Исламизм последней четверти ХХ века

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Тихоокеанский государственный университет»

Факультет востоковедения и истории

Направление педагогическое образование профиль

«История и обществознание»

Реферат

По дисциплине Новейшая история стран Азии и Африки

На тему Исламизма в последней четвери ХХ века, Алжир и Тунис

Выполнил:

М.И. Курбанов

Хабаровск 2018г.

Оглавление

Введение

1. Исламизм последней четверти ХХ века

2. Исламизм в Тунисе

3. Алжир: исламизм против республиканских режимов

Заключение

Источники и литература

Введение

Последняя четверть XX века была отмечена возникновением, подъемом, а затем и закатом исламистских движений - явлением столь же впечатляющим, сколь и неожиданным. В то время как уход религии в сферу частной жизни казался незыблемым достижением современного мира, внезапная экспансия политических групп, движимых желанием провозгласить исламское государство, признававших клятву только на Коране, призывавших к джихаду -священной борьбе за дело Божие - и вербовавших активистов среди городского населения, поставила под вопрос многие истины. Поначалу эти группы вызывали отторжение, смешанное со страхом: левые интеллектуалы - как на Западе, так и в мусульманском мире - видели в них религиозный вариант фашизма, либералы - возрождение средневекового фанатизма. Затем, по мере того как эти движения приобретали все больший размах, многие из их критиков оказались в замешательстве. На левом фланге стали обнаруживать, что у этих движений есть народная база. Бывшие или недавние марксисты, видя у исламистов массовость, которой им самим недоставало, наделяли их социальными добродетелями, пытались вести с ними политический диалог, иногда переходили в их стан. На правом же фланге отмечали, что исламисты проповедовали порядок, основанный на морали, покорность Богу, враждебность к безбожникам (то есть к материалистам - коммунистам и социалистам). Исламистов поддерживали и при необходимости щедро финансировали. И хотя внешней мир смотрел на них, в основном, враждебно, в адрес течения, которое отныне выдавалось за воплощение подлинного ислама и прочности его цивилизации в культурно пестром мире кануна третьего тысячелетия, звучало всё больше похвал.

Процесс демократизации в арабском мире является важным элементом мировой политики. От результатов этого процесса во многом зависит дальнейшее развитие социально-политической ситуации на Ближнем Востоке и в мире в целом. Способен ли мусульманский мир и, в частности, арабские страны, к демократизации? Может ли демократия развиваться на основе мусульманской культуры, в обществе, где исламские морально-этические нормы, традиции и обычаи являются образом жизни большинства населения? В какой степени принципы демократии коррелируют с исламизмом, который в той или иной форме существует практически в каждой арабской стране? Попытаемся ответить на эти вопросы, проанализировав социально-политическую ситуацию, сложившуюся в ХХ века в Тунисе и Алжире - то есть арабских странах, где результаты демократизации государственно-политической системы наиболее ощутимы и в то же время существенным образом проявило себя исламистское движение.

1. Исламизм последней четверти ХХ века

Исламизм - это концепция, смысл которой длительное время обсуждается как в общественных, так и в академических кругах. Этот термин может относиться к различным формам социальной и политической активности, пропагандирующих, что общественная и политическая жизнь должна руководствоваться принципами ислама, а также к движениям, которые требуют полного осуществления шариата. Очень часто термин "исламизм" взаимозаменяемо используется с терминами "политический ислам" или "исламский фундаментализм". В использовании средств массовой информации, термин, как правило, относят к группам, целью которых является создание исламского государства на основе шариата, часто с вовлечением насильственных тактик и нарушениями человеческих прав..

Движение, теоретически разрабатывавшееся с конца 60-х годов XX века несколькими идеологами (пакистанцем Маудуди, египтянином Кутбом и иранцем Хомейни), укоренится в обществах лишь в последующее десятилетие. По-настоящему исламистская эра начнется после израильско-арабской войны в октябре 1973 года, выигранной Саудовской Аравией и другими странами - экспортерами нефти, когда цена на углеводородное сырье резко подскочит вверх. Первая фаза этой эры - фаза раскачивания -- завершится исламской революцией 1979 года. Если хомейнистский Иран будет воплощать собой радикальный полюс, «электризующий» массы и поднимающий обездоленных на борьбу против несправедливого порядка, то саудовская династия -- хранительница Святых мест Мекки и Медины -- поставит свои несметные богатства на службу консервативной концепции общественных отношений. Эр-Рияд провозгласит моральный ригоризм и во имя его станет финансировать распространение по всему миру групп и партий, которые будут выступать с этих же позиций.

Исламистское движение изначально двойственно - и в этом состоит вся трудность его понимания. В его рядах мы встретим бедную городскую молодежь - плод демографического взрыва в третьем мире и массового обезлюдения сельской местности, - которая впервые в истории получит доступ к начальному образованию. В исламистском движении мы также увидим религиозную буржуазию и средние классы. Отчасти это выходцы из семей базарных торговцев, оттесненных в момент деколонизации на обочину общества военными или династиями, захватившими власть. Эти слои состоят также из врачей, инженеров и бизнесменов, уехавших работать в консервативные нефтедобывающие страны. Быстро обогатившиеся, они оказались вне политической игры. Все эти социальные группы, имевшие разные амбиции и по-разному смотревшие на мир, на протяжении жизни одного поколения будут находить в исламистском политическом языке общее выражение своих фрустраций и несовпадающих чаяний. Соответствующий дискурс станет уделом молодых интеллектуалов, в большинстве своем - недавних выпускников научных и технических факультетов, вдохновленных идеологами 60-х годов.

Таким образом, с конца 70-х годов на политической сцене большинства мусульманских стран уже присутствовали основные действующие лица исламистского движения. Они появились также в том региональном пространстве, где Саудовская Аравия, с одной стороны, и революционный Иран - с другой, вступят в жестокую битву за контроль над смыслом, который они хотели бы придать самому исламизму. Правительства стран, оказавшихся между этими полюсами, - таких как Египет, Пакистан или Малайзия - станут поощрять исламистских активистов, видя в них союзников в борьбе против еще живого социализма, но властям не всегда будет удаваться контролировать динамику проникновения исламистов в народную гущу, свидетельством чему - убийство в Каире в 1981 году группой «Аль-Джихад» президента Садата.

Исламизм распространялся по всему мусульманскому миру с начала 80-х годов, становясь главной темой споров о будущем общества: двусмысленный характер исламистской идеологии, которую мог разделять как бородатый капиталист, так и обитатель трущоб, способствовал популяризации этих движений. Эта вторая фаза была отмечена стремительной экспансией движения, но одновременно и обострением его внутренних противоречий. Апелляция к религии, позволявшая не отчитываться за свои свершения в посюстороннем мире, давала исламистам «отсрочку» в выполнении конкретных обязательств. Обещая восстановить справедливое общество времен раннего ислама и государство, основанное Пророком в Медине, исламизм воплощал в себе утопию тем более привлекательную, что она противостояла режимам, уже испорченным коррупцией, экономическим упадком и падением нравов, авторитаризмом, подавлением гражданских свобод - типичными чертами мусульманского мира той эпохи. демократизация исламизм республиканский

К контролю над этой внушительной мобилизационной силой не оставалась равнодушной ни одна из региональных держав: одни намеревались ее обуздать, другие - поддержать, но при этом и те, и другие пытались вмешиваться. Иранская революция стала для власть предержащих предупреждением: оттолкнув от себя клерикальный блок, шах оказался в изоляции, лишился всякой опоры в обществе. Хомейни победил потому, что сумел объединить в неукротимом порыве торговцев с базара, бедноту и даже светские средние классы, уверенные, что смогут манипулировать тем, кого они считали харизматическим, но бессильным стариком. В 80-е годы все усилия правящих режимов будут направлены на то, чтобы раздробить исламистское движение на составляющие: будут раздаваться авансы набожной буржуазии, лишь бы оторвать ее от народных масс, в страхе, как бы повторяющиеся, но бесперспективные бунты не переросли в новые исламские революции. Идя на очередные уступки в области культуры и морали, правящие режимы будут поощрять атмосферу реисламизации в ее реакционном воплощении. Светские интеллектуалы, писатели и прочие «прозападные элиты» будут принесены в жертву самым ретроградным клерикалам в надежде, что те благословят властителей и дальше править государством. Саудовская Аравия сыграет в этом процессе решающую роль, рассыпая щедроты, делая поблажки и уступки, «приручая» религиозные средние классы благодаря финансовому инструментарию исламской банковской системы, складывавшейся в ту эпоху.

На международной арене это десятилетие пройдет под знаком ожесточенной борьбы между саудовской монархией и хомейнистским Ираном. Экспорту революции, задуманному Тегераном по примеру французской и русской революций, Эр-Рияд противопоставит политику сдерживания, вдохновленную американским сдерживанием Советов времен «холодной войны». В войне, развязанной против революционного Ирана в 1980 году Саддамом Хусейном с благословения монархий Залива и при благожелательном отношении Запада, хозяин Багдада, вождь светской партии, привлечет на свою сторону религию, чтобы лишить своего противника монополии на нее. В свою очередь, Тегеран, чтобы переломить ситуацию в свою пользу, действуя через ливанское движение «Хизбаллах», будет использовать терроризм и брать в заложники западных граждан, начнет чинить препятствия паломничеству в Мекку. Но главной ареной этого конфликта станет Афганистан. Джихад, финансировавшийся в этой стране нефтяными монархиями Аравийского полуострова и ЦРУ, имел явной целью устроить Советскому Союзу, вступившему в Кабул в 1979 году, свой «Вьетнам», который в конце концов ускорит падение Советов. Еще одной функцией джихада будет отвлечение радикальных активистов всего мира от борьбы против американского «большого сатаны» - к которой их призывал Хомейни -- и канализация недовольства в направлении СССР. Афганский джихад имел кардинальное значение для эволюции исламистских течений в мировом масштабе. Он стал тем главным «делом», за которое готовы были бороться все исламисты - как умеренные, так и радикалы. В арабском сознании он подменил дело Палестины, став символом перехода от национализма к исламизму. В Афганистане помимо моджахедов из числа местных жителей сражались «джихадисты» из Египта, Алжира, стран Аравийского полуострова, Южной и Юго-Восточной Азии, составлявшие «интернациональные бригады». Прекрасно обученные ведению партизанской войны и жившие в замкнутой среде, они вынашивали свой вариант исламской идеологии, в центре которого лежала идея вооруженной борьбы, сочетавшаяся с крайним религиозным ригоризмом.

Вплоть до 1989 года саудовские, пакистанские и американские спецслужбы сохраняли уверенность в подконтрольности им этих бородатых «Борцов за свободу», участвовавших в «великой битве» с советской «империей зла», что в глазах самых горячих приверженцев дела исламизма составляло альтернативу иранской революции. В том году исламистское движение достигло своего апогея: в палестинском восстании - интифаде - гегемония ООП была поколеблена движением «Хамас»; в Алжире - зародился Исламский фронт спасения, который одержит безоговорочную победу на первых с момента завоевания независимости свободных выборах; в Судане военный переворот сделает хозяином страны исламистского идеолога Хасана ат-Тураби. В Афганистане уход Красной Армии ознаменовал победу джихада и его саудовских покровителей, в то время как Хомейни, вынужденный подписать перемирие с Ираком, компенсировал неудачу с экспортом иранской революции знаменитой фетвой, призвавшей к убийству Салмана Рушди. Этим жестом он символически распространил пространство ислама - умму - на западный мир, начиная с Западной Европы: британский подданный Рунши был объявлен заслуживающим смерти в силу приговора, вынесенного ему иранским аятоллой. Падение Берлинской стены - прелюдия к падению коммунистической системы - позволило умме политически выйти за пределы «железного занавеса», вбирая в себя новые мусульманские государства Центральной Азии, Кавказа, а затем и Боснию в самом центре Европы. Наконец исчезновение социалистического мессианства высвободило утопическую нишу, которую исламизм казался способным занять. Но сознание неудержимости своей экспансии, свойственное в то время этой идеологии и движениям, ее разделявшим, опиралось на очень хрупкий социальный фундамент. Союз бедной городской молодежи и набожных средних классов, скрепленный интеллектуалами, разрабатывавшими исламистскую доктрину, не выдерживал затяжной борьбы с правящими режимами. Последним удавалось всё более успешно настраивать фракции движения друг против друга, выставляя напоказ антагонизм их реальных интересов, скрывавшийся за общим, но слишком неконкретным желанием создать исламское государство и ввести шариат.

2. Исламизм в Тунисе

До 1978 г. исламистское движение в Тунисе ограничивалось в основном обсуждением общественных и моральных проблем. Кризис в отношениях между правительством и профсоюзами в январе 1978 г. и жестокое подавление войсками беспорядков, спровоцированных экстремистами в столице 26 января, когда должна была состояться общенациональная забастовка, вызвали политизацию исламистского движения. Активисты этого движения поняли необходимость уделять больше внимания политическим и экономическим проблемам. Если в фундаменталистском журнале «Аль-Маарифа», основанном в 1970 г., в течение нескольких лет рассматривались лишь религиозные и этические проблемы, то в конце 70-х годов тунисский исследователь М. Хир-маси констатирует падение интереса к ним и усиление внимания к политическим вопросам. В 1978 г. в этом журнале появились статьи, направленные против марксистской идеологии и ее носителей. Сравнительный анализ содержания уроков по исламу, которые давал Р. Ганнуши (преподаватель исламского богословия, главный редактор журнала «Аль-Маарифа») в июне-июле 1980 г. и в марте-апреле 1981 г., также иллюстрирует тезис о политизации движения. Число тем, в которых подвергалась критике политика правительства, возросло с 7 до 23 . Политизации ислама способствовали также исламская революция в Иране в 1978-1979 гг. и «хлебный бунт» в Тунисе в январе 1984 г. (народные волнения, вызванные решением правительства повысить в два раза цены на хлеб и мучные изделия). Профессор Мадридского автономного университета Б. Лопес Гарсия в своей статье в газете «Паис» 29 октября 1981 г. сослался на опрос, проведенный журналом «Ле Магреб». Согласно этому опросу, 39 из 100 опрошенных тунисцев считали иранскую революцию прогрессивной, 29 из 100 - националистической, и только 13% - реакционной. 33% тунисцев (большинство их - неграмотные или окончившие только начальную школу) хотели бы осуществить такую же исламскую революцию в своей стране, 54% были против этого. Однако Р. Ганнуши в 80-х годах дистанцировался от идеологии и лозунгов иранской революции. В коммюнике для прессы по случаю шестой годовщины образования Движения исламского направления (ДИН) 17 июня 1987 г. были высказаны осуждение «догматического аспекта» иранского государства, нетерпимости, а также критика в адрес «политической модели, основанной на непогрешимости имама и его верховенства над всеми конституционными институтами».

Укреплению позиций исламистов в Тунисском университете способствовал приход в него в 1979 г. первой волны учащихся, получивших фундаменталистское воспитание в средних учебных заведениях, где параллельно происходила индоктринация фундаменталистских идей. Эти идеи содержались в некоторых учебниках и пропагандировались многими фундаменталистски настроенными преподавателями. В 70-е годы министр образования М. Мзали (в 1980-1986 гг. - премьер-министр) сам в какой-то мере разделял фундаменталистские взгляды. В университетах участились столкновения между политизированными фундаменталистами и их противниками - левыми. Исламисты получили поддержку со стороны властей, которые хотели покончить с доминированием левых в Тунисском университете. Укрепляя организационную структуру своего движения, исламисты часто выступали с проповедями в некоторых мечетях, привлекая на свою сторону новых членов. В этот период удельный вес исламистов среди учащихся составлял около 30%. Социологическое обследование, проведенное в начале 70-х годов, показало, что в то время среди тунисских «интегристов» преобладали уроженцы более развитых областей Сахиля-Сфакса (38%), г. Туниса (29%), а не относительно отсталых в экономическом отношении южных и центральных (23%) и северо-западных областей (7%). Вместе с тем среди арестованных в 1981 г. исламистских активистов 33% были родом из столицы, 21% - из Сахиля-Сфакса, 44% - из южных и центральных районов, и только 2% - из северо-западных районов страны. Относительное преобладание выходцев из южных и центральных районов объясняется тем, что эти районы были связаны с «юсефистами» (Салах бен Юсеф был руководителем консервативного течения в партии «Новый Дус-тур»).

Тем не менее исламистское движение не было исключительно городским движением, а имело значительную социальную базу в сельской местности северных и южных районов , почти все они происходили из бедных слоев, в лучшем случае из семей служащих со скромным жалованьем. Как правило, родители одобряли участие своих детей в исламистском движении, за исключением тех родителей, которые опасались потерять работу в результате репрессий властей. Руководящую роль среди исламистов чаще играли дипломированные специалисты: врачи, экономисты, инженеры, адвокаты, выпускники университета «Аз-Зейтуна», школьные учителя. Среди арестованных в 1981 г. исламистских руководителей 75% составляли преподаватели средней школы и студенты, 25% - мелкие служащие и технические специалисты. Социальную базу исламистов составляли также мелкая буржуазия, финансировавшая исламистское движение, ремесленники.

Исламисты активно действовали в Тунисском университете на факультете естественных наук, на медицинском факультете и в Национальной инженерной школе. По-видимому, объяснение следует искать в том, что на факультете гуманитарных наук студенты больше испытывают влияние западной культуры. Кроме того, на факультете естественных наук, на медицинском факультете и в Национальной инженерной школе большинство студентов были выходцами из семей с небольшими доходами. Исламисты имели некоторую опору в армии и силах безопасности. В начале 80-х годов внутри армии действовала Партия исламского освобождения, позже она была раскрыта и ее члены репрессированы в январе 1983 г. В мае 1991 г. в ходе кампании по борьбе с исламистами было арестовано более 100 человек из среды сил безопасности. В Тунисе широко распространено мнение, что быстро усиливавшееся ДИН представляло самую серьезную опасность режиму X. Бургибы современи его прихода к власти в 1956 г. Многие тунисцы выступали за легализацию исламистской партии «Ан-Нахды» (бывшего ДИН), учрежденной в начале 1989 г. Согласно опросу 352 читателей тунисского журнала «Ле Магреб» весной 1989 г., 70% их поддерживали предложение о легализации этой исламистской партии.

Главными идеологами тунисского исламистского движения были Р. Ганнуши и А. Муру. В сентябре 1980 г. была опубликована работа Р. Ганнуши «Вестернизация и неумолимая диктатура». В ней подчеркивалось, что большая часть политических систем арабского и всего исламского мира берет за образец западную модель развития, капиталистическую или социалистическую. Модернизация такого типа обречена на неудачу. Правящая вестернизированная элита полагает, что ислам находится в упадке, что он неспособен предложить адекватную модель развития. Что остается делать, спрашивает Р. Ганнуши, элите, которая отвергла свою национальную культуру и остается изолированной? Эта элита, оторванная от широких масс, их культуры и интересов, полагается лишь на репрессии. Она отменяет политические свободы, создает репрессивный режим, формирует новый класс, пользующийся привилегиями, укрепляет связи с международными финансовыми организациями и западными державами ради самосохранения.

Однако Р. Ганнуши делает неожиданный, парадоксальный призыв не к революции и не к созданию исламского государства, а к демократии: единственное требование - эта демократия должна соответствовать понятиям и специфическим интересам данного общества. В работе Р. Ганнуши содержится критика Запада, но Запад все же считается пионером свободы и равенства. Выступая на конференции в Исламском центре Лос-Анджелеса в начале января 1989 г., он призвал мусульман США усваивать достижения этой страны, воспринимать культуру американской нации, ее язык, историю, а затем внести свой вклад в исламскую умму, чтобы реформировать исламскую мысль. Он подчеркивал, что исламисты должны согласиться с правлением демократической коалиции, которая могла бы осуществить хотя бы часть их программы, и что исламские и западные ценности могут быть совместимыми. «Как только исламистам представится возможность понять ценности современного западного общества, такие как демократия и права человека, они найдут в исламе нишу для этих ценностей».

Сущность двойственного отношения Р. Ганнуши к Западу становится понятной из его следующего высказывания: он хотел бы «освободиться от гегемонии западной культуры и от западного образа жизни, построить современное исламское общество, которое могло бы черпать из западной культуры, не теряясь в ней». В серии статей Р. Ганнуши, он последовательно поддерживает демократический процесс, который, весьма вероятно, привел бы его движение к власти, если бы этот процесс продолжался без ограничений.

7 ноября 1987 г. президент Туниса Х. Бургиба был отстранен от власти, которая перешла к Бен Али. За три дня до этого Бен Али якобы раскрыл заговор исламистов, которые, согласно официальной версии, собирались совершить государственный переворот 8 ноября, захватив президентский Карфагенский дворец, военные казармы, здания, радио и телевидение Туниса. Однако даже если это было так, вряд ли исламистский заговор имел шансы на успех. Генерал Бен Али в течение многих лет работал в органах безопасности и, будучи министром внутренних дел, прочно контролировал ситуацию в стране. В противном случае было бы трудно объяснить, почему Бен Али уже в декабре 1987 г. освободил 608 арестованных исламистов, а через год и всех участников заговора. На деле существовали другие, более важные факторы, которые способствовали смещению X. Бургибы с поста президента. Новый президент заявил, что сохранит преемственность курса в области внешней политики и экономики, но объявил о планах пересмотра Конституции и расширения гражданских свобод. Бен Али начал проводить политику национального примирения. Была разрешена публикация оппозиционной прессы, но электронные СМИ, оказывающие наибольшее влияние на население, остались под контролем государства.

Представитель ДИН в Париже назвал приход к власти Бен Али позитивным событием, имеющим историческое значение. В отношениях между режимом Бен Али и ДИН («Ан-Нахдой») можно выделить два этапа. На первом этапе (ноябрь 1987 г. - апрель 1989 г.) напряженность в этих отношениях заметно снизилась. Обе стороны пытались наладить мирное сосуществование. Бен Али надеялся выиграть время для укрепления своего положения, ослабить активность ДИН («Ан-Нахды»), расколоть исламистское движение. Исламисты, со своей стороны, рассчитывали на легализацию своей партии и возможность принимать участие в выборном процессе. Р. Ганнуши стремился продемонстрировать уважение исламистов к законам страны, показать, что ДИН («Ан-Нахде») не свойственен экстремизм. В августе 1988 г. он заявил, что ДИН поддерживает Закон о политических партиях, опубликованный 3 мая 1988 г., в соответствии с которым запрещалось создание партий на религиозной основе и, кроме того, все существовавшие партии должны были осудить насилие и экстремизм. Лидер ДИН заявил, что его организация уважает Конституцию страны, Кодекс гражданского состояния, защищающий права женщин, а после освобождения осенью 1988 г. многих исламистов, по словам Р. Ганнуши, с эрой несправедливости в Тунисе было покончено.

На парламентских выборах 2 апреля 1989 г. «Ан-Нахда» выдвинула своих депутатов как «независимых» (в подавляющем большинстве это исламисты). «Ан-Нахда» не была легализована, но по списку «независимых» она набрала около 14% голосов по всей стране и до 25% в крупных городах. Все легальные оппозиционные партии вместе собрали лишь 3,76% голосов. Исламистское движение стало второй силой в стране после пропрезидентского Демократического конституционного объединения (ДКО). Правительство, осознав сильный политический потенциал «Ан-Нахды», стало ужесточать свою политику в отношении исламистов. 7 июня 1989 г. оно официально отклонило проект о легализации «Ан-Нахды». С этого момента перемирие между правящим режимом и исламистами перестало соблюдаться - наступил второй этап отношений между «Ан-Нахдой» и Бен Али. Обе стороны обменялись упреками в лицемерии. Правительство обратило внимание на двойственность позиции исламистов: одни исламисты заявляют о необходимости уважения норм правового государства, другие требуют свержения общественных устоев. После отказа в легализации некоторые исламисты, принадлежавшие к радикальному течению «Ан-Нахды», не скрывали своего удовлетворения. Они не были склонны к уступкам и компромиссу и хотели оттеснить на задний план «умеренное течение с его лидерами А. Муру и Р. Ганнуши». Возможность мирного сосуществования исламистской организации и правящего светского режима не была реализована. В конечном счете (особенно в 1991-1992 гг.) по «Ан-Нахде» был нанесен сокрушительный удар, практически покончивший с ней на территории Туниса.

Однако Бен Али понимал, что войну против радикального исламизма нельзя выиграть одними репрессиями. Ее можно выиграть, устранив способствующие развитию исламизма условия в сфере экономики, образования и религии. Успешное развитие тунисской экономики с 1989 г. в значительной мере способствовало ослаблению социальной напряженности и исламистского влияния. Осуществление серии государственных социально-экономических программ повысило уровень жизни тунисцев. В борьбе с бедностью правительству удалось задействовать частный капитал, используя такой механизм перераспределения, как Национальный фонд солидарности. С 80-х годов число тунисцев, находившихся ниже черты бедности, сократилось в три раза и в 2003 г. составило 4%. В 90-х годах правящий режим проводил политику, направленную на экономический подъем менее развитых регионов. Бен Али в сформированном в апреле 1989 г. правительстве предоставил выходцам из более отсталого Южного региона почти треть министерских постов. Такая политика ослабляла оппозиционные настроения среди региональных элит.

Другим важным средством борьбы с исламизмом стали меры правительства в области школьного образования. По мнению президента, школьные программы и учебные заведения должны быть очищены от религиозного фанатизма и преподавателей-фундаменталистов. В начале 90-х годов занятия в университетах вошли в нормальную колею. Испанский исследователь Хосе Антонио Сайнс де ла Пенья отмечает большую роль в деисламизации системы образования министра образования М. Шарфи, бывшего председателя Лиги по правам человека. М. Шарфи заявил, что «исламисты занимают позиции, полностью противоречащие философии прав человека».

Важную социальную опору правящего светского режима составляют тунисские женщины, которые пользуются наибольшими правами и возможностями, считаясь наиболее эмансипированными в арабском мире. 13 августа 1993 г. в Закон о личном статусе были внесены дополнительные положения, заметно расширившие права женщин. В Тунисе они играют активную роль в сфере образования и экономики. Расширяется и участие женщин в политике: например, если в парламентских выборах 1989 г. участвовали лишь 260 тыс. женщин, то в 1994 г. - уже 1 млн. В 2002 г. женщинам принадлежали 11,5% мест в парламенте и 20,5% в муниципальных советах.

С первых месяцев правления Бен Али важную роль в борьбе правящего режима с исламистами сыграло подчеркивание властями своей приверженности исламским ценностям и публичное одобрение общественной и просветительской миссии ислама в деле воспитания молодежи. На предвыборных плакатах президент, совершивший 8-11 марта 1988 г. «умру»(хадж), был изображен в белой одежде хаджи. Правительственные сообщения стали начинаться с обращения к Аллаху и заканчиваться цитированием Корана. Тунисские электронные СМИ регулярно передавали призывы к молитве. В прессе публиковались статьи о роли поста Рамадан в жизни мусульман. Возросло значение мечети Аз-Зейтуны, Высшего исламского совета, был воссоздан Зейтунский университет. Поощрялось изучение Корана. Как отметил Бен Али, принятые меры в области религии помогли многим мусульманам вернуться в лоно истинного ислама, порвать с исламизмом.

Тем не менее в 90-х годах в стране проявились и внешние признаки вестернизации. Пятница почти повсеместно стала рабочим днем. В некоторых магазинах можно было свободно приобрести спиртные напитки. Государственное телевидение предоставило канал для французских программ, где нередко демонстрировалось обнаженное женское тело, а киноафиши предлагали зрителям смотреть боевики и триллеры.

После мощных ударов по структурам «Ан-Нахды» в начале 90-х годов она ушла в подполье. Центральное руководство оказалось за рубежом. Р. Ганнуши, которому Великобритания предоставила политическое убежище, в ноябре 1995 г. вместе с некоторыми тунисскими оппозиционными лидерами в эмиграции опубликовал призыв «к возвращению демократии в Тунисе». В начале 1996 г. Р. Ганнуши заявил, что он сотрудничает с другими оппозиционными лидерами ради создания альянса в защиту демократии в стране. По его мнению, все тунисцы стали жертвами авторитарного режима, а «Ан-Нахда» отличается от других исламистских организаций тем, что она отвергает вооруженную борьбу и выступает за мирные политические изменения. Однако и в 1996 г. Бен Али вновь отказался легализовать «Ан-Нахду».

Исламисты, эмигрировавшие из страны, организуют в некоторых европейских столицах кампании по дискредитации тунисского правящего режима. Лишенные опоры в Тунисе и контролируемые западными спецслужбами за его пределами, рядовые исламисты и их руководители среднего звена надеются и хотят вернуться на родину. X. аль-Хамди, бывший лидер тунисских исламистов, стал «рупором» раскаявшихся исламистов. Во время встречи в Карфагенском дворце с президентом Бен Али в августе 1998 г. он передал ему просьбу некоторых активистов «Ан-Нахды» об амнистии. Бен Али выдвинул два условия их возвращения: они должны письменно изложить свою просьбу и взять на себя обязательство не заниматься больше политической деятельностью. Несколько десятков раскаявшихся направили в конце 90-х годов просьбу об амнистировании непосредственно тунисским властям или прессу. Некоторые из них смогли получить свои паспорта в тунисских консульствах (в странах Европы и Персидского залива). Они вернулись на родину, но находятся под строгим наблюдением полиции. Тенденция к возвращению части исламистов в Тунис разделила их на два лагеря.

Угроза прихода исламистов к власти в Тунисе возрастает в случае воздействия внешних факторов - политического (их победа в соседних арабских странах) или экономического (потрясения в мировой экономике). Скорее можно говорить о возможности репо-литизации ислама, чему может способствовать высокий уровень безработицы (14% в 2006 г.). Кроме того, в сельской местности происходят определенная маргинализация и миграция крестьян в города на фоне роста доходов крупных землевладельцев, извлекающих максимальную выгоду из реформ в сельском хозяйстве. Шейхи и «умды» (старосты) укрепляют свою власть путем консолидации связей с бюрократией правящей партии Демократическое конституционное объединение, доверившей им контроль на местах. Впервые (с 1984 г.) в феврале 2000 г. произошли трехдневные массовые антиправительственные выступления студентов и безработной молодежи. Это показало разочарование тунисцев в возможности демократическими методами добиться своих целей в условиях слабости оппозиционных партий, преследований независимых оппозиционных деятелей и прессы. Отметим также влияние коррупции и непотизм в верхних эшелонах власти, попытки тунисской эмиграции объединить исламистскую и светскую оппозицию.

3. Алжир: исламизм против республиканских режимов

Заметным явлением алжирской общественно-политической жизни с середины 70-х годов XX в. стала активизация исламистов. Они развернули широкое идеологическое и пропагандистское наступление, делая упор на критику различных аспектов политики правящего режима, особенно его курса на построение социализма в Алжире. В декабре 1974 г. в столице страны ими была распространена брошюра, призывавшая к созыву Учредительного собрания и напоминавшая правящей верхушке об одном из принципов исламской традиции - обязанности правителей советоваться с народом. Это было лишь началом наступления исламизма в Алжире.

Подъем «исламистской волны» был связан с курсом на арабизацию страны (как реакцию на постколониальный синдром), лежавшую в основе «культурной революции». Для осуществления арабизации понадобилось пригласить сотни преподавателей из стран Ближнего Востока, во многих из которых религиозный фундаментализм был более «зрелым», чем в странах Магриба. Через этих «учителей» фундаменталистские и исламистские идеи и литература пошли в Алжир широким потоком. Арабизация государственной администрации и управленческого аппарата сектора экономики отставала от этого процесса в области образования. В частности потому, что крупные государственные компании предпочитали набирать выпускников из вузов, знавших по крайней мере один из основных западноевропейских языков (прежде всего, французский, а также английский или немецкий), способных вести переговоры, заключать и оформлять сделки с их западными партнерами. К концу 70-х годов большое число арабоязычных специалистов, происходивших преимущественно из небогатых семей и отдаленных регионов страны, оказались безработными, что порождало социальную напряженность и толкало этих специалистов в лагерь исламистов.

В декабре 1978 г. умер президент Х.Бумедьен. В феврале 1979 г. высшую вакансию занял полковник Ш.Бенджедид. Несмотря на официальную риторику о «преемственности», его правительство начало постепенно осуществлять либерализацию экономики. Происходили количественный рост и обогащение буржуазии, налаживание связей некоторых ее представителей с правящей элитой. С другой стороны, государственная и партийная бюрократия, технократия и армейское руководство фактически приватизировали ключевые отрасли промышленности, получали разнообразные льготы и привилегии, использовали государственные финансовые средства в своих интересах, вынуждали национальные и иностранные частные компании отчислять им немалые проценты от стоимости контрактов, заключаемых с государством. Все большее распространение получало и чистое казнокрадство. Усиление в связи со всем этим социальной дифференциации вызывало резкое недовольство широких масс. Часть бывших сторонников Х.Бумедьена, наблюдавших, как попираются принципы социальной справедливости, о которых говорится в Национальной хартии и исламе, как происходит вестернизация правящей элиты, пополняли ряды исламистов. Ш.Бенджедид, стремясь стабилизировать режим, в своих выступлениях спекулятивно возвышал роль ислама в алжирском обществе, не препятствовал деятельности исламистов (они в конце 70-х - начале 80-х годах еще не представляли собой такой мощной политической силы, как во второй половине 80-х годов), рассчитывая использовать их как противовес для ослабления позиции левых и группировок, выступающих в защиту интересов берберского меньшинства. Однако, когда действия исламистов стали создавать реальную угрозу власти, последовала серия арестов, в том числе трех их лидеров - А.Мадани, А.Султани и А.Сахнуна. (Правда, в течение следующих 17 месяцев суд над исламистами не раз откладывался.) В январе 1986 г. - после обсуждения на партийных и профсоюзных собраниях и внесения поправок , в силу вступил новый вариант Национальной хартии. Теперь в ней были отражены возрастание роли ислама в общественно-политической жизни страны и переход к политике либерализации экономики; в частности, подчеркивалось большое значение изучения религиозных дисциплин в алжирской школе.

В первой декаде октября 1988 г. Алжир потрясли бурные массовые волнения, в которых участвовала преимущественно молодежь. 4-5 октября они произошли в столице, а 6-8 октября в других городах. Все они были жестоко подавлены армией, использовавшей даже танки. Волнения были вызваны резким ухудшением социально-экономической ситуации после обвального падения цен на нефть в 1985-1986 гг., что повлекло рост цен на продовольственные товары и предметы первой необходимости, увеличение безработицы вследствие сокращения производства и свертывания экономических программ, нехватку средств на социальные нужды и выплату внешнего долга и его обслуживание. Другая причина заключалась в последствиях углубления экономической либерализации, приведших к закрытию многих предприятий и заметному усилению миграции из сельской местности в города. 10 октября 1988 г. Ш.Бенджедид пообещал алжирцам представить программу социально-экономических и политических реформ. В частности, он предложил позволить не членам Фронта национального освобождения (ФНО) баллотироваться на парламентских выборах. Премьер-министр должен был нести ответственность не перед президентом, а перед парламентом. Был поставлен вопрос о пересмотре Конституции. Президент обещал установить эффективный контроль над ценами. 3 ноября за предложенные реформы на референдуме высказались 92,1% проголосовавших алжирцев, или 83,1% имевших право голосовать.

22 декабря 1988 г. Ш.Бенджедид был избран президентом на третий срок, получив 81% голосов, что явилось неожиданностью. По-видимому, многие избиратели поддержали его за провозглашенную им программу экономических и политических реформ, а вестернизи-рованные слои из-за опасений прихода к власти исламистов. Парадоксально, но возможно, что некоторые исламисты также могли поддержать Ш.Бенджедида, надеясь извлечь политические выгоды из обещанных им политических реформ.

23 февраля 1989 г. на референдуме была принята новая алжирская Конституция. В ней уже не говорилось о необратимости пути к социализму, да и вообще о социализме. Произошло полное разделение между государством и правящей партией ФНО. В июле Национальное народное собрание приняло закон, разрешавший создание политических партий, но только не на корпоративной или религиозной основе. Однако эта оговорка фактически не действовала, поскольку в общественно-политической жизни открыто участвовал Исламский фронт спасения (ИФС); в том же месяце парламент принял Закон о выборах, позволявший оппозиционным партиям выдвигать своих кандидатов на парламентских выборах. ИФС, крупнейшая исламистская организация Алжира, был создан 18 февраля 1989 г. Он обнародовал свою политическую и социальную программу 7 марта на собрании в мечети Ибн Бадиса в Кубе (г. Алжир). Она была опубликована в газете «Трибюн д'октобр» от 25 июля 1989 г. ИФС был легализован как политическая партия 16 сентября. ИФС считает неразделимыми религию и политику и что религия должна оказывать определяющее влияние на политику и общество. Основой законодательства должен быть шариат. ИФС энергично боролся против социалистической идеологии. Особое беспокойство в обществе вызывало требование ИФС о форсированной арабизации, что могло обострить ситуацию из-за значительного (до 20-25%) удельного веса берберов в населении страны.

Руководители и идеологи ИФС являлись убежденными противниками демократии, по крайней мере на начальном этапе существования этой организации. Отношение ИФС к демократии характеризовалось двойственностью: с одной стороны, демократия была для ИФС своего рода троянским конем для быстрого овладения властью; с другой они беспощадно критиковали демократию с целью лишить легитимности правящий режим и демократические партии и как бы перенести эту легитимность на исламское государство. Свое участие в выборах ИФС, отметая обвинения в измене исламским идеалам, оправдывал тем, что соблюдение норм демократии западного типа носит временный характер и является наилучшим средством быстрого завоевания власти ради уничтожения той самой системы, которая позволяет исламистам самим прийти к власти.

В ИФС существовали умеренное крыло, возглавлявшееся А.Мадани, и радикальное, основными лидерами которого были А.Бенхадж, Ж.Сахнуни и А.Хашани. Умеренные стремились вводить шариат постепенно, демократическим путем, были готовы действовать в рамках многопартийной системы. Радикалы настаивали на немедленном введении шариата. Некоторые из них угрожали в случае прихода к власти в результате парламентских выборов запретить светские партии. Социальной базой ИФС были в основном молодые люди (до 30 лет), особенно страдавшие от безработицы, как неграмотные, так и учащиеся и выпускники средних школ, студенты, дипломированные специалисты. ИФС поддерживала и часть торговой буржуазии, оказывавшая исламистам значительную финансовую помощь. Она заняла их сторону, так как те обещали снизить налоги, ослабить вмешательство государства в экономику, стимулировать частный сектор, бороться с коррупцией. ИФС оказывал некоторое влияние на традиционалистски ориентированных представителей буржуазии, интеллигенции и военнослужащих.

В апреле 1990 г. тысячи сторонников ИФС провели демонстрацию в г. Алжире, требуя роспуска Национального народного собрания в течение трех месяцев и введения шариата в полном объеме. Победив на местных выборах 12 июня 1990 г. (ИФС получил около 55% голосов, ФНО -- 32%), исламисты из ИФС сразу начали вводить нормы шариата, относящиеся к семье и браку, ввели раздельное обучение в школах, предписывали женщинам ношение одежды, соответствующей религиозным канонам, даже на рынках были установлены решетчатые перегородки, отделявшие в очередях мужчин от женщин. В октябре 1990 г. перед первым туром парламентских выборов ИФС, демонстрируя свою силу, вывел (по разным оценкам) от 100 тыс. до 300 тыс. своих сторонников на манифестацию под лозунгом создания исламского государства. В условиях экономического кризиса, роста безработицы, разобщенности светских политических партий, неприятия алжирскими мусульманами вестернизации ИФС в первом туре парламентских выборов получил 188 мест, Фронт социалистических сил (ФСС) - 25 мест, ФНО - лишь 15 мест. Победа ИФС во втором туре, назначенном на 16 января 1991 г., казалась неизбежной. Из 199 избирательных округов, в которых должен был пройти второй тур, ИФС в первом туре получил наибольшее число голосов в 143, а ФНО - лишь в 46. Не отрицая большого успеха ИФС в первом туре выборов, следует учесть, что он объясняется отчасти несовершенством избирательного закона (ИФС получил в 12,5 раза больше мест, чем ФНО, хотя ФНО поддержали лишь вдвое меньше избирателей по сравнению с ИФС) и злоупотреблениями и запугиванием избирателей со стороны исламистов, которые контролировали 853 коммуны из 1539 и 32 вилайи из 48. Примечательно, что ИФС в первом туре парламентских выборов получил 3,2 млн. голосов, т.е. на 1,5 млн. меньше, чем на выборах в местные органы власти. В выборах участвовали лишь 59% электората, насчитывавшего 13,3 млн. избирателей. Эта потеря голосов исламистами объясняется отчасти неэффективностью местных органов власти, оказавшихся под контролем ИФС: безработица не уменьшалась, происходили народные волнения из-за несправедливого распределения продовольствия. Некоторых избирателей, голосовавших за ИФС на местных выборах, насторожила растущая агрессивность исламистов и перспектива перемен в стране по иранскому варианту. Исламисты избивали своих противников, организовывали на них покушения. Сторонники ИФС требовали отставки президента и учреждения Исламской республики. В начале июня 1991 г. в столкновениях между исламистами и силами правопорядка погибли десятки человек.

Ввиду угрозы прихода исламистов к власти армия вмешалась в политический процесс. 4 января 1992 г. президентским декретом было распущено Национальное народное собрание. 11 января Ш.Бенджедид под давлением армии, опасавшейся компромисса между ним и исламистами, ушел в отставку. На следующий день Высший совет безопасности (ВСБ) ввел чрезвычайное положение и отменил второй тур парламентских выборов. 14 января был сформирован Высший государственный совет (ВГС), возглавивший государство. Он должен был функционировать как коллегиальный орган управления до истечения формального срока полномочий Ш.Бенджедида в декабре 1993 г. Распространялись слухи об аресте 500 исламистов. Один из лидеров ИФС А.Хашани, призывавший своих сторонников не давать повода для репрессий, был арестован 22 января.

Последовала спираль террора, насилия и настоящей гражданской войны. Причиной послужило прекращение процедуры демократических выборов, запрет ИФС и преследование исламистов. С другой стороны, поведение сторонников ИФС после выборов в местные органы власти и особенно после первого тура парламентских выборов свидетельствовало о большой вероятности вооруженного противостояния и после второго их тура: демократия была для лидеров ИФС лишь средством достижения власти, они навязывали всему алжирскому обществу «исламский выбор». Якобы мирные намерения ИФС опровергала, как подчеркивает арабист С.Э.Бабкин, инструкция ИФС от 6 июня 1991 г. Она призывала исламистов развертывать вооруженную борьбу, совершать нападения на военные и экономические объекты, уничтожать активных представителей интеллигенции, партийного аппарата. Первой боевой операцией исламистов стала атака на один из пограничных постов в ноябре 1991 г.

ВГС возглавил М.Будиаф, один из видных лидеров алжирской национально-освободительной борьбы. Он терпимо относился к деятельности политических партий и к критике в адрес ВГС, но по отношению к ИФС занял жесткую позицию, и ИФС принял решение о вооруженном восстании. В июле 1993 г. председателем ВГС и министром обороны стал генерал Л.Зеруаль. Тем временем число жертв выступлений исламистов заметно возросло. 20-25 января 1994 г. созванная Конференция национального согласия определила политическое развитие страны после роспуска ВГС. В ней участвовали большинство политических партий (кроме ИФС, ОКД, ФНО и ФСС), в том числе две умеренные исламистские партии -- ХАМАС («Харакат муджтамаа исламия», или Движение исламского общества) и «Ан-Нахда» («Возрождение»). 1 февраля 1994 г. ВГС самораспустился, назначив президентом Л.Зеруаля. Именно при нем в 1994-- 1995 гг. происходили наиболее ожесточенные и крупномасштабные столкновения между исламистами (Вооруженным исламским движением, находившимся под влиянием ИФС, которое с июня 1994 г. стало называться Исламской армией спасения -- ИАС, признавшей себя вооруженным крылом ИФС, и так называемыми Вооруженными исламскими группами) и армией. В боях против исламистов участвовали и отряды самообороны алжирцев -противников исламизации государства и общества, их ряды пополняли родственники жертв исламистов. Во второй половине 1993 г. часть армейской верхушки проявила готовность к началу переговоров с умеренными элементами ИФС. В самой армии произошел раскол на умеренных и радикалов.

В ноябре 1995 г. Л.Зеруаль в результате выборов стал президентом Алжира. Он получил 61% голосов. Лидер ХАМАС шейх Махфуз Нахнах, занявший проправительственную позицию после военного переворота 1992 г., заручился поддержкой 25,6% избирателей, генеральный секретарь ОКД С.Саади 9,6%. Это были первые альтернативные президентские выборы в Алжире. Кандидаты оппозиционных партий, в том числе лидер ХАМАС Махфуз Нахнах, могли свободно проводить политические собрания и критиковать правительство. Но настроения многих избирателей менялись не в их пользу. Характерно высказывание одного «простого алжирца», попавшее в прессу: «Я знаю людей, которые голосовали тогда за ИФС, но ни в коем случае не проголосовали бы за него теперь. Голосование в 1991 г. носило протестный характер, а теперь алжирцы увидели истинное лицо ИФС». Президентские выборы показали, что алжирцы устали от длительного воору-

женного противостояния и многие разочаровались в ИФС, они надеялись, что Л.Зеруаль изменит ситуацию в стране к лучшему, тем более что тот в своей предвыборной кампании обещал гарантировать им мир и безопасность. Демонстрируя готовность к национальному согласию, поддерживая умеренное течение в исламистском движении, президент включил двух представителей ХАМАС в состав правительства, сформированного в январе 1996 г.

К концу 1996 г. вооруженные группы исламистов стали избегать столкновений с армией. Они понесли большие потери в результате эффективных действий правительственных сил и отрядов самообороны, нарушилась координация их боевых операций и усилились разногласия в их рядах. С начала 1995 г. развернулась вооруженная борьба между Исламской армией спасения и Вооруженными исламскими группами, приводившая к ослаблению радикального исламизма. Произошло улучшение обстановки в ряде регионов. 5 июня 1997 г. состоялись выборы в нижнюю палату парламента (учрежденную в соответствии с конституцией 1996 г.) Национальное народное собрание, в котором насчитывалось 380 мест. Правительственное Национально-демократическое объединение (НДО), созданное в начале 1997 г., получило наибольшее число мест - 156, Движение общества за мир (ДОМ, бывшая партия ХАМАС) -69, «Ан-Нахда» -34, ФНО - 62. Явка избирателей составила 65,5%. На парламентских выборах исламисты получили в целом 2,5 млн. голосов. На состоявшихся 23 октября 1997 г. выборах в местные органы власти число голосов, поданных за исламистов, сократилось до менее чем 2 млн. В середине 1997 г. было сформировано новое правительство, в котором ФНО и исламистское ДОМ получили по семь портфелей, остальные (большинство) достались проправительственному Национально-демократическому объединению (НДО). Летом 1997 г. вновь велись секретные переговоры между правительством и ИФС. В июле были временно освобождены А.Мадани и А.Хашани. Вновь в алжирском руководстве шла борьба между умеренными (группировка Л.Зеруаля) и радикалами (группировка М.Ламари). Переговоры с ИФС не дали результатов. В октябре Л.Зеруаль вынес окончательный вердикт: он объявил досье ИФС закрытым.