейс Нагорного Карабаха» данной главы осуществляется подробный анализ каждого из вышеперечисленных противоборств.

В четвертом параграфе «Сравнительный анализ кейсов этнических вооруженных конфликтов в посткоммунистических странах» сопоставление трех насильственных противоборств проходило на основе четырех параметров: причины, участники, динамика, регулирование. В результате удалось выявить общие, особенные, единичные характеристики данных конфликтов.

На основе анализа трех этнических вооруженных конфликтов может быть построена модель завершения «замороженных конфликтов» посткоммунизма. До 2008 года к таковым можно было отнести абхазский, карабахский, косовский, приднестровский, южноосетинский. Несмотря на активные политико-публицистические дискуссии в международном сообществе по проблеме «уникальности-прецедентности» косовского конфликта, они так и не смогли дать ответ на вопрос о предпочтительных вариантах его завершения. На мой взгляд, все эти конфликты носят уникальный характер, а, следовательно, варианты их окончания принципиально различны.

Наиболее близок к своему завершению косовский конфликт. Можно предположить, что разрешение данного конфликта произойдет только через несколько десятков лет, когда эту территорию в качестве независимой признают все великие державы мира, Сербия и ООН. Однако, ситуация урегулирования в данном противостоянии достаточно стабильна и может обеспечить бесконфликтное существование Сербии и Косово, их политическое и экономическое развитие в рамках Европейского Союза. Технология завершения конфликта, которая была использована в данном противостоянии, основывалась на реализации миротворческого плана М.Ахтисаари, который устроил, прежде всего, большинство западных стран и ряд международных организаций. В основе данного плана лежит принцип ограниченной независимости Косово, а основную роль внешнего регулирования призвана играть миссия Европейского Союза.

Урегулирование достигнуто в абхазском и южноосетинском конфликтах, но до завершения противоборств в этих случаях еще далеко. В настоящее время независимость Абхазии и Южной Осетии признана только Россией и Никарагуа. В ближайшее время список государств, которые признали независимость двух территорий Южного Кавказа, может расшириться незначительно. Абхазию и Южную Осетию потенциально может признать Белоруссия и еще 3-4 периферийные страны, что никак не изменит существующей ситуации. Все великие державы, кроме России, международные организации, в том числе и те, которые состоят из союзников России (ШОС, СНГ, ОДКБ), отказали в признании новым государственным образованиям. Поэтому для Абхазии и Южной Осетии наиболее перспективными выглядят варианты вхождения в состав Российской Федерации через определенный промежуток времени. Технология завершения конфликта, которая использовалась в данном случае - это доведение ситуации противоборства до вооруженного столкновения (Грузии и Южной Осетии), военная победа посредника (России) над одной из сторон конфликта (Грузией), признание Россией в одностороннем порядке двух территорий в качестве независимых государств и увеличение своего военного присутствия на Южном Кавказе. Подобное урегулирование ситуаций может быть отнесено к нестабильному урегулированию.