Некоторые особенности генезиса местных сообществ на территории современной Чеченской Республики

1

Размещено на http://www.allbest.ru/

1

Северо-Кавказской государственной гуманитарно-технологической академии

North-caucasian state humanities and technology academy

Некоторые особенности генезиса местных сообществ на территории современной Чеченской Республики

Some features of the genesis of the local communities in the co-interim Chechen Republic

УДК 352

Сайдарханов Аюб Магомедович аспирант brodya.ru@mai.ru

Saydarhanov Ayub Magomedovich Postgraduate brodya.ru @ mai.ru

Аннотация

В статье рассматриваются теоретические подходы к определению сущности феномена "местные сообщества", описываются результаты политологического исследования формирования и развития различных типов местных сообществ на территории современной Чеченской Республики.

Ключевые слова: местное сообщество, соседское сообщество, местное самоуправление, региональный политический процесс, гражданское общество, тайп, тухкум, вирд, Чечня, Чечено-Ингушская АССР, Чеченская Республика

Abstract

This paper examines the theoretical approaches to the definition, the essence of the phenomenon of "local community", describes the results of political science studies of the formation and development of different types of communities in what is now the Chechen Republic.

Key words: local community, neighborhood community, local self-government, the regional political process, civil society in, Taipei, Tuhkum, Wird, Chechnya, Chechen-Ingush ASSR, the Chechen Republic.

Заимствованный из английского языка термин "местное сообщество" введен в отечественную науку и практику в 1993 г. для обозначения группы граждан, объединенных фактом регистрации по месту жительства в конкретном поселении[1]. Но термин имеет множество трактовок. Так, Е.Е. Горяченко предлагал термином "местные сообщества" обозначать любое множество социальных отношений, осуществляемых внутри поселений, или социальную сеть взаимодействующих индивидов на определенной территории, или наименьшую территориальную группу, которая может объять все аспекты человеческой жизни [2]; участники Всероссийского симпозиума "Управление российским городом: итоги - 1998 и задачи - 1999" (г. Обнинск, 1999 г.) предложили термином "местное сообщество" обозначать группу людей, проживающих на определенной территории и объединенных общими интересами в решении вопросов развития ресурсов территории с целью обеспечения своей жизнедеятельности, сформировавших публичную власть и органы управления для осуществления процесса развития [3]; Л.Т. Чихладзе, различавший "местное управление" и "местное самоуправление", писал о трех видах признаков местных сообществ: территориальные, социологические, психокультурные [4].

Многообразие определений сущности местных сообщество вызывает необходимость их критического анализа. При определении сущности местных сообществ необходимо исходить из понимания био-социо-духовной сущности человека, антропосоциогенез которого происходит в обществе, под влиянием общества, в процессе социализации. При совместном длительном проживание людей в одном поселении неизбежно происходят различные по устойчивости, периодичности, характеру и целям межличностные, личностно-групповые и межгрупповые коммуникации, порождающие мотивы взаимодействия, обусловленные общностью индивидуальных и групповых интересов сограждан. Социальные коммуникации обеспечивают артикуляцию и агрегацию индивидуальных, семейных и иных интересов, создают условия для их реализации.

В генезисе местных сообществ на территории современной Чеченской Республики выделяются следующие содержательно-хронологические периоды: чеченский политологический сообщество

• первый период, начатый в позднем средневековье, связан с выработкой традиций местных сообществ в поселениях чеченцев и проживавших по соседству с ними вольных гребенских казаков, окончился кризисом местных сообществ Чечни, включенных в Российскую империю в 1860 г.;

• второй период обусловлен сроками радикальных изменений социальной структуры местных сообществ на территории Чечни в условиях Терской области Российской империи, существовавшей с 1861 г. по 1918 г.;

• третий «советский» период хронологически и содержательно определен взаимодействием местных сообществ и советского государства в 1918-1991 гг.;

• четвертый период - с 1991 г. до 1999 г., названный "постсоветским", обусловлен переходом политической системы Российской Федерации к новой структуре и политическому режиму. В те годы политическая элита предпринимала попытки формирования суверенного государства Ичкерии, из-за которых происходили значительные изменения в местных сообществах республики;

• пятый период, начало которого совпадает с контртеррористической операцией, укреплением основ российской государственности в Чеченской Республике. Он продолжается до настоящего времени, характеризуется интероризацией в региональный политический процесс традиций чеченского народа.

На жизнь местных сообществ оказывали значительное влияние различные факторы. В частности, до середины ХVIII в. на территории Чечни сформировались особые типы местных сообществ - тайпы, образованные родственными семьями. Они сохранились в последующих исторических периодах, оказывают существенное влияние и на современные формы организации местных сообществ чеченцев. Тайповая форма местных сообществ развивалась в направлении от объединения родственных семей к территориальным общинам с общими обычно-правовыми нормами адата. Руководство местными сообществами осуществляют общинные кхелы (собрания), советы старейшин, предводители и бячча (военачальники), а также духовенство.

Для защиты территориальных интересов тайпы объединялись в тукхумы (союзы), не имевшие единых постоянно действовавших органов управления, но на добровольных принципах координировавших действия тайпов в природопользовании и экономике, военной и иных сферах. Тайпы, объединенные в тукхумы, сохраняли независимость своих органов самоуправления.

К середине XVIII века на территории Чечни действовали местные сообщества, объединенные в более чем 135 тайпах, большая часть которых объединялась в 9 тукхумах. Более 20 тайпов были образованы невайнахами.

С XVI века в предгорьях Северного Кавказа создавались общины вольных гребенских казаков. Они перенимали у горцев многие принципы жизнедеятельности, поэтому горцы и гребенские казаки имели семейно-брачные связи. Но после поступления на регулярную службу Российскому государству в 1577 г., казачьи общины оказались в большой зависимости от царской администрации, их общины пополнялись разнородным служилым людом, объединенным общими сословными обязанностями. Сообщества казаков сочетали признаки поземельной общины и закрытого военного поселения.

Характер отношений между местными сообществами чеченцев и казаков варьировал в широком диапазоне от куначества и взаимовыгодного сотрудничества до непримиримого противодействия по экономическим, социально-политическим, конфессиональным (газават) и иным причинам.

Индустриализация экономики, начатая после включения Чечни в состав Российской империи в 1860 г., сопровождалась притоком промышленных рабочих и специалистов, купечества, которые не имели устойчивых отношений в территориальных общинах и дифференцировались по этническим, профессиональным и иным признакам. Вследствие этого традиции жизнедеятельности местных сообществ чеченцев сохранялись в поселениях горной и предгорной зон, а в поселениях равнинной зоны выделялись несколько местных сообществ, как правило, не имевших устойчивых связей-отношений и единых социальных норм, регулирующих их отношения.

В поселениях, расположенных на территории Чечни в начале ХХ века действовали местные сообщества трех типов, основанных на: кровном родстве - чеченские семьи, вары, гары, чеченские тайпы и ингушские тейпы; взаимовыгодном соседстве - тукхумы, допускавшие смешенный этнический состав; казачьи станичные общины, созданные для выполнения военно-служилых сословных обязанностей, а также территориальные общины, в которых выделись местные сообщества, с доминирующими этническими, тайповыми, конфессиональными, профессиональными и иными мотивами самоорганизации.

Консолидации местных сообществ Чечни в годы Гражданской войны и последующего советского периода препятствовала социально-политическая дифференциация населения по идеологическим причинам.

Сохранению чеченского этноса при депортации и жизни в спецпоселениях в 1944-1957 гг. способствовали традиции местных сообществ.

В тоже время в Грозненской области, созданной на базе упраздненной ЧИАССР в 1944 г., из людей, переселенных из Грузии, Дагестана, Осетии, Ставропольского края и других регионов, образовались территориальные общины, в которых местное управление осуществляли советские государственные органы, которые не обеспечили формирование местных сообществ, способных самостоятельно решать проблемы населения без участия государства.

Неразрешенность государством проблем, связанных с возвращением из спецпоселений в Чечено-Ингушетию депортированных в 1944 г. народов, привела к многочисленным острым социальным конфликтам возвращенцев с переселенцами, прибывшими в Грозненскую область в 1944-1957 гг. Эта напряженность сохранялась и в последующие годы.

К сентябрю 1991 г. лидирующее положение в региональном политическом процессе ЧИАССР, разделенной на Чеченскую и Ингушскую республики, заняли радикал-сепаратисты. Они доминировали в экономических, социально-политических, духовных и иных процессах в ЧР до 1999 г. Под их руководством в 1990-х гг. этническая мобилизация чеченцев проводилась под предлогами защиты суверенитета ЧРИ, а для оправдания военных действий объявлялся газават. Радикальная часть политической элиты Чечни в том периоде опиралась на поддержку незаконных вооруженных формирований, силой оружия принуждавших местные сообщества к подчинению. Альтернативные выборы, политическая конкуренция, наличие Конституции и представительных органов власти в ЧРИ не обеспечили прекращение социальной вражды, кровной мести, вооруженного противодействий власти и оппозиции.

Обращение политической элиты ЧРИ за поддержкой к духовенству, провозгласившему в 1996 г. джихад и выступавшему за превращение ЧРИ в исламское государство, привело к появлению в ЧРИ ваххабитов, навязывавших жителям республики идеи радикального ислама, против которых принципиально выступал муфтий Чечни А-Х. Кадыров. В 1999 г. радикал-сепаратисты спровоцировали крупномасштабные военные действия в горных районах Дагестана, втянули чеченский народ во "вторую чеченскую войну", вызвали необходимость введения в ЧР режима контртеррористических операций (КТО).

Для консолидации чеченского общества на борьбу с радикальным сепаратизмом и федеральному центру, и чеченскому народу требовался авторитетный лидер чеченского народа, способный объединить чеченское общество во имя прекращения кровопролития, восстановления и мирного развития республики. Таким лидером чеченского общества был А.А. Кадыров. 12 июня 2000 г. Указом Президента России он назначался на должность главы временной администрации ЧР, а в 2003 г. избирался Президентом республики. После трагической гибели А.А. Кадырова 9 мая 2004 г. его программу мирного развития Чечни в составе Российской Федерации реализовывали его последователи.

С 2007 г. высшим должностным лицом Чеченской Республики является Р.А. Кадыров, который активно использует созидательный потенциал местных сообществ для преодоления негативных последствий предшествующего периода, укрепления государственности и правопорядка в республике.

Таким образом, местные сообщества - это устойчивые во времени и по социальному составу, многообразные по формам, не имеющие доминирующих родственных связей объединения граждан по месту их жительства, выполняющие функции артикуляции, агрегации и реализации общих проблем местных жителей, имеющие свое наименование, общую историю, органы общественного самоуправления и единые нормы взаимодействия. Структура местных сообществ, их место и роль в региональном политическом процессе изменялись в зависимости от условий и факторов общероссийского и регионального политических процессов.

Для местных сообществ характерны следующие закономерности:

• местные сообщества являются формой самоорганизации граждан, планомерно или стихийно создаются для артикуляции, агрегации и реализации актуальных проблем жителей конкретных территорий;

• успешность формирования и деятельности местного сообщества во многом определяется отношением к нему сограждан, воспринимающих его как социальную среду совместного био-социо-духовного существования;

• общественные потребности в активизации местных сообществах возрастают по мере транзитивных трансформаций тоталитарного государства и укрепления основ демократии институтами гражданского общества;

• потребности самоорганизации общественных отношений могут эффективно реализовываться местными сообществами в условиях, которые наиболее успешно создаются демократическим правовым государством.

Деятельность местных сообществ способствует формированию солидарности, взаимного доверия и сотрудничества граждан, необходимых для развития институтов гражданского общества, общественной активности и демократизации политических процессов в современных условиях.

Литература

1. Шпигунова Ю.М. Местные сообщества и становление местного самоуправления в России // URL: http://www.cprsob.ru/load/15-1-0-45;

2. Горяченко Е.Е. Территориальная общность в изменяющихся условиях // Социологические аспекты перехода к рыночной экономике: Матер. К XIII социолог. конгрессу. Ч.1. Новосибирск, 1994;

3. Лапин В. Местное сообщество и государство: состояние - 98 и цели - 99 / Наш современник. 1998. № 7. С.199-211;

4. Чихладзе Л.Т. Историко-теоретические аспекты развития местного самоуправления и местного управления в государствах Европы // Политика и право. 2005. № 9. С.24;

References

1. Shpigunova Y. Local communities and the establishment of local selfgovernment in Russia / / URL: http://www.cprsob.ru/load/15-1-0-45;

2. Goryachenko E.Territorial community in the changing. Sociological aspects of the transition to a market economy: Mater. XIII to the sociologist. Congress. Part 1. Novosibirsk. 1994;

3. Lapin V. The local community and the state: the state - and 98 goals - 99 / Our contemporary. 1998. № 7. S.199-211;

4. Chikhladze LT Historical and theoretical aspects of the development of local self-governance and local governance in Europe. Politics and Law. 2005. № 9. S.24;

Размещено на Allbest.ru