Демократия как процесс поиска народной воли

Размещено на http://allbest.ru

Демократия как процесс поиска народной воли

Людмила Геннадьевна Коновалова

Аннотация

В статье рассматриваются различные смысловые значения термина «демократия», которая в основном представлена как определенная форма государства, обусловленная признанием народного суверенитета и действенностью осуществления народовластия. Проводится анализ достоинств и недостатков демократии. Рассматриваются ее различные виды и оценки. При этом особое внимание в статье уделяется современной трактовке народного суверенитета как правового явления, проявляющегося в ходе сложного дискурса, процесса поиска компромисса. Необходимость обращения к подобному обновленному восприятию народного суверенитета обусловлена несоответствием формально-юридических установлений о принятии в условиях демократического правления государственно-властных решений «большинством с учетом интересов меньшинства» фактическому математическому анализу результатов выборов и иных форм осуществления народовластия.

Ключевые слова: демократия, народный суверенитет, форма государства, большинство, права человека

Abstract

Democracy as a process of searching for the people's will

Ljudmila G. Konovalova

The article discusses various semantic meanings of the term «democracy», but basically it is presented as a certain form of the state, due to the recognition of popular sovereignty and the effectiveness of the implementation of democracy. An analysis of the advantages and disadvantages of democracy is carried out. Its various types and evaluations are considered. At the same time, special attention is paid to the modern interpretation of popular sovereignty as a legal phenomenon that manifests itself in the course of a complex discourse, the process of finding a compromise. The need to turn to such a renewed perception of popular sovereignty is due to the inconsistency of formal legal regulations on the adoption of state-power decisions «by the majority, taking into account the interests of the minority» under democratic rule, with the actual mathematical analysis of election results and other forms of democracy. The article touches upon such alternative theories of democracy as socialist democracy, elitist democracy, sovereign democracy, e-democracy. The conclusion is made about the enduring value of democratic methods of ruling, despite their critical aspects, the processes of globalization and the presence of serious global challenges.

Keywords: democracy, popular sovereignty, state form, majority, human rights

В настоящее время популярной является идея признания ценности демократической государственности. Эта концепция активно поддерживается международным сообществом и является одной из основ конституционализма во многих странах. Например, Всеобщая декларация прав человека 1948 г. при закреплении прав человека упоминает демократическое общество [1]. Конвенция ООН о правах ребенка 1989 г. говорит о демократическом обществе, в котором должны защищаться права детей [2]. Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека 1995 г. закрепляет задачу развития уважения к правам человека как к элементу содействия углублению демократических преобразований [3]. Декларация Международной организации труда «Об основополагающих принципах и правах в сфере труда» 1998 г. подчеркивает свою направленность на поддержание демократических институтов [4]. Европейский Суд по правам человека в своих решениях неоднократно подчеркивал, что «демократия - это единственная политическая модель, которая предусмотрена Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и не противоречит ей» [5, 6].

Во многих конституциях современных государств нашли закрепление принципы демократии, а некоторые небольшие страны даже в своих названиях подчеркивают ориентированность на демократизм (Демократическая Республика Конго, Алжирская Народная Демократическая Республика, Федеративная Демократическая Республика Непал и др.). Наблюдается устойчивая тенденция к расширению географии демократических стран. По подсчетам Р. Даля в 1900-1909 гг. в мире существовало всего 8 демократических государств, в 1940-1949 гг. - 25, в 1994-1997 гг. - 86, к настоящему времени это число неуклонно растет [7]. В 2022 году британский новостной журнал The Economist по разработанному им индексу демократии оценивал 149 стран, хотя эта методика и критикуется за субъективность критериев [8]. Демократия в переводе с древнегреческого demos и kratos буквально означает «власть народа» [9, с. 160]. В юриспруденции это понятие связывается с неким устройством государства, обеспечивающим каким-либо образом народовластие. При этом уже в античности народовластие было предметом философских размышлений. Но в термин «демократия» вкладывался смысл, отличный от современного значения этого слова.

Так, по Платону, демократия - это власть завистливых бедняков, которая неминуемо влечет за собой тиранию [10, с. 45]. Аристотель называл демократией правление большинства неимущих граждан в интересах исключительно данного большинства. Он считал такое правление искажением идеальной формы народовластия - по- литии [11, с. 56].

В современности демократизм - это сложная юридическая категория, которая рассматривается в контексте научных теорий, ценностных ориентиров, политико-правовых институтов, мировоззренческих установок, управленческих процессов и принципов устройства государства [12, с. 5-70; 13, с. 14-24]. По подсчетам некоторых авторов в настоящее время насчитывается более двухсот подходов к определению демократии [14, с. 53]. Предлагается выводить ее из узких представлений о государственности и анализировать демократические приемы общения между социальными группами, выделять демократические формы мышления и взаимоотношений между людьми [13, с. 16]. Одновременно подчеркивается сильная эмоциональная нагрузка этого термина, которая при придании демократии различных смысловых оттенков позволяет манипулировать общественным сознанием и осуществлять различные ее оценки [15, с. 24]. Поэтому в юридической и философской литературе можно встретить эпитеты о «взлете» демократии, с одной стороны, и о ее «дискредитации», «кризисе», «ущербности» или «агрессивности», с другой стороны [16, с. 20; 17, с. 124; 18, с. 23]. На фоне подобной дискуссионности понимания демократии Б.С. Эбзеев замечает: «...сегодня, пожалуй, нет слова, которое бы столь часто присутствовало в политическом лексиконе и которое при этом было в понятийном отношении столь неопределенным, как "демократия"» [19, с. 3]. Американские авторы воспринимают демократию в контексте страны, имеющей демократическое правительство; в смысле прямого или косвенного управления страной самими людьми; в аспекте правления большинства при уважении прав меньшинства; в значении реализации принципа равенства прав, свобод и возможностей граждан [20, с. 483].

Государственно-правовая теория и практика в ФРГ, исходя из общефилософского представления о демократии как «правлении народа», подразумевают под ней форму «рационализации политического процесса», достигаемую «путем формирования политического волеизъявления и гласности этого процесса» [21, с. 78]. Основополагающее значение для раскрытия содержания демократии в этой стране имеет понятие индивидуальной свободы человека и суверенитета народа, который должен выражаться непосредственно на выборах депутатов и опосредованно через формируемое парламентом правительство [22, с. 82].

В рамках отечественной конституционно-правовой науки демократию чаще всего рассматривают как определенную форму государства, обусловленную признанием народного суверенитета и действенностью осуществления народовластия [23, с. 9]. Демократическое государство характеризуется как не имеющее «монополии» на политическую власть, где наблюдается своего рода «распыление власти, т.е. ее относительно равномерное распределение между различными политическими силами: партиями, объединениями, группами. Эти силы, участвуя в политической жизни, оказывают в той или иной степени давление на властные структуры (парламент, правительство), которые в силу этого не могут не проводить политику с учетом интересов различных социальных слоев общества» [24 с. 234]. Обобщенно в юридической литературе применительно к демократии обычно называются такие признаки, как: признание народа источником власти, равноправие и свобода граждан, подчинение меньшинства большинству при принятии государственновластных решений, выборность представительных органов власти, политический плюрализм, разделение властей [12, с. 8; 25, с. 7-29]. В целом достоинствами демократии считается ее открытость и терпимость к инакомыслию, плюралистичность; принятие политических решений в условиях конкурентной борьбы за голоса избирателей; возможность мирной смены правительств; создание условий для раскрытия творческого потенциала отдельных личностей; признание равенства и свободы граждан; противодействие бюрократизации государственного управления [26, с. 19; 27, с. 45; 28, с. 150; 29, с. 55; 30, с. 79]. Зачастую демократия ассоциируется с правовой защитой человеческого достоинства, с сопротивлением чиновничьему произволу, с экономическим процветанием и правовым государством [31, с. 18].

Демократия критикуется за то, что не гарантирует принятия справедливых решений; за создание у широких слоев населения иллюзии участия в управлении; за произвольность трактовки воли большинства; за мифичность конструкции правления большинства; за то, что не обеспечивает выбор «достойных» правителей; за популизм и потенциальную угрозу разрушения демократических ценностей самими же демократическими приемами; за опасность «психологии толпы», подверженной влиянию и способной к разрушению [32, с. 7; 33, с. 215; 13, с. 14; 31, с. 22]. Демократия может вызывать негативные эмоции в связи с имеющейся практикой вмешательства отдельных держав (особенно США) в политику иных стран в целях отстаивания своих экономических интересов под предлогами демократизации их управленческих процедур [34, с. 9].

Формально-юридические ориентиры на принятие решений «большинством с учетом интересов меньшинства» не в полной мере согласуются с реалиями. Например, если в математическом плане анализировать выборы или референдум, то с учетом избирательных цензов, низких порогов явки, абсентеизма избирателей, вариативности голосов можно прийти к заключению о принятии решений меньшинством граждан. Некоторые иностранные авторы в связи с этим даже выводят «закон малого числа», предполагающий управление в любой демократии небольшим кругом руководящих деятелей [33, с. 207]. Выборы и народное представительство в условиях демократии не гарантируют правление «лучших» и принятие оптимальных государственно-правовых решений, но приоритетны по отношению к другим способам легитимации власти (сословным, мифическим, теологическим, насильственным обоснованиям) в связи с некоторой «современностью» теории представительства и созданием чувства ответственности у избираемых и избирающих [35, с. 21].

Недостатки демократии порождают формирование альтернативных теорий. Самым значимым на начало XX в. в этом плане можно считать проект «социалистической демократии», предложенный советской доктриной. Построение «полной демократии» связывалось с необходимостью устранения засилия капитала [33, с. 203]. Социалистическая демократия должна была предполагать «подлинную свободу личности», партийное руководство, демократический централизм всевластия советов и социалистическую законность, основанную на ленинских нормах государственной и партийной жизни [36, с. 54]. Однако практика показала нереалистичность подобных конструкций.

Иные теории демократии демонстрируют ее отдельные реальные механизмы властвования без излишней идеализации значения народного суверенитета. Так, концепции «элитарной демократии», «управляемой демократии», «демократии партий» подчеркивают значение демократических институтов как инструмента для манипулирования общественным мнением со стороны правящих элит; теория «плебисцитарной демократии» раскрывает механизмы управления массовым государством; «плюралистическая демократия» акцентирует внимание на значении «групп давления»; концепция «либеральной демократии» оправдывает невмешательство государства в экономическую сферу, популярным является узкий подход к демократии как к процедуре принятия управленческих решений [37, с. 36; 38, с. 12; 12, с. 52; 39, с. 45; 40, с. 14]. Кроме этого, активной разработке подлежат теории глобальной (космополитической), суверенной демократии и электронной демократии. Теории глобальной и суверенной демократии являются реакцией на происходящие в мире интеграционные процессы, но вступают между собой в некоторое противоречие. Концепция глобальной демократии акцентирует внимание на общемировых демократических ценностях, на появлении международно-правового инструментария защиты прав граждан, свободы, на необходимости глобального взаимодействия государств с применением демократических приемов сотрудничества [41, с. 16]. Доктрина суверенной демократии подчеркивает экономическое, политическое, военное неравенство стран и наличие у них национальных интересов, вступающих в противоречие с интересами других стран или мирового сообщества. Суверенная демократия предполагает приоритет защиты национальных интересов при реализации принципов демократии, она исходит из необходимости реализации полновластия народа конкретного государства вне зависимости от попыток вмешательства в процессы внутригосударственного управления других стран [42, с. 16; 43, с. 59]. Концепция суверенной демократии активно используется в политико-правовой практике многих стран, включая Германию, Тайвань, Армению, Индию, Македонию [44, с. 107-116]. Российское использование доктрины суверенной демократии зачастую критикуется за неразработанность ориентиров, а также за стремление подменить ее консервацией «мнимого конституционализма» под видом рационализации базовых русских ценностей, формирования «русской национальной идеи» [45, с. 19].

Доктрина электронной демократии в настоящее время является, пожалуй, самым масштабным проектом по преобразованию традиционных представлений о демократии. Ее появление вызвано стремительным развитием информационно-коммуникационных технологий и необходимостью вовлеченности государства в информационную сферу. Однако до сих пор не выработано даже общее представление об электронной демократии. Под ней понимают взаимодействие ветвей государственной власти, использующих в своей деятельности современные информационно-коммуникационные технологии; средство коммуникации между обществом и государством; модель деятельности государства в условиях модернизации государственного аппарата; систему управления государственным аппаратом, которая осуществляется в электронной форме [46, с. 10; 47, с. 47; 48, с. 3]. Большинство исследователей подчеркивают, что электронная демократия все же не является какой-то новой формой государства, а, скорее, отражает способ взаимодействия государства и населения и в практическом плане связывается с работой специальных информационных систем, обслуживающих выборы, работу парламента и других органов власти, электронным приемом обращений граждан [49, с. 206; 50, с. 5].

Крайним выражением подобного подхода можно считать чрезмерно футуристическую теорию «диджитальной демократии», представители которой предвещают появление в мире особого субъекта права - «народа-избирателя» («диджитальной публики», от англ. digital - интернет-публики). Такой «народ- избиратель» будет представлять собой рассредоточенную массу избирателей (читателей, телезрителей, слушателей), находящихся дома, но ведущих между собой постоянный диалог. Взаимодействие и самоорганизация интернет-публики будет переходом от сообщества «управляемых» к сообществу «управляющих», которые составят альтернативу правительствам и парламентам [51, с. 253].

Теория электронной демократии получила различное восприятие в национальных правовых системах, обнаружив массу проблем своего практического воплощения: отсутствие заинтересованности государства в реальном раскрытии информации, внутренние и внешние угрозы цифровой безопасности, глобализация информационных потоков, коммерционализация информационных систем, «цифровое неравенство» среди граждан и т.д. [52, с. 14; 53, с. 17]. В то же время очевидным является неотвратимость дальнейшего развития этой теории в условиях продолжающейся масштабной современной трансформации информационных технологий. Однако при использовании любой теории демократии не теряет своей актуальности вопрос о том, возможно ли в условиях демократического правления обеспечить реализацию воли народа и его суверенитета? В этом плане несколько «осовременил» конструкцию народного суверенитета Ж.-Ж. Руссо западный философ Ю. Хабермас, по мысли которого выявление «общей воли» не должно сводиться собственно к процедурам голосования избирателей за представителей, а депутатов - за законопроекты. «Общая воля» должна быть результатом демократического дискурса, последствием широкого демократического взаимодействия между парламентом и обществом и проходить через многие ступени и процедуры демократического обсуждения. Народный суверенитет, ставший в восприятии Ю. Хабермаса бессубъектным и анонимным, может проявляться только в условиях дискурса - процесса образования мнений и воли, процесса, который сам себя дифференцирует [54, с. 65]. Этот процедурный подход к пониманию народного суверенитета становится очень популярным с учетом современной сложности решаемых государственно-правовых вопросов и необходимости тонкого маневрирования между интересами большинства и меньшинства. демократия народный суверенитет политический

В развитие этой мысли И.А. Алебастрова называет представительную демократию в современном мире «механизмом компромиссов». По ее мнению, «тенденция принятия решений на основе всестороннего учета и согласования множества социальных интересов в наибольшей степени затрагивает представительные органы публичной власти. Именно в этом (а не в выражении единой мифической воли народа) должна заключаться задача представительных органов в современных условиях». Многие отечественные и зарубежные исследователи обращают внимание на нереалистичность традиционных представлений о народном суверенитете как о единой, неотчуждаемой и неделимой воли и власти народа; указывают на своевременность внедрения умеренной концепции народного суверенитета, учитывающей сложную структурированность современного общества, трудности поиска общего мнения по тем или иным вопросам государственной политики и необходимость ограничения правом даже власти абсолютного суверена - народа [55, с. 19; 56, с. 75; 57, с. 133]. Признанный в конституциях многих стран принцип народного суверенитета часто критикуется за свою абстрактность и за сложность разграничения «народа» или «нации» с самим государством [58, с. 21]. Еще Г. Гегель причислял его к «путаным мыслям» [59, с. 320]. Российские авторы традиционалистского направления называли его «юридически немыслимым» и имеющим силу «политического оружия» для народной психики [60, с. 39; 61, с. 132]. Безусловно, история продемонстрировала политическое использование лозунга народного суверенитета для революционных преобразований или свержения правящих режимов во многих странах. Однако юридическое закрепление народного суверенитета в конституциях означает презумпцию, что народу принадлежит учредительная власть в государстве, которую он осуществляет непосредственно или через своих представителей. Этот принцип требует легитимации полномочий органов власти [62, с. 47]. Поэтому не следует преуменьшать, а тем более отрицать юридическое значение принципа народного суверенитета в организации и развитии демократических начал современного общества. «Современные конституция и доктрина имеют тенденцию к более реальному определению народного суверенитета как суверенитета ограниченного, но при этом не отказываются от использования данного термина, который стал символом предотвращения узурпации власти посредством использования механизмов подконтрольности элиты и бюрократии населению» [63, с. 278].

В целом глубокие научные исследования демократии, как привило, заканчиваются фразами, созвучными известному изречению У Черчилля, о том, что лучшей формы управления государством пока не придумали [32, с. 7]. В этой связи уместно процитировать Л.А. Нудненко: «Демократия не гарантирует эффективности, хорошего правительства, высокой организованности, решения социальных, экономических проблем, но расширяет возможности для их решения гуманными способами» [12, с. 5]. Таким образом, демократизм является одним из системообразующих принципов современной государственности и значимой теоретической конструкцией. Народовластие перестало восприниматься как процесс определения «общей воли» исключительно через выборы и голосование в парламенте.

Сегодня признается, что «общая воля» формируется через дискурс в парламенте, в обществе, между органами власти и что судебная власть имеет возможности скорректировать представления парламентариев об интересах населения. Ценность демократических приемов властвования является непреходящей и не умаляется абстрактностью взаимоотношений между народом и органами власти, практикой популизма, трудностями решения экономических вопросов, глобализацией, появлением новых информационных технологий и мировых вызовов.

Список источников

1. Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 г. // Российская газета. 1995. 5 апреля.

2. Конвенция ООН о правах ребенка от 20 ноября 1989 г. // Сборник международных договоров СССР. 1993. Вып. XLVI.

3. Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г. // Российская газета. 1995. 23 июня.

4. Декларация Международной организации труда «Об основополагающих принципах и правах в сфере труда» от 18 июня 1998 г. // Российская газета. 1998. 16 декабря.

5. Постановление Европейского суда по правам человека от 5 октября 2006 г. «Дело "Московское отделение Армии Спасения (Moscow Branch of the Salvation Army) против РФ"» (жалоба № 72881/01) // Российская хроника Европейского Суда. 2008. № 2.

6. Информация о Решении Европейского суда по правам человека от 10 июля 2012 г. по делу «"Статкундиг гереформерде партей" (Staatkundig Gereformeerde Partij) против Нидерландов» (жалоба № 58369/10) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. № 1.

7. Даль Р. Смещающиеся границы демократических правлений // Русский журнал. 2000. 18 октября. URL: http://old.russ.ru/politics/meta/20001018_dahl.html.

8. Шувалов Н. Список стран по уровню демократии в 2021-2022 гг. URL: https://visasam.ru/emigration/ vybor/spisok-stran-po-urovnyu-demokratii.html.

9. Венгеров А.Б. Теория государства и права: учебник для юридических вузов. М., 1998.

10. Платон. Государство // Соч.: в 4 т М., 1994. Т. 3.

11. Аристотель. Политика / под общ. ред. А.И. Доватура. М., 2019.

12. Нудненко Л.А. Теория демократии. М., 2001.

13. Марченко М.Н. Демократия как атрибут правового государства и ее изъяны // Государство и право. 2014. № 5.

14. Поппер К. Открытое общество и его враги: в 2 т. М., 1992. Т. 1.

15. Румянцев А. Минимальная теория демократии: смысл и пределы возможного // Сравнительное конституционное обозрение. 2014. № 3 (100).

16. Румянцев А. Конституционно-политические события в арабском мире в 2011-2013 годах: хроника и первые уроки // Сравнительное конституционное обозрение. 2013. № 3 (94).

17. Медушевский А. Свобода или подозрительность: как защитить либеральный конституционализм от его противников? Рецензия: Sajo A., Uitz R. The Constitution of Freedom: An Introduction to Legal Constitutionalism. Oxford: Oxford University Press, 2007 // Сравнительное конституционное обозрение. 2018. № 3 (124).

18. Лукашук И.И. Глобализация, государство, право, XXI век. М., 2000.

19. Эбзеев Б.С. Конституция, власть и свобода в России: Опыт синтетического исследования. М., 2014.

20. Webster's New Universal Unabridged Dictionary. N.Y, 1993.

21. Хессе К. Основы конституционного права ФРГ. М., 1981.

22. Невинский В.В. Немецкие граждане в зеркале основополагающих принципов конституции ФРГ. Барнаул, 1994.

23. Петришин А.В. Народовластие как фундамент демократического, правового, социального государства // Правоведение. 2010. № 3.

24. Теория государства и права: учебник для юридических вузов / под ред. А.С. Пиголкина. М., 2003.

25. Sajo A., Uitz R. The Constitution of Freedom: An Introduction to Legal Constitutionalism. Oxford: Oxford University Press, 2007.

26. Токвиль А. де Демократия в Америке / пер. с фр. Г.Д. Ласки. М., 2000.

27. Шумпетер Й.А. Капитализм, Социализм и Демократия: пер. с англ. / под общ. ред. В.С. Автономова. М., 1995.

28. Дорошенко А. Качество демократии: проблема контроля над бюрократией // Сравнительное конституционное обозрение. 2007. № 3 (60).

29. Протасов В.Н. Иррациональные методы властвования как инструмент самосохранения и экспансии бюрократически организованных систем управления // Государство и право. 2017. № 10.

30. Heady F. Pablic Administration: A Comparative Perspective. N.Y., 1991.

31. Краснов M. Избиратель как «должность» // Сравнительное конституционное обозрение. 2017. № 4 (119).

32. Керимов А.Д. Современное государство: вопросы теории. М., 2008.

33. Левин И.Д. Современная буржуазная наука государственного права: критика основных направлений. М., 1960.

34. Эбзеев Б.С. Глобализация и становление транснационального конституционализма // Государство и право. 2017. № 1.

35. Князев С.Д., Арановский К.В. Политическое представительство и выборы: публично-правовая природа и соотношение // Конституционное и муниципальное право. 2007. № 16.

36. Теоретические основы советской конституции. М., 1981.

37. Мишин А.А. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: учебник для вузов. М., 2008.

38. Глушаренко С.Б., Золин В.А. Глобализация: новые теории демократии, федерализма и парламентаризма // История государства и права. 2007. № 15.

39. Шмиттер Ф., Карл Т. Что такое демократия... и чем она не является // Диалог. 1993. № 2.

40. Dye Т., Zeigler Н. The Irony of Democracy. Belmont, 1972.

41. Пименова О.И. Федерализм и субсидиарность в системе внутригосударственных отношений: некоторые теоретико-практические аспекты их взаимодействия (на примере Российской Федерации) // Государство и право. 2017. № 4.

42. Лебедев В.А., Киреев В.В. Суверенная демократия или суверенитет демократии // Конституционное и муниципальное право. 2007. № 5.

43. Ремингтон Т.Ф. Суверенитет, конституционная демократия и плюрализм // Сравнительное конституционное обозрение. 2008. № 2 (63).

44. Джагарян А. Суверенная демократия - исторический императив развития российской государственности // Сравнительное конституционное обозрение. 2007. № 3 (60).

45. Кочетков В.В. К вопросу о национальной русской идее: философско-правовой подход // Государство и право. 2013. № 4.

46. Решетняк В.И., Смагина Е.С. Информационные технологии в гражданском судопроизводстве (российский и зарубежный опыт). М., 2017.

47. Васькова М.Г. Проблемы становления и реализации электронной демократии в электронном государстве // Российский юридический журнал. 2010. № 4.

48. Антонов Я.В. К вопросу о необходимости совершенствования правового регулирования электронной демократии в России // Государственная власть и местное самоуправление. 2017. № 7.

49. Маловская Т.С. Электронные формы участия граждан в осуществлении власти: опыт зарубежных стран // Вопросы становления электронной демократии в России / под ред. Е.А. Казьминой. Барнаул, 2016.

50. Кобзева С.В. Демократизация государственного управления и электронное правительство // Информационное право. 2018. № 2.

51. Московичи С. Век толп. М., 1998.

52. Лопатин В.Н. Информационная безопасность в электронном государстве // Информационное право. 2018. № 2.

53. Федотова Ю.Г. Электронная демократия как средство обеспечения информационной безопасности государства // Информационное право. 2016. № 3.

54. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. Московские лекции и интервью. М., 1995.

55. Енгибарян РВ., Тадевосян Э.В. О некоторых дискуссионных теоретико-методологических вопросах курса конституционного права // Государство и право. 2001. № 1.

56. Васильева С.В. Содержание отношений народного представительства: от идеализма к реальности, поддержанной правовым регулированием // Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов. Ученые записки юридического факультета. Санкт-Петербург, 2011. Вып. 21 (31).

57. Bellamy R. Political Constitutionalism. Cambridge, 2007.

58. Беше-Головко К. Неуловимое понятие «нация» и его стратегическое значение // Сравнительное конституционное обозрение. 2013. № 2 (93).

59. Гегель Г. Философия права. М., 1990.

60. Корф С.А. Русское государственное право. СПб., 1915. Ч. 1.

61. Градовский А. Политика, история и администрация. Критические и политические статьи. СПб., 1871.

62. Фадеев В.И. Народное представительство. Ч. 1: Историко-теоретические корни. М., 2015.

63. Алебастрова И.А. Принцип социальной солидарности в конституционном праве: дис. ... д-ра юрид. наук. М.: Высшая школа экономики, 2016.

Размещено на Allbest.ru