Сущностное содержание концепции разрядки: ключевые элементы подходов сверхдержав

Размещено на http://www.allbest.ru

ФГАОУ ВО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского» 603950, Российская Федерация, г. Нижний Новгород, пр-т Гагарина, 23 ^Министерство экономического развития и поддержки предпринимательства Кировской области 610019, Российская Федерация, г. Киров, ул. К. Либкнехта, 69

Сущностное содержание концепции разрядки: ключевые элементы подходов сверхдержав

Виктория Александровна Василькова

Аннотация

Предметом исследования является сущностное теоретическое осмысление концепции разрядки международной напряженности, характерное для советской и американской политических элит соответственно. Актуальность исследования обусловлена кризисным характером современной системы международных отношений, в рамках которой Россия испытывает на себе давление со стороны стран Запада, в том числе США. В этой связи исторический материал, относящийся к периоду холодной войны, может найти свое практическое применение, содействуя в поиске форм и методов выхода из сложившегося кризиса. В основе методологии лежат историко-сравнительный и историко-системный методы, а также элементы лингвистического, социально-психологического и семиотического методов. Работа может быть полезна как исследователям, полем деятельности которых является изучение динамики советско-американского взаимодействия, так и политологам, заинтересованным в осмыслении особенностей современной системы международных отношений. По результатам исследования подчеркнут противоречивый характер разрядки, а также взаимосвязь между ее осмыслением политическими элитами сверхдержав и жизнеспособностью. Кроме того, отмечены схожие черты подходов Москвы и Вашингтона к пониманию сущности разрядки международной напряженности, что в свое время помогло странам найти точки соприкосновения и добиться прогресса в развитии диалога по вопросам разоружения.

Ключевые слова: разрядка международной напряженности; «холодная война»; советско- американские отношения; СССР; США

Abstract

Essential content of the dйtente concept: key elements of the superpowers' approaches

Victoriya A. VASILKOVA1,2

National Research Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod 23 Gagarina Ave., Nizhny Novgorod 603950, Russian Federation 2Ministry of Economic Development and Entrepreneurship Support of the Kirov Region 69 K. Libknekhta St., Kirov 610019, Russian Federation The subject of the research is an essential theoretical understanding of the concept of dйtente, which is characteristic for the Soviet and American political elites. The relevance of the research is due to the crisis nature of the modern system of international relations, in the framework of which Russia is under pressure from Western countries, including the United States. In this regard, historical material relating to the cold war period can find its practical application, helping in the search for forms and methods of overcoming the current crisis. The methodology is based on historical-comparative and historical-system methods, as well as elements of linguistic, socio-psychological and semiotic methods. This work can be useful both for researchers whose field of activity is the study of the dynamics of Soviet-American interaction, and for political scientists interested in understanding the features of the modern system of international relations. The study highlights the contradictory nature of dйtente, as well as the relationship between its understanding by the political elites of superpowers and its viability. In addition, there are similarities in Moscow and Washington's approaches to understanding the essence of dйtente, which helped the countries find common ground and make progress in developing a dialogue on disarmament issues.

Keywords: dйtente; cold war; Soviet-American relations; USSR; USA

Заключение

Ни для кого не секрет, что по вопросу сущности разрядки международной напряженности не сформировалось единого мнения [1, с. 225; 2, с. 160; 3, с. 714; 4, с. 29].

Во многом это можно объяснить тем, что процесс осмысления событий недавнего прошлого все еще продолжается. При этом возрастает динамика международных отношений, что накладывает свой отпечаток на интерпретацию событий периода холодной войны и, следовательно, разрядки международной напряженности.

Обращение к этой спорной теме необходимо для оценки практической полезности исторического материала, в том смысле, что без понимания внутренних механизмов существования разрядки невозможно полноценно оценить важность потенциала трансформации международных отношений, раскрытого ею, а следовательно, определить пути использования этого потенциала сегодня.

В этой связи стоит обратиться к богатому историческому материалу, раскрывающему подходы самих сверхдержав к содержанию концепции разрядки.

Когда заходит речь о понимании советской стороной сути разрядки и, следовательно, мотивации, побуждавшей СССР принимать в ней участие, так или иначе на первый план выходит идеологический фактор.

В частности, советские лидеры неоднократно в своих речах подчеркивали принципиальную приверженность Советского Союза к делу мира и обозначали, что тезис о мирном сосуществовании был выдвинут еще

B. И. Лениным1, и все эти годы СССР прилагал усилия для реализации данного принципа, что не находило до определенного момента отклика у западных партнеров. При этом мирное сосуществование определялось как форма классовой борьбы между социализмом и капитализмом, которая, однако, не могла быть применена в отношениях угнетенных стран и их угнетателей. Из официальной риторики следовало, что Москва не подвергала переосмыслению парадигму враждебности: Советский Союз руководствовался во внешней политике тезисами «разрядка есть форма классовой борьбы», «разрядка есть мирное наступление». Представление разрядки, основанной на тезисе мирного сосуществования, позволяло СССР также связывать ее достижения с собственной политикой.

Однако противоречивость тезиса о мирном сосуществовании не осталась незамеченной в Вашингтоне, который расценивал его продвижение Н.С. Хрущевым как попытку соединить противоречащие друг другу внешнеполитические направления, в первую очередь в целях использования для достижения собственных геополитических целей и роста личного внутриполитического авторитета .

Так что же, по мнению советского руководства, побудило страны капиталистического лагеря к развитию контактов с СССР в духе мирного сосуществования? Наиболее значимыми факторами определялись достижения Москвы в укреплении обороноспособности страны, социально-экономическом развитии и научных разработках5. Осознание особой роли СССР, как государства, доказавшего жизнеспособность социалистической модели развития, закладывалось в понимание советской стороной мотивов стран Запада в их стремлении наращивать сотрудничество6. Однако также признавалось, что на их мотивацию существенно влияло и стремление реализовать личные национальные интересы7.

Помимо прочего, советское руководство определяло, что трансформация климата международных отношений, кроме взаимовыгодного сотрудничества, служила хорошим условием для освободительной борьбы и реализации революционных задач народов. Достигнутый прогресс в развитии отношений со странами Запада обеспечен, в том числе благодаря использованию противоречий в отношениях между этими странами, а истинным союзником в борьбе СССР за мир и разоружение является международное сообщество рабочих и угнетаемых народов, а не политические лидеры тех или иных стран. Последнее, впрочем, не мешало Н.С. Хрущеву связывать достижение прогресса разрядки с усилиями лидеров наиболее могущественных государств, на которые, по его мнению, была возложена основная масса ответственности за масштабные международные кризисы.

Отметим также, что позиция нейтралистских стран воспринималась СССР положительно, как не противоречащая курсу разрядки. Известно также, что руководители Финляндии получали орден Ленина по случаю годовщины выхода Финляндии из Второй мировой войны11. При этом акценты расставлялись таким образом, чтобы подчеркнуть приверженность страны миролюбивому по отношению к СССР внешнеполитическому курсу.

Одной из целей, которые Советский Союз считал возможным достичь в период разрядки международной напряженности, также стало стремление зафиксировать территориальные изменения, сложившиеся в результате Второй мировой войны, путем активного участия в разрешении вопросов, касающихся обеспечения безопасности в Европе и развития многосторонних контактов со странами Запада .

Стоит также добавить, что для СССР потепление в отношениях с США было неотделимо от невмешательства во внутренние дела друг друга13. Последний тезис неоднократно повторялся в различного рода публичных выступлениях советских лидеров. Интересен вопрос, насколько широко он трактовался. Есть основание предположить, что он включал в себя не только проблемы внутриполитического развития СССР, такие как права человека или еврейская эмиграция, но и взаимоотношения Советского Союза с принадлежавшими к социалистическому блоку странами Восточной Европы, на которых влияние Москвы по понятным историческим и географическим причинам было особенно сильным, вплоть до возможности прямого политического и военного воздействия. Как бы то ни было, «Доктрина Брежнева» показывала готовность Москвы активно поддерживать социалистические силы по преимущественному принципу [5, с. 65-68].

Также СССР стремился к выключению из повестки разрядки некоторых региональных вопросов, в связи с чем критика Вашингтоном советской активности в третьих странах воспринималась как необоснованно враждебная и идущая в разрез с тенденцией разрядки. Характерно, что когда речь заходила, в свою очередь, об аналогичной активности США, Советский Союз выступал с жесткой критикой, указывая, что если Вашингтон всерьез рассчитывает на развитие отношений с Москвой, он должен умерить свою внешнеполитическую агрессию. В Вашингтона.

Вместе с тем в конце 1970-х гг. в официальной советской риторике появляется мысль о глобальном характере разрядки, которая должна распространиться на все регионы мира.

Кроме того, к 70-м гг. XX века можно отнести завершение формирования концепции разрядки, квинтэссенцией которой стала брежневская Программа мира, озвученная на XXIV съезде КППС. Она состояла из следующих ключевых элементов: ликвидация локальных военных очагов напряженности, использование возможностей ООН для подавления актов агрессии и «международного произвола», отказ от применении силы в решении спорных вопросов, признание территориальных изменений в Европе, сложившихся после Второй мировой войны, обеспечение коллективной безопасности в Европе, продолжение борьбы за разоружение и нераспространение ядерного оружия, прекращение гонки вооружений и сокращение военных расходов, ликвидация колониальных режимов, расизма и апартеида, развитие гуманитарного и социально-экономического сотрудничества с государствами, «которые со своей стороны стремятся к этому».

На следующем съезде она получила дальнейшее развитие, вобрав в себя укрепление единства социалистических государств, прекращение гонки вооружений с переходом к сокращению накопленных запасов оружия, воплощение разрядки международной напряженности в конкретные формы взаимовыгодного сотрудничества, ликвидацию «неравноправия» в системе международных экономических отношений .

Дополнительно, при анализе подхода СССР к пониманию сущности разрядки можно выделить два интересных аспекта. Первый состоит в том, что формулировки, касающиеся разрядки международной напряженности, отличались в зависимости от того, для внутреннего или внешнего использования они были предназначены. Так, при обращении к иностранным партнерам в ходе двусторонних визитов, митингов, переговоров и иных встреч речь Москвы была менее двойственной, прослеживался явный акцент на позитивных переменах и возможностях. При этом признавался существенный вклад не только Советского Союза, но и других стран в мирный процесс и разоружение. В то время как «домашние» выступления отличались сохранением многих элементов традиционной революционной риторики.

Второй аспект выражается в том, что в обоих случаях советской стороной обозначалась мысль о том, что появление новых веяний в системе международных отношений соответствует актуальным общемировым тенденциям.

Вместе с тем в период зарождения разрядки в конце 1950-х гг., касаясь вопроса о перспективах окончания конфронтации, Москва отмечала, что было бы наивным полагать, что существуют видимые перспективы радикального решения проблемы международной напряженности.

Перед тем как перейти к американской стороне вопроса, скажем пару слов о сочетании прагматического и идеологического во внешней политике СССР. Очень часто, к сожалению, не только в зарубежной, но и отечественной историографии бытует мнение об идеологической одержимости советских лидеров, не позволявшей им трезво оценивать международную обстановку, а также имеющиеся перспективы межгосударственного сотрудничества. Однако при детальном рассмотрении этот тезис обнаруживает свою несостоятельность. Во-первых, революционная риторика, которая может смутить своей противоречивостью, была характерна не только для политического пространства, но и для социальной, культурной, научной сфер СССР, стала своего рода общеупотребимым и в чем-то общеобязательным лингвистическим штампом. Во-вторых, Советский Союз достаточно быстро стал стремиться ко вхождению в пространство международных отношений как самостоятельная геополитическая сила. Как и любая другая страна, без относительно идеологии, он был заинтересован в получении доступа к ресурсам, необходимым для выживания и развития, о чем свидетельствуют факты взаимного дипломатического признания СССР и капиталистических стран, развитие экономических, политических и иных контактов с ними. Значит ли это, что советская сторона не закладывала элементы коммунистической идеологии в понимание причин и сущности разрядки - конечно, нет. Однако стоит понимать, что только лишь идеологическими императивами внешняя политика Советского Союза не ограничивалась, и на каждом историческом этапе находилось пространство для реализации практических интересов, тем более, что говорим мы о деятельности не просто страны, а мировой сверхдержавы. Оговоримся, однако, что иногда идеологические обязательства (не одержимость и фанатизм, а именно обязательства) действительно заставляли Москву принимать невыгодные для себя внешнеполитические решения.

Что же касается позиции Вашингтона, то, по мнению непосредственного участника событий посла СССР в Соединенных Штатах Америки А.Ф. Добрынина, концепция разрядки принималась и осознавалась далеко не всеми членами американского общества. Определенная немалочисленная ее часть, в которую входили в том числе американские либералы, активно выступала против политики разрядки [6, с. 257]. Развивая эту мысль дальше, он отмечает, что для американской политической элиты вопрос о том, насколько на самом деле была выгодна разрядка и кому в большей степени: СССР или США, оставался открытым и обострился с нарастанием политического кризиса в Соединенных Штатах Америки во второй половине 1970-х гг. [6, с. 336-337]. Наиболее ярые сторонники антикоммунизма также часто высказывали опасение, что компромиссные шаги Вашингтона, как и публичное обозначение последним своей заинтересованности в развитии двусторонних контактов, может быть воспринято Москвой как проявление слабости21. По мнению посла, Вашингтон также не смог признать СССР в качестве равного политического партнера.

При этом трудно оспорить важность личного вклада Г. Киссинджера и Р. Никсона в становление и культивирование политики разрядки. Мемуары и иные исторические документы рисуют первого горячим сторонником развития советско-американского диалога, хотя и позволявшим себе время от времени определенную непоследовательность в действиях, вызванную политической конъюнктурой [6, с. 374]. Конечно, такая заинтересованность зиждилась, в первую очередь, на практических соображениях и понимании выгоды открывающихся перспектив. В свою очередь Г. Киссинджер отмечал, что Р. Никсон отказался от плоского абсолютизированного конфронтационного подхода к восприятию СССР, считая, что благодаря прогрессу в тех сферах, где у сверхдержав есть точки соприкосновения, можно добиться прогресса и в иных сферах, что позволит в долгосрочной перспективе скорректировать поведение Москвы [7, р. 713]. Также на примере американо-китайских отношений, выстроенных Р. Никсоном, Г. Киссинджер отмечает ту важную роль, которую играет личность политического лидера в вопросах внешней политики [7, р. 729].

Отсутствие единообразного подхода сменяющих друг друга в результате выборов американских администраций не позволяла курсу на разрядку приобрести устойчивые очертания и формы, так как тема советско-американских отношений зачастую становилась излюбленным полем для спекуляций во время очередной предвыборной кампании. В период президентства Дж. Кеннеди американская администрация считала целесообразным стремиться к стабилизации международной обстановки, которая стала проявлять признаки подвижности еще в начале 1960-х гг., а также четко очертить границы разрядки, которые не должны подвергать сомнению основы биполярного размежевания и размывать контуры сотрудничества стран Запада. Также обозначались проблемы усиления раскола внутри коммунистического лагеря и необходимость грамотного представления меняющегося внешнеполитического курса внутри страны.

В период президентства Л. Джонсона имело место признание наступления похолодания в отношениях с СССР в 1966 г. При этом ответственность главным образом возлагалась на Советский Союз. Важно, что источники дают понимание озабоченности снижением темпов разрядки и признанием, что советско-американские отношения - приоритетное направление внешней политики США.

При Дж. Форде, когда в повестку разрядки стали включаться вопросы внутреннего развития СССР, все еще было стремление к сохранению стабильного уровня советско-американских отношений. Ключевым пространством для достижения компромисса по-прежнему была тема контроля над вооружениями.

Наконец, в период президентства Дж. Картера американо-советский диалог был в существенной степени поглощен накопившимися противоречиями (активность СССР и Кубы в Африке, нарастание противоборства военных блоков в Европе) и новыми осложняющими факторами, вроде прав человека25.

Несмотря на то, что преемники Р. Никсона на посту президента США заверяли советское руководство в приверженности начатой им линии, а также в том, что советско- американские отношения являются краеугольным камнем американской внешней политики, в реальности некоторые из них предпринимали шаги, прямо противоположные этому, что неоднократно становилось предметом критики со стороны Москвы26. В этой связи скорее нельзя говорить о наличии у американской администрации продуманной концепции разрядки, тем более оформленного намерения привести холодную войну к завершению [6, с. 502-504].

В свою очередь исторические события убедительно показывают, что Штаты увязывали прогресс советско-американских отношений с решением конкретных насущных задач, в частности, возникших вокруг ситуации в Юго-Восточной Азии [8, с. 6]. Более того, на момент 1963 г. в Вашингтоне не было понимания, насколько имеющиеся тенденции развития международных отношений устойчивы и как долго они сохранятся27.

Как и в СССР, в США в исследуемый период не отказались от курса на глобальное соперничество [6, с. 501]. Уже после начала активной фазы переговоров, направленных на снижение ядерной угрозы и достижение определенных практических результатов, стремление к сохранению должного уровня политического, экономического и военного [9] присутствия в качестве противовеса Москве не уменьшилось28. Об этом также свидетельствует стремление Вашингтона оказывать влияние на развитие отношений СССР со странами Западной Европы. При этом заинтересованность этих стран в укреплении разрядки Соединенные Штаты Америки оценивали очень высоко, выше собственной, отмечая, что европейцы ощущают тревогу от близости СССР, сомнения в способности США обеспечить им безопасность и недовольство доминированием последних в регионе. Исторически обусловленная общность со странами Восточной Европы и наличие социалистически ориентированных политических сил в странах Запада усиливали интерес Вашингтона к европейской разрядке.

Более того, так же как Советский Союз стремился к использованию противоречий внутри лагеря капиталистических стран, так и американская администрация считала возможным оказывать всяческую поддержку процессам разобщения СССР и стран Восточной Европы. И, конечно, нельзя не упомянуть о пресловутой китайской карте, позволившей Штатам использовать контакты с КНР для влияния на политику Советского Союза и углубления противоречий внутри коммунистического лагеря [10, с. 47]. Причем политика эта была осознанной, направленной на широкое использование динамики взаимоотношений между США и КНР.

Вопросом, в наибольшей степени сближавшим позиции СССР и США, можно считать стремление к уменьшению угрозы ядерной войны и осуществлению контроля над процессом наращивания ядерных вооружений. Однако, как показала практика, излишне амбициозные предложения на фоне сохраняющейся подозрительности часто тормозили переговорный процесс, так как высказывались поспешно и несвоевременно. Чтобы оценить, чего в этих предложениях было больше: искренности или заведомой спекуляции, дабы поставить своего оппонента в неудобное положение и скомпрометировать, необходимо анализировать каждый такой прецедент в отдельности.

Заключение

Подводя итоги вышесказанному, можно отметить, что во многом подходы СССР и США к пониманию сущности разрядки схожи.

Среди наиболее существенных позитивных ее элементов для обеих сторон выступало стремление к снижению угрозы ядерной войны и формированию эффективной системы контроля над производством ядерного оружия в мире.

Вместе с тем немало элементов разрядки имели двойственный неоднозначный характер, напрямую или косвенно относились к парадигме враждебности, выведенной во время холодной войны.

Интересно отметить и то, что, исходя из имеющихся источников, складывается ощущение некой растерянности Вашингтона и Москвы в начальный период разрядки, когда на первый план вышли вопросы глубины и долгосрочности тенденций на трансформацию климата международных отношений.

Это ставит под сомнение мысль о том, что разрядка могла быть намерено создана той или иной администрацией, которые скорее были вынуждены выработать более гибкую внешнеполитическую линию в своем стремлении дать адекватный ответ на обнаружившиеся изменения.

Что же касается вопроса, является разрядка формой холодной войны либо же периодом, характеризующимся прямо противоположными тенденциями, то, на наш взгляд, наиболее реалистичным видится следующий ответ: разрядка есть форма адаптации субъектов международных отношений к имевшим место во второй половине XX века объективным процессам трансформации международных отношений, носившим глобальный характер и происходившими в рамках биполярной системы.

При этом по мере развития разрядки действительно произошло расширение объемов и форм взаимного сотрудничества как самих сверхдержав, так и прочих государств, в первую очередь, благодаря пониманию получаемых от разрядки выгод, часть из которых, как это ни парадоксально, исходила из ее противоречивого характера.

разрядка международный политический разоружение

Список литературы

1. Холодная война и политика разрядки: дискуссионные проблемы: сб. ст.: в 2 т. / отв. ред. Н.И. Егорова, А.О. Чубарьян. М., 2003.

2. Конфликты и компромиссы в истории мировых цивилизаций: сб. ст. / под ред. Н.И. Басовской и др. М., 2009. 464 с.

3. Путилин Б.Г., Золотарев В.А. Т. 1: Противостояние двух сверхдержав // Холодная война: в 2 т. (Военная история Российского государства / под ред. В.А. Золотарева). М.: ИНЭС, РУБИН, 2014. 984 с.

4. Узнародов И.М. СССР и окончание холодной войны // Научная мысль Кавказа. 2016. № 1. С. 27-37.

5. Стыкалин А.С. «Доктрина ограниченного суверенитета» в восточно-европейской политике СССР и ее пересмотр (1956-1989 гг.) // Новое прошлое. 2019. № 3. С. 60-79.

6. Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (19621986 гг.). М.: Междунар. отношения, 2008. 712 с.

7. KissingerH. Diplomacy. N. Y.: SIMON and SCHUSTER, 1994. 912 p.

8. Воробьева Т.А. Вьетнамский фактор в советско-американо-китайских отношениях и разрядка международной напряженности (1964-1937) // Вестник Вятского государственного университета. 2016. № 11. С. 5-16.

9. Росина М.А. США - НАТО на завершающем этапе разрядки международной напряженности, 19771980 годы // Россия и Америка в XXI веке. 2019. № 4. URL: https://rusus.ies.su/s207054760008215-3-1/ (дата обращения: 19.06.2020).

10. Юнгблюд В.Т., Воробьева Т.А. Советско-китайский раскол в американской политике разрядки международной напряженности (1968-1973 гг.) // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2018. № 1. С. 47-58.

References

1. Egorova N.I., Chubaryan A.O. (executive eds.). Kholodnaya voyna i politika razryadki: diskussionnyye problem: v 2 t. [Cold War and the Politics of dйtente: Controversial Issues: in 2 vols.]. Moscow, 2003. (In Russian).

2. Basovskaya N.I. et al. (eds.). Konflikty i kompromissy v istorii mirovykh tsivilizatsiy [Conflicts and Compromises in the History of World Civilizations]. Moscow, 2009, 464 p. (In Russian).

3. Putilin B.G., Zolotarev V.A. T. 1: Protivostoyaniye dvukh sverkhderzhav [Vol. 1: Confrontation Between Two Superpowers]. In: Zolotarev V.A. (ed.). Kholodnaya voyna: v 2 t. (Voyennaya istoriya Rossiyskogo go- sudarstva) [Cold War: in 2 vols. (Military History of the Russian State)]. Moscow, Institute for Economic Strategies, RUBIN Publ., 2014, 984 p. (In Russian).

4. Uznarodov I.M. SSSR i okonchaniye kholodnoy voyny [The USSR and the end of the cold war]. Nauch- naya mysl' Kavkaza - Scientific Thought of Caucasus, 2016, no. 1, pp. 27-37. (In Russian).

5. Stykalin A.S. «Doktrina ogranichennogo suvereniteta» v vostochno-evropeyskoy politike SSSR i eye pe- resmotr (1956-1989 gg.) [“The doctrine of limited sovereignty” in the east European policy of the USSR and its revision (1956-1989)]. Novoyeproshloye - The New Past, 2019, no. 3, pp. 60-79. (In Russian).

6. Dobrynin A.F. Sugubo doveritel'no. Posol v Vashingtone pri shesti prezidentakh SSHA (1962-1986 gg.) [Strictly Confidential. Ambassador to Washington under Six US Presidents (1962-1986)]. Moscow, Mezh- dunarodnye otnosheniya Publ., 2008, 712 p. (In Russian).

7. Kissinger H. Diplomacy. New York, SIMON and SCHUSTER Publ., 1994, 912 p.

8. Vorobyeva T.A. V'yetnamskiy faktor v sovetsko-amerikano-kitayskikh otnosheniyakh i razryadka mezhdu- narodnoy napryazhennosti (1964-1937) [The Vietnamese factor in Soviet-American-Chinese relations and detente of international tensions (1964-1937)]. Vestnik Vyatskogo gosudarstvennogo universiteta - Herald of Vyatka State University, 2016, no. 11, pp. 5-16. (In Russian).

9. Rosina M.A. SSHA - NATO na zavershayushchem etape razryadki mezhdunarodnoy napryazhennosti, 1977-1980 gody [US - NATO at the final stage of the detente, 1977-1980]. Rossiya i Amerika vXXI veke - Russia and America in the 21th Century, 2019, no. 4. (In Russian). Available at: https:// rusus.ies.su/s207054760008215-3-1/ (accessed 19.06.2020).

10. Yungblyud V.T., Vorobyeva T.A. Sovetsko-kitayskiy raskol v amerikanskoy politike razryadki mezhdunarodnoy napryazhennosti (1968-1973 gg.) [The Soviet-Chinese split in the U.S. policy of dйtente (19681973)]. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo - Vestnik of Lobachevsky University of Nizhni Novgorod, 2018, no. 1, pp. 47-58. (In Russian).

Размещено на Allbest.ru