Этническая диаспора как субъект политических коммуникаций

Саму диаспору можно представить в виде своеобразной оболочки сетей коммуникации, которые объединяют разрозненные общности индивидов на основе этнокультурной идентичности диаспоры, образуя общины и узлы коммуникации, связывающих общины в контексте единого коммуникационного поля.

Также в параграфе подвергается изучению многочисленные функциональные аспекты существования этнической диаспоры. Выделяются два уровня функционирования этнодиаспоральных организаций.

На первом (внутреннем) уровне общинные организации диаспор решают вопросы, связанные с жизнедеятельностью общины и их отношениями с государственными структурами и институтами гражданского общества в принимающей стране. К второму уровню отнесены функции, посредством которых диаспора осуществляет контакты с исторической родиной и с иными акторам, вовлеченными в сети диаспоральных коммуникаций. На каждом из этих двух уровней функции диаспор разделяются на три широкие категории: сохранение, защита и стимулирование развития общины.

По сферам жизненно необходимого присутствия диаспор выделяются социокультурные, экономические, политические и коммуникационные комплексы функций диаспоры, которые в свою очередь имеют как внутренний, так и внешний характер реализации.

Возвращаясь к особенностям организационных механизмов общины диаспоры, диссертант выделяет два аспекта управления: явный и скрытый. В основе явного аспекта управления лежит деятельность элитарной группы общины, основанная, прежде всего на экономическом и социальном превосходстве. В контексте узла диаспоры явный аспект управления может быть обусловлен деятельностью состоятельной властной общины.

Также отмечается, что действие такого центра влияния обычно ограничивается несколькими общинами, в крайнем случае, узлом диаспоры. Поэтому даже в случае возможного разрушительного воздействия со стороны такого центра влияния диаспора в целом останется устойчивой.

Таким образом, большое значение в организации жизнедеятельности диаспоры имеет скрытый аспект управления, который базируется на ценностно-нормативном аппарате диаспорообразующего этноса. Основное бремя управления берут на себя традиции, обычаи, религия и другие культурные представления о принципах социальной деятельности.

Оба аспекта управления диаспорой имеют значение для организации внутри общинной деятельности, более того они - взаимозависимы, так как отсутствие одного из аспектов означает отсутствие управления, а значит, и отсутствие общины диаспоры.

Во второй главе «Диаспора в трансформирующемся пространстве политических коммуникаций» подробно анализируются условия становления и развития пространства диаспоральной коммуникации, носящей транснациональный и трансграничный характер, оценивается деятельность диаспоры в качестве субъекта и объекта политического влияния.

В параграфе «Диаспоральное измерение транснациональных коммуникационных пространств» диссертант рассматривает сферу международно-политической коммуникации через призму деятельности этнонациональных диаспор.

Прежде всего, автором определяются границы и направление трансформации современной системы международных коммуникаций, отмечается возрастание роли и потенциала негосударственных субъектов политики, констатируется усиление взаимовлияния между различными типами обществ и культур, выступающих в качестве важных факторов развития цивилизации и международного диалога.

Подчеркивается, что, несмотря на утрату национальными государствами монополии на внешние сношения, подавляющее большинство новообразованных международных структур не заинтересованы в нивелировании их позиций. Государство представляет собой универсальный политический механизм, пригодный для реализации целей и задач упомянутых структур, следовательно, на первый план выходит стремление использовать существующий государственный аппарат, предельно адаптировав его к корпоративным интересам.

Транснациональная сущность современных диаспор отчетливее всего проявляется в процессе их непосредственного участия в отношениях, охватывающих страны иммиграции и эмиграции. Подобные контакты являются существенным стимулом для дальнейшего укрепления транснациональных социальных пространств, которые простираются от отдельных иммигрантских семей до обширных сообществ мигрантов, способствуют сближению и объединению различных социальных слоев.

Руководствуясь необходимостью в терминологической и концептуальной строгости, диссертант отмечает, что в контексте исследования важно соотнести онтологическую сущность феномена диаспоры с явлениями «транснациональное пространство» и «транснациональное сообщество».

Транснациональные социальные пространства состоят из комбинаций социальных и символических связей, их содержания, а также позиции общества и организаций, или сообщества организаций, которые имеются во всех мультикультурных государствах. Политические, культурные и экономические процессы в транснациональных социальных пространствах включают аккумуляцию, использование и эффекты различных типов капитала, их объем и конвертируемость.

Транснациональные сообщества характеризуют ситуации, в которых иммигрантские объединения и институты гражданского общества государства исхода связываются крепкими социальными и символическими узами через время и пространство в специфические сообщества и сети связей, как между двумя странами, так и внутри двух стран. Частным случаем таких сообществ и являются диаспоры, при условии, что они сохраняют и поддерживают значительные социальные и символические связи с принимающим обществом и властными структурами принимающего государства.

Международная коммуникация, как отмечает автор, представляет собой совокупность всех взаимодействий транснационального характера, осуществляемых субъектами и агентами международных отношений в контексте международного конфликта и сотрудничества.

Диссертант приходит к выводу, что пространство диаспоры включает не только всю совокупность индивидов, связанных родственной этнокультурной идентификацией и общей генеалогией рассеяния, но и тех представителей этнического сообщества, которые не принимают непосредственное участие в миграционных процессах, однако, будучи включенными в сети диаспоральных коммуникаций, опосредованно вовлекаются в функционирование транснациональных сообществ, становятся их неотделимой частью, производителем и потребителем их идентичностей.

Параграф «Структура коммуникационной деятельности диаспоры» посвящен подробному анализу структурно-функциональных аспектов транснациональной коммуникации этнической диаспоры.

В процессе анализа функционирования этнической диаспоры в качестве сетевой структуры диссертант отмечает, что:

Во-первых, существование транснациональных сетей коммуникаций, посредством которых этнонациональные диаспоры приобретают исключительный социо-культурный, экономический, политико-правовой статус, могут, как способствовать нарастанию конфликтов между участниками транснационального взаимодействия, так и, наоборот, заметно понижать градус политического, культурно-идеологического, религиозного противостояния между ними.

Во-вторых, попытки отдельных субъектов политики силой заставить создаваемые диаспорами сети коммуникации работать на реализацию своих интересов редко приводит к успеху.

В-третьих, возможно структурирование коммуникационного пространства диаспоры, путем выделения ряда основных направлений ее коммуникационной деятельности:

1. внутриобщинные коммуникации включают все связи и взаимодействия, складывающиеся между отдельными членами этнообщины диаспоры. На рамках данного коммуникационного субпространства на первый план выходят психосоциальные факторы формирования и поддержания жизнеспособности общины;

2. трансобщинные коммуникации, реализуются через организацию устойчивых взаимосвязей диаспоральных общин и этнически (также конфессионально) родственных организованных групп, функционирующих за границей, но не на территории исторической родины;

3. коммуникации по вектору «диаспора - историческая родина» включают все виды связей и взаимодействий диаспоры и центра ее рассеяния (этнического материка);

4. коммуникации по вектору «диаспора - принимающее государство/общество» охватывают всю совокупность социокультурных, экономических, политических и иных взаимоотношений диаспоры и властных/гражданских институтов страны пребывания;

5. коммуникации по вектору «диаспора - международные межправительственные организации» складываются, прежде всего, в области защиты прав национальных меньшинств, в том числе на сохранение этнокультурной самобытности и тому подобное.

Диссертантом предпринят анализ деятельности этнической диаспоры в качестве субъекта и объекта политического влияния и сделаны выводы, что уникальные характеристики диаспоры позволяют ей участвовать в транснациональных коммуникационных процессах в качестве самодостаточного субъекта, несущего ответственность за сохранение региональной и глобальной безопасности.

В параграфе «Политико-коммуникативный потенциал ”Русского мира”» диссертантом кратко анализируются исходные предпосылки формирования и консолидации «русского мира», как особого информационно-коммуникационного поля. Причем отмечается жизненноважная потребность современной России найти наиболее эффективные формы участия в коммуникационных процесса, определяющих основы существования российской диаспоры в ближнем и дальнем зарубежье.

В параграфе определяются семантические и социополитические основы «русского мира», дается первичный анализ официально-закрепленной терминологии, используемой в государственных программах по содействию соотечественникам за рубежом. Подчеркивается, что «русский мир» «испокон веков простирался далеко за географические границы России и даже далеко за границы русского этноса».

Автор сделал акцент на тех факторах и условиях, которые затрудняют и замедляют процессы формирования и консолидации «русского мира», причем было обозначено несколько групп подобных факторов:

Во-первых, складыванию русского мира, очевидно, препятствуют искаженная или недостаточно подробная информационная картина жизни и потребностей соотечественников, недостаточное использование заинтересованными сторонами информационно-идеологических инструментов и неразвитая коммуникационная инфраструктура «русского мира» в целом.

Во-вторых, экономическая слабость организации соотечественников за рубежом и незаинтересованность крупных финансово-экономических акторов, в сотрудничестве с ними.

В-третьих, наличие активной конкуренции со стороны иных этнодиаспоральных организаций и групп давления.

В-четвертых, отсутствие устойчивых этнических институтов, стремление к ассимиляции, внутренняя неоднородность и отсутствие заинтересованности в консолидации со стороны большой части зарубежных соотечественников.

В-пятых, отсутствие единого государственного подхода к решению вопросов «русского мира», недостаточное финансирование программ взаимодействия с соотечественниками, проявляющиеся некомпетентность и пассивность органов федеральной и региональной власти в решении поставленных задач.

Кроме того, диссертант отмечает, что в условиях кризиса структурирования и поиска внутренней консолидации, который сейчас переживает российская диаспора, непосредственную важность представляет точная настройка механизмов коммуникаций и их персонификация.

Каналы коммуникации следует выстраивать по принципу завязывания групп интересов в рамках «русского мира» в целом, между его зарубежными структурными элементами и Россией. При этом особое внимание контактирующим сторонам следует обратить на отладку информационных, социальных, экономических и культурно-образовательных каналов взаимодействия, которые непременно должны выходить на партнеров в других странах мира, что позволит постепенно актуализировать взаимный интерес друг к другу.

В сложных условиях трансформирующегося коммуникационного пространства российская диаспора сохраняет такой важный ресурс, как культурный потенциал, является носителем духовных и иных ценностей, образа жизни, по-прежнему привлекательных в ближнем зарубежье. Данный культурный потенциал при должных усилиях по его актуализации может служить важнейшим фактором российского национального присутствия в новых независимых государствах, и роль групп и организаций соотечественников может заключаться в его сбережении и трансляции среди населения стран ближнего и дальнего зарубежья.

В заключении подводятся итоги исследования, делаются выводы.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

1. Мыльников М.А. Современные диаспоры в глобальном коммуникационном пространстве / М.А. Мыльников // Вестник Московского университета. - М.: Серия 18. Социология и политология. - 2007. - № 2. - С. 45-55. (0.6 п.л.)

2. Мыльников М.А. Диаспора как исследовательская проблема / М.А. Мыльников // Сборник статей молодых ученых Института экономики и социальных технологий КГЭУ «Вопросы социально-гуманитарных исследований». - Казань: Казан. гос. энерг. ун-т, 2004. - С.73-78. (0,3 п.л.)

3. Мыльников М.А. Электоральное поведение современных диаспор / М.А. Мыльников // Материалы всероссийской научно-практической конференции «Политические коммуникации XXI века». 27-28 февраля 2006 г. - Казань: КГУ; Центр инновационных технологий, 2006. - С. 288-298. (0,6 п.л.)

4. Мыльников М.А. Модели «организации» этнической миграции на постсоветском пространстве / М.А. Мыльников // Сборник статей молодых ученых Института экономики и социальных технологий КГЭУ «Вопросы социально-гуманитарных исследований». - Казань: Казан. гос. энерг. ун-т, 2005. - С. 72-78. (0,4 п.л.)

5. Мыльников М.А. Русские в бывших советских республиках: взгляд со стороны / М.А. Мыльников // Материалы докладов II Молодежной Международной научной конференции «Тинчуринские чтения», 26-27 апреля 2007 г. - Казань.: Казан. гос. энерг. ун-т., - 2007. - С. 11-12. (0,3 п.л.)

6. Мыльников М.А. Этнодиаспоральные группы в фокусе социополитического исследования / М.А. Мыльников // Регионалистика и этнополитология (Сборник статей) / Отв. ред. Р.Ф. Туровский. - М: Российская ассоциация политической науки (РАПН); Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2008. - С. 230-237. (0,4 п.л.)

7. Мыльников М.А. Некоторые особенности этнодиаспоральной идентичности: мифы и реалии «двойной лояльности» / М.А. Мыльников // Время длиною в жизнь. Памяти Р.Б. Тагирова / Под ред. Н.М. Мухарямова, Р.Н. Мусиной, О.Б. Януш. - Казань: Казан. гос. энерг. ун-т, 2008. - С. 141-146. (0,3 п.л.)

Размещено на Allbest.ru