Исламизм как радикально-экстремистский ислам

Размещено на http://www.allbest.ru/

Исламизм как радикально-экстремистский ислам

исламский государство экстремизм

А теперь о самом главном, о сути фундаментализма и о связи его с экстремизмом и террором. Оставим в стороне материальную, финансовую сторону вопроса, так как она нефтедоллары как великий дар Аллаха несколько искажает проблему. Несомненным фактом последних десятилетий является усиление позиций ислама и исламских государств в мире. Этот процесс заметен в Турции, после реформ Кемаля в начале прошлого века, казалось бы, ставшей вполне светской. Он ощущается и в Египте, где братья-мусульмане, это живое олицетворение фундаментализма, сумели убить президента А. Садата. Пакистан, отличавшийся свойственной ему, точнее, полученной в наследство от англичан, либеральной демократией, зримо отступает под нажимом исламизма. Едва справился с ним после доброго десятилетия ожесточенной гражданской войны Алжир. Во многих других мусульманских странах воодушевляющий население подъем религии очень ощущается. Он ощутим и там, где его долгие десятилетия подавляли, как в республиках бывшего СССР . Не приходится напоминать об Иране, этом признанном центре наиболее жесткого и активного шиитского ислама.

Взрыв религиозного ислама в его привычно фундаменталистской форме был спровоцирован несколькими серьезными и вполне объективными обстоятельствами. ХХ век принес с собой не только мировые войны, но и старательно разжигаемую международную ненависть. Оставим в стороне вопрос, какую роль в этом сыграло перенаселение планеты. Но факт, что людей стало за этот кровавый век вчетверо больше, причем прежде всего за счет мировой деревни, бедных и обездоленных, отставших в развитии, тогда как техника, в том числе военная, резко шагнула вперед, вне сомнений. И это, вкупе с некоторыми другими факторами, вело к появлению на планете мощных противоборствующих полей напряжения. Эти поля сперва породили Первую мировую войну. Затем возникшие как ее следствие тоталитарные режимы, активно заигрывавшие с невежественным или с заметно анархо-националистско-социалистически настроенным населением, привели к новым мощным полям напряжения. В смертельной схватке - во Второй мировой войне одни из тоталитарных режимов рухнули, а первый в их ряду вышел победителем. Усилившийся коммунистический режим СССР оказался после этого в состоянии противоборства с объединившимся буржуазным Западом, после чего последовал и его крах. СССР, не выдержав длительного постоянного напряжения с его войнами и внутренним террором, приведшими ко многим десяткам миллионов жертв, ушел во сцены мировой истории.

Казалось бы, с уходом в прошлое всех серьезных режимов подобного толка, имевших обыкновение навязывать миру свою власть, ситуация резко изменилась в пользу буржуазно-демократического Запада, не стремящегося силовым образом воздействовать на остальной мир и прибегающий к этому лишь тогда, когда ставится под угрозу само его существование. В итоге в мире на некоторое время образовался в конце ХХ века вакуум силы. Однако природа, как известно, не терпит пустоты. И создавшийся вакуум поспешил заполнить оказавшийся готовым к этому фундаменталистский ислам. Тот самый, что всегда настаивал и продолжает настаивать на необходимости блюсти чистоту ислама времен пророка и из среды которого время от времени выходили те направления типа саудоаравийских ваххабитов-салафитов, кто настаивал и продолжает настаивать на этом особенно рьяно. Так что же такое этот исламский фундаментализм в основных его вариантах сегодня? И как следует понимать повышенный интерес к исламу, который явственно просматривается за активизацией всех тех, кто высоко поднимает проблему фундаментальных мусульманских ценностей и защищает их порой с помощью метода террора? Что при этом являет собой наиболее жесткая часть фундаменталистов, исламский радикальный экстремизм, каковы его истоки, принципы и потенции?

Взглянем в корень проблемы. Для многих современных политиков, зависящих от голосов избирателей и для большого количества исламских общин, которые всюду существуют в качестве меньшинств, чужеродных вкраплений в массе иноверцев, очень важно как можно резче развести в разные стороны респектабельный традиционный ислам и радикальный экстремистский вариант террористов, т.е. всех тех, кого обычно, во всяком случае в отечественной политической публицистике, сводят в единую общую категорию исламизма. Больше того, эта тактика опирается на реалии. Есть немало примеров не только противоборства, но и ожесточенных сражений между сторонниками первого и второго вариантов фундаменталистского ислама. Это хорошо видно на примере гражданской войны в Алжире или в Дагестане, проявилось в запрете экстремистских группировок типа братьев-мусульман в Египте или жесткого силового контртеррора, поставившего целью приручить, «исправить» бывших боевиков в Чечне.

Однако достаточно пристально взглянуть хотя бы на одну только сегодняшнюю Чечню, где противоборство одних фундаменталистов с другими оказалось едва ли не наиболее насильственным, чтобы после этого сильно усомниться в том, так ли действительно далеки друг от друга оба варианта современного исламского фундаментализма. Или, иначе, такие ли это совершенно разные мусульмане, как о том многие думают, а то и громко кричат? Насколько мало или много у тех и других общего? Эти вопросы далеко не праздные, а ответы на них необычайно важны. Известно, что ни в одной из исламских стран, которых очень много, проблема разницы в рядах правоверных, вариантов ислама (речь не о шиитах и суннитах), даже если в стране имеются радикалы-экстремисты , вроде, скажем, египетских братьев-мусульман, не выступает на передний план, и чаще вообще не обсуждается. Дело в том, что она для них как проблема бессмысленна. Даже если в стране долго идет гражданская война, которая сопровождаемся массовым террором, будь то вчера Алжир, а сегодня Ирак или Афганистан и Пакистан, никому из местного населения и в голову не приходит делить всех своих, мусульман, на фундаменталистов и отвергающих фундаментализм, на сторонников ислама или исламизма. Вообще понятие «исламизм», если строго, используется только в европейской, даже чаще всего в отечественной лексике. Для самих мусульман - и это очень важно понимать такого членения нет, просто быть не может. Все мусульмане, но только некоторые активней, ревностней, радикальней остальных, потому их следует осаживать, а то, если до того дойдет, и воевать с ними. И воевать не столько ради идей, сколько просто из-за власти.

Ведь зримая экстремистская активность, сопровождаемая террором, при всем ее безусловном идеологическом фанатизме своей основной целью преследует не столько победу радикального ислама («исламизма»), сколько неукротимое стремление взять власть в свои руки. И лозунг нового всемирного халифата в этом смысле отнюдь не пустой звук. А это недопустимая чрезмерность. И потому там, где руководство страны просто не намерено делить с кем-то власть и тем более уступать ее другим, и из-за этого решительно противостоит экстремистам (исламистам), будь то Алжир или Пакистан, Ирак или Кавказ, этот спор привычно решается насилием. Но, еще раз, не заблуждайтесь! Не думайте, что фундаментализм лишь на одной стороне баррикад, тогда как на другой в этом смысле тишь да гладь. Все не так. Мы живем в эпоху, когда поле напряжения, освобожденное от тоталитаризма правящих режимов социо-экстремистского толка, коммунистов, фашистов и нацистов, уже занято их преемником, тоталитарно-террористическим радикально экстремистским крылом ислама (исламистами).

Суть и цель исламизма и олицетворяющего его терроризма в том, чтобы те, кто не очень готов понять, что не некоторые наиболее ревностные, но абсолютно все мусульмане должны стать крайне активными, поняли это. Можно было бы, конечно, подождать, пока они со временем сами оценят явные преимущества активного ислама, но ждать этого с точки зрения энергичных экстремистов слишком долго и неразумно. Гораздо вернее и во многих отношениях целесообразней много более наглядно продемонстрировать всему миру неверных и большинству сомневающихся либо просто пассивных мусульман, что может случиться с теми из них, кто не склонен поскорей и решительней солидаризироваться с радикалами. А когда после террористического акта сомневающиеся или просто случайные погибнут, а остальные осознают, что, не став активными, они просто недостойны жить в мире правоверных, а шахиды, в отличие от них, будут благосклонно приняты Аллахом (в это верят все мусульмане, это одна из краеугольных норм религии), цель будет достигаться быстрее и успешнее. И, как известно, насилие действует, особенно на молодых, а активность экстремистов и самоубийц-шахидов , как правило, торжествует.

Итак, перед нами вроде бы два ислама, обычный и активно-радикальный. Оба религиозных направления, что очень важно, равно опираются на Коран, Сунну и шариат, разница только в акцентах. А в чем смысл акцентов? В тактике, которая вытекает из них. Проясним суть проблемы. Как доктрина, сформулированная пророком, ислам нетерпим в том смысле, что все должны стать правоверными, ибо неверные противны Аллаху. Не обязательно на них действовать насилием, хотя это и допускается (джихад - священная война с ними). Гораздо важнее не останавливаться и всеми методами действовать в одном направлении, т.е. побуждать всех стать правоверными. А так как в исламе религия, о чем шла речь, всегда слита с политикой, любое отклонение от него преступление, за которым следует суровое, официально и судебно (шариатом) санкционированное наказание, в том числе и смерть. И это, к слову, норма официального ислама, а не какие-то извращения исламистов.

Разница в акцентах сводится к тому, что в ряде мусульманских стран, где этого не может или не хочет делать вполне благожелательно относящаяся к исламу власть, это вместо нее делают террористы. Они приучают население к тому, что так будет, должно быть не только с неверными, но с любыми отступниками от правоверия, недостаточно для его стандарта ревностными, т.е. с теми, кто еще не готов или не хочет стать активным исламистом. И что характерно, мусульмане во всем мире не делят друг друга на умеренных и экстремистов, но гораздо чаще прислушиваются к тому, что считают верным с точки зрения норм уходящей в века традиции. А здесь как раз с легкостью торжествуют экстремисты. Известно, например, что мусульманка не имеет права выйти замуж за неверного. Ее, если она позволила себе иметь связь с неверным, обычно строго наказывают, убивают. И все это хорошо знают и, как правило, соблюдают как в обычных странах ислама, так и с еще большим рвением среди фанатиков-исламистов. И там, и здесь равно наказывают, о чем не стесняется при случае напоминать и руководитель современной Чечни. Различие же в акцентах ощущается разве что иногда - не всегда! в строгости и суровости наказаний.

Вспомните о скандалах, связанных с карикатурами на пророка. Не какие-то там радикалы-исламисты, а весь мир ислама, как один человек, поднялся против богохульников. А случаи с попытками сжечь и со сжиганием текста Корана в США, сопровождавшиеся кое-где (и не какой-либо неорганизованной массой, а после основного пятничного полуденного намаза в мечети, где правоверные, обычные и радикальные, выслушали речь имама) массовыми демонстрациями протеста, а в Афганистане в 2011 г. и зверским убийством нескольких сотрудников ООН из числа граждан стран Запада? А пляски и радостные крики кое-кого в тот роковой лень 11 сентября 2001 года в разных мусульманских странах? И обычные мусульмане, и радикалы-исламисты в этих случаях были заодно, хотя громче кричали и плясали, клеймя неверных, быть может, далеко не все и не везде. Словом, радикалы-террористы такие же мусульмане-фундаменталисты, что и остальные.

Просто они более ревностно относятся ко всему тому, что должны были бы, опираясь на заповеди пророка и вообще на нормы средневекового ислама, делать, по их представлению, все правоверные. А неутомимые муллы в мечетях постоянно всем им, обычным и ревностным мусульманам, как правило, сидящим на проповеди и молящимся рядом, об этих нормах всегда напоминают, что и является сутью свойственного практически всем нынешним мусульманам фундаментализма. И здесь даже трудно говорить об акцентах. Просто одни энергичней и активней, ревностней, радикальней, чем другие. В этом и проявляется акцент.

Больше того, современный исламский фундаментализм (он выходит на авансцену повсюду, где есть мусульмане) не просто призыв возвратиться к истокам, к чистоте подлинного ислама, когда был жив великий пророк . Это своеобразная предтеча фундаментализма радикального экстремизма, т.е. как бы шаг к жестко сформулированному требование единства всех их, обыкновенных и ревностных, простых и радикально настроенных, в противостоянии Западу. Фактически он является сегодня исламским ответом на вызов западной буржуазной демократии с ее требованиями прав и свобод для всех, включая и женщин. В современном перенаселенном и неведомо куда ускоренно стремящемся мире, во главе которого буржуазный Запад со всеми его - в глазах мусульман, естественно, безнравственными и безбожными извращениями, выдвигается претензия на создание своего консервативного политического потенциала с главным орудием в лице самоубийц-шахидов.

Исламизм, взяв в свои руки эстафету тоталитаризма, настроен, как и все известные истории тоталитарные режимы, резко антибуржуазно и соответственно антизападно. Считая эту настроенность едва ли не краеугольной основой своей доктрины, он ведет дело, таким образом, к тому, чтобы объединить всех правоверных на их средневеково-конфессиональной основе с целью решительной борьбы против изменившегося мира, за возврат к нормам очищенного от позднейших наслоений и искажений настоящего ислама времен пророка. Мало того, радикалы ислама в своих мечтах видят весь выправленный ими мир исламизованным, что считается ими, помнящими о временах пророка, в принципе вполне достижимым, не говоря уже о том, что так угодно Аллаху. Популярны ли подобные идеи и если да, то где именно и почему, в какой степени? И кто внимает им с наибольшей охотой?

Исламский экстремизм как всеобъемлющее и влиятельное течение мысли и тем более реальная политическая сила очень популярны. Они не оставляют в стороне ни одной страны, так либо иначе вовлекают и во всяком случае энергично пытаются вовлечь в свою орбиту всех мусульман, включая и тех, кто давно уже успешно движется по западному капиталистическому пути, будь то Турция, Египет, Пакистан или Алжир, тем более монархии Залива во главе с Аравией. Радикалов, конечно, не останавливает то, что, если даже в этих странах движение за чистоту ислама станет заметным, оно не обретет здесь шансов на полный успех. Не обретет потому, что ненависть к Западу и к неверным в зажиточных странах ислама, пусть не очевидно, но понемногу уходит в прошлое. Страны эти теперь, хотя и не целиком, сами более или менее благополучны. И делиться с бедными мусульманами, которых в мире огромное и все растущее большинство, им явно не захочется. Но, во-первых, не у всех много нефти, обеспечивающей благополучие, как не все столь развиты, как Турция. А во-вторых, даже в благополучных странах так резко растет количество населения (в Египте примерно на миллион в год, а это молодые и чаще безработные), что ситуация вполне может измениться.

Конечно, если подвести баланс, сразу выявится, что выступать против буржуазно-демократических стандартов Запада для некоторых, особенно богатых нефтью стран ислама несподручно, все равно, что плевать против ветра. Запад кормит и холит их, без него нет будущего. Достаточно ему прекратить закупки нефти, и все их благополучие рухнет. Постоянный гармонический баланс держится на больших деньгах, имеющихся, слава Аллаху, с избытком. (нельзя также забывать, что Саудовская Аравия с ее Меккой признанный центр ислама, цель хаджа). Словом, нефтедоллары в аравийском регионе сыграли позитивную роль, сняв социополитическую, экономическую и любую иную напряженность, порождаемую нехватками и жизненными невзгодами. В то же время страны Залива богаты и готовы откупаться, лишь бы ревностные их не трогали. И эта тактика действует.

Деньги радикалам ислама очень нужны. Можно было бы считать, что довольны и те, и другие, ибо поток нефтедолларов делает свое дело. Но дело не только в этом. Есть в складывающейся ситуации то, на что не следует закрывать глаза. Исламисты, как легко понять из их тактики, не привыкли, не любят и не хотят зря тратить время. Напротив, они только и ждут подходящего момента, любого повода, чтобы начать какую-нибудь заваруху, использовать подходящую ситуацию в своих интересах и целях. Не следует считать, что они надеются только на террор шахидов. И это не может не настораживать все тех, кто следит за политикой и тем более отвечает за ее курс в разных странах мира.

Начало 2011 г., как всем хорошо известно, звучно ознаменовалось взрывом радикализма в ряде вроде бы не слишком неблагополучных стран ислама. Сравнительно развитые Тунис и Иордания, затем перенаселенный и потому беднеющий Египет, в несколько менее серьезной степени Сирия или Бахрейн, а в качестве своего рода мажорного завершения наиболее отсталые Йемен и Ливия оказались в состоянии острого недовольства и массовых протестных акций. В Ливии это привело к гражданской войне, конца которой пока что не видно. Эпидемия социополитических взрывов распространяется, как огонь на большом пожаре. Люди в процессе бурного воспроизводства живут все хуже, но хотят жить лучше, отчего требуют смены авторитарной власти, ликвидации коррупции. Авторитаризм, нет сомнений, не лучшая форма администрации, даже если он, казалось бы, сочетается с видимыми элементами западной демократии, которых немало во всех только что упомянутых арабских странах, даже в Йемене, о чем не стоит забывать. Но в чем проблема? Может показаться, и большинству, включая мировых политиков, так и кажется, что все просто. Страны бедные, безработную молодежь девать некуда, ситуация дошла до крайних пределов, иного выхода у населения просто нет. Может показаться, повторим, что нужны свобода, права, демократия. Будут они - и все станет на места. Но на самом деле все далеко не так просто.

Та или другая страна действительно остро нуждается в переменах, они давно назрели, так что энергия тех, кто вышел на улицы, далеко не случайно приняла форму взрыва. Однако многое, очень многое зависит от того, насколько готов к серьезным переменам сам бунтующий народ, население отставшей и даже не слишком отставшей страны, от завидного западного демократического стандарта. Психология толпы, изученная специалистами еще на примере революции во Франции, предостерегает от того, чтобы терять голову. Толпа может действовать под влиянием аффекта и потому ни за что не отвечать. А отвечать придется, и тогда все сразу же объективно - что бы кто ни думал, на что бы ни надеялся, может переместиться в некую иную плоскость. Проблема в том, что ослабленные взрывами страны обычно теряют социополитический иммунитет, и это далеко не всегда кончается благополучно, как то случилось когда-то в той же Франции, отчего французская революция справедливо считается великой. Такое могло быть и в ХХ веке, когда в крайне благоприятных для этого условиях и при наличии такого харизматического руководителя, как Кемаль Ататюрк, свободной и демократической стала крупнейшая империя ислама Турция. Но гораздо чаще оказывалось, что лишившаяся иммунитета страна становилась открытой для самой страшной заразы, что было в 1917 г. в России и в 1949 г. в Китае.

Встает вопрос, можно ли избавиться от авторитаризма без взрыва, который ведет страну к потере ее тысячелетиями сложившегося привычного социополитического иммунитета и к заразе бациллами таких идей, как коммунизм, фашизм, нацизм или экстремистский ислам. Разумеется, можно. Но это требует колоссальных усилий и благоприятных условий. Позитивные примеры Китай времен Дэн Сяо-пина и Сингапур при Ли Куан Ю. Но уже они, учитывая и печальный опыт постсоветской России, учат тому, как не слишком легко освобождаться от авторитаризма. Смысл уроков в том, что страны, не знакомые с антично-буржуазными традициями прав, свобод и демократического самоуправления, не имеют потенций для успешного завершения радикальных взрывом, щедро именуемых в современной политической публицистике, особенно отечественной, «революциями».

Потенции могут появиться только вследствие влияний извне, реализуемых руководителями, сознающими необходимость буржуазно-демократических реформ (т.е. таких, как Кемаль, Дэн или Ли). И, что важно, при наличии условий, не препятствующих процессу реформ сверху, отсутствие которых погубили реформы 80-80-х гг. в России. Теперь, после этого краткого экскурса, вернемся к современным странам ислама. Едва ли многие из тех, кто в весьма благополучных исламских странах выходит в ситуации начала 2011 года на улицы, понимает, к чему их энергия может привести. А она, вне зависимости от их желаний, вполне в состоянии лишь ускорить процесс успешной реализации целей исламистов. Эти взрывы могут всколыхнуть, помимо всего прочего, бедные и отсталые мусульманские страны, которые численно быстро растут и еще быстрее беднеют. Ведь численно растущие и беднеющие больше всех готовы прислушаться к призывам пропагандистов ислама с их заманчивыми обещаниями, близкими к социо-психологическим стереотипам мировой деревни. В итоге наиболее близкие к ним и, как следствие, к радикальному исламизму бедные, отсталые и неразвитые страны ислама, а также и страны, готовые стать мусульманскими, что не редкость в Тропической Африке (вспомним о Нигерии), вполне могут подхватить эстафету и тем укрепить позиции мирового исдамизма.

Вообще-то именно бедным, отсталым, неразвитым и обездоленным сам Аллах, что называется, велел бунтовать, ибо им - в отличие от египтян и тем более тунисцев и иорданцев, нечего терять, кроме своей нищеты. А если принять во внимание темпы неостановимого их воспроизводства, ведущего к тому, что большинство из них, особенно африканских, давно уже не в состоянии самостоятельно себя прокормить, это уже в близком будущем становится более чем проблемой для человечества. Ведь в их, многих таких стран, интересах озаботиться о создании всемирного халифата (любимый лозунг исламистов), который смог бы, устранив богатый развратный Запад, а заодно, быть может, и не в меру разжиревших за счет нефтедолларов, всех уравнять. Уравнять в рамках великой идеи равенства и справедливости, за которую издревле выступала мировая деревня и которой никому никогда не удавалось и не удастся осуществить. Все это именно так. Но логично заключить, что в основе современного пафоса фундаментализма лежат неудовлетворенность успехами в развитии, а также социопсихологический дискомфорт постоянно и быстро растущего бедного обездоленного голодного населения и его ностальгия по идеализованному прошлому.

Размещено на Allbest.ru