"Современная" или "традиционная" политическая власть в России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Алтайский государственный университет

«Современная» или «традиционная» политическая власть в России

Меженина Ольга Владимировна, кандидат наук, доцент, доцент

Аннотация

политический русский власть черта

В статье представлена дискуссия отечественных ученых по проблеме политической власти в России. С учетом современных реалий автор предлагает свою характеристику «русской власти», выделяя ее важные черты, прочно закрепившиеся в нашей системе.

Политическая власть - это одно из ключевых понятий современной политологии. В 1990-е гг. после проведения радикальных реформ, когда уже стало ясно, что демократические ценности приживаются в современной России тяжело, многие ученые задались вопросом о причинах этих неудач. В отечественной литературе достаточное количество исследований посвящено трактовке «русской власти». Эти концепции, по мнению ученых, объясняют особый ход развития русской истории, а значит и политические процессы современной России.

Начали эти размышления, и тем самым предложили дискуссию, российские политологи Ю. Пивоваров и А. Фурсов. [1, С. 183]. В характерной для философского осмысления истории метафорической форме, авторы предложили в качестве объяснения «Русской Системы» триаду «власть-популяция-лишний человек». «Власть» здесь - самодостаточная субстанция, создающая для общества смыслы и стратегии и абсолютно от общества независимая. «Популяция» обозначает население, но не общество, так как она не является субъектом исторического действия, она скорее объект со стороны власти. Категория «лишний человек» обозначает самые разные общественные группы. Они оказываются не востребованы российскими реалиями, но при этом имеют значительный потенциал социальной активности. По мнению ученых, устойчивость и воспроизводимость этой системы определяются способностью власти создавать каналы и процедуры для включения «лишних людей» в социально-политическую жизнь. Исторический процесс характеризуется авторами как процесс «утолщения» слоя приближенных к власти лиц (боярство, опричнина, дворянство, разночинное чиновничество, советская номенклатура - «властепопуляция») с одной стороны, и «истончения» богатства (от боярских земель до советских пайков) - с другой [2, С. 2]. В целом представления Ю.С. Пивоварова и А.И. Фурсова характеризуют Россию как особую цивилизацию.

В похожей метафорической форме представляет российскую политическую власть А.А. Аузан. Он пишет, что русская история инерционна, так как она никак не может выйти из российской колеи [3, С. 54-60]. Продолжая общие размышления В.Б. Пастухов в своем исследовании циклов проникновения на российскую почву и последующей трансформации западных идей вводит метафору «русского гена»: «Все эти приключения западных идей в России немного напоминают генную инженерию. В респектабельную западную клетку имплантируется агрессивный русский ген… Как бы русская мысль ни изощрялась, она всегда, в конечном счете, обоснует самодержавие» [4, С. 56]. Надо отметить, что многие исследователи указывают на «привнесенные извне идеи», влияющие на историко-политический процесс в России [5]. Ряд политологов в своих рассуждениях о русской власти пользуются привычными для нас терминами, просто называя русскую власть самодержавной. А.Л. Янов в своей книге выводит парадигму русской системы власти из режима Ивана IV со свойственными ему опричниной, репрессиями, карательными походами и т.д. [6]. Исследователь А.И. Липкин критикует концепцию власти Ю.Пивоварова и А.Фурсова, так как считает, что «речь должна идти не о «метафизической власти», которая определяет все, а о типичной для не-Запада самодержавной системе правления с самодержцем во главе, где первичная структура определяется «народной массой и предзадана самодержцу». «Поэтому, - пишет он, - называть последнюю «популяцией», как это делается в «Русской Системе», мне представляется неадекватным - это не материал для произвола самодержца, а почва, на которой произрастает самодержавие» [7, С. 43]. Российские ученые В.А. Дубовцев и Н.С. Розов, не отрицая в целом концепцию «русской власти», предлагают гипотезу, объясняющую историческую цикличность автократии в России. Средством государственного управления в России они называют не горизонтальный, а «вертикальный договор». Но в истории, периодически возникают «претензии на превращение его в систему (режим) горизонтальных договоров как способ перераспределения ресурсов». Если власть самодержавна и не готова к ограничениям (то есть к горизонтальным контрактам), тогда она использует силовые ресурсы против конкурентов. В иных условиях верховная власть может пойти на расширение «привластных слоев», тогда начинается распределение собственности, «подписывается» опять вертикальный договор, что приводит к новому периоду стабильности и цикл повторяется [2, С. 18].

Многие ученые, рассуждая о развитии разного рода симулякрах и воспроизводстве «Русской Системы» в России, делают неутешительные прогнозы. Например, В. Соловей утверждает, что в России «локомотивами истории» оказываются русские смуты, а их масштаб «столь значителен, их накал - настолько высок, а противоречия - такие глубокие, что не существует никаких гарантий социальной реинтеграции, повторной «сборки» втянувшегося в Смуту русского общества. Из русского Хаоса может и не возникнуть вновь русский Космос. В этом и состоит бифуркационное значение Смут: Россия после них то ли сохранится, то ли нет» [8, С. 43].

Однако не все авторы утверждают фатальность «Русской Системы». Один и тот же народ, - пишет Э.Паин, - разделенный границами, может строить совершенно разные политические системы (например, корейцы севера и юга), а разные народы создают однотипные режимы, например, социализм. И коды этому не мешали, притом, что эти народы сохраняют общие культурные признаки. Он утверждает, что нет подтверждений распространенному мнению о неизменности этих самых кодов, «российская система инерционна, но не традиционна. Поэтому у «Русской системы… это исчерпание уже заметно и будет нарастать» [9]. Похожие идеи высказывает И. Клямкин: «российское общество переросло «Русскую систему» еще при коммунистическом режиме, что и стало главной причиной падения последнего и смены традиционных для страны способов легитимации власти» [10, С. 90].

Исходя из названных трактовок власти, представляется возможным, охарактеризовать особенные черты политической власти в России. Специфика власти в нашей стране действительно неразрывно связана с ее историей. С этим связано копирование византийской политической модели, что, безусловно, оказало огромное влияние на власть в России как светскую, так и духовную. Византизм (восточный путь) - кратократический, политарный путь власти, подчиняющий душу. Европеизм (западный путь) - путь двух мечей, равнодостойных начал - административного и духовного. Восточная римская империя выжила благодаря власти, западная - благодаря церкви. На Востоке власть одолела церковь. На Западе церковь, пережив империю, одолела власть. На протяжении русской истории, начиная с середины XV века и заканчивая ее имперским периодом, происходила последовательная этатизация русской православной церкви. Это явление, тем не менее, не уничтожило сильного влияния церкви на политический процесс, но создало удивительный симбиоз власти светской и власти духовной.

Важное событие, определяющий особенности власти в России - монголо-татарское нашествие. Несмотря на то, что это один из самых спорных периодов в нашей истории, на наш взгляд, отрицать влияние монголо-татар на политическую систему и культуру Московской Руси достаточно трудно. Благодаря восточному влиянию вектор развития Московского государства значительно сместился. Если в Киевской Руси не существовали четко организованной системы власти, а великий князь был всего лишь первым среди равных, то в Московской Руси он становится самодержцем, который контролирует почти все сферы жизнедеятельности человека. И, вероятно, поэтому Ю.Пивоваров называет русскую власть «Моносубъектом», а А.И. Липкин «самодержавной системой правления». Со времен монголо-татарского владычества русские князья буквально «впитывали в кровь» ордынский порядок, когда ездили к ханам «клянчить» ярлык на великое княжение. Между тем, усвоенный ордынский порядок совсем не знал «вечевого» управления, ограничения власти или политики-договора. Здесь, в Орде русским князьям приходилось «бить челом», да «пятки целовать», а потом, насмотревшись вволю чужих обычаев возвращаться и воспроизводить в своих «отчинах» усвоенные навыки. С тех времен русская культура становится властецентричной, в отличие от европейской - антропоцентричной. Если в Европе постепенно укоренялся принцип: «власть-договор», то в России общество привыкает к «власти-насилию». Были в нашей истории редкие периоды, когда власть не использовала силовые ресурсы, поэтому степень насилия власти зависит от личности.

Российская власть «моносубъектна» еще и потому, что она не поддается разделению. Периоды русской истории, связанные с появлением оппозиционных взглядов, бунтарских настроений рассматриваются не иначе как смутными, а, значит, не счастливыми. Политическая власть в России не нуждалась в конкуренции, она ее боялась, противилась и в итоге создавала миф о невозможности существования в России политического плюрализма. Об этом свидетельствовали всевозможные теории: идеи «царской грозы», сказания о «правде» и» кривде», легенда о «Граде Китеже и многое другое.

Одним из важнейших элементов человеческого прогресса является отделение власти от лица, ее представляющего. На Западе это произошло - там власть абстрактна (не абсолютно, конечно), но власть отделена от лица, она носит характер институциональный, а, значит, зависит от норм и институтов. У нас она персонифицирована. И это приводит к двум взаимосвязанным проблемам: слабости институтов и всесилья физического лица. Постсоветское пространство в значительном мире деинституционализировано. Причем это отнюдь не означает отсутствие институтов как таковых, это определяет их слабость, неподвижность и неустойчивость. Особенно это сказывается на неокрепшем российском парламентаризме, которому, к слову сказать, и в истории то не везло. Отдельные проявления представительной власти в виде, например, Земских Соборов или Съездов Советов чаще всего служили способом легитимации власти. Неустойчивость большинства современных политических институтов, несомненно, можно объяснить тем, что Россия переживает стадию транзита, но тогда, к сожалению, следует вывод, что почти вся российская история - это перманентный процесс «переходов». Так, в современной России - верхняя палата парламента пережила за 17 лет своего существования три реформы, нижняя две. Институт губернаторов менялся трижды. Конечно, во многих европейски странах в отдельные периоды их развития можно найти примеры подвижности политических институтов, а в США или Франции президенты обладают достаточно большим объемом полномочий. Однако у них, кроме сильных парламентов и независимой судебной системы, наличествуют прочные партийные системы. Политические партии в этих государствах институционализированы, они рождают, и выдвигают лидеров. У нас же лидеры являются локомотивами партий. Вспомним, как осенью в 2007 году перед парламентскими выборами Президент В.В. Путин возглавляет список партии «Единая Россия», прежде всего, для того, чтобы у нее увеличилось количество избирателей. Неслучайно, в западной политологии одним из признаков политической партии называют, необходимость того, чтобы партия пережила своего основателя. Понятно, что для этого необходимо время, и США и Франция шли к своему сегодняшнему состоянию десятилетиями. У современной России пока такого временного багажа нет. Тем не менее, некоторые партийные проекты уже исчезли с политической арены, например, блок «Наш дом - Россия. Ушла эпоха В.С. Черномырдина и затем Б.Н. Ельцина, а, вместе с ними и НДР. Поэтому можно поставить под сомнение долговечность ЛДПР без В.Ф. Жириновского, Политической партии «Яблоко» без Г. Явлинского, а. возможно, и «Единой России» без В.В. Путина.

Считается, что в нашей слабо институционализированной политической системе существует только один реальный политический институт, цементирующий всю систему. Это институт президента. Но новая реальность вскоре показала нам, что это совсем не так, что это такой же неустойчивый и в значительной степени слабый институт, как и все остальные. Что реальная власть, понимаемая как отношение, легко перетекает к другим персонам, а институт формально остается на прежнем месте на вершине государственной иерархии, но фактически перестает быть тем, чем должен быть в соответствии с конституционными нормами. Таким образом, можно констатировать, что важнейшей особенностью политической власти в России, является не просто ее персонификация, а скорее - ее персонализация.

Во многом русская политическая власть носит вотчинный характер, она несовместима с частной собственностью. Это не значит, что в России частная собственность отсутствовала, она имела место, но, к сожалению, так и не утвердился принцип ее неприкосновенности и священности. На практике это приводило к периодическим переделам собственности в пользу власти. Почти все смены власти сопровождались конфискациями, национализациями или прямым грабежом со стороны власть предержащих. Главным, а подчас и единственным собственником в нашей стране был царь. Бизнес никогда в России не был лучшим вариантом для улучшения своего благосостояния. Главным способом вертикальной мобильности было и остается служение государству, так как именно это может хоть немного, но гарантировать не только обогащение, но и просто жизнь. Переворотов, революций и смут в Европе также было предостаточно, однако казнив какого-нибудь знатного вельможу, титул и собственность его представители власти оставляли наследникам-родственникам. Существует расхожее выражение: на Западе собственность приносит власть, в России власть подарит собственность. Думается, что это высказывание не потеряло своей актуальности и в современной России, где одним из ресурсов власти выступает «кормление». Как формальный институт оно было отменено еще при Иване IV, но как неформальный институт «кормление» постоянно реактулизируется в России, в том числе и современной. Хочется отметить, что в русском языке слова «кормить» и «править» синонимичны, отсюда «стол» и «престол».

Сущностной характеристикой российской политической власти можно назвать ее доминирование над законом, и в целом над правом. В России только тот прав, у кого больше прав. Право в сознании россиянина является синонимом власти. Если порядок основан на силе, то это не правовой порядок. Поэтому в нашем государстве утвердился еще в Московии не принцип верховенства права, а доктрина верховенства лица, того, кто пишет законы, нарушает, а при надобности и придумывает традиции. Тот, кто видит свое предназначение в «божьей милости», а не в «многомятежном человеческом хотении». У такой власти закон вовсе не является препятствием, так как она сама источник целей и смыслов в жизни для своих подданных. Отсюда неслучайно в России складывается привычка обожествлять и культивировать образ вождя. Хочется отметить, что подобная традиция частично сохраняется и сегодня. Так, в годы президентства образ В.В. Путина оставался буквально вездесущим, обожание главы государства выливалось не только в идеологические, но и в различные символические, романтические и творческие формы. Его лицо украшало значки, торты, футболки, открытки, тетрадки и календари по всей стране. В соответствии с протоколом канонизации священными становились даже места, посещенные президентом. Е. Гощило рассказывает: узнав, о том, что шестью годами ранее Путин, выполняя служебные обязанности сотрудника мэрии, собственноручно посадил клен у входа в канадское консульство, некий местный предприниматель незамедлительно украсил дерево медной табличкой со словами: «Посажено В. Путиным 7 октября 1995 года» [11, С. 92-94]. И в этой связи более чем символично выглядит факт того, что в 2002 году к юбилею президента «шестьдесят ювелиров с Урала потратили полгода и 10 миллионов долларов, изготавливая для Путина точную копию известной «шапки Мономаха» [11, С. 96].

Таким образом, перечисленные особенности российской власти имеют место, как в современной России, так и в представленных выше концепциях. Ведь кроме различий в них, нельзя не заметить и сходство. Все исследователи не отрицают влияние истории на формирование государственного устройства России, утверждают неограниченную сущность российской власти, проявляющуюся на всех этапах развития страны, соглашаются с ее персонофикацией. Создание различных метафор и схем властных отношений вовсе не означает раскол во взглядах у российских политологов. Главная задача сегодня состоит, на наш взгляд, не в построении теорий инерционности власти в России, а в разработке стратегий того, как современной России все-таки свернуть с исторической «колеи», уйти от постоянного воспроизводства «Русской Системы» или «культурного кода».

Кроме того, одна из проблем нынешней общественной системы России состоит в том, что в роли «лишних людей» оказываются огромные массы населения, поэтому возникает задача интеграции в систему, если не всех, то самой активной ее части, которую не устраивает маргинальная роль социальных аутсайдеров. Пока система не выработала такой механизм, что объясняет большую степень неопределенности политического процесса. С помощью инструментов манипулирования и распространения разного рода «симулякров» наша властная система не нуждается в обществе, она дистанцируется от него. Отсутствие «обратной связи», к сожалению, говорит о том, что такая система носит переходный характер, она отличается внутренней неустойчивость. Это означает наличие угрозы новой «смуты», которая может привести к изменению системы. Однако дилемма заключается в том, что пока не выработан инструмент, позволяющий описать возможные сценарии выхода из подобных закрытых политических систем, поэтому ответ на этот вопрос не предрешен и требует дальнейшего серьезного исследования.

Список литературы

1. Пивоваров Ю.С., Фурсов А.И. Русская Власть и Реформы // Pro et Contra. Т. 4. - 1999. - № 4;

2. Дубовцев В.А., Розов Н.С. Природа «Русской власти»: от метафор к концепции // Полис. - 2007. - № 7. - С. 8-23.

3. Аузан А.А. «Колея» российской модернизации // Общественные науки и современность. - 2007. - № 6. - С. 54-60.

4. Пастухов В.Б. Конец русской идеологии. Новый курс или новый Путь? // Полис. - 2001. - № 1.

5. Ковалев В. Проклятие «Русской Системы» [Электронный ресурс] URL:http:// www.igpi.ru/info/people/kovalev/1136390308.html.

6. Янов А.Л. Тень Грозного царя. Загадки русской истории. М., 1997.

7. Липкин А.И. Российская самодержавная система правления // Полис. - 2007. - № 3.

8. Соловей В. Россия в эпоху Смуты // Свободная мысль-XXI. - 2004. - № 12.

9. Паин Э.А. Традиции и квазитрадиции: о природе российской «исторической колеи». [Электронный ресурс] URL: http://www.polit.ru/lectures/2008/06/26/pain.html.

10. Клямкин И.М. Модернистский проект в России // Неприкосновенный запас. 2003. - № 1(27).

11. Гощило Е. ВВП как object d'art // Неприкосновенный запас. - 2008. - № 6(62).

Размещено на Allbest.ru