Русское национальное самосознание: социально-мировоззренческие основания политики

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Русское национальное самосознание: социально-мировоззренческие основания политики

Ваторопин А.С.

В статье рассматриваются социально-мировоззренческие и социально-политические взгляды представителей русского национального самосознания, их соотношение. Обосновывается кризисное состояние «русской идеи». Анализируются возможности использования отдельных положений «русского мировоззрения» при формировании современной общенациональной идеологии в России.

Ключевые слова: «русская идея», национализм, православная духовность, русское национальное самосознание.

национальное самосознание русская идея

Любое общество может успешно функционировать и развиваться только тогда, когда существует определенная система ценностей (политических, экономических, культурных и т.д.), разделяемая большинством его членов. В современной России, несмотря на то, что уже прошло два десятилетия со времени краха коммунизма, так до сих пор и не сформировалась новая система ценностей, идеология развития страны, и это чрезвычайно беспокоит российскую политическую и интеллектуальную элиту. Время от времени разгораются дискуссии по этой проблеме, предлагаются варианты новой идеологии (например, концепция «суверенной демократии»), однако ситуация пока что не изменилась. Поэтому, вероятно, имеет смысл еще и еще раз проанализировать имеющееся наследие российской и мировой политической, социально-философской, социологической мысли, постараться выявить то, что может «работать» в России в условиях тех вызовов, с которыми сталкивается наша страна в XXI веке. Предлагаемая статья имеет своей целью исследование подобного рода.

Мы рассмотрим ведущее направление в рамках русского национального самосознания, которое получило в литературе несколько близких по семантическому значению названий: «почвенническое», «славянофильское», «русофильское» и т.п. Его интегративное содержание определяется понятием «русская идея». Перед нами стоят задачи выявить социально-мировоззренческие основания последней и проанализировать, как они детерминировали политические взгляды «почвенников», их ценностные ориентации, представления о политическом устройстве и будущем России. В конечном итоге мы попытаемся сделать вывод о том, насколько приемлемы - разумеется, с нашей точки зрения - рассматриваемые идеи и ценности для современной России.

Прежде всего, уточним, что такое русское национальное самосознание и «русская идея».

В отношении русского национального самосознания мы будем придерживаться дефиниции, данной Н. Бердяевым - одним из тех, кто ввел это понятие в русскую социальную философию. Он определял его как «обращение нашего сознания к глубинам национального бытия и к широте бытия всемирно-исторического» [1, с. 129]. Это определение, на наш взгляд, хотя и несколько абстрактно, но все же верно отражает объект исследования, который интересовал и интересует представителей русского национального самосознания. Речь идет о русском народе, России, ее месте и миссии в мировом сообществе, путях ее развития.

Выявляя носителей русского самосознания, мы можем сослаться на Г. Шпета, который считал, что самосознание народа выражается посредством его литературы, науки, искусства, но, прежде всего, философии [2, с. 488]. Какое же из философских, научных, литературных направлений может считаться выразителем русского национального самосознания? Если исходить из определения Г. Шпета, а также из анализа «русской идеи», проведенного Н. Бердяевым в одноименной работе, то однозначного ответа мы не найдем. Н. Бердяев, например, пытается выявить основные черты «русской идеи» во взглядах славянофилов (И. Киреевского, А. Хомякова и др.) и западников (В. Белинского, Т. Грановского и др.), Ф. Достоевского и Л. Толстого, В. Соловьева и В. Розанова, анархистов и коммунистов и т.д. Разумеется, у нас нет возможности в рамках одной статьи рассматривать все эти направления, поэтому мы и остановимся на одном из них, указанном выше.

Теперь обратимся к понятию «русская идея» (в ее «почвенническом» варианте). Начнем с того, что дать ее четкое определение практически невозможно, так как, во-первых, почти у каждого автора есть свое представление о «русской идее»: последняя раскрывается в религиозных концепциях и взглядах славянофилов, Ф. Достоевского, Н. Бердяева, И. Ильина, Н. Лосского, в эстетических - К. Леонтьева, историософских - Н. Данилевского, этатистских - И. Солоневича и т.д.; во-вторых, ее существенным элементом является мистика: В. Соловьев и Н. Бердяев, например, рассматривали «русскую идею» как замысел Творца о России [3, с. 78; 4, с. 220].

В то же время, несмотря на эти трудности, на все разнообразие подходов к «русской идее», существовало и существует нечто общее, их объединяющее - некое идейно-теоретическое и духовное пространство, преемственность взглядов, взаимное обогащение идеями, исследование общих проблем. Все это позволяет представить «русскую идею» в виде своеобразного пространственно-временного континуума «русской» мысли (философской, политической, экономической, правовой и т.д.). Очевидно, что подобное представление неизбежно ставит проблему аутентичности тех или иных взглядов и концепций, то есть встает вопрос об определении границ «русской идеи».

Этот вопрос можно разрешить, только выявив ее сущность. Многие исследователи-классики, такие как Н. Бердяев, И. Ильин, Н. Лосский, П. Флоренский, С. Франк, а также современные авторы (Д. Ильин, А. Проханов и др.) считают, что суть «русской идеи» в ее православной религиозности, высокой духовности, космичности. Для такого вывода есть основания, и ниже мы попытаемся это показать.

Впрочем, существуют и другие точки зрения. Так, А. Янов видит «русскую идею» как чисто политическую. Однако, по нашему мнению, в своем исследовании он просто подменяет понятия: вместо истории «русской идеи» рассматривает историю русского политического национализма [5].

При этом мы не отрицаем существования в «русской идее» социально-политического аспекта, более того, подчеркиваем его важность, но все же настаиваем на том, что по своей изначальной сути «русская идея» - это идея религиозная, духовно-православная. Именно по этому критерию мы и будем идентифицировать интересующие нас - то есть «почвеннические» - социально-философские и политические взгляды и концепции.

Как уже отмечалось, нашей задачей является соотнесение социально-мировоззренческого и политического аспектов «русской идеи». Наш анализ будет ограничен периодом с середины XIX до начала XXI века. Нижняя граница связана с возникновением славянофильства, которое мы считаем первой развитой теоретической формой «русской идеи» (при этом мы не отрицаем, что «почвеннические» идеи при желании можно обнаружить даже у Иллариона в XI веке). Начнем с социально-мировоззренческого аспекта.

Социально-мировоззренческая проблематика русского самосознания включает в себя вопросы о миссии России в мире, ее месте в нем, об отношении к Западу (Европе), о существовании и сущности русской народной души и т.д. Раскрывая эти вопросы, русское самосознание создает определенные социально-мировоззренческие модели, совокупность которых можно назвать «русским мировоззрением». Оно достаточно гетерогенно: имея общую проблематику, разные авторы по-разному решают поставленные проблемы, часто вступают в полемику друг с другом, отстаивают иногда противоположные взгляды. Однако, несмотря на это, в указанный период выявились вполне определенные тенденции в развитии «русского» мировоззрения, которые мы и постараемся проанализировать.

Исходным пунктом нашего анализа являются социально-мировоззренческие взгляды славянофилов, которые генетически связали «русскую идею» с вопросом о путях развития России. Они (И. Киреевский, А. Хомяков, К. Аксаков и др.) отдавали должное европейским духовным ценностям, но в то же время отстаивали особый, отличный от западного российский путь, основанный на православных духовных ценностях и традициях.

После них в русском национальном самосознании выявились две тенденции. Сутью первой являлось стремление «русских» идеологов «одухотворить» с помощью Православия «мещанскую» Европу. Эту тенденцию можно назвать «мессианской», или тенденцией сближения с Европой через «православизацию» последней. Под «православизацией» при этом понимается не формальной насаждение Православной веры среди европейских народов, а добровольное принятие ими духа «истинной веры», выраженного в Православии.

Другая тенденция имела ярко выраженный антиевропейский характер; мы назовем ее «антиевропейской», или «антизападной».

Анализ литературы показывает, что вплоть до революционных катаклизмов 1917 г. в русском самосознании доминировала как более влиятельная первая тенденция, которая проявилась в творчестве Ф. Достоевского, Н. Бердяева и др. Так, Ф. Достоевский своим социальным мировоззрением постарался примирить славянофилов и западников, оставаясь, однако, на славянофильских позициях [6, с. 519]. Он признал «законность» стремления России в Европу, но обосновал это миссией русского народа, особыми свойствами русской православной души, призванной разрешить европейские противоречия [6, с. 536].

Но, пожалуй, наиболее яркое выражение тенденция «русского мессианства» нашла в творчестве Н. Бердяева. Его мессианство - апокалиптическое. Россия, по Н. Бердяеву, должна стремиться к выполнению своей великой духовной миссии: подготовке человечества к концу мировой истории. При этом он не считает, что православие выше, чем католичество и протестантство, отмечает духовное родство России и Европы, однако все же рассматривает западную цивилизацию как искушение для России, необходимое зло на пути к Богу [см. 1, с. 233-240].

«Антиевропейская» тенденция в дореволюционный период представлена взглядами Н. Данилевского, К. Леонтьева и некоторых других авторов, которые считали, что наступает конец европейского господства над миром, и в новую эпоху духовным и политическим лидером должна стать Россия.

После 1917 года в русском самосознании произошли перемены: стали доминировать антиевропейские настроения. Началось полное отрицание Запада и западничества. Особенно ярко, на наш взгляд, это выразил Иван Ильин. Критике подверглись также сторонники «мессианского» направления (например, И. Солоневич резко отзывался о Ф. Достоевском) и даже официальное православие (критиковавшееся Г. Флоровским) за недостаточный отпор Западу.

В то же время тенденция «сближения с Европой» не исчезла окончательно. На этом этапе еще продолжали творить Н. Бердяев, Н. Лосский, Г. Федотов и др. Однако интерес к «русскому мессианству» значительно снизился.

Причины указанных изменений, как нам кажется, достаточно очевидны. Прежде всего, это трансформация общественного строя в России. До революции «русофилы» боролись с отдельными недостатками самодержавия (например, с подчинением православной церкви государству), одновременно рассматривая последнее, как гаранта против полной европеизации страны. Мощное российское государство потенциально могло, по их мнению, выполнить великую духовную миссию по отношению к Европе. С исчезновением Российской империи ситуация принципиально изменилась: марксистский социализм воспринимался представителями русского самосознания как западная теория, большевики как западники, и все силы были брошены на борьбу с ними.

Можно также выделить причину субъективного характера. После революции большинство видных «русских» идеологов были либо высланы из страны, либо сами уехали, и их творчество продолжалось за границей. Вполне естественна поэтому их ненависть к большевикам-западникам и стремление уничтожить большевистский режим, что позволило бы им вернуться в Россию.

Подводя итог анализу социально-мировоззренческого аспекта русского самосознания в период с середины XIX века до середины 80-х гг. ХХ века (до Перестройки), мы можем сослаться на работу Н. Лосского «Характер русского народа», в которой он не столько высказывает свою точку зрения, сколько исследует взгляды других авторов, которые могут быть отнесены к интересующему нас направлению. Вместе с ними Н. Лосский поднимается до осознания великой мессианской роли России в мире (дореволюционный этап) и вместе с ними ищет объяснения и выхода из «псевдорелигии» большевизма (советский этап).

Русский народ, по Н. Лосскому, ищет абсолютного добра, то есть такого добра, которое осуществимо лишь в Царстве Божием [см. 7, с. 240]. Н. Лосский убежден, вслед за многими русскими философами, что наиболее глубокая черта характера русского народа есть его религиозность. Она проявляется на протяжении всей его истории. И даже большевизм - это псевдорелигия, которая, «отвергнув Бога и абсолютные ценности Царства Божия», абсолютизирует «относительные ценности земного бытия» [7, с. 329]. Н. Лосский надеется, что большевистский режим падет, и миссия русского народа, о которой говорил Ф. Достоевский, будет успешно осуществляться в жизни человечества.

Общий вывод, который мы можем сделать, следующий: вплоть до падения коммунистического режима в России социально-мировоззренческой доминантой «русской идеи» была ее высокая, православная по сути духовность.

Переход России к капитализму в конце 80-х - начале 90-х гг. ХХ в. существенно откорректировал эту доминанту, о чем речь пойдет ниже. А пока мы рассмотрим политические взгляды представителей русского самосознания и их соотношение с русским мировоззрением в предшествующий период (сер. XIX - 80-е гг. XX в.).

Прежде всего, отметим, что политические взгляды в русском национальном самосознании в этот период имели отчетливый производный характер; определяющая роль принадлежала социально-мировоззренческим принципам. Отсюда понятно, почему практически во всех политических концепциях данного направления отрицается буржуазно-демократический тип государства. Что касается положительного содержания политических взглядов, то до революции в качестве их основных характеристик могут быть выделены охранительность и консерватизм, а в советский период - стремление к реставрации самодержавия в том или ином обновленном виде. Рассмотрим эти взгляды подробнее.

Славянофилы (И. Киреевский и др.) выделяли следующие социально-политические, экономические и правовые различия между Россией и Западом:

· на Западе государство возникло на базе насилия и завоевания, тогда как в старой России - в результате естественного развития национальной жизни;

· на Западе существует разделение на враждебные классы, в старой России - их единодушие;

· на Западе земельная собственность является основой гражданских отношений, в старой России собственность - случайное выражение личных взаимоотношений;

· на Западе существует формальная логическая законность, в старой же России законность вытекает из самой жизни [см. 8, с. 38].

Почти все последующие «русские» философы в основном разделяли эти взгляды, за исключением, может быть, К. Леонтьева, который отстаивал идею максимального неравенства между людьми, классами, сословиями.

Большинство представителей «русской идеи» считали, что для России имманентной формой правления является монархия. Их монархизм объясняется, в самом общем плане, тремя основными причинами:

1. Отрицанием буржуазно-демократической формы правления как имманентной атеистической, мещанской, расколотой на эгоистические классы Европе.

2. Признанием за монархом объединяющего весь народ начала, способного не допустить раскола общества (особенно учитывая склонность русской души к крайностям, в том числе анархизму).

3. Генетической связью монархии со Священным Писанием: царь как помазанник Божий. Русский царь призван руководить великой христианской миссией России.

Отсюда с логической необходимостью вытекает авторитарный политический режим. Вообще, проблема политических и гражданских свобод - не главная тема в русском национальном самосознании; внутренняя свобода, свобода духа - вот важнейшая его тема.

Пожалуй, лишь для Н. Бердяева свобода личности, в том числе и политическая, была центральной темой творчества. В этом отношении он максимально приблизился к европейской демократической мысли. Однако и ему чужд формализм европейской демократии [1, с. 226-232], так же как чужда ему свобода вне Бога.

Антиподом Н. Бердяева в вопросе политических свобод был К. Леонтьев. Он считал, что русский народ не готов к ним, что в России не может быть правового государства. «Воспитывать наш народ в легальности очень долгая песня; великие события не ждут окончания этого векового курса! А пока народ наш понимает и любит власть больше, чем закон. Хороший «генерал» ему понятнее и даже приятнее хорошего параграфа устава. Конституция, ослабивши русскую власть, не успела бы в то же время внушить народу английскую любовь к законности» [Цит. по: 9, с. 258]. Более того, русскому народу не нужны политические свободы, не нужна буржуазно-либеральная цивилизация, ведущая к «вторичному смесительному упрощению». «Истинно русская мысль должна быть прогрессивно-охранительной; выразимся еще точнее: ей нужно быть реакционно-движущей, то есть проповедовать движение вперед на некоторых пунктах исторической жизни, но не иначе как посредством сильной власти и с готовностью на всякие принуждения» [9, с. 252].

Н. Бердяев и К. Леонтьев выразили две крайние позиции в русском национальном самосознании по проблемам авторитаризма и политических свобод. Остальные авторы так или иначе укладываются в указанные ими границы (например, поддерживают сильную авторитарную центральную власть и земское самоуправление).

В творчестве «русских» писателей рассматриваемого периода значительное место занимает национальный вопрос. Позиции большинства из них по этому вопросу были достаточно противоречивы. С одной стороны, они - христиане и признают необходимость свободного развития всех наций, с другой - они российские патриоты и хотят сохранения империи; кроме того, у некоторых из них есть откровенное неприятие других наций: немцев (даже у Н. Бердяева), поляков, евреев (Ф. Достоевский), болгар (К. Леонтьев). Особенно заметен антисемитизм - в первую очередь, у практических политиков, представлявших т.н. «черносотенные» организации [см. 10, с. 128]. В дальнейшем мы еще вернемся к этому противоречию.

Ну, и безусловно, одна из ключевых проблем русского национального самосознания - это отношение к «европейскому» (марксистскому) социализму. Наиболее отчетливо это отношение выразили в советское время два эмигранта - И. Ильин и И. Солоневич. Оба они отрицают (совершенно в духе своих предшественников) политические достижения Запада. И. Ильин, например, пишет о «европейском кризисе», который заключается в том, что, во-первых, в людях вырождается самосознание, которое оторвалось от своих религиозных корней и христианского духа, впало в беспринципность и формализм; во-вторых, демократически-парламентарный строй разлагает государственную машину, ослабляет государственную власть, понижает уровень правящей элиты и подрывает государственное единение партийной рознью. Все это неприемлемо для России, так как может усилить центробежные тенденции в стране, обострить классовую борьбу, развязать гражданскую войну [см. 11, с. 83]. С этим отрицанием логически связано отрицание теории и практики большевизма, являющегося «гибельным даром Запада - Востоку»: «…большевизм есть вторжение разбоя в политику и в то же время превращение внутренней и внешней политики государства в уголовщину» [11, с. 81]. Борьба с большевизмом - важнейшая задача на данном этапе исторического развития России. Религиозный смысл русской революции - не в подчинении большевизму, а в борьбе против него во имя великой, Богу служащей России [11, с. 83].

Какая же социально-политическая модель предлагается для посткоммунистической России? И Ильин, и Солоневич по своим взглядам монархисты. Правда, первый - сторонник Российской империи, а второй - «народной монархии». Солоневич считает, что «русская монархия исторически возникла в результате восстаний низов против боярства и - пока она существовала - она всегда стояла на защите именно низов» [12, с. 150]. Кстати, подобное представление о «настоящей» русской монархии вполне традиционно для русского самосознания.

Наиболее приемлемым для постсоветской России является авторитарный режим. И. Ильин считает, что необходима «внепартийная, сверхклассовая, национальная, религиозно-вдохновенная и жизненно-творчески-гибкая диктатура» [11, с. 83]. Что же касается политической свободы, то ее (свободу публичного слова, печати, собраний и участие в выборах) можно предоставлять только тем, кто созрел к христианской свободе: к свободе самостоятельного, ответственного совестного служения делу Божьему на земле». Политическую свободу нельзя предоставлять людям, «проповедующим безбожие, исповедующим религию зла, приверженным к учениям ненависти, мести и зависти, отвергающим право и государство, подрывающим основы родины, чести, совести и дисциплины» [11, с. 80-81].

В отношении национально-государственного устройства страны высказывается идея о необходимости унитаризма при максимально допустимой местной автономии. Государственный строй новой России должен быть по форме унитарным, а по духу федеративным [13, с. 34].

Итак, мы проанализировали социально-мировоззренческие и социально-политические взгляды ведущих представителей русского национального самосознания в указанный период. На наш взгляд, достаточно очевидно, что социально-мировоззренческая доминанта, которую можно выразить как высокую православную духовность, неадекватна социально-политической доминанте, выражающейся в стремлении к авторитаризму, в национализме и антисемитизме.

Эта неадекватность проявляется в творчестве, например, Ф. Достоевского, Н. Бердяева, И. Ильина. Действительно, как объединить призыв Ф. Достоевского к русским «всечеловечески и братски любить другие народы» и его антисемитизм и антиполонизм? Как понять Н. Бердяева, христианского философа, как совместить его учение о свободе личности - и его оценку Б. Муссолини как «единственного, быть может, творческого государственного деятеля Европы» [1, с. V.]? Как совместить следующие высказывания И. Ильина: «Вера насаждается свободно, а не вымогается в государственном порядке. Сделать веру и церковность условием правоспособности - значило бы вызвать в массе интерес к религиозному притворству и наводнить церковь симулянтами и лицемерами. Вера по расчету - есть соблазн и извращение. Вера от страха - есть ложь и пошлость» [11, с. 84 -85] и «…политическую свободу (свободу публичного слова, печати собраний и участие в выборах) можно и должно предоставлять только тому, кто словом и делом показал, что он воспитывает себя к такой свободе воли (свободе самостоятельного, ответственного, совестного служения делу Божьему на земле) и преуспевает в этом… И именно поэтому ее нельзя предоставлять людям, проповедующим безбожие…» [11, с. 80-81]?

Проявлением подобной неадекватности является также различный подход русского самосознания к национальному вопросу в его социально-мировоззренческом и социально-политическом аспектах. В первом случае нация играет служебную роль, целиком подчиняясь своей божественной миссии, во втором - она имеет самодостаточный, терминальный характер.

Объяснить указанное несовпадение достаточно сложно, тем более, что выше отмечалась определяющая роль «русского мировоззрения» по отношению к социально-политическим идеалам «русских» писателей. Парадокс, видимо, заключается в том, что, с одной стороны, политический идеал действительно связан с «русским мировоззрением», обосновывается им, а с другой - между мировоззренческой и политической доминантами существует безусловное антиномичное противоречие. Получается, что провозглашаемая религиозная свобода и толерантность логически несовместимы - по крайней мере, в рамках «русской идеи» - с политической свободой и толерантностью.

Теперь рассмотрим, изменилось ли русское национальное самосознание на современном этапе (с конца 80-х - начала 90-х гг. и до настоящего времени).

Если анализировать литературу интересующего нас направления («почвеннического», или «национал-патриотического»), то можно отметить, что спектр мнений относительно путей развития России достаточно широкий. Правда, как правило, высказываются не принципиально новые идеи, а развиваются уже известные, разработанные ранее. Это идеи славянофилов, Ф. Достоевского, К. Леонтьева, И. Ильина, И. Солоневича, гораздо реже - Н. Бердяева. Вообще, отношение к последнему в «национал-патриотической» литературе скорее отрицательное, чем положительное; особенно это было заметно в начале 90-х гг. Уже исходя из этого достаточно очевидна основная тенденция развития «русской идеи» на современном этапе. В лице Н. Бердяева, как отмечалось выше, русское национальное самосознание в наибольшей степени приблизилось к европейскому сознанию. Н. Бердяев сегодня не очень популярен. В то же время большим авторитетом пользуются такие мыслители, как К. Леонтьев, И. Ильин, И. Солоневич, которые в достаточно резкой форме отрицали европейский (западный) путь развития. То есть «движение от Европы», отчетливо проявившееся в русском самосознании после большевистской революции, продолжается и сегодня.

Еще один момент, на который стоит обратить внимание, - это больший акцент на политических, а не мировоззренческих идеях.

В чем причины преимущественно антизападных настроений «русских» идеологов и их увлеченности политикой? Мы можем выделить две основные причины:

1. Русское национальное самосознание в настоящее время отрицательно относится к тому пути развития, на который встала Россия. Раньше противниками были большевики, теперь - «демократы». Впрочем, и те, и другие воспринимаются представителями «русской идеи» как «западники». «Демократы», по их мнению, опираются на поддержку Запада и стремятся полностью подчинить ему Россию. Поэтому «национал-патриоты» ведут с ними и с поддерживающим их Западом непримиримую политическую и идеологическую борьбу.

2. «Русские» идеологи в большинстве своем осознают, что духовный (православный) потенциал русского народа в значительной степени подорван - как они убеждены, по вине Запада и «западников». Поэтому прежде чем претендовать на особую миссию России, необходимо восстановить этот потенциал. Но сделать это можно, только избавившись от духовного и политического влияния Запада и его ставленников в нашей стране.

Рассмотрим подробнее взгляды современных представителей русского самосознания. Особого внимания заслуживают их работы начала 90-х годов (такие как «Русофобия» И. Шафаревича, «Почему православным не годится протестантский капитализм» Ю. Бородая, «Русская идея на полигоне демократии» Д. Ильина, «Бесконечный тупик» Д. Галковского, «Судьба России: вчера, сегодня, завтра» В. Кожинова и др.), так как, во-первых, именно в это время - после развала СССР и образовавшегося идеологического вакуума - «русская идея» была наиболее популярна и среди профессиональных политиков, и среди простых политически активных граждан, а во-вторых, именно тогда сформировался основной вектор эволюции русского самосознания на современном этапе.

Если обобщить социально-мировоззренческие идеи «русских» идеологов этого периода, то можно отметить следующее. Они по-прежнему критикуют «бездуховный, мещанский» Запад и марксистский социализм, считают, что Россия должна развиваться по особому пути, что русский народ имеет свою, духовную, миссию в мире. В этом отношении они вполне традиционны. Однако в то же время сегодня можно говорить о существенной трансформации «русского мировоззрения». В чем ее суть?

Центральная мировоззренческая проблема «русской идеи» - это проблема противостояния России и Запада. Последний может быть представлен как созданный русским самосознанием социально-культурный архетип, который - за исключением отдельных черт - не приемлем для России. На предыдущих этапах (дореволюционном и советском) «русские» идеологи отдавали себе отчет, что Запад гетерогенен («единство в многообразии»): они анализировали германскую, французскую, польскую и т.д. народную душу. На современном этапе ситуация изменилась. Запад часто стали отождествлять с одной нацией - еврейской. В этом отношении характерна работа И. Шафаревича «Русофобия», где он говорит о существовании в России «Малого народа» - еврейской интеллигенции, стремящейся подчинить себе русский народ, а затем и весь мир [14, с. 429, 463-464]. Еще более категоричен Д. Галковский, который доводит противостояние русских и евреев до глобального, космического столкновения [17, с. 141].

Таким образом, традиционное противостояние «Россия - Запад» трансформировалось на современном этапе в противоборство русской и еврейской наций. Подобная корректировка «русского» мировоззрения означает, что национальный вопрос является в настоящее время для представителей рассматриваемого направления вопросом не только политическим, но и мировоззренческим.

Что касается социально-политических взглядов и концепций «русских» идеологов, то они выдержаны в традициях национального самосознания, хотя есть и некоторые принципиально новые моменты.

Представители «почвенничества» по-прежнему резко критикуют политико-экономическую систему западных государств. Они считают, что свобода личности на Западе мнимая, что буржуазная элита манипулирует массами в своих интересах, что рыночная экономика приводит к бедности почти треть населения, порождает искусственную безработицу. Высказывается негативное отношение к таким важнейшим институтам западной демократии, как принцип разделения властей, парламентаризм, всеобщее избирательное право. В качестве альтернативы предлагаются следующие модели социально-политического устройства России.

1. Политический режим. По мнению «русских» идеологов, только авторитарная власть имманентна для России. Эта власть народу не навязывается, а принимается добровольно. Формы авторитарной власти могут быть различны: это и монархия, и президентская республика, и нечто среднее между ними.

2. Национально-государственное устройство. После распада союзного государства среди «почвенников» произошел раскол, который позволяет (по А. Проханову) дифференцировать их на «государственников» и «русских сепаратистов» [19, с. 90]. Традиционные русские «государственники» выступают категорически против развала единой страны (в границах бывшего СССР). По их мнению, это обернется снижением могущества России, ее роли на международной арене. Выход из кризиса они видят в возрождении духовности русского народа, что приведет к возникновению центростремительных сил и воссоединению всех наций бывшего СССР. Противоположного взгляда придерживаются «русские сепаратисты»: они считают, что «неблагодарные республики» наживаются за счет России, и для выхода из кризиса необходимо переориентировать средства с республик на внутренние нужды.

Если по вопросу о необходимости существования единого государства в границах бывшего Союза идет полемика, то в другом вопросе, за редким исключением, «русские» идеологи вполне единодушны: они - за унитарное государство.

3. Социально-классовая структура.В этой сфере также нет серьезных изменений. Представители русского самосознания по-прежнему поддерживают крестьянство и казачество как хранителей народных традиций и резко критикуют «западническую интеллигенцию», в очередной раз, как они считают, разрушающую страну. На наш взгляд, весьма характерен для «почвенников» и высказанное А. Солженицыным предложение восстановить в России сословия [20, с. 16].

4. Армия.«Русские» идеологи всегда уделяли армии большое внимание. На современном этапе, по их мнению, роль армии резко возрастает. Она - последний оплот центральной власти и должна быть готова исполнить «сберегающую», общенациональную миссию. Спасение России - в союзе Православной церкви и армии.

Итак, общий вывод. Политическая доминанта русского национального самосознания не изменилась: это - авторитаризм, национализм, антисемитизм (последний особенно заметен в программных положениях правонационалистических организаций, вроде «Памяти», Союза Русского Народа и т.п.).

Если говорить о соотношении мировоззренческой и политической доминант, то на современном этапе противоречия между ними не выглядят столь очевидными, как отмечалось ранее. Например, традиционный политический национализм вполне соответствует идее межнационального противоборства на мировоззренческом уровне («русская идея» против «еврейской идеи»). Однако взамен возникло новое противоречие: антиномичной стала сама сфера мировоззрения. Действительно, невозможно совместить идею христианской любви, национальной жертвенности, высокой духовности с идеей глобального противоборства двух наций. Учитывая значимость для русского самосознания именно мировоззренческого уровня, мы считаем, что на современном этапе можно говорить о глубоком кризисе «русской идеи».

В этом смысле мало что изменилось и в начале XXI века. Основная проблематика «русской идеи» по-прежнему связана с борьбой с Западом, глобализацией (см., например, книги и статьи: «Союз русского народа в сопротивлении новому мировому порядку», 2007 г.; Назаров М.В. «Война, выгодная всем…», 2008 г., Попов О. «Защитники прав человека или «агенты глобализма»?», 2003 г. и др.), «жидо-масонским заговором» (см.: Назаров М.В. «Жить без страха иудейска!», 2006 г.) и, конечно же, с определяющей ролью Православия в жизни России (см.: Булычев Ю.Ю. «Православие, национальная идея и социальная идея - основополагающие компоненты нашего цивилизационного проекта», 2005 г. и др.). Рассматриваются и другие, традиционные для русского самосознания проблемы (восстановление монархии, необходимость сохранения боеспособной армии, критика прозападного режима и т.п.).

В начале этой статьи были поставлены вопросы: какова должна быть идеология развития страны и что может быть использовано из имеющегося мировоззренческого, политологического, культурологического и т.д. отечественного наследия. В отношении «русской идеи» отметим, что, на наш взгляд, ее современное (кризисное) состояние вряд ли соответствует потребностям нового информационного общества, которое должно сформироваться в России, если она не хочет оказаться на обочине цивилизации. Однако не следует игнорировать тот факт, что «русская идея» в значительной степени отражает особенности, ценностные ориентации, менталитет русского народа, и, не учитывая этого, общенациональную идеологию не создать.

Вероятно, в первую очередь стоит обратить внимание на духовно-религиозную (не обязательно исключительно православную) составляющую новой идеологии, так как апелляция только к буржуазным ценностям (безопасность, материальное благополучие, права человека и т.д.) не способна сделать россиян единым народом, хотя, конечно, эти ценности ни в коем случае не должны отрицаться. Другими словами, должен быть духовный «базис» идеологии, на котором в качестве надстройки будут возвышаться т.н. общечеловеческие ценности.

Также следует учесть и справедливость некоторых критических замечаний представителей русского национального самосознания в отношении Запада, который, безусловно, не выглядит непогрешимым. Впрочем, это уже тема другой статьи.

Литература

1.Бердяев, Н.А. Судьба России [Текст]. - М.: Изд-во МГУ, 1990. - 256 с.

2.Введенский, А. И. и др. Очерки истории русской философии [Текст] / Сост., вступ. ст., примеч. ¬

Б.В. Емельянова, К.Н. Любутина. - Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1991. - 592 с.

3.Бердяев, Н.А. Русская идея [Текст] // Вопросы философии. - 1990. - № 1. - С. 77-144.

4.Соловьев, В.С. Русская идея [Текст] // Соч.: В 2 т. - М.: Правда, 1989. - Т. 2. - С. 219-246.

5.Янов, А.Л. Русская идея и 2000-й год [Текст] // Нева. - 1990. - № 9-12.

6.Достоевский, Ф.М. Дневник писателя: Избранные страницы [Текст] / Авт. вступ. ст. и коммент. Б.Н. Тарасов. - М.: Современник, 1989. - 557 с.

7.Лосский, Н.О. Условия абсолютного добра: Основы этики: Характер русского народа [Текст]. - М.: Политиздат, 1991. - 368 с.

8.Лосский, Н.О. История русской философии [Текст]. - М.: Высш. шк., 1991. - 559 с.

9.Н. Бердяев о русской философии [Текст] / Сост., вступ. ст. и примеч. Б.В. Емельянова, А.И. Но¬викова. - Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1991. -

Ч. I.- 288 с.

10.Полный сборник платформ всех Русских Политических Партий с приложением высочайшего манифеста 17 октября 1905 г. и всеподданнейшего доклада графа Витте [Текст]. - Изд. 2-е - СПб.: Б.И., 1906. - 131 с.

11.Ильин, И.А. За национальную Россию. Манифест русского движения [Текст] // Слово. - 1991. - № 6. - С. 80-85.

12.Солоневич, И.Л. Дух народа [Текст] // Наш современник. - 1990. - № 5. - С. 144-179.

13.Ильин, И.А. Мысли о России [Текст] // Мол. Гвардия. - 1991. - № 1. - С. 14-35.

14.Шафаревич, И.Р. Есть ли у России будущее?: Публицистика [Текст]. - М.: Советский писатель, 1991. - 560 с.

15.Бородай, Ю.М. Почему православным не годится протестантский капитализм [Текст] // Наш современник. - 1990. - № 10. - С. 3-16.

16.Ильин, Д. «Русская идея» на полигоне «демократии» [Текст] // Наш современник. - 1991. - № 3. - С. 5-28.

17.Галковский, Д. Бесконечный тупик. Ч. III: Примечание [Текст] // Наш современник. - 1992. -

№ 1. - С. 128-153.

18.Кожинов, В.В. Судьба России: вчера, сегодня, завтра [Текст]. - М.: Мол. гвардия, 1990. - 252 с.

19.Проханов, А.А. Заметки консерватора [Текст] // Наш современник. - 1990. - № 5. - С. 85-98.

20.Солженицын, А.И. Как нам обустроить Россию [Текст]. - М., 1990. - 16 с. - (Специальный выпуск).

21.Союз русского народа в сопротивлении новому мировому порядку [Текст]. - М.: «Русская идея», 2007. - 168 с.

22.Назаров, М.В. Война, выгодная всем… (Август 2008 г.) [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://www.rusidea.org/?a=130088 (проверено 04.05.2009 г.)

23.Попов, О. Защитники прав человека или «агенты глобализма»? Обзор истории, развития и современного облика «правозащитного движения» в СССР / РФ [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://www.rusidea.org/?a=37000 (проверено 04.05.2009 г.)

24.Назаров, М.В. Жить без страха иудейска! Но со страхом Божиим [Текст]. - Изд. 5-е. - М.: «Русская идея», 2006. - 400 с.

25.Булычев, Ю.Ю. Православие, национальная идея и социальная идея - основополагающие компоненты нашего цивилизационного проекта [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL: http://www.rusk.¬ru/st.php?idar=7378 (проверено 04.05.2009 г.)

Размещено на Allbest.ru