Понятие "мировой порядок" в современном теоретическом дискурсе

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Понятие «мировой порядок» в современном теоретическом дискурсе

В сфере мировой политики развиваются и набирают силу противоположные тенденции - к хаотизации и упорядочению глобального социума. Первая связана с общей нестабильностью международной финансовой и политической системы. Вторая порождается усилением взаимозависимости народов и государств, интенсивным развитием наднациональных институтов, становлением глобального гражданского общества. От целенаправленных усилий народов и государств по формированию стабильной международной среды во многом зависит будущность человечества.

Одно из важных мест в теории международных отношений занимает проблематика мирового порядка. В ней фокусируются представления о содержании и принципах взаимодействия субъектов мировой политики. Как отметил один из ведущих исследователей проблематики Дж. Айкенберри, «…центральной проблемой международных отношений является проблема порядка - как он устроен, как он разрушается и как восстанавливается» [19, р. 22].

Между тем до сих пор нет ясности в содержании ключевой дефиниции актуальной проблематики «мировой порядок». Нередко она употребляется аксиоматически, без разъяснения вкладываемого смысла.

Более двух последних десятилетий категория «мировой порядок» является объектом интенсивной полемики в экспертном сообществе. Сформировались различные интерпретации этого понятия, нередко явившиеся результатом дискурса разных подходов к нему.

Разнобой в понимании сущности мирового порядка может стать серьёзным препятствием для изучения мировой политики. По справедливому утверждению Э.Я. Баталова, если не произвести необходимого понятийного упорядочения, «…мы можем прийти, в конечном счёте, к концептуальному коллапсу, когда люди, пользующиеся одними и теми же понятиями, будут на самом деле говорить о разных вещах, а одни и те же вещи обозначать с помощью разных понятий» [2, с. 44].

В статье рассматриваются основные подходы к изучению мирового порядка, сложившиеся в мировой политической мысли, анализируются теоретико-методологические аспекты проблематики, излагается авторское понимание категории «мировой порядок».

Согласно условно расширительной интерпретации феномена, «мировой порядок» - это принципы, нормы и институты, регулирующие поведение международных акторов (государств, межгосударственных объединений, международных организаций, транснациональных корпораций и т.д.). Устройство международных отношений определяет форму организации, протекания и воспроизводства политического процесса.

Такой позиции по вопросу о содержании понятия «мировой порядок» придерживается отечественный ученый Э.Я. Баталов. Это понятие он относит к числу интегральных концептов, отражающих обширный комплекс измерений системы отношений, складывающихся между субъектами мировой политики на том или ином этапе развития общества. Справедлива следующая констатация: анализ мирового политического порядка открывает путь к пониманию структуры более или менее устойчивых и значимых связей между элементами системы международных отношений, определяющих характер ее функционирования и развития в определенных временных пределах [1, с. 5].

Аналогичным образом определяет понятие «мировой порядок» Ю.П. Давыдов - «состояние системы международных отношений, соответствующим образом запрограммированное на ее безопасность, стабильность и развитие, и регулируемое на основе критериев, отвечающих нынешним потребностям прежде всего самых влиятельных субъектов данного мирового сообщества» [8, с. 39].

Существует и иной подход к феномену мирового порядка, ограничивающий его межгосударственными отношениями. По мнению сторонников такого подхода, субъектами мирового порядка выступают только и исключительно государства.

Как устройство межгосударственных отношений мировой порядок трактуется известным исследователем проблемы, английским ученым Х. Буллом: «Под международным (мировым) порядком понимается характер (состояние) или направление внешней активности, обеспечивающей незыблемость тех целей сообщества государств, которые являются для него, с одной стороны, элементарно необходимыми, с другой - жизненно важными, с третьей - общими для всех» [15, р. 16].

По мнению Х. Булла, иерархия этих целей такова:

1. сохранение самой системы и сообщества государств, нейтрализация существующих и потенциальных угроз. В прошлом такие угрозы возникали со стороны государств, стремящихся к доминированию;

2. обеспечение независимости и суверенитета каждого государства;

3. сохранение мира, понимаемого как возможность войн лишь при особых обстоятельствах и в соответствии с принципами, разделяемыми мировым сообществом;

4. наличие и функционирование общих установок для всей социально - политической сферы независимо от того, затрагивают ли они взаимоотношения между индивидуумами, обществом и государством или взаимоотношения между государствами (ограничение насилия, верность соглашениям и договорам, политическая и социально-экономическая стабильность, легитимность действий на международной арене) [Ibidem, р. 16-19].

Близкая к вышеизложенной интерпретация понятия «мировой порядок» представлена в работах отечественных исследователей А.Д. Богатурова и А.А. Галкина. А.Д. Богатуров видит в нем систему отношений, складывающихся между всеми странами мира, совокупность которых составляет мировое сообщество [4]. Согласно А.А. Галкину, «миропорядок это, прежде всего, совокупность взаимоотношений суверенных государств» [6, с. 238].

К.С. Гаджиев трактует понятие «мировой порядок» в двух форматах. В широком формате оно рассматривается как «мировое сообщество в его тотальности, включая всех без исключения акторов». В узком смысле - это «система взаимоотношений наиболее активных акторов мирового сообщества, основанная на определенном комплексе неофициальных и официальных правил и норм поведения, закрепленных в международном праве, а также созданных на их базе институтов, организаций, союзов и т.д.» [5, с. 12].

Исследуя проблематику формирующегося миропорядка и геополитических перспектив России, К.С. Гаджиев исходит из суженой трактовки понятия «миропорядок», что оставляет за рамками анализа множество «пассивных» субъектов международных отношений и вызывает вопрос о критериях «активности» в мировой политике.

Существуют две исследовательские позиции в вопросе о соотношении понятий «международный порядок» и «мировой порядок». Часто они рассматриваются как тождественные, синонимичные, характеризующие состояние стабильности международной системы. Сторонники другой позиции разграничивают эти понятия, исходя из разных оснований

Так, некоторые исследователи полагают, что понятие «международный порядок» связано с межгосударственными отношениями, а понятие «мировой порядок» шире и обладает «моральным приоритетом» по отношению к первому, поскольку регулирует отношения на всех уровнях общества в целом, предполагает их упорядоченность. Такой точки зрения придерживаются, в частности, известные американские аналитики С. Хоффман и Дж. Айкенберри [18; 19].

Однако эта логически корректная позиция часто не выдерживается даже ее сторонниками, что объяснимо возрастающей степенью взаимосвязи и взаимозависимости государств и регионов мира, всех акторов мировой политики, реально существующими между ними противоречиями идейно-культурного, конфессионального, геополитического и геоэкономического характера.

А.Д. Богатуров, используя понятия «международный порядок» и «мировой порядок» для анализа современного состояния международной среды, полагает, что смысловые различия между ними становятся более существенными. Первое из этих понятий, по его мнению, подразумевает «порядок, складывающийся между всеми странами мира, совокупность которых условно именуется международным сообществом», второе - упорядоченные отношения внутри группы стран либеральной демократии, во многом формирующиеся под воздействием соотношением потенциалов («кто сильнее»), но также основывающиеся на общности этических и моральных ценностей и соответствующих им устойчивых моделях поведения. В рамках этой части международного сообщества «взаимодействие и взаимовлияние государств происходит не только на уровне их внешних политик, но и «по всей глубине» социальной ткани разнонациональных обществ» [4, с. 6].

В понимании А.Д. Богатурова, «мировой порядок» в современном мире не имеет всеобщего характера и по охвату уже, чем порядок международный. Вместе с тем, согласно его точке зрения, именно мировой порядок выражает перспективную тенденцию мирового развития, заключающуюся в возможности его разрастания до масштабов международного. Практически, в реальном измерении, утверждает он, современные международные отношения существуют в рамках порядка, который воплощает все многообразие взаимодействий разных стран мира, в том числе существующие между ними противоречия как идейно-культурной и конфессиональной природы, так и военного, геополитического, экономического и геоэкономического характера [Там же].

Разграничение понятий «мировой порядок» и «международный порядок», на наш взгляд, нецелесообразно ввиду усложнения международно-политического ландшафта, появления новых государств с несформировавшейся внешнеполитической идентификацией, роста числа влиятельных негосударственных акторов, обострения межцивилизационных коллизий. Оба понятия близки в содержательном плане и несут одну и ту же смысловую нагрузку, выражая потребность мирового сообщества в обеспечении глобальной и региональной стабильности.

В целях прикладного анализа используются три основных подхода к интерпретации мирового порядка - реалистический, конструктивистский и институциональный.

Для первого подхода, восходящего к трудам школы «политического реализма» (Г. Моргентау, Р. Арона, К. Уолтца), характерен акцент на соотношении потенциалов субъектов мировой политики, особенно великих держав. Он преобладал в науке и политике в годы биполярной конфронтации, причем в качестве главного элемента баланса сил рассматривался военный компонент. Как отмечает один из современных представителей реализма Р. Арт, «внешняя политика не может быть оторвана от военной мощи» [14, р. 215].

Второй подход, разработанный американскими учеными Р. Гилпиным и Л. Миллером, британским исследователем Р. Купером, состоит в признании первоочередной значимости принципов и правил, которыми субъекты политики руководствуются в отношениях друг с другом. Смена правил поведения, считают сторонники этого подхода, сопутствует переходу от одного миропорядка к другому. Подход обрел популярность после окончания холодной войны в прагматическом сочетании с элементами реал-политического анализа.

Известный американский исследователь-неореалист Р. Гилпин еще в начале 80-х гг. обосновывал тезис о том, что одним из важнейших принципов стабильного функционирования мировой системы является стремление доминирующих государств обеспечить контроль над процессами взаимодействия других акторов [17].

Этот подход на основе последующего материала во многом развили Л. Миллер и Р. Купер.

В отличие от реалистов Л. Миллер главным признаком международного порядка считал наличие в мировой системе единого основополагающего принципа поведения, которым сознательно или неосознанно руководствовались бы государства, а сам порядок понимался не как «устройство» и «состояние», а как «образ действия» и «процесс» [21, р. 50]. Р. Купер возможными интерпретациями международного порядка считает: во-первых, преобладающий тип внешнеполитического поведения независимо от его упорядочивающего или дезорганизующего воздействия на систему; во-вторых, определенную степень стабильности и целостности системы; в-третьих, как правила, которые управляют системой и обеспечивают ее стабильность [16, р. 8].

Представление о международном порядке как совокупности правил и норм поведения главных политических акторов характерно и для некоторых отечественных исследователей [11]. В этой связи ряд авторов акцентирует значимость юридически оформленных правовых норм (международных договоров, соглашений), организующих отношения субъектов мировой политики [7, с. 560-561].

Для третьего подхода, предложенного американским ученым Дж. Айкенберри, характерно внимание к системе принятия решений по ключевым вопросам, механизмам и инструментарию межгосударственного сотрудничества. Введенное им понятие «конституционности» международного порядка означает, что деятельность международных организаций и других институтов межгосударственного взаимодействия, призванных обеспечить представительство интересов не только сильных, но и слабых государств, основывается на уставах и договорах. Исходя из понятий «конституционности» и «неконституционности» международного порядка, он считает неконституционным порядок, основывающийся только на соотношении сил [19, р. 7].

В реальном анализе международных политических процессов эти подходы взаимно дополняют друг друга и выступают в единстве. Признаки интегративной интерпретации мирового порядка просматриваются в утверждении мэтра политического реализма Г. Киссинджера о невозможности мира без равновесия, а справедливости без самоограничения [20, р. 55]. Дж. Айкенберри, позиционирующий себя как институционалист, ключевым признаком международного порядка считает наличие общепризнанных правил и принципов, которыми субъекты международных отношений руководствуются в отношениях друг с другом [19].

В методологическом плане трактовки «мирового порядка» англо-американскими аналитиками основываются на двух базовых принципах, доминирующих в западной политической науке последних десятилетий, - бихевиоризме и структурном функционализме или сочетании этих принципов.

Многие аналитики, прокламируя аксиологическую нейтральность понятия «миропорядок», нередко наделяют его позитивными характеристиками с гуманистическим смыслом. «Международный порядок, - утверждает Дж. Най, - в значительной степени есть общественное благо - нечто такое, что может использовать каждый, не лишая такой возможности других» [22, р. 61].

Известные исследователи подходят к проблеме мирового порядка с аксиологических позиций, полагая, что он должен основываться на общечеловеческих ценностях, принятых сообществом государств. По мнению Х. Булла, наиболее фундаментальными ценностями, которые должны воплощаться в международном порядке, являются безопасность, уверенность в соблюдении обязательств и защита собственности [15, р. 5]. Для успешного функционирования мирового порядка, считает А. Этциони, необходим нормативный синтез западных и восточных ценностей, позволяющий сочетать уважение к правам личности с приверженностью общему благу [13, с. 33]. В целом аксиологический подход к мировому порядку во многом носит субъективный характер, поскольку основывается на различных представлениях о предпочтительных для него основополагающих ценностях.

По-разному трактуется «мировой порядок» отечественными «реалистами» и либералами. «Реалистами» он понимается, прежде всего, как состояние межгосударственных отношений, связанное с той или иной степенью стабильности. Имеются в виду принципы, параметры и содержание международной системы, обусловленные ее структурой (прежде всего полярностью, связанной с силовым потенциалом) и обеспечиваемой механизмами международной безопасности (институциональными и нормативными) [10, с. 77-78].

Для «реалистов» мировой порядок - это в основном мироустройство [Там же, с. 93], в то время как для либералов - способ мирорегулирования, т.е. то, каким образом регулируют отношения между собой государства (другие субъекты международных отношений), что влияет на их поведение на мировой арене и является источником этого влияния, и что позволяет одним государствам быть влиятельнее других [8, с. 34].

Характерной особенностью либерального подхода к проблематике миропорядка в сравнении с реалистами является иная интерпретация его субъектности. Если реалистами мировой порядок сводится преимущественно к отношениям между государствами, то для либералов такие отношения - лишь одно из измерений мировой политики наряду с другими измерениями (негосударственные акторы, сети). Кроме того, либералы акцентируют внимание на переходности современного состояния международных отношений, ориентируя демократические силы на создание прочного и справедливого миропорядка.

В качестве антипода мировому порядку рассматриваются хаос и беспорядок в международных отношениях. Ввиду самоочевидности этих состояний учеными не предпринимаются попытки их теоретического осмысления, формулирования дефиниций. Обычно описываются их конкретные проявления, как это делает Зб. Бжезинский, посвятивший в книге «Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство» специальную главу «новому глобальному беспорядку» [3, c. 62-116]. Между тем исследование этого аспекта международно-политической проблематики, разработка сценариев возможной хаотизации в мировой политике имеет несомненное теоретическое и практическое значение.

Рассмотренные интерпретации дефиниции «мировой порядок» отражают переходное состояние международных отношений, противоречивость и динамизм протекающих в них процессов. Размытость сущностных характеристик постбиполярности служит причиной мозаичности и вариативности её концептуального осмысления.

С учётом накопленного объёма знаний о феномене мирового порядка и исходя главным образом из нормативной и институциональной парадигм международно-политической науки, мировой порядок можно определить как совокупность принципов, норм и институтов, регулирующих поведение акторов мировой политики (прежде всего государств), обеспечивающих их основные потребности в безопасном существовании и реализации своих интересов, позволяющих поддерживать стабильность международной системы.

Список литературы

мировой международный дискурс интегративный

1. Баталов Э.Я. Мировое развитие и мировой порядок (анализ современных американских концепций). М.: РОССПЭН, 2005. 376 с.

2. Баталов Э.Я. О философии международных отношений. М.: Научно-образовательный форум по международным отношениям, 2005. 132 с.

3. Бжезинский Зб. Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство. М.: Международные отношения, 2007. 287 с.

4. Богатуров А.Д. Современный международный порядок // Международные процессы. 2003. Т. 1. №1. С. 6-23.

5. Гаджиев К.С. Геополитические горизонты России: контуры нового миропорядка. М.: Экономика, 2007. 751 с.

6. Галкин А.А. Размышления о политике и политической науке. М.: Оверлей, 2004. 278 с.

7. Глобалистика: международный междисциплинарный энциклопедический словарь / гл. ред. И.И. Мазур и А.Н. Чумаков. М. - СПб. - Нью-Йорк: Елима; Питер, 2006. 1100 с.

8. Давыдов Ю.П. Норма против сил. Проблема мирорегулирования. М.: Наука, 2002. 287 с.

9. Давыдов Ю.П. Стратегические культуры США и Европы // США - Канада: экономика, политика, культура. 2006. №3. С. 48-70.

10. Кортунов С.В. Становление нового миропорядка // Международная жизнь. 2002. №6. С. 77-94.

11. Мировой порядок или беспорядок / отв. ред. А.А. Громыко. М.: Институт Африки, 2005. 236 с.

12. Современные международные отношения и мировая политика: учебник для вузов / отв. ред. А.В. Торкунов. М.: Просвещение, 2004. 991 с.

13. Этциони А. От империи к сообществу: новый подход к международным отношениям. М.: Ладомир, 2004. 383 с.

14. Art R. The Fungibility of Force // International Politics: Enduring Concepts and Contemporary Issues. 7th ed. / еd. by R. Art, R. Jervis. N.Y., 2005. 594 p.

15. Bull H. The Anarchical Society. A Study of Order in World Politics. 3rd ed. Columbia Univ. Press, 2002. 368 p.

16. Cooper R. Is There a New World Order? // Prospects for Global Order / ed. by S. Sato, T. Taylor, S. Heiva. L., 1993. Vol. 2. 165 p.

17. Gilpin R. War and Change in the World Politics. Cambridge Univ. Press, 1981. 272 p.

18. Hoffman S. Primacy of World Order: American Foreign Policy since the Cold War. N.Y., 1980. 352 p.

19. Ikenberry J. After Victory. Institutions, Strategic Restraint, and the Rebuilding of Order after Major Wars. Princeton, New Jersey, 2001. 293 p.

20. Kissinger H.F. The White House Years. Boston - Toronto: Little Brown, 1979. 1521 p.

21. Miller L. Global Order: Value and Power in International Politics. Boulder Co.: Westview Press, 1994. 320 p.

22. Nye J., jr. Soft Power. The Means to Success in World Politics. N.Y.: Public Affairs, 2004. 192 p.

Размещено на Allbest.ru