Европейские левые: пробуждение после сна?

Размещено на http://www.allbest.ru/

Европейские левые: пробуждение после сна?

радикальный левый сила

Завершившийся 2015 г. показал, что во многих странах Европейского Союза происходит подъём левых сил. В данном случае автор имеет в виду, прежде всего те партии, которые относят к радикальному левому спектру. О вероятности подобной тенденции многие политологи говорили давно, хотя в то же самое время можно констатировать, что в целом глобальный финансово-экономический кризис до сих пор не привёл к серьёзному, «системному» полевению общественных настроений в Европе. Более того, налицо сохранение за правоцентристами ведущих позиций и в Европейском Союзе (ЕС) в целом, и в большинстве отдельных стран-членов в отдельности.

В то же время, ещё в 2013 г. на IV съезде Партии европейских левых (ПЕЛ) в Мадриде отмечалось: «Интенсифицируется борьба и левые силы прогрессируют. Многочисленные критические силы готовы сегодня к европейскому фронту, предлагающую левую альтернативу, чтобы выйти из кризиса… и построить региональную кооперацию, благоприятную для народов Европы и мира.»

Внутри антилиберальной европейской левой в последние годы ведутся широкие дискуссии, касающиеся форм и методов борьбы. Важную положительную роль в этих дискуссиях принадлежит ПЕЛ, куда входят многие коммунистические и левосоциалистические партии, действующие в европейских странах. Сегодня именно представители ПЕЛ играют решающую роль в деятельности унитарной левой группы в Европейском парламенте - единственной левой фракции в этом представительном органе, увеличившей своё парламентское представительство по результатам евровыборов 2014 г.

Безусловно, закономерным является то, что подъём сил, расположенных на «политической доске» слева от социал-демократии, в последнее время происходит прежде всего в южноевропейской зоне. Именно государства Южной Европы, в частности, Греция, Испания и Португалия, в большей степени пострадали от негативных последствий глобального кризиса. Собственно, кризисные явления до сих пор как мощные гири висят над народами этих стран. Высочайший внешний долг, крупная безработица, охватившая на самой острой фазе кризиса большую часть молодёжи, постоянные сокращения социальных расходов, приводящие к уменьшению реальных зарплат и пенсий, социальных пособий по безработице, уменьшение общественных расходов на здравоохранение и образование - все эти проявления неолиберальной практики были весьма характерны для стран европейского Юга.

И прошлый год как раз показал, что именно на Юге Европы силы, расположенные слева от социал-демократии, находятся на подъёме. Прежде всего, конечно, тон здесь задавала греческая Коалиция радикальных левых СИРИЗА, добившаяся убедительной победы на парламентских выборах в январе 2015 г. с результатом 36,3% голосов. Этот результат, невероятный для партии радикально-социалистической ориентации, свидетельствовал как о силе системного кризиса, в котором оказалась Греция, так и о политических способностях СИРИЗА и её руководства во главе со ставшим в январе прошлого года премьер-министром Алексисом Ципрасом капитализировать в свою пользу гнев греческих избирателей.

Победа сиризовцев и радовала, и страшила людей левых антилиберальных убеждений в Европе. С одной стороны, в программе партии фигурировали такие важные обязательства, как «принятие законов о гуманитарном кризисе и дополнительных налогов, защита основных жилищ от выселений, восстановление греческой радио-телевизионной компании создание комиссии по аудиту.»

В то же время, правительство А. Ципраса практически с первых дней своего существования оказалось, что называется, со связанными руками. Громаднейший внешний долг (более 200 млрд. евро), как гиря висящий над греческим обществом, обязывал правительство, не желавшее порвать ни с ЕС, ни с еврозоной, искать компромиссы с международными финансовыми институтами.

Фактическая капитуляция, последовавшая после спонтанно организованного и номинально выигранного в июле 2015 г. референдума об отношении к требованиям международных кредиторов, дорого обошлась и Греции, и греческим левым силам. Безусловно, положения нового соглашения с кредиторами серьёзно ущемляли и без того сокращённый финансовый и экономический суверенитет Греции. Однако краха СИРИЗА не произошло. Не правильной оказалась точка зрения Бориса Кагарлицкого о том, что «теперь не только в Греции, но и в других странах континента ни одна левая партия не имеет серьёзных шансов прийти к власти, возможно на протяжении целого поколения».

Парадоксальным образом в сентябре, на досрочных парламентских выборах, СИРИЗА вновь добилась победы с внушительным преимуществом, что позволило А. Ципрасу сохранить премьерские полномочия. А вот «Народное единство», порвавшее с партий в знак протеста против постыдного соглашения с кредиторами, не сумело даже попасть в греческий парламент. Более того, успешная - в политическом плане - деятельность СИРИЗА с точки зрения «управляющей партии» дала мощный импульс развитию радикальных левых в других странах Южной Европы.

Прежде всего это относится к Испании, где заметного успеха добилась молодая (существующая лишь два года) партия «Подемос» («Мы можем»). Успех «Подемос» свидетельствует об очень серьёзном потенциале не только радикальных левых в целом, но и левого популизма в частности - не только в Испании, но и во всей Европе. Идя на выборы с достаточно радикальными социальными и экономическими лозунгами, включающими положения о расширении общественного сектора в финансовой сфере и стратегических отраслях экономики, решительной демократизации политической системы (в сторону эволюции Испании к парламентской республике), переподписании невыгодных для испанского народа соглашений с иностранными кредиторами и т. д., «Подемос» сумел привлечь под свои знамёна громадное число молодёжи, трудящихся и безработных. Политический новичок «с ходу» на национальных парламентских выборах получил поддержку 20,7% избирателей, заняв в масштабе Испании третье место. Как отмечает барселонский профессор социологии Жозеп Мария Антентас, этот достигнутый результат свидетельствует о том, что «проект «Подемос» имеет глубокое и активистское основание, стратегия которого покоится на политической коммуникации.» Также следует отметить, что в таких проблемных для Испании национальных регионах, как Страна басков и Каталония списки «Подемос» первенствовали, что свидетельствует не только о том, что молодая партия смогла успешно поработать с национальными левыми организациями этих и других регионах, включив их представителей в общие списки. Очевидно, что в этих регионах существует серьёзный запрос на альтернативную политику, противостоящую как традиционному «эспаньолизму» умеренных партий, так и сепаратизму. В общем, «Подемос» сделался неотъемлемым фактором общественно-политической жизни Испании, лишь чуть-чуть уступив на парламентских выборах социалистам.

«Фактор СИРИЗА» заочно присутствовал и в ещё одной южноевропейской стране, серьёзно затронутой финансовым кризисом - Португалии. Очевидно, что успех СИРИЗА оказал там определённую морально-политическую поддержку Левому блоку (ЛБ), тесно сотрудничающему с греческой СИРИЗА. На парламентских выборах в Португалии в октябре 2015 г. партии, расположенные в политическом пространстве слева от Социалистической партии, получили в общей сложности примерно пятую долю голосов, что также говорит и заметном и качественном подъёме антикапиталистических сил в этой южноевропейской стране. Свой результат улучшили возглавляемая коммунистами Коалиций демократического единства и особенно превратившийся в третью политическую силу Португалии Левый блок, за который отдали голоса почти 10,2% избирателей. Этот статус ЛБ подтвердил и на президентских выборах в январе 2016 г., когда за «лицо» партии Маризу Матиаш проголосовали 10,1% активных португальцев.

Ни Левый блок, ни Португальская компартия после октябрьских выборов не вошли в национальное правительство, но они заключили с соцпартией рамочные соглашения, в соответствии с которыми однопартийный социалистический кабинет Антонио Кошты взял на себя важные прогрессивные обязательства - восстановить прежние зарплаты в общественном секторе, повысить минимальные зарплаты в частном секторе и размер пенсий, отменить сверхналоги на малую зарплату и пенсии, остановить приватизацию транспортной сферы и т. д. Очевидно, что все эти «левые» положения были приняты на вооружение социалистами прежде всего потому, что в Ассамблее Республики их правительство может функционировать только благодаря критической поддержке со стороны радикальных левых фракций.

Если говорить о прорывах радикальных левых в более северных странах Западной Европы, то в 2015 г. сразу же на ум приходит имя британского леволейбористского политика Джереми Корбина, одержавшего в блестящую побуду на выборах лидера Лейбористской партии. С учётом того, что в Соединённом королевстве исторически роль и значение альтернативных лейборизму левых партий и движений минимальна и маргинальна, победа политика, не вписывающегося в традиционную социал-демократическую парадигму, безусловно, является знаком победы для антикапиталистических сил. Тем более, что победу Д. Корбину, считающему, что «главный приоритет заключается в борьбе за экономическую демократию», обеспечили не только лейбористские активисты, поддержка тред-юнионов, но и активное вовлечение в его кампанию тысяч британцев левых антикапиталистических взглядов, принявших участие в голосовании по избранию нового лидера лейбористов.

Но в целом, «британский пример» является, конечно же уникальным и по-своему аномальным: в подавляющем большинстве социал-демократических партий, действующих в странах-членах ЕС, тон задают или социал-либералы, или сторонники правосоциалистической политики, что делает практически невозможным надежды на серьёзное полевение этих формаций. И вынуждает основную часть радикальных левых в Западной Европе постоянно конкурировать с левым центром.

Прошедший год также показал, что явные электоральные успехи радикальных левых не ограничиваются одной лишь Южной Европой, даже если на южноевропейском пространстве эти победы носят наиболее видимый и полноценный характер. Те левые партии в Западной и Северной Европе, которые в условиях кризиса сумели достойно ответить на вызовы времени, ощутили новый прилив сил в последние годы. При этом следует отметить, что в более богатых и «буржуазных» обществах Западной и Северной Европы на пути к усилению и прогрессу для радикальных левых имелось, без сомнения, гораздо больше объективных и субъективных трудностей, чем на Юге Европы. Кризис радикальных левых сил во Франции, Великобритании (если мы говорим о малых партиях, располагающихся слева от лейбористов) и в большинстве стран Северной Европы определённо свидетельствует об этом.

Однако, имеются явные свидетельства и противоположной тенденции. В частности, в 2015 г. на первое место по популярности в левом движении Нидерландов вышла Социалистическая партия (СП). Она сумела опередить социал-демократическую Партию труда (ПТ) на региональных выборах, а затем делегировать в верхнюю палату парламента больше представителей, чем ПТ. Парламентарий от СП Харри ванн Боммель констатирует: «Социалистическая партия, имеющая на сегодня 43 тысячи членов, включая не менее пяти тысяч постоянных партийных активистов, преимущественно общественников, не менее половины своей энергии тратит на работу на улицах, на фабриках и заводах, в общественных учебных заведениях.» Нидерландская СП также активно берёт на вооружение левопопулистские лозунги, что роднит её с испанским «Подемос», который рассматривается социалистами Нидерландов как братская партия. Согласно опросам общественного мнения, сейчас рейтинг социалистов превышает 12%, превосходя уровень популярности всех других левых и левоцентристских партий в Нидерландах.

Исторически голландская СП ведёт свою «родословную» из маоизма, как и Партия труда Бельгии (ПТБ). Но если голландская партия эволюционировала в сторону левого популизма, то ПТБ остаётся, согласно её доктринальным документам, коммунистической партией, что не мешает этой партии постоянно «набирать обороты», особенно в столичном регионе и в франкоязычной Валлонии. Одним из главных лозунгов обновлённой ПТБ является девиз «Люди сначала, не выгода». Как отмечает председатель партии Петер Мартинс, ПТБ остаётся «партией, где такие ценности, как человечность, солидарность и справедливость, на самом деле, о чём-то говорят.» Несмотря на сохраняющуюся гегемонию социал-демократии в левом и рабочем движении Бельгии, ПТБ последовательно усиливает свои позиции. Так, в франкоязычных районах Бельгии её поддерживают сегодня от 7% до 10% избирателей. Один из залогов прогресса ПТБ, на мой взгляд, заключается в том, что этой партии, несмотря на «маоистское прошлое», удалось очень гибко выстроить отношения с другими акторами радикального левого спектра Бельгии (традиционными коммунистами, троцкистами и т. д.), открыв свои списки на различных выборах «другим левым».

Также, если рассматривать западноевропейский регион, правомерно говорить о последовательном прогрессе в последние годы ирландской левой партии «Шинн фейн», ШФ («Мы сами»). Эта партия, имеющая более чем вековую историю, представляет собой пример левопопулистской партии, выступающей одновременно за разрыв с неолиберальной экономикой и воссоединение единства Ирландии с Ольстером. ШФ является редкой для ЕС партией, действующей одновременно в двух государствах. Но если в Северной Ирландии местная организация ШФ уже давно имеет сильные позиции, являясь смой влиятельной силой среди ирландцев-католиков и второй по значению правительственной партией в Ольстере, то политический и электоральный прогресс в Ирландской Республике стал особенно явственным именно в последние годы.

Так, на местных выборах несколько лет назад ШФ во многих округах получили поддержку пятой части избирателей. В конце февраля этого года в Ирландии состоятся очередные парламентские выборы, которые, судя по опросам общественного мнения, принесут республиканцам и новые голоса, и новые депутатские мандаты. По всем социологическим опросам, ШФ должны в первый раз обойти своих главных соперников на левом фланге - лейбористов.

В данной связи необходимо заметить следующее. В Ирландии, так же как в Нидерландах и Бельгии, прорыву радикальных левых в последнее время способствует то обстоятельство, что в этих странах происходит перетекание части социал-демократического электората к более левым партиям. И происходит это во многом потому, что в этих странах или до недавнего времени, или до сих пор (как в Голландии и Ирландии) партии-члены Социалистического Интернационала участвуют в деятельности национальных правительств в качестве младших партнёров более правых партий, неся, тем самым, свою долю ответственности за политику «строгой экономии» и социальных сокращений.

В странах Северной Европы в целом наблюдается закат левосоциалистических партий, что особенно видно на примерах Дании и Норвегии. Несмотря на то, что эти партии уже давно активно используют в своей политической стратегии экологистские, правозащитные, феминистические лозунги, кажется, что в сегодняшних условиях кризиса знаменитой скандинавской социальной модели былые левосоциалистические принципы (к тому же без обновления содержания лозунгов и видоизменения тактики партийной борьбы) не работают. Левые социалисты так и не смогли воспользоваться кризисом идентичности и политическим ослаблением североевропейской социал-демократии.

На этом фоне любопытным исключение выглядит наращивание потенциала относящегося к крайне левому спектру в своей стране датскому Красно-зелёному альянсу, КЗА, также именуемым ещё Открытым списком. КЗА представляет собой достаточно уникальную федеративную и децентрализованную структуру. С одной стороны, это политический альянс, объединяющий радикальных социалистов, неотроцкистов и классических коммунистов, некоторые из которых сохраняют до сих пор свои «суверенные партии».

С другой стороны, КЗА во всех социальных и политических битвах выступает как единое объединение, оспаривающее капиталистическое общество и предлагающее вполне внятную левую альтернативу датскому обществу. Во время деятельности возглавляемого Социал-демократами левоцентристского кабинета КЗА оказывал этому правительству критическую поддержку в Фолькетинге, но не входил в его состав, что «позволило Альянсу не восприниматься как ответственному за политику правительства, не идентифицироваться с ним.» В итоге от выборов к выборам КЗА увеличивает число сторонников, одновременно пополняя ряды прямых участников альянса. На парламентских выборах в 2015 г. КЗА получил 7,8% голосов, впервые выйдя на второе место - после Социал-демократов - среди всех левых партий Дании.

Достаточно безрадостная картина для радикального левого спектра, на фоне приведённых южноевропейских и западноевропейских примеров, выглядит в Центральной и Восточной Европе. Говорить о каких-то серьёзных прорывах в центральноевропейской зоне на данный момент не приходится. Там, где имеются влиятельные партии, расположенные слева от социал-демократии (германские «Левые», Коммунистическая партия Чехии и Моравии) в лучшем случае можно говорить о сохранении прежних позиций, но никак о качественном движении вперёд - в том, что касается расширения членской базы, модернизации методов партийной борьбы или же усиления электоральной базы.

Ещё более печально обстоит дело в Восточной Европе. В большинстве восточноевропейских стран радикальные левые партии находятся в откровенно маргинальном положении. В ряде стран (Латвия, Болгария, Хорватия) представители левосоциалистических или левопопулистских партий могут попасть в парламенты исключительно через общие левоцентристские списки, в которых главенствующее место принадлежит социал-демократии.

На этом в целом грустном фоне можно выделить лишь созданную всего пару лет назад коалицию «Объединённые левые» (ОЛ) в Словении. Опираясь на опыт работы в студенческом движении, на предприятиях и в профсоюзах три левые партии (Инициатива за демократический социализм, Демократическая лейбористская партия и Партия за устойчивое развитие Словении) сумели ещё в 2014 г. добиться успеха, получив на парламентских выборах около 6% голосов и сумев провести в Национально собрание своих депутатов.

Любопытный факт: во главе словенских ОЛ стоит 28-летний (!) политолог Лука Месеч, который, как утверждают местные газеты, сделался иконой в своей стране» и в 2014 г. был признан самым популярным человеком в Словении. ОЛ в 2015 г. продолжили своё «политическое наступление», увеличивая число приверженцев в словенском обществе, особенно акцентируя такие темы в своей деятельности, как демократизация экономики, преодоление коррупции, равенство полов, суверенная внешняя политика и т. д.

Все рассмотренные в данном материале примеры являются уникальны. Автор не предлагает забыть о том, что во всех ведущих странах-членах ЕС альтернативные социал-демократии левые силы переживают глубокий и острый кризис, что не может не сказываться на общем состоянии европейской радикальной левой. Важно также отметить, что, за редким исключением, приведённые примеры не относятся к традиционным коммунистическим и левосоциалистическим партиям, которые, в своём большинстве, всё ещё не вышли из «летаргического сна».

Партии, не важно, рождены ли они более века назад, или только-только появились на свет, лишь тогда могут рассчитывать на прорывы и новых сторонников, если ведут активную социальную работу, если избиратели видят их активистов в реальной деятельности. Одновременно эти партии могут обладать достаточно «синкретичной» идеологией, где принципы научного социализма перемешиваются с левопопулистскими лозунгами. Для ортодоксов и догматиков это, конечно же, достойно анафемы, но мы видим, что эти активные действия и эта «смесь» работает и приносит свои плоды. А значит, будущее для радикальных левых сил в Европе всё-таки существует!

Размещено на Allbest.ru