Между Вильнюсом и Киевом: литовские вельможи во главе киевского воеводства в XV- начале XVI вв.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Между Вильнюсом и Киевом: литовские вельможи во главе киевского воеводства в XV- начале XVI вв.

Р. Петраускас

Стаття присвячена вивченню соціального контексту призначень на посаду і правління київських намісників/воєвод другої половини XV - початку XVI ст.: мотиви призначення, керуючись якими підбиралися кандидати на посаду, походження воєвод, їх родинні зв 'язки, характер правління в Києві, особисті контакти у середині Київської землі та у сусідніх українських землях. киевский наместник должность

Ключові слова: Київ, воєводи, намісники, управління.

Article is devoted to studying of a social context of appointments to the post and boards of the Kiev deputies/voivodes of the second half of the 15th - the beginning of the 16th centuries: motives of appointment, being guided with which candidates for a position, an origin of voivodes, their related communications, character of board in Kiev, personal contacts in the Kiev earth and in the neighboring Ukrainian lands were selected.

Keywords: Kiev, governor of province [«voivode»], deputies, governing.

Тема статьи - литовские вельможи, по поручению великого князя литовского управлявшие важнейшей землей „Литовской Руси“ - Киевом. Осознание значения этой земли вельможами Великого Княжества Литовского хорошо отражено в одном из документов Панской рады от 1526 г. В нем, обсуждая идею создания „Литовского Королевства“, Киев назван „воротами всего панства“. Не будем здесь анализировать конкретную деятельность киевских воевод. Также не будем углублятся в историю «литовских княжеских династий Киева» конца XIV - середины XV в. - Олельковичей и Гольшанских. Олена Русина убедительно представила роль правления этих родов для континуитета Киевского княжества, и эта роль была вполне осознана современниками, занесших имена этих князей в Киево-Печерский помянник как «князей наших великих». Нас интересует прежде всего вопросы социального контекста назначений на должность и правления киевских наместников/воевод второй половины XV - начала XVI вв.: мотивы назначения, руководствуясь которыми подбирались кандидаты на должность, происхождение воевод, их родственные связи, характер правления в Киеве, личные контакты внутри Киевской земли и в соседних украинских землях. Для сравнения приводятся данные о других урядниках литовского происхождения на Украине (в первую очередь, в Луцке).

Первым назначением наместником Киева литовского вельможи не княжеского происхождения был эпизод, скорее всего, связан с возросшей политической активностью Витовта и Ягайлы после Грюнвальдской битвы. Примерно в 1410/1411 гг. должность киевского наместника короткое время занимал один из влиятельнейших вельмож великого князя Витовта Георгий Гедигольд, брат виленского старосты и воеводы Альберта Монивида. Как раз к тому времени завязались более активные контакты Витовта с римским и венгерским королем Сигизмундом Люксембургским. Как вскоре оказалось, Георгий Гедигольд сыграл главную роль в поддержании этих связей между монархами. В 1411 г. он, уже будучи подольским старостой (1411-1423), был послан к Сигизмунду в Венгрию, а чуть позже, в 1416 г. представлял интересы Витовта на церковном соборе в Констанце. В Подоли Гедигольд задержалься надолго - еще в 1421 г. он здесь роскошно принял бургундского рыцаря и посла короля Англии Жильбера да Лануа. Как результат возрастающей роли Сигизмунда в политике региона и необходимости собирать и оценивать с этой деятельностью связанную информацию можно расценивать и тот ^ф акт, что в Кременецкий замок Витовт в это же время послал своего опытного секретаря и писаря немца Конрада Франкенберга.

И все таки назначение Гедигольда было коротким эпизодом. Следующий литовский вельможа в Киеве появился только спустя больше полвека. Этот факт говорит об исключительном положении Киева среди других земель Литовской Руси - назначение литовских вельмож на должность наместника в Полоцке, Витебске, Смоленске и т.д. к тому времени уже было привычным явлением. И только после смерти князя Семена Олельковича в 1470 г. Казимир Ягайлович решился на упразднение последнего из крупнейших на территории страны удельного Киевского княжества (за исключением более мелких пограничных княжеств). Выполнение этой политически сложной задачи в 1471 г. было поручено представителю знатного литовского рода Мартину Гаштольду. Задачу усложняло привязаность киевлян к традиции княжеского правления, как в символическом значений, так и потому, что от князя можно было получить новые пожалования. Не менее важным был и конфесиональный барьер: новый киевский воевода, католик, появился в духовном центре православных ВКЛ. Поэтому информацию Яна Длугоша о сложностях, с которыми столкнулся Гаштольд, следует считать достоверной. Правда, имело место и благоприятное обстоятельство, которое наверно и повлияло на пе13рсональное решение Казимира. На представительнице православного княжеского рода Гольшанских Анне женат Мартин Гаштольд мог заручится поддержкой по крайней мере части местной элиты, а благодаря вероисповеданию жены не был таким уж чужим среди православных. Не менее важным был и своеобразный «континуитет»: сестра Гаштольда Мария была замужем за его предшествеником в Киеве Семеном Олелковичем, так что Гаштольд мог похвастаться очень близкими отношениями с обеими княжескими родами Киева. Несмотря на первоначальные сложности, Гаштольд быстро утвердился в Киеве. Свою киевскую резиденцию он превратил в важный региональный политический центр, в котором перекрещивались разные направления внешней политики и экономики ВКЛ. Гостями здесь были представители генуэйской причерноморской коллонии в Кафе, посланики татарских орд, Москвы, Венеции. Личные дружеские узы связывали Гаштольда с бискупом Кафы Николаем. О этих связях и о доверии киевским воеводой говорит тот факт, что на кануне падения Кафы из этого города Гаштольду была передана крупная сума денег. В этой политике был задействован и брат Гаштольда виленский препозит Георгий, который участвовал в посольстве Казимира в Венецию, а также бывал в Киеве. К сожалению, лаконичность источников не позволяют на исчерпывающий обзор десятилетней деятельности Гаштольда в Киеве. Но можно уже заранее констатировать, что времена Гаштольда (1471-1480) были исключительными по своим политическим маштабам среди всех киевских воевод этого периода. Не маловажную роль в этом сыграла личность и связи воеводы.

С первого взгляда менее понятным является назначение приемника Гаштольда на должность киевского воеводы Ивана Ходкевича (1480-1483). Его киевское происхождение в новейшей литературе уже убедительно опровергнуто. Однако и эта номинация объяснима родственными связами Ходкевича - он был женат на дочери князя Ивана Владимировича (Белского) Агнешке, которая приходилась близкой родственницей Олелковичам. Судя по всему, этое назначение в Киев подготавливалось заранее - сначала в 1478 г. Ходкевич был назначен луцким старостой. После смерти Ходкевича в татарском плену (1483) новым киевским воеводой стал Георгий Пацевич (1486-1492) - второй воевода католик на должности после Гаштольда. К сожалению, неизвестно происхождение его жены Анастазии, хотя имя позволяет выдвигать гипотезу о ее принадлежности к православному княжескому роду. В свою очередь, сын Пацевича Миколай женился на дочери князя Алексанра Юрьевича Гольшанского Александре.

После того, как Георгия Пацевича переместили в Новогородек, следующими двумя киевскими воеводами были православные князья: Дмитрий Путятич (1492-1505) и Иван Глинский (1505-1506). Здесь только отмечу, что этих два рода связывали личные дружеские отношения, поскольку перед смертю Дмитрий П2у2тятич поручил опеку своими владениями брату Ивана Глинского Михаилу, который также позаботился о его церковной памяти.

После «детронизации» Глинских воеводой в Киеве в 1507-1508 гг. был Георгий Михайлович Мантовт. Он происходил из рода, который уже проявил себя на украинских землях ВКЛ. Его отец Михаил Мантовтович был одним из первых литовских вельмож, назначеных на «украинский» уряд: в 1463-1477 гг. он был луцким старостой. Род Мантовтов (герба Топор) свои патримониальные владения имел в Литве (в Солечниках, неподалеку от Вильнюса), однако, благодаря карьере Михаила Мантовтовича представители рода постепенно утвердились и на украинских землях. И в случае Георгия Мантовта его приход в Киев тоже был подготовлен заранее коротким пребыванием на менее значимом посту кременецкого наместника (1505/1506, может быть еще раньше, посколько его предшественник в Кременеце последний раз в источниках упоминается в 1502 г.). Кстати, в Кременеце его сменил брат Якуб Михайлович Мантовт, который там действовал до 1527 г.

В 1508 г. в Киев на короткое время возвратились Гольшанские - тогда воеводой стал сын князя Александра Гольшанского Юрий. В этой связи следует отметить, что сыновья влиятельного князья с середины XV в. Юрия Семеновича Гольшанского уже не довольствовались традиционным княжеским положением и стали делать служебную карьеру, что до этого среди князей высокого происхождения не было распространенным явлением. Поколение Александра Гольшанского на рубеже XV и XVI вв. своим положением окончательно приблизилось к вельможам ВКЛ, хотя княжеский титул еще некоторое время и давал им преимущество в ранге. И в этом случае не знаем имени первой жены Александра Гольшанского и матери будущего киевского воеводы Юрия, однако на континуитет при назначении на эту должность указывало то, что Александр Гольшанский был свояком Мартина Гаштольда (жена Гаштольда Анна была сестрой Александра). Не мало важно было и обстоятельство, что дядя Юрия Александровича Гольшанского Семен Юрьевич был луцким старостой и маршалком Волынской земли (1491-1499, 1501-1505) .

Следующим киевским воеводой (1511-1514) был представитель знатного, но в этих краях до тех пор мало заметного рода Георгий Николаевич Радзивилл. На это назначение, наверное, повлияла не только протекция его влиятельного отца канцлера ВКЛ и виленского воеводы Николая Николаевича Радзивилла, но и уже проявившиеся способности юнного Радзивилла в войнах с Москвой и татарами. Свои способности „новоиспеченный“ киевский воевода как раз мог продемонстрировать уже в следующем году (1512) в битве с татарами под Вишневцем. Мотивы военного характера скорее всего сыграли свою роль и при назначении (1514) следующего воеводы Андрея Немировича, происходившего из рода, который до тех пор тоже не дал не одного урядника украинского.

Особого внимания заслуживает история рода Юршов - этот род только отчасти связан с Киевом, но на Украине действовал очень активно. В 1429 г. в окружении великого князя Витовта появился Юрша Ивановичь, о происхождении и родственных связях которого данных не имеем. То, что он как луцкий староста упоминается с 1429 г., позволяет предполагать, что назначение было связано с в том же году проходившим луцким съездом. Юрша прославился в 1430-1431 гг., когда успешно руководил обороной Луцка во время конфликта с Польшой из-за Волыни и Подоли. Преданный сторонник Свидригайлы (в 1436-1438 гг. был его воеводой в Киеве), впоследствии смирился с новым государем Казимиром, получил от него пространные владения на Украине, а свою служебную карьеру продолжил как староста Кременеца (1442) и Брацлава (1448-1451). В 1445 г. был одним из вождей литовского войска в войне с Москвой. В письме от 29 02 1436 г. магистру Тевтонского ордена, писаном как раз в Киеве, Свидригайло называет его magnificus et strenuus miles, т.е. «паном и посвещенным рыцарем», что указывает на связи Юрши с западной рыцарьской культурой, которая в то время распространялась среди вельмож ВКЛ. С другой стороны, его дети уже утвердились на Украине и с этого времени могут обоснованно рассцениваться как «украинский» род. Сын Иван Юрша был господарским маршалком и владимирским старостой (1488-1489), дочь Федка была выдана замуж за князя Степанского, а после его смерти стала женой влиятельного волынского вельможи Олизара Шиловича (1461-1486 - маршалок Волынской земли, 1461-1479 - владимирский староста, 1480-1486 - луцкий староста).

В этом контексте можно отметить представителя еще одного знатного литовского рода, оставившого след на украинских землях в конце XV в. Это был Петр Янович Монтигирдович, внук Петра Монтигирдовича (за времена Витовта бывшего старостой подольским), занимавший должности луцкого старосты и маршалка Волынской земли в 1486-1489 гг. после смерти Олизара Шиловича. Монтигирды имели твердые позиции в литовской правящей элите со времен Ягайлы и Витовта, их главные имения простирались в Ошмянском повете (Ивия, Лоск), а в Волынь Петра Яновича Монтигирдовича скорее всего подтолкнуло происхождение его второй жены Анны - она была дочерью вышеупомянутого князя Александра Гольшанского.

Переходя к анализу прозопографических данных о карьере и жизни литовских вельмож на украинских землях, бросается в глаза обстоятельство, что очень редки брачные союзы между литовскими и украинскими родами. Одним из редких изключений был брак владимирского старосты Ивана Юрши с дочерью жомойтского старосты Яна Кезгайловича. Обе дочери с этого брака после смерти отца остались под опекой деда (Яна Кезгайловича) и были выданы замуж за представителей литовской знати (Людмила за Георгия Яновича Заберезинского, а другая, имя которой не известно, за его двоюродного брата Петра Олехновича), которые впоследствии и поделили юршинские владения на Волыни. Возникновению таких родственных связяй конфессиональный барьер препятствовал только отчасти. В принципе XV веку свойствена „региональная эндогамия“ - браки между представителями различных регионов Великого Княжества встречаются крайне редко. То же самое можно сказать и о браках между представителями литовской и польской знати - до конца XV в. польско-литовские браки тоже еще редкое явление. Побочним явлением такой замкнутости было то, что до начала XVI в. вельможи украинского происхождения отсутствуют среди элиты центральных земель Великого Княжества. Только в 1495-1496 гг. берестейским старостой короткое время был Семен Олизарович, сын упомянутого украинского вельможи Олизара Шиловича. В начале XVI в. среди лиц, руководящих группой персонала (puerorum provisor) двора великого князя Александра Ягайловича, встречаем Петра Кердея; и только позже, уже в XVI в., к знати ВКЛ примкнули представители украинских родов Боговитиновичей и Горностаев.

С середины XV в. произошли изменения в практике резидирования государя - великий князь стал отказываться от обычая самоличного посещения («объезда») государства. В связи с этим он перестал приезжать и в Киев. За свои долгие годы правления Киев ни разу не посетил Казимир (хотя в начале правления он еще практиковал традицию объездов), как и его сын Александр. Это обстоятельство толкнуло воевод на большую самостоятельность и новые инициативы в Киеве. Уже в первые годы на должности воеводы Мартин Гаштольд обосновал в Киеве свою резиденцию - двор воеводы, который вскоре п4р4евратился в важный политический центр региона, церемониал которого описан венецианским послом Амброджо Контарини. Этот церемониал имитировал обряды великокняжеского двора: почетных гостей встречали посланные воеводой дворяне (gentilhuomini), которые проважали их до замка, где ждал прием у воеводы. Во время приема стороны обменивались поздравительными речами и дарами. Литовский вельможа встречал гостей в окружении местных бояр и дворян, упоминаются даже музыканты.

Среди инициатив литовских панов в Киеве прежде всего стоит отметить их ангажированность в дела церковной унии. Мартин Гаштольд пригласил в Киев монахов бернардинов, которые активно действовали в этом направлении. Похоже, что примеру Гаштольда следовал и Георгий Пацевич. Оставив Киев, он сохранил связи с киевскими боярами, о чем свидетельствует его поломничество в 1495 г. в Рим с женой, сыном и группой киевских священиков и бояр. Во время этой поездки они записались в братство Св. Духа в Риме. Некоторую роль бояр-католиков в Киеве косвенно подверждает с этим поломничеством наверное связана история подляшского боярина Николая Куната, который когда-то служил в Киеве. В 1495/1496 г. он отправился в Рим после 12-летнего плена у татар, в который он попал скорее всего вместе с Иваном Ходкевичом.

Важность должности заставляло киевских воевод постоянно резидировать в Киеве, при этом от вотчинных владений их отделяло большое расстояние. По этим причинам киевские воеводы, в отличие от других великокняжеских наместников на Руси, редко встречаются в непосредственном окружении государя (редко упоминаются среди свидетелей господарских документов). Должность в Киеве ограничивала их возможности играть более весомую роль в политике ВКЛ. Так во времена воеводы Мартина Гаштольда среди лиц, руководивших политикой Панов Рады (имена которых встречаем, например, как сигнатаров посланий Немецкому Ордену), находим наместников Полоцка, Витебска, Смоленска, но ни разу Киева, хотя выше упомянутые должности занимали люди не столь высокого происхождения как Гаштольд. Мало заметны и следы их активной деятельности на вотчинных владениях в Литве. Исключение здесь составляет разве только что Мартин Гаштольд, который в 1479 г. обосновал монастырь бернардинов в Тикоцине, а несколько раньше, в 1471 г. фундовал олтарь в родном костеле Девенишек (этот костел еще раз посетил и одарил в 1474 г.).

Особого пояснения заслуживает частая смена киевских воевод в начале XVI в. В течении 9 лет (1505-1514) сменилось аж четверо. И только потом вновь настал период долгого правления Андрея Немировича (1514-1540). Трудно сказать, была ли эта ротация последствием постепенной утраты политической значимости Киева. В любом случае представители самых знатных родов Великого Княжества появляются в Киеве все реже, и если появляются, то не надолго. Среди воевод Киева не обнаруживается тенденция прямого наследования урядом (например от отца к сыну или от дяди к племяннику). Такие неформальные «поколения» воевод можно наблюдать в инных местах ВКЛ. Судя по всему, литовские вельможи смотрели на свою деятельность в Киеве как на временный этап в их карьере и не связывали будущее свое и своих близких с этой землей. Из всех потомков воевод литовского происхождения только Ольбрахт Гаштольд (сын Мартина) имел владения в Киеве.

Резюмируя можно констатировать, что назначение на должность киевского воеводы в первую очередь зависело от доверия правителя - так все воеводы, прибывшие в Киев из Литвы были непосредственно связаны с великокняжеским двором: Мартин Гаштольд, Ян Ходкевич и Георгий Мантовт раньше были дворянами Казимира Ягайловича, Георгий Пацевич был маршалок господарский, а Георгий Радзивилл подчаший. Но доверие государя не было единственным критерием - немало важную роль играли и личные (родственные) связи вельмож. Практический все случаи подбора кандидатов объясняются их происхождением и личными связями. Сочетание двух принципов - право великого князя назначать урядников и неформальное влияние на это оказывающее понятие о круге „годных к должности“ - свойственно и назначению других урядников ВКЛ. Только с второго десятилетия XVI в. можно наблюдать назначения, которые объясняются личными качествами - прежде всего военными способностями и опытом - нового урядника (Георгий Радзивилл и в еще большей степени Андрей Немирович). Личные связи претендента на должность с родом предшественника были важной предпосылкой для успешного утверждения в должности. Знакомства и связи с местной элитой оставались актуальным фактором „заблаговременной подготовки11 для всех лиц, прибывающих на Украину из далекой Литвы. Анализ личных связей показывает также довольно медленно проистекающую внутреннюю интеграцию земель ВКЛ. И все же личные контакты, знакомства, родство были теми факторами, которые влияли на консолидацию политического сообщества, хотя автору Киевского Синопсиса XVII в. назначение Мартина Гаштольда и дальше оставалось «наказанием Божим».

Резюме

Тема статьи - литовские вельможи, по поручению великого князя литовского управлявшие важнейшей землей „Литовской Руси“ - Киевом. В первой части статьи анализируются мотивы, руководствуясь которыми подбирались кандидаты на должность киевского наместника/воеводы. Вторая часть посвящена социальному контексту назначений киевских воевод второй половины XV - начала XVI вв. (происхождение воевод, их родственные связи, контакты внутри Киевской земли и в соседних украинских землях). Для сравнения приводятся данные о других урядниках литовского происхождения на Украине. С середины XV в. произошли изменения в практике резидирования государя - он стал отказываться от обычая самоличного посещения («объезда») государства. В связи с этим он перестал приезжать и в Киев, а это обстоятельство толкнуло воевод на большую самостоятельность и новые инициативы в Киеве. Уже в самом начале своего правления Мартин Гаштольд обосновал в Киеве свою резиденцию - двор воеводы, который вскоре превратился в важный политический центр региона, церемониал которого описан венецианским послом Амброджо Контарини. Важность должности и большое расстояние от вотчинных владений заставляло киевских воевод постоянно резидировать в Киеве. По этой причине киевские воеводы редко упоминаются среди свидетелей великокняжеских документов. Также и в вотчинных владениях в Литве следы их активной деятельности тоже мало заметны. Прослеживая карьеры и жизнь литовских вельмож на украинских землях, бросается в глаза то, что очень редко заключались брачные союзы между литовскими и украинскими родами. Одним из редких изключений был брак луцкого старосты Ивана Юрши с дочерью жомойтского старосты Яна Кезгайловича. Только отчасти возникновению таких родственных связяй препятствовал конфессиональный барьер. В принципе XV веку свойствена „региональная эндогамия“ - браки между представителями различных регионов Великого Княжества встречаются крайне редко. Назначение на должность киевского воеводы в первую очередь зависело от доверия правителя. Но доверие государя не было единственным критерием - немало важную роль играли и личные (родственные) связи вельмож. Практический все случаи подбора кандидатов объясняются их происхождением и личными связями. Сочетание двух принципов - право великого князя назначать урядников и неформальное влияние на это оказывающее понятие о круге „годных к должности“ - свойственно и назначению других урядников Великого Княжества Литовского.

Размещено на Allbest.ru