Теория и практика швейцарского федерализма

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Пензенский государственный университет»

Юридический факультет

Кафедра «Теории государства и права и политологии»

Курсовая работа (статья) по дисциплине «Теория государства и права»

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ШВЕЙЦАРСКОГО ФЕДЕРАЛИЗМА

Выполнил:

Студент гр.16ЮЮ1

Тугушев Р.Р.

Научный руководитель:

Д.ю.н., д.и.н., профессор

Саломатин А.Ю.

Пенза 2017

Современный мир сложен и многообразен, при этом не существует каких-либо единых рецептов его развития. В рамках общих закономерностей каждое государство проходит свой особенный путь, свойственный только ему. Это относится и к федеративным отношениям [1, с. 38].

Модели федерализма многообразны. «Каждое федеративное государство уникально, следовательно, используя метод сравнительного анализа, можно выделить ряд так называемых моделей федерализма, каждая из которых отражает историческую, политическую и иную специфику конкретной федерации, определяя общие и особенные черты организации государственной жизни» [2, с. 28].

Классическим примером многонационального федеративного государства является Швейцария, в котором принцип федерализма является одним из важнейших в политическом устройстве. Изучение особенностей Швейцарского федерализма, его оценка политологами, государствоведами и историками позволяет выявить не только характерные проблемы, но и дает возможность проследить основные направления развития государственно-правовых институтов этой передовой во многих отношениях страны.

В Европе формирование федерализма было затруднено высокой плотностью населения, интенсивной межгосударственной конкуренцией, когда каждая из стран ревниво наблюдала за своими соседями и пыталась достаточно часто оказать на них влияние, длительное время сохраняющимися социальными, культурными пережитками, религиозными противоречиями [3, с. 5].

Швейцария в силу своего горного ландшафта, в конечном счете, сумела добиться независимости от своих могущественных соседей, положив начало кантональной конфедерации в конце XIII века. Государство испытало многовековой опыт конфедеративного общежития, который позволил ей относительно безболезненно адаптироваться к системе федеративных отношений [4, с. 97-100].

В настоящее время Швейцария номинально является Конфедерацией, но фактически представляет собой федеративную демократическую республику. Она включает 26 субъектов, именуемых кантонами, из которых шесть являются полукантонами при отсутствии в них общекантональных органов.

Характерными чертами её политического устройства являются: верховенство права, децентрализация, коллегиальность правительства, сильный элемент прямой демократии, а во внешней политике - вечный нейтралитет.

Эрвин Хофер - бывший чрезвычайный и полномочный посол Швейцарии в России отмечал, что Швейцария состоит из четырёх культурных регионов: порядка 63% населения относится к большинству, говорящему на немецком языке, 19% говорят на французском, 8% - на итальянском языке, и небольшое число населения, около 1% Восточной Швейцарии, говорят на ретороманском языке [5, с. 43].

По мнению Анвара Мидхатовича Фарукшина, федералистское начало оказалось весьма подходящим: оно оставляет пространство совместному проживанию меньшинств и создает, тем не менее, идентичность [6, с. 116].

Наталья Викторовна Плотникова придерживается такого же мнения. Она отмечает, что, неоднородность имела в Швейцарии свою специфику, которая заключалась в том, что в отличие от США, Канады и Австралии, в Швейцарии он имел глубокие корни в древней истории коммун, которые всегда проживали в этой стране [7, с. 97].

На протяжении нескольких веков Швейцария проживала длительные и трудные конфликты между католическими и протестантскими общинами. Границы расселения коммун, население которых исповедует разные религии, не совпадали с границами кантонов. Это обстоятельство вело к тому, что в рамках одного и того же территориального образования - кантона, вынуждены были мирно уживаться представители разных конфессий, что не всегда удавалось сделать сразу. Другой допустимой почвой для конфликтов могли стать этнолингвистические различия.

Швейцарская Конфедерация представляла собой в течение порядка 500 лет более или менее зыбкую систему различных городов и местностей. Целью этого союза являлось, прежде всего, обеспечение внутреннего мира, а также отражение внешней опасности. Переход от этого союза к федеральному государству обозначил 1848 г., когда благодаря Федеральной Конституции сформировалось собственно федеральное устройство Швейцарии, в том виде, в каком оно нам известно сегодня.

Можно сказать, что Швейцарское государство оказалось более децентрализованным, чем США в конце XVIII в. Но США осуществлять централизацию было сложнее по причине стремительной территориальной экспансии на запад. Консолидацию Швейцарии объективно облегчали два обстоятельства: 1) традиционно высокий уровень демократии и набиравшая силу дальнейшая демократизация и 2) процессы индустриализации и социальных коммуникаций в самом центре Европейского континента [3].

В значительной степени был сохранен суверенитет кантонов, создан двухпалатный парламент, обеспечивающий малым католическим кантонам непропорциональное влияние. Кантоны делегировали федерации права осуществлять единую внешнюю, таможенную и денежную политику, заниматься вопросами обороны, ввести унифицированную систему мер и весов, обеспечивать функционирование почты и телеграфа.

Принятая в 1848 г. Союзная Конституция даровала коллективному центральному правительству - Союзному Совету и двухпалатному законодательному органу - Союзному Собранию, самые необходимые, самые первичные функции, оставив максимально широкие полномочия за кантонами.

«Конституцией 1848 года союзу было предоставлено право распоряжаться войсками в видах, поддержания внутреннего порядка и национальной независимости. Большую пользу нация извлекла из объединения чеканки монеты, мер и весов, почти все это перешло в ведение союза. Кантоны предоставили ему исключительное право взимать пошлины на границах страны и монополию выделки пороха; они отменили многочисленные внутренние сборы и пошлины, получив взамен того некоторое вознаграждение» [8, с. 28].

Конституция 1848 г. содержала в себе принцип разделения властей и умеренной централизации: двойной суверенитет 22 кантонов и федерации, при верховенстве норм федерального права.

С началом Первой мировой войны возникла угроза национальному единству Швейцарии: франкоязычные швейцарцы в основном симпатизировали Франции, а немецкоязычные симпатизировали Германии. Четырехлетняя мобилизация сказалась тяжелым бременем на экономике страны, ощущался дефицит промышленного сырья, росла безработица, не хватало продовольствия. В итоге всеобщее недовольство вылилось в массовые забастовки в ноябре 1918 г.

Начало Второй мировой войны застало население страны более чем сплоченным: так как, мало кто в Швейцарии приветствовал нацизм. Но в стратегическом отношении положение конфедерации было значительно более уязвимым, ведь она находилась в окружении тоталитарных держав.

После окончания Второй мировой войны Швейцария переживает экономический подъем. Главным двигателем развития Швейцарии стали «экономическое чудо» в ФРГ и восстановление Европы.

Конституция Швейцарии 1848 г. была полностью пересмотрена лишь два раза (в 1874 и в 1999 гг.). Предложения о централизации были первоначально в 1872 г. провалены на всенародном голосовании, но после их корректировки, учитывающей интересы кантональной автономии, одобрены на референдуме в 1874 г. Тем самым Швейцария предприняла беспрецедентный шаг: за четверть века обновила свою Конституцию.

Конституция 1874 г. закрепила переход к современной демократии референдумов, в которой население, собрав определенное количество подписей, могло потребовать проведения голосования по любому принятому парламентом закону, являлась вплоть до конца XX в. своего рода «общественным договором», который выполнял объединяющую функцию для этой многонациональной страны.

С развитием общества и государства многие ее положения уже устарели и перестали соответствовать политической реальности нового века. В неё было внесено около 140 изменений, что порождало рассогласованность норм и противоречивость подходов. Сам процесс реформы конституции был масштабным и демократическим. Новая Федеральная конституция была принята в ходе состоявшегося 18 апреля 1999 г. референдума и вступила в силу 1 января 2000 г.

Новая федеральная конституция Швейцарской Конфедерации подчеркивает обязательство федерации укреплять мир и взаимопонимание среди лингвистических коммун.

Борис Александрович Страшун отмечает, что в первой части Конституции 1999 года содержатся основные принципы швейцарского государства. Определяются цели Союза, основы статуса кантонов и четыре языка страны - немецкий, французский, итальянский и ретороманский. В первой же части Конституции сформулированы принципы правового государства и взаимоотношений человека и общества. [9, с. 534].

Что касается самих политических прав, то Борис Александрович Страшун обращает внимание на то, что в весьма небольшой четвертой части Конституции систематизированы нормы, относящиеся к непосредственному политическому волеизъявлению. Здесь, прежде всего, определены круг лиц, пользующихся политическими правами и задача политических партий, а затем регулируются институты непосредственной демократии - народная инициатива и референдум. В отличие от других стран судьба народной инициативы зависит, в конечном счете, не от парламента, как в большинстве государств, а от самого народа. Итоги референдума определяются в одних случаях общим голосованием народа, а в других - голосованием народа и кантонов, когда для положительного решения требуется согласие большинства участвовавших в голосовании избирателей по стране в целом плюс согласие большинства избирателей в большинстве кантонов.

Федерализм проявляется при этом на нескольких уровнях. Во-первых, были разделены компетенции между Союзом, 26 кантонами и 2 896 общинами. Благодаря этому каждый кантон смог сохранить свои собственные политические институты, то есть правительство, парламент и судопроизводство, и уступить лишь часть своих компетенций, таких как, внешняя политика, таможня и почта, заново созданному федеративному государству.

Кантоны вправе самостоятельно создавать свои органы власти, иметь свою полицию, свой бюджет и собственные источники доходов. К исключительной компетенции кантонов относятся, прежде всего, школьное дело, больничное дело, поддержание порядка, коммунальное хозяйство и др. Федерация имеет право делегировать часть своих полномочий кантонам. Во многих вопросах федеральные органы определяют лишь общие рамки, а практическая реализация соответствующих законов и постановлений возлагается на кантональные органы. Достаточно широка и сфера конкурирующей или совместной компетенции.

Во-вторых, кантоны, согласно Конституции страны и их конституциям, суверенны, ведь их суверенитет не ограничен федеральной Конституцией. Кантоны имеют право принимать собственные Конституции. Это значит, что они сами определяют процедуры своей законодательной деятельности, систему государственного управления, внутреннее устройство, отношения между гражданами и государством и отношения между кантональным правительством и муниципалитетами.

Кантональные Конституции часто определяют кантоны как «суверенные государства», «суверенные республики». Хотя исследователи, в том числе и в самой Швейцарии, именуют суверенитет кантонов «теоретическим», кантоны имеют не только собственные конституции, но и свое гражданство, законодательство, равное представительство в Совете кантонов - верхней палате парламента Федерального собрания, право законодательной инициативы в нем.

Кантоны получили право участия в принятии решения в компетенциях федеративного государства путём назначения двух представителей от каждого кантона и одного представителя от каждого полукантона в малую палату двухпалатного парламента. Обе палаты, Национальный Совет и Совет кантонов, имеют при этом одинаковую законодательную силу.

В составе исполнительной власти - Федерального совета, состоящего из 7 членов, также вновь можно найти федералистский принцип. Федеральный совет состоит из четырёх крупнейших партий, причём при каждом выборе нового Федерального совета по возможности принимается во внимание пропорциональное представительство различных культурных регионов.

Для регулирования взаимодействия и соотношения федерального и кантонального права в Швейцарии применяются самые различные виды контроля. Кантоны обязаны соблюдать нормы федерального права, должны оглядываться на него при использовании собственной или предоставленной им компетенции. Один из методов контроля за исполнением союзного законодательства - это наблюдение.

Для примера, конфедерация наблюдает за исполнением кантонами военных законов, за исполнением законов о мерах и весах. Федеральный совет рассматривает законы и ордонансы кантонов, подлежащие его утверждению; он наблюдает за теми отраслями кантонального управления, которые подчинены его надзору.

На Федеральный совет возложена обязанность заботиться о соблюдении Конституции, законов и постановлений конфедерации, а также предписаний, содержащихся в федеральных соглашениях. Совет принимает необходимые меры для их соблюдения, если жалоба о нарушении не подпадает под компетенцию Федерального суда. Наконец, Федеральное собрание утверждает кантональные конституции.

Кантоны достаточно самостоятельны в вопросах финансирования. Они самостоятельно распоряжаются двумя третями доходов и осуществляют две трети расходов. На федеральное правительство приходится лишь одна треть. А внутри кантонов, как правило, половина от этих двух третей передается на уровень муниципалитетов.

Федеральные законы реализуются через законодательство кантонов. Но в отличие от американского федерального законодательства законодательство Швейцарии не предусматривает для федеральных властей почти никаких инструментов принудительного применения федеральных законов в кантонах [10].

Применение законов находится в компетенции самих кантонов. Кантональные суды создаются кантоном, получают легитимность от конституции кантона, которая и определяет их юрисдикцию, действуют согласно процедурным нормам данного кантона и применяют как законодательство кантона, так и федеральное законодательство. Вообще, кантоны обладают всеми необходимыми характеристиками суверенного государства.

Они вводят законы, имеют свою собственную судебную власть и управляются кантональными органами исполнительной власти. Что касается легитимности, то легитимность всех правительственных органов определяется кантональной конституцией, а не федеральной. Если кантональное правительство нарушает федеральный закон, оно несет политическую ответственность перед гражданами данного кантона. Кантональные правительства не несут никакой дисциплинарной ответственности перед федеральным правительством.

В сущности, федерализм в Швейцарии оказался таким жизнестойким именно благодаря прямой демократии на федеральном, кантональном и муниципальном уровнях. Пользуясь инструментом прямой демократии, граждане кантонов и муниципалитетов оказывают большое влияние на политическую деятельность своих правительств.

Таким образом, они заинтересованы в том, чтобы как можно больше полномочий оставалось на кантональном, или даже муниципальном уровне. Каждое решение в пользу централизации уменьшает их возможность влиять на государственную политику. Именно поэтому, в ходе нескольких федеральных референдумов избиратели не поддержали предложения правительств и парламентов о централизации некоторых полномочий, так как боялись, что их возможность влиять на политику уменьшится. В редких случаях кантональные правительства даже заинтересованы в том, чтобы отказаться от определенных полномочий, требующих от них принятия непопулярных мер, ставящих под сомнение их переизбрание. Законодательная процедура принятия законов или конституционных поправок в Швейцарии намного сложнее, чем в государствах англо-саксонской модели. Принятие новых законов на федеральном уровне, как правило, занимает от 5 до 10 лет. И даже после принятия парламентского акта, его выполнение начинается не сразу, потому что федеральные акты должны осуществляться в соответствии с федеральными постановлениями, кантональными законами, а в отдельных случаях даже в соответствии с муниципальными положениями.

Поэтому демократическое федеративное общество обладает ограниченной возможностью вводить изменения путем создания новых законов. Также ограничены возможности общества передать властям дополнительные полномочия.

В те моменты, когда прямая демократия осуществляется путем открытого собрания граждан, возможность принятия новых законов ограничивается несколькими часами в году. Это объясняется тем, что традиционно собрание созывается один раз в год воскресным утром, законодательные возможности такого кантона очень ограничены. Избирателей не так просто убедить в необходимости одобрить какой-либо парламентский акт, что, возможно, является ещё одним фактором, который ограничивает государственные полномочия.

Большинство избирателей не склонны к одобрению законопроекта, если они не убеждены в его полной необходимости. Поэтому если у них есть какие-то сомнения, то они скорее проголосуют отрицательно. Сомнения никогда не бывают в пользу законодательных органов. Прямая демократия действует не только в сфере принятия законодательных решений, но и в сфере финансовых решений относительно общественных расходов и государственного налогового дохода. Это особенно проявляется на кантональном и муниципальном уровнях.

Именно тот факт, что государственная власть подлежит прямому демократическому контролю со стороны граждан, является причиной того, что Швейцария до сих пор остается сильно децентрализованным федеративным государством. Как мы видим, прямая демократия встала на пути множества проектов, согласно которым центральное правительство получило бы больше полномочий, чем были бы ему абсолютно необходимы.

Местное самоуправление в Швейцарии представлено коммунами. В 1984 г. их общее число составляло 3022, причем в полукантоне Базель-сельский их было 3, в кантоне Обвальден - 7, а наибольшее число насчитывалось в кантоне Во - 385 и Берне - 412. В конституциях двух кантонов содержится перечисление всех коммун: в Обвальдене - семи, в Цуге - одиннадцати. Коммуна (фр. commune, нем. Gemeinde, итал. comune) -- административная единица Швейцарии, являющаяся составной частью кантона. По состоянию на 2011 год в Швейцарии насчитывается 2551 общин [11].

Коммуны управляют либо избираемыми советами, либо первичными собраниями всех жителей. Если существуют первичные собрания в маленьких коммунах, то на их годичном собрании принимается бюджет, отчет о его исполнении, наиболее важные постановления. В кантонах Женева и Невшатель существуют коммунальные советы, в кантоне Фрибур такие советы функционируют только в больших коммунах, в кантоне Во - только в коммунах с населением более 800 человек.

В каждой коммуне имеется исполнительный или административный совет, избираемый путем прямых выборов. В компетенцию коммун входит управление своими финансами, регулирование вопросов культа, гигиены, охраны порядка, начального образования. В крупных городах к ведению коммун относится управление дорогами, снабжение водой и энергией.

В конституции Швейцарии коммунам посещён третий раздел. В пункте 1, статьи 50 говорится: «Общинная автономия гарантируется в соответствии с кантональным правом», а это значит, что деятельность коммун находится в ведении кантона, в котором она находится.

Современные глобальные социально-экономические, культурные и технологические перемены ставят федерализм перед совершенно новыми вызовами и угрозами.

Общины в Швейцарии уже затронуты вышеуказанными переменами. Не случайно ведь, частности, в последние годы в Швейцарии наблюдался впечатляющий процесс слияния общин и сокращения их общего числа. Самый яркий тому пример - кантон Гларус, в котором недавно 25 общин слились в три большие макрообщины.

Именно здесь, в сердце исконной Швейцарии, стал особенно хорошо заметен тот факт, что слишком маленькие административно-территориальные единицы во многом становятся неэффективными и слишком дорогими. Но что интересно, на кантональном уровне в Швейцарии нет и следа каких-либо тенденций, которые указывали бы на возможное слияние кантонов в более крупные объединения» [12, с. 38].

При этом он подчеркнул особенность швейцарского федерализма, которая состоит, в частности, в том, что, например, в Совете кантонов, малой палате парламента, кантон Цюрих (более одного миллиона граждан) имеет столько же депутатов, а именно, два, сколько имеет их и кантон Ури с населением в 35 тыс. человек. Перспектива же создания семи макрорегионов в Швейцарии, по его мнению, на сегодняшний момент не имеет каких-либо шансов на реализацию.

Существует мнение по поводу культурной автономии кантонов, которая ведет к укреплению «провинциальной местечковости». А это, в свою очередь, мешает организовать более осознанный и эффективный диалог с тремя великими соседними европейскими культурами, в значительной степени влияющими на Швейцарию, то есть с немецкой культурой, а так же с итальянской и французской [12].

В Швейцарии до сих пор, особенно на местном уровне, влияние этих трех культур часто воспринимается не как вклад в культурное разнообразие, а как попытка враждебного вторжения. Однако такова культурная цена за обладание системой федерализма, которая в целом обеспечивает Швейцарии устойчивость и процветание.

По причине того, что государственная власть подлежит прямому демократическому контролю со стороны граждан, это является причиной того, что Швейцарская Конфедерация до сих пор остается именно «конфедерацией», т.к. кантоны сильно децентрализованы, каждый кантон имеет свою власть, конституцию, в которой некоторые кантоны провозглашают свой суверенитет и территорию. Власти кантона несут ответственность только перед народом, который в нём проживает и практически никакой ответственности перед федеральным правительством. Кантоны в некотором роде имеют больше полномочий на своей территории, чем федерация. Даже в преамбуле федеральной конституции Швейцарии говорится: «Во имя Всемогущего Бога! Швейцарский народ и кантоны, чувствуя ответственность перед Творением,…дают себе следующую Конституцию».

Усложнение проблем современного государства приводит к тому, что такой способ разделения полномочий часто оказывается недостаточным, так как существуют задачи, которые должны решаться в общегосударственных масштабах. Таким образом, разделение полномочий все равно приводит к необходимости сотрудничества и взаимодействия (к «кооперативному федерализму»). Фактически осталось очень немного областей, относящихся к исключительной компетенции кантонов. Зато становится все больше сфер взаимодействия Конфедерации и кантонов.

Так, Конфедерация принимает законы, конкретизацию и исполнение которых она оставляет за кантонами (к примеру, благоустройство местности, гражданская оборона, полиция, ведающая делами иностранцев). Техническое развитие ведет к тому, что кантоны все больше становятся исполнительными органами Конфедерации. Федеральная администрация слишком малочисленна, чтобы самостоятельно контролировать исполнение законов.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Гуляков, А. Д. Множественность моделей федерализма и использование компаративистского подхода в их исследовании / А. Д. Гуляков // Правовая политика и правовая жизнь. - 2016. - № 1. - С. 37-41.;

2. Ившина, И.Н. Создание федеративного государства. Сравнительно-правовое исследование / И.Н. Ившина. - М.: Юрлитинформ, 2014. - 323 с.;

3. А.Д. Гуляков, А.Ю. Саломатин. Конституционные акты федеративных государств: особенности сравнительного диахронного и синхронного анализа // Электронный научный журнал «Наука. Общество. Государство» 2016. Т. 4, № 3 (15) http://esj.pnzgu.ru ISSN 2307-9525 (Online) / URL: http://esj.pnzgu.ru/files/esj.pnzgu.ru/guliakov_ad_salomatin_aiu_16_3_03.pdf;

4. Гуляков, А. Д. Роль гражданского согласия в становлении федеративной государственности в Центральной Европе (на примере Швейцарии и Австрии) / А. Д. Гуляков // Гражданское общество в России и за рубежом - 2016. - №ь 3. - С. 97-101.;

5. Хофер Э. Федерализм и нейтралитет Швейцарии - вчера и сегодня // Современная Европа. М., 2006. № 2. С. 43;

6. Фарукшин А.М. Швейцарский федерализм и защита прав меньшинств // Ученые записки КГУ Т. 147. Кн.1.: сб. науч. статей. Казань, 2005. С. 116;

7. Плотникова Н.В. Современные тенденции развития этнополитических процессов в федерализме Швейцарии // Вестник Московского университета. М., 2009. № 1. С. 97;

8. Эдамс и Коннингэм. Швейцария и ее учреждения: (The Swiss confederation, by sir Francis Ottiwel Adams and Cunningham): пер. с англ. / Эдэмс и Коннингэм. -- СПб.: тип. С.В. Волпянского, 1893. -- 320 с.;

9. Страшун Б.А. Вводная статья к Союзной конституции Швейцарской Конфедерации // Конституции государств Европы: в 3 т. Т. 3 / под общ. ред. Л.А. Окунькова. М., 2001. С. 534;

10. Согрин В.В. Американская исключительность. Мифы и реальность - М.: Знание, 1986. С.20./ URL: http://www.studfiles.ru/preview/1619931/page:6/;

11. Rйpertoire officiel des communes de Suisse - Mutations 2010 (PDF). Архивировано из первоисточника 14 февраля 2012.

12. Линдер В. Швейцарский федерализм - настоящее и будущее // Современная Европа. М., 2005. № 3. С. 38;

REFERENCES

швейцария государство федеративный

1. Gulyakov, A. D. Multiplicity of Federative Models and Using Comparative Approaches toward Its Students/ D. A. Gulyakov // Legal policy and legal life. - 2016. - No. 1. - P. 37-41.;

2. Ivshina, I. N. The creation of a Federal state. Comparative study / I. N. Ivshina. - M.: Yurlitinform, 2014. - 323 s.;

3. D. A. Gulyakov, A. Y. Salomatin. Constitutional acts of the Federal States: comparative features of diachronous and synchronous analysis // Electronic scientific journal "Science. Society. State" in 2016. Vol. 4, No. 3 (15) http://esj.pnzgu.ru 2307-9525 ISSN (Online) / URL: http://esj.pnzgu.ru/files/esj.pnzgu.ru/guliakov_ad_salomatin_aiu_16_3_03.pdf;

4. Gulyakov, A. D. The Role of civil consent in the formation of Federal state in Central Europe (for example Switzerland and Austria) / A. D. Gulyakov // Civil society in Russia and abroad in 2016. No3. - P. 97-101.;

5. Hofer C., Federalism and neutrality in Switzerland - yesterday and today // Modern Europe. M., 2006. No. 2. P. 43;

6. Parukhin A. M. Swiss federalism and protection of minority rights // scientific notes of KSU T. 147. KN.1.: SB. nauch. articles. Kazan, 2005. P. 116;

7. Plotnikova N. In. Modern trends in the development of ethnopolitical processes in federalism Switzerland // Bulletin of Moscow University. M., 2009. No. 1. S. 97;

8. Adams and Conningham. Switzerland and its agencies: (The Swiss confederation, by sir Francis Adams and Cunningham Ottiwel): per. from English. / Edems and Conningham. -- SPb.: type. S. V. Volynskogo, 1893. -- 320 p.;

9. Strashun B. A. introductory article to the Federal Constitution of the Swiss Confederation // Constitution States Europe: in 3 T. T. 3 / under the General editorship of L. A. Okunkova. M., 2001. S. 534;

10. Salgreen V. American exceptionalism. Myths and reality - M.: Knowledge, 1986. P.20.

11. Rйpertoire officiel des communes de Suisse - Mutations 2010 (PDF). Archived from the original on February 14, 2012.

12. Linder V. Swiss federalism - the present and the future // Modern Europe. M., 2005. No. 3. P. 38.

Размещено на Allbest.ru