Либерально-консервативные ценности: их дискурс, дискурс-анализ и его разновидности

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

Либерально-консервативные ценности: их дискурс, дискурс-анализ и его разновидности

Иванчук Н.В.

В статье автор рассматривает возможность аксеологического синтеза консервативного и либерального направлений в контексте социально-экономического развития государства, основные проблемы ассимиляции ценностных ориентиров общества, а также роль креативности и творчества рассматриваемых процессов.

Ключевые слова: дискурс, креативность, синтез, ценности.

консерватизм либерализм ценностный ориентир общество

1. Почему необходим синтез либеральных и консервативных ценностей и возможен ли он?

Либеральные и консервативные ценности относятся к фундаментальным общечеловеческим ценностям. В них аккумулирован многовековой опыт разных народов и прежде всего тех, которые играли и продолжают играть лидирующую роль в современном мире. Длительное время эти ценности развивались в изоляции друг от друга или находились в состоянии острейшего конфликта, который сохраняется и сегодня. Но наиболее дальновидные умы разных народов постепенно начали осознавать, что либерализм и консерватизм отнюдь не антиподы, между ними существует глубокая внутренняя взаимосвязь. «Все мы в равной мере люди, но не равные члены общества», - утверждал Вольтер, привлекая внимание к проблеме: возможен ли союз равенства и неравенства. «Человек не ангел и не животное, а несчастье его в том, что чем больше он стремится уподобиться ангелу, тем больше превращается в животное». [12, c. 353]. Многие проблемы, сформулированные выдающимися мыслителями прошлого, остаются актуальными и сегодня. Творческий синтез либерализма и консерватизма таит серьезные ресурсы для сближения различных культур и цивилизаций, различных систем политических ценностей, предотвращения кризисов, ослабления их негативных последствий. Но на пути такого синтеза стоят серьезные трудности. И либерализму и консерватизму даже в их наиболее развитых, не говоря о вульгарных, формах присущи серьезные недостатки. А у императива: «лучше погибнуть от крайностей, чем от отчаяния» достаточно сторонников.

Эти недостатки, если говорить о российском либерализме и консерватизме, в какой-то мере извинительны. Например, отечественный консерватизм возрождается после 70-летнего периода предания его забвению или огульному отрицанию. Но даже в тех странах, где консерватизм имеет глубокие традиции (Англия, США), его исследователи отмечают такие черты консервативной идеологии, как элитизм и неразрывно связанное с ним неприятие сосредоточения власти в руках народа. [2]. Элитизм, особенно в некоторых его разновидностях. легко трансформируется в недооценку, а то и игнорирование интересов широких слоев населения. В современной России «возникли массовые слои бедных, глубина бедности которых несопоставима с ситуацией в советский период истории страны». [15, c.34]. Бедность многих российских граждан обусловлена комплексом причин. Одна из них - «меньшая ориентированность представителей низшего класса на самостоятельную активность», неразвитость достижительной мотивации [15, c.40]. Но использования только этих ресурсов для сокращения масштабов бедности явно недостаточно. Необходимо привлечение множества других, например, отказ от плоской шкалы налогообложения. Несмотря на ее аргументированную критику со стороны многих российских ученых, эта шкала остается неприкосновенной. Но нельзя не видеть и того, что чрезмерное сокращение разрыва в уровне доходов различных групп населения может привести к актуализации проблемы безбилетника. Право на равную долю лишь в весьма ограниченном масштабе может быть эффективным [5].

Большим препятствием для утверждения идей либерального консерватизма является разрыв между их тонкостью, нетривиальностью и структурами институционального пространства, где эти идеи «не имеют, в конечном счете, ни практического, ни эмпирического референта». [6, c. 47].

Развитые капиталистические страны сегодня все больше сдвигаются в сторону реализации «когнитивного капитализма», более эффективного использования труда «когнитариев», т.е. тех, кто занимается производством и социализацией знаний. «Жизнь - это бизнес» написано на знамени такого капитализма. «Приставка «сам» становится важнейшим трбованием к новой основной форме рабочей силы: самоуправление, самоорганизации, самостоятельная ответственность, самоинтеграция и т.д., все это в сочетании с активным самосбытом посредством реформативных стратегий саморекламы», - отмечает Андре Горц, известный французский социальный мыслитель (1923-2007) [8, c. 35]. Наемный труд, таким образом, устраняется, общим правилом становится «самопредпринимательство». Не говоря уже об утопичности такого проекта в целом, через радужную оболочку «самости» проглядывает его весьма прозаическая цель - «усилить господство капитала над трудящимися и внушить людям, что они сами виноваты в том, что остались без работы, более того, что рабочее место нужно им самим для самоуважения, однако они просто не умеют его защитить» [8, c. 38].

Можно привести немало примеров успешного синтеза различных систем ценностей. Так, в Древнем Китае был осуществлен синтез идей даосизма, конфуцианства, буддизма. Для идеологии современного Китая, на мой взгляд, характерен сложный симбиоз ценностей конфуцианства, марксизма, неомарксизма, либерализма и некоторых других, что сыграло и продолжает играть исключительно важную роль в успешном осуществлении китайских реформ.

Российские реформы в 90-е годы 20-го века проводились под сильным воздействием симбиоза идей либерализма, а точнее неолиберализма и радикализма с такими характерными для этого симбиоза установками, как «пан или пропал», фетишизация роли частной собственности и административных методов управления, сугубо экономический подход к решению всего комплекса сложнейших социальных, политических и других проблем, недооценка, а то и игнорирование национальных, исторических и других традиций российского общества. Более взвешенная, стратегически выверенная альтернатива такого рода реформирования, думается, все же была. В последнее десятилетие усиление консервативной составляющей реформ принесло в целом положительные результаты. Но сохраняется опасность, что она из конструктивной черты может трансформироваться в деструктивную, если не удастся оттеснить коррупцию и криминал на маргинальные позиции и создать динамичную иерархизированную систему общественных отношений, в которой найдется достойное место для большинства российских граждан.

Даже если признать, что экономическая составляющая проводимых в России реформ - наиболее сильная их сторона, в отличие, например, от социальной или культурной, в этой сфере сохраняется множество актуальнейших проблем, требующих для их решения более высокого уровня креативности, компетентности, оперативности, чем тот, который имеется. Так, в 2010 г. в отдельных республиках Северного Кавказа иногда до 70 процентов всего населении было безработным. Особенно от безработицы страдает молодежь. По данным силовых структур 80-90 процентов всех боевиков не старше 30 лет [10, c. 2]. В республики Северного Кавказа идут огромные деньги из федерального бюджета, но они очень часто попадают в руки коррумпированных кланов, стоящих у власти. Тем не менее, созданию рабочих мест современной инфраструктуры необходимо уделять не меньшее внимание, чем непосредственной борьбе с терроризмом. Только если эти процессы не будут изолированы, а станут дополнять друг друга, окажутся подкрепленными многими другими, например, пониманием глубокой взаимосвязи судеб народов России и Северного Кавказа, можно добиться серьезных успехов в противодействии терроризму.

2. Трудности синтеза

Трудности синтеза либерализма и консерватизма не ограничиваются уже отмеченными. Ценности в силу присущей им подвижности, «текучести» легко переходят, «перетекают» из одного состояния в другое, нередко прямо противоположное их исходному состоянию. Данный переход трудно уловить, а тем более управлять этими процессами некреативному, мало компетентному управленцу.

Важнейшая методологическая установка либерального консерватизма так же, как и близкого к нему консервативного либерализма, - ориентация на постоянно повышающуюся результативность взаимодействия государства и общества, элит и масс, поиск социальных практик, технологий, позволяющих добиться решения стоящих перед российским социумом задач. У такого подхода - немало оппонентов. Одна их часть основные беды современного российского общества видит в незрелости народа, масс. Другая, напротив, исходит из того, что «вина за исторически пройденный путь и положение дел в стране всецело лежит на руководящих кадрах, тех людях, которые аккумулируют в свих руках созданные ресурсы, ими владеют, пользуются и распоряжаются». [3, c. 30].

Автор приведенного высказывания полагает, что отечественные руководящие кадры на протяжении веков сплачивает, объединяет «гедония» - самовлюбленность, самоуверенность, самовозвеличивание, упоение властью. Кто прав и где истина и есть ли она? Возможно, прав Ж.Бодрийяр, утверждая - «коль скоро мир движется к бредовому положению вещей, и мы должны смещаться к бредовой точке зрения»? [9].

Во всяком случае причины бед современного российского общества нельзя видеть только в его руководителях. Среди причин обязательно надо выделить и такую, как отсутствие эффективного контроля над их деятельностью. В отчуждении общества, широких слоев населения от власти и - как следствие этого - ее бесконтрольности велика роль исторических традиций, в известной мере и самого народа. «Российская власть не один раз пыталась делегировать вниз отдельные функции, переложив их на местное самоуправление. Этот процесс прослеживается, по крайней мере, с эпохи Ивана Грозного. Всякий раз подобные начинания рассыпались за отсутствием поддержки снизу» [19, c. 116].

Если в древнегреческом обществе был заложены основы заинтересованного отношения к политике, «публичному», которые унаследовало и современное греческое общество, то в российском - укоренилась тенденция бегства от зачастую весьма непривлекательных реалий политического мира, ориентация на «самотек» или некую фатальную необходимость, уход в сферу трансцендентного, что неоднократно на протяжении отечественной истории в своих интересах использовала власть на самых разных ее уровнях. Примиренность со злом, исходящим от власти, отсутствие у доминирующих необходимых компетенций, желания, а то и возможности их приобретать, уход от решения этих проблем - реальность, которую нельзя игнорировать. Она имеет глубокие корни. Один из примеров «ухода» под предлогом «простоты» С. Есенин приводит в своей поэме «Анна Снегина». Раз - власти, на то они власти, а мы лишь простой народ. Но это мало помогало «простому народу» и в есенинские времена, не намного больше помогает такая линия поведения и в наши дни.

Нельзя не сказать и об особой исключительно важной роли интеллигенции, интеллектуалов в налаживании диалога между властью и обществом, в утверждении таких вечных духовных ценностей, как гармония, согласие, взаимопонимание, и многих других, несмотря на все драмы и трагедии индивидуального человеческого существования. К этим проблемам привлечено внимание в работах французских авторов Жюльена Бенды («Предательство интеллектуалов», эта работа впервые опубликована в 1946 году, а в 2009 переведена и издана в России, что подтверждает ее актуальность и сегодня), Алена Фенкьелькро («Поражение мысли», 1988) и других. Теперешние интеллектуалы оказались, отмечают они, намного дальше своих предшественников в деле дискредитации высших ценностей. Трудно не согласиться с таким утверждением. Например, в современном российском обществе (наряду со ставшей уже банальной фигурой мало обеспеченного, ведущего суровую борьбу за выживание, отнюдь не «когнитария», а пролетария умственного труда) сформировалась особая разновидность процветающего или даже сверхпроцветающего, прикормленного властью, нередко весьма циничного интеллектуала-прагматика, который не столько утверждает высшие духовные ценности, сколько компрометирует их.

3. Креативность и творчество

Сегодня актуализируется проблематика, связанная с креативностью, творчеством, с поиском систем духовно-нравственных, культурных, политических ценностей, способных в наибольшей мере помогать и российскому государству, и его гражданам решать стоящие пред ними задачи.

Эта проблематика имеет множество аспектов. Один из самых важных - реализация баланса производительных и потребительских потребностей как в жизнедеятельности всего общества, так и отдельных людей. Так, феномен «виртуальной» реальности открыл новые возможности не только для реализации баланса названных видов потребностей, но усложнил, затруднил решение этой задачи, содействовал расцвету спекулятивного капитала, атомизации современного общества. Потреблять, тем более бездумно и за счет других, для многих людей куда более привлекательно, чем созидать. Это, в частности, проявляется в отношении к предпринимательству. «Некоторые рассматривают частное предпринимательство как хищное животное, которое нужно убить, другие смотрят на него как на корову, которую можно доить, и только совсем немногие видят его в образе здоровой лошади, тянущей за собой вагон», - отмечал У.Черчилль [18, c. 121].

В негативном отношении к предпринимательству, распространенному во многих странах и многих слоях общества, есть свои особенности, которые важно своевременно выявлять, не позволять этим особенностям укореняться. «Должна быть пресечена практика кормления правоохранительных органов и всей бюрократии за счет бизнеса. Очень тяжелая проблема», - отмечает известный отечественный экономист Е.Ясин [20, c. 4]. Но эта проблема не стала бы столь тяжелой сегодня, окажись российские политики, управленцы иных времен более дальновидными, более креативными. Но и отношение предпринимателей к обществу - это тоже проблема, заслуживающая особого рассмотрения. Но названные болевые точки отнюдь не единственные. Остро стоит, например, проблема повышения уровня креативности, компетенции, нравственных качеств выпускников и студентов. Их количество «увеличилось за 20 лет в три раза, а производительность труда практически не выросла» [7, c. 32].

Мотивация к созидательной деятельности может быть усилена как за счет возвышения потребностей, так и - более жесткой регламентации форм их удовлетворения. Пока эти ресурсы в действие привести, судя по всему, не удается, а если и удается, то в очень ограниченных масштабах, причем во многих слоях общества.

Но все-таки есть творчество и творчество. «Креативность следует отличать от творчества - не столько комбинации неизменных смысловых единиц культуры, сколько создания нового образа нового мира на основе индивидуальной трагедии существования» [16, c. 32]. Креативность - это чрезвычайно ценное, «прорывное» творчество, позволяющее решать исключительно важные социальные экономические, технические, управленческие и другие проблемы или вносить существенные вклад в их решение. Креативность не может не опираться на постижение глубинных оснований человеческого бытия, в том числе всего спектра ценностей, составляющих одну из его основ. Либеральный консерватизм, сближая различные виды реальности, сущее и должное, материю и дух, действительное и возможное, изыскивает новые ресурсы для их взаимодействия и взаимополагания и тем самым - повышения креативности человеческой деятельности.

4. Политический дискурс: роль критического дискурс-анализа в раскрытии потенциала либерально-консервативых ценностей

Политический дискурс и порождается политической, социальной и другими видами реальности и вместе с тем выполняет множество созидательных функций, выступая в самых разнообразных ролях: властного ресурса; способа конструирования социальной реальности посредством означивания; идеальной коммуникации, направленной на достижение согласия и баланса притязаний и т.д. Особо хотелось бы подчеркнуть роль дискурса как конструктора, созидателя новой реальности. Для раскрытия потенциала либерально-консервативного дискурса такая функция принципиально важна, связана с реализацией заложенного в нем властного потенциала. Особую роль в конструировании новой реальности играют метафоры, их способность выигрывать борьбу с метафорами-конкурентами. В становлении современного индустриального общества огромную роль сыграла метафора «время - деньги». Противоборствующие ей метафоры типа «время дороже денег», по крайней мере, в массовом сознании пока уступают ей по степени влияния. Но это не означает, что так будет всегда. Уже сегодня на смену метафоре приходит другой троп, считает Бодрийяр, - метонимия, для которого характерно переименование, нередко, замена одного слова другим на основе связи их значений. Пример метонимии: «Читал охотно Апулея, а Цицерона не читал» (А.С.Пушкин). Метонимии широко используются в современном дискурсе, но исследуются явно недостаточно и то в основном лингвистами.

Одним из пионеров исследования властного потенциала дискурса является М.Фуко. Он проводил разграничение между научным и так называемым научным дискурсом, отстаивал важность борьбы «против последствий власти так называемого научного дискурса» [17, c. 30].

С одной стороны, для псевдонаучного дискурса характерна игра в дефиниции, претензия на их новизну, вклад в науку при отсутствии такового. А с другой - псевдонаучный дискурс отличает некомпетентность, низкий уровень информированности, опора на отжившие или отживающие стереотипы.

В свое время в отечественных гуманитарных науках было распространено определение потребностей как «нужды в чем-либо». Благодаря развитию социологии, философии была выявлена его поверхностность, тавтологичность. Это определение отождествляет потребность с дефицитом, лишенностью, хотя она может быть и нередко является выражением избытка и полноты сил человека, у которого, по выражению А.Маслоу, «ничто не отнято». Но соблазны отождествлять потребность с нуждой до конца не преодолены и сегодня. Рядовой постсоветский человек не в меньшей, а возможно, еще в большей мере, чем его предшественник, знает, что такое потребность-нужда, и это понимание легко укладывается в его сознание, создавая иллюзию достоверности, научности. Такое понимание потребностей содействует, на мой взгляд, не столько преодолению, изживанию бедности, сколько ее закреплению. Оно далеко как от либерализма, так и от консерватизма.

Необходима более тонкая дифференциация многих других понятий, уточнение, прояснение их смысла и значения, широкое использование их лингвистического, социологического, психоаналитического и других видов анализа. Так, весьма важно дифференцировать такие понятия, как «институт» и «организация». Их разграничение было предложено американским социологом Ф.Селзником еще в 50-е годы прошлого века. Такое разграничение вполне оправданно. Организация рассматривается Селзником как рациональный инструмент производства, инжениринга. Институт - более сложное и гибко реагирующее на изменения образование, продукт социальных потребностей, живой, постоянно развивающийся организм. Для разграничения институтов и организаций в западной социологии используются такие термины, как «institute» и «institution» (институция). Последний близок к организации. В отечественной социологии на проблему более тонкой дифференциации смежных понятий сейчас стали обращать больше внимания. Но это нередко делается, как в приведенном примере, с большим опозданием.

Дискурс-анализ - особый научный метод исследования дискурса как знаково-символического способа коммуникации, нацеленный на производство знаний, образов, смыслов, значений и т.д. Специфической разновидностью дискурс-анализа является критический дискурс-анализ. Для него характерен лингвистически-ориентированный подход, обладающий большими ресурсами для раскрытия потенциала политических, социальных, культурных и других ценностей [14].

5. Разновидности либерально-консервативного дискурса

Для раскрытия потенциала либерально-консервативного дискурса необходимо более глубоко, всесторонне, используя дискурс-анализ и другие методы, изучать его модификации, разновидности, особенно те, которые востребованы практикой. К таким разновидностям, на мой взгляд, может быть отнесен дискурс либерально-консервативной рационализации иррационального. Впервые задача его обоснования и выделения была поставлена З. Фрейдом. Но главной его целью было изучение психических процессов. К анализу других он обращался лишь в связи с решением этой задачи.

Рациональное и иррациональное - это антиподы и можно ли исследовать второе методами первого? Фрейд дал ответ: можно, используя такие техники, процедуры, как анализ обмолвок, речевых ошибок, сновидений, грез, фантазий и множество других. Свои открытия он приравнял к третьей научной революции, сопоставимой с открытиями Коперника и Дарвина. Основной фрейдистский тезис: «Я не является хозяином в собственном доме, а поведение человека определяется сексуальностью и бессознательными процессами». Фрейд использовал такую метафору: «дьявол - персонификация неосознаваемых инстинктивных сил» [1]. Дискурс рационализации иррационального у Фрейда достаточно противоречив. С одной стороны, он весьма консервативен: человек по своей природе агрессивен. Не случайно последователи Фрейда, чтобы ослабить его консерватизм, разграничили (например, Э.Фромм) агрессию на два ее вида: оборонительную и злокачественную, понимаемую как деструктивность и жестокость.

С другой стороны, Фрейд - достаточно либеральный мыслитель, стремившийся «освободить» человека от доминирования в нем иррационального начала, опираясь на его разум.

Для либерального понимания взаимодействия рационального и иррационального характерна вера в человека, возможно, порой и сверхоптимистическая. Во многом под влиянием либеральных идей возникло и получило широкое распространение сегодня такое явление, как политкорректность. Для нее характерна вера в человека, доверие к нему, надежда на то, что он сам все поймет и т.д. Но политкорректность сегодня нередко используется для того, чтобы «ложь звучала правдиво, чтобы убийство выглядело респектабельным и чтобы воздух можно было схватить руками» [11, c. 444]. Ожили и набрали силу консервативные ценности и артикулирующий их дискурс. В соответствии с ними на агрессию надо отвечать равноценной, а то еще большей агрессией. Путь к сбалансированности ценностей, не говоря уже об их гармонии, оказывается сегодня не менее, а может, еще более тернистым, чем прежде. Большой интерес представляет разработка, исследование многих других дискурсов - патриотизма, демократии, свободы и т.д. особенно с учетом тех изменений, которые происходят в современном мире.

Иррациональное - вечный спутник человеческого существования так же, как и рациональное. Жизнь нуждается в ее «заколдовывании», иррационализации, мифотворчестве, чтобы ее страдания и фрустрации можно было легче воспринимать и переносить. Это - важнейшая причина возникновения гламура как особого вида культуры, идеологии, дискурса. В современном американском английском языке «гламур» - магическое заклинание или очарование (glamour - a magic spell or charm). За глянцевым блеском вместе с тем скрывается вполне реальная потребность «быть в современности, быть современным» [4, c. 146].

Либерально-консервативный дискурс таит серьезные ресурсы для наполнения казавшихся ранее навсегда разделенными оппозиций, фреймов, таких как «свое / чужое», идеалы / польза, инсайдеры / аутсайдеры и многие другие обновленным, принципиально иным содержанием, т.е. для их рефрейминга [13, c. 7-12]. Но решение такой задачи требует больших интеллектуальных, организационных и других усилий.

Литература

1.Freud S. Character and Cultura, New York, 1963.

2.Macridis R. Contemporary political ideologies: 83, 84, 1983.

3.Атаманчук Г. Гедония руководящих кадров // Наша власть: дела и лица. 2010. № 9-10(110).

4.Белоусова Е.В. Гламур как «заколдовывание» жизни // Дискурс Пи. 2010. Вып.9.

5.Бетелл Т. Собственность и процветание. М., 2008.

6.Бикбов А., Дмитриев А. Люди и отношения // Новое литературное обозрение. 2010. № 105.

7.Синчера В. Формула российской модернизации. Материалы круглого стола // Наша власть: дела и лица. № 9-10(110).

8.Горц А. Нематериальное. Знание, стоимость и капитал. М.: Издательский дом Гос. ун-та Высшей школы экономики., 2010.

9.Жан Бодрийяр. Прозрачность зла. Режим доступа: URL: http://www.philosophy.ru/library/baud/zlo.html (дата обращения 11.01.2011)

10.Комсомольская правда. 2011. 27 января - 3 февраля

11.Оруэлл Д. Английский афоризм. М., 2009.

12.Паскаль Б. Мысли. М., 1994.

13.Розов И.С. Императив изменения рационального менталитета // Полис. 2010. № 4.

14.Русакова О.Ф., Максимов Д.А. Политическая дискурсология // Полис. 2006. № 4.

15.Тихонова Н.Е. Особенности российского низшего класса // Общественные науки и современность. 2010. № 5.

16.Тульчинский Г.Л. Креативность // Философские науки. 2010. № 10.

17.Фуко М. Нужно защищать общество. СПб., 2005.

18.Юмс Джеймс С. Остроумие и мудрость Уинстона Черчилля. М., 2005.

19.Яковенко И.Г. Русский человек как «антигрек». Еще раз о человеке политическом // Человек. 2009. № 6.

20.Ясин Е. Без паники! Кризис продолжается // Российская газета. 2011. 12 янв.

Размещено на Allbest.ru