О комплементарности территориальной самоидентификации

Размещено на http://www.allbest.ru/

О комплементарности территориальной самоидентификации

Г.И. Осадчая,

И.В. Лескова,

Аннотация: исследование, лежащее в основе данной научной статьи, опираясь на результаты, полученные опытным путем в рамках проекта «Социально-политическое измерение евразийской интеграции», направлено на анализ характера интеграции трудовых мигрантов в принимающие сообщества московского мегаполиса и изучение степени комплементарности территориальной самоидентификации граждан государств - членов Евразийского экономического союза (ЕАЭС), проживающих и работающих в московском мегаполисе. Исследуются факторы, влияющие на характер складывающихся взаимоотношений между представителями принимающего сообщества и мигрантами из стран - участниц ЕАЭС. Предложен оригинальный авторский взгляд на вопрос о необходимости распределения миграционных потоков на территории России с учетом степени комплементарности территориальной самоидентификации принимающего сообщества и мигрантов. Представлена авторская модель социологического инструментария для изучения вза- имосоответствия самоидентификационных характеристик мигрантов и членов принимающих сообществ.

Ключевые слова: комплементарность, граждане государств - членов Евразийского экономического союза, принимающее сообщество, территориальная самоидентификация, межэтническое, межэтнические отношения и установки.

G.I. Osadchaya,

doctor of sociological sciences, professor, head of the Eurasian Integration

Research Center, Institute of Social and Political Studies of the Russian Academy of Sciences, Moscow.

I.V. Leskova,

doctor of sociological sciences, professor, professor of the department

of sociology, Russian State Social University, Moscow.

On the Complementarity of Territorial Identity

Annotation: the study, which is the basis of this scientific article, based on the results obtained empirically in the framework of the project «Socio-political dimension of Eurasian integration», is aimed at analyzing the nature of the integration of labor migrants in the host communities of the Moscow metropolis and studying the degree of complementarity of territorial self-identification of citizens of the member States of the Eurasian Economic Union (EAEu), living and working in the Moscow metropolis. The factors influencing the nature of the relationship between the representatives of the host community and migrants from the EAEU member States are studied. The author offers an original view on the need for the distribution of migration flows in Russia, taking into account the degree of complementarity of territorial self-identification of the host community and migrants. The article presents the author's model of sociological tools for studying the mutual correspondence of self-identification characteristics of migrants and members of receiving communities.

Key words: complementarity, citizens of the member States of the Eurasian Economic Union, host community, territorial self-identification, interethnic, interethnic relations and attitudes.

Постановка проблемы

Характер интеграции трудовых мигрантов в принимающие сообщества связан со степенью комплементарности территориальной самоидентификации, характерной для коренного населения встречающего общества и преимущественно воспроизводящейся в среде конкретных этнотерриториальных групп мигрантов, т.е. характерной для соответствующих групп мигрантов.

Если нормативная самоидентификация в среде принимающего сообщества и среде мигрантов комплементарна - одинакова или близка по смыслосодержанию, - то процессы совместной жизнедеятельности мигрантов и местного населения близки к конструктивизму и не имеют агрессивный и конфликтогенный характер [2; 8; 9; 20]. В случае если самоидентификация в среде принимающего сообщества и среде мигрантов не комплементарна и разнится существенным образом, то процессы совместной жизнедеятельности мигрантов и местного населения не конструктивны и могут иметь явно (или скрыто) деструктивный и конфликтогенный характер.

Соответственно, миграционная политика, особенно в той ее части, которая связана с размещением мигрантов на территориях внутри страны, должна учитывать как параметры обозначенной комплементарности территориальной самоидентификации, так и тот факт, что представители любого из возможных нормативных типов территориальной самоидентификации преимущественно воспроизводятся на каждой конкретной территории в среде принимающего населения и в среде присутствующих там мигрантов [5;13; 17; 19].

В качестве дополнительного фактора, влияющего на характер складывающихся взаимоотношений между представителями принимающего сообщества и мигрантами, может выступать ориентация последних на ассимиляцию или же на использование принимающей территории для решения собственных материальных (или иных социальных, экономических, политических) проблем с тем, чтобы в последующем ее покинуть.

Методология и методика

На примере межнационального согласия граждан государств - членов Евразийского экономического союза (ЕАЭС) были исследованы установки межэтнического характера на предмет солидарности, суждений и оценок о процессах интеграции, социального самочувствия и социального настроения. Методическая стратегия вобрала в себя комбинирование количественных и качественных методов социологического анализа. Основанием для анализа и дискуссий об уровне и характере межэтнического согласия граждан государств - членов ЕАЭС в московском мегаполисе послужили сформированные интервью с гражданами государств - членов ЕАЭС¹.

Фокусированное интервью осуществлялось на основании инструментария, обеспечившего углубленную и всестороннюю интерпретацию результатов количественного исследования межэтнических отношений граждан государств - членов ЕАЭС в московском мегаполисе.

В целях верификации точности и качества выполнения полученных результатов на всех этапах анализа осуществлялось сопоставление данных с количественными и качественными исследованиями более ранних периодов¹.

Обсуждение

Комплементарность территориальной самоидентификации, свойственная коренным жителям принимающего сообщества, по большей части характерна и зафиксирована в среде этнотерриториальных групп мигрантов.

В опубликованных ранее материалах работ известных исследователей - З.А. Жаде [4], М.П. Крылова [6;7], Л.В. Сагитовой [11], Л.В. Сверкуновой [12], А.Г. Смирновой [14], Л.В. Смирнягина [15], Р.Ф. Туровского [16] - и ряда других ученых исследуются различные политические, социальные, социогеографические аспекты территориальной идентичности населения, раскрываются и интерпретируются закономерности проявления соответствующих феноменов в географическом и социальном пространстве.

В частности, М.П. Крыловым были установлены различия в самоидентификации жителей российских территорий по мере продвижения «с Юга на Север» и «с Запада на Восток». Так, например, для представителей титульных народов Северного Кавказа характерна семейноклановая самоидентификация, на фоне которой проявляется несколько менее интенсивная этнонациональная идентификация. Для этнических русских, населяющих эти же территории и Краснодарский край, более характерно отождествлять себя с таким понятием, как «южане». Подобная же схема самоидентификации распространена среди этнических русских, некоренного населения Восточной Сибири и территорий Крайнего Севера. Данным этносам по-прежнему свойственно и близко территориально-региональное отождествление с такими самоназваниями, как «северяне», «сельдюки» и им подобные. Если же обратиться к большим городам, то среди местного населения мы можем встретить «москвичей», «архангелогородцев», «курян», «питерцев» (или «ленинградцев»), «кемеровчан» и т.д. Зафиксируем тот факт, что вне зависимости от региональной принадлежности более-менее крупного города его жители склонны отождествлять себя именно со своим городом (территориальнопоселенческая идентификация), а не с той большой территорией, на которой он расположен. Преимущественно в среде населения Москвы и Санкт-Петербурга весьма распространена самоидентификация «гражданского характера», связанная с восприятием индивида в качестве гражданина своей страны - «россиянина» (или «русского» в этом же значении); одновременно, например, проживающие в Москве коренные москвичи-татары часто склонны к самоидентификации именно по этнонациональному признаку.

Обратимся к анализу консолидационного и солидарного потенциала у граждан государств - членов ЕАЭС вокруг интеграционных установок Евразийского экономического союза.

Что же можно наблюдать в области самоидентификации приезжих трудовых мигрантов из стран - участниц ЕАЭС? Согласно обозначенным выше исследованиям шкала идентификации граждан России (москвичей) может быть представлена графически (схема 1).

Схема 1

Шкала идентификации граждан России (москвичей)

Подчеркнем, только 4,1% граждан России идентифицируют себя с представителями своей национальности, что в 3,5 раза меньше по сравнению с ответами приезжих из стран - членов ЕАЭС.

Шкала идентификации мигрантов - граждан государств - членов ЕАЭС представлена ниже (схема 2).

Схема 2

Шкала идентификации мигрантов - граждан государств - членов ЕАЭС

Отметим, этническая идентичность в большей степени актуализирована в среде граждан Армении.

В целом с Евразийским экономическим союзом идентифицировали себя 2,3% москвичей и 11,8% приезжих из стран - членов ЕАЭС. 12,3% граждан Казахстана и 19,1% граждан Кыргызстана идентифицируют себя с ЕАЭС. Отметим, что индекс евразийской идентичности на порядок снижен по сравнению с Европейским Союзом, а ожидать формирования евразийской, или двойной, идентичности в ближайшей перспективе не представляется возможным. По данным Eurobarometer Евробарометр - регулярно проводимые с 1973 г. от имени Европейской комиссии опросы общественного мнения по акту-альным темам, затрагивающим интересы Европейского Союза в его государствах-членах. База данных является крупнейшей в мире; результаты систематически освещаются в сообщениях Гендиректората Европейской комиссии., «в ЕС всего 4% чистых европейцев; 8% ощущают себя и европейцами и представителями определенной нации; 45% идентифицируют себя с представителями определенной нации и европейцами; 41% считают себя исключительно жителями своей страны» [1].

Позиционирование себя гражданами ЕАЭС объясняется и тем фактом, что мигранты из Беларуси, Армении, Казахстана и Кыргызстана почувствовали весомые преимущества, связанные с созданием ЕАЭС. Активно пользуясь открывшимися возможностями единого Евразийского союза и, прежде всего, от появившихся шансов, связанных с рынком рабочей силы, мигранты прибыли в Москву, пытаясь использовать возможные преференции от объединения.

Осуществленные за последнее время в среде мигрантов эмпирические замеры потенциала, способствующего консолидированию стран, обнаружили по отношению к ЕАЭС стабильные и устойчивые мнения, преобладающими среди которых можно назвать следующие: «новые горизонты для совместного взаимодействия», «возможности для бизнеса», «приток иностранных капитала и инвестиций»; «возможности и права для трудовых мигрантов»; и т.д. Среди преимуществ интеграционного потенциала доминировало высказывание респондентов о том, что «Россия является гарантом и защитником стран, вступивших в ЕАЭС».

И.П. Рязанцевым и А.Ю. Завалишиным [10] были выявлены типы отношения людей к той территории, на которой они проживают:

- как к культурно-исторической ценности, которую необходимо беречь и передать в надлежащем виде потомкам;

- как к источнику ресурсов для личного обогащения (для решения собственных материальных проблем);

- как к месту проживания, времяпрепровождения;

- как к пространству самореализации личности.

Каждый вариант отношения к территории способен порождать соответствующее ему поведение и признание, реализуемое в пределах и по отношению к данной территории.

Ключевые признаки территориального поведения (ТП) выглядят следующим образом. Это поведение:

(1) опосредованное территориальным разделением труда;

(2) предполагающее использование ресурсов данной территории - природных и социально-экономических;

(3) основанное на пространственной - территориальной рефлексии, характерной для субъекта.

Первый и второй критерии соотносимы с объективными факторами формирования ТП, третий - с субъективными факторами, проанализированными выше. Иными словами, материальной основой и важнейшим атрибутом территориального поведения является участок земной поверхности [10, с. 88].

Благодаря стечению и переплетению комплекса факторов, интегрированных на каждой данной территории, столетиями формировались устойчивые паттерны территориального поведения, до настоящего времени существенно и устойчиво влияющие на поведение людей. Несомненно, территориальное поведение пронизывает все формы социального поведения индивидов и общностей. Поэтому наибольшее значение для науки и практики имеет анализ территориального поведения. Различение моделей территориального поведения возникает по причине природно-климатических особенностей территорий и территориального разделения труда. При этом на разных уровнях обобщения в разные исторические периоды мы обнаруживаем разные уровни территориального разделения труда и соответствующие им уровни ТП, как бы «встроенные» друг в друга. Анализ этих уровней, конкретных форм ТП, характерных для регионов и государств мира, позволяет приблизиться к пониманию причин многих проблем современного глобального социума [10, с. 90].

Межэтнические установки граждан стран - членов ЕАЭС на сотрудничество в рамках принимающей территории (подчеркнем, речь в исследовании идет именно о московском столичном регионе), очерчивают характер межэтнического взаимодействия в столице России и в указанном выше исследовании были измерены субъективными оценками симпатии или антипатии, осознанием личной этнической дистанции, готовностью к мирному диалогу в случае возникновения конфликтной ситуации, межэтнической напряженностью, сложившейся в районе постоянного проживания между коренными жителями и приехавшими из стран Евразийского региона. Анализ полученных результатов позволил зафиксировать долю людей с позитивными установками, по своей сути являющихся гарантами межэтнического согласия. Большинство респондентов, как москвичей, так и приезжих (70-75%), указали, что не испытывают враждебности к людям иной национальности. Каждый 10-й среди опрошенных граждан Беларуси, Армении, Казахстана, Кыргызстана из проживающих в Москве и каждый 7-й москвич заявили о своей неприязни к людям иной культуры, а в качестве основной причины было названо недостойное поведение мигрантов в Московском регионе.

Вопрос респондентам о симпатии к людям разных национальностей оказался более индивидуальным и избирательным; ответы в наибольшей мере обнаружили этнические предубеждения и предпочтения, сформировавшие стратегию граждан государств - членов ЕАЭС на сближение или отдаление, которую можно выстроить следующим образом (схема 3). мигрант самоидентификационный сообщество страна

Схема 3

Стратегии граждан государств - членов ЕАЭС на сближение или отдаление

Примечание: 1 - армяне, 2 - беларусы, 3 - казахи, 4 - кыргызы, 5 - русские.

В целом большинство респондентов, приезжих из каждой страны (60-70%), высказали свое одобрительное и позитивное отношение к титульной нации Российского государства.

Опираясь на рассмотренные выше эмпирические материалы, мы предлагаем оформленную в виде таблицы авторскую схему взаимосоответствия самоидентификационных характеристик мигрантов и членов принимающих сообществ (схема 4). Данная таблица представляет собой незаконченный инструмент в виде схемы, подлежащий в дальнейшем наполнению, по мере накопления соответствующих эмпирических данных. Цветом в таблице заштрихованы области (ячейки), в которые исследователю рекомендуется вписать названия групп мигрантов по месту их происхождения (этнических, этнотерриториальных, территориальных), наиболее совместимых по типу самоидентификации с большинством населения принимающего сообщества.

Схема 4

Взаимосоответствие самоидентификационных характеристик мигрантов и членов принимающих сообществ

Заключение

Территориальное поведение - важный атрибут социального поведения людей, имплицитно включающий территорию в субъектно-субъектные отношения индивидов.

Учет предложенной нами идеи о необходимости распределения миграционных потоков на территории России с учетом степени комплементарности территориальной самоидентификации принимающего сообщества и мигрантов позволит повысить обоснованность проводимой в стране миграционной политики.

Список литературы

1. Александрова Н.В. К вопросу о формировании европейской идентичности // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. Т. 4. 2008. № 2. С. 270-282.

2. Гладких О.С. Комплементарность как объяснение причин неприязни к мигрантам // Взаимодействие мигрантов и местного сообщества в условиях крупного российского города: сб. науч. ст. / под ред. К.В. Кузьмина, Л.Е. Петровой; ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет». 2009. С. 16-20.

3. Дробижева Л.М. Гражданская идентичность как условие ослабления этнического негативизма // Мир России. 2017. № 1. С. 7-29.

4. Жаде З.А. Россия в поисках региональной идентичности // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 2007. № 3. С. 58-67.

5. Зберовская Е.Л. Ценностные ориентации и комплементарность: проблема взаимовлияния в социокультурной системе // Вестник Красноярского государственного аграрного университета. 2011. № 12 (63). С. 295-298.

6. Крылов М.П. Региональная идентичность в Европейской России. М.: Новый хронограф, 2010. 241 с.; Крылов М.П. Региональная идентичность в Европейской России: дис. ... д-ра геогр. наук. М., 2007.

7. Крылов М.П. Региональная идентичность в историческом ядре Европейской России // Социологические исследования. 2005. № 3. С. 13-23.

8. Осадчая Г.И. Мигранты из стран Евразийского экономического союза на московском рынке труда: социально-профессиональный профиль // Журнал Белорусского государственного университета. Серия: Социология. 2017. № 3. С. 111-119.

9. Осадчая Г.И., Юдина Т.Н. Евразийский экономический союз: нормативно-правовое обеспечение и тенденции свободного движения рабочей силы // Социальная политика и социология. Т. 16. 2017. № 3. С. 144-154.

10. Рязанцев И.П., Завалишин А.Ю. Территориальное поведение россиян (историко-социологический анализ). М.: Академический проект : Гаудеамус, 2006. 465 с.

11. Сагитова Л.В. Региональная идентичность: социальные детерминанты и конструктивистская деятельность СМИ (на примере Республики Татарстан) // Центр и региональные идентичности в России / под ред. В. Гельмана, Т. Хопфа. СПб.: Изд-во Европ.ун-та в С.- Петербурге; М.: Летний сад, 2003.

12. Сверкунова Н.В. Региональная сибирская идентичность: опыт социологического исследования. СПб: Изд-во НИИ химии С.-Петерб. ун-та, 2002. С. 12-13.

13. Свечкарева В.Р. Принцип комплементарности в дихотомическом анализе взаимодействия цивилизаций Запада и Востока // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 7: Философия. Социология и социальные технологии. 2008. № 1 (7). С. 177-180.

14. Смирнова А.Г. Формирование идентичности в российской провинции. М., 2001.

15. Смирнягин Л.В. О региональной идентичности // Вопросы экономической и политической географии зарубежных стран. Вып. 17: Меняющаяся география зарубежного мира. М.-Смоленск: Ойкумена, 2007. С. 21-49.

16. Туровский Р.Ф. Региональная идентичность в современной России // Российское общество: становление демократических ценностей? М.: Гендальф, 1999. С. 87-136.

17. Фатеева С.В. Теоретический и исторический анализ комплементарности в экономической культуре. Ростов н/Д, 2005.

18. Bogardus, E.S. (1926). Social Distance in the City // Proceedings and Publications of the American Sociological Society 20: 40-6.

19. Pettigrew, T.F., & Tropp, L.R. (2006). A meta-analytic test of intergroup contact theory // Journal of Personality and Social Psychology. 90(5): 751-783.

20. Yudina, T.N. & Leskova, I.V. Sociocultural Space of the Megapolis Moscow: Living Standards and Quality // Contemporary Problems of Social Work. Vol. 4. 2018. No. 3 (15). P. 58-64.

References

1. Aleksandrova N.V. K voprosu o formirovanii evropejskoj identichnosti // Politicheskaya ekspertiza: POLITEKS. T. 4. 2008. № 2. S. 270-282.

2. Gladkikh O.S. Komplementarnost' kak ob”yasnenie prichin nepriyazni k migrantam // Vzaimodejstvie migrantov i mestnogo soobshchestva v usloviyakh krupnogo rossijskogo goroda: sb. nauch. st. / pod red. K.V. Kuz'mina, L.E. Petrovoj; GOU VPO «Ural'skij gosudarstvennyj pedagogicheskij universitet». 2009. S. 16-20.

3. Drobizheva L.M. Grazhdanskaya identichnost' kak uslovie oslableniya etnicheskogo negativizma // Mir Rossii. 2017. № 1. S. 7-29.

4. Zhade Z.A. Rossiya v poiskakh regional'noj identichnosti // Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 12. Politicheskie nauki. 2007. № 3. S. 58-67.

5. Zberovskaya E.L. Cennostnye orientacii i komplementarnost': problema vzaimovliyaniya v sociokul'turnoj sisteme // Vestnik Krasnoyarskogo gosudarstvennogo agrarnogo universiteta. 2011. № 12 (63). S. 295-298.

6. Krylov M.P. Regional'naya identichnost' v Evropejskoj Rossii. M.: Novyj khronograf, 2010. 241 s.; Krylov M.P. Regional'naya identichnost' v Evropejskoj Rossii: dis. ... d-ra geogr. nauk. M., 2007.

7. Krylov M.P. Regional'naya identichnost v istoricheskom yadre Evropejskoj Rossii // Sociologicheskie issledovaniya. 2005. № 3. S. 13-23.

8. Osadchaya G.I. Migranty iz stran Evrazijskogo ekonomicheskogo soyuza na moskovskom rynke truda: social'no-professional'nyj profil' // Zhurnal Belorusskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Sociologiya. 2017. № 3. S. 111-119.

9. Osadchaya G.I., Yudina T.N. Evrazijskij ekonomicheskij soyuz: normativno-pravovoe obespechenie i tendencii svobodnogo dvizheniya rabochej sily // Social'naya politika i sociologiya. T. 16. 2017. № 3. S. 144-154.

10. Ryazancev I.P., Zavalishin A.Yu. Territorial'noe povedenie rossiyan (istoriko-sociologicheskij analiz). M.: Akademicheskij proekt : Gaudeamus, 2006. 465 s.

11. Sagitova L.V. Regional'naya identichnost': social'nye determinanty i konstruktivistskaya deyatel'nost SMI (na primere Respubliki Tatarstan) // Centr i regional'nye identichnosti v Rossii / pod red. V. Gel'mana, T. Khopfa. SPb.: Izd-vo Evrop. un-ta v Sankt-Peterburge; M.: Letnij sad, 2003.

12. Sverkunova N.V. Regional'naya sibirskaya identichnost': opyt sociologicheskogo issledovaniya. SPb: Izd-vo NII khimii S.-Peterb. un-ta, 2002. S. 12-13.

13. Svechkareva V.R. Princip komplementarnosti v dikhotomicheskom analize vzaimodejstviya civilizacij Zapada i Vostoka // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 7: Filosofiya. Sociologiya i social'nye tekhnologii. 2008. № 1 (7). S. 177-180.

14. Smirnova A.G. Formirovanie identichnosti v rossijskoj provincii. M., 2001.

15. Smirnyagin L.V. 0 regional'noj identichnosti // Voprosy ekonomicheskoj i politicheskoj geografii zarubezhnykh stran. Vyp. 17: Menyayushchayasya geografiya zarubezhnogo mira. M.-Smolensk: Ojkumena, 2007. S. 21-49.

16. Turovskij R.F. Regional'naya identichnost' v sovremennoj Rossii // Rossijskoe obshchestvo: stanovlenie demokraticheskikh cennostej? M.: Gendal'f, 1999. S. 87-136.

17. Fateeva S.V. Teoreticheskij i istoricheskij analiz komplementarnosti v ekonomicheskoj kul'ture. Rostov n/D, 2005.

18. Bogardus, E.S. (1926). Social Distance in the City // Proceedings and Publications of the American Sociological Society 20: 40-6.

19. Pettigrew, T.F., & Tropp, L.R. (2006). A meta-analytic test of intergroup contact theory // Journal of Personality and Social Psychology. 90(5): 751-783.

20. Yudina, T.N. & Leskova, I.V. Sociocultural Space of the Megapolis Moscow: Living Standards and Quality // Contemporary Problems of Social Work. Vol. 4. 2018. No. 3 (15). P. 58-64.

Размещено на Allbest.ru