Аксиологическая триада конституционализма: проблема сопряжения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Ставропольский государственный университет

Аксиологическая триада конституционализма: проблема сопряжения

кандидат наук, доцент, докторант

Поярков Сергей Юрьевич



Аннотация

Настоящая статья посвящена исследованию современных проблем сопряжения аксиологической триады конституционализма. Авторы считают, что конституционализм, явившись в эпоху своего зарождения и становления в качестве результата развития западной либеральной социальной, философской и политической мысли, на сегодняшний день формализовался в самостоятельную систему, в рамках которой различные социальные философские учения, в частности, либерализм, радикализм и консерватизм, приобретают характер исключительно утилитарного идеологического отражения установок и мотивов правящих элит в политике. В работе исследуется идейно-ценностные основания и установки конституционализма. В статье проводится анализ понятий идеологии, власти, конституционализма, политического менталитета, их соотношения. Авторами исследуется феномен культуры конституционализма, которое в работе противопоставляется и разграничивается с понятиями правовой культуры, культуры государственной власти и политической культуры.В настоящей статье был использован ряд методов научного исследования, в частности: исторический; формально-логический; сравнения; анализа и синтеза.



В эпоху своего становления конституционализм явился результатом развития либеральной мысли. Но сегодня происходит процесс, когда конституционализм отходит от своего «первородного содержания» и становится самостоятельной системой. В ее рамках либерализм, радикализм и консерватизм приобретают характер исключительно утилитарного идеологического отражения установок и мотивов правящих элит в политике. Данные идеологические течения практически не связаны с идейными основаниями конституционализма, но позволяют их идеологам говорить о существенной связи их теоретических конструкций с конституционализмом.[1-3]

Преломляясь в общественном и индивидуальном сознании как целостная конструкция, совокупность идей и ценностей обеспечивает формирование определенного оценочного критерия существующих политико-властных отношений, позволяя воссоздать образ их идеальности. Г. Лотце вкладывал в термин «ценность» абсолютно конкретный смысл, понимаемый как значимость чего-либо, в отличие от существования. [4, с. 104] Понимая ценность конституционализма как личностно окрашенное отношение к миру, возникающее не только на основе знания и информации, но и собственного жизненного опыта личности, [5, с. 127-131] необходимо подчеркнуть, что ценности не первичны, «... они производны от соотношения мира и человека, выражая то, что в мире, включая и то, что человек создает в процессе истории, значимо для человека». [6, с. 365] Причем эта значимость имеет в ценности нравственный характер, поскольку выражает такое отношение к предметной действительности, которое основано на добре и зле.

Н.П. Медведев, анализируя соотношение понятий «ценность» и «предмет», полагает, что с одной стороны, ценности - это те же самые предметы и явления, с которыми имеет дело личности в своей практике, но взятые не сами по себе, а в аспекте их значимости для личности. С другой стороны, понятие ценности употребляется для обозначения некоторых высших принципов жизни, поведения, норм и идеалов, к которым стремится общество. [7, с. 10]

Ценность - это особое значение, которое человек придает определенному предмету. Ничто само по себе не обладает ценностью. Лишь то, что человек способен выделить из ряда предметов, в основе чего лежит возможность удовлетворения его определенных потребностей, приобретает для него ценность. Иначе говоря, политические ценности - это индивидуальная реальность, ибо они отождествляются с субъективной значимостью, и их особый статус задается исключительно индивидуальным творящим сознанием. Наличие политической составляющей придает такой ценности особый, технологический аспект. Поскольку она становится способной влиять на функционирование политической власти.

Возникающие противоречия между ценностными ориентациями политической власти могут быть обусловлены подчас декларативностью идей и ценностей относительно социально-политических ожиданий тех, на кого направлено властное воздействие. Так, по мнению Н.С. Федоркина, [8, с. 35] расхождения между декларируемыми политическими ценностями субъектов политики и социальной реальностью обусловлены объективными факторами, способными негативно влиять на процессы реализации тех или иных жизненно важных для общества целей власти. Своего рода приватизация идей и ценностей конституционализма позволяет субъекту власти формировать определенную идейно-ценностную среду политико-властных отношений, и, как следствие, институализировать идейно-ценностные отношения в пользу существующей системы политической власти. Как указывает M. Брэндон, конституционализм как политическая теория, связан с архитектурной структурой и основными ценностями общества и власти. Он стремится сделать мир понятным и, в некоторой степени, управляемым. Исторически сложилось так, что он озабочен проблемой власти, особенно власти тех, кто будет управлять другими, особенно, когда это правило может быть произвольным. [9, с. 655]

Сами по себе политические ценности (например, равенство, справедливость, демократия, свобода) как определенные жизненные ориентиры затрагивают интересы людей, придают нравственную составляющую деятельности субъектов властных отношений, они статичны и декларативны. Таковыми они являются без «привязки» к конкретным политико-властным отношениям. Но политическая ценность приобретает динамический характер при условии обретения значимости той или иной ценностью непосредственно в деятельности субъекта власти. А.Г. Здравомыслов замечал, что «система ценностей - это мир значений, благодаря которому человек приобщается к чему-то более важному и непреходящему, чем его собственное эмпирическое существование ... именно благодаря приобщению к миру ценностей жизнь отдельного человека приобретает смысл». [14, с. 184]

Обретение значения ценностью позволяет субъекту политической власти формировать определенную ценностную среду политико-властных отношений, то есть институциализировать возникающие идейно-ценностные отношения в рамках существующей системы власти. Из этого возникает необходимость формирования определенных ценностных ориентаций всех субъектов, действующих в данной среде. Как замечал Т. Парсонс, ценностная ориентация относится к тем аспектам ориентации деятеля, которые связывают его с соблюдением определенных норм, стандартов, критериев отбора... Какие выбрать средства и цели из имеющихся, какие именно потребности-установки и в какой степени подлежат удовлетворению - вообще любой выбор деятеля обусловлен его ценностными ориентациями, которые подчиняют его определенным нормам и руководят им в его актах выбора. [15, с. 58-59] Само существование ценностных ориентаций позволяет говорить об определенной систематизации в сознании идей и ценностей, обусловливающих существование идеологии.

Указывая на особенность конституционализма как политической идеологии, Э. Харрис [16, с. 986] отмечал, что он объединяет различные принципы и предположения о двойственной природе человека как частного лица и гражданина общества, природе государства и природе сложного набора отношений между человеком и государством. Главным образом, эта идеология кристаллизовала по теперь знакомому Rechtsstaat и Sozialstaat, которые включают: защиту более высокого законного статуса конституции и соответствующий механизм (независимая судебная или конституционная система суда), правовые нормы, демократия, согласие, ограничение государственной власти, запрет произвольных действий, действия, предпринятые в соответствии с законом, уважение к правам человека и достоинству также, понятия обычно понимаются сообществом наций.

Существенным для понимания идейно-ценностной природы конституционализма является обстоятельство, согласно которому в целом идеология имеет дело не просто с идеями, а - с фундаментальными общественными идеалами, [17, с. 309] которые входят в сферу идеального и всеобщее признание, и властная сакрализация которых обеспечивает единство и целостность как социальных групп, так и общества. Так, американские функционалисты E. Алден и Ф. Шуманн, используя в своем анализе структурно--функциональную связку «ценности» -- «идеи» -- «политическое действие», полагали, что идеологии--это ни что иное, как структуры, через которые ценности связываются с политическим действием.[18, с. 9] В этом случае конституционализм как специфический идейно-ценностный конструкт представляет собой определённую доктрину, оправдывающую притязания той или иной группы лиц на власть (или её использование), добивающаяся в соответствии с этими целями подчинения общественного мнения собственным идеям. [19, с. 335]

Современная государственная власть конституируется не просто как система властных учреждений, а именно как «власть--знание». При этом речь идет о таком знании, «которое непосредственно определяется целями и задачами власти и присущим ей аспектом видения своих объектов»; [20, с. 11] знании, способном определять технологический аспект взаимодействия государства и гражданского общества. Как отмечает Б. Барнс «… власть является одним из аспектов или одной из характеристик социального знания... Любое конкретное распределение знания наделяет индивидов, обладающих этим знанием и конституирующих его, способностью к действию; эта способность к действию и есть общественная власть, власть общества, которую они конституируют благодаря обладанию знанием». [27, с. 23] Данное знание -- это тоже ценность, но ценности сами по себе могут включать в себя не только знания, но и вымыслы, домыслы, мифические представления, религиозные фантазии и даже идеологические заблуждения, что и послужило причиной определения идеологии западными исследователями как ложного сознания. [28, с. 76]

Понятие «идеология» было введено в употребление французским философом и экономистом Д. де Трасси. [29, с. 11] В понимании де Трасси, «идеология» - учение об идеях, исследуя всеобщие принципы и законы возникновения идей, позволяет тем самым установить твёрдые основы для политики, этики, воспитания и т. д. Но надо отметить, что в XIX веке К.Манхейм (Маннгейм) - относит зарождение понятия «идеология» к работам английского мыслителя Ф. Бэкона (учение об «идолах разума»), а также обнаруживает ряд высказываний об идеологическом «искажённом сознании» в работах Н. Макиавелли и Ю. Юма. Однако исторически первой концепцией идеологии признается марксистская, без изучения которой общее понимание сущности идеологии невозможно.

В «Немецкой идеологии» и дальнейших работах, К. Маркс и Ф.Энгельс определяли, что идеология «...считает, что идеи господствуют над миром, идеи и понятия она считает определяющими принципами, определённые мысли -- таинством материального мира...». [30, с. 12] Ф. Энгельс, критикуя Е. Дюринга, писал, что философия действительности оказывается и здесь чистой идеологией, выведением действительности не из нее самой, а из представления. К. Маркс и Ф.Энгельс не применяли категорию идеологии к собственной системе воззрений, но они характеризовали марксизм как научную теорию социализма, органически связанную с освободительной классовой борьбой пролетариата. Позиция К. Маркса и Ф. Энгельса может быть названа экономическим детерминизмом: «Производство идей, представлений, сознания первоначально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни». [31, с. 24]

Говоря об успешности идеологии С. Жижек выдвигает ряд концептуальных положений. Во-первых, идеология всегда претендует на истинность. «Идеология _ это, строго говоря, система, только претендующая на правду, то есть система, которая стремилась бы не просто ко лжи как к таковой, но ко лжи, которая переживалась бы как правда, ко лжи, желающей, чтобы ее принимали всерьез». [32, с. 37] Во-вторых, идеология внутренне непротиворечива и позволяет поставить себе на службу даже факты, ее опровергающие. «Любая идеология действительно успешна равно в той мере, в какой она не позволяет увидеть противоречия между предлагаемыми ею конструкциями и действительностью, когда она задает сам модус действительного повседневного опыта... Идеология достигает своих целей тогда, когда даже факты, казалось бы, опровергающие ее доводы, оборачиваются аргументом в ее пользу». [32, с. 56] В-третьих, идеология стремится избежать работы с содержанием, так как содержание может быть фальсифицировано, а форма не имеет оснований для критики и сомнения. «На что действительно делает ставку идеология, так это на собственную форму, на то, что мы продолжаем идти как можно прямее в одну сторону, что мы следуем даже самым сомнительным мнениям, если приняли их за вполне правильные». [32, с. 89]

Придавая общественной жизни людей определенную форму, т. е. осуществляя определенный способ существования жизни индивидов, идеология побуждает людей действовать, придавая смысл их жизни, ибо индивиды, потерявшие смысл жизни, это уже не целеустремленные личности. Общественная наука, опирающаяся на идеологию, оправдывающую социальный интерес, утрачивает объективность. Вместе с тем идеология, опирающаяся на объективное знание, становится научной… Труднейшая проблема совмещения идеологического и научного видения социальной реальности остается открытой.[33, с. 207] Это соответствует тому пониманию идеологии, которое развивает Д. Норт: «Под идеологией я понимаю субъективное восприятие (модели, теории), которым располагают все люди для того, чтобы объяснять окружающий мир. Будь то на микроуровне индивидуальных взаимоотношений или на макроуровне организованных идеологий, дающих целостное объяснение прошлого и настоящего, таких как коммунизм или религии, - в любое случае теории, создаваемые отдельными людьми, окрашены нормативными представлениями о том, как должен быть организован мир». [34, с. 41] Поэтому политический способ организации социально неоднородного общества нужен для того, чтобы «регулировать отношения между самими этими социальными группами - сословиями, классами, нациями, различными частями сословия, класса, нации, представляемыми политическими партиями и организованными движениями. Поскольку же отношения эти являются борьбой за власть, они должны опредмечиваться в соответствующих программах, теоретических концепциях, идеологических и идеалогических системах, за которыми стоят соответствующие системы ценностей». [43, с. 100] Идеология есть непременное условие целесообразной активности государственной власти, при ее отсутствии политика теряет смысл. В этой связи, как подчеркивают некоторые исследователи, деидеологизация общественной жизни приводит к кризису общенациональных ценностей, что, в свою очередь, порождает слабую способность государства и общества противостоять сильным идеологическим постулатам, например, исламских фундаменталистов, французских социалистов или фашистов.[44, с. 93-99]

Соответственно, значимым понятием, отражающим функциональность государственной власти, является идеологическое знание, в основе которого лежит уверенность в том, что заявленные государством политические феномены являются для общества реальными и обладают определенными значимыми характеристиками. Ю.Г. Волков [45, с. 254], акцентирует внимание на том, что идеология -- это определенная система философских, научных, художественных, нравственных, правовых, политических, социологических знаний и ценностей о мире, обществе, человеке. Эти знания и ценности лежат в основании формирования и эволюции общества и личности. Идеологические знания и ценности организуют, регулируют, направляют и интегрируют деятельность людей в духовной, политической, экономической, социальной и семейно-бытовой сферах жизни общества, объединяют страны с однотипной идеологией в цивилизации, направляют взаимодействие между регионами цивилизаций, обеспечивают целостность социосферы.[46, с. 109-110]

Знание действующего субъекта заключается в определенности для него некоторых средств, необходимых для достижения удовлетворительного результата, отмечает В.А. Карташев, методов (способов) использования этих средств и в определенности условий, при которых возможно использование выбранных средств при известных методах. [47, с. 61]

Поэтому идеологическое знание может представлять различную структуру, отражая те или иные приоритеты в политико-властном взаимодействии. При этом если в структуру идеологического знания государство инкорпорирует вымыслы, домыслы, мифические представления, религиозные фантазии и заблуждения, это приводит к недоверию гражданского общества к государству в целом. В любом случае, эти вкрапления распознаются обществом в определенной временной перспективе, и выявляется неадекватность государственной идеологии фактической деятельности государства. Поскольку идеологическое знание политически объективировано как знание, то есть как совокупность общепринятых истин относительно реальности, любое принципиальное отклонение от установленного институционального порядка воспринимается как уход от реальности.

Взаимосвязь между идеологическим знанием и его основой является диалектической, ибо такое знание -- «социальный продукт и фактор социального изменения». [48, с. 142] Данное положение имеет принципиальное значение, поскольку позволяет выявить источник и механизм реализации идеологического знания. Такое знание как идеологический продукт предполагает, прежде всего, специальных субъектов, производящих этот продукт. Как отмечает П. Бурдье, одним из важнейших видов власти есть «власть производить и навязывать категории мышления, которые мы спонтанно применяем ко всему, что есть в мире, а также к самому государству». [49, с. 125] Причем, в случае актуализации государственной властью определенного идеологического знания, это знание приобретает статус элемента функциональной идеологии, как определяющего технологический характер политического властвования идеологический фактор. Поэтому идеологию следует воспринимать «не как объективную духовную структуру, а как более или менее устойчивую форму опыта», [50, с. 165] где знание и есть материально-логическое содержание опыта, конкретизирующее всякий раз его использование, его проявление в решении конкретной же задачи.[58, с. 56]

Действительно, государственная идеология представляет собою не только теоретическую систему, но и выражает лежащий в ее основе способ мышления. В своем исследовании А.В. Филиппович делает акцент на управленческом характере государственной идеологии как понятии, посредством которого традиционно обозначается совокупность идей, мифов, преданий, политических лозунгов, программных документов партий, философских концепций; не являясь религиозной по сути, идеология исходит из определенным образом познанной или «сконструированной» реальности, ориентирована на человеческие практические интересы и имеет целью манипулирование и управление людьми путем воздействия на их сознание. [59, с. 386]

Соответственно, государственная идеология как категория общественного интереса предопределяет политику как способ технологической реализации этого интереса через особую форма мировоззрения в политической активности государства и его цели. Как отмечал К. Гирц, «задача идеологии - сделать возможной автономную политику, создав авторитетные концепты, которые бы придали ей смысла, и убедительные образы, которые бы сделали ее доступной для восприятия». [60, с. 225-267] Это обусловлено тем, что, во-первых, идеология связана со структурообразующими общественными процессами. С одной стороны, она продукт политических явлений, с другой - сама может активно участвовать в установлении определенного политического порядка (в этой связи принято говорить о «материальной силе» идеологий) в качестве его рационального обоснования. Во-вторых, идеология выступает ценностной системой, формирующей определенное моральное ядро политических отношений, из чего следует ее обязательная ценностная направленность. В-третьих, идеология может выступить своего рода посредником между желаниями человека и окружающей действительностью, фактически указывая на легитимные формы удовлетворения этих желаний. [66, с. 10] При этом именно содержание технологического компонента в процессе реализации политических проектов и стратегий является основным маркером поставленных и реализуемых целей, тех планов и ценностных преференций, которые выявляются независимо от политической риторики властей. [67, с. 42] конституционализм либерализм утилитарный идеологический

Конкретизируя понимание государственной идеологии, можно выделить структурное ядро, которым, по мнению многих исследователей, являются не концептуализированные научные знания, но миф, который, будучи «закодированным признаком главных ценностей общества», [68, с. 427] отвечает потребности человека в целостном взгляде на мир. Поэтому, исходя из функциональных целей и задач, актуализация идейно--ценностных компонентов конституционализма, как особого идеологического знания, позволяет определить существующую степень развития государственной идеологии как формы идейно--ценностного сопряжения государства и общества. Эти положения составляют, по сути, определение субъективной реальности, которая способна опосредовать взаимодействие государства и общества. Определенная субъективная реальность, опираясь в разной степени на формальные и неформальные регуляторы их поведения, формирует государственной идеологию.

Государственная идеология объективна для общества, поскольку ее основной носитель - государство - формализовано в специальной системе органов власти. Соответственно, общество вступает в отношения определенной зависимости от государства, так как именно оно ответственно за внесение объективного идеологического знания посредством осуществления политической, экономической и иных видов институциональной деятельности. Так, Н.М. Великая отмечает: «С одной стороны, преследуется общезначимая цель -- внедрение в общественное сознание консенсусных, в отличие от радикальных, мировоззренческих стереотипов, «оттягивание» общества идеологическими средствами. Другая цель, групповая, -- обеспечить свое лидерство и претензии на него идеологическими средствами. Свое -- не значит просто административной элиты, а тех, кто находится у власти в настоящее время. Так как идеологический процесс, возглавляемый и курируемый элитой, решает одновременно три задачи: идеологического обеспечения социального консенсуса, идеологического обеспечения функционирования элиты и ее ведущей роли». [69, с. 68]

Следует отметить, что идеология есть не только и не столько учение об идеях, ценностях и принципах, а гораздо более широкое объемное явление политической жизни, являющееся одновременно и теоретическим мировоззрением, и системой вытекающих из мировоззрения регуляторов, установок, норм поведения, и определенной системой идеологического воздействия, где основными целями государственной идеологии должны являться: во--первых, овладение общественным сознанием; во--вторых, внедрение в него своих ценностных оценок, целей и идеалов политического развития; в--третьих, регуляция поведения граждан на основе этих оценок, целей и идеалов.[70, с. 167-169]

Существенным является то, что идеология приобретает значимость и выполняет свои функции тогда, когда она сопряжена с политико-культурными традициями общества. И степень подобного сопряжения может свидетельствовать об эффективности государственной идеологии. В этой связи значимым элементом идейно-ценностной подсистемы конституционализма становится категория «политический менталитет», которая в совокупности позволяет описать опосредованность политики в понятиях политической составляющей общественной психологии - политическими представлениями и эмоциями, стереотипами, политическими символами и мифами. Но своеобразные психические черты общества в пределах государственности, именуемой нацией, есть результат длительного исторического времени. В таком понимании национальный характер, как отражение политического менталитета, существенным образом влияет на политическое поведение нации в различных социально-политических условиях. Поэтому значимость менталитета обусловлена его ролью в обеспечении связи различных эпох и создании механизма определенной политической преемственности.

Социальная информация как один из механизмов передачи и функционирования менталитета выражается в символической форме. В этом плане основной характеристикой символов как выразителей менталитета выступает их неразрывность с повседневностью.[76, с. 13] Как отмечает Ж. Ле Гофф, менталитет проявляется самым ясным образом в нерациональном и ненормальном поведении, имея в виду менталитет всего общества. [77, с. 18-19] В подобном понимании менталитет выступает интегральной характеристикой людей, живущих в конкретной культуре, которая позволяет описать своеобразие видения этими людьми окружающего мира и специфику реагирования на него.[78, с. 27]

Наиболее значимое определение для настоящего исследования, раскрывающее сущность менталитета дано И.К. Пантиным, рассматривающим менталитет как «выражение на уровне культуры народа исторических судеб страны, как некое единство характеров исторических задач и способов их решения, закрепившихся в народном сознании в культурных стереотипах. В менталитете определенной нации откладывается ее исторический опыт, перипетии ее формирования и развития. Менталитет - это своеобразная память народа о прошлом, психологическая детерминанта поведения миллионов людей, верных своему исторически сложившемуся «коду» в любых обстоятельствах, не исключающих катастрофические». [79, с. 27-34]

Политический менталитет представляет собой глубоко укорененные как в поведении, так и в сознании политические компоненты, которые, хотя и носят весьма относительный и изменчивый характер, по своему содержанию выступают как системообразующие и могут рассматриваться в качестве стабильных. В отличие от идеологии менталитет - то общее, что объединяет различные уровни бессознательного и сознательного, общественного и индивидуального, теоретического и практического.[80, с 40-41; 86, с. 10] В отличие от политического сознания и политической идеологии политический менталитет не включает специализированные знания теоретического характера.

Политический менталитет - это сфера обыденного опыта. Кроме того, в отличие от политического сознания и политической идеологии политический менталитет включает в себя неосознанное - «коллективно - архетипическое». Некоторые исследователи считают, что политический менталитет - это «совокупность устойчивых, общераспространенных в той или иной группе представлений, выражающих особое видение принадлежащими к ней людьми политической и социальной реальности. [87, с. 73]Так же можно указать, что под политическим менталитетом понимают совокупность установок, эмоций и настроений разнообразных политических субъектов. Все эти элементы составляют стиль их мышления и проявляются непосредственно в политической активности. [88, с. 318]

Политический менталитет - категория объективная, которая проявляется в определенных политических позициях, ценностных ориентациях, совокупности поведенческих стереотипов и политических традиций. Как продукт социально-политического процесса в исторической перспективе политический менталитет определяет специфичность нации, делающую ее непохожей на других и позволяющей говорить о самостоятельной политической идентичности. Интеллектуальная активность индивидов и групп, которая формирует политические представления, состоит в том, что она соединяет понятие, которым обозначается соответствующий политический объект, с его непосредственным восприятием. На этой основе создается образ политического объекта, который часто приобретает для нации символическое значение, как бы воплощая, представляя тот смысл, который объект имеет для его жизнедеятельности.

Определяющим фактором сопряжения двух самостоятельных идейно-ценностных комплексов, какими выступает политическая идеология и политический менталитет, в условиях конституционализма особую значимость приобретает развитие такого феномена как культура конституционализма, которая обеспечивает формирования целостной картины идейно-ценностной подсистемы конституционализма. В этой связи Г.И. Вайнштейн отмечает, что характеристики «культурной среды», в которую «имплантируется» демократическая система, не имеют критически важного значения на стадии крушения авторитарных режимов и перехода к демократии (хотя и определяют многие особенности этого этапа). Но они приобретают определяющее значение с позиций перспектив демократизации, выживания новых демократических режимов, их способности утвердиться и обрести устойчивость. [89, с. 154-155]

Значимость развития культуры конституционализма обусловлена тем, что она не только сфера или способ общественной деятельности, но, что самое главное, пространство интегрированного взаимодействия акторов политико-властных отношений. Именно благодаря этому взаимодействию возможно раскрытие сущности конституционализма как определенного социально-политического пространства и способа отношений между гражданином, обществом и государством.

Рассматривая культуру конституционализма, необходимо подчеркнуть, что данная культура, хотя и является совокупностью искусственных политических порядков человеческой жизнедеятельности, выстраивает их в качестве дополнения естественных порядков организации общества и потому не может без них существовать. В итоге жизнедеятельность внутри государства начинает мотивироваться как биологическими интересами и потребностями, так и факторами, которые порождаются политическим механизмом, определяющим деятельность государства через его конституцию.

Культура конституционализма предстает в виде некой искусственной среды обитания формализованной конституцией государства в качестве определенной политико-культурной реальности. Сама идея культуры конституционализма как целостности немыслима без идеалов политической интеграции и консолидации, где идеи и ценности конституционализма и соответствующие им понятия на исходном уровне анализа должны быть истолкованы как особые социокультурные конструкции. Соответственно, политическая специфика культуры конституционализма состоит в том, что ее развитие позволяет планомерно формировать определенные идеологические системы, в рамках которых становятся значимыми идеи, ценности и принципы политической жизнедеятельности, причины, определяющие динамику перехода от одних идеалов, идей и принципов к другим. Адекватная модель культуры конституционализма определяет идеалы, идеи и принципы так, чтобы сделать их легитимными и превратить в источник прогнозируемого изменения.

Культура конституционализма измеряется исторически. Именно это делает динамику современной государственности и ее взаимоотношений с личностью многомерной, предоставляя для личности достаточно обширное пространство и время свободы. Например, именно конституционализм явился следствием принятия Американской Декларации о независимости, где философские идеи Просвещения признавались определяющими устройство Америки, а ныне и гражданско-концептуального устройства общества в подавляющем большинстве стран мира. Конституционализм объединил взаимопроникновением, с одной стороны, идей, отражающих идеальное социокультурное устройство общества, с другой - идей оптимального функционирования государства как политического института. При этом востребованность идей и ценностей конституционализма может определяться как запросами общества, уровнем развития конституциональной государственности, так и разработанностью теоретических положений конституционализма.

Анализ роли социокультурных факторов в стабильном функционировании политии по многом связан с именами Г. Алмонда, С. Вербы, Р. Инглехарта. Заслуга первых двух состоит в выявлении и кросс--национальном исследовании феномена «гражданской культуры», системы ориентации и установок массового сознания, укрепляющей демократические институты. [90, с. 10]

В заслугу Р. Инглехарта может быть поставлено восстановление роли концепции «гражданской культуры» на новом эмпирическом материале, придание ей иного смысла и звучания. С его точки зрения, гражданская культура включает в себя два основных компонента -- «склонность доверять другим» и «удовлетворенность жизнью», являющиеся предпосылками как объединения граждан в добровольные ассоциации, так и отсутствия в их сознании установок на кардинальное изменение существующих условий.[91, с. 7]

Поэтому, отождествляя гражданскую культуру с культурой конституционализма, необходимо отметить, что благодаря последней происходит систематизация и адекватное построение в сознании идейно--ценностных ориентаций, заданных конституцией государства. Благодаря этому личность способна идентифицировать себя с той или иной формой политического устройства в существующих условиях конституционализма.

Общепризнано, что культурой является лишь то из произведенного человеком, что направлено на самосовершенствование и саморазвитие. Соответственно, культура конституционализма предстает в виде некой искусственной среды обитания, построенной на идейно--ценностных компонентах конституционализма и закрепленных в конституции государства, и как определенная социокультурная реальность, позволяющая обеспечить развитие как индивидуального, так и массового сознания. Она опосредует отношение человека к тому, что только при рассмотрении через призму базовых идеалов конституции получает название «политической природы» государства. Следовательно, «политическая природа» -- не однозначная, у всех перед глазами лежащая очевидность, а весьма сложная и запутанная идея.[92, с. 19]

На связь политических отношений и культуры, в частности, указывал Э.Я. Баталов, который отмечал, что именно политические отношения «представляют собой не только форму проявления, но и способ существования культуры. Культура, в том числе политическая -- не в вещах. Вещи -- это опредмеченная, мертвая или лучше сказать законсервированная культура, которая может навсегда остаться в латентном состоянии. Культура -- не в головах, не в нервных клетках мозга. Последние суть не более чем психофизиологическая основа культуры. Культура -- в конкретных, живых, постоянно угасающих и вновь возникающих отношениях между деятельными субъектами. Нет таких отношений -- нет и культуры. Ограничены отношения -- ограничена и культура. Именно по этой причине нация, обладающая богатым культурным наследием, но имеющая бедную гражданскую жизнь, плоскую политическую жизнь, имеет, как правило, и неразвитую, примитивную политическую культуру. [93, с. 127] Применительно к культуре конституционализма, опираясь на деятельностный подход, важно понимание, что культура -- это не сама деятельность, а тот способ, которым она осуществляется. Преобладание данного подхода в исследованиях обусловлено еще и тем, что данный подход впитал в себя все рациональное, что есть в описательном и оценочном подходах.

Уникальность культуры конституционализма состоит в особом стабилизирующем воздействии на процессы политического развития общества, но только при условии ее реального формирования и развития, при адекватном восприятии культуры конституционализма, прежде всего, существующей государственной властью. Поэтому изменение культуры конституционализма как отражения ее развития можно связать не только с существующей политической средой, но и считать одним из условий легитимности государственной власти. Это обусловлено тем, что культура конституционализма, с одной стороны, есть результат предшествующей активности политической власти, а, с другой - одна из детерминант ее дальнейшего развития. Культура конституционализма выступает одновременно как элемент духовной культуры общества и как интегративный элемент составных ее частей: политической культуры, правовой культуры и культуры государственной власти. Другими словами, ни «правовая культура», ни «культура государственной власти» как и «политическая культура» не идентичны «культуре конституционализма» и не являются составными ее частями. Они находятся в сложном органичном единстве, где культура конституционализма играет важную роль в формировании и правовой культуры, и политической, и культуры государственной власти.

Список литературы

1. Гончаров В.В., Поярков С.Ю. Исполнительная власть в идеологической системе российского конституционализма // Административное и муниципальное право. - 2009. - № 11. - С. 10-17.

2. Гончаров В.В., Поярков С.Ю. Взаимодействие государства и гражданского общества в контексте конституционализма: теоретико-методологические проблемы и пути их разрешения // Современное право. - 2015. - № 5.

3. Гончаров В.В., Ковалева Л.И. Об институтах общественного контроля исполнительной власти в Российской Федерации // Власть. - 2009. - № 1. - С. 72-75.

4. Лотце Г. Основания практической философии. - СПб. - 1882. - С. 104.

5. Гуревич П.С. Философия культуры. - М. - 1994. - С. 127-131.

6. Рубинштейн С.А. Проблемы общей психологии. - М. - 1973. - С. 365.

7. Медведев Н.П. Переоценка ценностей как социальный феномен. Ставрополь. - 1995. - С. 10.

8. Федоркин Н. С. Ценностные ориентации власти как интегрирующий фактор социального знания // Вестник Московского университета. - 2001. - № 2. - С.35.

9. Brandon M. E. Emory L.J. Home On the Range: Family and Constitutionalism in American Continental Settlement. - 2003. - Р. 655.

10. Гончаров В.В. Принципы формирования и функционирования исполнительной власти в Российской Федерации: институционально-политический анализ: монография / В.В. Гончаров. - М.: ИД «АТИСО», 2007. - 253 с.

11. Гончаров В.В. Основные тенденции развития глобального конституционализма в современном мире // Социодинамика. - 2016. - № 8. - С. 1-13.

12. Гончаров В.В. Место и значение философских принципов в социальной концепции глобального конституционализма // Социодинамика. - 2016. - № 8. - С. 65-78.

13. Гончаров В.В. Эволюция онтологических принципов в глобальном конституционализме // Философская мысль. - 2016. - № 8. - С. 31-47.

14. Здравомыслов А. Г. Потребности. Интересы. Ценности. - М., 1986. - С. 184.

15. Parsons Т. Shils L. Toward а Theory of Action. - N.Y. - 1962. - P. 58-59.

16. Harris E. A. Living with The Enemy: Terrorism and The Limits of Constitutionalism. Colum. L. Rev. 984. - 1992. - Р. 986.

17. Современный философский словарь. / Под общ. ред. В.Е. Керимова. -- Лондон -- Франкфурт--на--Майне -- Париж -- Люксембург -- Москва -- Минск., 1998. - С. 309.

18. Alden E. H., Schurmann F. H. Why we need ideologies in American foreign policy: Dem. politics and world order. Berkeley: Institute of intern studies (IIS) University of California, Cop. 1990. - VII. - Р. 9.

19. Соловьёв А. И. Политология: Политическая теория, политические технологии. - М., 2003. - С.335.

20. Сокулер З. А. Мишель Фуко и его концепция «власти--знания» // Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко. Реферативный сборник. - М. ИНИОН РАН. - 1997. - С.11.

21. Гончаров В.В. Социально-политические и исторические трансформации глобального конституционализма в современном мире // Юридические исследования. - 2016. - № 9. - С. 119-136.

22. Гончаров В.В. Место человека в системе онтологических принципов глобального конституционализма // Философская мысль. - 2016. - № 9. - С. 86-100.

23. Гончаров В.В. Политическая философия глобального конституционализма // Философская мысль. - 2016. - № 10. - С. 83-111.

24. Гончаров В.В. Влияние глобального конституционализма на формирование социально-философских концепций в России // Мировая политика. - 2016. - № 3. - С. 37-52.

25. Гончаров В.В., Ковалева Л.И. Власть как социально-философская и правовая категория: институционально-политический анализ // Социодинамика. - 2016. - № 9. - С. 86-102.

26. Гончаров В.В. Проблемы содержания и типологии глобального конституционализма // Пробелы в российском законодательством. - 2016. - №6. - С. 181-197.

27. Основы политологии: Реферат академического пособия / под ред. А. Боднара. - М., 1990. - С. 23.

28. Малицкий В.С. Идеология: история и современность. - М.: АНО РЖ «Социально--гуманитарные знания». - 2005. - С. 76

29. Элементы идеологии, 1801. - С. 10.

30. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2 изд., т. 3. - С. 12

31. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.3. - С.24

32. Жижек С. Возвышенный объект идеологии. - М.: Художественный журнал, 1999. - С.37, 56, 89.

33. Энциклопедический социологический словарь / Общ. ред. Осипова Г.В. - М., 1995. - С. 207.

34. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / пер. с англ. А.Н. Нестеренко; Предисл. и науч. ред. Б.З. Мильнера. - М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997. - С. 41.

35. Гончаров В.В. Принципы социально-экономического устройства общества в философской концепции глобального конституционализма // Философия и культура. - 2016. - № 9. - С.1285-1293.

36. Гончаров В.В. Централизм и децентрализация как принцип формирования и функционирования исполнительной власти в Российской Федерации // Философия права. - 2007. - № 3. - С. 112-116.

37. Гончаров В.В., Жилин С.М. Понятие и сущность государственной власти: конституционно-правовой анализ // Социология власти. - 2010. - № 1. - С. 148-157.

38. Гончаров В.В. Социально-исторические условия возникновения и развития глобального конституционализма // Образование и право. - 2016. - № 7. - С. 17-28.

39. Гончаров В.В. Проблемы организации и деятельности Общественной палаты Российской Федерации // Современное право. - 2010. - № 4. - С. 50-54.

40. Гончаров В.В., Жилин С.М. Укрепление президентской власти в России как необходимое условие противодействия центробежным тенденциям в государственном управлении // Современное право. - 2010. - № 5. - С. 16-21.

41. Гончаров В.В. Проблемы выбора и перспективы использования современных методик и технологий в процессе оптимизации системы исполнительной власти в Российской Федерации и критерии оценки ее эффективности и результативности // Современное право. - 2011. - № 2. - С. 16-20.

42. Гончаров В.В. Роль социально-экономических условий сохранения и развития российской государственности в эпоху глобального экономического кризиса // Юридический мир. - 2010. - № 5. - С. 6-9.

43. Каган М.С. Философская теория ценности. - М., 2016. - С.100.

44. Стецовский Ю.И. Фашизм в современной Европе // Адвокат. - 2008. - № 1. - С.93-99.

45. Волков Ю.Г. Политическая идеология современной России.// Российская историческая политология. Под ред. С. А. Кислицына. Ростов-на-Дону. - 1998. - С. 254.

46. Волков Ю.Г., Малицкий В.С. Идеология и гуманизм. - М., 2004. - С. 109-110.

47. Карташев В.А. Система систем. Очерки общей теории и методологии. - М.: «Прогресс-академия», 1995. - С.61.

48. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности / Пер. с англ. Е. Д. Руткевич. М.: Academia--Центр, Медиум, 1995. - С.142

49. Бурдье П. Дух государства: генезис и структура бюрократического поля // Поэтика и политика. - М. 1999. - С. 125.

50. Ионин Л.Г. Российские метаморфозы: культурная трансформация и социальные изменения. - Нью--Йорк., 1999. - С. 165.

51. Гончаров В.В., Жилин С.М. Власть: политико-правовой анализ // Закон и право. - 2010. - № 3. - С. 12-14.

52. Гончаров В.В. Место и роль региональной исполнительной власти в реализации приоритетных национальных проектов // Закон и право. - 2010. - № 4. - С. 5-9.

53. Гончаров В.В. Взаимодействие органов исполнительной власти и территориального общественного самоуправления: современные проблемы и перспективы развития // Закон и право. - 2010. - № 5. - С. 9 -12.

54. Гончаров В.В. Взаимодействие региональной исполнительной власти с исполнительными органами местного самоуправления: современные проблемы и перспективы развития // Закон и право. - 2010. - № 6. - С. 15-18.

55. Гончаров В.В., Жилин С.М. Понятие исполнительной власти, ее место в механизме государственной власти в Российской Федерации: конституционно-правовой анализ // Право и политика. - 2010. - № 2. - С. 312-321.

56. Гончаров В.В., Жилин С.М. Особенности использования в Российской Федерации зарубежного опыта формирования и функционирования института президента // Конституционное и муниципальное право. - 2009. - № 23. - С. 18-22.

57. Гончаров В.В. Выборность как принцип формирования и функционирования органов исполнительной власти в Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. - 2008. - № 7. - С. 21-23.

58. Карташев В.А. Система систем. Очерки общей теории и методологии. - М., 2016. - С.56.

59. Всемирная энциклопедия: философия / гл. науч. ред. и сост. А.А. Грицанов. - М., Мн., 2001. - С.386.

60. Гирц К. Идеология как культурная система // Гирц К. Интерпретация культур. - М., 2004. - С. 225-267.

61. Гончаров В.В. Принцип народовластия в организации и деятельности исполнительной власти в России: современные проблемы и перспективы развития // Черные дыры в Российском законодательстве. - 2010. - № 1. - С. 14-17.

62. Гончаров В.В. О некоторых особенностях ответственности власти в современной России // Черные дыры в Российском законодательстве. - 2010. - № 2. - С. 9-14.

63. Гончаров В.В. Повышение исполнительской дисциплины в системе исполнительной власти как необходимое условие ее оптимизации // Бизнес в законе. - 2009. - № 5. - С. 9-12.

64. Гончаров В.В. Место и роль федеральных органов исполнительной власти в реализации приоритетных национальных проектов: современные проблемы и пути их разрешения // Бизнес в законе. - 2010. - № 1. - С. 13-16.

65. Гончаров В.В. Участие общественных объединений в формировании и функционировании системы исполнительной власти в Российской Федерации: современные проблемы и пути их решения // Пробелы в Российском законодательстве. - 2010. - № 1. - С. 7-10.

66. Тамбиянц Ю.Г. Идеология и социальная иерархия: механизмы взаимодействия: автореф. дис. … доктора филос. наук: 09.00.11. - Краснодар. 2007. - 47 с.

67. Соловьев А.И. Механизмы и технологии развития политической системы современного российского общества // Политические системы современной России и послевоенной Германии. Под ред. Я.А. Пляйса, В.М. Долгова, А.В. Кулинченко. - Волгоград. - 2005. - С. 42.

68. Технология власти: Философско-политический анализ / отв. ред. Р.И. Соколова. - М. 1995. - С. 427

69. Великая Н.М. Проблемы консолидации общества и власти // Социологические исследования. - 2005. - № 5. - С. 68.

70. Яковлев А.И. Государственная идеология. - Калуга. - 2001. - С. 167-169.

71. Гончаров В.В. Роль политического лидерства в укреплении исполнительной власти: современные проблемы и перспективы развития // Вестник Академии экономической безопасности. - 2010. - № 2. - С. 49-53.

72. Гончаров В.В. Проблемы взаимодействия Российской Федерации и ее субъектов в сфере исполнительной власти // Юрист-правоведъ. - 2007. - №3. - С. 21-24.

73. Гончаров В.В. Участие граждан России в управлении государственными делами как принцип формирования и функционирования исполнительной власти // Юрист-Правоведъ. - 2007. - № 4. - С. 27-31.

74. Гончаров В.В. Реализация приоритетных национальных проектов как социально-экономическая основа укрепления системы власти в России и сохранения ее независимости и государственного суверенитета // Вестник Челябинского государственного университета. - Серия право. - 2010. - №9. - С. 22-26.

75. Гончаров В.В. Роль ответственности в формировании и функционировании государственного аппарата // Российский следователь. - 2010. - № 11. - С. 28-31.

76. Шевяков М.Ю. Менталитет: сущность и особенности функционирования. Автореферат диссертации. на соискание ученой степени кандидата философских наук. - Волгоград, 1994. - С. 13.

77. Фильд Д. История менталитета в зарубежной исторической литературе // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Материалы международной конференции. - М., 1996. - С.18-19.

78. Дубов И.Г. Феномен менталитета: психологический анализ // Вопросы психологии. - 1993. - № 5. - С.27.

79. Пантин И.К., Национальный менталитет и история России // Вопросы философии. - 1993. - № 8. - С. 27-34.

80. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры. - М., 2016. - С.40-41.

81. Гончаров В.В. Понятие государственной власти и его формализация в законодательстве Российской Федерации // История государства и права. -2008. - № 16. - С. 11-13.

82. Гончаров В.В. Роль и место политических партий в формировании, функционировании и развитии системы исполнительной власти в Российской Федерации // История государства и права. - 2008. - № 24. - С. 7-9.

83. Гончаров В.В. Взаимодействие исполнительной и законодательной (представительной) власти в субъектах Российской Федерации: современные проблемы и перспективы развития // Российская юстиция. - 2010. - № 3. - С. 59-62.

84. Гончаров В.В. О некоторых вопросах повышения влияния органов конституционного правосудия в Российской Федерации на укрепление исполнительной вертикали власти и формирование единого правового пространства в стране // Российская юстиция. - 2010. - № 5. - С. 5-8.

85. Гончаров В.В. Роль государственной идеологии в централизации власти в России: исторический опыт и современное состояние // История государства и права. - 2010. - № 4. - С. 31-35.

86. Мостовая И.В., Скорик А.П. Архетипы и ориентиры российской ментальности // Политические исследования. - 1994. - № 4. - С. 10.

87. Основы политологии. Краткий словарь терминов и понятий. - М., 1993. - С. 73.

88. Борцов Ю.С., Коротец И.Д., Шпак В.Ю. Политология в вопросах и ответах. - Ростов-на-Дону, 1998. - С.318.

89. Вайнштейн Г.И. Закономерности и проблемы посткоммунистических трансформаций // Политические институты на рубеже тысячелетий. - Дубна: ООО «Феникс+», 2001. - С. 154 - 155.

90. Almond G., Vеrba S. The Civic Culture: Political attitudes and democracy in five nations. Sage Pablication, Inc. 1989.- 379 p.

91. Цитрин П.С. Западная демократия: основы стабильности. Научно--аналитический обзор. - М.: ИНИОН, 1990. - С. 7.

92. Ахутин А.В. Понятие «природа» в античности и Новое время («фюсис» и «натура»). - М., 1988. - С. 19.

93. Баталов Э.Я. Политическая культура: понятие и феномен // Политика: проблемы теории и практики. Вып. 7. - Ч.2. -М., 1990. - С.127.

Размещено на Allbest.ru

...