Политика противодействия терроризму в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китайской Народной Республики

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Политика противодействия терроризму в Синьцзян-Уйгурском автономном районе Китайской Народной Республики

С начала 1990-х годов произошло ускорение экономических преобразований в КНР, которые главным образом выражались в проведении масштабных реформ и политики внешней открытости с последующим выдвижением стратегии «выхода вовне». В 2000-е гг. началось осуществление программы «великого освоения Запада» с целью ускорения социально-экономического развития отстающих регионов, особенно проблемных национальных автономий - Синьцзяна и Тибета, и реализации стратегических интересов Китая в Центральной Азии. Осуществлению этой программы препятствует имеющая место в Синьцзяне террористическая и экстремистская деятельность, связанная с активизацией уйгурского сепаратистского движения в начале 1990-х гг.

Для того, чтобы рассмотреть проблему терроризма в Синьцзяне и дать оценку политике, проводимой центральными властями для борьбы с терроризмом, сперва нужно четко определить понятие «терроризм» и провести краткий обзор данного явления.

В данной статье автор использует определение «терроризма», сформулированное Степановой Е.А - «терроризм - это особая, асимметричная тактика вооруженной борьбы, доступная «слабым» (негосударственным игрокам) в противостоянии «сильным» (государствам, группам государств, международному сообществу), а не орудие, например, в симметричном противостоянии «слабых» против «слабых» или «сильных» против «сильных», то есть одинаковых по статусу и сравнимых по потенциалу сторон. Более того, именно асимметричная потребность террористов в использовании ударов по гражданским целям как акселератора, усилителя их ограниченного конвенционального потенциала, нацеленность террористов на непропорционально широкий политический и медийный эффект объясняет, почему терроризм не является орудием «сильных» (то есть государств) против «слабых», почему политически мотивированное вооруженное насилие против гражданских лиц со стороны самого государства является чем угодно, только не терроризмом.»^[1].

Сегодня терроризм интернационален, его нельзя связать с какой-то определенной идентичностью. По предварительным оценкам экспертов, терроризм в том виде, в котором он существует сегодня, является одной из самых серьезных угроз международной безопасности. В «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», которая была утверждена Указом Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г., международный и национальный терроризм, политический и религиозный экстремизм вместе с национальным и этническим сепаратизмом объявлены глобальным вызовом и кризисом современности^[2].

Терроризм превратился в проблему, которую мировое сообщество признало глобальной. Он социально опасен для общества, многогранен с точки зрения преследуемых целей и проявлений; сегодня у террористов есть возможность использовать в своих целях достижения науки и техники. Терроризм зачастую распространяется под эгидой наиболее радикальных политических и религиозных концепций и течений. Яркими примерами тому могут служить искаженные интерпретации одной из мировых религий - ислама.

Современные террористические организации стремятся к использованию существующих внутренних и международных конфликтов для достижения собственных целей. Самые крупные базы международных террористических организаций создавались в зонах крупных конфликтов, а также на территориях, в которых в силу разных причин государственный контроль ослаблен.

Самостоятельно дать отпор международному терроризму не в силах ни одно государство. Осуществление эффективной борьбы с этим опасным явлением может происходить только в условиях консолидации усилий всего мирового сообщества вкупе с международным правом, которое является одним из фундаментальных составляющих этой борьбы, и ООН, которая бы выполняла роль координатора всего процесса ^[3].

Нельзя не отметить, что в последние годы в целом количество терактов увеличивается. Это можно объяснить тем, что техническая оснащенность террористов становится все лучше, и это позволяет им эффективно действовать по всему миру.

Ситуация становится особенно опасной, когда лидеры террористических организаций проводят свою деятельность под эгидой национально - освободительной борьбы, а также борьбы за демократию. Радикализация различных политических и этнических групп, а также усиление расового экстремизма являются причинами, которые зачастую способствуют активизации террористической активности ^[4].

Данная проблема - проблема радикализации различных этнических и религиозных групп является весьма актуальной для Синьцзяна. СУАР (Синьцзян-Уйгурский Автономный Район) является местом компактного проживания уйгуров, чья численность достигает 9 миллионов, и исповедующих ислам суннитского толка. Уйгуры являются одной из 55 малых народностей, проживающих в КНР, и при этом, самой многочисленной. Межнациональные отношения и эффективность политики центральных властей, проводимой в регионе, таким образом, являются основными факторами, которые определяют ситуацию в Синьцзяне.

Синьцзяном данная территория стала называться с 1884 г. Это название, означающее просто «новая территория», дали ему китайцы, окончательно утвердившие свой контроль за территорией Синьцзяна в XVIII веке.

В свою очередь, противники китайского господства в этих местах предпочитают употреблять термин «Восточный Туркестан». В середине 30-х гг. ХХ в. в регионе в первый раз в новейшей истории возникло широкое сепаратистское движение, пытавшееся создать этнически чистую республику «под знаменами ислама».

В 1949 году, после создания КНР, на территории Синьцзяна был создан Синьцзян-Уйгурский автономный район, в котором, как теперь полагают исследователи, начертание внутренних границ было таким, что решительное превосходство уйгуров над прочими меньшинствами - «шаошуминьцзу» скрадывалось.

Проблема, с которой центральные власти КНР сталкиваются в СУАР, является одной из самых острых для многонациональных государств - проблема этнических конфликтов, проявляющаяся в том, что группы, различающиеся по этническому (национальному) признаку, имеют противоположные интересы. Чтобы согласовать различные интересы и наиболее полно удовлетворить потребности этнических групп, государство проводит национальную политику, направленную на эти цели ^[5]. В Китае есть три проблемные территории, нестабильные с точки зрения территориальной целостности страны: Тибетский автономный район и Синьцзян-Уйгурский автономный район. В последние годы роль СУАР в Китае и Центральной Азии заметно возросла, поэтому обеспечение относительной социально-политической стабильности в данном регионе обрело особую важность. Это обусловлено следующими факторами:

1) Китай заинтересован в стабильности западных границ и полном контроле над ними, а СУАР является пограничной территорией. Кроме того, СУАР занимает первое место в КНР по протяженности границы, длина которой составляет 5600 км;

2) На территории СУАР расположено очень много природных ресурсов, добываются такие как: нефть, газ, каменный уголь, а также иные полезные ископаемые. Можно смело утверждать, что на территории Синьцзяна встречаются почти все виды полиметаллических руд, почти вся таблица Менделеева ^[6].

3) В СУАР сильно выражены экстремистские и этносепаратистские тенденции. Это связано с тем, что уйгуры, населяющие Синьцзян, близки с соседними «горячими исламскими точками», прежде всего - Афганистаном и Кашмиром - как по географическому, так и по конфессиональному (уйгуры исповедуют ислам суннитского толка) признакам.

В СУАР проживает 47 национальностей, наиболее многочисленными из которых являются уйгуры, ханьцы, казахи, дунгане, киргизы, узбеки, маньчжуры, дауры, татары и т.д.^[7]. Согласно официальным данным уйгуры составляют чуть меньше половины населения Синьцзяна - 47%, на следующем месте после уйгуров - ханьцы - 45%, на третьем месте казахи - 7%; лишь 1% приходится на оставшиеся национальности. Из этих цифр видно, что наиболее значимыми в регионе являются взаимоотношения между уйгурской и ханьской общинами ^[8]. К тому же, массовая ханьская миграция в СУАР усугубляет ситуацию тем, что ограничивает быстро растущее коренное население в экономическом плане, что способствует развитию националистических настроений в среде уйгуров, что создает почву для возникновения напряженности и даже столкновений между местными уйгурами и эммигрантами-ханьцами.

Политика китайских властей по отношению к уйгурам способствовала росту напряженности.

Первоначально, после прихода к власти китайских коммунистов, ситуация в Синьцзяне развивалась по советским лекалам строительства «национально-культурной автономии». Даже уйгурский алфавит был на короткое время официально переведен с арабского алфавита на кириллицу по разработкам ученых СССР. Китайские власти, опасаясь этнической и культурной близости уйгуров с тюркскими народами СССР, не только наглухо закрыли прежде прозрачную границу, но и перевели уйгурский алфавит с кириллицы на латиницу (все среднеазиатские республики СССР тогда пользовались исключительно кириллицей), а затем, в начале 80-х, вообще официально вернули арабский алфавит. Это была третья за 30 лет смена алфавита уйгурского языка в СУАР ^[12].

Все эти десятилетия китайского освоения СУАР, сопровождавшегося активным переселением туда этнических ханьцев (в результате которого их к исходу XX века достигла более 40% населения региона ^[13]), не обходились без стычек уйгуров и ханьцев, но большинство таких фактов остается почти неизвестным в силу тотальной закрытости маоистского Китая. Известно о волнениях 1962 г. в Или-Казахском автономном районе Синьцзяна на границе с советским Казахстаном ^[14]. В ходе подавления мятежа расстреляли и посадили в лагеря свыше 5 тысяч человек, от 60 до 100 тысяч уйгуров и казахов бежали через границу в СССР.

Фактически получается так, что полномочия национальных автономий, в том числе и в Синьцзян-Уйгурском Автономном Районе, не обеспечивают достаточного уровня политического статуса уйгуров, декларируемое доминирование представителей национальных меньшинств в правительствах национальных автономий не соответствует действительности. Этническая структура кадрового корпуса со второй половины 70-х годов представлена в основном доминирующей ханьской группой, которая, если соглашаться с официальной статистикой, занимает второстепенные посты в руководстве, но фактически полностью контролирует органы власти и управления.

С течением времени этноним «уйгур» стал обозначать не только определенный этнос, но и социальную принадлежность. Большинство уйгуров заняты на низкооплачиваемых, низкоквалифицированных рабочих должностях в промышленности или в сельском хозяйстве и большинству из них закрыт доступ к должностям «белых воротничков» только в силу своей этнической принадлежности ^[15].

Официальным языком в государственных и образовательных учреждениях Китая является китайский (ханьский) язык, а для устройства на хорошую работу уйгуры должны иметь уровень образования не ниже, чем у мигрантов-ханьцев. Кроме того, многие уйгуры не отдавали своих детей в школу, так как боялись этнической дискриминации и хотели сохранить свои культурные традиции. Все это увеличивает уровень безработицы среди уйгуров. Многие уйгуры, говорящие на китайском языке, никогда не используют этот язык в общении между собой. Кроме того, доминирование китайского языка приводит к еще более быстрой приспосабливаемости новых мигрантов к социальной иерархии в городах, где уже не остается места для коренных этносов.

Постепенное нарастание межнациональной напряженности происходило с середины 1980-х годов, когда произошли крупные выступления местных жителей по разным поводам, и политическим, и экономическим, и религиозным. Студенты-уйгуры выступали за равноправие и отстаивали права уйгуров. В 1985-1989 гг. произошло несколько студенческих выступлений, которые в дальнейшем перерастали в массовые беспорядки. Затем флаг борьбы за национальное освобождение перешел к экстремистским группировкам.

В 2000-е гг. наблюдались эпизодические вспышки протестов, ограниченных по масштабности: в 2002-2003 гг. произошла серия нападений на чиновников и административные объекты, а в 2008 г. в Хотане около 500 человек прошли по городу до места проведения еженедельного базара и автостанции, что закончилось проведением полицейской операции, в ходе которой несколько человек было изобличено в производстве бомб, три готовых взрывных устройства изъяты. Также были сообщения о демонстрациях в Хотане, Урумчи и еще двух уездах, в подстрекательстве была обвинена «Хизб-ут-тахрираль-ислами», связанная с одноименной организацией в Центральной Азии ^[9].

В июле 2009 года произошли наиболее масштабные из массовых столкновений. Об их причинах существуют разные мнения: китайские власти считают, что волнения были спровоцированы извне, однако сами представители «Всемирного конгресса уйгуров» утверждают, что столкновения были вызваны следующими факторами ^[10]:

- дискриминация коренного населения, связанная с тем, что в органах власти СУАР подавляющее большинство составляют этнические ханьцы;

- массовое переселение этнических ханьцев из внутренних регионов КНР на территорию СУАР;

- преимущества при приеме на работу для ханьского населения, ограничивающие возможности трудоустройства коренного населения СУАР;

- ограничение сферы распространения уйгурского языка;

- притеснение уйгуров в СУАР по религиозному признаку.

В последнее время в СУАР сопротивление китайскому правительствутакже оказывают и представители других национальностей, например, казахи.

Правительство КНР для разрешения межнациональных проблем предпринимает, в основном, меры репрессивного характера, что только накаляет обстановку. Многочисленные волнения в СУАР свидетельствуют о том, что под угрозой находится не только безопасность Китая, но и безопасность сопредельных с СУАР государств. Недооценка проблемы может привести к катастрофическим последствиям, учитывая, что движение уйгуров приняло религиозно-экстремистский характер.

В последние годы власти КНР делают ставку на ускоренное развитие западных и юго-западных провинций, создание новых городских поселений и фермерских хозяйств. На сей раз поводами для недовольства радикальных элементов среди уйгурского населения стали поток переселенцев из центральных провинций Китая и разработка месторождений полезных ископаемых. В частности, уйгурские активисты обращают внимание на преференции для мигрантов-ханьцев, включая субсидии на семена и удобрения, предоставление в бесплатное пользование сельскохозяйственной техники и другие недоступные для уйгуров возможности ^[11].

Одним из аспектов проблемы взаимоотношений уйгуров и ханьцев на сегодняшний день является вопрос эксплуатирования богатых природных ресурсов региона. Управление добычей и использование природных ресурсов осуществляется китайцами, что также вызывает резкое недовольство уйгуров, многие из которых считают управление природными ресурсами и политическую независимость Синьцзяна от КНР взаимосвязанными проблемами ^[16]. Но сейчас, как и в начальные годы своего существования, СУАР фактически живет в долг ^[17]. Исследователями проблемы этнополитической конфликтности в регионе выдвигается версия о стремлении уже денационализированной местной бюрократии сохранить дотации центра, при этом обеспечив себе бесконтрольное использование природных ресурсов ^[18]. При этом этнический аспект проблемы используется как «своеобразный «детонатор»», объект для манипуляции. Непосредственно с вопросом о природных богатствах связана проблема наличия квалифицированного научно-технического персонала и рабочих для их освоения, которые направляются в СУАР из Центрального и Восточного Китая и являются в основном ханьцами, что также становится почвой для этнического сепаратизма в регионе.

Ключевым звеном в решении проблемы терроризма в Синьцзяне является решение национального вопроса. Однако, решение данного вопроса весьма затруднительно, поскольку он очень тесно переплетен с множеством вопросов экономического, политического и религиозного толка. В Синьцзяне сосуществует множество национальных меньшинств с различным вероисповеданием, укладом жизни и традициями, а также, что не менее важно, разным уровнем социально-экономического развития. Решением национального вопроса могла бы стать политика, направленная на сохранение и развитие самобытности разных народностей. Данная политика смогла бы стать тем инструментом, который позволил бы подтолкнуть народности, проживающие в СУАР, к интеграции, а также укрепить и поддержать социально-экономическое развитие.

Усиление интеграции и межнационального взаимопонимания уже стало ключевым механизмом в решении национального вопроса в Китае. Таким образом, китайское правительство наравне с борьбой с национальным сепаратизмом, сохранением общественного порядка и стабильности должно работать над решением национального вопроса в СУАР, особенно с учетом тесно связанного с ним исламского фактора. Решение национального вопроса в СУАР тесно связано с преодолением резких различий в социально-экономическом развитии региона и остального Китая и с повышением уровня жизни коренных народов региона, от чего во многом зависит обеспечение его стабильности и развития.

В СУАР истоки терроризма лежат, в том числе, в его относительной бедности и отсталости. Для создания эффективных механизмов сдерживания и противостояния терроризму в СУАР необходимо обеспечить ускоренное экономическое развитие региона. Экономическое развитие, в свою очередь, позволит достичь прогресса в других сферах жизни, прежде всего в повышении уровня жизни коренных народов, в сохранении стабильности и порядка в долгосрочной перспективе. Говоря об уровне социально-экономического развития СУАР, стоит отметить бросающийся в глаза разрыв в уровне развития между СУАР и остальным Китаем, общую слабость экономики региона, ее несбалансированность по секторам, а также то, что ресурсный и географический потенциалы региона не раскрыты до конца.

Создание механизма защиты и борьбы с терроризмом в Синьцзяне является ключевой составляющей политики центральных властей в регионе. Решение о проведении такого курса было принято после того, как китайские власти осознали всю опасность терроризма для страны. Суть создания системы противостояния терроризму в Синьцзяне заключается в следующем: на основе опыта борьбы с терроризмом в странах Средней Азии укреплять межрегиональное и межгосударственное сотрудничество в борьбе с терроризмом, а также вести работу по выявлению и устранению социальных причин терроризма в регионе.

Как уже говорилось ранее, терроризм - проблема многогранная, а значит и меры, принимаемые для решения данной проблемы, должны быть комплексными. Автору видится, что можно выделить несколько основных направлений в комплексе мер, которых центральной власти КНР нужно проводить в жизнь для решения проблемы терроризма:

· стимулирование занятости уйгурского населения, например, поощрение местных предпринимателей, побуждение местных властей к эффективной релокации местной рабочей силы;

· увеличение инвестиций в образование местного населения с целью повышения уровня квалификации местных работников;

· продвижение концепции «двуязычного образования». Видится несколько вариантов решения данного вопроса: инвестиции в образование будущих учителей, которые будут продвигать «двуязычное образование»; инвестиции в необходимое материально-техническое обеспечение реализации данного проекта; уделение большего внимания вопросу продвижения культуры и языка местных народностей с тем, чтобы не было ситуации как сейчас, когда китайский язык и культура как бы «душат» языки и культуры малых народностей);

· решение религиозного вопроса. Автор видит несколько путей в решении данного вопроса: ослабление чрезмерного регулирования религиозной сферы, оказывающегося контрпродуктивным и лишь вызывающего недовольство верующих там, где его можно было бы избежать; создание системы религиозного обучения с возможностью сертификации, с тем, чтобы создать институт профессиональных исламоведов-имамов;

· решение проблемы межэтнической разобщенности.

Таким образом, эффективность политики противодействия терроризму в Синьцзяне во многом зависит от решения вышеперечисленных проблем общего характера, а также многих других вопросов. Как уже было сказано, это невозможно сделать одномоментно, а значит, для этого потребуется достаточно длительное время.

Библиография

терроризм автономный уйгурский сепаратистский

1. Han Migrant Influx Threatens Uyghur Farms [Электронный ресурс] // Uyghur Related News. - /-Режим доступа: http://www.uyghurcongress.org/en/? p=20093

2. Ахметова А.Р. Этнические проблемы Китая (на примере Синьцзян-уйгурского автономного района), Астана, 2013. С. 234-236

3. Ван Шаохуэй. Особенности экономического развития Северо-Западного Китая // Пробл. Дал. Востока, 2000 г. №6., С. 68-79

4. Верховский А. Директор Информационно-аналитического центра «СОВА» о преследовании «Хизб-ут-Тахрир» // www.kasparovru.com/ 10.07.2006.

5. Волынец А. Мусульмане-уйгуры против красного Китая [Электронный ресурс] // Русская планета-Режим доступа: http://rusplt.ru/world/musulmaneuyguryi-protiv-krasnogo-kitaya-8018.html

6. Кудрявцев В.Н. Предупреждение терроризма // Общественные науки и современность. - 2004 г., №1., С. 89-95.

7. Лавровский Н.А. Политология: учебное пособие. Томск: ТУСУР, 2003. 344 с.

8. Маковская Д.В. Этногеополитические аспекты национальной безопасности // http://fsn.fhum.info/pdf/145/145_46.pdf, С. 219-222

9. Мусульмане-уйгуры против красного Китая [Электронный ресурс] // StanRadar-Режим доступа: http://www.stanradar.com/news/full/8139-musulmane-ujgury-protiv-krasnogo-kitaja.html

10. Пшенцов П.С. Влияние социальных и культурных факторов на проблему этнической обособленности коренного населения СУАР КНР // Известия Челябинского научного центра. 2007 г., Вып. 2 (36), С. 75-80.

11. Саидов А. Замороженный конфликт. Причина беспорядков в Китае-экономический кризис? [Электронный ресурс] // Центр Азия-Режим доступа: http://www.centrasia.ru/newsA.php? st=1247556840

12. Синьцзян тунцзиняньцзянь 2006 (Статистический ежегодник СУАР КНР 2006) [Электронный ресурс] // http://www.riatr.ru/2007/ATR2007-3-WEB/13p105-109.pdf

13. Степанова Е.А. Терроризм в асимметричном конфликте: идеологические и структурные аспекты: пер. с англ. М.: Научная книга, 2010 г., 288 с.

14. КАЗАНЦЕВ С.В. О новой стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года // Мир новой экономики, 2015 г., №3., С. 7-15

15. Сыроежкин К.Л. Этносоциальный фактор развития Синьцзяна // Проблемы Дальнего Востока. 1990 г., №2., С. 32-41.

16. Ци Ваньлян Природные ресурсы Синьцзяна [Электронный ресурс] // Межконтинентальное издательство Китая, 2001 г. Режим доступа: http://www.abirus.ru/content/564/623/624/637/770.html

17. ’†»ЄИЛГс№ІєН№ъГсХюІї. Ѓs’†Ќ‘–Їђ­НіјЖДкјш2013Ѓt. ’†Ќ‘НіјЖіц°жЙз. 2013.08.

18. ЋQјыгЖОД»ўЦшЈєЎ¶µ±ґъТБЛ№АјёґРЛФЛ¶ЇУлЦР№ъ№ъјТ°ІИ«СРѕїЎ·Ј¬Ў¶Оч±±ґуС§Ў·Ј¬2006 ”N‘ж 9 ЉъЃC‘ж3-5ТіЃB

Размещено на Allbest.ru