Размещено на http://www.allbest.ru/

Запорожская государственная инженерная академия

ПОТЕНЦИАЛ ИНТЕГРАЦИИ ИДЕОЛОГИЧЕСКИХ ОСНОВ «ТРАНСГУМАНИЗМА» И КОНЦЕПЦИИ «ПОСТЧЕЛОВЕКА» В ПОЛИТИЧЕСКУЮ РЕАЛЬНОСТЬ

Постол Елена Евгеньевна, к. полит. н., доцент

Аннотация

трансгуманизм политический постчеловечество пространство

Интеграция «трансгуманизма» в политический процесс может быть осуществлена путем «технологизации» политического пространства, реализации концепции «постчеловечества» и прогнозирования социально-политических конфигураций на основе технологической модернизации и социальной эволюции. Результатом корреляции идеологии трансгуманизма и политической среды выступает теория информационной демократии. Устранение угрозы узурпации элитой контроля над реализацией идеологии «трансгуманизма» возможно через госрегулирование.

Ключевые слова и фразы: трансгуманизм; постчеловек; технологический прогресс; синергетика; политический процесс; идеология; моделирование реальности; коммуникация.

Основная часть

Корреляция идеализации общественной структуры и технологического прогресса создала матрицу понятийного поля постклассической идеологии «трансгуманизма». Актуальность изучения его теоретической базы и праксеологического опыта состоит в универсальности этой идейной платформы, способствующей ассимиляции ее принципов в вариативные измерения научной традиции. Ценным является изучение потенциальных механизмов транзита трансгуманистических идей и технологических модификаций в политический процесс.

Исследования общественной модернизации осуществлялись с использованием позитивистской и философской методологий. Вклад в конструирование концептуального пространства трансгуманизма внесли Н. Бостром, М. Мор, И. Вишев, Г. Моравец, Р. Курцвейл, Д. Хаксли, Б. Юдин, Г. Хансель, Х. ТирошСамуэльсон, направившие усилия на «технологизацию» социальной экзистенции и объяснение научного прогресса в рамках философской терминологии с антропологическим подтекстом.

Цель работы - определение социально-политической реальности в контексте понятийного поля трансгуманистической идеологии и формирование закономерностей интеграции технологического прогресса в политический процесс. Подразумевается решение следующих задач:

- установить сущность концептов «трансгуманизм» и «постчеловек»;

- осмыслить трансгуманистические катализаторы политических событий;

- совершить экстраполяцию технологических открытий на теоретические измерения политических реалий.

Рациональное размышление над философией общественного бытия и потенциалом «технологической интервенции» в моделировании общественного сознания на основе идеализации социальных взаимодействий и усовершенствования человеческой жизни предопределило распространение принципов трансгуманизма. Широкое определение этой идеологической матрицы сформулировано Н. Бостромом: «Трансгуманизм - это усиление светского гуманизма и Просвещения, основанное на предположении улучшения традиционной социальной природы путем использования прикладной науки и другой рациональной методологии с целью сделать возможными увеличение продолжительности жизни, расширение наших интеллектуальных и физических возможностей и обеспечение контроля над нашим психическим состоянием и настроением» [Цит. по: 7, р. 13]. Выделяются два принципа трансгуманистической теории: усовершенствование кондиций социального бытия и ориентация на потенциал технологического развития.

Статус идеологической структуры формирует категориальный аппарат трансгуманизма, базовый элемент которого - концепция «постчеловека». Первоисточником представлений о «сверхчеловеке» выступает работа Ф. Ницше «Так говорил Заратустра», в которой он разрабатывает алгоритм становления человека как социального элемента нового типа. Категория «человека» в рамках трансгуманистической идеологии и идейной платформы постмодернизма выступает переходным этапом социальной модернизации в область конструкции образа «постчеловека», осознающего разнородность, освобожденного от традиционализма, свободного в проявлении индивидуальности и адаптированного в информационное общество с максимальным уровнем динамики политико-экономических процессов [2].

Итак, философия трансгуманизма призвана не только улучшить социальную среду, но и создать идеальных представителей нового порядка, обладающих физическими способностями и высокой интеллектуальной активностью. Сопоставление трансгуманизма с процедурой механизации индивидуальности в рамках улучшения социальной реальности делает вопрос о цене ключевым инструментом критики трансгуманизма [5, р. 1-2]. Оплотом этой критики стали философские представления традиционализма, сформулированные в принципе «позитивной амбивалентности» человеческой природы, в рамках которого человеческие пороки стимулируют развитие добродетелей и защитных механизмов общества. В свою очередь, трансгуманизм воспринимает социальные конфигурации традиционного типа как иррациональные и направляет усилия на модификацию человеческого устройства на основе балансирования социальной среды путем исключения возможности маргинализации «постчеловека».

Идеи «механизации социального пространства» и «идеализации общественного существования» достигли широкого распространения. Процесс имплементации трансгуманистической концепции в среду политического процесса может быть осуществлен в направлениях:

1. «Технологизации» политического пространства путем сопоставления политических закономерностей с законами научного прогресса и реализации технологического потенциала в организации политического процесса.

2. Формирования гражданской общественной структуры в идеалистических рамках концепции «постче-ловечества».

3. Реализации футурологического аспекта: прогнозирования будущих конфигураций социально-политической реальности на основе технологической модернизации и социальной эволюции.

Один из ключевых принципов трансгуманизма - «идеализация» - нашел отражение в сочинениях научного характера с фантастической основой - «утопиях» [10, р. 9-11]. Методологический инструментарий политической науки сориентирован на моделирование идеальной схемы социально-политического устройства. В рамках теоретической визуализации будущего политического процесса не исключается девиация от идеалистической программы, выраженная в «антиутопиях», примером чего служат работы Д. Оруэлла и О. Хаксли, в которых представлен тип человеческого устройства с тоталитарной политсистемой, основанной на мобилизации технологического прогресса. Политическая теория имеет также опыт использования биотехнологических законов. Примером выступает сопоставление социально-политических феноменов с биологическими процессами в рамках методологии органицизма [4, р. 112-113].

Закрепление трансгуманистических ценностей в области политики призвано интенсифицировать «технологизацию» политического процесса, а концепция «постчеловека» выступает теоретическим фундаментом идеального гражданского общества. Имплементация технологического потенциала в политику может осуществляться не только на уровне модернизации праксеологических закономерностей, но и объяснения природы проявлений политического измерения, например, путем экстраполяции биотехнологической теории на политические явления. Так, «синергетика» определяет алгоритмы самоорганизации нелинейных систем химической, биологической и физической природы [6]. Она призвана стать универсальным способом объяснения любых процессов биотехнологического характера. Ее суть заключается в следующем: элементы сложноорганизованных систем взаимодействуют, обладая определенной свободой, находясь в постоянном движении, подчиняясь рамкам иерархии («существенные» типы движения через призму параметров порядка определяют «подчиненные» типы движения); система элементов владеет набором потенциальных форм организации, которые выявляются при достижении бифуркации в рамках самоорганизации, что может привести к формированию новой макроскопической структуры, отличной от предыдущих конфигураций; самоорганизация и развитие происходят в открытых системах, обменивающихся энергией и веществом с окружающей средой, закрытым системам угрожает реверсирование в сторону хаоса [12, р. 176-182].

Политическая система также имеет спектр форм организации, основанных на идеологической вариативности (открытая система). В процессе эволюции встает вопрос о характере осуществления власти, то есть формы политических конфигураций, на основе циркуляции элиты (движение «существенных» частиц). Возможным исходом трансформаций (бифуркация) может быть закрепление демократических или авторитарных принципов (потенциальные формы организации). В том числе, в рамках процедурных и структурных детерминант преобразований новая идеологическая парадигма способна заменить идейную платформу существующей с последующей реорганизацией функциональных элементов политсистемы (новая макроскопическая структура). Узурпация власти и контроль элитарных групп могут стать катализатором тоталитарного режима, а значит, изоляции от глобального демократического общества (закрытая система). Тоталитарные механизмы вызывают негодование и низвержение режима с последующей деструкцией социально-политического устройства (реорганизация). В рамках демократического распределения социально-политических статусов среди элементов политической системы пропагандируются обеспечение прав и свобод личности (степень свободы элементов открытой системы) и взаимодействие с другими демократическими институтами в международных масштабах (обмен энергией и веществом с окружающей средой). В рамках либеральной традиции демократическая конкуренция в сфере рыночных отношений и формации политических институтов детерминирует эффективную самоорганизацию.

Интеграция принципа «перманентного технологического прогресса» создает базу теоретического обоснования политических трансформаций, в то же время масштабный диапазон «технологизации» политической реальности определяет трансгуманизм детерминантом модернизации политической сферы путем развития коммуникационных каналов, механизации института власти, компьютеризации социальных взаимодействий. «Трансгуманизация» прямо влияет на осуществление власти и формирование госинституций. Результатом корреляции идеологии трансгуманизма и политической среды выступает теория информационной демократии. Эта модель основана на идее прямого участия гражданского общества в политических решениях путем компьютеризации голосования и обсуждения государственной политики на уровне местного самоуправления и национального измерения [9]. Визуализация деятельности правительственных институтов через компьютерные технологии обрела успех уже на современном этапе. США, Великобритания и Эстония имеют опыт интернет-голосования для формирования кадрового состава инстанций правительственного уровня. Каждый элемент государственной системы развитых стран имеет IP-адрес для представления результатов деятельности. В глобальной сети существуют специализированные форумы, где юзеры могут обсуждать политические события и аргументировать позицию касательно государственной деятельности. Консолидация общественной позиции на основе коммуникации в социальных сетях стала катализатором событий «арабской весны». В этом случае компьютерные технологии стали механизмом трансформации. Таким образом, позиционирование гражданского контроля над госаппаратом в области интернет-технологий стало общей тенденцией.

Основой «трансгуманизации» политического процесса выступает прогресс коммуникационных технологий. Динамика международных событий делает невозможной абсорбцию индивидуумом огромного потока информации. Артикулировать и группировать информационное поле позволяют СМИ. Они выступают инструментом визуализации политического процесса и концептуализации проявлений политической среды в ментальных установках общества. Выпуски новостей и реклама стали незаменимыми источниками контакта социума с окружающей средой, инструментом легитимизации элиты и средством приобретения поддержки электората, что стало актом «коммерциализации» политпроцесса с целью «продать» участника политической конкуренции.

Вариативный инструментарий технологических центров СМИ позволяет детерминировать процессы общественной рефлексии. Создание «виртуальной реальности», методики 25-го кадра, корректирование лингвистических комбинаций, использование семантических уловок и специализированной лексики в области нейролингвистического программирования открывают огромные возможности реализации процесса манипуляции и контроля над общественными структурами. Данная тенденция подрывает идеалистические основы «трансгуманизации» политического пространства.

«Кристаллизация» технологического прогресса в процессе «трансгуманизации» политической реальности акцентирует внимание на цене преобразования существующих конфигураций с перспективой девиации от спроектированных целей. Маркером дефектной реформации выступает антиутопия «1984» Д. Оруэлла. Тотальный контроль технологий над общественным взаимодействием стал фундаментом тоталитарного режима. В современном мире такой поворот событий с последующей стерилизацией социальной структуры, программированием норм поведения и кодификацией архетипов стал реальным состоянием вещей через призму амбивалентности потенциальных результатов реализации концепции «постчеловечества».

Механизм создания «постчеловека» состоит в разрешении проблем, стоящих перед глобальной общественностью, устранении дефектов человеческого менталитета, ограничении жажды борьбы. Путем «демонтажа» биологической программы, определяющей некоторые аспекты человеческого поведения, осуществляется конструкция нового, не обремененного социальными проблемами и военными конфликтами общества. Эти принципы служат основой трансгуманистической этики, проповедующей альтруизм и филантропию [8, р. 315].

Однако тотальное превосходство механизированных форм организации человеческого устройства над биологическим фактором находит критические отзывы в современном политическом дискурсе, в том числе за игнорирование принципа равных юридических и политических прав.

Другой проблемой трансгуманизма выступает потребность в непрерывном, существенном финансировании программ в сфере нанотехнологий, биоинженерии и роботехники, обеспечить которое можно только с помощью рыночного сектора. Доступ привилегированного меньшинства к механизмам научных инноваций стал основой для предположений о нивелировании автономности политической рефлексии «постлюдей» как элементов смоделированной общественной структуры. Технологическая реформация социальной среды сопоставима с конструкцией общественной структуры с кодифицированной программой действий, состоящей из представителей «постчеловеческой» расы - продукта инженерии, симбиоза свободного человеческого начала и запрограммированного робота без физических и моральных отклонений. Жизнедеятельность гражданского института нового типа доступна для контроля и регулирования, что минимизирует возможность маргинализации индивидуумов и военные конфронтации, но в то же время ограничивает политическую активность, творческие импульсы и нонконформистскую идентификацию. С помощью данной тенденции новые очертания обретает риск реверса демократических трансформаций в сторону реинсталляции тоталитарных режимов [Ibidem]. Механизация человеческой сущности, стандартизация общественной структуры ограничивают многообразие социальной среды, ликвидируют набор социальных инстинктов и проявлений человеческой природы, позволяющих социуму эволюционировать.

Разрешение угрозы концентрации финансово-политических прерогатив и узурпации элитой контроля над рычагами реализации идеологии «трансгуманизма» можно найти в регламентирующем функционировании госаппарата. Ф. Фукуяма предполагает: «…Существует только одно возможное решение проблем: государства должны политически регулировать разработку и применение таких технологий» [3, с. 255]. Организация специализированных инстанций способствует разграничению технологической модернизации на полезную общественной эволюции и деформирующую баланс социального устройства.

Противоречивость потенциала «трансгуманизма» при моделировании социально-политической реальности основана на неопределенности результатов его реализации. «Трансгуманизация» социально-политической среды детерминирует конкуренцию человеческих возможностей и механической продуктивности. Отделив в теоретическом поле идеологии трансгуманизма человека от инстинктивных детерминант и осуществив транзит определений сущности индивидуума в область возвышенных технологий, мы ставим под сомнение возможность существования человека в искусственно спроектированных кондициях новой модели мира, основанной на кодификации сознания, регламентации социальных взаимоотношений и стерилизации индивидуальных проявлений. Отдельные признаки этих трансформаций находят отражение в современных процессах, связанных с технологической методикой установления личности, транзита социальной коммуникации в интернет-каналы, и других проявлениях технической модернизации политического пространства [1]. «Трансгуманизация» социально-политической реальности небеспочвенно сопровождается опасениями нарушения баланса естественного течения эволюции и неравномерного распределения социальных статусов и властных полномочий в новой модели «идеального мира». Как результат, в глобальном социуме возникает импульс волнений относительно перспектив формирования «мирового правительства» и «манипуляций общественным сознанием». Потенциальный дефект «трансгуманизации» социально-политического устройства состоит в реинсталляции тоталитарных конфигураций, когда руководящее меньшинство возьмет под контроль определение рамок политического процесса. Реформация идеологических представлений о превалировании естественного человеческого начала в процедурном аспекте политического процесса и технологического прогресса в сторону механической конструкции идеального гражданина грозит утратой человеческой ценности и триумфом кибернетического общества.

Список литературы

1. Киви Б. Гигабайты власти: информационные технологии между свободой и тоталитаризмом. М.: Бестселлер, 2004. 352 с.

2. Проблема постчеловека и постчеловечества [Электронный ресурс]. URL: http://www.rusrand.ru/netcat _files/385/96/h_81ecbb9fb8a32b4b611238fa0dbc6cca (дата обращения: 30.05.2013).

3. Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее: последствия биотехнологической революции. М.: ACT; ЛЮКС, 2004. 349 с.

4. Choi J. Postmodern American Sociology: a Response to the Aesthetic Challenge. Dallas, 2004. 245 p.

5. Cole-Turner R. Transhumanism and Transcendence: Christian Hope in an Age of Technological Enhancement. Washington, 2011. 232 p.

6. Haken H., Levi P. Synergetic Agents. N. Y., 2012. 338 p.

7. Hansell G. R., Grassie W. H+/-: Transhumanism and Its Critics. Philadelphia, 2011. 278 p.

8. Harris L. The Mirage of Dignity on the Highways of Human 'Progress': the Bystanders' Perspective. Bloomington, 2012. 751 p.

9. Insua D. R., French S. E-Democracy: a Group Decision and Negotiation Perspective. Dordrecht, 2010. 364 p.

10. Levitas R. The Concept of Utopia. N. Y., 2010. 264 p.

11. Lilley S. Transhumanism and Society: the Social Debate over Human Enhancement. Dordrecht, 2013. 91 p.

12. Walter H. Neurophilosophy of Free Will: from Libertarian Illusions to a Concept of Natural Autonomy. Cambridge, 2001. 391 p.

Размещено на Allbest.ru