2. Фетишизм

Множественность духов предполагает и многообразие мест их обитания. Ими наполнен практически весь окружающий человека мир. Поэтому большая часть актов ежедневного бытия родовой общины совершалось, вероятно, с учетом имевшихся воззрений на отношения с духами, причем последствия, связываемые с влиянием духов, не всегда благоприятны. Тяжесть и неудачи, индивидуальные и коллективные, понимаются как проявление коварства злых духов. Выходом из этого положения становится поиск надежных механизмов противодействия злокозненным проискам. Распространенным было использование оберегов, т. е. предметов, чье присутствие рассматривалось как защита от вредоносного влияния злых духов. Как правило, это куски дерева, камни, кости, зубы, шкуры животных и т. п. Аналогичного типа предметы могли применяться и в целях позитивного взаимодействия в качестве посредников. Во всех случаях предмет-посредник служил проводником человеческих потребностей, с его помощью люди фактически восполняли скудный арсенал средств освоения естественного мира. Свойство хранить, оберегать от бед или приносить удачу объяснялось присутствием в предмете волшебной, чудодейственной силы либо пребыванием в ней какого-нибудь духа. Подобные верования именуются понятием «фетишизм» (фетиш - зачарованная вещь; термин предложил голландский путешественник В. Босман в XVIII в.). Известно, что фетиши нередко были воплощением личных покровителей человека. Однако более важными и почитаемыми считались те, что несли общественную нагрузку - защитников всего родового коллектива, обеспечивающих выживание и продолжение рода. Иногда фетишизм связывался с культом предков-родоначальников (тотемизмом), своеобразно закрепляя идею преемственности поколений.

Закономерным следствием фетишистской установки сознания должно было стать перенесение волшебно-чудодейственных свойств не только на природные или специально произведенные предметы, но и на самих людей. Близость к фетишу усиливала реальное значение человека (колдуна, старейшины или вождя), который своим опытом обеспечивал единство и благополучие рода. Со временем происходила сакрализация родовой верхушки, особенно вождей, становившихся живыми фетишами, когда их наделяли чудесными способностями. Воспринимая природу в понятных ему образах родовой общины, первобытный человек относился к любому природному явлению как в большей или меньшей степени «родственному».

3. Тотемизм

Понятие тотемизма как формы религии одним из первых стало рассматриваться в этнографической и в общей литературе. Проблема тотемизма занимает особое место в истории этнологии. Множество известных ученых занимались ею и пытались ее разрешить.

Под этим термином принято разуметь деление племени на группы, связанные родством по женской или мужской линии, причем каждая из таких групп верит в свое таинственное родство с тем или иным классом материальных предметов - «тотемом» группы, чаще всего видом животных или растений; связь с тотемом обычно проявляется в запрете убивать его и употреблять в пищу, в вере в происхождение группы от своего тотема, в магических обрядах воздействия на него и пр.

Самое слово «тотем» (алгонкинского происхождения) впервые попало в европейскую научную литературу в конце XVIII в. (Дж. Лонг, 1791). Работа Мак-Леннана «О почитании животных и растений» (1869-1870) и обобщающая статья Джемса Фрэзера «Тотемизм» (1887) привлекли к явлениям тотемизма широкое внимание. Уже к началу XX в. было накоплено столько фактического материала, относящегося к этой форме верований, что вполне оправданно было появление в 1910 г. большого сводного четырехтомного труда того же Фрэзера «Тотемизм и экзогамия». Он в свою очередь еще больше оживил интерес ученых к тотемизму. В журнале «Антропос» в 1914 г. был открыт специальный отдел «Проблема тотемизма», в котором в течение 10 лет печатались дискуссионные статьи крупных ученых разных стран. В настоящее время количество этих теорий перевалило за пятьдесят Токарев С.А. Ранние формы религии. - М.: Политиздат, 2005. - с. 52.

Своеобразие тотемических верований и обрядов настолько бросается в глаза при изучении этих явлений, что почти никто из многочисленных авторов, писавших о них, не пытался отрицать, что мы имеем здесь дело с особой группой однородных по существу фактов, с определенной формой религиозных верований и обрядов.

Понять до конца столь сложное явление, как тотемизм, конечно, очень трудно, однако многие из буржуазных исследователей высказывали остроумные и ценные соображения, помогающие уяснить себе его сущность, а отчасти и происхождение.

Многие авторы отмечали не без удивления, что в тотемизме имеются как бы две стороны - социальная и религиозная.

Одним из первых этнологов, обративших внимание на социальную сторону тотемизма, был С.П. Толстов. Хотя он наблюдал лишь поздние реликты тотемистических верований, сохранившиеся среди туркмен и некоторых других кочевых народов Азии, изученное им огромное количество сравнительно-исторического и этнографического материала позволило ему заглянуть в более отдаленное историческое прошлое. Толстов считает, что тотемизм возник в самую древнюю эпоху человеческой истории, предшествовавшую даже образованию родовой организации. По его мнению, в основе тотемизма лежит «чувство связи с некоторым видом (или видами) животных и растений, сформировавшееся под воздействием материального производства», в конечном счете - «чувство единства» человеческой группы и «занимаемой ею территории» с «находящимися на этой территории производительными силами». Толстов полагает, однако, что идея кровной связи с тотемом тогда не существовала, поскольку это была еще дородовая эпоха Толстов С. Проблемы дородового общества//Советская этнография. 1931. № 3-4. С. 31.

4. Культ плодородия. Культ вождей

Истоки аграрных культов кроются, видимо, в примитивных чисто магических обрядах плодородия, какие описаны хотя бы у папуасов и меланезийцев. В них порой присутствует сексуально-эротический элемент, как бы повышающий действие оплодотворительной силы обряда; но здесь еще не заметно элемента олицетворения. У других народов можно, однако, обнаружить и зарождение олицетворенных образов: анимистические представления о духах, а позже - божествах-покровителях плодородия полей, садов. Многочисленные факты этого рода собраны в том же огромном труде Фрэзера Токарев С.А. Ранние формы религии. - М.: Политиздат, 2005. - с. 365 - 366.. Там приведены, между прочим, примеры, на которых можно видеть как бы переход от чисто магических обрядов плодородия к представлениям об олицетворенных силах-духах плодородия и растительности.

Жизнь человека зависит от благосклонности матери-природы. Град, заморозки, дожди, вредители влекут за собой неурожай, падеж скота, голод. Поэтому в них большую роль всегда играли обряды плодородия. Не случайно в древних религиях столь преувеличивались детородные способности богов и богинь. Богиню-мать часто изображали многогрудой, а греческие женщины втыкали в землю керамические фаллосы и поливали их, как растения.

Половая сила и плодородие людей издавна связались в человеческом сознании с плодородием земли, с урожайностью полей, то божественные олицетворения человеческой любовной страсти и брака зачастую оказывались в то же время олицетворениями плодородной силы земли. Та же римская Венера была вначале, видимо, земледельческим божеством, покровительницей полей. Первоначальные корни образа Афродиты вскрыть трудно (это божество было заимствовано греками из Малой Азии), но восточные богини любви Иштар, Кибела, Исида явно были первоначально, да и позже в значительной мере олицетворениями земли-производительницы; одновременно ли или уже позже получили они эротические функции - об этом трудно судить; но что одно было с другим тесно связано - это несомненно.

Именно этот «аграрный» компонент привнес в некоторые из образов великих богинь Востока черты оргиастической распущенности.

По мере разложения общинно-родового строя нараставшее экономическое неравенство вело к усилению единоличной власти вождей; из родовых старшин, пользовавшихся прежде чисто моральным авторитетом, они постепенно превращались в наследственных деспотов, власть которых поддерживалась прямым насилием; появились и военные предводители, которые властвовали, опираясь на свою вооруженную дружину.

Культ вождей представляет собой форму религии, очень близкую, генетически и морфологически, к системе тайных союзов. Там, где эти формы существуют вместе, как, например, в той же Меланезии, грань между ними невозможно провести. Меланезия - как раз та область, где отчетливо наблюдаются самые ранние, зачаточные проявления культа вождей Токарев С.А. Ранние формы религии. - М.: Политиздат, 2005. - с. 320. Сакрализация власти вождя проявляется в трех формах, впрочем, обычно одна с другой связанных: во-первых, в сверхъестественной санкции его авторитета как опирающегося на магическую силу (мана, оренда и т. п.) или на поддержку могущественного духа, во-вторых, в почитании умерших вождей, превращающихся в сильных и опасных духов; в-третьих, наконец, в выполнении вождем ритуальных и культовых функций. Все эти три явления, между которыми иногда трудно пронести грань, очень широко распространены, особенно у народов, достигших порога классового строя.

5. Первобытная магия

На первобытной стадии культуры возникли комбинированные формы обрядов и верований, именуемые общим понятием магия (от греческих и латинских слов mageia и magia, переводимых как «колдовство, волшебство, чародейство»). Магическое восприятие мира основано на представлении о всеобщем подобии и взаимосвязи, что делает возможным воздействие ощущающего «сопричастность всему» человека на любые предметы и явления. Магические действия распространены у всех народов мира и чрезвычайно разнообразны. В этнографии и исследованиях по истории религии есть немало классификаций и типологических схем магических поверий и приемов Панкин С.Ф. История мировых религий. Конспект лекций. - М.: Эксмо, 2008. - с. 20.. Самым общим является разделение магии на благонамеренную, спасительную, совершаемую открыто и на пользу - «белую», и вредоносную, наводящую порчу и несчастья - «черную». Похожий характер имеет и типология, различающая наступательно-агрессивную и оборонительно-предохраняющую магию. В последнем случае большую роль играют табу - запреты на действия, предметы и слова, которые наделяются способностью автоматически вызывать для человека всякие неприятности. Устранение табу выражает инстинктивное стремление всего общинно-родового коллектива оградить себя от контакта с факторами, угрожающими выживанию. Нередко виды магии классифицируются по сферам человеческой деятельности, где они так или иначе оказываются необходимы (аграрная, рыболовная, охотничья, лечебная, метеорологическая, любовная, военная разновидности магии). Они нацелены на совершенно реальные повседневные стороны бытия. Различаются масштабы магических действий, которые могут быть индивидуальными, групповыми, массовыми. Магия становится основным профессиональным занятием колдунов, шаманов, жрецов и т. п. (институализация магии).

Особенностью бытия и сознания людей первобытной эпохи является своеобразная целостность, объединяющая в комплексе природное и человеческое, чувственное и умозрительное, вещественное и образное, объективное и субъективное. Прямая зависимость от непосредственных условий существования стимулировала такой склад психики, при котором адаптация к миру должна была состоять, вероятно, в максимальной самоидентификации с окружающей средой. Коллективная организация жизни распространяла тождество человека и природы на все родовое сообщество. В результате утверждается доминирующее положение надындивидуальных установок сознания, имеющих обязательное и неоспоримое значение для каждого. Наилучшим способом закрепить их в подобном статусе могла бы быть, прежде всего, ссылка на не подлежащий сомнению абсолютный авторитет. Им и становятся символы рода - тотемы либо иные фетишизируемые объекты, вплоть до сакрализации родовой верхушки. Есть немало оснований полагать, что определяющими для содержания первобытных верований были именно практические потребности. В древних поверьях фиксировались необходимые для организации и сохранения общинно-родового уклада моменты жизнедеятельности (в труде и быте, брачных отношениях, охоте, борьбе с враждебными коллективами). Синкретизм сознания обусловливает сочетание этих реальных отношений с иррационалистическими взглядами, доводя их до взаимопроникновения и полного слияния. Слово становится тождественно делу, знак - предмету, идеи получают персонифицированный облик. Возникающие представления и образы переживались и «проживались» человеком, прежде всего, как сама действительность. Можно предположить, что общественное сознание первобытно-родовой формации не знало противопоставления земного неземному. В нем не было персонажей или явлений, стоявших за пределами посюстороннего, в области трансцендентных сущностей. Это сознание не допускало удвоения мира. Окружающее воспринималось в его сопричастности человеку, не распадаясь на поддающееся освоению и неподвластное. К тому же жизненные потребности не давали устояться пассивно-созерцательному отношению к миру, направляя его в деятельное русло и усиливая средствами магии. Таким образом, в первобытную эпоху складывается особый тип сознания. В нем нет четкого различения реального и идеального, фантазия неотделима от подлинных событий, обобщение действительности выражается в чувственно-конкретных образах и подразумевает их непосредственное взаимодействие с человеком, коллективное преобладает над индивидуальным и почти полностью его замещает.

Воспроизводство такого типа психической деятельности должно было привести к возникновению «конструкций», позволявших передавать коллективный опыт древних людей в форме, адекватной первобытному мировосприятию. Этой формой, соединившей в себе чувственность и эмоциональность с дидактичностью, а понятность и доступность усвоения - с побудительно-волевой мотивацией к действию, становится миф (от греч. mythos - «предание, сказание»). В наше время этим словом и производными от него («мифическое», «мифотворчество», «мифологема» и т. п.) обозначается, подчас неоправданно, широкий класс явлений: от индивидуального вымысла в какой-нибудь житейской ситуации до идеологических концепций и политических доктрин. Но в некоторых областях понятия «миф», «мифология» необходимы. Например, в науке понятие «мифология» обозначает формы общественного сознания первобытной эпохи и области научного знания, относящегося к мифам и способам их изучения. Впервые феномен мифа возникает на архаической стадии истории. Для общинно-родового коллектива миф не только повествование о каких-то природно-человеческих взаимоотношениях, но и не подлежащая сомнению реальность. В этом смысле миф и мир тождественны. Вполне уместно поэтому определить осознание мира в первобытно-общинную эпоху как мифосознание. Через миф усваивались некоторые аспекты взаимодействия людей внутри рода и отношение к окружающей среде. Однако отсутствие основного условия процесса познания - различение субъекта и объекта познавательной деятельности - ставит под сомнение гносеологическую функцию архаического мифа. Ни материальное производство, ни природа не воспринимаются мифосознанием в данный период как противостоящие человеку, поэтому не являются объектом познания. В архаическом мифе объяснить - значит описать в каких-то вызывающих абсолютное доверие образах (этиологическое значение мифа). Это описание не требует рассудочной деятельности. Достаточно чувственно-конкретного представления о действительности, которое одним фактом своего существования возводится в статус самой действительности. Представления об окружающем для мифологического сознания тождественны тому, что они отражают. Миф способен объяснить происхождение, устройство, свойства вещей или явлений, но он делает это вне логики причинно-следственных связей, заменяя их либо рассказом о возникновении интересующего предмета в некое «изначальное» время путем «перводействия», либо просто ссылаясь на прецедент. Безусловная истинность мифа для «обладателя» мифосознания снимает проблему разделения знания и веры. В архаическом мифе обобщающий образ всегда наделен чувственными свойствами и уже потому есть неотъемлемая часть, очевидная и достоверная, воспринимаемой человеком действительности. В своем первоначальном состоянии анимизм, фетишизм, тотемизм, магия и различные их комбинации отражают это общее свойство архаического мифосознания и являются, по существу, его конкретными воплощениями.

тотемизм культ магия шаманизм

6. Шаманизм

Племя как чисто этническая, культурная единица существовало, вероятно, с начала истории человечества. Но лишь в конце общинно-родовой эпохи, на стадии варварства, племя делается компактной, сплоченной общественной группой; укрепляются внутриплеменные связи, складываются общеплеменные органы власти - племенной совет, вожди, военные предводители, Этому развитию племенного строя отвечают и новые формы религии.

Можно установить пять таких форм, характерных для эпохи преобладания племенного строя. Это шаманизм, нагуализм, тайные союзы, культ вождей и культ племенного бога.

Не все из названных только что религиозных форм в одинаковой степени адекватны племени как социальной единице, не все они в равной мере являются отражением племенного строя как такового. Порядок, в котором эти формы религии только что перечислены и в каком они в дальнейшем будут рассматриваться в книге, приблизительно соответствует возрастающей степени связанности их с племенным строем. Меньше всего эта связанность видна в шаманизме, который, однако, достигает своего полного развития именно тогда, когда племя становится господствующей формой общественной жизни, и который клонится к упадку вместе с распадом племенных связей. Яснее и очевиднее всего связан с племенным строем культ племенного божества - непосредственное идеологическое отражение племенного уклада.

Понятие шаманизма (шаманства, «шаманского закона») вошло в литературу очень давно - еще в XVIII в., а о шаманах народов Сибири имеются упоминания в письменных источниках еще более раннего времени: в «отписках» и «доездах» русских служилых людей, в ясачных книгах и других документах XVII в., а немного позднее и в сочинениях иностранцев Токарев С.А. Ранние формы религии. - М.: Политиздат, 2005. - с. 267. В литературе можно проследить последовательную смену пяти разных точек зрения на шаманство. Первые наблюдатели этого явления, сами стоявшие не намного выше по своему умственному развитию, чем шаманы и шаманисты, видели в шаманских действиях дело дьявола, а в шаманах - его слуг. Этот взгляд выражен еще в «Кратком описании о народе остяцком» Гр. Новицкого (1715); но, как это ни странно, он встречается и в литературе конца XIX в.: в сочинении обруселого чуванца Дьячкова об Анадырском крае, в «Алтайских инородцах» миссионера-этнографа Вербицкого Вербицкий В. Алтайские инородцы. С. 45.. Второй этап развития взглядов на шаманство связан с попыткой критического к нему отношения, рационалистическим мировоззрением XVIII в.: ученые-путешественники Гмелин, Паллас и другие считали шаманов попросту обманщиками и шарлатанами. Третья точка зрения на шаманство принадлежала самим шаманистам и была вызвана преследованиями этой религии со стороны царской администрации и духовенства; стараясь защитить свои шаманские обряды от нападок миссионеров и оправдать свою приверженность к ним уже после формального крещения, они заявляли, что «шаманство не есть вера или религия, но действие частное», нечто вроде народной медицины. Четвертый этап в развитии взглядов на шаманство состоял в понимании этого явления как определенной религиозной системы, подобной брахманизму, буддизму и др.; при этом грубые обряды и наивные верования сибирских шаманистов объяснялись как результат деградации, забвения первоначальной сущности шаманского учения.

Шаманство отнюдь не представляет собой явления, локально ограниченного. Шаманы существуют или существовали у народов всех частей света. Но у наиболее отсталых народов шаманизм далеко не составляет господствующей формы религии, выступая как бы в зародышевом виде.

У австралийцев можно обнаружить лишь зачаточные проявления этой формы религии. У некоторых из австралийских племен, помимо обычных знахарей, была особая категория профессионалов, которые специализировались на сношениях с духами.

В современном мире шаманизм характерен для тюркоязычных нардов. Так, например, согласно традиционному мировоззрению кузнецких татар-шорцев, мир разделен на три сферы: небесная земля Ульген-чер (земля Ульгеня) - небо; средняя земля - орты чер или бистын чер - наша земля; земля злых духов - айна чер - подземный мир Кимеев В.М. Религиозные верования шорцев. // Кузнецкая старина. - Новокузнецк: Кузнецкая крепость, 2005. - Вып. 7. - с. 113..

Согласно верованиям кузнецких татар: во владениях высшего божества Ульгеня имеется 9 небес. На первом, самом нижнем небе кошкан помещается молния сарыджы - плеть для бело-сивого коня Ульгеня, гром - удары этой плетью. В середине первого неба санчи живет его хозяин, у которого свой дом, жена, дети. Второе небо называется кок кур - синий пояс, где помещается синяя часть радуги тенгри челизе. Третье - кызыл кур - красный пояс, четвертое - кыр кур - серый пояс, пятое - кектамош кур - голубой пояс, а шестое - кызыл тенгри - красное небо, там живут красные женщины. На седьмом небе находятся луна и звезды, на восьмом - солнце, на девятом живет Ульгень - доброе верховное божество Хлопина И.Д. Из мифологии и традиционных веровании шорцев (по полевым материалам 1927 г.) // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. Новосибирск, 2008. С. 71..

Жизнь любого человека, по воззрениям кузнецких татар - шорцев полностью зависела от этих окружающих духов и божеств всех трех миров. Сам человек лишь в немногих случаях непосредственно общался с духами, например, при «кормлении» духа огня, жертвоприношении духам - хозяевам во время промыслов и некоторым домашним духам-покровителям. Чаще же общение с духами и божествами происходило через посредника-шамана, особого избранника среди живущих на земле людей.

К услугам шаманов прибегали очень часто: при болезнях, во время похорон и поминок, перед охотой, при трудных родах, перед сбором урожая и т.д. Кроме того, существовали традиционные родовые моления Ульгеню, в которых обязательно участвовал шаман.

Шаманом, по-шорски - камом, мог стать только особый избранник Ульгеня. У такого избранника обычно бывает отметина Ульгеня, так называемая артак сеок - лишняя кость: бугорок на пальце руки или ноги, ямка в мочке уха и прочее. Если родители замечали такую особенность у ребенка, то обращались к шаману. Тот узнавал у главного духа-помощника - таг-эзи горы Мустаг, будет ли ребенок камом. Если дух подтверждал это, то ребенку с детства внушали, что он будет камом. Если же лишняя кость не обнаруживалась в детстве, то все равно к предопределенному Ульгенем времени Эрлик пошлет духов причинить избраннику мучительную шаманскую болезнь, пока не добьются согласия стать шаманом.

Шаманы по своей силе и возможностям делились на несколько категорий. Сильный всегда имел бубен с изображенными на нем духами-помощниками и колотушку. Слабый шаман шабынчи камлал веником, рукавицей, палкой или маленьким охотничьим луком и мог только лечить больных. Самые сильные шорские шаманы получали бубны от горы Мустаг, другие - от Эрлика или Ульгеня. В обоих случаях существовали специальные обряды посвящения шаманского бубна Алексеев Н.А. Шаманизм тюркоязычных народов Сибири. Новосибирск, 2004. С.134-136..

В качестве культового атрибута при лечении больных шаман использовал и посох - черемуховую палку длиной примерно один аршин с орнаментально срезанной корой в виде спиральных и прямых линий по всей длине. На одном из концов посоха на кендырной нити подвешивался скрученный кусок бересты.

Судя по фотографиям Г.И. Иванова, Н.П. Дыренковой, Л.П. Потапова, специальной ритуальной одежды у шорских шаманов не было, камлали они в довольно заношенной рубахе и штанах, иногда босиком, но на голову обязательно и женщины и мужчины повязывали платок. Место для камлания выбирал сам кам - обычно на поляне около березы. С западной стороны от нее вкапывали столб, рядом ставили в ряд принесенные с собой куспаки с абырткой. Невдалеке сооружали конический шалаш - одаг со свежей березкой в центре, вершина которой с зелеными листьями возвышалась над конусом. Сучья на березке внутри шалаша обрубались, а на стволе делались 9 зарубок - ступеней, по которым шаман во время камлания проникал на небеса к Ульгеню. Рядом с одагом разводили небольшой костер, а внутрь его складывали остатки трапезы - кости и туеса с недопитой аракой. Считалось, что кости в будущем воплотятся в другого жертвенного жеребца - сына Ульгеня, а напитки пригодятся таг вши. Во время камлания присутствующие члены рода вырезали из бересты маску с двумя отверстиями для глаз и завязками из конского волоса. Потом из ствола тонкой березы выстругивали палку длиной около 60 см, изображающую фаллос жеребца. В то время, когда кам упоминал о следах соболя, присутствующие по очереди надевали на лицо маску с двумя отверстиями для глаз и садились верхом на палку, бегали друг за другом, вырывая маску - разыгрывали магическое действо - кочиган, направленное на увеличение плодородия соболей Хлопина И.Д. Из мифологии и традиционных верований... С. 88.

Другое родовое моление шачил было связано с почитанием березы. Совершался этот обряд летом в Николин день или на Троицу. Рано утром два «выборных» обходили с туесами дома, собирая в них абыртку и отправлялись вместе с толпой сородичей на возвышенное место за улусом. Там около священной березы ставили туеса различной величины, наполненные абырткой. К сучьям березы подвешивали принесенные с собой ленточки, шкурки белок, бурундуков, крылья глухаря, рябчика, предварительно сделав три кивка головой. Старейший из рода становился против березы и туесов и обращался к духам гор. При произнесении имени того или иного духа присутствовавшие на обряде кланялись и брызгали абырткой на березу и вокруг нее. Затем устраивалась борьба, после которой перед уходом гадали на чашках, подбрасывая их вверх. Если чашка падала кверху дном - год обещает быть тяжелым, книзу - хорошим.

Заключение