Возникновение и эволюция предметной области экополитологии в контексте политических проблем глобального развития
Формирование предметной области экополитологии и ее связь с изучением политических аспектов взаимодействия социальных и природных систем; политическое регулирование такого взаимодействия. Законодательные и международно-правовые аспекты экополитики.
| Рубрика | Политология |
| Вид | автореферат |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 27.01.2018 |
| Размер файла | 76,5 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Специальность 23. 00. 01 - Теория политики, история и
методология политической науки
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук
Возникновение и эволюция предметной области экополитологии в контексте политических проблем глобального развития
Ефременко Дмитрий Валерьевич
Москва, 2007
Диссертация выполнена в Отделе политической науки Института научной информации по общественным наукам РАН
Научный консультант: академик РАН, профессор Пивоваров Ю.С.
Официальные оппоненты:
доктор политических наук, профессор Семененко И.С.
доктор философских наук, профессор Федотова В.Г.
доктор политических наук, профессор Шомина Е.С.
Ведущая организация: Факультет мировой политики
Московского государственного
университета им. М.В. Ломоносова
Защита состоится "22" мая 2007 г. на заседании диссертационного совета Д. 002.015.05 в Институте философии РАН по адресу: 119842, Москва, ул. Волхонка, 14
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института философии РАН
Ученый секретарь диссертационного совета доктор политических наук Самарская Е.А.
Общая характеристика исследования
Актуальность темы исследования. Несколько десятилетий назад проблематика взаимоотношений человека и природы необратимо вошла в сферу политической деятельности и политической мысли. С другой стороны, сама область политического существенно расширилась, охватив взаимодействие социальных и природных систем. Философская и этическая рефлексия отношений человека и природы, разумеется, и прежде имела политические коннотации. История административного контроля и регулирования природных ресурсов также насчитывает не одно столетие. Например, начало административному и законодательному регулированию лесных ресурсов во Франции было положено ордонансом Людовика XIV (1669), инициатором которого был Ж.-Б. Кольбер Cipolla C. M. Before the Industrial Revolution; European Society and Economy, 1000-1700. - London. 1976 - p. 491.. Но все же лишь начиная с 1960-х годов появились основания рассматривать экологическую проблематику именно в качестве области политической деятельности, а не только объекта административного регулирования и одной из сфер межгосударственных отношений. Именно в это время разрозненные аспекты антропогенного воздействия на окружающую среду, только отчасти находившиеся в поле институциональной деятельности, стали рассматриваться во взаимосвязи и в контексте политических проблем глобального развития. Логическим результатом этой перемены стало зарождение новой субдисциплины политической науки - экополитологии.
Формирование предметной области экополитологии связано с изучением политических аспектов взаимодействия социальных и природных систем, политического регулирования такого взаимодействия. Эта область включает в себя законодательные и международно-правовые аспекты экологической политики, институты и практики различных уровней - от локального до глобального, деятельность общественных экологических движений, партий зеленых, неправительственных организаций и других акторов экологической политики. Однако ядром предметной области экополитологии, определяющим направление ее эволюции, прежде всего, являются процессы социального взаимодействия, в ходе которых формируются основные подходы, идеи, дискурсы, актуализирующие политическую компоненту экологической проблематики. Общественное обсуждение экологических рисков, результатом которого становится их политизация, является важнейшим фактором, обуславливающим не только собственную динамику предметной области экополитологии, но и ее междисциплинарность, все большее количество пересечений с такими общепризнанными или находящимися в стадии становления дисциплинами как международные отношения, глобалистика, мировая экономика, международное право, и т. д.
Актуальность темы диссертационного исследования имеет несколько уровней. Прежде всего, она обусловлена значением самих экологических вызовов. В прошлом веке техногенное воздействие на окружающую среду достигло таких масштабов, что появились серьезные основания говорить об угрозе существованию или - по меньшей мере - нормальному развитию человеческой цивилизации. Экологический кризис, множественные проявления которого свидетельствуют об общей дестабилизации экосистемы планеты, по своим причинам и сущности является кризисом цивилизационным. Поэтому политологический анализ идей, практик, институтов, связанных с экологической проблематикой, становится важной предпосылкой рационализации процесса принятия политических решений в этой области с учетом более широкого контекста проблем глобального развития. В то же время экополитология способна внести существенный вклад в концептуализацию изменений мирового порядка, принципов суверенитета, динамики международных отношений. В качестве субдисциплины политической науки экополитология позволяет на новой основе рассмотреть ряд ее базисных категорий.
Разработка стратегии развития России в XXI в. должна принимать во внимание национальные и глобальные экологические проблемы и их политические аспекты. Более того, идет ли речь о формировании в России развитой системы демократических институтов, укреплении гражданского общества и / или о возрождении сильного государства, позиционирующего себя в качестве одного из ключевых игроков изменяющегося мирового порядка, проблемы окружающей среды оказываются в тесной взаимосвязи с определением приоритетов использования ресурсного потенциала страны, стратегии экономической модернизации, внешнеполитическими задачами и т.д. В конечном счете, не только сырьевые богатства России, но ее все еще значительные научно-технические возможности и - шире - "человеческий капитал", а также ключевая роль экосистем России в стабилизации глобальной окружающей среды дают основания рассчитывать на достойное будущее нашей страны в мире XXI века.
Таким образом, анализ предметной области экополитологии, прежде всего, основных концепций и дискурсов, связывающих воедино экологию и политику, имеет высокую актуальность как с точки зрения политической практики на международном и национальном уровне, так и в плане политической теории и осмысления комплексных глобальных процессов. Принимая во внимание специфику предметной области экополитологии, а также ее ярко выраженный междисциплинарный характер, необходимо отметить и большое значение темы диссертационного исследования с позиций методологической рефлексии, науковедческого анализа политологии, ее связей с другими социальными науками.
Степень разработанности проблемы. Рефлексия предметной области экополитологии зависит как от уровня развития этой субдисциплины, так и от состояния политических исследований в целом. По оценке Ю.С. Пивоварова, в СССР возрождение традиции политического знания почти три десятилетия (1960-1989) проходило в форме борьбы за "легализацию" политической науки в качестве обществоведческой дисциплины Политическая наука в России. Вып. 1. Сб. обзоров. - М., 1993 - с.6.. Достижение этой цели, а вскоре - быстрый экстенсивный рост количества кафедр и специалистов в области политологии, в значительной мере обусловленный деидеологизацией системы образования и общественных наук, создали специфическую ситуацию, когда в короткие сроки требовалось сократить отставание от того уровня, которого достигли политические исследования в странах Запада. Но решение задачи преодоления отставания происходило в условиях резкого сокращения государственного финансирования науки, необходимости выживания для многих вузов и исследовательских институтов. И если "де-юре политология постсоветской эпохи" Ильин М.В. Отечественная политология: осмысление традиции - Политическая наука - 2001. № 1 - с.7. по формальным показателям институционализации демонстрировала неплохую динамику, то уровень многих исследований все еще определялся "парадигмой освоения" Богатуров А.Д. Десять лет парадигмы освоения - Pro et Contra - 2000 - т. 5, № 1 - с.195. теорий, подходов и методов зарубежной политической науки. Последствия кризисного этапа развития современной российской политологии ощущаются до сих пор. Однако в целом можно говорить о выходе на новый уровень развития политической науки в нашей стране, открывающий дополнительные перспективы и возможности для отечественных исследователей. экополитика правовой природный
Становление экополитологии в России, разумеется, отразило отмеченные выше тенденции развития политической науки. Вместе с тем институционализация экополитологии была более органичной, не обусловленной необходимостью срочного перепрофилирования ранее существовавших научных и образовательных учреждений. Разумеется, при сопоставлении эколого-политических исследований в нашей стране и в странах Запада выявляется сильный контраст. В странах Запада постоянно растущее количество национальных и международных исследовательских институтов и программ, университетских кафедр, учебных курсов, публикаций, приоритетный характер поддержки со стороны финансирующих агентств и негосударственных фондов делают исследования экологической политики одним из наиболее динамично развивающихся направлений политологии. В России можно говорить об интенсивном развитии экополитологии лишь в сопоставлении с уровнем начала 1990-х годов. В то время институционализация экополитологии находилась в начальной стадии, тогда как исследования, обращенные к проблематике, которую сегодня с теми или иными оговорками можно назвать эколого-политологической, лишь с небольшим временным лагом отставали от дискуссий в странах Запада. Но в советское время многие из этих работ несли на себе отпечаток идеологической борьбы. В числе авторов таких работ, затрагивавших эколого-политологическую проблематику, главным образом, в рамках обсуждения всего спектра глобальных проблем, необходимо назвать В.В. Загладина, Н.Н. Иноземцева, И.Д. Лаптева, В.М. Лейбина, Е.Н. Лисицына, Б.М. Маклярского, И.Т. Фролова, Г.С. Хозина и др. Важное значение имела публикация переводов ряда работ зарубежных исследователей, имевших важное значение для развития экополитологии. Даже несмотря на то, что некоторые из них издавались ограниченным тиражом с грифом "для служебного пользования" (как, например, первое русское издание "Пределов роста"), эти публикации стимулировали интерес к политическим аспектам экологических проблем.
Важный импульс становлению экополитологии в нашей стране придала активизация общественных дискуссий о последствиях индустриально-технической деятельности (в особенности атомной энергетики), подъем природоохранного движения и его политизация, формирование институтов экологической политики. Однако применительно к периоду конца 1980- начала 1990-х годов еще нельзя говорить о выделении экополитологии среди других направлений изучения взаимодействия социальных и природных систем, а также экологического движения. Преобладали общегуманитарные, философские, социологические, экономические исследования. В их числе необходимо назвать работы А.А. Ахиезера, Э.В. Гирусова, В.И. Данилова-Данильяна, В.Д. Комарова, Н.Н. Моисеева, А.Д. Урсула, О.Н. Яницкого.
Как уже отмечалось, становление экополитологии в нашей стране пришлось на 1990-е годы. В институциональном плане большое значение имело создание в 1993 г. Международного независимого эколого-политологического университета (МНЭПУ), в развитие которого в разные годы вносили значительный вклад такие ведущие фигуры в области экологии как Н.Ф. Реймерс, Н.Н. Моисеев, В.И. Данилов-Данильян и др. Экологическое образование, получавшее в то время наибольшую поддержку со стороны неправительственных организаций и фондов, предъявляло запрос на разработку учебных программ и курсов, в которых экополитология занимала достойное место. Такие программы, курсы, а также учебные пособия начали готовиться и в государственных вузах, например, в МГУ. Кроме того, участие России в Саммите 1992 г. в Рио-де-Жанейро и дальнейшие шаги в сфере международной экологической дипломатии также явились факторами формирования устойчивого спроса на эколого-политические исследования. Свою роль играла инерция широкого общественного интереса к экологическим проблемам. В то же время в условиях комплексного экономического, социального и политического кризиса, последовавшего за распадом Советского Союза, наметилось постепенное вытеснение экологических проблем на периферию общественного внимания.
Тем не менее, в академическом и образовательном плане экополитология продолжала развиваться. Значительный вклад в этот процесс внесли работы А.А. Алдашевой, Н.И. Бирюкова, А.Б. Вебера, Е.И. Глушенковой, В.В. Евланова, В.И. Коваленко, О.Н. Козловой, К.Я. Кондратьева, Г.В. Косова, А.И. Костина, Г.А. Кузнецова, А.А. Кузьминой, И.И. Мазур, В.И. Медведева, Р.А. Мнацаканяна, С.А. Нефедова, А.Ю. Пиджакова, С.А. Рогинко, Н.Г. Рогожиной, Г.С. Розенберга, В.М. Сергеева, В.В. Соколова, С.А. Степанова, В.А. Уледова, Ю.А. Харламовой, О.М. Черпа, Е.С. Шоминой и др.
Среди огромного массива зарубежных исследований и публикаций по проблемам экополитологии следует особо выделить работы А. Агарвала, Т. Андерсена, Дж. Барри, Г. Бехманна, Л. Брауна, М. Букчина, Р. Булларда, М. Виссенбурга, М. Голдмана, А. Горца, М. Грабба, А. Грунвальда, Р. Гудина, Р. Гухи, Г. Дейли, Э. Добсона, Дж. Доусон, Дж. Драйзека, Дж. Ковеля, Э. Кокберна, Л. Колдуэлла, Д. Каррозерса, Б. Латура, Д. Лила, Б. Ломборга, Х. Маркля, Р. Мендельсон, С. Обертюра, Х. Отта, У. Офулса, К. Пейтман, Й. Рашке, В. Райнеке, У. Сакса, Ф. Стюарда, Д. Фишера, К. Флавина, Т. Фланнери, У. Фрейденбург, П. Хааса, Н. Чэмберса, А. Шармы, Дж. Шпета, К. Эдера, Р. Экерсли, Р. Эндрюса, Д. Эсти. Использование этих работ предоставляет ценный материал для исследования эволюции предметной области экополитологии.
Большое значение в контексте темы диссертационного исследования имеют работы отечественных и зарубежных исследователей по более широкому кругу проблем социального и политического знания, в частности, по проблемам глобального развития и международных отношений. К их числу относятся исследования Г. Алмонда, Ш. Арнстейн, З. Баумана, Л.Е. Бляхера, А.Д. Богатурова, А.В. Бузгалина, П. Бурдье, Д. Бхагвати, Э. Гидденса, Д. Гольдблатта, М.Г. Делягина, В.Л. Иноземцева, Р. Инглхарта, М.В. Ильина, Б.Г. Капустина, П. Кеннеди, А.А. Кокошина, Э.Г. Кочетова, А.В. Кустарева, М.М. Лебедевой, А.Ю. Мельвиля, А.В. Назарчука, Дж. Ная, А. Негри, Дж. Нейсбита, А.С. Панарина, И.К. Пантина, Ю.С. Пивоварова, Дж. Розенау, И.С. Семененко, А.И. Соловьева, А.Ю. Сунгурова, Д.В. Тренина, И. Уоллерстайна, А.И. Уткина, А.Л. Федотова, В.Г. Федотовой, В.Н. Фурса, А.И. Фурсова, Ю. Хабермаса, М. Хардта, М. Хелда, П.А. Цыганкова, М.А. Чешкова, А.Н. Чумакова, А. Этциони.
Рассмотрение в первых главах диссертационного исследования вопросов социальной и политической роли науки, а также теории риска стимулировало обращение к работам А.Н. Авдулова, Г. Банзе, У. Бека, Дж. Бернала, П. Вайнгарта, А. Вилдавски, В.Г. Горохова, В. Ван ден Дэле, М. Дуглас, М. Каллона, В. Крона, Ф.-К. Кауфмана, А.М. Кулькина, Х. Ленка, Н. Лумана, К. Митчама, Д. Нелкин, Х. Новотны, А.П. Огурцова, Дж. Равеца, О. Ренна, М.А. Розова, Ж.-Ж. Саломона, В.С. Степина, Б. Уинна, М. Фуко, С. Фунтовица, К.П. Яппа. Значение этих работ велико с точки зрения изучения процесса политизации экологических проблем и его основных акторов.
Тем не менее, целостное представление о возникновении и эволюции предметной области экополитологии в контексте политических проблем глобального развития все еще относится к области желаемого, а не действительного. Степень разработанности таких проблем как политизация вопросов воздействия на окружающую среду в контексте формирования сферы неинституциональной политики, коммуникативная демократия, экологическое измерение социальной справедливости и политической ответственности и т.д. остается недостаточной. Этим обстоятельством продиктовано определение основных целей диссертационного исследования.
Цели и задачи диссертационного исследования. Перспективы дальнейшей разработки исследовательской проблемы во многом определяются динамической взаимосвязью экополитологии и политических исследований в целом. Вопрос о соотношении специфической предметной области экополитологии и традиционных проблем политической теории имеет общедисциплинарное значение. Радикальный взгляд на это соотношение состоит в том, что само включение экологической проблематики в сферу политических исследований должно открыть новые горизонты политической науки, едва ли не привести к некоторому парадигмальному сдвигу. Такой радикализм, скорее всего, является отголоском эпохи, когда экологические риски "ворвались" в сферу политических дебатов в США и странах Западной Европы. Более сбалансированный подход состоит в том, чтобы выявить принципиально новые моменты в постановке и интерпретации традиционных проблем политической науки, которые связаны не только с предметной спецификой экополитологии, но и с особенностями взаимодействия политических акторов в контексте угроз окружающей среде и социальному развитию. И в то же время необходимо понять, насколько значимой была политизация экологических рисков, в чем состояли ее причины, какие социальные институты и акторы сыграли в данном случае решающую роль, какие это имело последствия. В этом заключаются основные цели диссертационного исследования.
С таким пониманием целей диссертационного исследования связано определение его главных задач:
- Проследить возникновение и развитие предметной области экополитологии, сосредоточив основное внимание на динамике связанных с экологической проблематикой политических идей, дискурсов и коммуникативных процессов, разворачивающихся в широком контексте глобальных изменений;
- Выявить основных акторов политизации экологических проблем, показать сущность и механизмы этого процесса;
- Исследовать процесс смены доминантных эколого-политических дискурсов в связи изменениями мирового порядка;
- Рассмотреть актуальные проблемы политической теории, связанные с решением экологических проблем в условиях либеральной демократии;
- Проанализировать основные концепции глобального экологического управления с учетом современных дискуссий о глобализации.
Методологические и теоретические основы исследования. Цели и задачи диссертации побуждают к выбору таких исследовательских методов, которые позволяют эффективно провести идентификацию и систематический анализ теоретически значимых аспектов политического измерения отношений человека и природы. Фактически речь идет о тщательном изучении "ландшафта" мнений и идей, отслеживании и осмыслении происходящих в нем с течением времени изменений. Иначе говоря, важнейшим методом диссертационной работы является исследование динамики эколого-политических дискурсов.
Использование понятия "дискурс" в исследовании, не являющимся лингвистическим, требует пояснений. Две наиболее влиятельные социальные концепции дискурса связаны с именами М. Фуко и Ю. Хабермаса. Обе эти концепции оказывали и продолжают оказывать серьезное воздействие и на политическую науку. Так, дискурс в версии М. Фуко не сводится к идеологической рефлексии, но рассматривается в качестве поля сражения, своеобразной антагонистической процессуальности, обуславливающей появление истины. При этом власть в концепции Фуко является имманентной дискурсу. Дополнительные аналитические возможности в исследовании властных отношений связаны с использованием понятия диспозитива. Диспозитив - это наделенный некой стратегической функцией гетерогенный ансамбль, который включает в себя "дискурсы, институции, архитектурные планировки, регламентирующие решения, законы, административные меры, научные высказывания, философские, но также моральные и филантропические положения, - стало быть сказанное, точно так же, как и несказанное … Собственно диспозитив - это сеть, которая может быть установлена между этими элементами" Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. - М., 1996 - с. 368.. Не вызывает сомнений, что исследование в качестве диспозитива высказываний по экологическим проблемам, природоохранного законодательства и реализующих его институтов, социальных и политических инициатив, связанных с окружающей средой, международных переговорных механизмов и т. д. могло бы оказаться весьма плодотворным.
Тем не менее, диссертационное исследование в значительно большей степени ориентировано на ту трактовку дискурса, которая восходит к Ю. Хабермасу. В русле данной традиции дискурс рассматривается как форма коммуникации, в рамках которой происходит коллективная рефлексия и переопределение предпосылок социального бытия. Центральной особенностью дискурсов является обмен аргументами в порядке ответа на вопросы, возникающие в процессе решения социально значимых проблем. Иначе говоря, именно система аргументации преобразует коммуникацию в дискурс. Поэтому одной из основных задач настоящего исследования является рассмотрение аргументации, преобразующей связанный с экологическими рисками коммуникативный процесс в эколого-политический дискурс. Такой подход в определенной мере соответствует макро- и мезоуровням анализа дискурса в версии Р. Водак: макроуровень - это выявление основных тем и топиков; мезоуровень - анализ линий аргументации; микроуровень - исследование лингвистической микроструктуры См.: Wodak R. (Ed). Language, Power and Ideology. Studies in Political Discourse, Critical Theory 7. - Amsterdam, 1989 - p. 9.. Два верхних уровня требуют экспликации исторического и политического контекста.
Основной метод диссертационного исследования состоит, таким образом, в историческом и проблемном рассмотрении эколого-политических идей, дискурсов и коммуникативных процессов, позволяющим выявить их общность с другими идеями и темами, а также осуществить демаркацию. В первую очередь этот метод позволяет выявить доминантный дискурс, объединяющий различные линии аргументации, открытый для новых идей и в то же время создающий основу для их интеграции. Изучение "карьеры" доминантного дискурса, его возникновения, трансформации, упадка и, наконец, смены дискурсивной доминанты имеет все основания претендовать на роль одного из основных подходов в экополитологии. Применительно к экологической проблематике исследования политического дискурса уже нашли свое применение, правда, преимущественно за рубежом См.: Dryzek J. S. The Politics of the Earth: Environmental Discourses. - Oxford, 1997; Eckersley R. Environmentalism and Political Theory. - Albany, 1992; Eder K. The Social Construction of Nature: Sociology of Ecological Enlightenment. - London, 1996..
Научная новизна диссертационной работы определяется разработкой авторской концепции эволюции предметной области экополитологии, рассмотрением на ее базе основных особенностей взаимодействия политических акторов в контексте угроз окружающей среде и социальному развитию, выявлением основных характеристик процесса политизации экологических рисков. В работе, на основе авторского подхода получены следующие научные результаты:
- показано, что научное сообщество является важнейшим актором социальной коммуникации, в ходе которой происходит политизация экологических проблем;
- обосновано положение о том, что изменение позиции науки в отношениях с государством и обществом, а также политическая реконтекстуализация экологических проблем являются проявлениями общей динамики модернизации, описываемой в рамках представлений об обществе риска;
- показано, что в 1960-1970-е годы экологическое движение в странах Запада стало органичной частью новых социальных движений, подъем которых был связан с расширением сферы неинституциональной политики;
- на основе систематизации и критического обобщения представлений о связи процессов демократизации и решения природоохранных задач обосновано положение о том, что политизация экологических проблем способствует развитию делиберативной (коммуникативной) демократии как на национальном, так и на международном уровне;
- установлено, что эффективное решение экологических проблем в условиях демократии должно ориентироваться на множественность распределенных в пространстве политических акторов и институтов, на их сетевое взаимодействие в структуре гражданского общества, которое сосуществует с государственной властью, находится с ней как в отношениях сотрудничества, так и противостояния;
- доказано, что изменение условий социальной коммуникации, связанной с экологическими рисками, явилось одной из основных предпосылок перехода от алармистского эколого-политического дискурса к дискурсу устойчивого развития;
- на основе сравнительного анализа показаны принципиальные различия нормативного порядка между основными эколого-политическими дискурсами;
- установлено, что со второй половины 1990-х годов дискурс устойчивого развития вступает в конкурентные отношения с дискурсами глобализации, причем сфера конкуренции распространяется и на институты глобального управления, которые по своим задачам и обстоятельствам формирования могут быть разделены на "институты устойчивого развития" и "институты глобализации";
- показано, что коллизии суверенитета национальных государств и процессов глобализации получают новое измерение в контексте глобальных экологических проблем, а их эффективное решение во все большей степени становится зависимым от изменения мирового порядка.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования определяется актуальностью данной темы для развития экополитологии в качестве субдисциплины политической науки. Основные результаты и положения диссертации могут быть использованы для разработки программы дальнейших исследований политических аспектов глобальных экологических проблем, а также для определения возможностей вклада экополитологии в междисциплинарный синтез, позволяющий вырабатывать рекомендации в области внутренней и внешней политики. Возможности практического использования результатов диссертационного исследования выходят за рамки решения собственно экологических проблем; основные выводы диссертации имеют существенное значение для выработки приоритетов использования ресурсного потенциала и стратегии экономической модернизации нашей страны в контексте геополитических изменений начала XXI в. Примененный в диссертации методологический подход позволяет осуществить обновление учебных курсов по экополитологии, глобалистике, истории политической мысли, а также разработать новые специальные учебные курсы.
Апробация диссертации. Ключевые положения диссертации представлены в двух монографиях автора "Эколого-политические дискурсы. Возникновение и эволюция" (М.: ИНИОН РАН, 2006) и "Введение в оценку техники" (М.: Издательство МНЭПУ, 2002) общим объемом 28,6 п. л., а также в 26 статьях и других научных публикациях общим объемом 19,4 п. л., опубликованных в российских и зарубежных изданиях.
При подготовке диссертации использованы результаты ряда исследовательских проектов, выполнявшихся автором в период 2000-2007 гг. при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, ИНТАС (Европейский Союз), Немецкого научно-исследовательского общества, Фонда К. Аденауэра (Германия), Российско-германского колледжа, Института перспективных исследований науки, техники и общества (Грац, Австрия). Основные положения и выводы диссертации, докладывались и обсуждались на отечественных и международных научных конференциях, в частности, на IV Всероссийском конгрессе политологов (Москва, октябрь 2006), IV всероссийском философском конгрессе (Москва, май 2005), семинаре по проблемам политической идентичности (Москва, апрель 2005), XI конференции Международной ассоциации исследований общей собственности (Убуд, Индонезия, июнь 2005), международной научно-практической конференции "Современная Россия и мир: альтернативы развития" (Барнаул, июль 2005), V международном конгрессе Арктической ассоциации социальных исследований (Фербэнкс, США, май 2004), ежегодной конференции "Глобальные проблемы устойчивого развития и современная цивилизация" (Москва, январь 2002, февраль 2003 и январь 2004), научной конференции "Экология и политика: вместе или порознь?" (Москва, апрель 2004), международной конференции "Россия в современном мире" (Москва, декабрь 2003), ежегодных Энгельмейеровских чтениях (Москва - Дубна, март 2002, апрель 2003, март 2004, январь 2005), зимней сессии Научно-образовательного форума по международным отношениям (Воронеж, февраль 2003), международной конференции "Научный и технический прогресс в исторической перспективе" (Москва - Санкт-Петербург, сентябрь 2002), III Российском философском конгрессе (Ростов-на-Дону, июнь 2002), открытом собрании исследователей человеческого измерения глобальных экологических проблем (Рио-де-Жанейро, Бразилия, октябрь 2001), международной летней академии по социальным исследованиям техники (Дейчландсберг, Австрия, июль 2000), а также серии научных семинаров по теме "Экологическая история России", организованных в 2003 - 2005 гг. Центрально-Европейским университетом и архивом "Открытое общество" (Будапешт, Венгрия).
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании отдела политической науки Института научной информации по общественным наукам РАН.
Структура и основное содержание работы
Диссертационное исследование состоит из введения, семи глав, включающих 35 параграфов, заключения и списка использованной литературы. Во введении раскрывается научная актуальность и новизна работы, ее основные задачи и цели, методология и теоретические основы исследования, степень разработанности темы, практическая значимость диссертации, апробация ее результатов.
В первой главе "Власть и коммуникация в научной деятельности" рассматривается комплекс вопросов, связанных с вкладом науки как социального института в политизацию экологических проблем. Обращение к этой проблематике обусловлено тем, что именно наука является актором, играющим ключевую роль в возникновении и эволюции эколого-политических дискурсов. В этой связи возникает потребность рассмотреть релевантные аспекты взаимосвязи науки и политики. В более общем плане речь идет о том, что отношение природы и политики не может быть непосредственным. Единственным, кто может успешно претендовать на роль посредника, является наука. Как подчеркивает Б. Латур, экология "не имеет непосредственного доступа к природе такой, какая она есть … Под именем науки обычно скрывается достаточно сложное соединение самих доказательств и тех, кто добывает эти доказательства, республика ученых, которая выступает в качестве третьей стороны во всех отношениях с обществом" Латур Б. Политика природы - Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре - 2006 - № 2 (46) - с.12..
Наука как социальный институт прошла цикл своего самоопределения в отношениях с государством и обществом. Но сам процесс такого самоопределения нельзя объяснить действием только внутринаучных факторов. Напротив, именно в качестве социального института наука оказалась вынужденной нарушить status-quo в ее отношениях с государством и обществом. Противопоставление науки и власти обычно означает, что последняя отождествляется с институтами государства. Однако проблема заключается в том, что категорию власти, властные отношения нельзя свести только к системе государственных институтов. Выражение "власть науки" - далеко не пустая метафора. Авторитет человека, обладающего научным знанием, само знание, дающее средства для утверждения власти человека над природой, а также одного человека или группы - над обществом - вот лишь некоторые аспекты расширительной интерпретации власти. По мере эмансипации общества от государства, институционализации научной деятельности и прогресса научного знания в отношении к науке все более явно проступает мотивация, связанная с возможностями ограничения, стабилизации или расширения политической власти, которыми она располагает. Соответственно, роль людей, обладающих специфическим знанием или навыками, необходимыми для успешного развития социума, начинает рассматриваться под углом зрения политики. В этом контексте феномен институционализации науки можно интерпретировать как первое проявление взаимной готовности государства и науки к раскрытию друг для друга их властного потенциала. Используя за вслед за М. Фуко, К. Левиным и П. Бурдье метафору "поля" Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики - М.- СПб, 2005 -
с. 474., можно также говорить о частичной интерференции полей власти науки и государства.
Нарастающий масштаб и интенсивность научно-технических изменений и связанных с ними рисков выдвинули науку на передний край модернизационных процессов. Вынужденная расстаться с позицией морального и политического нейтралитета, наука прошла через эпоху ожиданий того, что раскрытие ее собственного властного потенциала позволит заменить недостаточно эффективную власть традиционных политических институтов. Надежды представителей первой технократической волны на возможность радикальных социальных преобразований посредством передачи ключевых позиций в управлении государством в руки ученых, инженеров или менеджеров были не только реакцией на политические и экономические потрясения первой трети XX в., но и характерным проявлением модернизационной динамики. Неудача технократических проектов была во многом предопределена серьезной недооценкой их авторами возможностей прямого, неопосредованного институтами государства диалога с гражданским обществом.
После Второй мировой войны прорыв в военных технологиях привел к появлению принципиально новой формы взаимозависимости науки и институтов государственной власти. Однако возрастание социальной и политической роли организованного знания все же не могло быть беспредельным. Даже в новой конфигурации пределы политического влияния науки выявились достаточно быстро. В этих условиях социальная коммуникация новых глобальных рисков, к появлению которых наука имела непосредственное отношение, явилась своеобразной попыткой компенсации дефицита политического влияния, попыткой разрешить дилемму моральной ответственности научного сообщества за последствия научно-технической деятельности.
Ведущие представители научного сообщества внесли большой вклад в развитие пацифистского дискурса, в изменение его характера, которое можно назвать частичной сциентификацией. Антиядерный пацифистский дискурс можно рассматривать в качестве первого примера комбинированного политико-научного дискурса. Но при всей значимости вклад научного сообщества все же не имел критического значения с точки зрения существования пацифистского дискурса. Иначе дело обстояло в случае коммуникации экологических рисков. Научное сообщество в данном случае не просто вносит вклад в формирование политического дискурса, но является тем актором, от которого критически зависит его дальнейшее развитие.
Таким образом, появляются новые основания для дальнейшего переосмысления устоявшихся представлений о содержании и формах взаимоотношений науки, политики и общества. В современных условиях неотъемлемой частью производства научного знания становятся его социально-политические аспекты, а сам этот процесс должен быть транспарентным и открытым для участия социальных акторов. Фактически речь идет о стирании некогда стабильных демаркационных линий между наукой, обществом и государством, о переструктурировании взаимоотношений между ними, имеющем далеко идущие последствия. Отправными точками развития этих идей следует считать важные изменения практики научно-технической политики и - шире - принятия политических решений, так или иначе связанных с научно-техническим прогрессом. Производство научного знания становится рефлексивным процессом, необходимым элементом которого является учет его социальных импликаций. По сути дела, научное исследование сталкивается с задачей социальной легитимации его результатов. Оно все сильнее стремится учесть социальные ценности, политические цели, а также все возрастающее влияние средств массовой информации
Отношения власти, сближающие науку и государство, не исчерпывают смысла и направленности научной и технической деятельности, не могут стать заменой научного этоса и гражданской ответственности ученых. Обращение к общественному мнению в связи с политической проблемой, у истоков которой стояло научное сообщество, актуализировало другой важнейший аспект научной деятельности - коммуникацию. Коммуникативность относится к важнейшим особенностям научного познания, условиями которого являются интерсубъективные проверка и признание нового знания, отстаивание собственных гипотез в равноправной научной дискуссии.
Феномен современной постнеклассической (постнормальной) науки свидетельствует не только об изменении характера научного познания, но и об активном участии научного сообщества в коммуникации социально значимых рисков. Его результатом становится появление комбинированных политических дискурсов, в которых научная компонента играет значительную или решающую роль. Как отмечают Г. Бехманн и С. Бек, перенос результатов научных исследований в сферу политики "вынуждает политических акторов и политические системы иметь дело с когнитивно конституированными задачами" Bechmann G., Beck S. Zur gesellschaftlichen Wahrnehmung des anthropogenen Klimawandels und seiner mцglicher Folgen - Kopfmьller J., Coenen R. (Hg.). Risiko Klima. Der Treibhauseffekt als Herausforderung fьr Wissenschaft und Politik.- Frankfurt am Main - New York, 1997 - S.137.. Благодаря современным средствам коммуникации и большей мобильности интеллектуальных ресурсов этот процесс происходит еще более интенсивно. В условиях глобализации происходит трансляция комбинированных политико-научных дискурсов в глобальном масштабе через электронные средства массовой информации, международные институты и многосторонние переговорные механизмы. Первыми комбинированными политическими дискурсами, возникновение и эволюция которых стали возможны благодаря решающему вкладу науки, являются эколого-политические дискурсы.
Вторая глава "Риск как феномен социальной коммуникации" посвящена вопросам теории риска, являющегося одной из основных категорий социального и политического анализа. Рассмотрение риска как феномена социальной коммуникации позволяет сосредоточить внимание на инверсиях экологических рисков в политические, и тем самым выявить сущность процесса политизации проблем, связанных с взаимодействием человека и окружающей среды. В то же время представления об обществе риска, являющиеся одной из влиятельных теорий модернизации, создают концептуальную основу дальнейшего анализа эколого-политических дискурсов.
Риск является неотъемлемой составляющей процесса принятия решений в рамках социума. Специфика сопряженных с риском решений заключается в необходимости делать выбор из имеющихся альтернатив в условиях неопределенности последствий этого выбора. Иначе говоря, риск следует понимать как особую форму социальной коммуникации, связанную со стремлением рассчитать неизвестное и многовариантное будущее. В современном обществе такая коммуникация обеспечивает связь между прошлым, настоящим и будущим через расширенное воспроизводство риска и формирование среды для новых рискогенных решений.
Риск имманентен человеческой деятельности. Но сам риск не остается неизменным. Это обстоятельство наиболее отчетливо фиксируется в тех теориях модернизации, для которых характерен отказ от постулата о предопределенности траектории глобального развития. Прежде всего, речь идет о концепциях Э. Гидденса и У. Бека. Согласно У. Беку, современные риски, в отличие от опасностей прошлых эпох, суть прямое порождение модернизации и обусловленной ею глобализации неуверенности. В свою очередь, Э. Гидденс видит в воспроизводстве рисков важнейший структурирующий фактор общественного развития, подчеркивая возрастающую "взаимозависимость повседневных решений и глобальных последствий". По его оценке, невиданный прежде масштаб социального воспроизводства рисков связан с усложнением социальных систем и коммуникаций и появлением институционализированных сред риска.
Важным аспектом рассматриваемой проблемы является политическая рефлексия рисков. Специфика современной ситуации заключается в том, что коммуникация риска сейчас практически неизбежно ведет к его политизации. При этом границы политики как бы размываются, так что ключевые элементы процесса принятия решений могут оказаться за пределами традиционных политических институтов. Другими словами, политика в обществе риска становится шире системы политических институтов.
В связи с этим возникает потребность в новой интерпретации понятия политического риска. В абстрактном плане политический риск может быть представлен как совокупность возможных благоприятных и неблагоприятных политических последствий, наступающих с той или иной степенью вероятности. Но на деле мы имеем дело с социальной коммуникацией, со своеобразным развертыванием риска в социальном времени и пространстве, с трансформацией и - во многих случаях - синергией рисков. В зависимости от времени, места и обстоятельств одно и то же решение будет порождать различные по форме и степени риски. Более того, все чаще наблюдаются инверсии риска. Стандартное решение, которое в одних условиях сопряжено, например, с экологическим риском, в других окажется рискованным политически. В процессе коммуникации риска могут возникать новые политические силы и структуры и - по крайней мере, потенциально - расширяться пространство демократии. Коммуникация риска ведет к реструктурированию социальных конфликтов, их преобразованию в конфликты политические.
При трактовке современности как общества риска основными особенностями, отличающими ее от предыдущих этапов модернизации, будут: значительное расширение круга акторов риска, появление новых институционализированных сред и каналов его коммуникации, а также все возрастающая, нередко практически мгновенная скорость распространения информации, превращающая локальный риск в глобальный. Если расширенное воспроизводство риска есть нормальное проявление человеческой деятельности, то уникальность современной ситуации состоит в переходе от аккумуляции к мультипликации риска. Не менее важными представляются "сверхтекучесть" риска, возможность быстрой инверсии одного его вида в другой, а всех вместе - в риск политический.
Представления о переходе к обществу риска позволяют эксплицировать предпосылки возникновения эколого-политического дискурса с большей полнотой. Появление новых видов рисков, их накопление и синергия, выход коммуникации рисков за рамки иерархических структур стали значимой вехой модернизационной динамики. Концентрация на коротком временном отрезке ряда важнейших изменений в сферах демографии, международных отношений, структуры производства, информационных технологий, средств массовой коммуникации и т. д. создала своеобразную "критическую массу", которая, в частности, заставила науку и общество повернуться лицом друг к другу. Сначала отдельные представители, а затем и значительная часть научного сообщества инициировали обсуждение новых рисков, игнорировать которые в 1960-е годы стало уже невозможно. С точки зрения специфики этих рисков, включая риски экологические, роль науки в их идентификации была и остается незаменимой. Но и общество периода вступления в постиндустриальную эпоху изменилось до такой степени, что оказалось в состоянии воспринимать эти риски в качестве политических.
Третья глава "Алармистский эколого-политический дискурс (1960-е - середина 1980-х годов)" посвящена процессу политизации экологических проблем и анализу первого доминантного эколого-политического дискурса. В главе показано, что возникновение эколого-политических дискурсов относится к числу "знаковых" явлений, как для политики, так и для культуры. Политизация экологических рисков явилась проявлением фундаментального культурного сдвига. Но одновременно она стала и мощным фактором его ускорения. Восприятие экологических рисков "поколением 1968 года" было связано не с ощущением большей физической безопасности, как полагает Р. Инглхарт Инглегарт Р. Культурный сдвиг в зрелом индустриальном обществе - Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. - М., 1999 - с. 250., а с осознанием иллюзорности безопасности в условиях глобального экологического кризиса. Тревожность общественных настроений этого времени усиливалась выявлением новых, прежде неизвестных угроз, или политическим "переоткрытием" старых (например, угрозы изменения климата). Неудивительно, что первый доминантный эколого-политический дискурс имел ярко выраженную алармистскую направленность.
В 1960-1970-е годы экологическое движение в странах Запада стало органичной частью новых социальных движений, подъем которых был связан с формированием сферы неинституциональной политики. Выход этих движений на арену общественной жизни явился свидетельством растущей неудовлетворенности традиционными политическими институтами и субъектами, а также расширения круга проблем, которые прежде оставались вне поля зрения институциональной политики. Политизация экологических проблем, прямое обращение к общественному мнению, не опосредованное традиционными политическими институтами и практиками, развитие культуры политических дебатов способствовали сдвигу в сторону коммуникативной (делиберативной) демократии.
При этом социальная коммуникация экологических рисков практически с самого начала вышла за пределы национальных государств. Ее проводником стало транснациональное сообщество общественных активистов, экспертов и политиков, трансформировавшееся в 1970-1980-е годы в международную сетевую структуру неправительственных организаций, исследовательских учреждений, масс-медиа и т.д. Научное сообщество и неправительственные организации, активно участвовавшие в дискуссиях по экологической проблематике, получали широкий доступ к средствам массовой информации Запада и пользовались широким общественным вниманием. Тем самым средства массовой информации становились важнейшим каналом политического воздействия для экологически ориентированной сетевой структуры. Это воздействие принимало масштабы, которые было невозможно игнорировать традиционным политическим акторам. Уже в 1970-е годы стали заметно сокращаться возможности длительного замалчивания теми или иными государствами серьезных экологических проблем и сокрытия последствий техногенных катастроф. События, сопровождавшие Чернобыльскую катастрофу, подтвердили данную тенденцию в полной мере. Правительства в этой ситуации были вынуждены по большей части реагировать на импульсы, исходившие от научного сообщества и общественности.
Одним из наиболее ярких проявлений экологического алармизма стала пессимистическая позиция в отношении совместимости демократии и решения экологических проблем (У. Офулс, Р. Хейлброннер, Г. Хардинз). Исходным пунктом их рассуждений была мальтузианская дилемма, ведущая к ограничению роста народонаселения методами государственного принуждения. Государство при этом неизбежно утратит свою демократическую природу. Перспектива корреляции ресурсных ограничений и свертывания демократии связывалась с тем, что экологические ограничения более не позволят рассчитывать на саморегуляцию общества "невидимой рукой" рынка. До тех пор, пока сохраняются возможности для экстенсивного экономического роста, ориентация на него способствует редукции социальных конфликтов. Однако экологические ограничения ставят предел такого рода развитию. В этих условиях традиционные либерально-демократические механизмы принятия решений начинают давать сбой. Они перестают работать в автоматическом режиме, порождая потребность в "ручном управлении" - в первую очередь в сфере распределения доходов, которая уже не может регулироваться посредством рынка. Нарастание ресурсных и иных природных ограничений неизбежно влечет за собой повышение роли государства в распределении и перераспределении общественного богатства. Проблема обостряется тем, что появление подобных ограничений отнюдь не ведет к снижению индивидуальных претензий на часть "общественного пирога". Такое развитие событий особенно опасно для обществ, где ценности конкуренции превалируют над ценностями сотрудничества. В случае резкого снижения уровня жизни, связанного с ресурсными ограничениями, интернализацией экологических издержек, ростом инфляции и т.д., только государство способно подавить волну социального протеста. Другими словами, государству придется задействовать мощные рычаги регулирования экономики и социальных отношений.
Предостережения о неизбежности эко-диктатуры, были своеобразным проявлением положительной обратной связи в рамках эколого-политического дискурса конца 1960-1970-х гг.: вызванные к жизни наиболее катастрофическими прогнозами исчерпания ресурсов и деградации экосистем, идеи эко-диктатуры еще более усиливали алармистскую тенденцию. Впоследствии, по мере исчерпания алармистского дискурса, идеи эко-диктатуры утрачивали прежний резонанс. Реминисценции этих идей возникают при появлении новых катастрофических сценариев, в частности, сценариев изменения климата планеты, но их эффект в современных условиях нельзя сопоставить с периодом экологического алармизма 1970-х годов. Однако если возможность ограничения политических прав и демонтажа демократических институтов только в связи с проявлениями экологического кризиса и дефицитом невосполнимых ресурсов представляется маловероятной, то в комбинации с другими деструктивными процессами, например, всплеском международного терроризма, возникновением новых региональных военных конфликтов, дестабилизацией мировой финансовой системы и т. д., подобные изменения могут происходить. "Глобализация неуверенности", достигшая своей новой стадии после террористических атак 11 сентября 2001 г., делает все более актуальным предупреждение У. Бека о расширении пропасти между социальной структурой и политикой, об изменении шкалы ценностных ориентаций, и о том, что ценность безопасности оттеснит на второй план ценности свободы, демократии и справедливости Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. - М., 2000 - с. 238..
Ослабление позиций алармистского дискурса в первой половине 1980-х годов было обусловлено серьезным изменением условий коммуникации экологического риска. В числе основных факторов этого изменения следует назвать выявление недостоверности наиболее катастрофических прогнозов деградации окружающей среды и исчерпания ресурсов, отказ правительств ведущих индустриально развитых стран от рецептов ограничения экономического роста, спад новых социальных движений, стремление части экологических активистов стран Запада сформировать политические партии, институционализация экологической политики на национальном и международном уровне, требовавшая более сбалансированной повестки политических действий. Не последнюю роль играло и то обстоятельство, что целый ряд задач, являвшихся приоритетными для экологистов в 1960-е годы, к началу 1980-х годов был полностью или частично решен на национальном уровне, а постматериалистические ценности качества жизни и благоприятной окружающей среды были интегрированы в программы почти всех ведущих политических партий стран Запада.
...Подобные документы
Политический процесс как процесс функционирования политических систем. Участники политического процесса (властвующая элита, заинтересованные группы, массовые социальные движения). Типология форм политического взаимодействия. Виды политических конфликтов.
контрольная работа [57,3 K], добавлен 13.10.2016Политическое прогнозирование - выявление перспективных политических проблем и путей их решения в интересах оптимизации управления политическими процессами, а также предвидение тех или иных политических событий, как желательных, так и нежелательных.
реферат [15,9 K], добавлен 13.05.2008Сущность политических процессов. Формирование политических проблем и выдвижение их на авансцену. Принятие решений и структура политического процесса. Формирование в Беларуси представительной демократии. Формы рациональных политических действий.
реферат [32,4 K], добавлен 22.12.2010Структура, функции, правовой статус и принципы функционирования политических партий в Республике Казахстан. Изучение процесса взаимодействия парламента и партий. Исследование взаимодействия государственной власти и общества в процессе демократизации.
дипломная работа [123,0 K], добавлен 06.06.2015Оценка политических, экономических и социальных аспектов жизни общества в программах ведущих политических партий РФ: "Единая Россия", Коммунистическая и Либерально-демократическая партии, "Патриоты России", "Яблоко", "Правое дело" и "Справедливая Россия".
реферат [35,2 K], добавлен 07.04.2012Тенденции политического развития. Методологические подходы к изучению истории политических теорий. Возникновение и развитие политических идей в России. Проблемы национальной политики. Пути повышения политической активности граждан российского общества.
контрольная работа [23,4 K], добавлен 16.11.2008Понятие, значение, структура и основные функции политической партии. Типы политических партий и партийных систем. Основные периоды становления политических партий. Механизм взаимодействия и соперничества партий в борьбе за власть и ее осуществление.
презентация [64,5 K], добавлен 16.10.2012Возникновение, основные этапы становления и сущность политических партий. Формирование партий электорального происхождения. Политические отношения. Классификация и типология политических партий. Роль и функции политических партий в современном обществе.
курсовая работа [24,1 K], добавлен 28.08.2008Понятие, особенности, классификация, типология общественно-политических движений. Отличие общественно-политических движений от политических партий. Теория либерализма и его суть. Динамика политических движений. Особенности динамики движений в России.
реферат [32,2 K], добавлен 04.11.2010Содержание, роль, формы и виды политических технологий в избирательном процессе. Политический менеджмент и маркетинг. Формирование имиджа политических деятелей и общественных организаций Политические технологии в избирательной кампании Ростовской области.
дипломная работа [84,1 K], добавлен 01.08.2016Теоретические модели политической системы, их структура и функции. Возникновение и распространение теории политических систем в 50-е годы ХХ века. Концепция "социальной системы" Т. Парсонса. Место индивида, группы или института в политической системе.
реферат [32,4 K], добавлен 20.06.2010Функции политической элиты. Сущность античных теорий политической элиты. Черты политического лидера. Отражение в политических программах интересов и потребностей различных социальных групп и слоев населения. Воплощение политических решений в жизнь.
презентация [1,1 M], добавлен 22.05.2014Существование оппозиции как один из неотъемлемых элементов демократической системы власти. Распад КПСС и возникновение многопартийности; принцип политического плюрализма. Взаимодействие политических партий и общественно-политических движений с властью.
реферат [27,3 K], добавлен 13.02.2010Правовое регулирование деятельности политических партий в российском и международном законодательстве. Основные принципы взаимоотношений государства и политических партий в Российской Федерации. Процесс становления многопартийности в государстве.
контрольная работа [30,7 K], добавлен 22.01.2016Понятие и классификация политических режимов, факторы, влияющие на их формирование. Цели и задачи правящих социальных групп. Отличительные признаки наиболее часто встречающихся политических режимов: авторитарного, тоталитарного, демократического.
контрольная работа [23,3 K], добавлен 10.02.2013Возникновение геополитики на рубеже XIX—XX в. как науки об отношении земли и политических процессов. Понятие и предмет изучения геополитики. Политическое пространство - важная категория геополитики. Современные направления развития геополитической науки.
реферат [24,4 K], добавлен 05.12.2010Предпосылки обострения межнациональных отношений. Специфика этноконфессиональных политических конфликтов. Конфессиональный фактор в современной политике. Нивелирование политических конфликтов. Агрессивность внешней политики Китайской Народной Республики.
реферат [14,7 K], добавлен 26.04.2010Политические системы: основы сравнительного анализа. Типология трансформаций политических систем. Особенности трансформаций политических систем постсоциалистических стран. Общественные факторы политической трансформации Российской Федерации и Украины.
курсовая работа [131,3 K], добавлен 18.07.2014Функции политических партий. Особенности общественного развития Беларуси в период зарождения многопартийности. Характеристика ведущих политических партий Беларуси. Классификация партийной системы Республики Беларусь. Причины слабости политических партий.
курсовая работа [67,7 K], добавлен 28.03.2010Понятие и сущность политической системы. Функции политической системы общества. Основные типы политических режимов. Выработка политических целей, закрепление их в политических документах и придание им всеобщего характера. Политические принципы и нормы.
контрольная работа [30,8 K], добавлен 21.11.2011
