Политическая интеграция стран Южного Кавказа: проблемы и перспективы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Политическая интеграция стран Южного Кавказа: проблемы и перспективы.

Буров Александр Александрович, аспирант кафедры управления, политологии и социологии Пятигорского Государственного Лингвистического Университета.

Аннотация

Статья посвящена проблемам, связанным с современными процессами политической интеграции в таком сложном геополитическом регионе, как Южный Кавказ. Автор анализирует политическую ситуацию в этом районе и оценивает перспективы Грузии и Азербайджана, связанные со вступлением в НАТО, в отличие от Армении, которая пока остается в союзе с Россией. С одной стороны, все три бывшие советские республики зависят от отношений между НАТО и Россией, поскольку формально являются членами СНГ и реальными партнерами по интеграции с Западом. С другой стороны, они пытаются найти свой собственный путь политико-интеграционных отношений на основе независимости. Статья может быть интересной для всех, кто интересуется проблематикой геополитической ситуации на Кавказе и перспективами ее развития.

К началу XXI века в политологии сформировались, по крайней мере, три геополитические школы, занимающиеся исследованиями в области политических отношений, в том числе и интеграционного плана. «Одна из них рассматривает геополитику как комплексную научную дисциплину. При этом по форме и методам анализа эта школа тяготеет к философии внешней политики или международных отношений (отдельных стран или мира в целом). Другая школа склонна интегрировать геополитику в качестве части более значимого целого - политической географии. Наконец, третья продолжает с прежним упорством отстаивать проблематику фундаментального дуализма политических сообществ (варианты неоевразийства)»^[1].

Ученые, относящиеся к первому - самому современному направлению геополитических исследований, рассматривают происходящие политические процессы, связанные с тем или иным географическим регионом земли как проявления динамично меняющегося мира. Об этом, в частности, пишут как западные политологи (Дж. Паркер, К. Грей, К. Жак, П. Савна, E. Люттвак, П. Галуа, Дж. Валлерстайк и др.), так и отечественные исследователи (К.С. Гаджиев, К.Э. Сорокин, А.Н. Смирнов, Э.Г. Соловьев и др.). Нельзя не согласиться с тем, что «совокупность геополитических аспектов той или иной проблемы необходимо анализировать в контексте происходящих в мире качественных трансформаций … Развитие военных технологий, крушение биполярности и формирование нового миропорядка означают не просто утверждение новой геополитической реальности, обусловленной изменением баланса сил, сложившегося в предшествующие годы, не просто усложнение мировой геополитической структуры, связанное с усилением и увеличением числа региональных центров силы. Взаимоотношения центров силы, регионов и отдельных стран становятся ныне более сложными и многомерными. Исчезают четкие конфронтационные границы. С одной стороны, возрастает количество факторов, определяющих мировую политику, причем очевидно менее выражено доминирование тех или иных ее аспектов (экономических, военных, пространственно-географических и т.п.). Происходит диверсификация интересов государств и негосударственных факторов мировой политики. Сверхдержавы постепенно теряют монополию на «мировое господство». В современном мире имеет место активное переосмысление параметров гегемонии и державности» ^[2].

Приведенное высказывание, на наш взгляд, четко и адекватно определяет сложившуюся в начале XXI столетия геополитическую ситуацию в мире и может служить критерием оценки состояния политических процессов, в том числе интеграционного типа, в отдельно взятом регионе. Философия внешней политики и международных отношений требует от государственных лидеров и продуманной интеграционной политики, и стратегического политического интегрирования с теми государствами, объединениями, блоками, партиями, отдельными политическими деятелями, которые исповедуют диалектику реалий, приносящую взаимную выгоду, но не нарушающую баланса сил в мире, то есть не вызывающую конфликтные ситуации.

Политико-интеграционные процессы на территории бывшего СССР носят очень сложный, неоднозначный и неоднородный характер. Тот факт, что в последние годы политологи говорят о необходимости «подведения промежуточных итогов интеграционных процессов на постсоветском пространстве»^[3], далеко не случаен. Реинтеграция пространства бывшей империи в виде СНГ - независимо от того, рассматривать ее как стремление нормализировать потенциально взрывоопасную ситуацию либо, напротив, как создание очага, «в рамках которого должны были оформиться новые интеграционные тенденции на пространстве бывшего СССР (а, по мнению ряда оптимистов, и не только на этом пространстве)»,^[4]- привела к появлению «запускающего механизма интеграции», который должен был выработать новые «базовые принципы, а также пределы новой интеграции» ^[5]. Трудно сейчас утверждать, исчерпал ли полностью СНГ свой интеграционный потенциал, однако совершенно очевидна реальность появления на его пространстве новых политических блоков и объединений. Не является исключением в этом плане регион Южного Кавказа, отношения между странами которого с точки зрения геополитической логики нуждаются в выходе на новый политико-интеграционный уровень.

В строительстве современных политико-интеграционных отношений важную роль играет выбор государством параметров оценки потенциального союзника по интеграции, умение «на фоне существующих слабостей … видеть позитивные и сильные стороны партнеров и смотреть на них не свысока…, а как на других, но - равных. И такая культура поведения - тоже один из параметров оценки отдельного эксперта или группы, уровня нравственной и политической культуры, духовности того народа, который они в некоей степени представляют».^[6] Этот уровень должен соответствовать демократическим ценностям, сложившимся как в Европе, так и во всем цивилизованном мире.

Осознание необратимости европейских и мировых интеграционных процессов ставят перед республиками Южного Кавказа проблему определения своего места в политико-интеграционной «архитектуре» современной действительности.

Основой политического интегрирования стран Южного Кавказа в структуры и объединения разного типа должно стать сглаживание противоречий, ставка на долгосрочные дивиденды, стратегия комплементаризма - равноудаленности от центров силы и, одновременно, сближения с ними по всем возможным направлениям^[7].

Проблем, связанных с политическим интегрированием, у всех трех государств Южного Кавказа сегодня очень много. Это и отношения с Россией и с СНГ (ОДКБ) - организацией, неформальное членство в которой поддерживает лишь Армения. В первую очередь Грузия, а за ней и Азербайджан уже находятся на выходе из этой постсоветской политико-интеграционной структуры. Это и отношения Грузии и Азербайджана с союзниками по ГУАМ, организации, призванной стать политическим и экономическим форпостом Южного Кавказа в бассейне Черного моря. Это и отношения с ЕС и НАТО - политико-интеграционными структурами, которые на сегодня являются наиболее дееспособными и активными в мире, в том числе - в рассматриваемом регионе. Это, наконец, и проблемы, связанные с состоянием внутристранового политического интегрирования. Грузия на рубеже 2007-2008 гг. окончательно вступила в полосу кризиса власти (сомнительные итоги победы М.Саакашвили на досрочных президентских выборах и активизация оппозиционных сил). В идущих к президентским выборам Армении и Азербайджане уровень внутристранового политического интегрирования немного стабильнее, особенно в Азербайджане, где, по прогнозам Всемирного банка, до 2010 г сохранятся наивысшие темпы роста ВВП в мире^[8].

Во всех рассматриваемых государствах предельно накалена внутриполитическая обстановка.

Политическая «реанимация» экс-президента Армении Л.Тер-Петросяна в конце 2007г.; досрочные президентские выборы в Грузии и предшествовавшая им отставка министров И. Окруашвили, Г. Хаиндрава, С. Зурабишвили;^[9] временное закрытие осенью того же года посольств США и Великобритании в Азербайджане ввиду угрозы терактов и аресты офицеров и курсантов бакинских военных училищ по обвинению в причастности к ваххабизму, следы которого тянутся якобы в Армению^[10], - эти события на фоне отказа США и НАТО охранять трубопроводы Баку-Тбилиси-Джейхан и Баку-Тбилиси-Эрзерум, а также решения Ирана (М. Ахмадинежад) и Турции (А.Гюлем) провести совместную войсковую операцию в Иракском Курдистане против вооруженных формирований Курдской рабочей партии свидетельствуют об осложнении геополитического фона в регионе и лишний раз доказывают, что странам Южного Кавказа на современном этапе развития политической истории необходима взвешенная и продуманная интеграционная политика, не исключающая взаимных политико-интеграционных договоренностей. Это особенно важно, если учесть ситуацию с неопределенным политическим положением Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии. Очевидно стремление ЕС и НАТО поддержать провозглашенную недавно сербским краем Косово независимость. Это не может не иметь возможного «проецирования» на Южный Кавказ и его болевые точки.

Политико-интеграционные процессы, характеризующие современную геополитическую ситуацию в Южно-Кавказском регионе, обусловлены рядом факторов и глобального порядка. Это определенное затишье в отношениях между «центрами силы» (США и НАТО, Западная Европа и ЕС, Россия и СНГ), вызванное предстоящими выборами в России (март 2008 г.), недавней сменой руководства во Франции и Великобритании, временным относительным спокойствием в ситуации вокруг Ирана,- и, напротив, обострение ситуации в Пакистане.

Перспективы политической интеграции на Южном Кавказе определяются тем, сколь скоро все три постсоветских республики сумеют сбалансировать свои внутристрановые политико-интеграционные векторы и скоординировать их в региональном масштабе. Если это действительно произойдет, возможность создания «тройственного союза» может стать на руку всем - и «центрам силы», и близлежащим государствам, и самим трем политическим акторам - Грузии, Азербайджану, Армении.

С точки зрения геополитического положения в мире, государства Южного Кавказа, как и Россия, Казахстан, Турция, а также Кипр и Израиль, относятся политологами к «трансконтинентальным» странам Евразии^[11], что явно неточно, поскольку Европа и Азия - части света, а не континенты. И Грузия, и Азербайджан, и Армения - государства, имеющие много общего в истории, однако почти за две десятилетия своего свободного постсоветского развития так и не нашедшие точек политико-интеграционного соприкосновения. Их современное пребывание в политических блоках и организациях можно охарактеризовать как состояние переходности. Геополитическая интеграционная реальность трех южно-кавказских государств - это своеобразное распутье: с одной стороны, СНГ и Россия - составляющая, уходящая в прошлое; с другой стороны - составляющая в виде ЕС и, в отдалении, НАТО (США); с третьей стороны - азиатская составляющая потенциальных политико-интеграционных отношений (особенно Китай).

Можно предположить и динамику развития ГУАМ (ГУУАМ до выхода оттуда Узбекистана), куда уже интегрированы Грузия и Азербайджан, - за счет вступления туда Армении (ГУААМ). В таком случае необходимость в «тройственном союзе» отпадает, поскольку уже создана определенная политическая платформа и потенциальное интегрирование Армении в ГУАМ будет определяться как внутренней ситуацией в этой стране (итоги предстоящих президентских выборов), так и состоянием СНГ и отношениями России с США, НАТО и ЕС.

Предпосылки современной геополитической ситуации на Южном Кавказе и состояния и развития политико-интеграционных процессов закладывались не только в 90-е гг. ХХ в. - в эпоху распада СССР и получения политической независимости всеми тремя закавказскими республиками - Грузией, Азербайджаном и Арменией, когда по-новому обозначилось геополитическое положение этих стран, находящихся в одном из судьбоносных для политической ситуации в мире регионов на границе Европы и Азии. Тот своеобразный политический тупик, в котором оказались сегодня рассматриваемые государства, формально состоящие в СНГ (Армения - и неформально), но уже явно тяготеющие к интегрированию в ЕС и НАТО (Грузия и Азербайджан - в первую очередь), означает выход фактически всех стран региона на тот уровень, когда нужно более четко определиться в политико-интеграционных связях и отношениях: если с НАТО и ЕС - одно направление интегрирования; с Россией, СНГ, может быть - с ШОС (в дальнейшем), - другое. И, соответственно, - вытекающая отсюда разная политико-интеграционная стратегия и тактика. Будет ли это происходить в рамках ГУАМ (для Грузии и Азербайджана) или нет - не столь важно, если учесть политическую слабость этого интегративного сообщества.

«Корни» рассматриваемой нами геополитической проблемы политико-интеграционного потенциала стран Южного Кавказа следует искать в советском и постсоветском периодах политического развития Закавказья, оказавшегося исторически связанным с Россией уже со времен Ивана Грозного, а может - и раньше, - отсюда и территориальные, и экономические, политические, и военные, и культурные отношения с великим северным соседом, способным защищать от азиатского влияния, переходившего зачастую в экспансию, а иногда и в геноцид.

Известно, что для успешной политической интеграции Южно-Кавказского региона в европейское и мировое пространство всегда большое значение придавалось «созданию соответствующего политического климата в этом регионе».^[12] То, что страны Южного Кавказа уже в конце ХХ века выбрали европейскую ориентацию, то есть прозападное направление политического курса, объясняется стремлением не только избавиться от советского и постсоветского (российского) имперско-тоталитарного синдрома, но и обрести известную самостоятельность и независимость по отношению к странам Малой и Средней Азии. Связи с Евросоюзом, Европарламентом, Советом Европы способствуют «построению правовых демократических государств, созданию экономики», а сотрудничество с ЕС, развивающиеся уже более 10 лет (с апреля 1996 года), ставит своей целью «урегулирование внутренних конфликтов, выполнение Россией международных обязательств, принятых в связи с сокращением своего военного присутствия на Южном Кавказе, утверждение демократии, защиту прав человека, содействие экономическому подъему, искоренение коррупции» ^[13]. Об этом, в частности, говорится в резолюции, принятой Европарламентом 28.02.2002г. по Южному Кавказу как району стратегического значения для ЕС. Аналогичные задачи ставят перед собой такие организации, как Совет Европы и НАТО. Участие стран Южного Кавказа в Совете Североатлантического сотрудничества, их членство в его военно-политическом и политическом комитетах, по мнению ряда политологов, «убедительно свидетельствуют, что они уже занимают прочное место в альянсе как стратегически важные партнеры и равноправные члены мирового сообщества»^[14].

Стратегия Запада, связанная как с энергоресурсами Каспийского бассейна, так и с нейтрализацией и ослаблением политического и экономического присутствия России и СНГ на Южном Кавказе, носит самые разнообразные тактические рисунки.

Южный Кавказ справедливо считается одним из сложнейших регионов современной геополитической картины мира. Стремление молодых независимых государств с многовековыми традициями - Азербайджана, Армении, Грузии - занять на ней достойное место непосредственно определяется как их энергетическим потенциалом (ресурсы) и геополитическим «локусом» и его преференциями, так и степенью политической и социальной консолидации общества (политическая интегрированность внутристранового типа). С точки зрения же политико-интеграционных процессов на межстрановом уровне все три государства ориентированы на связи двух уровней - глобального и территориального.

Понятно, что в первую очередь характер политико-интеграционных процессов на Южном Кавказе периода наступающих (в Грузии уже наступивших) президентских выборов по-прежнему определяется глобальной корреляцией НАТО (США) - СНГ (Россия). В последние годы явственно обозначилась тенденция смещения политико-интеграционных интересов всех трех стран, и прежде всего Грузии, в сторону Запада.

Грузия, по культурным традициям - христианское государство с богатейшей историей, получив освобождение после распада СССР, оказалось насильственно интегрированной в СНГ - политическую организацию евразийского типа, однако, вследствие поддержки Москвой сепаратистских движений в Абхазии, Южной Осетии и внутри самой Грузии, но, одновременно, стремления сохранить сложившиеся политические, экономические и культурные связи с Тбилиси, была вынуждена в течение почти двадцати лет искать союзников среди стран североатлантического сообщества, пытаясь сохранить связь с Европой, независимую от России ^[15].

Ближайшие перспективы вступления Грузии в НАТО, в последние годы обретающие реальные контуры, осложняются как последовательными и конструктивными усилиями России, не заинтересованной в «натовской» Грузии и делающей все от себя зависящее на всех уровнях международных отношений, чтобы оттянуть это событие, так и субъективным фактором - авантюристическим курсом политики, проводимой М. Саакашвили.

Как считают западные политологи, «конфликт между Грузией и Россией является симптомом более широкого позиционирования Запада и России на Южном Кавказе и вокруг него. В этом сценарии на региональном и глобальном уровнях страны и организации вовлечены в борьбу за власть и энергетическую безопасность»^[16]. Современная геостратегия Запада на Южном Кавказе, если исходить из геополитической значимости имеющегося здесь запаса углеводородов и заинтересованности и ЕС, и США в азербайджанской нефти и, соответственно, политической и военной стабильности в этом пока неспокойном регионе как условии бесперебойной транспортировки нефти и газа, направлена на поддержание здесь мира и стабильности.

Западные политологи не скрывают, что в современную политическую «игру» вокруг энергоресурсов Южного Кавказа втянуты не только сами акторы - Грузия, Армения, Азербайджан и отдельные страны (Турция, Иран на региональном уровне и США, Россия, Китай - на глобальном), но и многие политико-интегрированные сообщества разного уровня: B.S.E.C (Организация черноморского экономического сотрудничества), BLACKSEAFOR (Оперативное соединение кораблей черноморских стран), CASFOR (Силы Каспийского моря), ГУАМ, ОДКБ, НАТО, ЕС^[17]. Позиция России здесь несколько иная, поскольку данная держава сама является активным экспортером энергоресурсов, однако также заинтересована в ликвидации очагов сепаратизма, хотя и на иных условиях, нежели косовский прецедент. Политическая линия США и ЕС, а значит и НАТО, сегодня откровенно вышла на уровень «двойных стандартов», когда лозунги о «войне цивилизаций» и об «исламо-фашизме» сопровождаются поощрением «самых мерзких форм экстремизма косовских албанцев… Те, кто начинал «войну с исламским терроризмом» шесть лет назад, вообще меняют тактику и стратегию действий. Ничего не добившись в Афганистане и Ираке, доведя до катастрофы ситуацию в Пакистане (с возможностью захвата исламистами ядерного оружия), теперь они хотят перенацелить «энергию джихадизма» ^[18]. Разработанный Министерством обороны США план борьбы с боевиками в районе афгано-пакистанской границы (350 млн. долларов) на создание 85-тысячного «пограничного корпуса» из пуштунских племен, который НАТО вполне может использовать в целях дестабилизации и на Южном и Северном Кавказе. Особенно тревожат США шаги России, направленные на политическое и экономическое интегрирование со странами Средне-Азиатского региона (ШОС). Интегрирование Грузии, а в перспективе - и других стран Южного Кавказа в НАТО, не исключает, а, напротив, предполагает диалог США и России. Экономическая стабильность региона зависит от того, консолидируются ли государства Южного Кавказа в западные структуры, будут ли продолжать политику балансирования между Западом и Востоком (активный и пассивный комплементаризм) или встанут на путь региональной интеграции, которая позволит сбалансировать ресурсы и решить проблемы «замороженных» конфликтов.

Выход США на уровень военного сотрудничества с Грузией (с 2002 г. ведется подготовка боеспособной грузинской армии) и в перспективе - с Азербайджаном (та же цель) ставит целью укрепление своих геостратегических позиций в регионе и защиту энергетических интересов. С США здесь консолидируется ЕС. Россия в своей политике на Южном Кавказе, интегрируясь в политическом и военном плане с единственным своим союзником по ОДКБ - Арменией, пытается противостоять намерению НАТО и ЕС заменить российских миротворцев в зонах «замороженных» конфликтов западными. В отличие от ориентированных на США Грузии и Азербайджана, Армения не теряет интеграционных связей с северным соседом. Военно-политическая интеграция России и Армении приобрела трехуровневый характер: в рамках всего Содружества, в формате Договора в коллективной безопасности и на двусторонней основе ^[19].

Таким образом, мы видим, что современная геополитическая ситуация на Южном Кавказе требует от всех трех рассматриваемых стран региона продуманной политико-интеграционной стратегии, предполагающей гибкость и взвешенность в отношениях как с «центрами силы», так и с сопредельными государствами.

политический кавказ интеграция энергоресурс

Литература

^[1] Соловьев Э.Г. Геополитика как профессия и научная дисциплина: перспективы эволюции в современной России // Вестник МГУ. Серия 18: Социология и политология. 2003. № 2. С. 27.

^[2] Там же. С. 14 - 15.

^[3] Тимченко С.А. К вопросу о концепции реинтеграции постсоветского пространства // Вестник МГУ. Серия 12: Политические науки. 2002. № 6. С. 113.

^[4] Там же

^[5] Там же.

^[6] Русецкий А. Проблемы современной политической географии в контексте безопасности лимитрофных стран (на примере Грузии)//Европа: Журнал Польского института международных дел. 2007. Т.7. №1 (22). С.46.

^[7] Баласанян К.А. Влияние внешнеполитических процессов на национальную безопасность республики Армения //Каспийский региона: политика, экономика, культура. Астрахань, 2007. №3 9120. С.10. См. также: Чепурин А. О союзничестве и комплементарности во внешней политике Еревана//Международная жизнь. 2004. №1. С. 49-51.

^[8] Каумова Т. Азербайджан - мировой лидер развития//Северный Кавказ. Еженедельник. 2008. №1 (863). Январь. С.8.

^[9] Ср. попытки некоторых политологов связать события новой грузинской революции с определенными планами Франции и ЕС, см.: Шакарянц С. Ажиотаж в Закавказье на фоне геополитических конфликтов//Северный Кавказ. Еженедельник. 2007. №39 (853). Ноябрь. С.7.

^[10] Там же

^[11] Русецкий А. Проблемы современной политической географии в контексте безопасности лимитрофных стран (на примере Грузии)//Европа: Журнал Польского института международных дел. 2007. Т.7. №1 (22). С.40.

^[12] Накашидзе Д.М. Развитие связей государств Южного Кавказа с европейскими странами и международными организациями в конце XX - началеXXI в.// Вестник МГУ. Серия 12: Политические науки. 2003. №4. С.41

^[13] Там же. С. 42

^[14] Там же.

^[15] Русецкий А. Проблемы современно политической географии в контексте безопасности лимитрофных стран (на примере Грузии) // Европа: журнал Польского института международных дел. 2007. Т. 7. № 1 (22). С. 35.

^[16] Хаас М. де. Современная геостратегия Запада на Южном Кавказе // Независимое военное обозрение. 1999 2006. http: nvo.ng.ru/printed/7114 09-02-2007. P. 2.

^[17] Там же. P.3

^[18] Овчинский В. Картина правды маслом // Северный Кавказ: Еженедельник. 2008. № 1. Январь.С. 7.

^[19] Минасян С.Г. Военно-политическое сотрудничество России и Армении в контексте проблем региональной безопасности Южного Кавказа // Вестник ВГУ. Серия Гуманитарные науки. 2005. № 1. С. 339

Размещено на Allbest.ru