Особенности развития политико-правовой ориентации социал-демократического движения в России

Спустя несколько месяцев арестовали Ф, Дана, обвинённого в подготовке Кронштадтского мятежа. Год он провёл в заключении в московской Бутырской тюрьме. Вместе с ним сидели многие его товарищи-меньшевики. В начале 1922 г. они провели коллективную голодовку протеста. В результате нескольким из них (в том числе и Дану) неожиданно разрешили выехать за границу, остальных перевели из тюрьмы в ссылку ^[64].

Усилившиеся в 1922-1924 гг. аресты и высылки меньшевиков привели к тому, что РСДРП как организация фактически перестала существовать ^[42]. Многих арестовали, другие перешли к большевикам, третьи оказались в эмиграции. В 1922-1924 гг. власти инспирировали ликвидационное движение среди меньшевиков, распускавших на местах свои организации и заявлявших о выходе из партии. Практиковались и индивидуальные заявления, создание инициативных групп по проведению губернских конференций для объявления о роспуске организаций, республиканские и областные съезды меньшевиков опять-таки с целью самороспуска ^[45].

С начала 1930-х годов борьба с бывшими меньшевиками, жившими и работавшими в СССР, приняла наиболее уродливые, фальсифицированные и жестокие формы. Искусственное «возрождение» меньшевизма в стране, где власти сделали все, чтобы он сошел с политической сцены, наверное, имеет свои объяснения. Среди них отметим малую конкурентоспособность теории и практики большевиков той поры в спорах с западноевропейскими социал-демократами: ведь там, где последние пришли к власти, рабочие жили в гораздо лучших условиях, нежели в стране «диктатуры пролетариата». Поэтому аргументация представителей «страны побеждавшего социализма» свелась к наклеиванию на западных социал-демократов «ярлыков» вроде «социал-фашистов», а на российских -- «социал-предателей». Судилище над меньшевиками в 1931 г. преследовало цель найти «козлов отпущения» за собственные неудачи и провалы, в очередной раз дискредитировать идеи и деятельность меньшевиков. Последняя была представлена как «вредительская», «контрреволюционная» и «антинародная» ^[48].

В 1935 г. в НКВД возникает «идея» провести еще один судебный процесс над меньшевиками, поставив во главе «Всесоюзного меньшевистского центра» СИ. Цедербаума-Ежова (брата Ю.О. Мартова). С декабря 1931 г. он находился в ссылке в Казани, где недолгое время работал в Институте истории, а затем плановиком-экономистом в республиканской конторе «Союзутиль». Вместе с ним в Казани отбывали ссылку его жена, К.И. Захарова-Цедербаум (1879-1938), и один из основателей Бунда, член ЦК РСДРП с августа 1917 г. М.И. Либер (Гольдман. 1880--1937). Г.Д. Кучин (1887-1937), меньшевик с 1907 г., член ЦК РСДРП с мая 1918 г., в 1932-1935 гг. находился в ссылке в Ульяновске. В феврале 1935 г. были одновременно арестованы около 50 ссыльных меньшевиков, проживавших тогда в городах Поволжья. О выдуманных причинах ареста СИ. Цедербаум-Ежов в последний раз написал 18 октября 1938 г. из Бутырской тюрьмы на имя тогдашнего главы НКВД Л.П. Берия: «Мне ставится в вину, будто в 1934 г., находясь в Казани, я образовал вместе с Либером-Гольдманом Союзный центр меньшевистской нелегальной организации, включив в задачу также и террор. Обвинение это основывается на показании Либера, очная ставка с которым мне не была дана, равно как и с другими оговорившими меня людьми. Само обвинение, по существу, представляется неправдоподобным, поскольку, по словам следствия, этот Центр был составлен нами преимущественно из лиц, находившихся в это время в ссылке в различных городах Союза (Уфа). Я выступал самым принципиальным противником террора во всех формах. Меньшевистская партия, в принадлежности к которой я обвиняюсь, до сего дня является противником террора... Я готов понести любую кару за свои убеждения как меньшевик, но протестую против приписывания мне действий, идущих вразрез с моими убеждениями» ^[46]. С.И. Цедербаума-Ежова расстреляли 25 февраля 1939 г. Ему еще не исполнилось 60 лет. Его жену расстреляли 13 июня 1938 г., а М.И. Либера постигла та же горькая участь в марте 1937 г.

Мартов умер в Германии в ночь с 3 на 4 апреля 1923 г. и его похоронили в Берлине. На кончину Мартова тогда откликнулись фактически все деятели международной социал-демократии -- П. Аксельрод, О. Бауэр, К. Каутский и другие. Тогда же в Берлине открыли социал-демократический клуб имени Мартова, а Заграничная делегация РСДРП поручила Ф.И. Дану написать краткую биографию Мартова. Редакции «Социалистического вестника» было предложено издать статьи Мартова и переиздать его брошюры: «Долой смертную казнь!», «Мировой большевизм» и «Речь, произнесённую в Галле на конгрессе Независимой социал-демократической партии Германии». Кроме того, редакция журнала обратилась ко всем владельцам писем или рукописей Мартова прислать их, чтобы впоследствии создать его фундаментальную биографию и издать собрание сочинений.

Некрологи появились в «Правде» и «Известиях» ^{[58, с.37-40; 436-439]}. 21 мая 1923 г. политбюро РКП(б) постановило: «Признать желательным издать книгу о Мартове с его статьями». В 1924-1926 гг. в Москве переиздали несколько книг Мартова и опубликовали часть до того неиздан¬ных его воспоминаний. Трудным оказалось выбрать автора брошюры о Мартове. И.В. Сталин тогда, в 1923 г., спрашивал Г.Е. Зиновьева: «Брошюра о Мартове может свестись к некой истории нашей партии. Согласны ли Вы предоставить это дело Троцкому?». Зиновьев ответил весьма уклончиво: «История нашей партии не выйдет из Мартова. Выйдет, вернее, история меньшевизма и философия ухода Троцкого от меньшевиков. Это, я думаю, безопасно. Но, конечно, надо смотреть в оба и в качестве сотрудников дать одного-двух надёжных людей». Тогда Сталин сообщил Зиновьеву, что он против поручения Троцкому написать книгу о Мартове. Но вскоре многие работы Мартова и других российских социал-демократов оказались заключёнными в советские спецхраны.

В зарубежной социал-демократической прессе, в основном в «Социалистическом вестнике», были опубликованы статьи и некрологи памяти многих выдающихся российских социал-демократов ^[6]. Большинство статей в «Социалистическом вестнике» написаны Б.И. Николаевским (1887-1966) -- крупнейшим историком российской социал-демократии. В его статьях речь идет о П.А. Гарви, СО. Португейсе, Г.И. Уратадзе, И.Г. Церетели, B.C. Войтинском, Ю.П. Денике и других.

Сестра Мартова Л.О. Цедербаум стала женой Ф.И. Дана. Они тоже умерли в эмиграции: Дан в 1947, а его жена -- в 1963 г. в Нью-Йорке. Оба они вступили в российское социал-демократическое движение в 90-е годы XIX в. и не по своей вине значительную часть жизни провели в эмиграции. Хорошо знавший Л.О. Дан Г.Я. Аронсон (1887-1968) вспоминал, что после смерти мужа она «испила до конца горькую чашу одиночества». По его свидетельству, на стене её скромной квартиры висели портреты Ю. Мартова, Ф. Дана, Ф. Адлера, О. Бауэра, Л. Блюма и Е. Кусковой.

Представители российской интеллигенции, вынужденно покинувшие страну после прихода большевиков к власти, критиковали их действия, возмущались происходящим в России, но, как свидетельствуют биографы П. Аксельрода, Ф. Дана, Ю. Мартова и других эмигрантов социал-демократов, годы их изгнания были «чем-то вроде печального эпилога» ^[49]. Они оказались за рубежом чужими, зачастую невостребованными как политики, их подвергли жестокому остракизму на родине. Заметим, что российские меньшевики, ставшие жертвами политических репрессий сталинского режима, реабилитировались со стандартной формулировкой «за отсутствием состава преступления» весьма своеобразно. Политическая реабилитация в СССР началась после смерти Сталина в 1953 г. Однако бывших меньшевиков, осужденных в 1931 г., реабилитировали только в начале 90-х и не персонально, а общим списком вместе со всеми другими попавшими под действие указа Президента СССР М.С. Горбачёва от 13 августа 1990 г. «О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20-50-х гг.».

Преследование и дискредитация властями СССР меньшевиков наводит на мысль о том, что, несмотря на всемерно пропагандируемые мощь и непобедимость своего режима, они всё же опасались, что социал-демократические настроения внутри страны смогут конвертироваться в политическую власть. Падение советского режима в начале 90-х годов показало, что эти опасения были не напрасны.

Судьбы российских социал-демократов сложились по-разному. Погибли в советских лагерях и тюрьмах или расстреляны почти все меньшевики, чья революционная деятельность начиналась ещё до октября 1917 г. Погибли и многие родственники, не имевшие к их деятельности прямого отношения. По-иному выглядят биографии бывших меньшевиков, ставших советскими академиками и посвятивших себя государственной и научной работе -- А.Я. Вышинского (1883-1954), И.М. Майского (1884-1975), П.П. Маслова (1867-1946), С.Г. Струмилина (1877-1974). На XII съезде РКП(б) был принят в большевистскую партию А.С. Мартынов (1865-1935), в прошлом «экономист» и член ЦК РСДРП. Он, как и другой член ЦК, известный историк экономической мысли И.И. Рубин (1886-1937), работал в Институте К. Маркса и Ф. Энгельса. Он был также сотрудником Коминтерна, редактором журнала «Коммунистический Интернационал», читал лекции в Коммунистической академии. На советскую власть работал бывший член ЦК РСДРП Л.М. Хинчук (1868-1939), ставший в 1920 г. большевиком; он был председателем Центросоюза, послом, наркомом внутренней торговли СССР. До середины 30-х годов читал в вузах Украины философию и социологию бывший член ЦК РСДРП СЮ. Семковский (1882-1938). Длительное время дипломатической работой занимался бывший член ЦК РСДРП А.А. Трояновский (1882-1955). Это перечисление можно продолжить. Немало меньшевиков работали на советскую науку и экономику. Многие из них пытались просто выжить любой ценой. К.И. Чуковский записал в дневнике 10 января 1925 г. о Майском: «Он бывший меньшевик и, как всякий бывший меньшевик, страшно хлопочет перебольшевичить большевиков» ^[61].

Заграничная делегация меньшевиков действовала в Берлине до прихода Гитлера к власти (1933), затем в Париже, а с 1940 г. в Нью-Йорке. Как политическое движение меньшевизм к тому времени прекратил своё существование. Оставшиеся в живых его представители испытали глубокий моральный кризис в результате сталинских чисток. Они продолжали выпускать журнал «Социалистический вестник», публиковали воспоминания, книги и статьи, но от политической деятельности отошли. Работа Заграничной делегации практически завершилась в 1951 г. Заметим, что в воспоминаниях меньшевики не скрывали тактических ошибок и просчетов, но никогда не стыдились своего прошлого.

Меньшевики-эмигранты не были едины. Чтобы убедиться в этом, достаточно упомянуть оживлённые дискуссии между Мартовым и Аксельродом, затем между Аксельродом и Потресовым в 1920-е годы о путях развития большевистской России и судьбах социал-демократии. С новой силой споры между зарубежными лидерами меньшевизма возникли накануне и после окончания Второй мировой войны. Р.А. Абрамович писал, что источником новых споров накануне и после войны явилась точка зрения Ф.И. Дана и его сторонников, полагавших, что большевики, строящие социализм, имеют право на свой, пусть тоталитарный и жестокий, путь. Б.И. Николаевский попытался интерпретировать историю генерала Власова и его армии как массовое «пораженческое движение». Против какой-либо его моральной реабилитации выступил Г.Я Аронсон, заявивший, что Власов является орудием «гитлеровской военной машины». Через несколько лет эта полемика стала причиной ещё одного раскола в рядах меньшевистской эмиграции.

Работы и идеи меньшевиков-эмигрантов не влияли на политическую жизнь в СССР, но часто были основой для трудов западных советологов, с конца 1950-х гг. начавших создание истории российского меньшевизма. В 1920-е годы они выступали экспертами по России на страницах европейской социалистической прессы, предсказывая неминуемость экономического краха власти большевиков. А. Либих в своей работе о меньшевиках в зарубежье много внимания уделил их представлениям об СССР, назвав их «первым поколением советологов, наметившем основные направления, по которым двинулись их последователи» ^[66]. «Социалистический вестник» пережил партию и стал частью её истории. Издание «Социалистического вестника» как журнала было прекращено в 1963 г. В 1964-1965 гг. под этим же названием вышло четыре сборника ^[11].

Попытки возродить социал-демократическое движение в СССР предпринимались неоднократно, но решительно пресекались властями. Так, 18 декабря 1984 г. в Москве был арестован выпускник художественного училища В. Демин и четверо его товарищей. Они назвали себя меньшевиками, а своими учителями -- Э. Бернштейна и К. Каутского. Эта группа обратилась с письмом к председателю Социнтерна В. Брандту с просьбой принять их в эту организацию. Они были обвинены в создании социал-демократической партии (меньшевиков) и отправлены в лагеря и ссылки.

В политическом процессе современной России значительное место занимают отношения идеологического характера, несмотря на то что государственной идеологии у нас нет и по Конституции РФ быть не может.

Однако в обществе наблюдается идеологическое многообразие, основными субъектами которого являются политические партии.

Именно партии по причине своей особой роли в формировании российского парламента поддерживают высокое предназначение идеологических концепций в политике.

Взаимосвязь между политическими идеологиями и политическими партиями представляется естественным и неизбежным явлением. Многовековая историческая практика показывает, что их отношения основываются на взаимном интересе. Идеологии нуждаются в субъекте-носителе, и ничего лучшего в этом смысле, чем политическая партия, общество не создало. Политические же партии, стремясь максимально влиять на разные слои общества, заинтересованы в идеях, способных увлечь массы людей. Многообразие идей обеспечивает разнообразие партий, а деятельность всевозможных партий создает конкуренцию идей, на базе которой развивается политическая борьба. Таким образом, идеологии и партии взаимообусловливают свое ответственное положение в современном обществе.

Научное осмысление данной политической тенденции восходит к К. Марксу, К. Мангейму, другим теоретикам середины XIX-XX в. В их трудах идеология определялась как специфическая форма общественного сознания, воздействующая на социальное поведение людей. К. Маркс, например, видел в идеологии отражение позиций господствующего класса и средство идейного, духовного воздействия на общество. И хотя К. Маркс неоднократно отмечал утопичность идеологий, одновременно подчеркивая их обусловленность классовыми интересами. Не случайно сам он, сочиняя Манифест Коммунистической партии, уделил идейности пристальное внимание и пронизал коммунистической идеологией все содержание этого программного документа ^[31].

Так произошло слияние партийного движения с политической идеологией. Коммунистическая идеология призвана была воодушевить и организовать класс пролетариев на борьбу против класса буржуазии, на свержение буржуазного строя и создание государства в интересах рабочего класса. Идеология, таким образом, должна служить политическим интересам определенных социальных групп.

По К. Мангейму, идеология представлялась отражением различных точек зрения и позиций отдельных людей и социальных групп. При таком подходе идеология включалась в сознание как некая его особая, но самостоятельная часть. Здесь не акцентировалось внимание на классовом характере идеологий, но утверждалось их «духовное образование», складывающееся в качестве теоретического обоснования какой-либо конкретной политики правящих групп общества, то есть однозначно отмечалась прямая связь между идеологией и политической властью. При этом К. Мангейм выделял два типа идеологий: партикулярные - как совокупность представлений о реальном или желаемом социальном положении кого-либо; тотальные - как результат традиционно сложившихся представлений или проводимой государством социально-культурной политики.

К. Мангейм видел особую функциональность идеологии в том, что она «стремится к сохранению или постоянному репродуцированию существующего образа жизни» ^[30].

К. Маркс и К. Мангейм в своих работах дали глубокое и разностороннее обоснование связи идеологии с политикой, показали ее обусловленность реальной политической практикой. Особенно подробно рассмотрел эту проблему К. Мангейм, анализируя мировой политический процесс в первой половине XX в. И хотя позже некоторые философы пытались «развенчать» данное свойство идеологии и снизить ее роль в политике, место идеологии в современной политике по-прежнему бесспорно значительно и ответственно ^[5]. Известный американский политолог К. Фридрих, не будучи приверженцем марксизма-ленинизма, утверждал, что «идеологии неразрывно связаны с политическим процессом, ибо без идеи не бывает никаких политических действий» ^[20].

В настоящее время понятие идеологии трактуется достаточно широко как необходимый в современную эпоху элемент общественного сознания, но в то же время включенный в него наряду с другими символами духовной жизни - мифами, религиями. А.И. Соловьев выделяет три существенные характеристики положения идеологии в общественном сознании: во-первых, она не может исчерпать собой всего духовного, идейного содержания политики; во-вторых, она продукт особой исторической эпохи, а значит, ей присуща определенная историческая эволюция; в-третьих, ее функциональность во многом определяется условиями конкретной политической системы. Ученый также подчеркивает, что «…при наличии неких универсальных параметров у идеологии всегда сохраняются свои особые, свойственные историческим этапам, черты, свойства, задачи» ^[53]. Такая трактовка идеологии означает, что ее влияние на жизнь общества велико, но не единственно и более всего проявляется во взаимоотношениях с политикой.

Идеология обрела и сохраняет свой политический статус как необходимый инструмент формирования и осуществления публичной сферы политики, как средство налаживания эффективного консенсуса в управлении государством. В данном качестве политические идеологии представляют собой систематизированную совокупность идей, понятий, в которых различные субъекты политических отношений, и политические партии прежде всего, осознают свою политическую позицию и стараются доказать свои притязания на власть в государстве.

Важнейшим компонентом идеологии в этом процессе выступает ценностная составляющая, касающаяся вопросов государственного устройства, общественного порядка, основных принципов и направлений внутренней и внешней политики. Тем самым создается идейно обоснованный проект политики, который выносится на общественное обсуждение и в случае достаточной общественной поддержки открывает дорогу к государственной власти, превращается в программу государственного развития.

Для политических партий идеологии выполняют разнообразные функции и в зависимости от этого по-разному используются в партийной деятельности. Во-первых, это теоретическая функция, суть которой заключается в использовании в программных документах партий ценностей, принципов, целей определенной идеологии в качестве важнейших ориентиров. Идеология создает теоретический фундамент, на котором происходит объединение взглядов и мнений отдельных людей в общую идейную позицию. Во-вторых, это программно-инструментальная функция, представляющая идеологию в виде набора принципов, определяющих практическую деятельность партии в конкретных исторических и ситуативных условиях ^[17]. Данная функция используется в процессе и борьбы партий за власть, и распоряжения полученной властью. В этом случае идеология превращается в гибкий инструмент реагирования на постоянно меняющееся содержание политического процесса, а содержание ее, применяемое в практической деятельности, упрощается и ограничивается лишь наиболее употребляемыми элементами. В-третьих, это агитационно-пропагандистская функция идеологии, реализация которой связывает партии с обществом. Стремясь воздействовать на политические пристрастия и действия социальных групп, партии через свою идеологию влияют на чувства, эмоции, настроения, переживания граждан, стремясь вызвать ответные реакции в свою пользу. В-четвертых, нередко идеологические концепты выполняют функцию артикуляции политической партией социальных интересов, и тогда политические идеи используются в качестве некоего бренда, визитной карточки, что обеспечивает большую запоминаемость и привлекательность партии среди граждан, прежде всего в условиях электоральной борьбы.

Подобная структура функциональности политической идеологии применительно к политическим партиям формировалась на протяжении длительной истории партийного строительства. Она и выводится из анализа истории политических партий разных стран, из исследований самого процесса организации, формирования и развития партий на протяжении последних двух-трех столетий. На этот счет существует обширная литература ^{[15;18;36;41]}. Не рассматривая специально классические исследования по партиям и партийным системам, можно выделить лишь факт, что, несмотря на различия в подходах и оценках, все авторы отводят определенное место вопросу о значении идеологии в судьбе партий. Разнообразие отношений между идеологиями и партиями лишь подкрепляет вывод о том, что в разных политических условиях роль идеологии для партий меняется, но не теряет своего принципиального качества.

Весьма продуктивной для анализа является концепция норвежских политологов С. Роккана и С. Ларсена ^[23], суть которой состоит в том, что на протяжении разных исторических эпох мощные социальные потрясения востребовали идеологии, на базе которых формировались политические партии, превратившиеся затем в носителей и распространителей политических идей.

Данная логика подтверждена учеными на примере идеологии консерватизма и либерализма и соответствующих им политических партий, а также возникших вслед за ними аграрно-крестьянских, социал-демократических, коммунистических партий. Концепция подкреплена и характером партийного строительства в странах бывшего социалистического лагеря на протяжении последней четверти века.

Для современной России рубежом общественных изменений оказался период конца 1980-х - начала 1990-х годов. Множественность потрясений и их гигантский масштаб произвели на общество невероятное воздействие. Во-первых, это переход к иной, по сути противоположной по характеру, системе политических и социально-экономических отношений: от так называемого «реального социализма» к либеральному обществу западного типа. Во-вторых, это распад СССР на множество самостоятельных государств, что еще незадолго до случившегося казалось невозможным; сложившееся веками пространство российской государственности распалось на части, многие из которых являлись искусственными образованиями. Рухнули устои советского интернационализма и дружбы народов. В-третьих, это подрыв и почти полное исчезновение международного авторитета СССР как государства-лидера, решающим образом влияющего на мировую политику. Это болезненно сказалось на сознании всех слоев общества.

Общепринятой характеристикой российского общества в конце 1980-х - начале 1990-х годов выступает кризисное состояние ^[9]. Действительно, трансформационные изменения общества не могли произойти без осознания кризиса, охватившего важнейшие сферы жизни и выражающегося в остром антагонизме старых институтов и отношений с новыми, которые с неизбежностью должны были возникнуть, в потере жизненных ориентиров и осмысленного отношения к действительности значительной частью населения.

Исследования Института общероссийских опросов, проведенные в апреле 1993 г. среди граждан многих российских регионов, показали, что примерно 90% респондентов оценивали свое социально-психологическое состояние как катастрофическое, кризисное или близкое к кризисному ^[51]. Все это и стало теми-потрясениями, которые, по С. Роккану, вызывают потребность в новых идеологиях, а вместе с ними - и в новых политических организациях.

В общественное сознание, а затем и в политический процесс на рубеже 1980-1990-х годов вторглись ранее запрещенные идеологии: либерализм, национализм, социал-демократия. Произошло освобождение религии, ее разнообразные формы быстро осваивали духовный мир российских людей. Идеология марксизма-ленинизма потеряла свое государственное положение, но в политике ее позиции оставались весомыми. В российском обществе возникла реальная конкуренция политических идеологий, оказавшаяся решающим фактором формирования политической многопартийности.

Современная классификация идеологий не имеет общепринятой трактовки. Она во многом определяется сложностью идеологий, их взаимопроникновением, подвижностью составляющих их содержание идей и понятий, стремлением приспособиться к общественным условиям конца XX - начала XXI в.

Так, Дж. Д. Дербишайр и Я. Дербишайр в своем фундаментальном труде, посвященном современным политическим системам, наиболее влиятельными идеологиями считают либеральную демократию, коммунизм, национал-социализм, исламский национализм ^[14], не выделяя в качестве влиятельных и имеющих самостоятельное политическое значение такие идеологии, как социал-демократия, консерватизм, православная идеология. На первый взгляд, кажется странным смешение либерализма с демократией, акцентирование внимания сегодня на национал-социализме, под которым подразумевается фашизм, и соединение национализма только с исламом. Но если исходить из логики активного распространения по планете западной модели общественного устройства и оказываемого этому процессу противодействия, тогда становится понятной и политически обоснованной классификация Дербишайров.

Своеобразную классификацию предложил известный теоретик современной политики Ф. Фукуяма. Наиболее влиятельной он определил идеологию демократии, которую выделил в качестве самой распространенной и перспективной.

Серьезным соперником демократии Фукуяма посчитал так называемый «азиатский патернализм» в разных формах, поддерживающийся большинством населения. В качестве самостоятельных идеологий, распространенных в современном мире, он выделил также крайний национализм, или фашизм, ислам и необольшевизм, но не видел в них в будущем идеологий мирового масштаба ^[59]. Таким образом, Ф. Фукуяма не анализирует специально современную роль либерализма и коммунизма, не выделяет их в качестве самостоятельных перспективных идеологических направлений. На наш взгляд, этот подход также объясняется авторским пониманием борьбы наступающей по всему миру западной демократии с иными идейно-политическими системами.

В России девяностых годов, имеющей свои традиции и особенные условия политического развития, значение разных идеологий оценивалось по-другому, и классификация их с позиций тех политических обстоятельств, в которых развивалась российская политическая система, должна была выстраиваться иначе, чем на Западе. Необходимо учесть прежде всего, что на протяжении нескольких десятилетий в нашем обществе культивировалась лишь одна идеология, а все другие находились во внешнем мире, оставаясь малоизвестными в их современном состоянии. Внезапное разрешение существования в обществе множества идеологий, известных населению лишь приблизительно, в общих чертах, формировало соответствующее к ним отношение. С одной стороны, идеологии воспринимались как классические теории с устойчивым содержанием; отсюда стремление к звучным понятиям типа «демократия», «коммунизм», «либерализм». С другой стороны, недостаточное знание и понимание современных особенностей классических идеологий нередко приводило к смешению идей из разных идеологий в нечто своеобразное, к провозглашению идей и понятий одной идеологии под видом совершенно иной концепции. Кроме того, не всегда были понятны различия между отдельными идеологиями. Одновременно под воздействием особенных политических процессов рождались и оригинальные идейно-политические концепции.

Некоторые из этих российских особенностей находили отражение в трудах отечественных политологов и философов - Б.И. Коваля, О.Ю. Малиновой, А.С. Панарина, Я.А. Пляйса, других авторов. Б.И. Коваль уже в начале 1993 г. отмечал, что переходный исторический этап в России имеет «…поистине трагическую окраску. В этих условиях приспособиться к новым реалиям, найти свою позицию, принять сознательное участие в политическом процессе крайне сложно». Такое состояние общества во многом предопределило общий подход к оценке идейной борьбы. Б. Коваль выделяет в ней две основные тенденции: «…национально-патриотическая (державная). Это - силы реставрации. Они объединяют всех противников новой власти - от неокоммунистов до монархистов и христианских демократов… - реформаторская демократическо-либеральная. Это - силы модернизации…» ^[21].

При таком подходе содержание идеологий размывается, их предназначение сводится только к обозначению идейных направлений политического развития.

Отсюда оценка идейной стороны политики приобретает приблизительный характер, лишь самые общие очертания.

Я.А. Пляйс выделил наиболее распространенные и влиятельные идеологии в масштабе современного мира конца XX в.: либерализм, консерватизм и социал-демократизм. Вслед за этим показал состоявшееся сближение трех идеологий между собой по многим аспектам: «…на исходе XX столетия становится все сложнее провести различия между социал-демократической и другими политическими идеологиями, в частности либерализмом и консерватизмом» ^[44]. Я. Пляйс также подчеркивает, что в России происходит формирование идеологий на таком уровне, когда их сближение еще не происходит.

Наряду с распространением классических идеологий он отмечает активное культивирование таких идейных концепций, как евразийство, центризм, светский и религиозный радикализм. Все они, хотя и в разных масштабах, оказывают идейно-политическое воздействие в обществе, служат основой для образования партий и иных общественно-политических организаций.

Формирование российской многопартийности происходило на идейной основе. Подавляющее большинство политических партий, объединений и движений формулировали свои политические позиции, исходя из какой-либо идеологии. Спектр идеологических концепций, на основе которых разрабатывались программные документы партий и движений оказался чрезвычайно разнообразным. В российском обществе на рубеже 1980-1990-х годов широко культивировались такие идейно-политические концепции, как демократия, коммунизм, либерализм, национализм, патриотизм, что подтверждается организацией на их основе около пятидесяти партий и движений ^[22]. Каждая из идеологий отражала социально-политические интересы, а также определенный уровень политической культуры разных слоев российского общества. В сознании граждан нередко переплетались, сливались привлекательные идеи из разных идейно-политических теорий. Общество активно восприняло конкуренцию политических идей и позиций в отношении перспектив развития России, откликнувшись на это участием во множестве массовых мероприятий, в выборах в Государственную Думу.

Идеологическое разнообразие, получившее общественную поддержку, стало основой российской многопартийности и острой политической борьбы на протяжении всех девяностых годов прошлого века. Подобное состояние общества сохраняется и в настоящее время и с неизбежностью будет существовать, пока Россия не пройдет переходного периода в своем движении к демократическому обществу, пока не утвердятся прочно и системно важнейшие элементы правового и социального государства. Только тогда существенно изменится значение идеологии в деятельности партий, в жизни всего общества.

Трудно сегодня предвидеть всевозможные повороты социально-исторического развития. Для детализации исходных теоретических выводов просто не хватает информационной базы. Надо изучать современность во всех ее разновидностях: не упуская из поля зрения ни капиталистический, ни социалистический, ни развивающийся мир. Нужен социальный портрет планеты, который может быть получен благодаря социологическому, социально-философскому, экономическому, политическому исследованию основных реалий эпохи.

Лишь на этой основе можно создать программу постепенной ликвидации наиболее острых проблем человечества в экологической, экономической и политической областях. Совершенно очевидно, однако, не все в предвидимом грядущем будет идеальным и ни что не придет Само собой, ибо, повторюсь, история отрабатывает свои наилучшие варианты в ходе очень длительного эволюционного развития, на которое уходят целые столетия. Революционно-преобразующая деятельность во многом проявляет, корректирует, убыстряет и даже приостанавливает этот процесс, порой изменяя русло исторического движения, но само движение неумолимо и вечно.

Из истории, из прошлого ничего невозможно вычеркнуть и забыть. Ведь XX век -- не только большевики и тоталитарный режим в стране, а и люди, которые ему противостояли и в конце концов победили. Среди победителей оказались и вчерашние побежденные, в том числе и, казалось бы, сошедшие с политической сцены социал-демократы. XXI столетие покажет, пойдет ли Россия опять своим особым путем, нужны ли ей будут социал-демократы, предлагающие работать по-капиталистически, а жить по-социалистически, как во многих европейских странах. Для этого нужны годы и новые поколения, не испытывающие страха и отвращения при слове «социализм».

Библиография

1.Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 5. Оп. 1. Д. 2578. Л. 25.

2.Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп.

3.Д. 259. Л. 9. 3. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 278. Оп. 1. Д. 403. Л. 1.

4.Александров Ю. Социал-демократия и социализм. М., 1999. С. 30-35.

5.Арон Р. Опиум интеллектуалов // Логос, 2005. Т.

6.С.182-205. 6. Базанов П.Н. Издательская деятельность политиче¬ских организаций русской эмиграции (1917-1988 гг.). СПб., 2004. С.39-52., 280-282.

7.Бебель А. Наши цели. Одесса, 1905. С. 38.

8.Белл Д. Конец идеологии. Истощение политических идей в 50-е годы. М., 1960.

9.Боффа Дж. От СССР к России. История неоконченного кризиса (1964-1994 гг.). М., 1996. С. 269-270.

10.Верещагина Е.В. Политическое аутсайдерство современной российской социал-демократии. Ростов н/Д, 2002. 112 с.

11.Вильяме Р. Европейская политическая эмиграция: потерянный сюжет // Ab Imperio. 2003. № 2. С.30.

12.Гетцлер И. Мартов. Политическая биография российского социал-демократа. СПб., 1998. С.282.

13.Дан Ф.И. Два года скитаний (1919-1921). Берлин: [б.и.], 1922. С.144.

14.Дербишайр Д.Д., Дербишайр Я. Политические системы мира: в 2 т. М., 2004. Т. 1. С.28.

15.Дюверже М. Политические партии / Пер. с франц. М.: Академический Проект, 2000. 538 с.

16.Злоказов Г.И. Меныневистско-эсеровский ВЦИК Советов в 1917 году. М.: Наука, 1997. С.239.

17.Золотарев В. Партийная идеология по-украински // Аналитика. 2006. № 3. С.30.

18.Зульцбах В. Основы образования политических партий (1921 г.). М., 2006. 312 с.

19.Иоффе Г. 3. Ю. О. Мартов. // Россия на рубеже веков: исторические портреты. М., 1991. С. 281-295.

20.Категории политической науки / под ред. А.Ю. Мельвиля. М., 2002. С.530.

21.Коваль Б. Россия сегодня // Российская политическая наука: в 5 т. Т. 4. 1985-1995. М., 2008. С.325.

22.Лаврентьев С. Новые основания классификации политических партий в современной России // Власть. 2012. № 3. С. 127-128.

23.Ларсен С.У. Моделирование Европы в логике Роккана // Политические исследования. 1995. № 1. С. 39-57.

24.Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 4. С. 175, 176.

25.Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 19. С. 51.

26.Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 43. С. 242.

27.Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 54. С. 130, 131.

28.Литвин А. Л. Меньшевики в Советской России. // Меньшевики в Советской России. Сб. док-тов. Казань, 1998. С. 3-13.

29.Литвин А. Л. Судебный процесс над несуществующей партией. // Меньшевистский процесс 1931 г. М., 1999. Т. 1. С. 3-36.

30.Мангейм К. Идеология и утопия (1929 г.) // К. Мангейм. Диагноз нашего времени. М., 1994. С. 59.

31.Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. 2-е изд. Т. 4. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. С. 419-459.

32.Мартов и Дан в ВЦИКе // Мартов и его близкие. Нью-Йорк. 1959. С. 166.

33.Меньшевики в 1918 году. Меньшевики в большевистской России, 1918-1924. В 3-х томах. Т. I. M.: РОССПЭН, 1999. С.644.

34.Меньшевистский процесс 1931 года. Сб. документов: в 2 кн. М.: РОССПЭН, 1999. Кн. 2. 486 с.

35.Межуев В. Социал-демократия как политика и идеология: российский вариант // Свободная мысль. 2001. №2. С. 41-50.

36.Михельс Р. Социология политической партии в условиях демократии (1911 г.) // Антология мировой политической мысли: в 5 т. М., 1997. Т. 2. С. 185-197.

37.Мысливченко А.Г. Западная социал-демократия: поиск обновления // Свободная мысль - ХХI. 2000. №5. С.65-68.

38.Ненароков А.П. Последняя эмиграция Павла Ак-сельрода. М.: АИРО-ХХ, 2001. С.123.

39.Орлов Б.С. Политическая культура социал-демократии и проблемы России // Вестн. Воронеж. ун-та. Сер. 1. Гуманит. науки. 1999. Вып. 2. С.105.

40.Орлов Б. Социал-демократия как объект научных исследований в России. М.: ИНИОН, 2000. 169 с.

41.Острогорский М.Я. Демократия и политические партии (1898 г.). М., 1997. 639 с.

42.Павлов Д.Б. Репрессии в отношении членов социалистических партий и анархистских организаций в первое пятилетие «пролетарской диктатуры» // Меньшевики и меньшевизм. Сб. статей. М.: [б.и.], 1998. С. 69-108.

43.Пайпс Р. Русская революция. М.: РОССПЭН, 1994. С. 26.

44.Пляйс Я.А. Политология в контексте переходной эпохи в России. М., 2009. С. 338.

45.Подболотов П.А., Спирин Л.М. Крах меньшевизма в Советской России. Л.: Лениздат, 1988. С.200-205.

46.Попова (Цедербаум) Т.Ю. Судьба родных Л. Мартова в России после 1917 года. М.: [б.и.], 1996. С.28-30.

47.Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное собрание. История рождения и гибели. М.: РОССПЭН, 1997. С.299, 304.

48.Процесс контрреволюционной организации меньшевиков (1 марта-9 марта 1931 г.). Стенограмма судебного процесса, обвинительное заключение и приговор. М: ОГИЗ-«Советское законодательство», 1931. 470 с.

49.Раев М. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939. М.: Прогресс-академия, 1994. С.34.

50.Рокитянский Я.Г. Прошлое и настоящее социал-демократии // Вестник РАН. 2004. № 4. С. 349-351.

51.Россия в зеркале реформ. М., 1995. С.9.

52.Савельев П. Ю. Мартов в советской литературе. // Отечественная история. 1993. № 1. С. 94-107.

53.Соловьев А.И. Политическая идеология // Политический лексикон / под ред. А.И. Соловьева. М., 2007. С. 348-349.

54.Социал-демократы в Восточной Европе: реф. сб. / отв. ред. Б.С. Орлов, Л.Н. Шаншиева. М.: ИНИОН, 1992. С.308.

55.Тютюкин СВ. Г.В. Плеханов. Судьба русского марксиста. М.: РОССПЭН, 1997. С. 353, 360.

56.Урилов И.Х. История российской социал-демократии (меньшевизма). Ч. 1,2. Источниковедение. Историография. М.: Раритет, 2000, 2001. 352 с.

57.Урилов И. X. Судьбы российской социал-демократии: к истории меньшевизма ВЕСТНИК Российской академии наук. Т. 76. № 6. 2006. С.534-543.

58.Урилов И.Х. Ю.О. Мартов. Политик и историк. М.: Наука, 1997. 471 с.

59.Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., 2005. С. 7-97.

60.Хайман X. Предпосылки демократического социализма и задачи социал-демократии // Актуальные проблемы социал-демократии: реф. сб. АН СССР, ИНИОН. М., 1993. Вып. 1. С.92-93.

61.Чуковский К.И. Дневник, 1901-1929. М.: Сов. писатель, 1991. С.302.

62.Columbia University Libraries. Manuscript Collections Bakhmeteff Archive. Boris Sapir Collection. box 4, ser. 279.

63.Columbia University Libraries. Manuscript Collections Bakhmeteff Archive. Boris Sapir Collection. box 7, ser. 1.

64.Ed. Haimson L.Н. «The Mensheviks». Chicago 1974. C. 320.

65.Keep J. The rise of social democracy in Russia. Oxford: Clarendon press, 1963. С.89-90.

66.Liebich A. From the other shore. Russian social democracy after 1921. Cambrige (Mass) L.: Harvard university press, 1997. С.6

67.С. А. Сидоров Концепция национальной безопасности КНР в контексте международной и национальной безопасности России. // Право и политика. - 2011. - 9. - C. 1514 - 1524.

68.Т. П. Петрова Дипломатические отношения между Россией и Перу: современное состояние и динамика развития // Международные отношения. - 2012. - 1. - C. 46 - 53.

69.Омельченко Н.А., Гимазова Ю.В. О демократическом идолопоклонничестве, химерах русского политического либерализма и демократии в России // NB: Проблемы общества и политики. - 2013. - 9. - C. 153 - 182. URL: http://www.e-notabene.ru/pr/article_9254.html

70.Щупленков О.В., Щупленков Н.О. Новый либерализм -- исторические предпосылки и современные тенденции в России // NB: Проблемы общества и политики. - 2013. - 10. - C. 74 - 125. URL: http://www.e-notabene.ru/pr/article_9279.html

71.А. Е. Москалев Молодежная оппозиция в современной России: политико-правовой статус, проблемы, тенденции и перспективы развития // Право и политика. - 2011. - 9. - C. 1436 - 1445.

72.А.М. Цалиев О необходимости дальнейшей децентрализации и демократизации судебной власти в России // Право и политика. - 2013. - 4. - C. 499 - 503. DOI: 10.7256/1811-9018.2013.04.7.

73.Хрыков В.П. Инвестиции в Россию: пути развития и регресса // NB: Проблемы общества и политики. - 2013. - 9. - C. 89 - 129. URL: http://www.e-notabene.ru/pr/article_9168.html

74.Кодан С.В., Февралёв С.А. СОСТОЯНИЕ, РАЗВИТИЕ И УНИФИКАЦИЯ МЕСТНОГО ПРАВА МАЛОРОССИИ И ЗАПАДНЫХ ГУБЕРНИЙ (вторая половина XVII - первая половина XIX вв.) // NB: Вопросы права и политики. - 2013. - 5. - C. 268 - 295. URL: http://www.e-notabene.ru/lr/article_579.html

75.Р.Н. Пархоменко Либерализм в россии: обзор научной литературы // Педагогика и просвещение. - 2012. - 4. - C. 31 - 38.

76.Бочарников И.В. О государственной идеологии России // Международные отношения. - 2013. - 1. - C. 22 - 27. DOI: 10.7256/2305-560Х.2013.01.3.

Размещено на Allbest.ru