Социально-политические размежевания электорального пространства

Концепции сегментации и социально-классовой стратификации позволяют понять особенности функционирования электорального пространства в его связи с политическим развитием общества.

Потребность в политологической концептуализации понятия «электоральное пространство», разработке операциональных моделей пространственного анализа и прогнозирования избирательных процессов обусловлена наличием целого ряда актуальных проблем как в современной политической науке в целом, так и в исследованиях электорального поведения в частности. Прежде всего, они связаны с мультипарадигмальным характером методологии анализа современной политики, наличием множества альтернативных подходов к объяснению политических и электоральных процессов. Каждый из отдельно взятых подходов удовлетворительно объясняет лишь некоторые характеристики изучаемой реальности. Последняя столь сложна, зависима от столь большого набора факторов, что ее объяснение под каким-то одним, жестко заданным теоретическим углом зрения вряд ли представляется возможным. Таким образом, имеется острая потребность в комплексных подходах, способных, с одной стороны, интегрировать сильные стороны отдельных теорий электоральных процессов, и вместе с тем обеспечить новый уровень осмысления собственно политологических парадигм исследования. При этом условно региональные особенности политической культуры можно описывать с помощью понятия региональная политическая культура. Аналогичное допущение целесообразно и для понятия электоральная культура, что позволяет оперировать региональными электоральными культурами. Ярко выраженные и отличные от других особенности электорального поведения определенных территориальных сообществ можно называть электоральными культурами.

Каждое территориальное сообщество определенным образом позиционировано в системе координат электорального пространства - как в региональном, так и в социокультурном измерении.

Одним из перспективных направлений является разработка методологии анализа избирательных процессов через призму понятия «электоральное пространство». Прежде всего, пространство по сути своей есть некая целостность; рассмотрение определенного фрагмента реальности как пространства изначально предполагает возможность соотнесения положений находящихся в нем объектов, установления определенных отношений между ними. Применительно к электоральной сфере в качестве таких объектов могут выступать политические партии, кандидаты, избиратели; для них могут быть определены расстояния, направления.

В региональном измерении можно определить два измерения - вертикальное и горизонтальное. Вертикальное связано со структурированием пространства на центры и периферии. Точнее, количество слоев может быть разным. Применительно к мировой системе И. Валлерстайн предлагает говорить о трех слоях - центре (ядре), полупериферии (промежуточный слой, сочетающий характеристики ядра и периферии) и периферии.

Поляризация, описываемая в рамках концепции «центр-периферия», составляет вертикальное измерение электорального пространства. Такая поляризация ведет к росту политических противоречий между территориальными сообществами, занимающими разные позиции в системе «центр-периферия». Следовательно, различные сообщества, находящиеся на разных ступенях лестницы центров и периферий, вырабатывают свои электоральные культуры. При использовании данного подхода не следует забывать о социокультурном измерении и связанных с ним различиях между центрами и перифериями. Во многих странах существует феномен этнических периферий (отношения между ними и центром описывает концепция внутреннего колониализма М. Хехтера). Периферии часто отличаются преобладанием сельского населения, в то время как центры характеризуются типичным для них сочетанием социальных групп. В чистом виде региональное измерение проявляется в том случае, если центры, с одной стороны, и периферии - с другой, делают сознательный политический выбор именно в силу региональных противоречий. Но в политическом измерении нет необходимости всегда определять «чисто региональные» характеристики, искусственно «очищенные» от социокультурного содержания и связанные только с пространственными поляризациями как таковыми.

Важная методологическая проблема связана с определением центральности и периферийности. Периферийность - не только физическое расстояние территории от формальной столицы. Физическое расстояние - критерий не самый важный. Скорее, следует говорить о расстояниях в системе «центр-периферия». Для их замера необходимо использовать разнородные критерии периферийности, объединяя их: управленческие (формальный политико-административный статус и статус неформальный - доступ территории к центральной власти, ее роль в формировании национальной элиты); социально-экономические (развитие территории в терминах экономической модернизации и передовой социальной структуры); исторические (принадлежность к историческому ядру или позднее присоединенным территориям); географические (физическое расстояние от центра и реальное расстояние, определяемое через замер транспортной доступности). При этом желательна максимально возможная квантификация этих критериев.

Исследование пространственной стратификации позволяет выделять большое количество слоев, уходя от примитивных биполярных схем «центр-периферия». Как минимум, оно позволяет провести более четкую границу между центром, полупериферией и периферией. В идеале необходимо выделение гораздо большего количества слоев.

При этом отдельный интерес представляют регионализированные сообщества, отличающиеся ярко выраженной региональной идентичностью и связанными с нею региональными интересами. Процесс регионализации вызывает к жизни партии, стремящиеся консолидировать территориальные сообщества в борьбе за определенные интересы.

Следует обратить внимание на различия в региональной фрагментации голосований. Важная задача - выявление амплитуды межрегиональных различий в голосованиях, которая для разных избирательных кампаний может сильно отличаться.

В рамках работы нас интересовала тема, в центре которой находятся структурные факторы. Для их исследования наиболее адекватным является использование социокультурного подхода, согласно которому поведение избирателей в значительной мере детерминировано их принадлежностью к большим социальным группам и присущими таким группам ценностным установкам. Данный подход ориентирован на выявление устойчивых компонентов электорального поведения, обеспечивающих его относительную стабильность. Основным в рамках исследования является понятие социокультурное размежевание. Под социокультурным понимался такой конфликт, который объединяет как совокупность социальных (в широком смысле - общественных) отношений, так и культуру, т.е. способы человеческой деятельности, а также затрагивающий этнические процессы.

Мы исходили из двух тезисов. Во-первых, между некоторыми социокультурными факторами (социально-экономическими и культурными) и структурой электорального пространства существует зависимость. Во-вторых, степень выраженности этого воздействия зависит от взаимного влияния социокультурных факторов.

Политический процесс в России зависит от действий политических субъектов, прежде всего, властных акторов. В их ряду и победа Б.Н. Ельцина на президентских выборах 1996 г., и успех «Единства» в декабре 1999 г., и неожиданная отставка Президента РФ 31 декабря 1999 г., серьезно изменившая расстановку политических сил, заданную предшествующими думскими выборами. Показательно триумфальное шествие «Единой России» в 2003 и 2007 гг., победы на президентских выборах В.В. Путина и Д.А. Медведева. На ход российской политики решающее влияние оказывает исполнительная власть.

Становление гражданского статуса личности происходит под влиянием политической среды, набора институтов, факторов и агентов социализации. На личность воздействуют не только собственно политические, но и те факторы, которые формируют базовые личностные политические ориентации и предпочтения. В этом случае мы можем рассматривать российскую политику не как цепь произвольных действий властных акторов, а как процесс, обладающий собственной логикой и подчиняющийся определенным закономерностям. Можно установить взаимосвязь результатов избирательных кампаний и факторов структурного характера, образующих «поле» национальной политики и задающей его координаты и границы. В этом случае речь идет не только о проблемном поле политики, составляющем предмет публичных обсуждений в прессе актуальных проблем отдельных регионов или страны в целом, а о более глубинных факторах, к которым относится территориальная и этническая идентичность, историческая память отдельных ареалов.

Вторая глава «Структура и динамика социально-политических размежеваний электорального пространства Юга России» посвящена выяснению строения и тенденций развития социально-политических размежеваний электорального пространства в сравнении трех субъектов федерации, репрезентативных для всего Юга России: Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев. Специфика проявлений электоральных расколов в данном макрорегионе состоит в следующем:

1) отсутствие в макрорегионе единого крупного центра электорального пространства. Весь Юг России выступает электоральной периферией по отношению к общероссийским центрам, в рамках каждого субъекта федерации Юга электоральное пространство структурируется по модели «центр-периферия». При этом сам Юг России как единый объект общего межрегионального электорального центра не имеет. Наиболее близкий к этой роли г. Ростов-на-Дону является электоральным центром регионального, а не межрегионального масштаба. Как следствие, электоральное пространство Юга России как единое целое не может быть интерпретировано как система «центр-периферия».

2) региональные электоральные «центры» на Юге России существенно отличаются по поведению избирателей от общероссийских центров. По отношению к последним они могут рассматриваться как периферия. В частности, это выражается в гораздо меньшем уровне поддержки либеральных политиков.

3) исключительная острота электоральных расколов. Яркие различия между северокавказскими республиками и «территориальными» субъектами федерации (области, края) разрушают единое электоральное пространство Юга России. Также очень велики размежевания и на субрегиональном уровне. Хотя считается, что на Юге России города испытывают большее влияние села (по сравнению с Севером), различия результатов голосований жителей региональных центров и сельских районов очень велики.

В первом параграфе второй главы «Электоральное пространство Краснодарского края в контексте социально-политических размежеваний» установлены особенности строения и динамики электорального пространства Кубани и Черноморского побережья в сравнении с Российской Федерацией.

Основные черты электората края таковы. Краснодарский край занимает 3-е место в РФ по численности избирателей. В сравнении с выборами 1999 г. электорат умножился, что позволило разукрупнить округа и приблизить их по численности избирателей к среднероссийскому уровню. Для политических предпочтений кубанцев характерны черты традиционализма и этатизма большинства при наличии лакунарных очагов относительно либерального голосования. Горожане составляют в крае лишь 54% населения. Интеллигенция малочисленна и может влиять на голосование только в крупнейших городах (Краснодар, Сочи, Новороссийск, Армавир). Регион имеет одну из наиболее пожилых структур электората в РФ (18-е место по среднему возрасту). Остро выражены этнокультурные и религиозные размежевания избирателей, миграционная проблема и межэтнические отношения постоянно считаются в массовом сознании одной из приоритетных проблем политики. Кубань можно отнести к государственно-корпоративному, а не к партнерскому или либерально-корпоративному типам партогенеза. Партии имеют преимущественно "городскую" социальную базу. Сельские жители голосуют чаще всего в соответствии с волей местных и региональных властей, т.е. проявляют качественно иной, чем жители крупных городов, набор стереотипов своих предпочтений. Совокупность всех факторов объясняет слабую укорененность партий в массовом сознании сообщества.

В 1990-х гг. голосование кубанцев служило одним из ярких примеров "красного пояса". Однако на думских выборах 1999 г. и президентских выборах 2000 г. произошел значительный сдвиг предпочтений в пользу центристских сил, ярче выявились внутрикраевые различия в симпатиях избирателей.

Электоральное пространство Краснодарского края неоднородно. Его базовый социокультурный водораздел проходит между бывшей Кубанской казачьей областью и Черноморской губернией по природной границе - Кавказскому хребту. Внутренние расколы обеих территориальных общностей относительно слабы.

Факторы существования и развития электоральной структуры усиливаются в том случае, если их направленность действия и территориальные рубежи совпадают, как это наблюдается на Черноморском побережье Кавказа. Императивы усиления Российского государства, укрепления целостности страны и отражения вероятных геополитических угроз настоятельно требуют разработать программу интеграции Черноморского побережья с большей частью Краснодарского края. Создание Южного федерального округа предоставляет возможность обеспечить интеграцию на двух территориальных уровнях: региональном и макрорегиональном, уменьшить конфликтность центростремительных процессов.

Преобладающими долгосрочными «водоразделами» внутри электорального пространства Краснодарского края являются: «город-село» (степень урбанизированности) и исторический статус территории в составе России (местность с гражданским управлением либо казачьи области). Наибольшее ситуативное влияние на электоральное поведение местных сообществ оказывают миграционный и этнополитический факторы, уровень жизни населения и интегрированность во внешнеэкономические связи.

Во втором параграфе второй главы «Социально-политические размежевания электорального пространства Ростовской области: строение и динамика» выявлена специфика строения и динамики электорального пространства Дона, его территориальная неоднородность по осям «город-село», «казачьи-неказачьи местности», степени полиэтничности и влиянию миграционного фактора.

Пространственное расположение центра инноваций определяется социокультурной традицией. Скорость и направления распространения нового производны от социокультурной среды («инновационного климата»). Факторы ориентаций электорального поведения оценены в соответствии с моделью «воронки причинности». Долгосрочными факторами выступают исторические традиции сообществ, их геополитическое расположение, экономический и социальный потенциал, степень дифференциации между городами и сельской местностью.

Выявлены политико-культурные лакуны в Нижнедонской агломерации - центре политических инноваций. Установлены различия регионов: моноцентризм источников инноваций в Ростовской области и полицентризм - в Краснодарском и Ставропольском краях. Краткосрочными факторами электоральных ориентаций являются показатели социально-экономического развития местных сообществ, композиция высокостатусных субъектов политики, установки конструируемой региональной и локальной идентичности. Горожане Ростова-на-Дону являются носителями инновационного потенциала по отношению к другим сообществам регионов, а горожане менее крупных населенных пунктов проявляют адаптивный потенциал электоральных ориентаций. Вместе с тем, по мере унификации избирательных систем субъектов федерации и централизации власти электоральные ориентации сближаются.

Несмотря на неустойчивость вектора изменения поддержки ведущих электоральных акторов, структура электорального пространства и распределение политических субъектов, принадлежащих к ключевым сегментам политико-идеологического спектра, остается стабильной. Это обусловлено относительным постоянством состава социально-демографических групп, которые являются воплощением политико-идеологического размежевания. Речь о расколе между группами, приспособившимися к жизни в конкурентном обществе, и теми, кто не выдерживает конкуренции. Размежевание выражено более всего в измерении «город-село». Для электорального поведения горожан Юга характерна сравнительная самостоятельность в принятии решений. Сельским же жителям свойственны больший конформизм и неспособность противостоять манипулятивным воздействиям властных структур. Ответом горожан на попытки повлиять на выбор становится протестное голосование (в некоторых крупных городах, где наблюдается положительная динамика голосования за КПРФ и «Справедливую Россию» - Новочеркасске, Таганроге).

Рост поддержки левых в городах и снижение ее в сельских районах стало ответом избирателей на манипуляции и административное давление, но на разные социальные группы они оказали противоположный эффект. Ядра электората партий стабильны в своих предпочтениях. Факт принадлежности к партийной ориентации преобладает над уровнем социально-экономического благополучия. Главным объектом предвыборной агитации выступает деидеологизированная часть электората в связи с невыраженностью своего социально-демографического облика. Портрет такого избирателя эклектично сочетает черты полюсов размежевания, возникшего в посткоммунистическом обществе («сильных» и «слабых» социальных групп). Именно такой избиратель, находящийся в поиске идентичности, становится легкой добычей PR-технологов. Оппозиция «город-село» не может объяснить все варианты поведения избирателей. Необходимо привлечь и другие социально-демографические характеристики: центр-периферийное расположение, деление на бывшие казачьи либо неказачьи местности, влияние проблем миграции и межэтнических конфликтов.

Установлены социальные базы и пространственные ареалы поддержки основных партий и кандидатов на федеральных президентских выборах. Аргументируется сложносоставной тип электората партии «Единая Россия» и других парламентских партий на современном этапе электоральных процессов. Если в 1990-х гг. сегментация избирателей совершалась, прежде всего, по идеологическим мотивам, то с 1999 г. растет роль рационального «проблемного» голосования. Выявлена многомерность электорального пространства Дона. Размежевание «город-село» является ведущим по значению. Оно интегрирует соподчиненные размежевания: по образованию и уровню доходов, возрасту, профессиональному составу, «повестке дня» голосования. В итоге сравнительного анализа ориентаций электорального поведения горожан на региональных выборах (законодательных собраний и высших должностных лиц субъектов федерации) установлена разнородность электорального пространства. В Ростовской области и Ставрополье 1990-х гг. политический режим носил лояльно-реформистский моноцентрический характер, а в Краснодарском крае сложился моноцентрический режим во главе с контрэлитой. Раздел на зоны высокой и низкой электоральной управляемости связан с размежеваниями «городсело», «центрпериферия»», казачьи-неказачьи местности.

Активность избирателей Дона на выборах федерального уровня выше, чем областного уровня, что связано с наличием политической составляющей, актуализацией принципиально важных системных вопросов, затрагивающих интересы потенциальных избирателей и агитационной активностью. Президента РФ выбирает 70% избирателей, депутатов Государственной Думы РФ на 5% меньше. Губернатора выбирают примерно на 3 % больше избирателей, чем депутатов областного уровня. При выборах главы муниципального образования кандидаты и избиратели проявляют большую активность, чем при избрании депутатов представительного органа. Разница между активностью на федеральном уровне и областном составляет 20%.

Равновесие политических ресурсов федеральной власти и глав регионов, сложившееся в 2000-2002 гг., сменилось на доминирование федеральных органов власти в региональном пространстве. Уменьшается влияние на избирателей законодательной ветви власти, неправительственных организаций, оппозиционных партий. Происходит унификация избирательных систем регионов, политические эффекты этого процесса дают несоразмерные преимущества «партии власти» и инкумбентам. В этом же направлении действуют изменения законодательства: косвенный порядок выборов глав регионов, повышение заградительного барьера, переход от мажоритарных к смешанной избирательной системе на выборах региональных собраний, отмена графы «против всех» и нижнего порога явки на выборы. Вместе с тем, региональное многообразие электоральных ориентаций не исчезает, а получает с 2004 г. превращенные латентные формы.

Парламентские выборы в декабре 2011 г. подтвердили неоднородность электорального пространства Юга России. Наибольший уровень протестного голосования отмечен в в г. Таганроге и Новочеркасске. В то же время, для таких административных центров, как Ростов-на-Дону, характерно конформистское голосование. Объяснение мы видим как в социально-экономических факторах (уровень доходов), так и в диспозициях элит.

В третьем параграфе второй главы «Структура и динамика социально-политических размежеваний электорального пространства Ставропольского края» определены основные параметры электорального пространства ареала, его территориальная неоднородность и этапы развития.

Ставропольский край отличается от других субъектов РФ на Юге страны слабой территориальной идентичностью, неразвитыми компонентами исторической памяти. Это объясняется во многом искусственным конструированием территориально-политической системы в 1930-х гг. из трех разнородных ареалов: бывшей казачьей Терской области, крестьянской Ставропольской губернии и анклавов казачьей Кубанской области. Причем с 1970-х гг. идет сильный миграционный приток населения из республик Северного Кавказа, в корне меняющий этнический и религиозный состав населения и его идентичность. Край имеет полицентричную экономическую, информационную и политическую структуру, что связано с конкуренцией формального центра - г. Ставрополя и социокультурного центра - агломерации Кавказских Минеральных Вод. Соперничество обострилось после создания Северо-Кавказского федерального округа с центром в г. Пятигорске (январь 2010 г.). На востоке края, на границах с Чечней и Дагестаном, сформировался очаг политического радикализма на этноконфессиональной основе, ведутся регулярные контртеррористические операции.

В данном контексте Ставропольский край все более имеет иную структуру «повестки дня» выборов и политических программ участников электорального соперничества, нежели более благополучные Дон и Кубань. Особенно остро стоят вопросы политической самоорганизации русского и, в т.ч., казачьего населения, поддержания межэтнического и конфессионального мира, баланса политических интересов этнических и конфессиональных элит.

Выборы в Ставропольском крае демонстрируют устойчивый пространственный раскол «город-село» в голосовании крупных центров (Ставрополь, Пятигорск, Кисловодск) и сельских местностей, а также преимущественно русских районов (северо-запад края) и полиэтничных (крупные города, юг и восток края).

В заключении диссертации подведены итоги исследования, сделаны рекомендации участникам электоральных процессов в Российской Федерации.

Центральным является вопрос, в каких случаях социально-экономические и культурные факторы действительно становятся значимыми детерминантами электорального поведения, а в каких не оказывают влияния на формирования политических структур. Степень выраженности этого воздействия зависит от взаимного влияния и в определенных случаях «подавлении» различных социокультурных факторов. Если линии религиозного, этнического и социально-классового разделения пересекаются под достаточно большим углом, то представители религиозных групп будут считать, что они занимают равное положение. Если же, напротив, две группы различий будут близки к совпадению, то одна из групп будет чувствовать себя ущемленной, поставленной в неравное положение и получающей несправедливо малую долю материальных благ. В пользу гипотезы можно привести тенденцию усиления этнических конфликтов вследствие социально-экономической дифференциации на материале Краснодарского края, Ростовской области и Ставропольского края.

Факторы существования и развития электорального ареала усиливаются в том случае, если направленность их действия и территориальные рубежи совпадают. Под факторами понимаются природно-географический (территориально целостное своеобразное пространство); исторический; экономический; социальный; ментальный (социокультурный); международный; политическое позиционирование сообщества.

В основе взаимодействия лежит специфика ролевой структуры. Как правило, занятие места в иерархии власти связано с принадлежностью к социальной группе, деятельностью в рамках института. На основе принадлежности индивид выделяет из социального окружения «близких» (по социальной позиции), «своих» и «чужих» (то есть происходит формирования бинарной оппозиции «мы» - «они»). При этом отождествление связано, с одной стороны, с формированием воспроизводством чувства групповой принадлежности, а с другой стороны, с восприятием индивида как «своего» со стороны ближайшего социального окружения.

Если индивид принадлежит одновременно к нескольким организованным или неорганизованным группам с различными интересами и взглядами, то его воззрения будут более умеренными благодаря суммарному воздействию разнородного окружения. Напротив, если общество расколото острыми противоречиями, а институциональные связи замыкаются исключительно внутри определенных сегментов общества, то в нем не будет места разнонаправленному давлению, столь необходимому для политической умеренности и стабильности. Как отмечал С.М. Липсет, шансы на стабильность демократии увеличиваются, если группы людей и отдельные граждане принадлежат одновременно к нескольким политически значимым общественным объединения. Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование. М., 1997. Напротив, если общество раздирается острыми противоречиями, а институциональные связи замыкаются исключительно внутри сегментов общества, то не будет места разнонаправленному давлению, необходимому для политической умеренности и стабильности. В этом случае в качестве примера можно привести «капсулирование» этнических групп.

Субнациональные электоральные пространства в России формируются под влиянием множества факторов. В конце 1990-х гг. стало прослеживаться изменение в политическом поведении в рамках электоральных расколов. В 1990-х гг. в периферийных с точки зрения социально-экономического развития территориях существовал ярко выраженный полюс поддержки лево-консервативных оппозиционных сил, а в «центральных» - право-реформаторских сил. Принадлежность к левой электоральной культуре или смешанным электоральным культурам с левой компонентой характерна для консервативных южных регионов России с высокой долей сельского населения. Национально-конформистская электоральная культура представлена в регионах с политическим доминированием средних и малых промышленных городов, а также в регионах «красного пояса», где растет конформизм. Либеральная электоральная культура характерна для крупных городов. Активная электоральная культура отличает национальные автономии и аграрные регионы, пассивная - промышленные центры севера и востока страны, однако явка избирателей в большей степени, чем политико-идеологические ориентации, зависит от хода конкретной кампании и, как результат, менее устойчива. Выборы 1999 г. продемонстрировали ряд новых тенденций. Так, уменьшилась поляризация регионов в их отношении к левой электоральной культуре, прежде всего за счет снижения доли электората левых сил. Происходит формирование консервативно-конформистской электоральной модели.

В 2000-х гг. произошло «смещение» партий и кандидатов власти в сторону консервативного полюса. Сектор «партии власти» и национально-патриотический сектор предстали в качестве интегрированного электората.

Хотя в менее выраженной форме, происходит актуализация расколов электорального пространства: «город-село», «центр-периферия» и «север-юг». Оценки итогов голосования избирателей в 2000-х гг. позволяют сделать вывод о том, что к существенным характеристикам электорального поведения продолжают относиться доминирование этатистского (традиционного) типа голосования; проявленность специфики регионального голосования; значительный уровень протестного (негативного) персонифицированного голосования; значительный вес возрастного фактора голосования. Это в системе социокультурных и географических электоральных расколов приводит к наиболее высокой поддержки кандидатов и «партии власти» именно на периферийных территориях. Но на фоне повсеместно высокой поддержки партии власти территориальная дифференциация электорального поведения населения не только не сокращается, но по отдельным параметрам возрастает. Электоральные расколы остаются существенной особенностью российского электорального пространства. В перспективе можно говорить о развитии данной тенденции. Причина в значительной степени в том, что предпочтения избирателей, тесно связанные с их социально-экономическими, культурными и демографическими характеристиками, менее подвижны, чем спектр политических партий и предлагаемых избирателям политических идей.

Политическое пространство России расколото. Электоральное поведение обнаруживает разрывы особенно зримо. Речь идет не только о степени партийно-политической поляризации и различиях политических ориентаций, но и о качественно различных типах сообществ и обусловленных ими разных моделях политического поведения. Исследования опыта избирательных компаний 1993-2012 гг. на материале Краснодарского края, Ростовской области и Ставропольского края убедительно свидетельствуют о взаимозависимости социальных характеристик общества и электорального поведения. Влияния подобных связей на российский политический процесс позволяют рассматривать электоральную политику не просто как цепь произвольных действий властных акторов, но как процесс, обладающий собственной логикой и подчиняющийся определенным закономерностям.

Специфика электоральных размежеваний на Юге России:

1) отсутствие в макрорегионе крупного центра электорального пространства. Весь Юг России выступает электоральной периферией по отношению к общероссийским центрам, в рамках каждого субъекта федерации Юга электоральное пространство структурируется по модели «центр-периферия». При этом сам Юг России как единый объект общего электорального центра не имеет. Наиболее близкий к этой роли г. Ростов-на-Дону является электоральным центром регионального, а не межрегионального масштаба; 2) региональные электоральные «центры» на Юге России существенно отличаются по поведению избирателей от общероссийских центров. По отношению к последним они могут рассматриваться как периферия. В частности, это выражается в гораздо меньшем уровне поддержки либеральных политиков; 3) острота электоральных расколов. Яркие различия между северокавказскими республиками и «территориальными» субъектами федерации (области, края) разрушают единое электоральное пространство Юга России. Также велики размежевания на субрегиональном уровне. Хотя считается, что на Юге России города испытывают большее влияние села (по сравнению с Севером), различия голосований жителей региональных центров и сельских районов очень велики.

Анализ особенностей электорального поведения в трех субъектах федерации показывает относительную независимость поведения электората крупных городов от окружающих сообществ и углубление разрыва между политическими предпочтениями жителей центров и периферии. Поляризация между сельским и городским электоратом усилилась: сельский становится более центристско-конформным, городской - более левым. На материалах выборов Президента Российской Федерации и Государственной Думы РФ установлены тенденции электорального поведения Дона, Кубани и Ставрополья: снижение роли идеологических размежеваний «социализм-либерализм» и рост размежеваний по оси «западничество-самобытность»; рост влияния рационально-экономических мотиваций голосования; снижение эффективного числа парламентских партий; персонификация политических институтов в массовом сознании.

Это требует от субъектов электорального процесса наладить постоянный мониторинг электоральных ориентаций, вести адресную рекламную, агитационно-пропагандистскую работу по повышению мотиваций граждан участвовать в выборах. Повышение электоральной активности избирателей требует от органов государственной власти и местного самоуправления, избирательных комиссий, политических партий целенаправленной деятельности по формированию позитивных мотиваций участия в выборах.

Поддерживаем законодательную инициативу Президента Российской Федерации Д.А. Медведева о снижении заградительных барьеров на выборах Государственной Думы РФ и законодательных собраний субъектов федерации, о предоставлении малым партиям институциональной возможности выражать свое мнение в законодательных (представительных) органах власти. Полагаем, что на федеральных и региональных выборах целесообразно практиковать смешанную избирательную систему в пропорции партийных и одномандатных списков 50:50%, а на муниципальных выборах ограничиться мажоритарной системой и сохранить выборность глав муниципалитетов.

Рекомендуем избирательным комиссиям систематически обновлять на своих сайтах информацию о реализации образовательных программ повышения электоральной культуры. Предлагается регулярно проводить краткосрочные курсы повышения квалификации учителей общественных дисциплин и преподавателей высших учебных заведений по дисциплинам «Политический менеджмент», «Электоральное поведение и избирательный процесс».

Органы управления образованием муниципальных районов и городских округов призваны организовать активное взаимодействие с территориальными избирательными комиссиями для организации постоянно действующих семинаров учителей по вопросам повышения культуры электоральной активности.

Необходимо в сфере высшего образования ввести для студентов гуманитарных направлений обучения спецкурс «Электоральное поведение и электоральный процесс в Российской Федерации»; наладить регулярное проведение научно-практических конференций, семинаров, деловых игр и круглых столов участников избирательных кампаний.

Эффективность данной деятельности зависит от конструктивного взаимодействия избирательных комиссий с органами государственной власти и органами местного самоуправления, высшими и общеобразовательными учреждениями, общественными объединениями, политическими экспертами и консультантами в области избирательного процесса.

Литература

социальный избиратель политический

1. Дейнека А.И. Социокультурные расколы электорального пространства России (на материалах Краснодарского края) // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 4. История. Регионоведение. Международные отношения. 2010. №1 (17). С. 185-189 (0,4 п.л.).

2. Дейнека А.И. Электоральное пространство современной России как объект политического исследования // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология». Майкоп, 2011. № 2 (86). С. 278-283 (0,4 п.л.).

3. Дейнека А.И. Категория «пространства» в исследованиях электоральных процессов // Вестник Северо-Осетинского гос. университета. Владикавказ, 2012. №1. С. 38-41 (0,4 п.л.).

4. Дейнека А.И. Категория «пространство» в исследовании электоральных процессов: прикладной аспект // Теория и практика общественного развития. Краснодар, 2012. №4. С. 241-243 (0,3 п.л.).

5. Дейнека А.И. Гендерные аспекты политического процесса // Личность и бытие: субъективный подход. Психология субъекта и гендерные аспекты бытия личности: Материалы III Всеросс. науч.-практ. конф. Краснодар: Изд-во Кубан. гос. ун-та, 2005. С. 28-30 (0,2 п.л.).

6. Дейнека А.И. Уровень урбанизации как комплексный фактор электорального поведения // Теория и практика общественного развития. Краснодар, 2006. №3. С. 29-31 (0,2 п.л.).

7. Дейнека А.И. Партийная система в современной России: состояние и перспективы развития // Современная Россия: проблемы и тенденции развития: материалы всеросс. науч.-практ. конф. (г. Армавир, 29-30 мая 2009 г.). М.: ООО «ЦИУМиНЛ», 2009. С. 26-28 (0,2 п.л.).

8. Дейнека А.И. Социокультурные размежевания электорального пространства Ростовской области // Социально-гуманитарный вестник Юга России. Краснодар, 2011. №1. С. 100-101 (0,1 п.л.).

Размещено на Allbest.ru