Смертная казнь как политико-правовой феномен

Размещено на http://www.allbest.ru/

СМЕРТНАЯ КАЗНЬ КАК ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ ФЕНОМЕН

В.Е. Квашис

Тема смертной казни много лет не сходит со страниц мировой прессы, политической и юридической литературы; ей посвящено множество научных исследований, она долгие годы находится в фокусе общественного интереса и внимания. Эта тема не обошла стороной и автора, который более 15 лет собирал и анализировал соответствующие материалы по всему миру. Итоги этих исследований нашли отражение в ряде монографий и статей автора, его аспирантов и докторантов. Спустя почти 15 лет кардинальные изменения политической ситуации в мире, практике применения смертной казни, а также в умонастроениях в обществе вновь привлекли внимание автора. В статье анализируются основные тенденции в практике применения смертной казни в США и Японии.

Ключевые слова: наказание, смертная казнь, смертный приговор, казнь (исполнение приговора), общественное мнение.

V.Ye. Kvashis

DEATH PENALTY AS A POLITICAL AND LEGAL PHENOMENON

The theme of the death penalty for many years has not disappeared from the pages world press, political and legal literature, many large scientific studies and special literature are devoted to it, for many years it has been the focus of public attention. This theme has not bypassed the author, who has been collecting and analyzing relevant materials all over the world for more than 15 years. The results of these studies are reflected in a number of monographs and articles of the author, his graduate students and doctoral students. After almost 15 years, dramatic changes in the World, in practice of applying of the death penalty in many countries and in attitudes in society once again attracted the attention of the author. The article examines the main problems and trends of death penalty application in the United States of America and in Japan.

Key words: punishment, death penalty, death sentence, execution, public opinion.

Мировая палитра ситуации, связанной с применением смертной казни, остается весьма пестрой и существенно отличается при анализе положения дел в разных регионах и особенно в разных странах. С учетом наибольшего объема накопленной информации, ее социальной, политической, правовой и криминологической значимости речь пойдет о положении дел в двух наиболее развитых странах, принадлежащих, по сути, к одной системе политического устройства, но разных по всем параметрам, по которым принято анализировать практику смертной казни. Подобных различий немало, они касаются разных тенденций и масштабов применения смертной казни, информационного обеспечения, состояния общественного мнения и т. д.; во многих отношениях ситуация в этой сфере является контрастной. Отсюда и необходимость ее раздельного анализа в каждой из двух стран -- США и Японии. Такой подход, с одной стороны, облегчает восприятие большого массива специфической информации, а с другой -- дает возможность сравнительного анализа тенденций и отдельных показателей, характерных для ситуации в каждой из этих стран.

Смертная казнь в США

В истории законодательства, регламентирующего применение этой меры наказания, есть несколько важных вех, отразившихся на деятельности всей системы уголовной юстиции, динамике общественного мнения, развитии правозащитного движения и в итоге на прошлом и современном положении дел в практике применения смертной казни. Первая из них связана с принятием 4 июля 1776 г. Декларации независимости, в которой указывалось: «Мы почитаем за истину то, что Бог создал всех людей равными, наделив их неотчуждаемыми правами, в том числе правом на жизнь, свободу и стремление к счастью; что обеспечение этих прав есть обязанность правительств...». Другая относится к 1791 г., когда был ратифицирован Билль о правах -- первые десять поправок к Конституции США, одна из которых запрещала «жестокие и необычные наказания» (VIII Поправка). Развитие этих положений шло в законодательстве штатов, где, в частности, вводился запрет на публичные казни (в 1835 г. в Нью-Йорке, а затем и в других штатах), дифференцированные меры ответственности за убийство первой и второй степени, по-разному определялся перечень деяний, наказуемых смертной казнью, отягчающих обстоятельств и т. д. В 1847 г. Мичиган первым из штатов отменил смертную казнь после того, как выяснилось, что казненный осужденный позднее оказался невиновным. Примеру Мичигана в 1853 г. последовали Висконсин и Род Айленд (с тех пор в этих трех штатах смертная казнь не вводилась).

Штаты, законодательство которых предусматривало наказание в виде смертной казни, можно разделить на три группы. В первой из них данная мера наказания хотя и предусмотрена в законе, но в судебной практике долгие годы фактически не применялась. Во второй группе штатов смертная казнь назначалась судом, но такие приговоры практически не приводились в исполнение. В третьей группе штатов смертная казнь применялась и приводилась в исполнение в наиболее широких масштабах. В последние 50 лет внутри каждой из этих групп происходили заметные перемены: одни штаты вводили моратории на вынесение смертных приговоров, другие -- на их исполнение или полностью запрещали смертную казнь, третьи, наоборот, увеличивали интенсивность ее применения.

В федеральном законодательстве США казнь хотя и предусмотрена в качестве наказания за широкий круг преступлений, на практике применялась и применяется крайне редко. В 1994 г. был принят Закон об усилении борьбы с преступностью (The Violence Crime Control and Law Enforcement Act of 1994), в силу которого перечень деяний, наказуемых смертной казнью, насчитывал уже более 60 составов преступлений. Принятый в 1996 г. Закон о борьбе с терроризмом и эффективном применении смертной казни (Anti-Terrorism and Effective Death Penalty Act of 1996) ужесточил положение таких осужденных, ограничив их права на апелляции в федеральные суды. Смертная казнь предусматривается и военными законами (Military Order); ее применение -- прерогатива органов юстиции Вооруженных Сил США.

Наряду с законами штатов и федеральным законодательством в правовом регулировании применения смертной казни значимую роль играют решения Верховного Суда США и верховных судов штатов. В стране прецедентного права эти решения были не только важными ориентирами для судебной практики, но и во многом влияли на изменения в общественных умонастроениях, законодательстве и практике исполнения смертных приговоров. В качестве примеров назовем два решения Верховного Суда США, имевших особо важные политические и правовые последствия; неслучайно без анализа этих решений не обходится ни один из источников, где рассматриваются проблемы смертной казни.

Верховный Суд США 29 июня 1972 г. в решении по знаменательному для уголовной юстиции делу Furman v. Georgia большинством голосов -- пять против четырех -- постановил, что смертная казнь представляет собой «жестокое и необычное наказание», противоречащее VIII и XIV поправкам к Конституции (поскольку, помимо всего прочего, казнь осуществлялась «неприемлемым способом»). Этому решению (сохранившему, кстати, жизнь 601 осужденному) посвящено много американской и зарубежной правовой литературы, огромное количество комментариев деятелей юстиции, сотни диссертаций и специальных исследований. Неслучайно последующий период развития американской уголовной юстиции называют «постфурмановской эрой». Данное постановление Верховного Суда США, конечно, не означало отмену смертной казни, но оно привлекло внимание общественности к фактам произвола и дискриминации при вынесении смертных приговоров, вселяя определенные надежды противникам смертной казни, которые, как вскоре выяснилось, оказались неоправданными. Более того, оно породило обратную реакцию, активизировав усилия сторонников этой меры в законодательных органах штатов и среди деятелей юстиции. Нараставшие в те годы консервативные настроения в обществе привели к тому, что уже через полгода более половины штатов ужесточили свои законы и стали еще чаще выносить смертные приговоры. К 1976 г. в 37 штатах были приняты законы, установившие обязательное вынесение смертного приговора за убийство при отягчающих обстоятельствах.

Рассматривая апелляцию по-другому, не менее знаменательному делу (Gregg v.Georgia), 2 июля 1976 г. Верховный Суд США большинством голосов -- семь против двух -- вынес противоположное решение, указав, что смертная казнь сама по себе не нарушает Конституцию США. Признав, что смертная казнь есть «жестокое» наказание, Верховный Суд отказался признать ее «необычным наказанием», подчеркнув в своем решении, что смертная казнь «не является таким наказанием, которое никогда не может применяться, независимо от обстоятельств совершения преступления, личности преступника и процедуры принятия решения». Вместе с тем Верховный Суд отметил значение строго определенных процессуальных правил вынесения смертного приговора, и главное -- признал требование обязательного назначения смертной казни в законах ряда штатов не соответствующим Конституции страны.

В течение многих десятилетий статистика показывала, что в штатах, применяющих смертную казнь, уровень убийств значительно выше, чем там, где она была запрещена. Этот очевидный и, кстати, до сих пор неизменный статистический факт всегда приводился противниками смертной казни в качестве доказательства ее неэффективности и одного из главных доводов в пользу отказа от нее [1]; [2]. В 1975 г. против этих аргументов выступил экономист И. Эрлих, опубликовавший в ведущем экономическом журнале США статью «Сдерживающий эффект смертной казни: вопрос жизни и смерти». Данная публикация стала мировым бестселлером, популярность которого сохранялась до конца ХХ столетия. Главный вывод из исследования И. Эрлиха сводился к тому, что смертная казнь одного убийцы спасает как минимум пять других человеческих жизней [3]. В основе его теории лежала модель, вошедшая в историю экономической науки как «модель трех вероятностей» -- ареста, осуждения и смертного приговора. Правда, в заключение Эрлих сделал ряд оговорок, указав, что исследование «не доказало сдерживающего эффекта казни», так как результаты могли быть искажены из-за отсутствия данных о тяжести других наказаний за убийство, использования национальной статистики вместо статистики штатов и других недостатков. Эта публикация сыграла важную роль в расширении практики применения смертной казни, а некоторые штаты, ранее от нее отказавшиеся, вновь вернулись к ней.

Ограничим на этом экскурс в прошлое и сосредоточим внимание на современном положении дел, где формируются существенно иные, чем в ХХ в., тенденции практики применения и исполнения смертной казни.

В XXI в. законодательство и практика применения смертной казни претерпели существенные изменения, выразившиеся во все более очевидных тенденциях к значительному снижению числа смертных приговоров и еще более заметному снижению числа казней. На фоне этих тенденций и в условиях обострившейся конфронтации различных политических сил в США идут жаркие дискуссии по поводу сохранения смертной казни, а на верхних этажах власти и судебной системы, причем не только на уровне штатов, но и на федеральном уровне, все чаще приходится отвечать на сложные юридические, философские и этические вопросы о жизни и смерти, главный из которых: вправе ли государство лишать человека жизни? Не менее остро стоит и вопрос о том, как сделать исполнение приговора менее болезненным и исключить физические страдания осужденного, с чем прямо сказано в Восьмой поправке к Конституции США. В целом проблема давно разделила страну и политические классы. Отношение к тому, имеет ли государство право осуждать человека к смерти, стало одним из маркеров, по которому либералы и консерваторы отличают «своего». В этих условиях США балансируют между сохранением и отказом от смертной казни. Аргументы ее сторонников и противников за последние два века принципиальных изменений не претерпели. Противники указывают на ее неэффективность в деле предупреждения убийств; сторонники по-прежнему утверждают, что в случае отмены смертной казни число убийств было бы значительно выше. Впрочем, это лишь один из многих аспектов острой полемики, где в ближайшей перспективе рассчитывать на достижение консенсуса, компромисс рационального и эмоционального довольно трудно.

Сегодня смертная казнь в стране разрешена в 27 из 50 штатов; в 23 штатах она отменена или на нее введен мораторий. Об изменениях в отношении к этой мере наказания говорит и тот факт, что только за последние годы о ее запрете было объявлено в семи штатах США. В 2016 г. такое решение вынес Верховный Суд штата Мэриленд, в 2018 г. мораторий на казни был введен в Колорадо, Орегоне, Пенсильвании и Вашингтоне. Весной 2019 г. о запрете смертной казни было объявлено в Нью-Гэмпшире и Калифорнии, где смертные приговоры не исполнялись 15 лет и содержалась четверть осужденных в стране «смертников». Объявляя об этом решении, губернатор штата Г. Ньюсом сделал заявление, суммирующее всю совокупность доводов противников смертной казни: «Наша система смертной казни с любой точки зрения не работает. Она дискриминационна по отношению к подсудимым с психическими заболеваниями, чернокожим и латиноамериканцам, а также к тем, кто не может позволить себе хорошего адвоката. Она не улучшает общественную безопасность и не является фактором, сдерживающим преступность. Она тратит впустую миллионы долларов налогоплательщиков. Она необратима, и в случае человеческой ошибки исправить уже ничего нельзя» [4]. Это решение сохранило жизнь 737 «смертникам», которым суд назначил другие меры наказания.

Пока политики и законодатели в штатах ведут полемику, а федеральная бюрократия стремится сохранять статус-кво, судебная практика все более последовательно идет своим путем. В 2015 г. Б. Обама первым из президентов посетил тюрьму в Северной Каролине, где резко критиковал условия содержания осужденных и практику суровых наказаний. Он распорядился принять меры к реформе уголовной юстиции, в том числе практики применения казни. Однако череда отставок министров юстиции и саботаж федеральных чиновников в ожидании смены власти заблокировали эти меры. По традиции, уходя с поста, Б. Обама помил овал две тысячи осужденных (больше всех президентов). Придя к власти, Д. Трамп призвал Верховный Суд США к ужесточению судебной практики, в том числе ускорить казнь 62 осужденных федеральным судом (за эти годы казнили лишь двух осужденных). На это указывают и данные статистики, Они, как нигде в мире, широко публикуются Министерством юстиции и Death Penalty Information Center, на сайте которого всегда можно получить любую информацию об осужденных, о приговорах и казнях (их расписание составлено на несколько лет вперед) (рис. 1).

Рис. 1. Динамика смертных приговоров в США в 1998--2019 гг.

Как видно, динамика смертных приговоров характеризуется тенденцией к их последовательному снижению; за 20 лет их количество сократилось в 8 раз и достигло минимума за современную историю применения смертной казни. В эти же годы число убийств оставалось стабильным, и лишь в 2015--2018 гг. возросло. Соответственно, уровень убийств вырос с 4,4 до 5,3. Однако это данные о динамике убийств в целом [5]; они не позволяют судить о динамике убийств с отягчающими обстоятельствами, и потому говорить о корреляции убийств и смертных приговоров нельзя. Первый из этих динамических рядов можно считать лишь общим фоном, не оказывающим сколько-нибудь заметного влияния на практику вынесения смертных приговоров.

Снижение числа смертных приговоров, казалось бы, должно сократить число казней; однако здесь следует различать перспективу и ретроспективу. Дело в том, что специфика исполнения таких приговоров связана с длительным периодом ожидания казни, который, в свою очередь, обусловлен длительным рассмотрением неограниченного числа апелляций на ранее вынесенный приговор. В итоге даже после решения Верховного Суда США исполнение утвержденного приговора может затянуться на годы, в связи с чем исполнение приговоров, вынесенных в последние несколько лет, следует, на наш взгляд, оценивать как менее перспективное, и значит, есть основания рассчитывать на дальнейшее сокращение числа казней. Этот прогноз подтверждают и данные о казнях за первые четыре месяца 2020 г.

Как видно из рисунка 2, за 20 лет количество казней сократилось в 4,5 раза. Их снижение наряду с продолжающимся вынесением смертных приговоров приводят к росту числа «смертников» в тюрьмах («накопительный эффект»). К 2020 г. этот показатель (Death Row) составил 2 780 человек (в том числе 57 женщин).

Рис. 2. Динамика казней в США в 1976--2019 гг.

Далее следует отметить ряд особенностей практики применения смертной казни в США. К их числу относятся: а) расовая дискриминация обвиняемых и их жертв; б) социальное неравенство; в) непостоянство и произвол при назначении и выборе способа исполнения наказания; г) географическое неравенство (разная распространенность и интенсивность казней в штатах); д) применение смертной казни к душевнобольным и несовершеннолетним, а также нарушение прав иностранных граждан [6, c. 205--208]; е) отсутствие ограничений на апелляции и, как следствие, дл и- тельные сроки ожидания казни; ж) высокая стоимость расходов на процессы по преступлениям, наказуемым казнью; з) растущее число судебных ошибок и рост числа оправданных осужденных.

С 1976 г. в США казнили 22 несовершеннолетних; с 2005 г. после подписания международной конвенции таких казней не было, а в отношении душевнобольных и умственно отсталых этот запрет иногда еще нарушается.

По данным на начало 2020 г. среди казненных 34 % -- афро-американцы, 8,5 % -- латиноамериканцы и 56 % -- белые; среди жертв белые составляют 76 %, а на долю афроамериканцев приходится 15 %; наконец, среди ожидающих казни афроамериканцы и белые распределяются поровну -- по 42 %. Чтобы представить масштабы дискриминации по расовому признаку, достаточно указать, что численность афроамериканцев среди всего населения США составляет лишь 12 %, тогда как доля белых в 6 раз больше.

Другая особенность состоит в различной интенсивности применения смертной казни в разных регионах и разных штатах страны. Из 1 517 казней с 1976 г. -- 1 242 (или 80 %) приходятся на долю южных штатов, где гораздо шире распространены консервативные настроения. При этом 50 % всех казней приходится на долю четырех южных штатов -- Техаса, Виржинии, Оклахомы и Флориды; 30 % казней проводится в Техасе. Географические различия в интенсивности применения казни сохраняются десятилетиями.

Ранее уже отмечалось, что уровень убийств значительно ниже в тех штатах, где смертная казнь не применяется (и наоборот), хотя, с другой стороны, прямая корреляция между уровнем убийств и частотой применения смертной казни отсутствует. В связи с этим отметим, что ныне при среднем по стране уровне убийств (5,0) данный показатель в соответствии с принятым в США административно-территориальным делением составляет: на Юге -- 6,0; на Западе -- 4,1; на Северо- Востоке -- 3,4.

О продолжительности апелляционных процедур и, следовательно, о длительности ожидания казни уже говорилось; добавим, что эти сроки варьируются в широком диапазоне. Из четырех казненных в первые три месяца 2020 г. один ожидал казни 21 год, а второй -- 34 года. Сегодня срок ожидания казни составляет в среднем 14 лет.

Американские юристы часто отмечают, что отсутствие ограничений на подачу апелляций служит дополнительной гарантией обоснованности смертного приговора. Такие гарантии, несомненно, являются важными, поскольку постоянные исследования выявляют новые факты судебных ошибок (особенно широко распространенных в прошлом). Сегодня в стране насчитывается 167 человек, оправданных судом, в отношении которых ранее вынесенные смертные приговоры (с 1976 г.) оказались по разным причинам ошибочными; исследователи составили даже классификацию этих причин (фальсификация доказательств; отсутствие доказательств вины; «человеческая» ошибка судьи; доказанность невиновности тестами ДНК; выявление подлинного преступника и т.д.). В среднем в США ежегодно оправдывают 5 осужденных. Этот факт сам по себе является еще одним из весомых аргументов в пользу отказа от данной меры наказания.

Не менее важным доказательством противников смертной казни служит чрезвычайно высокая стоимость уголовного процесса по преступлениям, наказуемым смертной казнью, и еще большая стоимость расходов на исполнение этих приговоров. Так, в Оклахоме расходы на подобные процессы в 3,2 раза выше, чем по делам, где смертная казнь не предусмотрена, а в Канзасе -- в 4 раза. В Делавэре каждый такой процесс обходился налогоплательщикам штата в среднем в 2,4 млн долларов. Во многих штатах стоимость расходов на казни в последние годы выросла в три раза. За 40 лет применения смертной казни в Калифорнии потрачено около 5 млрд долларов, хотя с 1978 г. здесь казнили 13 осужденных, а в последние 15 лет, как отмечалось, казней вообще не было. Между тем налогоплательщики штата ежегодно платили 150 млн долларов на поддержание системы смертной казни, хотя эти средства могли бы компенсировать расходы на исполнение наказания в виде пожизненного заключения и содержание служб пробации и надзора за досрочно освобожденными из тюрем.

Исполнение смертных приговоров находится на стыке политических, экономических, правовых, моральных, нравственных, технологических, психологических, этических и других проблем. К сказанному о политических проблемах следует добавить всплески активности законодателей штатов в ходе выборных компаний, в том числе обострения политической борьбы между республиканцами и демократами, демонстрацию самостоятельности и независимости штатов от федеральной власти в выборе законодательных решений и отправлении правосудия. Дают о себе знать правовые проблемы, тем более что каждый штат имеет свой перечень способов исполнения смертного приговора, часть из которых Верховным Судом США в разное время признавались противоречащими Конституции. Между тем в Юте вернулись к расстрелам и исполнителям из добровольцев, в Теннеси -- к электрическому стулу, в Аризоне -- к газовой камере, в Оклахоме планируют свои нововведения; они поддерживаются и демократами, и республиканцами (первыми по соображениям «моральным», вторыми -- по экономическим).

Правовые проблемы пересекаются с технологическими. Они связаны, в частности, с дефицитом компонентов для смертельной инъекции (она применялась в 80 % казней), отказом ряда национальных и европейских компаний от поставки этих компонентов по этическим соображениям. Не менее остро стоят моральные и этические проблемы, в том числе проблемы профессиональной врачебной этики, связанные с необходимым участием в казнях медицинского персонала (национальная врачебная ассоциация в категорической форме выступает против); специалисты думают о том, как сделать исполнение приговора менее мучительным и болезненным, тем более что все это осложняется опытом неудачного применения инъекции.

В апреле 2019 г. Верховный Суд США по апелляции осужденного Р. Баклю вынес решение, которое не гарантирует безболезненного исполнения приговора. Баклю пытался оспорить способ казни, указывая, что инъекция -- это мучительный способ казни, противоречащий Конституции. Верховный Суд счел доводы осужденного необоснованными, отметив, что мучительные наказания -- это те, что дополнительно увеличивают страдания или унижают осужденного. Это, однако, не означает, указал Верховный Суд, что казнь должна быть безболезненной, а власти штата вовсе не собираются причинять ему мучение и унижение. Иначе говоря, болезненные ощущения при инъекции не могут служить препятствием для исполнения приговора, тем более что причинение боли не является намеренным (это решение принято большинством с перевесом в один голос). Можно, конечно, сказать, что доводы Верховного Суда США -- казуистика. Но очевидно, что отказ от смертной казни избавит общество от необходимости размышлять на такие темы. Кстати, об обществе. Все сказанное об истории и особенностях института смертной казни в США, все, что за два века «пережевано» прессой, а затем телевидением и Интернетом, все, что и ныне ежедневно и в огромных дозах «жуется» политиками и деятелями юстиции, потерпевшими от преступлений и правозащитниками, -- словом, все, что применительно к рассматриваемой проблеме озвучивает гигантская индустрия информации, оказывает ощутимое влияние на мировосприятие, изменение общественных умонастроений, в том числе на отношение людей к смертной казни. Анализ этой самостоятельной проблемы выходит за пределы статьи; ей посвящены другие исследования и публикации автора [7]; [8]. Ограничимся лишь кратким описанием показателей данного социально-психологического феномена.

Как показывают итоги опросов общественного мнения, проведенных Национальным исследовательским советом, 88 % американцев сейчас считают, что применение смертной казни не снижает уровня убийств (иного мнения придерживаются лишь 5 %). Схожие результаты показывают и другие исследования. По опросам Института Гэллапа, более 60 % респондентов отдают предпочтение такой мере наказания за убийство, как пожизненное лишение свободы без права на досрочное освобождение (этот показатель остается стабильным в течение 10 лет). В целом отношение к смертной казни, как показывают опросы ABC News и Washington Post, все заметнее меняется. В последние три года доля тех, кто поддерживает применение смертной казни, впервые снизилась с 46 до 35 % -- это самый низкий показатель за полувековую историю социологических наблюдений.

Итак, США, как уже отмечалось, еще балансируют между сохранением и отменой смертной казни. Хотя федеральная власть предпочитает как минимум сохранение status-quo, похоже на то, что институт смертной казни постепенно умирает. Другое дело, что его кончина будет, скорее всего, медленной и довольно болезненной...

Смертная казнь в Японии. Архаика в стране роботов

В отличие от США показатели смертных приговоров, числа казненных и лиц, ожидающих казни, здесь во много раз ниже. Можно сказать, что по масштабам такое сравнение похоже на эффект перевернутого бинокля. Как и в США, они во многом производны от состояния криминальной ситуации, уровня насилия и убийств, за совершение которых может быть назначена смертная казнь. Объем информации о ее применении здесь тоже меньше, ибо до начала 2000-х гг. все, что связано с этой мерой наказания, было окутано плотной завесой секретности и обсуждению в обществе не подлежало.

Что же происходит в Японии последние 20 лет и какие сегодня тенденции в данной сфере? Отметим, что за эти годы число преступлений снизилось в 2,3 раза; на таком фоне число убийств сократилось в 1,6 раза (с 1 250 до 890 в год), а уровень убийств, который является общепринятым индикатором общественной безопасности, снизился почти в 3 раза -- с 0,9 до 0,3 [9]; [10].

Если в США смертная казнь может быть назначена только за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, то в Японии такое наказание (shikei) предусмотрено в санкциях 11 статей Уголовного кодекса (УК) 1907 г. (в редакции закона № 91 от 12.05.1995): за государственные преступления, убийство, грабеж, повлекший тяжкие последствия, изнасилование, поджог и др. При этом лишь в ст. 81 УК смертная казнь предусмотрена как безальтернативная мера наказания. В статье 199 УК говорится: «Тот, кто убил человека, наказывается смертной казнью либо бессрочным лишением свободы с принудительным физическим трудом или на срок не менее трех лет». Как видно, закон устанавливает довольно широкий диапазон санкций за убийство, а процессуальные нормы дают суду возможности для выбора меры наказания, соответствующей обстоятельствам конкретного уголовного дела и личности виновного. Другое дело, что ныне в судебной практике оно, как правило, назначается за убийство двух или более лиц, а также за грабеж, сопряженный с убийством или изнасилованием.

В целях борьбы с так называемыми чудовищными убийствами (heinous murder) 1 декабря 2004 г. был принят Закон об усилении ответственности за убийство при особо отягчающих обстоятельствах, который, сохраняя смертную казнь, повысил нижние и верхние пределы санкций и увеличил срок отбывания лишения свободы для получения права на ходатайство о досрочном освобождении (10 лет). Такое решение было связано с тем, что с начала 2000-х гг. участились убийства с большим числом жертв. Здесь сложилось «противоречие» между снижением преступности, относительной стабильностью числа убийств и хаотическими «чудовищными» убийствами, поскольку они обусловлены разным сочетанием ситуативных факторов и внезапными обострениями в психике убийц. Рост распространенности таких деяний сформировал одну из особенностей убийств -- массовость жертв. Главное Управление полиции (NPA) указало на типичный характер этих убийств, где жертвами, как правило, становятся старики, дети и женщины.

30-летний У. Сатоси, работник дома престарелых для душевнобольных и инвалидов, в 2016 г. во время ночного дежурства убил 19 спавших инвалидов, двух дежурных санитаров и поджег помещение. По сообщению Агентства The Jiji Press, 16 марта 2020 г. окружной суд Йокогамы приговорил его к смертной казни.

В мае 2019 г. в городе Кавасаки (префектура Канагава) 50-летний мужчина, вооруженный ножами, напал на группу детей и родителей, ожидавших автобус, убил двух детей, ранил 18 детей и родителей, а затем свершил самоубийство.

Широкое использование ножей, мечей и другого холодного оружия -- еще одна из особенностей убийств в Японии. Дело в том, что здесь наряду с Уголовным кодексом действует ряд так называемых специальных законов. Один из них, важный в социально-политическом и историко-культурном плане и принятый еще в 1858 г., установил строжайший запрет на хранение и применение огнестрельного оружия, нарушение которого влечет серьезные наказания. Неслучайно здесь самые низкие в мире показатели жертв подобных убийств. По данным NPA, в 2017 г. при таких преступлениях в Японии погибли 3 человека, а в США -- 15 612 человек [11].

Об адекватности японской судебной практики по делам об убийствах судить трудно, поскольку в большинстве таких дел тяжесть приговора или, что здесь не редкость, его относительная мягкость -- вопрос факта, который обусловлен обстоятельствами конкретного дела и личностью виновного. Это особенно очевидно в практике смертных приговоров, где нельзя говорить о какой-то заметной тенденции. Ежегодное число смертных приговоров в разные годы XXI в. колеблется в относительно широком коридоре -- от 4 до 20; судя по многолетнему снижению преступности и числа убийств, оно практически никак не связано с динамикой тяжких преступлений и зависит, что было отмечено ранее, лишь от обстоятельств конкретного дела. Поэтому с учетом их эпизодичности можно сказать, что в целом практика вынесения смертных приговоров носит спорадический, «разовый» характер. За 20 лет вынесено около 200 приговоров; их число меняется, поскольку больше 25 % приговоров после апелляций были заменены другими наказаниями [12; 13]. За те же годы в США вынесено 1 939 смертных приговоров, т. е. в 10 раз больше. Из диаграммы (рис. 3) видно, что с 2000 по 2019 гг. в Японии казнили 94 осужденных; при этом в 2008 г. (впервые за 30 лет), как и в 2018 г., зафиксированы пиковые показатели казней (15), хотя в обоих случаях они были связаны с разными факторами.

Рис. 3. Динамика казней в Японии в 2000--2019 гг.

Что именно произошло в 2018 г., почему за год (и именно в этот год) число казней выросло в четыре раза? Причины такой метаморфозы никак не были связаны ни с ростом преступности, ни с ростом убийств. Наоборот, к 2018 г. страна подошла с самыми низкими показателями криминала за 70 лет; уже более десяти лет она признана самой безопасной страной в мире. Все оказалось куда прозаичнее. Во-первых, накануне очередных парламентских выборов резко возросла активность общественности, которая требовала казни членов секты «Аум Сенрике», осужденных почти 20 лет назад. Во-вторых, в связи с предстоящей в 2019 г. сменой императора власти хотели провести намеченные казни раньше, чтобы не омрачить торжества по случаю инаугурации нового формального главы государства. Наконец, были и политические причины, связанные с критикой японской системы правосудия за рубежом и необходимостью улучшения имиджа страны в глазах мирового сообщества перед предстоящими в 2020 г. Олимпийскими играми в Токио. В итоге в июле 2018 г. были казнены 15 осужденных. Что же до запланированного на 2019--2020 гг. моратория, то он был прерван уже в конце 2019 г., когда казнили 3 осужденных.

Итак, за 20 лет в Японии казнили 94 осужденных (в США -- 902, или в 10 раз больше). Как видно, в сравнении с другими странами смертная казнь в Японии во многом носит символический характер.

Некоторые особенности имеет и процедура исполнения смертных приговоров. В Японии все, что с этим связано, находится в исключительной компетенции министра юстиции. Только он подписывает приказ о казни и по своему усмотрению решает, кого и когда следует казнить. За 20 лет было несколько министров, которые в силу своих взглядов на эту меру наказания не подписали ни одного приказа о казни. Поскольку исполнение таких приговоров носит произвольный характер, о дате казни осужденные не знают; им сообщают об этом за несколько часов, а их родственникам и СМИ -- спустя несколько дней. Сроки исполнения приговоров здесь также весьма продолжительные (в среднем 16 лет), но режим и условия содержания «смертников» максимально суровые. Сегодня в тюрьмах Японии в ожидании казни содержатся 110 осужденных (в 25 раз меньше, чем в США) [14].

Несмотря на участие в конвенции, запрещающей казни психически больных, в Японии при назначении и исполнении смертных приговоров «заморачиваться» психическим состоянием виновного не принято, тем более что растущий ригоризм массового сознания и играющие на эмоциях людей СМИ подталкивают к таким решениям. В США их принимают тоже не ангелы, но в последние годы они становятся скандальными. И все же судебная практика идет своим путем, не оглядываясь на международные акты. Похоже, прав был А. Эйнштейн, заметив, что «международные законы существуют только в сборниках международных законов».

В Японии, в отличие от США, не принято говорить о судебных ошибках, природе и истоках этой проблемы. Из зарубежной литературы известно лишь о пяти экстраординарных фактах, относящихся к середине 1980-х и началу 1990-х гг.; их объединяют вынужденные признательные показания обвиняемых и сверхдлительные сроки ожидания казни. Так, О. Масару провел в камере «смертников» 46 лет (Японии до сих пор принадлежит этот мировой «рекорд»); девять раз он подавал жалобы, указывая, что дал признательные показания по обвинению в убийстве под пытками, и лишь перед смертью его освободили в связи с отсутствием достаточных доказательств. Такой же была история И. Хакамаде с той разницей, что до освобождения он ожидал казни всего лишь на год меньше. В целом эта проблема связана с многими недостатками японской машины правосудия, основные узлы которой явно не соответствуют традиционному японскому качеству, присущему другим сферам производства и социальной практики. смертный казнь преступность право

Причин подобного положения дел довольно много, хотя они лежат в разной плоскости. Несмотря на резкую критику международных организаций, полиция до сих пор имеет право задерживать подозреваемого на срок до 23 дней в полной изоляции и без допуска адвоката, когда для подозреваемых, подвергаемых непрерывным допросам, признательные показания становятся единственным выходом. Неслучайно такую практику часто называют «заложническим правом» [15]. Судьи полностью доверяют следователям и, невзирая на презумпцию невиновности, как правило, без раздумий дают санкцию на арест. В целом в стране аресту подвергаются 30 % подозреваемых в преступлении; при этом лишь в 3,4 % дел суды отказали в санкции на арест. В итоге факт ареста уже сам по себе означает виновность подозреваемого. Особо ощутимы отсутствие правовых традиций, достаточного уровня образования, научного обеспечения правосудия и главное -- острая нехватка адвокатов, способных к участию в уголовном процессе, их материальная незаинтересованность и весьма низкая квалификация (в отличие от «цивилистов»). В Японии вообще всего лишь около 40 тысяч адвокатов, тогда как в США, например, больше 990 тысяч. В начале 2000-х гг. квалификационные экзамены успешно сдавали 2--3 % из тех, кто хотел поступить в ассоциацию адвокатов; в 2018 г. -- лишь 26 %. На таком общем фоне всесильному обвинению обеспечивается 99,9 % успеха, оправдательным приговорам остаются уникальные для планеты 0,03 % [16]; [17]. В 50 % случаев судьи приходят к выводу об «отсутствии рациональных оснований» для отмены решений суда первой инстанции, поэтому, как отмечают знаменитые ученые-процессуалисты М. Тошикуни и К. Мураока, «тропинка к повторному рассмотрению дела оказывается слишком узкой».

В отличие от ситуации в США проблема смертной казни в Японии находится далеко за пределами общественной дискуссии, ибо обсуждать ее вообще не принято. Массовое сознание японцев, основанное на конформизме и давних традициях общины, старается не замечать и обходить ее стороной. Между тем опросы общественного мнения, проводимые Канцелярией кабинета министров, показывают, что 80--85 % населения поддерживают сохранение смертной казни. Здесь в этом плане особая политическая культура, которая сформировалась под влиянием общинного сознания, национальной психологии и менталитета и поддерживается властью через средства массовой информации. Примечательно, что в канун 2019 г., отвечая на критику в зарубежной прессе, министр юстиции Такаси Ямасита заявил: «Власти Японии считают разговоры об отмене смертной казни неуместными». Как видно, ближайшие перспективы применения этого института в Японии весьма существенно отличаются от его основных тенденций и общественных умонастроений в США.

Литература

1. Acker J., Bohm R., Lanier C. America's Experiment with Capital Punishment. Reflections on the Past, Present, and Future of the Ultimate Penal Sanction. Carolina Academic Press, 1998. 774 p.

2. Hood R. The death penalty: a worldwide perspective / 3^rd ed., rev. and updated. London: Oxford University press, 2002. X, 316 p.

3. Ehrlich I. The Deterrent Effect of Capital Punishment: A Question of Life and Death // American Economic Review. 1975. Vol. 65. P. 397--417.

4. Index AI -- ACT 50/1847/2020. P. 7.

5. Квашис В. Е. Основные показатели и тенденции преступности в США // Виктимология. 2019. № 1. С. 9--13.

6. Квашис В. Е. Куда идет смертная казнь -The death penalty: where is it going: мировые тенденции, проблемы и перспективы. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2011. 606 с.

7. Квашис В. Е. Смертная казнь и общественное мнение // Государство и право. 1997. № 4. С. 50--56.

8. Kvashis V. Die Todesstrafe in Russland. Zur Aktualitat der Todesstrafe. Interdisziplinare und globale Perspektiven. Berlin Verl., 2002. P. 357--374.

9. Квашис В., Морозов Н. Основные тенденции преступности в Японии // Уголовное право. 2015. № 2. С. 131--134.

10. Морозов Н. А. Япония: Преступность и уголовная политика / под ред. и вступ. ст. В. Е. Квашиса. СПб.: Юрид. центр, 2016. 400 с.

11. Современный взгляд на Японию: сайт. (дата обращения: 15.03.2020).

12. Acker J., Bohm R., Lanier C. America's Experiment with Capital Punishment. Reflections on the Past, Present, and Future of the Ultimate Penal Sanction. Carolina Academic Press; 1998: 774.

13. Hood R. The Death Penalty. A Worldwide Perspective. London: Oxford University Press; 2002: X, 316.

14. Ehrlich I. The Deterrent Effect of Capital Punishment: A Question of Life and Death. American Economic Review. 1975; 65: 397--417.

15. Index AI -- ACT 50/1847/2020: 7.

16. Kwashis V. E. Main indicators and trends of crime in the USA. Victimology. 2019; 1: 9--13.

17. Kwashis V. E. Where the death penalty goes. World problems, trends and prospects. Saint Petersburg: Juridical Center Press; 2011: 606.

18. Kwashis V. E. Capital punishment and public opinion. State and law. 1997; 4: 50--55.

19. Kvashis V. The death penalty in Russia. On the topicality of the death penalty. Interdisciplinary and global perspectives. Berlin publishing house; 2002: 357--374.

20. Kwashis V., Morozov N. Main trends of crime in Japan. Criminal law. 2015; 2: 131--134.

21. Morozov N. A. Japan: Crime and Criminal Policy. Ed. V. E. Kvashis. Saint Petersburg: Center Press; 2016: 398.

22. Modern view of Japan: website. Available from: Accessed: 15 March 2020.

23. Квашис В. Е. Смертная казнь. Мировые тенденции, проблемы и перспективы. М.: Юрайт, 2008. 800 с.

24. White Paper on Crime, 2018. Tokyo, 2019.

25. Квашис В. Е. Архаика в стране роботов. Смертная казнь в Японии как политический феномен // Общество и право. 2019. № 2. С. 12--17.

26. Кэйити М., Тосикуни М. Размышления о «заложническом праве», ложных обвинениях, повторном рассмотрении дел и системе смертной казни // Современный взгляд на Японию: сайт. (дата обращения: 15.03.2020).

27. Квашис В. Е. О некоторых особенностях правосудия в Японии и России (сравнительно-правовое исследование) // Научный портал МВД России. 2019. № 1. С. 28--36.

28. Johnson D., Hirayama M. Japan's Reformed Prosecution Review Commission: Changes, Challenges, and Lessons // Asian Journal of Criminology. 2019. № 14. P. 77--102.

29. Kvashis V. E. Death penalty. World trends, problems and prospects. Мoscow: Jurayt; 2008: 800.

30. White Paper on Crime, 2018. Tokyo; 2019. Accessed: 10 March 2020.

31. Kvashis V. E. Archaic in the country of robots. Society and law. 2019; 68 (2): 12--17.

32. Kaiti M., Toshikuni M. Reflections on "hostage law", false charges, retrial and the death penalty system. Modern view of Japan: website. Accessed: 15 March 2020.

33. Kvashis V. E. On Some Peculiarities of Justice in Japan and Russia (Comparative Legal Study). Scientific Portal of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation. 2019; 1: 28--36.

34. Johnson D., Hirayama M. Japan's Reformed Prosecution Review Commission: Changes, Challenges, and Lessons. Asian Journal of Criminology. 2019; 14: 77--102.

Размещено на Allbest.ru