Внутриполитическая борьба в Британии по вопросам формирования внешнеполитического курса после Брекзита

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Внутриполитическая борьба в Британии по вопросам формирования внешнеполитического курса после Брекзита

Е.В. Ананьева

Референдум 2016 г. не принес решающего перевеса ни сторонникам (бремейнерам), ни противникам (брекзитерам) членства Британии в Европейском союзе, что привело к острому их противостоянию и длительному политическому кризису в Соединенном Королевстве. Цель исследования -- определить влияние и последствия борьбы соперничающих сил в ведущих партиях Британии -- Консервативной и Лейбористской -- в отношении их курса по основным вопросам внешней политики Британии после парламентских выборов 2019 г. и выхода Британии из ЕС. Борьба соперничающих сил идет сквозь линии меж- и внутрипартийного размежевания, а ее методы выходят за рамки традиций и неписаных правил, ранее принятых в политической культуре Соединенного Королевства. Жесткая борьба по внешнеполитическим вопросам тесно увязана с внутренней политикой. Победа Консервативной партии на выборах 2019 г. обеспечила принятие парламентом законов, усиливающих исполнительную власть в ущерб законодательной и судебной (выступавших на стороне бремейнеров). В статье представлен анализ методов, которые применяли брекзитеры и бремейнеры, чтобы ослабить друг друга, усложняя отношения с США и ЕС, принося двусторонние отношения с Россией в жертву своим узкопартийным интересам. Материалом для анализа послужили официальные документы правительства, парламента, партий и материалы СМИ. Противостояние продолжается, ввергая Британию в новый виток политического и экономического кризиса, что ставит под вопрос амбициозные цели «Глобальной Британии».

Ключевые слова: Великобритания, Брекзит, ЕС, США, Россия, Консервативная партия, Лейбористская партия, выборы, референдум, Шотландия, Северная Ирландия.

Political struggle in the UK on the formation of foreign policy in the wake of Brexit

E.V. Ananieva

The 2016 referendum did not bring a decisive advantage to either supporters (Bremainers) or opponents (Brexiters) of Britain's membership in the European Union, which led to their acute confrontation and a prolonged political crisis in the United Kingdom. The aim of the study is to determine the impact and consequences of the struggle of rival forces in the leading parties of Britain -- Conservative and Labour -- on their course on the main issues of British foreign policy after the parliamentary elections of 2019 and Britain's exit from the EU. The struggle of the rival forces goes through the lines of inter- and intra-party division, and its methods go beyond the traditions and unwritten rules previously adopted in the political culture of the United Kingdom. The tough struggle on foreign policy issues is closely linked to domestic politics. The victory of the Conservative Party in the 2019 elections ensured the adoption by Parliament of laws strengthening the executive power to the detriment of the legislative and judicial (who sided with the Bremainers). The documents of the government, parliament, parties and media materials analysis is presented of the methods used by Brexiters and Bremainers to weaken each other, complicating relations with the US and the EU, sacrificing bilateral relations with Russia to their narrow-party interests. The confrontation continues, plunging Britain into a new round of political and economic crisis, which calls into question the ambitious goals of “Global Britain”. Keywords: Brexit, Boris Johnson, Liz Truss, Rishi Sunak, UK parliament, EU, USA, Russia, Brexiteers, Remainers, elections, referendum, Conservative party, Labour party, Global Britain, AUKUS.

Введение

Причины внутри- и межпартийной борьбы. Итоги референдума 2016 г. о членстве Британии в ЕС (за 52 %, против 48 %) раскололи британское общество, и отражением раскола стала острая внутри- и межпартийная борьба в правящем классе не только до состоявшегося в январе 2020 г. выхода Британии из Европейского союза, но и после него. В противостояние были втянуты исполнительная и законодательная власть, и даже судебная, а также институт монархии. Оно стоило Британии смены четырех премьер-министров и двух досрочных парламентских выборов за 5 лет (2017 и 2019 гг.).

Цель исследования -- рассмотреть позиции сторонников (бремейнеров) и противников (брекзитеров) членства Британии в ЕС после парламентских выборов 2019 г. в Консервативной и Лейбористской партиях при помощи официальных документов правительства, парламента, партий и материалов СМИ. Основные аргументы в полемике позволят установить степень приверженности своим воззрениям государственных и политических деятелей страны, представить прогноз внешнеполитического курса Британии по его основным направлениям.

Британия снова ищет свое место в мире. Евроскептицизм стал предметом исследований ученых из России, Великобритании и других стран, породив обширную литературу. Фантомную имперскую боль проанализировал Ал. А. Громыко [1], постоянные поиски Британией своей роли в системе международных отношений -- Д. Рейнольдс [2], неоимперские устремления тори -- Н. К. Капитонова [3]. Скептически оценил возможности Британии на международной арене после Брекзита К. Хилл [4]. Э. Гленкросс и Д. Маккорт [5] отметили, что претензии Британии на глобальную роль ограничиваются интересами других стран. Тема ностальгии по империи, былому величию и исключительности в дебатах о Брекзите и переосмысление имперского прошлого в негативном ключе, поляризация общества с точки зрения исторической памяти и символической политики исследованы в работе Е. М. Харитоновой [6]. О воплощении постмодернизма как философской парадигмы мышления в сфере политического -- в Брекзите и избрании Д. Трампа -- писали Е. В. Ананьева и П. С. Каневский [7]. Распространению евроскептицизма, завоеванию им умов и политической платформы посвятили свои исследования Н. Ю. Ка- вешников и А. О. Доманов [8], Т. Хоутон [9], Е. В. Ананьева [10], связям с правым популизмом -- Н. К. Капитонова [11]. Формирование концепции «Глобальная Британия» исследовала К. А. Годованюк [12].

Ввиду мажоритарной избирательной системы, способствующей крупным политическим организациям, ведущие британские партии -- Консервативная и Лейбористская -- представляют собой зонтичные структуры, объединяя разнородные силы, отражающие интересы разных социальных групп [13].

Электорат партии тори старше, чем в среднем по стране; это лица, обладающие собственностью, преимущественно белые, малообразованные, живущие вне крупных городов, исповедующие, по выражению Д. Уиллетса, «провинциальный торизм» [14, p. 432]. База Лейбористской партии -- преимущественно белые, хорошо образованные, из среднего класса, среднего возраста, из южных графств Англии, левых взглядов, работники государственного сектора и благотворительных организаций [15]. К Европе стремится более молодой и образованный (чем тори) контингент Лейбористской партии, с которым депутаты-лейбористы имеют много общего. Соответственно, фактор времени и образования может сыграть в пользу бремейнеров.

В период лидерства «слишком левого» для Британии Дж. Корбина в Лейбористской партии (2015-2020) разногласия по внешнеполитическим (как и внутриполитическим) вопросам были острыми, поскольку члены ЛПВ имели в целом центристские воззрения [16] Победа Дж. Корбина в 2015 г. и переизбрание в 2016 г. объяснялись правилами избрания ли-дера партии, принятыми при Э. Милибэнде.. В отличие от Дж. Корбина, К. Стармер, ответственный за разработку стратегии партии в отношении Брекзита в теневом кабинете Корбина, был «еврооптимистом». По его настоянию Лейбористская партия заняла двойственные позиции в отношении Брекзита -- в случае победы выработать новое соглашение с ЕС и провести второй референдум по «сделке», не обозначая собственную четкую позицию партии на втором референдуме [17; 18, с. 33]. Амбивалентность объяснялась разнородностью избирательной базы партии. Отсутствие определенности вызвало неприятие в партии и в электорате. В результате на выборах 2019 г. лейбористы потерпели тяжелейшее поражение, поскольку консерваторы при Джонсоне смогли привлечь голосовавших за Брекзит в 2016 г. сторонников лейбористов из их прежде надежных промышленных округов на севере Англии (так называемой Красной стены, Red Wall). Б. Джонсон привлек их лозунгом «завершить Брекзит» (get Brexit done) и обещаниями увеличить государственные расходы, чтобы выровнять уровни социально-экономического развития регионов страны (levelling-up), т. е. улучшить ситуацию в районах провинциальной Англии, что, однако, противоречило базовым установкам экономического либерализма тори [19, р. 441-442].

Соответственно, внутри- и межпартийная борьба была неизбежна, прежде всего по вопросу Брекзита, наложив отпечаток и на другие вопросы внешней политики в тесной связке с политикой внутренней. После выхода Британии из ЕС противостояние не закончилось -- оно продолжается.

Борьба Б. Джонсона против бремейнеров

Сменив Т. Мэй в июле 2019 г., Б. Джонсон принял меры против своих оппонентов (и политических деятелей, и институтов) -- как персональные, так и законодательные. Он исключил из партии 20 депутатов-тори, которые голосовали против его варианта Соглашения Британии с ЕС.

Пытаясь отстранить Палату общин, где преобладали бремейнеры, от обсуждения его варианта Соглашения Британии с ЕС, премьер-министр в конце августа 2019 г. объявил о приостановке работы парламента. Традиционно перерыв в работе парламента длится три недели для проведения партийных конференций, но Джонсон объявил перерыв на пять недель. Бремейнеры выиграли иск в Верховном суде, который постановил, что действия премьер-министра были продиктованы политическими соображениями, а потому признал приостановку работы парламента незаконной и недействительной. Примечательно, что иски о незаконности приостановки работы парламента как политически мотивированной попытке правительства уклониться от парламентского контроля в преддверии выхода Британии из ЕС подали общественница Джина Миллер и однопартиец Джонсона, консерватор, бывший премьер-министр Дж. Мейджор, а также межпартийная группа депутатов.

Победа Консервативной партии на досрочных парламентских выборах 2019 г., прекратившая паралич парламента, позволила премьер-министру в сентябре 2020 г. внести законопроект, который должен был усилить позиции правительства на переговорах с ЕС по Соглашению о будущих отношениях. Законопроект «О внутреннем рынке» [20; 21] предоставлял бы Британии возможность не выполнять некоторые положения Соглашения о выходе из ЕС по торговле основной части страны с Северной Ирландией. В законопроекте прямо говорилось о том, что Британия вправе обходить международное право. Аргумент Лондона состоял в том, что закон послужит «страховочной сеткой», если Брюссель выдвинет неприемлемые требования после Брекзита (окончательного выхода из ЕС по завершении переходного периода 31 декабря 2021 г.), которые могут затруднить торговлю между Северной Ирландией и остальной Британией. Он предусматривал отсутствие контроля за передвижением товаров между Северной Ирландией и остальной частью страны, а также возможность пересматривать обязательства по предоставлению государственных субсидий частным предприятиям. Согласно законопроекту, министры обрели бы право вносить изменения в порядок действия Протокола по Северной Ирландии, являющегося неотъемлемой частью Соглашения о выходе Британии из ЕС [22], если не будут достигнуты договоренности с ЕС.

Оппозиция в парламенте -- лейбористы, либерал-демократы и ШНП, а также пять бывших премьер-министров от обеих ведущих и соперничающих между собой партий (Дж. Мейджор, Т. Блэр, Г. Браун, Д. Кэмерон, Т. Мэй) -- единодушно осудила законопроект [23]. Она считала, что Британия нарушала бы тем самым свои обязательства, подрывая репутацию страны, приверженной международному праву. Показательно, что бывший генеральный прокурор и сторонник Джонсона Дж. Кокс, а также ведущие брекзитеры, включая лорда М. Ховарда (бывшего лидера Консервативной партии), резко критиковали законопроект. Лорд Кин, генеральный прокурор Шотландии, в знак протеста вышел в отставку. Регионы расценили законопроект как попытку наложить вето на их законы, отобрать у них полномочия [24], а не предоставить более широкие, как обещал Кабинет. Таким образом, если раньше действием в Британии единых для всего Евросоюза правил были недовольны брекзитеры, то теперь оказались недовольны регионы, опасаясь централизации власти в стране, хотя Шотландия на референдуме 2016 г. голосовала за членство Британии в ЕС (за участие в едином рынке по единым правилам). В Северной Ирландии реакция была разнонаправленной (ДЮП (Демократическая юнионистская партия) -- за, партии брейменейров -- против) [25]. Аналитики уже тогда прогнозировали, что Брекзит разорвет ткань, растворит клей, скрепляющий регионы страны: сочетать выход из ЕС с сохранением территориальной целостности Соединенного Королевства окажется трудной задачей [26].

Законопроект о внутренней торговле ставил под вопрос и соглашение о свободной торговле с США. В Конгрессе США пригрозили [27; 28], что США не ратифицируют соглашение о свободной торговле с Британией, если будет принят Закон о внутренней торговле. В результате, потерпев крупнейшее с 1999 г. поражение в палате лордов (где преобладают бремейнеры) [29], правительство отозвало ст. 5 закона, вызвавшую наибольшие разногласия и нарушавшую международное право. Однако, учитывая недовольство в Северной Ирландии практикой применения Протокола, 17 мая 2022 г. правительство внесло законопроект «Протокол по Северной Ирландии» [30], разрешающий британским властям в одностороннем порядке отменять положения Протокола: предусматривается свободное перемещение товаров между Великобританией и Северной Ирландией и отмена юрисдикции Суда ЕС в отношении Северной Ирландии. Отношения Лондона и Брюсселя обострились, а позиция США c 2020 г. оставалась неизменной [31-33], и торговое соглашение Британии с США до сих пор не заключено.

Премьер-министр Б. Джонсон стремился устранить сопротивление институтов, в которых преобладали бремейнеры: он провел через парламент законопроекты, усилившие исполнительную власть в ущерб законодательной и судебной. Так, были приняты законы «О роспуске и созыве парламента», «О полномочиях судов», «О выборах» (о нем см. ниже).

Закон «О роспуске и созыве парламента» (Dissolution and Calling of parliament Act 2022) отменил полномочия судов выносить решения по роспуску парламента, вернув премьер-министру право распускать парламент и назначать парламентские выборы Тем самым был отменен Закон о фиксированном сроке полномочий парламента 2011 г. (при-нятый по настоянию Партии либерал-демократов в качестве условия участия в коалиционном пра-вительстве Д. Кэмерона).. Закон «О полномочиях судов» (Judicial Review Act 2022) лишил суды права выносить решения по политическому курсу правительства (как в случае с вердиктом Верховного суда о незаконности пророгации парламента по политическим мотивам), ограничив их полномочия процедурными вопросами.

Вместе с тем Институт государственного управления (Institute for Government) отметил в своем докладе, что в законодательном органе депутаты-лейбористы утратили интерес к работе в Комитете по имплементации Соглашения о выходе из ЕС, Протокола по Северной Ирландии, а также Соглашения по торговле и сотрудничеству (European Scrutiny Committee), впрочем, как и парламентские органы в целом. Между тем Брекзит не завершен и продолжает создавать реальные проблемы для бизнеса и граждан. Отметим, что правительство Джонсона стремилось избежать парламентского контроля. Так, комитет возглавляет назначенный, а не избираемый председатель, и в комитете преобладают брекзитеры. Однако среди самих брекзитеров растет разочарование, поскольку правительство не смогло провести Брекзит надлежащим образом. Неудачи правительства создают впечатление, что мантра «Вернем контроль» (Take back control) воплотилась в передачу власти исполнительной ветви, а не усиление полномочий суверенного британского парламента, как предполагалось изначально [34].

Закон «О выборах» (The Elections Act 2022) непосредственно связан не только с Брекзитом, но и с Россией, причем начиная с референдума 2016 г. Так, закон поставил независимую Избирательную комиссию под контроль правительства (помимо ограничений для избирателей в пользу Консервативной партии). Ограничение полномочий комиссии связано с тем, что она доставила проблемы брекзитерам и лично Джонсону как руководителю кампании за выход Британии из ЕС. Со времени агитационной кампании в преддверии референдума 2016 г. и до сих пор обе стороны обвиняют друг друга в связях с Россией, хотя претензии не ограничиваются лишь полемикой вокруг Брекзита.

Следует напомнить: премьер-министр Д. Кэмерон и министр иностранных дел Ф. Хэммонд, уговаривая британцев голосовать на референдуме за членство страны в ЕС, называли Россию одним из главных бенефициаров Брекзита (наряду с ИГИЛ -- запрещена в РФ) [35]. Создавалось впечатление, будто референдум затеяла «коварная» Россия. Между тем Москва не высказывала своих оценок и не пыталась воздействовать на общественное мнение в Соединенном Королевстве.

Сами британцы на запугивание своего правительства не поддались -- их больше беспокоила не «российская угроза», а иммиграция из стран ЕС [36]. Двусторонние отношения ко времени референдума уже были во многих сферах свернуты.

После референдума выступавшие на стороне бремейнеров СМИ опубликовали материалы о злоупотреблениях во время агитационных кампаний брекзитеров, организованных движениями Vote Leave (которую возглавляли Б. Джонсон и М. Гоув) и Leave.EU (которую возглавлял и спонсировал бизнесмен А. Бэнкс), активизировались и журналистские «расследования» о вмешательстве России в референдум 2016 г. на стороне брекзитеров [37].

C 2017 г. парламентский Комитет по цифровому развитию, культуре, СМИ и спорту (председатель комитета, консерватор Д. Коллинз, до референдума выступал против Брекзита) вел расследование [38] вмешательства России в выборы 2017 г. и в референдум, а также кампаний брекзитеров. Расследованиями занимались Избирательная комиссия, а также Бюро по информации (Information Commissioners Office). Национальное агентство по противодействию преступности (National Crime Agency) вело расследование лично против предпринимателя А. Бэнкса, который встречался с сотрудниками посольства РФ в Британии и имел тесные связи с Н. Фараджем, лидером Партии независимости Соединенного Королевства (ПНСК), и Д. Трампом, в то время кандидатом в президенты США. Руководители кампаний брекзитеров были оштрафованы за злоупотребления в агитации, но связей Бэнкса с «третьей стороной» не обнаружили, как и состава преступления [39]. Бюро по информации, начав расследование в 2017 г., в октябре 2020 г. вынесло заключение [40], что не выявило «существенных нарушений» закона движениями бремейнеров и брекзитеров.

Напомним, что 1 ноября 2017 г. Комитет по привилегиям Палаты общин (под председательством К. Брайанта, лейбориста и бремейнера) вызвал Б. Джонсона, тогда министра иностранных дел в правительстве Т. Мэй, на слушания о вмешательстве России в выборы 2017 г. и референдум 2016 г. на вопрос о том, известно ли ему о фактах такого вмешательства, Джонсон по-русски ответил нет [41].

Бремейнеры считали, что вмешательство России ставит под вопрос мандат Консервативной партии на вывод Британии из ЕС. Премьер-министр Т. Мэй возражала, что российская «пропаганда» не оказала «прямого успешного воздействия» на голосование на референдуме. Обвинения в российском вмешательстве обострили разногласия в самой Консервативной партии между сторонниками «жесткого» и «мягкого» Брекзита, а их вместе -- с бремейнерами, считавшими Брекзит исторической ошибкой.

В свою очередь, Лейбористская партия обвиняла премьер-министра Т. Мэй в путаных комментариях относительно вмешательства России (она заявляла, что вмешательство не касалось Британии) [42] в попытке подыграть Трампу (который отвергал обвинения в адрес России), поскольку Мэй надеялась на «утопическое» соглашение о свободной торговле с США в условиях «катастрофы» Брекзита. Лейбористы потребовали, чтобы Комитет по разведке и обороне приступил к расследованию [43], которое началось в тот же день.

Практически весь 2018 г. прошел под знаком инцидента в Солсбери. «Дело Скрипалей» скорее было акцией внешнеполитической, связанной со стремлением Лондона в условиях сложных переговоров с Брюсселем по Брекзиту оказать давление на партнеров по ЕС и с более широким геополитическим контекстом [44]. Только один Дж. Корбин, в то время лидер лейбористов, требовал доказательств причастности России.

внутриполитический брекзит

Доклад «Россия»

Вокруг предполагаемого вмешательства России развернулась серьезная борьба между брекзитерами и бремейнерами. Комитет по разведке и обороне возглавлял тори Д. Грив, бывший генеральный прокурор, активный бремейнер, за что Джонсон исключил его из партии Грив призывал провести повторный референдум по членству страны в ЕС и готов был под-держать вотум недоверия своему консервативному правительству в случае «плохой сделки» с Брюс-селем, которая повлечет «катастрофический ущерб». Он также внес вклад в предотвращение при-остановки работы парламента Джонсоном в сентябре 2019 г.. Доклад Комитета был готов в марте 2019 г., но вмешались внутриполитические события: став премьер-министром, Джонсон задерживал его публикацию до лета 2020 г. Тем не менее неопубликованный доклад фигурировал и в полемике перед выборами 2019 г. Отвергая упреки в нежелании придать докладу гласность, Джонсон сравнил его «с мифом о Бермудском треугольнике» [45].

Уже после выборов Джонсону не удалось провести на пост председателя Комитета по разведке и обороне своего кандидата К. Грейлинга: при поддержке лейбористов и либерал-демократов председателем был избран «самовыдвиженец» консерватор Дж. Льюис (прежде председатель парламентского Комитета по обороне), за что Джонсон исключил его из партии. Льюис -- брекзитер и активный сторонник модернизации ядерной системы «Трайдент» -- выступал за рост оборонных расходов Британии до 3 % в год. К июню 2020 г. доклад еще не был опубликован, а комитет не собирался, что послужило основанием для межпартийной группы депутатов обвинить премьера в «противодействии демократии» [46]. Доклад был опубликован в июле 2020 г. [47], перед роспуском парламента на летние каникулы, чтобы снизить его резонанс.

При составлении доклада в качестве свидетелей были привлечены: Энн Эппл- баум, сотрудница Института глобальных проблем Институт создан при Лондонской школе экономики. Э. Эпплбаум специализируется на «де-мократизации» СССР и стран Восточной Европы, руководит программой «Арена» по изучению современных методов дезинформации и пропаганды, создает «Лабораторию трансформации» -- программу по политической и экономической трансформации отдельных стран. Э. Эпплбаум -- су-пруга бывшего маршала Сейма и министра иностранных дел Польши Р. Сикорского (оба работали в American Enterprise Institute -- крайне правом «мозговом центре» США, выступали за продвиже-ние НАТО на Восток).; Э. Лукас, бывший шеф московского бюро журнала The Economist, а ныне обозреватель газеты The Times; К. Стил, один из авторов доклада о связях Трампа с Россией, составленного к президентским выборам 2016 г. по заказу Демократической партии США Стил имел отношение еще и к «делу Скрипалей» Куратор С. Скрипаля, агент МИ-6 Пабло Миллер, работал на фирму Orbis Business Intelligence К. Стила, сотрудника МИ-6, работавшего в британском посольстве в Москве при вербовке С. Скри-паля.. Среди внешних экспертов был и Билл Браудер, который обвиняется в неуплате налогов в России и инициировал «Акт Магницкого»; К. Доннелли, директор Института государственного правления (Institute for Statecraft), финансируемого правительством и участвующего в полугосударствен- ном проекте Integrity Initiative [48] для информационного противодействия России (получается, что государство запрашивало у своих платных пропагандистов мнение о российских пропагандистах). Все эти внешние эксперты известны крайне правыми и антироссийскими взглядами. Ни один эксперт по России из британских академических и дипломатических кругов привлечен не был, как и никто из России. Таким образом, доклад заранее носил ангажированный характер.

В представленном документе очень много «звездочек», прикрывающих секретные сведения, которые доступны лишь узкому кругу высокопоставленных должностных лиц. Россию обвинили во вмешательстве во все значимые политические события Британии: референдум о независимости Шотландии (хотя в 2014 г. подобных обвинений не было), референдум о членстве Британии в ЕС (2016), выборы 2017 и 2019 гг. Безусловно, все эти события имеют отношение к Брекзиту. В докладе содержалась констатация, что российские издания Sputnik и Russia Today публиковали материалы якобы в пользу выхода Британии из ЕС. Однако все СМИ, принадлежавшие медиамагнату Р. Мёрдоку, годами публиковали подобные материалы. Сам Б. Джонсон, будучи еще корреспондентом газеты The Telegraph в Брюсселе, также писал статьи против ЕС.

Примечательна заочная полемика Джонсона и В. Путина в июне 2019 г. по поводу утверждения российского президента о кризисе современной либеральной идеи [49; 50]. По мнению в то время кандидата на пост британского премьера, Соединенное Королевство продемонстрирует «ценность либерализма», выйдя из Евросоюза, а отказ страны от Брекзита или новый референдум сделает демократию «посмешищем». Таким образом, Брекзит должен состояться, по мнению Джонсона, уже не «в интересах» России, а «вопреки» России.

Не удивительны и заявления доклада, что Россия якобы вмешивалась в выборы 2019 г. Перед этими выборами лидер оппозиционной Лейбористской партии Дж. Корбин представил материалы о переговорах Лондона и Вашингтона по торговому соглашению [51], которое предполагается заключить после выхода Британии из ЕС. Материалы касались того, что Лондон был готов позволить американским компаниям частично приватизировать Национальную службу здравоохранения, а также продления патентного права американских фармацевтических компаний на лекарства, что означало бы их подорожание для британцев. Корбина обвинили в том, что он взял эти сведения из российских источников в целях предвыборной борьбы.

В докладе «Россия» рассматривались и связи тори с «русскими олигархами», которые вносили средства в казну Консервативной партии, имели доступ к высшим кругам общества и отмывали деньги в Лондоне. Намек был очевидным: правительства консерваторов от Кэмерона до Джонсона «закрывали глаза» на российское вмешательство из-за связей с «русскими олигархами» Обладающие британскими паспортами выходцы из России имеют право регистрироваться в качестве избирателей, а избиратели вправе направлять пожертвования политическим партиям. Сведения о пожертвованиях партиям регулярно публикует Избирательная комиссия.. Эти неблагоприятные новости для правительства Джонсона имели бы значение перед выборами. Именно по этой причине правительство не желало выпускать доклад до выборов 2019 г. В докладе, однако, сделан вывод: Россия не смогла повлиять на демократические процедуры королевства.

22 июля 2020 г. в парламенте премьер-министр по понятным причинам отметил, что доклад не содержит никаких доказательств того, что Россия влияла на референдум 2016 г.: критика и обвинения правительства в нежелании расследовать «российское вмешательство» в референдум -- происки бремейнеров [52]. Джонсон отказался начать отдельное расследование о российском вмешательстве в референдум 2016 г.

Характерно, что, упреждая публикацию доклада, глава Форин-офис Д. Рааб отметил, что Россия «почти наверняка» пыталась повлиять на итоги выборов 2019 г., «активно распространяя незаконно полученные и ставшие доступными в результате утечки правительственные документы». Правительство тем самым единственный раз признало «обоснованность» положения доклада, поскольку касалось оно оппозиционной Лейбористской партии (имелись в виду материалы о переговорах Лондона и Вашингтона, которые обнародовал Дж. Корбин) [53] Д. Рааб также обвинил Россию в попытках украсть разработки вакцины от COVID-19 из бри-танских лабораторий..

Пресс-секретарь президента РФ заявил, что Москва никогда не вмешивалась в выборы, а в МИД России назвали доклад голословной «русофобией в фейковой огранке» [54; 55]. Таким образом, бремейнеры инициировали против брекзитеров расследования, которые по существу оказались пустыми.

Концепция «Глобальная Британия»

Неизбежная смена внешнеполитического курса Британии в преддверии выхода из ЕС на правительственном уровне в виде концепции «Глобальная Британия» вызревала постепенно в речах Т. Мэй и министра иностранных дел Б. Джонсона [56-62]. Однако обсуждение шло активно именно в рядах брекзитеров с идеей перехода к более близким отношениям с англосаксонскими странами и странами Содружества наций, что отражало экспансионизм английского национализма [63-65]. Отсюда и курс на возвращение к торговым и оборонительным союзам с традиционными союзниками в англосфере [66]. Квинтэссенция -- в словах консерватора А. Розинделла: мир гораздо шире Европы, наше будущее должно быть глобальным, а не привязанным к политическому союзу, который в основном отражает интересы Германии и Франции; роль Британии всегда была больше, чем роль любой континентальной страны; следует вновь обратиться к Содружеству наций, особенно Канаде, Австралии и Новой Зеландии, чтобы создать обновленный альянс CANZUK [67].

Преобладание в Консервативной партии постепенно получили взгляды Группы европейских исследований (European Research Group) под руководством Дж. Рис-Могга и правой Группы свободного предпринимательства (Free Enterprise Group), которую организовала Л. Трасс в 2011 г. В группу вошли депутаты, впервые избранные в парламент в 2010 г. и обратившие на себя внимание книгой Britannia Unchained [68]. В то время они еще не были брекзитерами, но призывали выйти за рамки европоцентризма. Все авторы вскоре заняли должности министров в правительстве консерваторов, а Л. Трасс стала премьер-министром.

Бремейнеры же в лице бывшего премьер-министра Дж. Мэйджора резко критиковали концепцию: выход из ЕС -- «огромные позор и утрата», а внезапный уход из ЕС (половина рынка страны) и переход на глобальный уровень -- «полная чушь» (copper-bottomed crass nonsense) [69].

Еще в тронной речи королевы после выборов 2019 г. правительство объявило о пересмотре подхода к внешней политике. Министр финансов Р. Сунак в осеннем бюджетном послании 2020 г. [70] уже предварял публикацию стратегии, а премьер- министр объявил о конце «эры отступления». Цель новой политики -- «присоединиться к США и нашим союзникам ради защиты свободных и открытых обществ»

[71]. Так, Британия, несмотря на экономические издержки пандемии, приведшие к планированию госрасходов лишь на один год, приняла решение по оборонным расходам на четыре года (190 млрд фунтов стерлингов), что ежегодно должно было составлять 2,2 % ВВП в превышение обещания предвыборного манифеста

[72] и планки НАТО в 2 %. Таким образом, рост составлял примерно 10 % -- самые крупные расходы с окончания холодной войны, что должно было «сцементировать позицию Британии как страны с самыми крупными в Европе военными расходами и второй по расходам на оборону в НАТО». Финансирование военных расходов предполагалось проводить в том числе за счет сокращения помощи международному развитию с установленных законом 0,7 до 0,5 % ВНД (10 млрд фунтов стерлингов). Баронесса Сагг, директор департамента в Форин-офис, подала в отставку. Мера вызвала критику лейбористов, Д. Кэмерона и благотворительных организаций, поскольку сокращение помощи подорвет усилия по распространению имиджа «Глобальной Британии» и влияние Соединенного Королевства, в том числе и в свете климатической повестки [73] В предвыборном манифесте тори были даны обещания: сохранить объем международной помощи в 0,7 % ВНД, которое было нарушено, и повысить расходы на оборону сверх 2 %, которое выполнено за счет первого. Не случайно, проведя слияние министерства международного разви-тия с Форин-офис, правительство объявило о сокращении расходов на международную помощь на 3 млрд фунтов стерлингов (необходимой бедным странам в условиях пандемии) именно перед роспуском парламента на летние каникулы, чтобы не привлекать внимание..

Правительство Джонсона опубликовало обновленную стратегию национальной безопасности -- «Интегрированный обзор безопасности, обороны, развития и внешней политики. Глобальная Британия в эру конкуренции» [74].

Оставляя за рамками настоящей статьи вопросы обороны Британии (см. статью И. Шкробтака в этом номере [75]), отметим основное в стратегии [76].

В документе провозглашены четыре направления внешней политики Британии: роль в формировании нового миропорядка (в качестве «силы добра»), вклад в обеспечение евроатлантической безопасности, усиление позиций королевства в Индо-Тихоокеанском регионе (ИТР), а также противодействие транснациональным угрозам. Одна из новых задач -- уже не поддержание «международного порядка, основанного на правилах» (в противовес международному праву), а формирование «нового международного постпандемического порядка». В его основе -- «защита демократических ценностей», поиск новых форм глобального управления, формулирование правил игры в киберпространстве («цифровая свобода» против «цифрового авторитаризма»), космосе, климатической повестке, реформе ВТО и ВОЗ.

Россия наряду с Ираном и Северной Кореей обозначены в качестве главных государств -- угроз безопасности и причин ослабления «международного порядка».

Если в отношении Китая использовались сдержанные выражения («соперник», «вызов», «риск»), то Россия недвусмысленно названа «острой (acute) непосредственной (direct)» угрозой безопасности. В Обзоре относительно мало внимания уделено европейскому направлению, что выглядит прямым следствием «жесткого» Брекзита (т. е. стремления не только в нормативном, но и в политическом плане отмежеваться от ЕС). Тем не менее терять влияние на европейских союзников по НАТО Лондон не намерен.

Напомним, что термин конца XIX в. «блестящая изоляция» (splendid isolation) вовсе не означал отказа Британии от активной внешней политики. Речь шла об отказе от длительных и постоянных международных союзов, поскольку в то время мощь Британии обеспечивала Лондону свободу действий на международной арене [77].

Британия делает ставку на НАТО-центристскую модель коллективной безопасности Евроатлантики, которая обозначена как ее «домашний регион». Неизменными остаются отношения с США как с основным союзником, а вне НАТО Лондон выстраивает системы союзов по флангам Европы. В премьерство Т. Блэра страна отводила себе роль моста между США и Европой (ЕС). Брекзит этот мост разрушил, однако попытки сохранить влияние Британии выразились в координации внешней политики на саммите G7 в Корнуолле с участием ЕС, Австралии, Индии, Республики Корея и ЮАР. Участвовать в саммите США и ЕС 15 июня 2021 г. в Брюсселе Британия уже не имела права [78].

Там же в Корнуолле 10 июня, еще накануне саммита «Большой семерки», президент США Дж. Байден и премьер-министр Б. Джонсон подписали Новую Атлантическую хартию [79]. Ее название перекликается с соглашением 1941 г. Обращают на себя внимание формулировки новой хартии: «основан на правилах» (вопреки международному праву) должен быть не только мировой порядок, но и глобальная экономика [80]. Подчеркнем и еще одну совместную задачу США и Британии -- намерение отстаивать такие ключевые принципы, как «свобода навигации и полетов, а также иное законное [с точки зрения подписантов] международное использование морей». Встреча прошла под лозунгом Build Back Better World («Построить мир лучше»). Проект станет противовесом китайской инициативе «Пояс и путь». Знаменательный итог саммита -- курс на противостояние с Китаем, который провозглашают США. Совместная провокация США и Британии [81] с эсминцем «Дефендер» (23 июня 2021 г.) накануне военных учений НАТО Sea Breeze укладывалась как в формулировки Новой атлантической хартии, так и в оценки Стратегии национальной безопасности России. В ней отмечены «геополитические изменения негативного плана», усиление военных опасностей и военных угроз России, а также рост опасности перерастания вооруженных конфликтов в локальные и региональные войны, в том числе с участием ядерных держав [82].

AUKUS: экономика и геополитика

На фоне прошедших саммитов G7 и США -- ЕС создание союза США, Британии и Австралии AUKUS [83] (в соответствии с задачами британской стратегии 2021 г.) [84] стало хоть и неожиданным, вызвав скандал в стане западных союзников, но вполне закономерным. Лондон постоянно заявлял о своих интересах в ИТР, причем наряду с США стал применять этот новый термин в противовес прежнему -- Азиатско-тихоокеанский регион (АТР), т. е. исключив АСЕАН и разваливая неделимость безопасности в регионе [85]. Лондон стремится обеспечить стратегическое присутствие в регионе, в том числе через сотрудничество с партнерами по альянсу «Пять глаз». Западные страны совершили провокацию и против Китая в начале октября в Южно-Китайском море под тем же предлогом: «Мы защищаем воды от Украины до Южно-Китайского моря» [86].

AUKUS, по замыслу Лондона и Вашингтона, призван гарантировать безопасность торговых путей, и Британия готова «твердо отстаивать свои интересы», создавая торговые и оборонительные союзы со странами, «разделяющими общие ценности и интересы», чтобы снизить влияние «авторитарных стран» в Азиатском и Африканском регионах [87]. Индия, Канада, Япония -- на очереди в планах Британии. Однако стратегический поворот в ИТР неизбежно заставляет Лондон солидаризироваться с Вашингтоном в сдерживании Китая, вопреки национальным интересам От «золотой эры» отношений с Китаем при Д. Кэмероне ничего не осталось. Под давлением США Лондон отказался от строительства АЭС при участии Китая, от услуг китайской компании Huawei в создании сети 5G. Между тем Британии до сих пор не удается договориться с США о ЗСТ, а с ЕС -- разрешить проблемы Протокола по Северной Ирландии..

Видные консерваторы сомневались в целесообразности противостояния с Китаем. Т. Мэй поставила в парламенте вопрос, какими будут действия Британии в случае нападения Китая на Тайвань [88]. Джо Джонсон, брат премьер- министра, предупреждал, что синофобия стала в Консервативной партии новым евроскептицизмом, хотя конфронтация с Китаем и разрыв экономических связей станет безумием, а глобальной Британии не будет без сотрудничества с Китаем. «Устроив брекзит и “китэкзит” самолет Британии сбросит оба двигателя» [89]. В Консервативной партии одни критики стратегии отмечали, что Китай представляет большую угрозу Британии, чем Россия (представитель правого крыла консерваторов Т. Тугендхат) [90], другие (А. Касонта, бывший председатель комитета по международным делам правого мозгового центра консерваторов «Боу- груп») -- что перенапряжение сил отрицательно скажется не только на самой Британии, но и на США [91].

Лейбористы приветствовали создание альянса [88]. Близкая к левым лейбористам газета «Гардиан» все же отмечала, что после хаотичного вывода войск из Афганистана Британия уже не может «ударить сильнее своих возможностей». Она уже не обладает притягательной силой примера, сократив ассигнования на «мягкую силу» и разбрасываясь по многим направлениям, применяя жесткую силу [92]. Исследование Эда Боллса, бывшего члена правительства лейбористов, показало разброс мнений о концепции «Глобальная Британия»: от оптимизма «Имперской Британии -- гибрида колониальной торговли Британии в объемах XIX века» до пессимизма «Ослабленной Британии» (Britain Diminished) в результате выхода из ЕС. «Образ Британии XIX в. играет гипертрофированную роль в стратегии страны, потенциально ей во вред», а создать «Глобальную Британию», игнорируя реальность, невозможно [93, р. 17-18].

Полемика вокруг антироссийских санкций в период СВО на Украине

Британия наложила самые масштабные и жесткие санкции на Россию в связи со СВО на Украине [94-96]. Однако, по мнению бремейнеров, Британия была бы способна нанести больший ущерб России в составе Евросоюза. Вспомнили старое обвинение против Джонсона, что якобы Брекзит «играет на руку Путину». Однако брекзитеры и ранее аргументировали выход из Евросоюза возможностью налагать собственные санкции на Россию без согласования с партнерами в Европе (т. е. смягчения), а ныне обвиняют ЕС в недостаточной помощи Украине, в отличие от Британии [97]. В партии тори начались взаимные обвинения. Связи Консервативной партии с выходцами из России и их взносы в партийную казну стали предметом политической борьбы, в очередной раз ставя под удар премьер- министра. Джонсону вменяли в вину и дружбу с выходцем из России Е. Лебедевым, которого он назначил в палату лордов, а министру финансов Р. Сунаку -- долю жены в компании ее отца, индийского миллиардера, за сотрудничество компании с Россией.

Внутри Кабинета полемика уже между премьер-министром Джонсоном и министром финансов Р. Сунаком шла относительно экономических последствий антироссийских санкций. Британия практически не зависит от российских нефти и газа, но пострадала от роста мировых цен. В связи с собственными антироссийскими санкциями Джонсону пришлось отказаться от провозглашенных им амбициозных целей перехода на «зеленую» энергетику. Лондон намерен вернуться к разработке месторождений углеводородов в Северном море. Однако Шотландия выступает против разработки газовых и нефтяных месторождений в Северном море, поскольку находится в политической связке с партией зеленых. Предусматривался и отказ от установленного в 2019 г. моратория на добычу сланцевого газа в южной Англии из-за риска загрязнения грунтовых вод и сейсмической активности. Миссия Джонсона в ОАЭ и Саудовскую Аравию с целью убедить монархии Персидского залива увеличить добычу нефти провалилась и вызвала критику внутри страны. К. Стармер не замедлил съязвить: «Ходить с шапкой от диктатора к диктатору не есть энергетическая стратегия» [98], -- и предложил обложить единовременным налогом сверхприбыли нефтяных компаний Северного моря.

Джонсон негодовал от того, что министр финансов Р. Сунак категорически возражал против его призыва к Европейскому союзу немедленно отказаться от российского газа и не смягчать антироссийские санкции. Сунак полагал, что в таком случае ЕС впадет в рецессию и Британия одномоментно впадет в рецессию также, поскольку потеряет 75 млрд фунтов стерлингов, а рецессия в Британии начнется уже в 2022 г. [99]. Канцлер казначейства также противился форсированию атомной энергетики из-за дороговизны проектов. Он предупреждал, что антироссийские санкции и помощь Украине не станут «бесплатными» для британцев [100; 101].

Лейбористская партия при Стармере в рамках концепции «нового лидерства» заняла четкую внешнеполитическую позицию: «патриотизм», понятый как приверженность НАТО и модернизации ядерной системы «Трайдент», контракты для ВПК ради увеличения количества рабочих мест [102]. В связи с СВО России на Украине Стармер подтвердил антироссийскую позицию Учитывая, что в качестве юриста К. Стармер представлял интересы Марины Литвиненко в Страсбургском суде в 2007 г., его позиции в отношении России очевидны. В связи с «делом Скри- палей» Стармер, в то время теневой министр по Брекзиту, выступил вопреки позиции лидера пар-тии Дж. Корбина, безоговорочно осудив Россию и поддержав действия правительства Т Мэй. Такую же позицию заняли теневые министры иностранных дел и обороны (Эмили Торнберри и Ниа Гриф-фит), как и многие другие депутаты-лейбористы. на ежегодной конференции партии 2022 г. и обвинил консерваторов в том, что свои неудачи в экономической и энергетической политике они пытаются отнести на счет последствий СВО, а не своих ошибок. Лейбористы же, по его утверждениям, в отличие от тори и ШНП, смогут заставить Брекзит работать [103].

В партии немногочисленны голоса в поддержку России, но и их заглушают. В феврале 2022 г. 11 депутатов-лейбористов (включая бывших теневых министров внутренних дел Д. Эббот и финансов Дж. Макдоннелла) составили обращение «Остановить войну» (Stop the War), в котором причиной СВО России на Украине назвали расширение НАТО и приближение альянса к границам РФ [104]. Стар- мер угрозой исключения из партии вынудил их отозвать свои подписи и тогда же направился в Брюссель, чтобы заверить генерального секретаря НАТО Й. Стол- тенберга в твердой приверженности Лейбористской партии альянсу [105]. На ежегодной конференции партии в октябре 2022 г. освистали делегата, который охарактеризовал помощь Британии Украине как «империализм», поддержку США и неолиберализм.

Брекзитеры и бремейнеры после отставки Джонсона

Основными кандидатами в преемники Джонсона стали Р. Сунак и Лиз Трасс. Что касается внешней политики, то оба кандидата -- атлантисты и евроскептики. Лиз Трасс в 2016 г. выступала за членство Британии в ЕС. Однако она заручилась поддержкой лояльных Джонсону ярых брекзитеров в Кабинете министров, заявляя о решимости Британии в одностороннем порядке изменить действие Протокола по Северной Ирландии. Трасс и Сунак пытались обеспечить себе победу за счет ужесточения своих позиций по Китаю и России. Сунак признавал, что санкции против России не станут для британцев «бесплатными», и отказался увеличить расходы на оборону, уже самые высокие с окончания холодной войны, и немедленно снизить налоги, что обещала Лиз Трасс. Рядовые консерваторы предпочли Трасс.

Премьерство Лиз Трасс ознаменовалось политическим кризисом из-за минибюджета ее единомышленника министра финансов К. Квартенга. Проект бюджета вызвал недовольство рынков -- сокращение налогов за счет роста государственного долга. Министра и своего бывшего соавтора по книге она отправила в отставку в некрасивой форме. Его преемник Дж. Хант (бремейнер) заменил программу, с которой пришла к власти Трасс, противоположным курсом -- сокращением государственных расходов и повышением налогов. К тому же Хант потребовал от главы правительства провести перестановки в Кабинете, исключив брекзитеров (например, Дж. Рис-Могга, С. Браверман) и введя под давлением бремейнеров «четверку мягкотелых» (quad of wets -- Дж. Хант, П. Мордонт, Р. Сунак и М. Гоув), или консерваторов «одной нации» (в частности, Б. Джонсона). Консерватизм «одной нации» основан на идеях патерналистского консерватизма, где сделан акцент на обязательствах привилегированных и богатых слоев общества перед бедными.

В числе уволенных брекзитеров была Суэлла Браверман, автор плана по снижению иммиграции, которую Лиз Трасс назначила министром внутренних дел в обмен на поддержку своей кандидатуры в борьбе за пост лидера партии. Трасс отправила ее в отставку не столько за нарушение правил служебной переписки, сколько из-за предложения о выходе Британии из ЕСПЧ и отказа от политики «открытых дверей» для иммиграции, особенно из Индии по условиям возможного двустороннего торгового соглашения. Сама Лиз Трасс выступала за иммиграцию в целях поощрения экономического роста.

Энергетический кризис в Британии, который усугубили антироссийские санкции, вызвал правительственный кризис. Трасс 19 октября 2022 г. с крупным скандалом в парламенте и внутри партии добилась провала резолюции лейбористов о запрете на фрэкинг в Англии (326: 230) [106]. Депутатам-тори практически выкрутили руки, приравнивая голосование к вотуму доверия правительству. Сорок депутатов-тори воздержались, т. е. не поддержали правительство. Более того, спикер палаты общин начал расследование в связи с тем, что партийные организаторы («кнуты») и члены кабинета консерваторов принуждали однопартийцев (вплоть до психологического и физического воздействия) голосовать против запрета на фрэкинг. Лиз Трасс объявила об отставке на следующий день -- после встречи с руководством тори.

Уже 25 октября лидером тори и премьер-министром без борьбы, в отсутствие соперников стал Р. Сунак. Однако важнейшую задачу -- единство партии -- новому премьер-министру обеспечить не удастся. Что касается внешней политики, то развернулась борьба против канцлера казначейства Дж. Ханта за сохранение планов Трасс по увеличению расходов на оборону до 3 % ВВП к 2030 г. со стороны министра обороны Б. Уоллеса и председателя Комитета по обороне Т. Эллвуда, а также Группы европейских исследований [107; 108].

Правительству Р. Сунака предстоит в условиях рецессии в экономике попытаться сбалансировать бюджет и не углубить раскол в партии, при острой нехватке ресурсов выполнить задачи стратегии национальной безопасности [109].

Заключение

«Европейский вопрос» еще с 1960-х годов разрывал Консервативную партию. Казалось бы, доминирование брекзитеров в партии после референдума 2016 г. (а после победы Джонсона на досрочных выборах 2019 г. -- и в парламенте) должно было положить конец разногласиям. Однако даже фактический выход Британии из ЕС не разрешил дилемму, фрагментируя политическое поле Соединенного Королевства. Более того, Брекзит стал затрагивать практически все сферы внешней и внутренней жизни страны.

Представляется, что коалиция избирателей, которую смог создать Джонсон, распадается. Избирательная база консерваторов сокращается: брекзитеры из числа прежних сторонников лейбористов, похоже, возвращаются к ЛПВ. Лиз Трасс стремилась завоевать рядовых консерваторов в борьбе за пост лидера правой повесткой, но отвратила от партии широкие слои избирателей, голосовавших за

Консервативную партию в 2019 г. Интересы этих социальных групп разошлись с гарантированно катастрофическими последствиями для партии тори на следующих парламентских выборах (2024 г.). Как отмечал Р. Хейтон, электоральная база консерваторов в 2019 г. достигла максимума, учитывая волатильность электората (особенно избирателей «Красной стены») [110, p. 418]. К тому же собственные ошибки лидеров консерваторов -- Джонсона (неприемлемые стиль и методы руководства) и Трасс (неприемлемая программа вкупе с неприемлемым стилем и методами руководства) -- снизили рейтинги Консервативной партии и ее лидеров до исторических минимумов (минус 55 % у Джонсона и минус 59 % у Трасс) [111; 112]. Если в начале ноября 2022 г. Р. Сунак по личной популярности почти сравнялся с К. Стармером (28: 32), то по рейтингу партий тори по-прежнему намного отстают от лейбористов (24: 50) [113].

Объективные факторы (географическое положение, экономическое положение в стране, соображения безопасности) будут подпитывать полемику. Брекзитеры в противовес бремейнерам изначально руководствовались целью «деевропеизиро- вать» политику Соединенного Королевства, склоняясь к укреплению связей с ан- глосферой, прежде всего США, хотя, вопреки изначальным намерениям брекзите- ров, выход из ЕС осложнил отношения Британии не только с Брюсселем, но и с США, воздвигнув препятствия для заключения двустороннего торгового соглашения. Вместе с тем Соединенное Королевство укрепляло союз с США как в доктринальной плоскости, так и в выстраивании нового союза AUKUS, направленного против Китая. Представляется, что Британия находится в сложной ситуации: она ставит перед собой амбициозные цели, но при этом портит свои и ранее непростые отношения с ЕС, рассчитывает на тесные связи с США, но уступает им свои интересы.