Конфликт интересов внутри региональной элиты в период перехода от политики реформ к стратегии политической стабилизации

Наконец, для нашего исследования важна позиция Н.Ю.Лапиной, которая хронологически локализует зарождение и становление региональных элит См.: Лапина Н.Ю.Региональные элиты России. М.: ИНИОН РАН, 1997..

Таким образом, в современной российской политологической литературе уже накоплен определенный теоретико-методологический инструментарий для анализа межсистемных и внутрисистемных трансформаций.

Во втором разделе второго параграфа «Общая характеристика переходного периода от политики реформ к стратегии политической стабилизации» аргументируется использование (в качестве «case-study») изучаемого хронологического периода для анализа внутрисистемного переходного периода.

Во-первых, на протяжении данного десятилетия фактически завершилась смена моделей экономического развития советского общества, выразившейся в переходе от «административно-командной» модели к модели «административно-бюрократического рынка».

Во-вторых, фундаментальные экономические изменения стали необходимой основой для определенной трансформации политико-властных отношений. Прежде всего, это отразилось в институционализации новой модификации советской политической системы - модели «партийного государства».

В-третьих, внутренняя трансформация советской политической системы сопровождалась, как полагает значительная часть исследователей, постепенной сменой политического режима, характеризующего взаимоотношения власти и масс. В изучаемый период завершился необратимый переход от тоталитарного к авторитарному политическому режиму.

Наконец, последним аспектом переходного периода является изменение стратегии внутриполитического курса развития страны, что выражалось в переходе от активной реформистской деятельности к политической стабилизации. По мнению автора, именно изменение стратегии внутриполитического курса становится ключевым фактором для осмысления указанных выше политических тенденций.

С этих позиций изучаемый в качестве «case-study» период является внутренне единым, имеющим свои качественные отличия от предшествующего и последующего этапов советской политической истории. По мнению автора, главной спецификой данного внутрисистемного переходного периода является конфликт интересов внутри региональной элиты.

Во второй главе «Развитие конфликта интересов внутри региональной элиты в период внутрисистемного перехода», состоящей из двух параграфов, на местном материале рассматривается логика и специфика развития конфликта интересов внутри региональной элиты в переходный период. По мнению автора, переходный период 1960-х гг. является типовым для анализа трансформаций внутриэлитных конфликтов в рамках внутрисистемного развития, на примере которого можно показать пределы и специфику конфликтности во внутриэлитных группах.

В первом параграфе «Формирование конфликтных отношений в условиях политической реформы» исследуется проблематика формирования конфликтных групп, рассматривается содержание их специфических интересов, раскрываются значимые факторы динамики конфликта интересов в условиях противодействия региональной элиты навязываемому «сверху» политическому курсу.

Важным свидетельством перехода конфликта из латентной стадии в стадию открытых действий стала реализация на рубеже 1950-1960-х гг. политической реформы, направленной на значительное ограничение влияния политической и административной ветвей элиты на региональном и местном уровне. Одновременно данная реформа являлась катализирующим фактором «кристаллизации» групп интересов внутри региональной элиты. Реализация основных направлений политической реформы структурировала конфликтное поле: идентифицировала состав участников, артикулировала их групповые позиции, выявила существенные противоречия в интересах конфликтных групп.

Формирование региональных групп интересов включало в себя осознание группой общности своих интересов, политическую идентификацию, мобилизацию имеющихся в ее распоряжении властных ресурсов. Формы и каналы артикуляции групповых интересов ограничивались возможностями, которые предоставляла номенклатурная организация советской властвующей элиты. Для этого часто использовались традиционные формы политического участия (партийные съезды и конференции, партийно-хозяйственные активы, сессии советов всех уровней и др.), где представители конфликтных групп высказывали свое мнение по проблематике политического курса.

Важной формой артикуляции интересов конфликтных групп в условиях политической реформы стала выработка предложений в ходе ограниченных временем публичных дискуссий по проектам директивных или общепартийных документов, когда допускалась относительная свобода высказываний. Жанром подобных дискуссий стали многочисленные предложения по «улучшению» и «совершенствованию» отдельных мероприятий политической реформы, реализация которых привела бы к трансформации политической системы.

Главной формой артикуляции групповых интересов региональной элиты стало обоснование политических и административных практик, шедших вразрез с существовавшими институциональными нормами, которые регулировали деятельность властных структур. Нарушение норм партийного Устава (особенно в отношении принципа систематической сменяемости кадров) являлось своеобразной формой давления на вышестоящие элитные группы с целью компрометации навязываемых «сверху» новаций.

Акторами артикуляции групповых интересов были, как правило, представители властвующей элиты регионального и местного уровня. Являясь главными организаторами групповых интересов, лидеры внутриэлитных групп лишь в крайних случаях выступали в роли единоличных выразителей данных интересов. Мнения представителей элиты передавались на более высокую ступень вертикали власти как альтернативные. Это позволяло региональным и местным руководителям информировать Центр об инициативах «с мест», но оставить за собой возможность политического маневра в случае отрицательного отношения к данным предложениям.

Формирование политического конфликта проходило по нескольким направлениям. Анализ показывает, что во внутрисистемный переходный период конфликт интересов формируется, во-первых, по вопросу об отношении к власти и степени допуска к власти внеэлитных слоев, во-вторых, по уровням власти, в третьих, по «отраслевым» группам региональной элиты.

Первое направление политического конфликта в указанный переходный период проходило по линии «элиты - массы». Властвующая элита выступала в данном случае как единое целое, поскольку осознавала свой совокупный интерес на удержание власти и сохранение контроля над массами. Навязываемые «сверху» мероприятия по демократизации властных институтов усилили институциональное напряжение во взаимоотношениях элиты и масс, угрожая политическому статусу и привилегированному положению слоев властвующей элиты.

Опасность расширения народной инициативы способствовала консолидации интересов основных групп региональной элиты, которые пресекали обсуждение представлявших угрозу своим властным позициям радикальных предложений. В качестве выразителя политических интересов региональной элиты была «выдвинута» партийная часть номенклатуры, имевшая право консолидированного мнения всей региональной элиты перед лицом союзной власти.

Та часть властной элиты, которая хотела опереться в своих преобразованиях на внеэлитные силы, оказалась слишком слаба и не получила ощутимой поддержки ни внутри элиты, ни в массах, тем более, что сторонники альтернативных позиций не могли и не хотели напрямую обращаться к массам за поддержкой.

Региональная элита стремилась свести элит-массовое взаимодействие к внутриэлитному, выдавая руководителей номенклатурных групп за представителей масс. Для региональной элиты было характерно неприятие участия масс в выработке и принятии политических решений, поэтому на всех уровнях и во всех ветвях региональной власти были найдены конкретные средства по нейтрализации влияния масс на выработку политических решений.

Второе направление конфликтных противоречий обозначилось во взаимоотношениях центрального, регионального и местного уровней власти. Главной целью предпринятой политической реформы, с точки зрения группы Н.С.Хрущева, являлось ослабление влияния номенклатурной составляющей в региональной политической и административной элите. Данный политический интерес союзного Центра диктовался необходимостью придания большего динамизма деятельности властвующей элиты, для которой сложившиеся номенклатурные практики стали серьезным препятствием на пути повышения эффективности управленческой и политической деятельности.

Однако уже в начале реализации политической реформы представители региональной элиты открыто выражали недовольство проводимыми преобразованиями, которые затрагивали их коренные интересы.

Третье направление политического конфликта отмечалось во взаимоотношениях политической, административной и хозяйственной ветвями региональной элиты. Данная реформа спровоцировала борьбу за перераспределение между ними властных ресурсов (прежде всего, контроль над низовым аппаратом) и изменение своего статуса в системе политических отношений.

На основании вышеизложенного автор делает вывод о невозможности разрешения внутриэлитного конфликта интересов в рамках проводимого высшим руководством страны политического курса.

Во втором параграфе «Разрешение внутриэлитного конфликта интересов как фактор перехода к стратегии политической стабилизации» рассматриваются проблемы урегулирования конфликта интересов внутри элиты как необходимой предпосылки институционализации новой модификации политической системы. Данная стратегия разрешения конфликта интересов базировалась на сохранении элитой господствующих позиций путем отказа от продолжения реализации политической реформы.

По мнению автора, разрешение конфликта интересов соответствовало одному из описанных в политологии сценариев выхода из неопределенности в переходный период - сценарию «сообщество элит» (В.Я.Гельман). Данная идеально-типическая модель предполагает достижение политического компромисса при переделе сфер влияния между элитными группировками по «вертикали» и «горизонтали» власти; блокирование демократизации с целью сохранения статусных позиций и консолидации власти в условиях минимизации конкуренции.

Практика разрешения элит-массовых противоречий во внутрисистемный переходный период показывает, что региональная элита стремится стабилизировать и укрепить свои статусные позиции как особой социально-политической группы в рамках модели «управляемой демократии». Во-первых, данная модель предусматривает существенное замедление темпов циркуляции элиты, минимизацию каналов по оказанию влияния внеэлитных слоев на ее кадровый состав. Во-вторых, в условиях «управляемой демократии» происходит встраивание общественной инициативы в структуру интересов элит, «канализация» выдвигаемых «снизу» радикальных требований при соблюдении видимости опоры на «мнение общественности». Одновременно в арсенале властвующих групп закрепляется минимальный набор обязательств элиты перед обществом, реализация которых обеспечивает необходимую поддержку новому внутриполитическому курсу руководства страны и со стороны масс.

Данные задачи были достигнуты, прежде всего, за счет одобренной союзным Центром целенаправленной политики региональной и местной элиты по снижению темпов сменяемости руководящего кадрового состава выборных органов власти, усиления административного контроля над ходом и результатами выборов, установления системы «политической фильтрации» для продвижения по служебной лестнице на значимые статусные позиции.

Не менее важным направлением выполнения указанных выше задач стало сворачивание форм общественного участия в работе аппарата власти. Многообразие форм общественных начал, выполнявших функции аппарата, в некоторых партийных и советских комитетах к концу переходного периода было сведено исключительно к деятельности постоянных комиссий, состоявших из членов актива. Сохранившиеся формы общественных начал выполняли отчетливо выраженную представительскую функцию, показывая тем самым культивировавшееся идеологической доктриной «единение власти и народа». Однако на практике общественные структуры были отстранены от реальных рычагов влияния на выработку элитой политического курса.

Контроль аппарата власти над общественной инициативой достигался за счет многовариантного административного влияния на кадровый состав общественных органов, в том числе, путем кооптирования штатных работников на руководящие должности, включением руководителей общественных структур в состав номенклатуры или даже штаты органов власти. Деятельность общественных начал в вопросах планирования работы, определения сфер компетенции, делегирования властных полномочий и проявления собственной инициативы была жестко ограничена со стороны аппарата власти.

Таким образом, мероприятия региональной элиты по кадровой стабилизации и сворачиванию общественных начал перекрывали важнейшие каналы демократизации властных институтов советского общества.

Разрешение конфликта интересов проходило и по линии «Центр - регионы». Региональные элиты добились от Центра расширения сфер своей компетенции в регулировании политической жизни на местах, что увеличивало их возможность корректировать внутриполитический курс элит Центра.

В данном параграфе показаны существовавшие механизмы воздействия региональных элит на высшее руководство страны (с целью отмены наиболее одиозных политических новаций), в том числе такие, как допущение массовых нарушений формальных практик деятельности.

Высшее политическое руководство страны было вынуждено пойти на уступки интересам региональных и местных элит. Идеологический тезис о «преемственности руководства» приобрел важное содержание: впервые в истории советской региональной элиты Центр фактически санкционировал практику выдвижения на руководящие посты представителей «с мест», оставив за собой право контроля над первыми лицами региональной элиты и их замены в исключительных случаях. Таким образом, политический курс «стабильности кадров» являлся важнейшим завоеванием региональных и местных элит и стал гарантией от «кадрового произвола» Центра.

Расширение сфер компетенции региональной элиты в регулировании вопросов местной жизни проявилось и в практике сворачивания общественных начал в работе аппарата власти. Установка на сохранение форм общественных начал стало предметом бюрократического торга между центральными, региональными и местными политическими и административными элитами. Можно утверждать, что вышедшие в конце изучаемого периода постановления высших органов относительно форм, функций, властных полномочий общественных начал в работе административного аппарата основывались на сложившейся к тому времени практике на местах.

Создание штатных отделов означало перевод важнейших направлений работы под контроль аппарата. Это свидетельствовало о восстановлении в арсенале региональной элиты утраченных в начале развития конфликта политических ресурсов, необходимых для оказания влияния на выработку решений.

Наконец, важное направление разрешения конфликта интересов в данный переходный период отмечалось во взаимоотношениях политической, административной и хозяйственной ветвями региональной элиты. Необходимым основанием отчетливо выраженного компромисса интересов стало неприятие политического курса Н.С.Хрущева и радикальной демократической инициативы масс.

Исследователи отмечают формирование в указанный период своеобразного «общественного договора» между политико-административной и хозяйственной ветвями элиты. Одной из сторон данного компромисса интересов стало более четкое распределение функциональных обязанностей внутри региональной элиты при первенствующем значении ее партийной ветви.

Представители основных ветвей региональной элиты выражали заинтересованность в стабилизации своего кадрового состава как необходимой предпосылки эффективного функционирования. Артикулированный курс на стабилизацию кадрового состава свидетельствовал о появлении внутренней сплоченности как принципиально нового качества внутриэлитных связей. Стабильность политического статуса стала важнейшим завоеванием для всех групп интересов внутри региональной элиты. Данный союз являлся фундаментальной социально-политической основой новой модификации советской политической системы, сформировавшейся в период внутрисистемного перехода.

В Заключении подводятся итоги исследования, сформулированы основные выводы, определяются перспективы возможных дальнейших разработок в данном научном направлении.

Опубликованные работы автора по теме диссертации

1. Белоногов Ю.Г. Советская властвующая элита и экономическая реформа А.Н.Косыгина: борьба за выбор стратегии // Пермская элита: становление, развитие, современное состояние: Материалы Интернет-конференции (январь-март 2003 г.). Пермь: ПГТУ, 2003. С. 184-195 (0,75 п.л.).

2. Белоногов Ю.Г. Актуальные проблемы развития советского общества в 1960 -- 1970-е гг. в контексте процесса модернизации // Ученые записки студентов и аспирантов Гуманитарного факультета. Пермь: ПГТУ, 2003. Вып. 9. С.72-74 (0,18 п.л.).

3. Белоногов Ю.Г. Причины сворачивания экономической реформы 1965г.: основные подходы к изучению проблемы // Ученые записки студентов и аспирантов Гуманитарного факультета. Пермь: ПГТУ, 2003. Вып. 9. С. 79-83 (0,25 п.л.).

4. Белоногов Ю.Г. Идея принудительной ротации кадров и теоретические разногласия внутри региональной номенклатуры (по материалам обсуждения проекта Устава КПСС) // Номенклатура и номенклатурная организация власти в России XX века: Материалы Интернет-конференции (ноябрь 2003 - март 2004 гг.). Пермь: ПГТУ, 2004. С. 223-238 (1 п.л.).

5. Белоногов Ю.Г. Проблемы отношения партийного аппарата к общественным началам в партийной работе в 1960-е гг. // Сборник научных трудов аспирантов гуманитарного факультета. Пермь: ПГТУ, 2005. С. 67-74 (0,5 п.л.).

6. Белоногов Ю.Г. Интересы крестьянства во внутриноменклатурной борьбе 1960-х годов // Астафьевские чтения. Современный мир и крестьянская Россия. Пермь: Издательство «Курсив», 2005. Вып. 3. С. 252-256 (0,25 п.л.).

7. Белоногов Ю.Г. Ликвидация системы совнархозов: позиция региональной номенклатуры // Урал индустриальный. Бакунинские чтения: Материалы VII Всероссийской научной конференции, ноябрь 2005 г. В 2-х тт. Екатеринбург: ООО «Издательство УМЦ УПИ», 2005. Т. 1. С. 284-289 (0,31 п.л.).

8. Белоногов Ю.Г. Актуальные проблемы изучения политики «стабильности кадров» региональной номенклатуры во второй половине 1960-х годов // Формирование гуманитарной среды и внеучебная работа в ВУЗе, техникуме, школе: Материалы VIII Всероссийской научно-практической конференции: В 3-х т. Пермь: ПГТУ, 2006. Т. 2. С. 93-95 (0,18 п.л.).

9. Белоногов Ю.Г. Конфликты интересов внутри региональной номенклатуры 1960-х годов: к постановке проблемы // АНТРО: Анналы научной теории развития общества. Пермь: ПГТУ-ЗУИЭП, 2006. Вып. 2. С. 90-103 (0,88 п.л.).

Размещено на Allbest.ru