Между фронтом и парламентом: связи украинских политических партий и нерегулярных вооруженных групп в 2014-2019 годах

Объединение «Самопомощь»

Корни партии «Самопомощь» лежат в гражданском движении времён Евромайдана. В ходе избирательной кампании 2014 года партия обещала создать технократическое правительство (24 kanal 2014). Она набрала 11% на осенних выборах, в частности, получив поддержку среднего класса (Butkevych 2016). На местных выборах в октябре 2015 года «Самопомощь» получила 6,3% голосов в целом по Украине -- в основном на западе страны -- и стала таким образом седьмой по общему уровню поддержки (Ukrayins'ka pravda 2015c). Согласно с КМИС и ДИ, рейтинг партии на декабрь 2017 года составлял 7.0-7.4% (Demokratychni initsiatyvy 2017b; Kyyivs'kyy mizhnarodnyy instytut sotsiolohiyi 2017). Однако, в июле 2019 года партия не прошла пятипроцентный барьер для входа в Верховную Раду.

Хотя «Самопомощь» была тесно связана со многими активистами, принимавшими участие в АТО, партия -- в отличие от Радикальной партии или «Батькивщины» -- не создавала или принимала участия в создании НВГ, официально связанных с партией. Харьковская организация партии только предоставляла материальную помощь батальону МВД «Харьков-1», принимавшему участие в АТО (Samopomich Kharkiv 2014).

В середине 2014 года «Самопомощь» также начала налаживать тесную связь с батальоном «Донбасс». Этот альянс проявился прежде всего во включении некоторых представителей «Донбасса» в список «Самопомощи» для пропорциональной части парламентских выборов 2014 года, а также их участии в качестве кандидатов от «Самопомощи» на выборах в мажоритарных округах. В число таковых вошли командир «Донбасса» Семён Семенченко (настоящее имя -- Константин Гришин), шедший на выборы под вторым номером в списке, и Павел Кишкарь, командир «группы информационной войны» батальона «Донбасс», под номером 11 (Liga.Novosty 2014a). Семенченко утверждал, что его «решение идти на выборы образовалось за два месяца до выборов» (Semenchenko 2016).

Хотя, в отличие от «Азова» или ДУКа, батальон «Донбасс» не имеет ультранационалистических корней, уже в 2014 году это был один из наиболее радикальных и политически активных батальонов. 3 ноября 2014 года, к примеру, боец «Донбасса» заявил в прямом эфире, что, если Украина отдаст «даже километр» территории «народным республикам», Порошенко сбросят с поста президента (Press Post 2014). 18 января 2016 года участники батальона провели акцию протеста у здания администрации президента, требуя провести расследование относительно проигранной битвы при Иловайске и наказать виновных в поражении (Press Post 2014). 3 мая 2016 года Семенченко координировал акцию протеста против роспуска обвиняемой в мародёрстве роты «Торнадо». В тот день проходило судебное слушание по делу восьмерых участников «Торнадо», арестованных по обвинению в совершении насильственных преступлений, включая пытки (Korrespondent 2016b).

В 2017 году Семенченко вместе с Егором Соболевым координировал несанкционированную экономическую блокаду оккупированных территорий Донбасса, а также лагерь протестующих против Порошенко под зданием парламента (Ukrayins'ka pravda 2017c; Vovnyanko 2017). Этот лагерь был разогнан в марте 2018 года по решению суда. Основанием для этого стала попытка протестующих в декабре 2017 года захватить Октябрьский дворец Киева -- концертный зал неподалёку от площади Независимости (Polyans'ka 2018).

Действия Семенченко обозначили растущие противоречия между, с одной стороны, постмайданным новым политическим режимом и, с другой стороны, ветеранами добровольческого движения включавшим некоторые НВГ, которые были введены в состав регулярных вооружённых сил, но сохранили свою идентичность. В ранний постмайданный период постреволюционное правительство и НВГ изначально были в целом на одной стороне. Так, 4 июля 2014, когда Порошенко произносил речь в здании парламента, само здание охранял батальон «Донбасс». Как объяснил тогда командир батальона Семенченко, «поступила информация о возможных терактах и у нас [в батальоне] приостановили отправку некоторых рот [на Восток] [чтобы обеспечить охрану мероприятия в Киеве -- К.Ф., А.У.]» (Ekspres 2014). К сентябрю 2017 года, напротив, ветераны батальона «Донбасс» защищали Михаила Саакашвили, жёстко выступающего против Порошенко, когда он, несмотря на то, что был лишён гражданства Украины президентом Порошенко, въехал в Украину ^1К 2017).

Блок Петра Порошенко «Солидарность» (БПП)

Список партии тогдашнего новоизбранного Президента Украины Порошенко на выборах в октябре 2014 года не включал представителей НВГ или прочих участников недавних боевых действий. Таким образом, наряду с Оппозиционным блоком, БПП стал единственной крупной партией, в списке которой не было участников АТО (ShukLinov 2014). Возможно, это было связано с желанием Порошенко позиционировать свою силу как партию «са^-аИ» (охватить всех), т.е. ориентирующуюся на максимально широкий спектр электоральных групп.

Невключение участников АТО могло иметь причиной и желание не отчуждать симпатизирующих России избирателей Юга и Востока Украины, а также нежелание затрагивать противоречивые темы, связанные с действиями самих военных в зоне АТО. Кроме того, как было упомянуто, некоторые из основных добровольческих батальонов имели связи с олигархом Коломойским. Нельзя исключать, что Порошенко уже в 2014 году осознавал, что его тогдашний союзник Коломойский станет в итоге соперником в борьбе за политическое влияние в Украине.

В то же время несколько кандидатов, связанных с добровольческим движением и представляющих БПП или пользующихся его поддержкой, выиграли выборы в одномандатных округах. Так, бывший футбольный фанат и (весной 2014 года) участник Правого сектора Олег Петренко был избран в родной для него Черкасской области (Umland 2018С). В ходе Евромайдана он принимал участие в уличных боях; в июле 2014 года Петренко присоединился к Гражданскому корпусу «Азов» и вскоре стал приближённой к Билецкому фигурой. Однако на выборах его поддерживал именно БПП, и Петренко, пройдя в парламент, стал участником пропрезидентской фракции, при этом сохранив связи с полком «Азов» и войдя в Национальный корпус (11т1апс1 2018с1).

Сын самого Порошенко Алексей утверждал, что сражался в АТО в качестве добровольца, но под псевдонимом -- в целях безопасности. Он был также избран в одномандатном округе ^едоСпуа 2014). Андрей Денисенко, создатель батальона «Днепр-1» ^егка1о Tyzhnya 2015), был избран от БПП в Днепропетровской области, но позже присоединился к парламентской группе УкрОП из которой вышел в 2016 году (икгау^'ка р^Са 2016а). Один из наиболее влиятельных участников БПП Александр Третьяков утверждает, что предоставлял помощь «Азову», Правому сектору и ещё трём территориальным НВГ в 2014 году (Hazeta.ua 2014).

Несмотря на обвинения в «уничтожении» добровольческого движения в Украине (Ruzhyns'kyy 2014; Informator 2016), Порошенко неоднократно демонстративно выступал в поддержку НВГ и вышедших из них регулярных подразделений. Так, в ходе торжеств в честь второй годовщины формирования Национальной гвардии, проходивших в Министерстве внутренних дел, Порошенко открыто хвалил первое созданное в Украине в 2014 году добровольческое подразделение -- батальон им. Кульчицкого (112.ua 2016b). В ходе некоторых связанных с НВГ скандалов Порошенко вмешивался в конфликт на их стороне, к примеру, предотвратив казавшийся неизбежным разгон батальона «Айдар» в июне 2014 года (S'ohodni 2014). В других случаях -- к примеру, когда бойцов батальона «Торнадо» обвинили в насильственных преступлениях -- он, однако, молчал.

Через примерно два года после победы Евромайдана, если не ранее, отношения между Порошенко и добровольцами стали портиться всё сильней. Так, в мае 2016 года Порошенко обвинил бывших бойцов батальона «Азов», которые жгли шины и подрывали петарды в ходе марша в Киеве, в создании «картинок на российском телевидении [выгодных для информационной политики России. -- К.Ф., А.У.]». Протест ветеранов «Азова» был направлен против возможных выборов на Донбассе, после того как Порошенко объявил, что будет придерживаться Минских соглашений, предусматривающих таковые выборы (Korrespondent 2016a). С тех пор многие ветераны добровольческих подразделений начали выступать против Порошенко.

Народный фронт

7 апреля 2014 года Александр Турчинов -- на тот момент исполняющий обязанности Президента Украины -- объявил начало антитеррористической операции против пророссийских сепаратистов, которые тогда захватывали административные здания в Восточной Украине (Ukr.Media 2015). В последующие месяцы Турчинов неоднократно положительно высказывался о добровольческих батальонах (Tsenzor.net 2017). Это стало предзнаменованием особо тесной связи между новой партией Турчинова -- Народный фронт -- и украинскими вооружёнными силами, в частности, нарождающимися НВГ.

Хотя Народный фронт стал полноценно действующей организацией лишь в сентябре 2014 года, т.е. менее чем за два месяца до парламентских выборов 25 октября, партия выиграла в пропорциональной составляющей этих выборов, набрав 22,2% голосов. Уже на местных выборов 2015 года Народный фронт, однако, не принял участия, поскольку к тому времени утратил массовую поддержку. В конце 2017 года поддержка Народного фронта упала до уровня 1,6-1,8% (Demokratychni initsiatyvy 2017b; Kyyivs'kyy mizhnarodnyy instytut sotsioLohiyi 2017). Лидер партии Арсений Яценюк был премьер-министром Украины в годы глубокого социально-экономического кризиса 2014-2016 гг. -- за что, по-видимому, избиратели посчитали ответственной и его партию.

Победа Народного фронта на выборах в октябре 2014 года было тем более неожиданной, что появление этой партии было несколько случайным. Она пошла на выборы лишь потому, что её лидеры, Турчинов и Яценюк, летом 2014 года не смогли договориться со своими тогдашними союзниками -- Юлией Тимошенко и Петром Порошенко соответственно -- о местах для себя и своих протеже в избирательных списках «Батькивщины» и БПП. Поэтому Турчинов и Яценюк создали новую партию с демонстративно милитаристским, но в то же время не ультранационалистическим имиджем, и сосредоточились на проблемах национальной обороны и безопасности государства. Новая партия быстро нашла собственную политическую нишу. Одним из последствий этой кампании стало образование тесных связей с вооружёнными силами, и в частности -- с личностями, подразделениями и организациями, которые вышли из НВГ (Chernyshev 2014b).

Немало известных лиц, участвовавших в АТО или связанных с добровольческим движением, заняли высокие позиции в партийном списке Народного фронта на парламентских выборах 2014 года. Другие представители НВГ были избраны от Народного фронта или с его помощью в одномандатных округах. Среди наиболее значимых связанных с АТО кандидатов списка Народного фронта были:

Андрей Парубий, бывший глава Совета национальной безопасности и обороны (№4);

Андрей Тетерук, командир батальона «Миротворец» (№5);

Арсен Аваков, министр внутренних дел (№6);

Юрий Береза, командир батальона «Днепр-1» (№10);

Антон Геращенко, «координатор добровольческих батальонов» в МВД (№21) (Liga.Novosty 2014b).

Константин Матейченко, командир батальона «Артёмовск» (№26) (Heinemann-Gruder 2017a).

Андрей Парубий -- глава Совета национальной безопасности и обороны в течение краткого промежутка времени в 2014 году, а затем, с апреля 2016 года до августа 2019 года, спикер украинского парламента -- входил в число наиболее заметных политиков, связанных с НВГ. Он был командиром Самообороны Евромайдана, т.е. многочисленных так называемых «сотен», обеспечивавших защиту протестующих. В начале 1990-х Парубий был одним из создателей упомянутой выше Социал-национальной партии Украины - предшественницы «Свободы» (BBC Ukrayina 2016). Однако в 2005 году Парубий «Свободу» покинул и присоединился к умеренно-националистической «Нашей Украине», партии Виктора Ющенко (BBC Ukrayina 2016). В ходе «оранжевой революции» 2004 года он был комендантом Украинского дома - одной из ключевых локаций в центре Киева, контролируемых протестующими.

В конце 2013 года Парубий стал комендантом лагеря протестующих на площади Независимости и выполнял «одну из ключевых функций в организационной структуре Евромайдана» (BBC Ukrayina 2016). После победы протестующих он был одним из политиков, инициировавших инкорпорацию отрядов Самообороны Евромайдана в формирующуюся Национальную гвардию в качестве добровольческих подразделений (Depo.ua 2017). Весной 2014 года Парубий призвал предотвратить захват сепаратистами административных зданий на севере Луганской области (BBC Ukrayina 2016).

Аваков в роли министра внутренних дел с конца февраля 2014 года также играл важную роль для формирования добровольческих батальонов и позже инициировал включение нескольких из них в состав Национальной гвардии. Советник Авакова Антон Геращенко был в 2014 году активным участником процесса коммуникации между МВД и появляющимися НВГ. Например, он поддержал создание и функционирование батальона «Азов» (UmLand 2016a), а также батальона «Шахтёрск», согласно словам его командира Андрея Филоненко (Karpyak 2014). Геращенко объяснил, что до того, как сепаратисты начали использовать тяжёлое вооружение, целью новосформированных добровольческих батальонов было «наводить порядок» в населённых пунктах «после освобождения от террористов». Добробаты нередко действовали «вместо той милиции, которая была коррумпирована или перешла на сторону противника» (Herashchenko 2014). Геращенко сообщил, что по окончании АТО добровольцев стоит пригласить на работу в полицию (ShurkaLo 2014), несмотря на то, что они поддерживали временами незаконные действия Коломойского «и его команды» в Днепропетровской области:

«Многие методы, которые они использовали, не всегда были законны. Это правда. Часто они действовали по принципу `глаз за глаз', `зуб за зуб'. Говорят, что в Днепропетровске не было штурмов ОГА, в отличие от Донецка, Луганска и Харькова, потому, что ряд российских агентов, намеченных ГРУ на роль днепропетровских Губаревых, Болотовых и Безлеров, сразу после назначения Коломойского были вывезены на прогулку в лес, где с ними была проведена разъяснительная работа на предмет того, как надо любить Украину. И угрозу сепаратизма в Приднепровье как рукой сняло» (БИигка1.о 2014).

Полковник запаса и бывший участник миротворческих миссий ООН Тетерук весной 2014 года был приглашён МВД для формирования отряда, состоявшего из украинских бывших участников миротворческих операций. По словам Тетерука, Аваков и исполняющий обязанности Президента Украины Турчинов были заинтересованы в формировании батальона (позже -- полка) «Миротворец», состоящего из профессиональных военных (UmLand 2018с). Их сотрудничество в формировании «Миротворца» весной 2014 года, по-видимому, способствовала включению Тетерука в избирательный список Народного фронта. Сам Тетерук, впрочем, подчёркивал, что его батальон -- неполитический проект (UmLand 2018с).

Согласно словам Виктора Чалавана, координировавшего создание многих добровольческих батальонов, среди первых из таких подразделений были «Киев-1», «Днепр-1» и «Золотые ворота». В ходе их формирования важную роль сыграли отдельные личности, в частности -- упомянутый выше Юрий Берёза, а также Евгений Дейдей, другой депутат от Народного фронта (HLadka, Khromakov et al. 2016). Они, вместе с Тетеруком, считались неформальной группой влияния Авакова в рамках Народного фронта (Ukrayins'ka pravda 2016Ь). Однако Берёза отрицал, что его батальон «Днепр-1» является частной армией Авакова или ещё кого-то, называя его «частной армией народа» (Н1^ка, Khromakov et а1. 2016). Тетерук также утверждает, что после получения мандата он участвует лишь в почётных событиях, связанных с «Миротворцем», и сохраняет исключительно личные связи с бойцами, с которыми он вместе служил (Narodna pravda 2017).

В 2014-2019 годах целый ряд бывших комбатантов вошли в парламент от Народного фронта. Михаил Гаврилюк, герой Евромайдана, затем связанный с батальоном «Золотые ворота» (Antykor 2015), в октябре 2014 года выиграл выборы на одномандатном округе при поддержке Народного фронта. Как уже упоминалось, также при поддержке Народного фронта выиграл выборы в одномандатном округе в Киеве командир «Азова» Андрей Билецкий. Михаил Боднар, избранный во Львовской области, сражался в батальоне имени Кульчицкого (Narodnyy Front 2018). Миллионер Вячеслав Константиновский участвовал в АТО в роли добровольца в отряде быстрого реагирования «Киев-Центр» в составе батальона «Киев-1»; он стал известен тем, что продал свой автомобиль «Роллс-Ройс» за 2,5 млн гривен и передал эти деньги на лечение бойцов, раненных в ходе АТО, и на покупку снаряжения для отрядов, сражающихся на Донбассе (Konstantynovskyy 2014). Депутат от «Народного фронта» Игорь Лапин, ранее активист Майдана, до выборов был командиром второй роты батальона «Айдар» и получил несколько наград за службу. После избрания в Верховную Раду Лапин, согласно официальной биографии, «ездит в [зону] АТО помогать нашим бойцам, передаёт навыки и опыт ведения военных операций» (Lapin).

Выводы и заключительные размышления

В 2014-2019 годах было несколько форм взаимодействия между политическими партиями и НВГ в постмайданной Украине. Некоторые партии, партийные лидеры и депутаты принимали активное участие в создании и развитии НВГ в 2014 году, в основном поддерживая их, не осуществляя прямой контроль над ними. Другие же политики сами стали бойцами или командирами НВГ. Чуть позже, наоборот, начался приток в партийную политику представителей НВГ, ранее политикой не занимавшихся -- через присоединение к существующим партиям или создание новых. К концу 2014 году несколько командиров НВГ стали членами украинского постмайданного парламента, так как ряд партии активно использовал новоявленный социальный капитал этих командиров для своих электоральных целей.

Некоторые из этих лиц, правда, уже принимали участие в партийной политике до того, как стали частью добровольческого движения, как, например, командир «Азова» Андрей Билецкий. Однако большинство из этих парламентарий вошли в Верховную Раду именно в свете своей службы в составе НВГ, и часто -- напрямую ссылаясь на эту службу. Другие члены НВГ -- такие как упомянутые выше Криворучко и Головко, связанные с «Азовом» -- пытались, но всё же не смогли войти в национальный парламент в качестве депутатов. Ещё некоторые были избраны в областные и местные советы в 2015 году. Часть политиков из НВГ стала занимать должности в национальных, региональных и муниципальных органах исполнительной власти.

В 2014-2015 годах наблюдался приток командиров НВГ и активистов, связанных с добровольческим движением, в украинскую политику. С другой стороны, политические партии активно выстраивали связи с НВГ. Новоизбранные депутаты, ранее имевшие отношение к НВГ, иногда принимали участие в межпартийной или внутрипартийной политической борьбе, а иногда выступали в этой борьбе застрельщиками. Эти и другие события демонстрировали заметные политические амбиции некоторых командиров НВГ и активистов, связанных с добровольческим движением. Более того, летом-осенью 2014 года, т. е. в ходе избирательной кампании перед парламентскими выборами, как минимум одна относительно старая партия -- а именно, Радикальная партия Олега Ляшко -- стало демонстративно презентовать себя как политическая сила, представляющая добровольческое движение. Ново- созданная летом 2014 года партия Народный фронт и вовсе была построена на основе такой самопрезентации.

Кроме того, некоторые небольшие партии, такие как Правый сектор, УкрОП, Государственническая инициатива Яроша и Национальный корпус, были особенно тесно связаны с НВГ. Национальный корпус представляет собой лишь политическую ветвь более широкого движения, которое также включает полк «Азов», так называемые Национальные дружины (невооружённые отряды, долженствующие заниматься патрулированием улиц), Экологический корпус и некоторые другие подразделения. В частности Правый сектор и Национальный корпус могут, со сравнительной точки зрения, считаться принадлежащими к категории тех «немногих [нерегулярных вооружённых] организаций, для которых военные корни остаются ключевой составляющей их идентичности и их платформы как политических партий» (Acosta 2014). Однако национальная электоральная поддержка этих партий в Украине находится на низком уровне.

Целый ряд случаев ухода радикально и умеренно националистически настроенных командиров из добровольческого движения в украинскую партийную политику, по-видимому, следуют общим паттернам, наблюдаемым в отношении персонального состава НВГ и в других странах. Бенджамин Коста замечает, что для дальнейшего развития какой-либо НВГ не так уж и важно, «была ли она изначально основана политической партией» (Acosta 2014).

«Конкретные цели и идеологии не влияют на вероятность перехода от военной к политической борьбе» (Acosta 2014).

Скорее, «полное достижение итоговых целей [НВГ], по-видимому, с меньшей вероятностью способствует переходу вооруженных организаций в партийную политику, чем частичный успех -- и возможно, даже понижает шанс такого перехода. Существующие длительное время политические акторы приходят к созданию партий в качестве нового средства достичь имеющихся [у них] политических целей (...). Когда организации полностью достигают своих целей -- как, к примеру, организации, достигающие военных побед, приводящих к краху враждебных режимов -- организационные стимулы для перехода испаряются. С другой стороны, когда организации достигают некоторого успеха, но остаются слабее своих противников или врагов или на их уровне -- это может стимулировать их совершить переход [в политику], чтобы добиться остальных своих конечных целей. Поскольку боевые организации, пытающиеся совершить такой переход, могут использовать свой ограниченный успех, чтобы убедить своих сторонников поддержать новое направление, частичное достижение целей может способствовать переходу этих организаций [в политику]» (Acosta 2014). политический партия вооруженный парамилитарный

В постмайданной Украине немало членов НВГ довольно быстро и решительно прошли этот процесс перехода после того, как новая постреволюционная украинская государственность начала стабилизироваться летом 2014 года. Они сделали это, достигнув базовой цели -- не допустив захвата контроля над Украиной управляемыми Россией сепаратистами. Однако полностью своих целей представители НВГ не достигли, так как война с Россией продолжалась и продолжается по сей день. Этот частичный успех способствовал, как это было и в других странах, переходу представителей украинских боевых организаций в партийную политику и к парламентской работе.

Тем не менее, НВГ как таковые играли лишь незначительную роль в организации новой политической власти и принятии важных внутриполитических решений в Киеве после Евромайдана. Здесь заметна разница с, к примеру, послевоенной Индонезией, где «фракционные союзы между боевиками и представителями политической элиты повысили угрозу путчей и [политической] фрагментации» (Ahram 2011). Говоря в более общих категориях, «потеря предполагаемой монополии государства на насилие обычно считается предвестником анархии» (Ahram 2011). Подходит ли это описание в какой-либо степени к постмайданной Украине?

Илмари Кайхикё считает, что «в конечном счёте феномен добровольцев длился лишь около года, прежде чем из независимых боевиков они были превращены в контролируемые государством парамилитарные силы. Однако и через несколько лет они продолжают влиять на украинский народ и политику из-за их близости к народу» (Kaihko 2018). Такое фоновое влияние продолжало иметь место и по состоянию на 2019 год, когда резко изменилась политическая власть в Украине, и материализовалось через многочисленные акции протеста с участием связанных с НВГ активистов. Однако, лишь в отдельных случаях и в отношении специфичных политических вопросов НВГ или их организации ветеранов имели как таковые какое- либо влияние на принятие решений центральными или местными органами власти в Украине -- в основном в отношении политики Киева касательно Крыма и Донбасса.

Военные биографии представителей НВГ, вошедших в Верховную Раду в октябре 2014 года, сыграли важную роль для их политического имиджа, популярности и карьерного взлёта. Тем не менее, их тесные связи с существующими или бывшими нерегулярными вооружёнными формированиями и их доступ к оружию, видимо, не стали прямо используемыми политическими ресурсами во внутриполитических баталиях. К концу 2020 года многочисленные постмайданные опасения об угрозе НВГ и созданных ими политических организаций для общей стабильности украинского государства и общества не материализовались.

В 2016 году Татьяна Маляренко и Дэвид Галбрэт завершили одну из первых научных статей о новых украинских НВГ с предостережением, что «проукраинские парамилитарные [формирования] могут спасти Украину в войне и стать главной угрозой для её национальной безопасности в последующее мирное время» (MaLyarenko and GaLbreath 2016). Два года после начала войны казалось, что это предупреждение оправдано. Более того, оно соответствовало существующую опыту международных сравнительных исследований относительно НВГ. Один автор, к примеру, в заключение своих кросс-культурных исследований в 2011 году пришел к общему выводу, что «фракционные союзы между боевиками и представителями политической элиты повысили угрозу путчей и [политической] фрагментации» (ЛИгат 2011). Однако на 2018 год парамилитарные формирования в Украине не стали подобной угрозой.

Так, например, один из наиболее радикально настроенных альянсов между политической партией и профильной НВГ -- Правым сектором и ДУК-ом -- распался в ноябре 2015 года. Их широко известный лидер Ярош ушёл из этой структуры, забрав с собой большую группу сторонников, как из партии, так и из корпуса. Ярош впоследствии создал собственную партию (Государственническую инициативу) и добровольческое подразделение (УДА) с гораздо менее антисистемной риторикой, чем у Правого сектора и ДУК-а, которые продолжали существовать как объединённая, независимая и революционная, но политический полностью маргинализированная группировка.

Полк «Азов» в конце 2014 года стал регулярной составляющей Национальной гвардии и подчинятся Министерству внутренних дел. Правда, «Азов» в 2014-2018 годах дал жизнь политически значимому общественному движению, которое включает партию, ветеранскую организацию и невооружённые дружины. Относительная популярность этих организаций основана, не в последнюю очередь, на реальных или предполагаемых военных достижениях «Азова». Однако -- по состоянию на конец 2020 года -- отсутствуют признаки того, что разные организации, выросшие из изначального батальона «Азов», использовали или будут использовать оружие, имеющееся в распоряжении одноимённого подразделения Национальной гвардии, для внутриполитической борьбы.

С самого начала своей общественной активности, многие из тех, кто вышли из вооружённого добровольческого движения, не скрывали своих политических амбиций, делали политические карьеры, и получили некоторое влияние в украинской политике. Однако сами НВГ или наследующие им подразделения в составе регулярных сил не влияли значительным образом на внутреннюю политику Киева, структуру государства и политическую борьбу в постмайданной Украине, за исключением некоторых решений, связанных с конфликтом Киева с Москвой. Как в период 2014-2015 годов, когда НВГ были более или менее независимыми, так и позже, когда большая их часть была интегрирована в структуры министерств внутренних дел и обороны, добровольческие подразделения были заметной частью общего фона деятельности политических партий и фракций, законодательных и исполнительных органов Украины. Но как таковые они не определяли внутриполитическое поведение украинского президента, правительства или парламента.

Одна из причин, почему этого не случилось, может иметь отношение к тому, что политики, которые вышли из рядов НВГ или имели связи с ними, в роли депутатов или представителей исполнительной ветви власти быстро получили новые полномочия и новые возможности для политического влияния. Происхождение из НВГ повлияло на социальное положение этих новых политиков, а существование широкого и популярного добровольческого движения обусловливало публичное позиционирование президента, правительства, парламента и партий. Однако по нашим наблюдениям, не было ситуаций, в которых прямая угроза НВГ (или же политиков, вышедших из них) применить своё оружие имела бы явное влияние на внутриполитические решения или кадровые назначения. Единственным частичным исключением было украинские политическое поведение, которое касалось конфликта с Россией и которое учитывало в той или иной мере интересы НВГ и их ветеранов.

Таким образом, недавное предположение Хусейна Алиева, что постмайданные добровольческие отряды являются «неформальными держателями власти» в Украине, гиперболическое (Aliyev 2018). Влияние отдельных лиц, некогда или всё ещё связанных с НВГ и/или с наследующими им подразделениями в составе регулярных вооружённых сил, связано не столько с этими связами, сколько с занимаемыми ими политическими постами. Политическое влияние этих депутатов или чиновников имеет мало отношения к их потенциальному доступу к огнестрельному оружию, тяжёлому вооружению или связям с военными на действующей службе, которые могли бы такое оружие применить.

Одной из причин низкого политического влияния НВГ как таковых на политические решения, не связанные с конфликтами на Донбассе и в Крыму, а также причин плавного перехода их бывших лидеров в гражданскую жизнь, может быть межгосударственный характер псевдо-гражданской войны на востоке Украины (Mitrokhin 2014a; Freedman 2014-2015; Mitrokhin 2015; Zadorozhnii 2016). В отличие от многих других парамилитарных организаций по всему миру, украинские НВГ появились в контексте не традиционной гражданской, а т.н. «делегированной войны между двумя государствами», Россией и Украиной (Hauter 2019). Вопреки утверждениям некоторых наблюдателей (Kudelia 2014), война на Донбассе не была прежде всего результатом внутриполитического раскола в пределах одного государства (Umland 2014). Безусловно, на начало войны повлияли многие внутренние условия в Украине, облегчившие активное вмешательство Кремля на Донбассе -- как свидетельствуют так называемые «плёнки Глазьева» (Coynash 2016; Whitmore 2016). Однако война на Донбассе в 2014 году не началась бы без российского фактора (Mitrokhin 2014b; Shekhovtsov 2016; Wilson 2016; Umland 2018b).

Большинство лидеров проукраинских НВГ легко сотрудничали с государством, интегрировались в него и становились его частью, так как они не были повстанцами, а защищали национальное государство от внешнего врага. За частичным исключением таких подразделений, как ДУК, большинство групп в украинском добровольческом движении, таким образом, относятся к категории «внутрисистемных» организаций.

«Тогда как `антисистемные' организации стремятся уничтожить, сбросить или заменить политические системы, `внутрисистемные' организации преследуют цели, не противоречащие в своей основе политической системе. Это деление показывает, что организации с `антисистемными' целями с меньшей вероятностью совершат переход [от военной к политической борьбе], так как они немногое могут получить от сотрудничества с имеющейся политической системой» (Acosta 2014).

Соответственно, большинство украинских НВГ были успешно интегрированы в структуры министерств обороны и внутренних дел. Лишь некоторые небольшие и наиболее революционно настроенные из проукраинских НВГ, такие как ДУК, не стали частью регулярных вооружённых сил. Более того, политическая структура ДУК, Правый сектор, после ухода из него депутата Верховного совета Украины Дмитрия Яроша в 2015 году не имела какого-либо представительства в украинской государственной системе. В целом, Правый сектор и его ДУК, как и некоторые ещё меньшие организации, являются исключениями, а не правилом среди украинских НВГ.

Украинская ситуация с 2014 года таким образом является эмпирическим подтверждением предшествовавшей переоценке НВГ в результате их раннего масштабного международного сравнения Ариэлем Ахрамем. В 2011 году Ахрам утверждал, что его исследование «демонстрирует, как динамика противостояния между различными внутренними и международными силами предоставляет государствам стимул полагаться на негосударственных акторов вместо максимизации контроля над насилием. Слабость государства и появление негосударственных добробатов [militias] не являются отклонением, дисфункцией или результатом отсутствия воли. Вопреки утверждениям Дэвида Клэра о том, что такие доробаты `обычно стремятся уничтожить все следы центральной власти в пределах их зоны действий', исследования случаев [Индонезии, Ирака и Ирана] указывают как добробаты и государственные чиновники регулярно сотрудничают друг с другом и усиливают друг друга» (Ahram 2011).

К концу 2020 года ещё требовались значительные дальнейшие эмпирические исследования, дескриптивный анализы и идеографические интерпретации перед тем, как кросс-культурные сравнения кейса Украины с поведением НВГ и их ветеранов в других странах будет иметь смысл. Общее правило эмпирических исследований -- сперва получить удовлетворительные описания событий (т.е. ответы на «Что? Где? Когда?»), которые затем могут быть сравнены -- описанное, например, Тедой Скоцпол, иногда игнорируется в политической науке (SkocpoL 1979). Однако выводы из предшествующих сравнительных исследований, пока не включающие украинский случай, уже намекают на вероятные результаты будущих сопоставлений. Они указывают на то, что появление НВГ в Украине в 2014 году, их последующее включение в государственные структуры и переход их лидеров в электоральную политику представляют собой, возможно, менее исключительный феномен, чем это в 2014-2015 гг. многим обозревателям представлялось.



Bibliography

1. 032.ua. (2015). Myr mozhlyvyy Lyshe pisLya peremohy nad rosiys'kym ahresorom - Tyahnybok. 032.ua, 25 August 2015,

2. 112.ua. (2015). Pravyy sektor: Vykhid Yarosha dozvoLyt' rukhovi peretvorytysya na "posLidovnu revoLyutsiynu syLu". 112.ua, 28 February 2015

3. 112.ua. (2016a). Lyashko v Rade obLiLa sokom rossiyanka - eks-boyets bataL'ona "Aydar". 112.ua, 8 December 2016

4. 112.ua. (2016b). Poroshenko pro bataL'yon KuL'chyts'koho: My shanuyemo kozhnoho z zhyvykh heroyiv i pam"yatayemo tykh, khto ne povernuvsya. 112.ua, 16 March 2016

5. 20 khvyLyn. (2015). Shche odnoho kam"yanchanyna Serhiya Kranyaka pidozryuyutt' v orhanizatsiyi biyni pid Radoyu. KhLopets' pid areshtom. 20 khvylyn, 3 September 2015

6. 24 kanaL. (2014). Uryad tekhnokrativ - meta partiyi. 24 kanal, 29 October 2014

7. Acosta, Benjamin. (2014). Bombs to BaLLots: When MiLitant Organizations Transition to PoLiticaL Parties. The Journal of Politics 76(3): 666-683.

8. Ahram, ArieL I. (2011). Proxy Warriors: The Rise and Fall of State-Sponsored Militias. Stanford, CA, Stanford University Press.

9. ALiyev, Huseyn. (2016). Strong MiLitias, Weak States, and Armed VioLence: Towards a Theory of `State- ParaLLeL' ParamiLitaries. Security Dialogue 47(6): 498-516.

10. ALiyev, Huseyn. (2018). Bewaffnete FreiwiLLigenbataiLLone: InformeLLe Machthaber in der Ukraine. Ukraine-Analysen 205: 2-5.

11. Antykor. (2015). MykhayLo HavryLyuk: Odnym sLovom, v Verkhovniy Radi - bardak. Lyudy pryyshLy ne na robotu, a butsimto u rozvazhaL'nyy tsentr. Antykor, 31 March 2015

12. Antykor. (2017). Yak sim"ya Zvarychiv peretvoryLa “voLonterstvo” na simeynyy biznes. Antykor, 1 March 2017

13. Avakov, Arsen. (2014). NachaLos'... ocherednoy informatsionnyy potok, ot pozabytogo pravogo sektora.... Facebook, 29 October 2018

14. Azov.Press. (2015). Pro Azov. Azov.Press, 8 December 2015

15. BBC Ukrayina. (2014). U Rosiyi Savchenko zaareshtuvaLy do kintsya Lita. BBC Ukrayina, 9 JuLy 2014

16. BBC Ukrayina. (2015a). MeL'nychuk z "Aydaru": u mene ye ambitsiyi het'mana Ukrayiny. BBC Ukrayina, 7 February 2015

17. BBC Ukrayina. (2015b). Pravyy sektor ne pide na mistsevi vybory. BBC Ukrayina, 21 JuLy 2015

18. BBC Ukrayina. (2016). Komendant Rady: khto takyy Andriy Parubiy? BBC Ukrayina, 14 April 2016

19. Bereza, Yuriy. (2016). Ya khotiv by, shchob viyna zakinchylasya, todi ya povernusya v sil's'ke hospodarstvo. 112.ua, 7 July 2016

20. Bezpal'ko, Ulyana. (2018). Soyuz pravykh: chy zmozhut' ukrayins'ki natsionalisty ob"yednatysya pered vyboramy. RBK-Ukrayina, 27 August 2018

21. Bezruk, Tetjana, and Umland, Andreas. (2015). Der Fall Azov: Freiwilligenbataillone in der Ukraine. Osteuropa 65(1-2): 33-42.

22. Buderats'kyy, Yevhen. (2017). Harmyder i sorom na kordoni: Yak Saakashvili povernuvsya v Ukrayinu. Ukrayins'ka pravda, 11 September 2017

23. Bukovskiy, Dmitriy. (2015). Pochemu Kolomoyskiy zakryl "Pravyy Sektor". Delovaya stolitsa, 11 November 2015

24. Burlyuk, Olga, and Shapovalova, Natalia, Eds. (2018). Civil Society in Post-Euromaidan Ukraine: From Revolution to Consolidation. Stuttgart, ibidem-Verlag.

25. Butkevych, Bohdan. (2016). Chomu Samopomich vtrachaye pozytsiyi. Tyzhden', 30 June 2016

26. Chalavan, Viktor. (2017). Obezopasit' sebya ot voyennykh ugroz tol'ko kontraktnoy armiyey nereal'no. ArgumentUA, 4 January 2017

27. Chernyshev, Roman. (2014a). Lyudi i vily. Analiz predvybornogo spiska partii Olega Lyashko. Liga.Novosti, 26 September 2014

28. lyudi_i_vily_analiz_predvybornogo_spiska_partii_olega_lyashko.htm (accessed 13 February 2018).

29. Chernyshev, Roman. (2014b). Pod prikrytiyem kombatov: Narodnyy front opredelilsya so spiskom. Liga.Novosti, 14 September 2014

30. Coynash, Halya. (2016). Odesa Smoking Gun Leads Directly to Moscow. Human Rights in Ukraine, 20 сентября 2016

31. Coynash, Halya. (2017). Russian Who Defended Ukraine in Donbas Driven out to Face Imprisonment in Russia. Human Rights in Ukraine, 5 декабря 2017

32. Davidzon, Vladislav. (2018). Right-wing Ukrainian leader is (surprise) Jewish, and (real surprise) proud of it. Tabletmag.com

33. Demokratychni initsiatyvy. (2017a). 2016-y: politychni pidsumky. Demokratychni initsiatyvy,

34. Demokratychni initsiatyvy. (2017b). Hromads'ka dumka, hruden'-2017: vyborchi reytynhy i reytynhy doviry. Demokratychni initsiatyvy

35. Depo.ua. (2017). Avakov prezentuvav knyhu ta rozpoviv, yak z Parubiyem i Turchynovym orhanizovuvaly debaty. Depo.ua, 27 January 2017

36. Dorosh, Svitlana. (2015). Shcho khovayet'sya za UKROPom. BBC Ukrayina, 24 June 2015

37. Dzerkalo Tyzhnya. (2015). Biytsi "Sichi" vykorystovuyut' tabel'nu zbroyu batal'yonu "Dnipro-1" - Denysenko. Dzerkalo Tyzhnya, 23 March 2015

38. Ekspres. (2014). Poroshenko pryyshov u VR pid okhoronoyu batal'yonu "Donbas". Ekspres, 4 July 2014

39. Espreso.tv. (2016). Sestra Savchenko kazhe, shcho Nadiya vyyshla z "Bat'kivshchyny" shche v zhovtni. Espreso.tv, 13 December 2016

40. Facenews. (2015). Skoropadskyy Artem. Facenews

41. Fedorenko, Kostiantyn, and Umland, Andreas. (2019). Zwischen Front und Parlament: Freiwilligenverbдnde und Parteien in der Ukraine. Osteuropa 69(3-4): 163-177.

42. Fedorenko, Kostiantyn. (2019). Rekrutieren, legitimieren, diskreditieren: Die „Цffentlichkeitsarbeit“ der Bataillone im Donbass. Osteuropa 69(3-4): 177-185.

43. Fedorenko, Kostyantyn, Olena Rybiy, and Umland, Andreas. (2016). The Ukrainian Party System before and after the 2013-2014 Euromaidan. Europe-Asia Studies 68(4): 609-630.

44. Filonenko, Andrej, and Onisenko, Ruslan. (2014). Komandiry batal'ona “Shakhtorsk”: 95% militsii nuzhno uvolit'. Eto vragi. Obozrevatel, 18 July 2014

45. Fokus. (2016). Yesli by kto-to nazval menya Belym vozhdom, byl by on bit, - Andrey Biletskiy. Fokus, 4 October 2016, https://focus.ua/country/358170/ (accessed 9 February 2018).

46. Freedman, Lawrence. (2014-2015). Ukraine and the Art of Limited War. Survival 56(6): 7-38.

47. Glavkom. (2015). Deputat-kombat Yuriy Bereza: Na mistsi Heleteya ya b zastrilyvsya pislya Illovays'ka. Glavkom, 24 April 2015

48. Glavkom. (2016). Oleh Lyashko: vpershe vyznayu - pered vyboramy my domovylys' iz L'ovochkinym. Inshoho vykhodu prosto ne bulo. Glavkom, 9 September 2016

49. Gomza, Ivan, and Zajaczkowski, Johann. (2019). Black Sun Rising: Political Opportunity Structure Perceptions and Institutionalization of the Azov Movement in Post-Euromaidan Ukraine. Nationalities Papers 47(5): 774-800.

50. Halas (2015). "Bat'kivshchyna" vede u mis'kradu kombatat batal'yonu "Ternopil'". Halas, 1 October 2015

51. Hauter, Jakob. (2019). Delegated Interstate War: Introducing an Addition to Armed Conflict Typologies. Journal of Strategic Security 12(4): 90-103.

52. Hazeta.ua. (2014). Oleksandr Tret'yakov: "Pry Yushchenkovi buv bezlad, za Yanukovycha - svavillya. S'ohodni treba rozbudovuvaty krayinu, pryvodyty yiyi v poryadok". Hazeta.ua, 26 November 2014

53. Heinemann-Grьder, Andreas. (2017a). Intervyu s Viktorom Chalavanom. Kiev, 13 January 2017.

54. Heinemann-Grьder, Andreas. (2017b). Intervyu so Stepanom Bajdoj. Kiev, 12 January 2017.

55. Heinemann-Grьder, Andreas. (2019). Geiselnehmer oder Retter des Staates? Irregulдre Bataillone in der Ukraine. Osteuropa 69(3-4): 51-80.

56. Herashchenko, Anton. (2014). Yakby ne dobrovol'chi batal'yony, to liniya rozmezhuvannya s'ohodni bula b des' po Dnipru. Ukrayins'ki Natsional'ni Novyny, 9 November 2014,

57. Hladka, Kateryna et al. (2016). Dobrobaty: Istoriya podvyhu batal'yoniv, shcho vryatuvaly krayinu. Kharkiv, Folio.

58. Holos Svobody. (2015). Svobodivtsi na viyni: eks-vitse-spiker, deputaty ta Tyahnybok. Holos Svobody, 26 June 2015

59. Holovko, Stepan. (2011). Portret ukrainskogo natsionalista v Donetske. Patriot Ukrainy. Ostro.org, 14 December 2011

60. Homenko, Svatoslav. (2016). Ricnitsa vibuhiv 31 serpna: so mi znaemo? BBC Ukrai'na, 31 August 2016

61. Honta, Borys. (2015). Zhiznennyy put' Igorya Krivoruchko: cherez ternii k Lyashko. Bukvy, 1 October 2015

62. Horbach, Denys, and Petyk, Oles. (2016). Azovskiy shlyakh: kak ul'trapravoye dvizheniye boretsya za mesto v politicheskom meynstrime Ukrainy. Forum noveyshey vostochnoyevropeyskoy istorii i kul'tury 13(1): 179-192.

63. Hromadske.ua. (2014). Spysok Tyahnyboka. Hromadske.ua, 14 September 2014

64. Hunter, Montana. (2018). Crowdsourced War: The Political and Military Implications of Ukraine's Volunteer Battalions 2014-2015. Journal of Military and Strategic Studies 18(3): 78-124.

65. Informator. (2016). Dobrovol'chyy rukh Poroshenko abo dyskredytuye, abo znyshchyt' - Parasyuk. Informator, 7 July 2016

66. Iovenko, Artem. (2015). The Ideology and Development of the Social-National Party of Ukraine, and its Transformation into the All-Ukrainian Union “Freedom” in 1990-2004. Communist and Post-Communist Studies 48(2): 229-237.

67. Ishchenko, Vladimir. (2016). Uchastiye krayne pravykh v protestnykh sobytiyakh Maydana: popytka sistematicheskogo analiza. Forum noveyshey vostochnoyevropeyskoy istorii i kul'tury 13(1): 103-127.

68. Kachura, Dmytryy. (2016). Pochemu Filatov ob'yavil voynu Kolomoyskomu. Depo.ua, 20 October 2016,

69. Kaihko, ILmari. (2018). A Nation-in-the-Making, in Arms: Control of Force, Strategy and the Ukrainian Volunteer BattaLions. Defence Studies 18(2): 147-166.

70. Karagiannis, EmmanueL. (2016). Ukrainian VoLunteer Fighters in the Eastern Front: Ideas, PoLiticaL-SociaL Norms and Emotions as MobiLization Mechanisms. Southeast European and Black Sea Studies 16(1): 139-153.

71. Karpyak, OLeh. (2014). Chy stanut' dobrovoL'chi bataL'yony yadrom novoyi armiyi. BBC Ukrayina, 6 August 2014

72. Kommentarii.ua. (2017). V chom osnova partii Taruty. Kommentarii.ua, 24 October 2017

73. Konstantynovskyy, VyachesLav. (2014). MiLLioner Konstantinovskiy: Mesti iz Moskvy ne boyus'. Obozrevatel, 28 September 2014

74. Korba, GaLina. (2016). Vizytka bez Yarosha. Pravyy sektor peretvoryuyet'sya na marhinaLiv, yaki zahruzLy u skandaLakh i reketi. Novoye vremya, 2 February 2016,

75. Korespondent. (2015). Min"yust zareyestruvav partiyu KoLomoys'koho. Korrespondent, 18 June 2015

76. Korrespondent. (2016a). Poroshenko otvetiL na aktsii "Azova". Korrespondent, 20 May 2016

77. Korrespondent. (2016b). Sprava Tornado: Shcho sLid znaty pro novyy skandaL. Korrespondent, 3 August 2016

78. KudeLia, Sergiy. (2014). RepLy to Andreas UmLand: The Donbas Insurgency Began at Home. PONARS Eurasia, 8 October 2014

79. Kuzmenko, OLeksiy. (2018). Ukrainian Far-Right Fighters, White Supremacists Trained by Major European Security Firm. Bellingcat, 30 August 2018

80. Kyyivs'kyy mizhnarodnyy instytut sotsioLohiyi. (2016). ELektoraL'ni nastroyi naseLennya shchodo vyboriv Verkhovnoyi Rady ta prezydenta Ukrayiny, hruden' 2016. Kyyivs'kyy mizhnarodnyy instytut sotsiolohiyi, 19 December 2016

81. Kyyivs'kyy mizhnarodnyy instytut sotsiolohiyi. (2017). Reytynh pidtrymky partiy i poLitychnykh Lideriv: hruden' 2017 roku. Kyyivs'kyy mizhnarodnyy instytut sotsiolohiyi, 13 February 2018

82. Lapin, Ihor. (2018). Ihor Lapin. Biohrafiya. Aydar

83. LB.ua. (2014). V zonu ATO z Kyyeva vyrushaye bataL'yon „Sich“. LB.ua, 26 August 2014

84. Lehion Svobody. (2018). Lehion Svobody. Facebook, 8 February 2018

85. Liga.Novosty. (2014a). Partiya Sadovogo utverdiLa spisok kandidatov na vybory v Radu. Liga.Novosty, 12 September 2014

86. Liga.Novosty. (2014b). Pozdniy start: anaLiz predvybornogo spiska Narodnogo fronta. Liga.Novosty, 29 September 2014,

87. Likhachev, ViachesLav. (2013a). Right-Wing Extremism in Ukraine: The Phenomenon of “Svoboda”. Kyiv, Euro- Asiatic Jewish Congress.

88. Likhachev, ViachesLav. (2013b). Right-Wing Extremism on the Rise in Ukraine. Russian Politics and Law 51(5): 59-74.

89. Likhachev, ViachesLav. (2013c). SociaL-NationaLists in the Ukrainian ParLiament: How They got There and What We Can Expect of Them. Russian Politics and Law 51(5): 75-85.

90. Likhachov, V'yachesLav. (2018). Chomu perebiL'shennya roLi uL'trapravykh v ukrayins'kiy revoLyutsiyi ne mensh nebezpechne, nizh prymenshennya. Zaborona, 3 May 2018

91. Likhachov, V'yachesLav. (2020). Vid Maydanu pravoruch: Revolyutsiya, viyna i ul'trapravi v Ukrayini (2013-2016 roky). Kyyiv, Kritika.

92. Lutsenko, Ihor. (2014). PfdstvoL'niki dLya Azova. Ukrayins'ka pravda,, 18 August 2014,

93. Makashova, Li Liya. (2016). Heroyi chy marodery i hvaLtivnyky? Vse pro rotu “Tornado” i sud nad yiyi biytsyamy. Espreso.tv, 3 August 2016,

94. MaLyarenko, Tetyana, and GaLbreath, David J. (2016). ParamiLitary Motivation in Ukraine: Beyond Integration and AboLition. Southeast European and Black Sea Studies 16(1): 113-138.

95. Mamon, Marcin. (2015). The Cross and the Sword: The Making of a Christian TaLiban in Ukraine. The Intercept, 18 марта 2015,

96. Martsenyuk, Tamara, Grytsenko, Ganna, and Kvit, Anna. (2016). The `Invisible BattaLion': Women in ATO MiLitary Operations in Ukraine. Kyiv-Mohyla Law and Politics Journal(2): 171-187.

97. Mitrokhin, NikoLai. (2014a). InfiLtration, Instruktion, Invasion: RussLands Krieg in der Ukraine. Osteuropa 64(8): 3-16.

98. Mitrokhin, NikoLai. (2015). I nfi Ltration, Instruction, Invasion: Russia's War in the Donbass. Journal of Soviet and Post-Soviet Politics and Society 1(1): 219-250.

99. Mitrokhin, NikoLay. (2014b). Grubyye Lyudi: kak russkiye natsionaListy sprovotsirovaLi grazhdanskuyu voynu v Ukraine. Forum noveyshey vostochnoyevropeyskoy istorii i kul'tury 11(2): 53-74.

100. Narodna pravda. (2017). Andriy Teteruk: Onyshchenko vytratyv 30 miL'yoniv doLariv, shchob znyshchyty Yatsenyuka. Narodna pravda, 13 September 2017

101. Narodnyy Front. (2018). MikhaiL Bondar'. Narodnyy Front

102. NatsionaL'nyy korpus. (2018). Stepan HoLovko. Natsional'nyy korpus,

103. Nayyem, Mustafa. (2014). Za Lashtunkamy Pravoho sektoru. Ukrayins'ka pravda, 1 April 2014

104. ObozrevateL. (2014). Eksperty prizvaLi Yatsenyuka ne vydvigat' kombata “Azova” kandidatom v nardepy. Obozrevatel, 15 September 2014

105. ObozrevateL. (2016). Zhivi, boris' i Lyubi: Korban i FiLatov trogateL'no pozdraviLi Yarosha s dnom rozhdeniya. Obozrevatel, 30 September 2016

106. PoLyakova, ALina. (2014). From the Provinces to the ParLiament: How the Ukrainian RadicaL Right MobiLized in GaLicia. Communist and Post-Communist Studies 47(2): 211-225.

107. PoLyakova, ALina. (2015). Parties and SubcuLtures in the Process of MobiLization: The InternaL Dynamics of the RadicaL Right in Ukraine. Transforming the Transformation? The East European Radical Right in the Political Process, Extremism and Democracy. Ed. M. Minkenberg. London; New York, RoutLedge.

108. PoLyans'ka, Yana. (2018). Roz-hin nametovoho mistechka: chy «perehnuLy paLytsyu» syLovyky? Radio Svoboda, 5 March 2018

109. Pravyy sektor. (2017a). Druh "Sirko" pro reaLiyi rosiys'ko-ukrayins'koyi viyny. Pravyy sektor

110. Pravyy sektor. (2017b). Ostriv Krym. Pravyy sektor

111. Presa Ukrayiny. (2014). Hrytsenko: tse niyaka ne ATO - tse derzhavna zrada! Presa Ukrayiny, 29 ApriL 2014

112. Press Post. (2014). BataL'on "Donbass" vydvinuL ultimatum Poroshenko. Press Post, 3 November 2014, http://press-post.net/bataLon-donbass-vydvinuL-uLtimatum-poroshenko (accessed 13 February 2018).

113. PugLisi, Rosaria. (2015a). GeneraL Zhukov and the Cyborgs: A CLash of CiviLisation within the Ukrainian Armed Forces. Istituto Affari Internazionali Working Papers 15(17): n.d.

114. PugLisi, Rosaria. (2015b). Geroi iLi zLodei? DobrovoL'cheskiye bataL'ony v posLemaydannoy Ukraine. Forum noveyshey vostochnoyevropeyskoy istorii i kul'tury 12(1): 79-98.

115. PugLisi, Rosaria. (2015c). Heroes or ViLLains? VoLunteer BattaLions in Post-Maidan Ukraine. Istituto Affari Internazionali Working Papers 15(8): n.d.

116. PugLisi, Rosaria. (2015d). A PeopLe's Army: CiviL Society as a Security Actor in Post-Maidan Ukraine. Istituto Affari Internazionali Working Papers 15(23): n.d.

117. Radio Svoboda. (2016). Deputat Rady Mosiychuk hotovyy do povtornoyi protsedury znyattya nedotorkannosti. Radio Svoboda, 9 June 2016,

118. Rinhis, Anastasiya. (2016). Hats'ko ta yoho komanda: DemAL'yans 2.0. Ukrayins'ka pravda, 26 JuLy 2016

119. Rivnens'ki novyny. (2014). KoLomoys'kyy cherez Lyashka prypynyv finansuvannya bataL'yoniv "Shakhtars'k" ta "Azov". Rivnens'ki novyny, 2 August 2014

120. RudLing, Per A. (2013). The Return of the Ukrainian Far Right: The Case of VO Svoboda. Analyzing Fascist Discourse: European Fascism in Talk and Text. Ed. R. Wodak and J. E. Richardson. London, RoutLedge: 228-255.

121. Rukh Novykh SyL. (2018). RNS. Rukh Novykh Syl, https://oLd.rns.org.ua/ (accessed 13 February 2018).

122. Ruzhyns'kyy, Serhiy. (2014). Navishcho Petro Poroshenko znyshchuye dobrovoL'chi bataL'yony? iPress.ua, 21 August 2014,

123. S'ohodni. (2014). BataL'yon "Aydar" isnuvatyme i prodovzhyt' vykonannya svoyikh zavdan'. S'ohodni, 24 June 2014

...