Сергий Радонежский и духовное подвижничество на Руси

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство Образования и Науки Российской Федерации

Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

Башкирский Государственный Университет

Инженерный факультет

Кафедра инженерной физики

Реферат по дисциплине: История

"Сергий Радонежский и духовное подвижничество на Руси"

Выполнила: студентка Ахмадуллина Д.Р.

Проверил: Хадимуллин Р.Р.

Уфа 2013

Содержание

Введение

Глава 1. Жизнь Сергия Радонежского

1.1 Рождение и детство

1.2 Начало монашеской жизни

1.3 Образование Троице-Сергиевого монастыря

Глава 2. Подвижничество Сергия Радонежского

2.1 Введение общежительства в Троицком монастыре. Позиция Сергия в вопросах церковного устроения

2.2 Сергий Радонежский и политическая жизнь на Руси

2.3 Последние годы жизни, бессмертие Сергия Радонежского

Заключение

Список литературы

Введение

Актуальность темы. Новое подвижничество, которое мы видим со второй четверти XIV века, существенными чертами отличается от древнерусского. Это подвижничество пустынножителей.

Главою и учителем нового пустынножительного иночества был, бесспорно, преподобный Сергий, величайший из святых Древней Руси. Большинство святых XIV и начала XV века являются его учениками или "собеседниками", то есть испытавшими его духовное влияние.

Актуальность темы. Сегодня в общественной жизни нашего Отечества можно выявить тенденцию, выражающуюся в появлении у людей более глубокого (по сравнению с советским периодом) интереса к истории России, к ее культурному наследию, в принципиальном изменении отношения к роли церкви в процессе укрепления государственности и в деле воспитания подрастающего поколения. Сегодня у педагогов-исследователей большой интерес вызывает культурно-историческое наследие Древней Руси, наследие, являющееся фундаментом отечественной просветительской мысли, колыбелью тех обычаев и традиций, которые в течение многих веков составляли основу народного воспитания. Неотъемлемой частью этого наследия является духовно нравственное учение Преподобного Сергия Радонежского - величайшего подвижника и просветителя 14 века.

Цель: Выявление идей, составляющих основу подвижничества Сергия Радонежского, и определение влияния их на духовное и политическое развитие Руси.

Задачи: 1) Охарактеризовать основные этапы жизни Сергия Радонежского.

2) Определить культурно-исторические предпосылки, способствующие становлению и развитию нового подвижничества на Руси на примере Преподобного Сергия Радонежского.

3) Выявить в духовно-нравственном учении подвижника влияние на политическую жизнь Руси.

4) Показать значение духовного наследия Сергия Радонежского в современном обществе.

Глава 1. Жизнь Сергия Радонежского

1.1 Рождение и детство

О времени появления на свет сына ростовского боярина Кирилла Варфоломея, впоследствии принявшего монашество под именем Сергия, по-разному (от 1313 до 1322 г.) говорится не только в популярной, но и в научной литературе. Точно так же указываются разные годы основания им Троицкого монастыря (от 1337 до 1345 г.) и его смерти (от 1391 до 1397 г.). Несогласия в определении вех жизни и деятельности Сергия Радонежского объясняются бедностью имеющихся источников. Кроме его Жития в распоряжении исследователей есть 12 упоминаний о Сергии в летописях и 7 документов, где прямо или косвенно называется Троицкий настоятель. Большую работу по выявлению списков памятника проделал в последние годы Б.М. Клосс. В хранилищах Москвы, Петербурга, Киева и Вильнюса он обнаружил около 400 рукописей, содержащих Житие Сергия Радонежского, сравнил списки, определил редакции и дал картину их сменяемости. Благодаря этому биографию знаменитого игумена теперь можно восстанавливать не по случайно набранным из разных переделок его Жития данным, а на основании наиболее надежных сведений, содержащихся в древнейших редакциях.

Согласно Епифанию, семья родителей Сергия жила в селе, далеко от столицы местного княжества города Ростова. С самого начала своей жизни, еще даже до земного рождения, Сергий отмечен небесными знамениями. Он трижды кричит во время литургии, находясь в чреве матери, отказывается брать грудь матери в постные дни, не принимает молока от кормилицы. На 40-й день после рождения сын Кирилла и его жены Марии был крещен и назван Варфоломеем. Поскольку память апостола Варфоломея особенно чтилась 11 июня, можно полагать, что Сергий родился 3 мая. Среди других Епифаний Премудрый называет событие, по которому точно можно судить о годе рождения Сергия - Ахмылову рать. Речь идет о военном нападении на русские города ордынских войск под предводительством Ахмыла. Поход этот имел место в 1322 году. Тот же год получается и при иных расчетах. Точная дата кончины Сергия - 25 сентября 1392 года. Согласно Похвальному Слову Сергию, написанному между 1406 и 1418 гг. тем же Епифанием Премудрым, Сергий жил 70 лет. Значит, можно предположить, что Троицкий игумен родился 3 мая 1322 года. Однако, Русская Церковь традиционно считает его днём рождения 3 мая 1314 года.

Варфоломей был вторым сыном в семье. Старше его был Стефан, младше - Петр. Оба они быстро выучились грамоте, которая Варфоломею никак не давалась. Однако семи лет мальчик научился читать. Может быть, сравнительно позднее развитие мешало ему дружить со сверстниками, он был склонен к уединению, и даже мать, как сообщает Епифаний, обращалась к нему с упреками: "И двенадцати лет нет тебе, а грехи поминаешь". И тогда случилось событие, о котором сообщают все жизнеописания Сергия.

Когда мальчику было 13 лет, по заданию отца он отправился в поле искать лошадей. Во время поисков он вышел на поляну и увидел под дубом старца-схимника, "святого и чудного, саном пресвитера, благообразного и подобного Ангелу, который стоял на поле под дубом и усердно, со слезами, молился". Увидев его, Варфоломей сначала смиренно поклонился, затем подошёл и стал вблизи, ожидая, когда тот кончит молитву. Старец, увидев мальчика, обратился к нему: "Что ты ищешь и чего хочешь, чадо?". Земно поклонившись, с глубоким душевным волнением, поведал ему своё горе и просил старца молиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту. Помолившись, старец вынул из-за пазухи ковчежец и взял из него частицу просфоры, благословил и велел съесть, сказав: "то тебе дается в знамение благодати Божией и понимания Священного Писания. О грамоте, чадо, не скорби: знай, что отныне Господь дарует тебе хорошее знание грамоты, большее, чем у твоих братьев и сверстников". После этого старец хотел уйти, но Варфоломей молил его посетить дом его родителей. За трапезой родители Варфоломея рассказали старцу многие знамения, сопровождавшие рождение сына их, и тот сказал: "знамением истинности моих слов будет для вас то, что после моего ухода отрок будет хорошо знать грамоту и понимать священные книги. И вот второе знамение вам и предсказание - отрок будет велик пред Богом и людьми за свою добродетельную жизнь". Сказав это, старец собрался уходить и напоследок промолвил: "Сын ваш будет обителью Святой Троицы и многих приведет вслед за собой к пониманию Божественных заповедей".

С раннего детства Варфоломей имел тягу к святой жизни: уклонялся от детских игр, шуток, смеха и пустословия, питался только хлебом и водой, а по средам и пятницам постился. "Поступь его, - пишет первый жизнеописатель Сергия блаженный Епифаний, - была полна скромности и целомудрия, лицо его чаще всего было задумчиво и серьезно, а на глазах нередко замечались слезы - свидетели его сердечного умиления. Всегда тихий и молчаливый, кроткий и смиренный, он со всеми был ласков и обходителен, ни на кого не раздражался и от всех любовно принимал случайные неприятности".

Отцу Варфоломея, боярину Кириллу, выпало жить в переломное, драматическое время. На глазах у двух-трех поколений целый мир погрузился в небытие. Рухнула вся политическая система домонгольской Руси. Изменились до неузнаваемости ее составные части.

Но, пожалуй, нигде на Руси крушение прежнего порядка вещей, тревога и страх перед будущим не ощущались в этот период так остро, как в Ростове. Варфоломею не исполнилось еще 12 лет, когда в судьбе его семьи произошли большие перемены. Отец его, ранее богатый человек, под старость обеднел. Причинами были частые поездки его с ростовским князем в Орду, где надо было раздавать подарки ханам и их окружению, частые визиты татарских послов, которых следовало принимать, кормить и поить вместе с их свитой; постоянные тяжелые дани и выходы, которые уплачивались Орде; хлебные неурожаи в Ростовской земле. Последней каплей, переполнившей чашу терпения семьи ростовского боярина, было, переход Ростова под власть Москвы, которое сопровождалось насилиями и издевательствами над населением. Посланные Иваном Калитой, Василий Кочева и Мина, отнимали имущество у ростовских жителей, многих изранили и изувечили. Даже самого "епархаградского" - старейшего ростовского боярина Аверкия - москвичи повесили вниз головой: жизни не лишили, но жестоко надругались.

Жители Ростова и всего княжества испытывали смертельный страх перед московскими воеводами. И Кирилл не выдержал. Ранее он служил у ростовского князя, а потом перешел на службу к московскому князю Ивану Даниловичу Калите. Со всем родом своим он переселился из Ростова в небольшой подмосковный городок Радонеж. Семья Кирилла поселилась близ церкви Рождества Христова, т.е., очевидно, рядом с самим селом Радонежским, центром волости.

"Насилование" над Ростовом Ивана Калиты наступило через год после того, ордынские темники опустошили Тверское княжество в конце 1327 - начале 1328 г., следовательно, семья ростовского боярина Кирилла переселилась в Радонеж (в 12-ти верстах от нынешней Лавры), удел, оставленный Иваном Калитой сыну своему Андрею. В тот век владельцы старались привлечь к себе население из других волостей и давали пришедшим разные льготы; так поступал и князь Андрей. Переход известного ростовского боярина под покровительство московского князя объясняется общей нестабильной обстановкой в Ростовском княжестве и ориентацией части его боярства на Москву.Борисов Н. "Сергий Радонежский", серия "Жизнь замечательных людей", Молодая гвардия, М., 2006г. 336 с.

Итак, 10 лет от роду Варфоломей оказался в московских пределах. Вместе с его семьей в Радонеже поселились их ростовские родственники. У Сергия, кроме братьев, была еще сестра, а у отца или матери - брат. Об этом дяде Сергия Анисиме Епифаний Премудрый вспоминает еще раз, рассказывая о первых монахах Троицкой обители. Анисим был дьяконом, дьяконом стал и его сын Елисей.

Из Епифаниевского Жития можно извлечь один бесспорный факт: среди переселившихся вместе с семьей Сергия в Радонеж родственников и близких были люди, посвятившие себя служению церкви и способные возбудить у мальчика сильное религиозное чувство.

1.2 Начало монашеской жизни

Двое сыновей Кирилла и Марии, Стефан и Петр, женились, у них появились свои семьи. Варфоломей же даже речи не вел о браке. Тяжелые труды подвижника, неустанная молитва и внутренняя борьба с искушениями молодой жизни представлялись привлекательными его горячей и крепкой натуре. Родители удерживали его: "Потерпи немного, - говорили они ему, - мы стары, бедны и немощны, братья твои более заботятся о своих женах, нежели о нас. Послужи нам, проводи нас в гроб, а там делай, что хочешь". Вскоре они, чувствуя приближение кончины, постриглись и умерли. Варфоломей остался один. Прожив в родительском доме до 20 лет, он решил принять постриг. К тому времени чернецом стал его старший брат Стефан. Жена его умерла, оставив ему двух сыновей, Климента и Ивана. Видимо, под влиянием этой утраты Стефан постригся в Хотьковский Покровский монастырь. Решив стать монахом, Варфоломей передал свою долю наследства брату Петру, отправился к Стефану и вместе с ним стал искать место, пригодное для строительства монастыря.

Братья нашли место, где была вода, рос густой лес, и приступили к возведению "пустыни". Сначала они поставили нечто вроде сарая и летнего домика, а затем срубили обычную избу, после же возвели и небольшую церковь. Священники от митрополита Феогноста и освятили церковь "во имя святых Троица". Основание Троицкого монастыря следует относить ко времени не ранее 1342 г.

После освящения церкви братья какое-то время жили в новой обители вместе. Но затем Стефан, не выдержав тяжелой жизни отшельника, короткое время спустя ушел в Москву и поселился в монастыре святого Богоявления, монахом которого в то время был будущий митрополит Алексей. С ним Стефану пришлось вместе петь на клиросе. Обаяние личности Стефана было, согласно Житию, столь велико, что митрополит Феогност назначил его игуменом Богоявленского монастыря, а великий князь Симеон Иванович, тысяцкий Василий, брат его Федор выбрали Стефана своим духовником.

Варфоломей же остался тверд в своих замыслах. Из рассказа Епифания следует, что после ухода Стефана Варфоломей остался в Троицком монастыре один. Иноческую схиму он еще не принял. Постриг Варфоломея игумен Митрофан - вероятно, настоятель Хотьковского монастыря. Это произошло 7 октября 1342 г. на память мучеников Сергия и Вакха. Нареченному Сергием монаху тогда было 20 лет и 5 месяцев. Обряд пострижения производился в основанной Стефаном и Варфоломеем церкви, в присутствии народа. После пострижения под именем Сергия и начался его монашеский подвиг.

Монашеская жизнь Сергия протекала уединенно. Епифаний отмечает, что в монастырь никто не приходил и Сергий "вкушал сладость безмолвия" в течение примерно двух лет. Твердость Сергия на избранном пути была удивительной. По словам Епифания, с принятием обета, он не только отложил власы со своей головы, но и отсек навсегда всякое свое хотение; совлекая мирские одежды, он в то же время совлекал и ветхого человека, чтобы облечься в нового, ходящего в правде и преподобии истины. Стужу, голод, жажду, изнурительную тяжелую работу - неизменных спутников суровой отшельнической жизни - сносил он с неизменной твердостью и смирением. Кроме хлеба, который время от времени приносил ему из Радонежа младший брат Петр, у Сергия не было другой пищи.

Итак, Сергия можно охарактеризовать, как целеустремленного, обладающего неизмеримой силой и твердостью духа человека, благодаря чему он неотступно следовал своей цели, несмотря на все трудности и препятствия.

1.3 Образование Троице-Сергиевого монастыря

Прошло всего два-три года, и о юном пустыннике заговорили как в Радонеже, так и в соседних селениях. В Радонеж шли люди не только из Ростовского княжества, но и из великого Владимирского. Один за другим жители стали приходить к нему ради духовного совета, а потом нашлись желающие разделить его подвиг. Сергий сначала не соглашался принимать их, но потом, тронутый их мольбами, решил отказаться от своего уединения.

Первым пришел Василий Сухий, за ним - Яков Якут, а третьим стал дядя Сергия дьякон Анисим. Постепенно число монахов достигло 12. Каждый жил в особой келье. Образовалась обитель, которая в 1345 оформилась как Троице-Сергиев монастырь (впоследствии Троице-Сергиева лавра). Никакого определенного монастырского устава не существовало, как, впрочем, и самого монастыря. Каждый монах жил отдельно от других, сам добывал себе пропитание и сам вел свое хозяйство. Семь раз в день братья встречались в церкви на молитве. "Все свободное от молитвы время монахи проводили в постоянном труде, причем Сергий работал больше всех: он своими руками построил несколько келий, рубил и колол для всех дрова, молол в ручных жерновах, пек хлебы, варил пищу, кроил и шил одежды и приносил воду". По словам Епифания, он служил братии как купленный раб, всячески стараясь облегчить их трудную жизнь. Несмотря на воздержание в пище был он очень силен и необыкновенно вынослив.

Церковные службы отправлялись, призываемыми, со стороны священником и игуменом. Последний, считался и настоятелем Троицкого монастыря. Им был совершивший обряд пострижения Сергия Митрофан.

Когда Митрофан умер, среди монастырской братии возникли споры, кому возглавить монастырь. Все предлагали Сергия, но он категорически отказывался. Братии стоило больших усилий уговорить Сергия принять начальство над монастырем. В конце концов, Сергий решился. Поставление в игумены требовало санкции высшей церковной власти. Поскольку, как сообщает Епифаний, митрополита в то время на Руси не было (кандидат в митрополиты Алексей отправился в Константинополь), Сергий должен был обратиться к пребывавшему в Переяславле-Залесском волынскому епископу Афанасию. "Распытав" Сергия, Афанасий убедился, что претендент в игумены - человек достойный, в один день поставил его в иподьяконы, затем в дьяконы, а на утро следующего дня - в иереи. Получив право отправлять церковные службы, Сергий возглавил монастырь. Поставление в игумены Сергия относится к лету-осени 1353 года.

Первые годы игуменства Сергия не богаты событиями. Епифаний рассказывает о приходе в Троицкий монастырь смоленского архимандрита Симона после 1356 г., о возвращении туда в 1353 г. из Москвы Сергеева брата Стефана, приведшего с собой своего младшего сына 12-летнего Ивана, о постепенном заселении земель вокруг монастыря, распространявшейся среди окрестных жителей славе Сергия. Вполне возможно, что Стефан оставил Москву и вместе с младшим сыном ушел к брату из-за морового поветрия 1353 года.

Приход в Троицу новых людей свидетельствует о притягательной силе этой обители, увеличении монастырской братии. Расширение ее было связано с поселением рядом с монастырем крестьян, превративших прежде пустынные места в поля. Описанная Епифанием распашка земель под монастырем датируется временем около 1357 г.

Рассмотренные факты дают возможность охарактеризовать развитие Троицкого монастыря после того, как Сергий стал его настоятелем, и деятельность самого игумена.

В последующие годы обитель расширилась и приняла вид вполне благоустроенного монастыря. Разбросанные в беспорядке по лесу кельи были собраны в правильный четырехугольник и расположены вокруг церкви. Прежняя Троицкая церковь стала тесной. Ее разобрали и поставили на ее место другую, гораздо более просторную.

Хотя к 60-м годам XIV в. возделанные поля подступали к стенам монастыря и можно было надеяться на различного рода пожертвования в пользу его братии, вскоре наступили голодные времена. Епифаний рассказывает, что голодал и сам Сергий. Проблема пропитания братии приняла столь острый характер, что часть монахов решила уйти из Троицкого монастыря, и только увещания Сергия и вовремя привезенное пропитание предотвратили уход. Единственный за все время пребывания Сергия в Троицком монастыре голод в русских землях приходится на 1371 г., что позволяет отнести к этому времени голодный ропот среди братии.

Проиллюстрировав этим рассказам смирение, трудолюбие и известную прозорливость троицкого игумена, Епифаний излагает еще один эпизод из жизни Сергия. Некий земледелец пришел в Троицкий монастырь посмотреть на игумена, молва о котором шла по окрестным селениям. Земледельцу указали на человека в бедной одежде, что работал киркой на своем огороде. Земледелец принял все это за насмешку. Внешний вид Сергия, его работа делали его похожим на обыкновенного свободного крестьянина, которого в XIV в. называли сиротой. Но как раз в это время в монастырь въехал некий князь в окружении свиты. "Сирота" оставил свою работу и начал беседу с князем, и тогда земледелец понял, что его не обманывали: знаменитый игумен был крайне прост и скромен и своем обиходе.

Появление в Троице князя с многочисленной свитой следует расценивать как признак перехода Радонежа к другому владельцу. Рассказанный Епифанием эпизод с приездом в Троицкий монастырь некоего князя, под которым должен подразумеваться удельный князь Владимир Андреевич, следует датировать временем не ранее 1372 года.

В летописании имя Сергия появляется только после перехода Радонежа в руки Владимира Серпуховского. Очевидно, что изменение владельческою статуса Троицкого монастыря открыло перед его настоятелем дорогу к дворам значительно более могущественных правителей.

Под 1374 г. летопись отмечает не только участие Сергия в основании Высоцкого монастыря близ Серпухова - главного владения его феодального патрона, но и крещение троицким игуменом 26 ноября в Переяславле сына великого князя Дмитрия, Юрия. Это произошло во время большого съезда русских князей и бояр, на котором было принято историческое решение о борьбе с Мамаем. Возможно, что и Сергий принял участие в этом совещании правителей северо-восточных русских княжеств в качестве доверенного лица московских князей и тогда же стал одним из духовников великого князя Дмитрия.Голубинский, Е. "Преподобный Сергий Радонежский и созданная имъ Троицкая лавра" / Е. Голубинский. М., Издательство: Издание Свято-Троице-Сергиевой Лавры, 2007 г. 466 с.

Глава 2. Подвижничество Сергия Радонежского

2.1 Введение общежительства в Троицком монастыре. Позиция Сергия в вопросах церковного устроения

Далее в Житии рассказывается об очень крупном событии в жизни основанного Сергием монастыря: присылке грамоты от константинопольского патриарха Филофея и составлении, на основании патриаршего послания в Троице общего жития.

Как сообщает Житие Сергия, вместе с грамотой константинопольский патриарх прислал крест, параманд (аналав) - небольшой четырехугольный платок с изображением страстей Христовых, и схиму - монашеское одеяние. Последние две вещи с течением веков исчезли, крест же сохранился. В 1918г. выяснилось, что это небольшой (4 см) золотой нательный крест - реликварий, в котором хранились частицы мощей литовских святых, канонизированных в первой половине XIV века. Русские надписи на нем, по палеографическим признакам датируемые XIV-XV вв., едва ли сделаны при патриаршем дворе в Константинополе, но они могли быть нанесены на присланный из Византии крест позднее для сохранения памяти о связанных с крестом частицах мощей святых; по технике исполнения он вполне может быть отнесен к XIV веку. Таким образом, Филофей действительно прислал Сергию крест, а вместе с ним, очевидно, предметы монашеского одеяния и грамоту, где содержался совет учредить в монастыре общежительство.

Получив патриаршую грамоту и поминки, Сергий отправился с ними за советом к митрополиту Алексею. Грамота Филофея, крест, параманд и схима были посланы Сергию в период второго патриаршества Филофея, т.е. между октябрем 1364 г. и сентябрем 1376 года.

Источники отмечают несколько поездок в этот промежуток времени доверенных церковных лиц из Константинополя в Москву: в июле 1370 г., в августе 1371 г., начале 1374 года. Наконец, зимой 1376 г. от патриарха Филофея к митрополиту Алексею прибыли два протодиакона, Георгий и Иван. Речь идет, о Георгии Пердике и Иоанне Докиане, в течение многих лет занимавшихся при патриаршем дворе делами русской церкви. После резкого конфликта, происшедшего в русской церкви в 1375 г., эти сановники были посланы на Русь вместе с поставленным 2 декабря 1375 г. митрополитом Киприаном, чтобы произвести дознание о жизни Алексея, который после 1363 г. перестал посещать литовские епархии и поддерживал противников литовского великого князя Ольгерда; выслушать, что будут говорить против Алексея обвинители и свидетели, и донести о результатах константинопольскому собору.

Именно с посольством Георгия Пердики и Иоанна Докиана связано, видимо, патриаршее послание Сергию Радонежскому и присланные ему дары. В 1370 или 1371 г. Троицкий игумен был еще фигурой малоизвестной в высоких светских и церковных кругах Московского великого и сопредельных княжеств.

Из постановления Константинопольского собора 1380 г. видно, что приехавшие в Москву патриаршие представители должны были вести переговоры не только с митрополитом Алексеем, но и узнать мнение "обвинителей и свидетелей" о деяниях главы русской церкви, т. е. иметь беседы с высокопоставленными церковными и светскими лицами. Сергий Радонежский, ставший к тому времени одним из духовных наставников московского великого князя, принадлежал к таким лицам.

Главной же целью приезда патриарших послов в Москву было объяснение решения патриарха Филофея фактически разделить единую Русскую митрополию, поставив в Киеве особого митрополита. При этом в Москве послам важно было заручиться поддержкой патриаршей политики со стороны влиятельных лиц, и Сергию посылается не только грамота Филофея, но и преподносится драгоценный крест с частицами мощей литовских православных святых - прозрачный намек на состояние дел в литовских епархиях, имевших своих мучеников веры, но не имевших надлежащего попечения и руководства. Понятно, почему с этими дарами Сергий отправился в Москву к митрополиту Алексею. Ведь речь шла не только о совете патриарха ввести в Троице общежительный устав, но прежде всего о позиции Сергия, относительно предпринятой в Константинополе реорганизации высшей русской церковной власти. Очевидно, беседа Сергия с Алексеем после получения первым патриаршего послания не поколебала приязненных чувств Троицкого игумена к своему владыке, и Сергий принял сторону митрополита Алексея, выступая за целостность русской церковной организации и управление ею единым митрополитом. Мнение Сергия, видимо, не отличалось от позиции московского правительства и митрополичьей кафедры в Москве, откуда в Константинополь была отправлена жалоба на "незаслуженное оскорбление", нанесенное поставлением в митрополиты Киприана. Эта позиция Сергия в вопросах церковного устроения очень ясно обозначилась в последующие годы.

Первые месяцы 1377 г. должны считаться началом общежительства в Троицком монастыре. Это было по тем временам большим новшеством. Хотя на юге, в Клево-Печерской лавре, общежитие было введено еще святым Феодосией, на севере Руси этот обычай не привился. До этого сподвижники Сергия, да и он сам жили обособленно. Каждый занимал свою келью, существовал на собственные средства. Обеспеченные монахи, вроде того Даниила, сени которому делал Сергий, не делились своим достатком с малоимущей братией. Каждый старался обеспечить себя сам. Введенное Сергием по рекомендации патриарха Филофея общеежитие в монастыре в корне изменило существовавший порядок. Устав, выбранный Сергием, был очень строг: монахам запрещалось иметь личную собственность, и каждый отныне должен был трудиться на благо монастыря. Все монахи были разделены по службам: келарь - хранитель общих монастырских запасов, повар, хлебники, милосердные братья, ухаживавшие за больными. Общежительный устав превращал сподвижников по духу в единый производящий коллектив, заставлял трудиться всех способных к этому, сплачивал монашествующих в единую корпорацию.

И хотя на протяжении длительной истории Троице-Сергиева монастыря были периоды, когда богатые постриженики стремились "сладко ясти и мяхко спати", как они это делали в мирской жизни, отдельно от остальных, общежительство восторжествовало. Не сразу, но постепенно Троицкий монастырь превратился в богатейшую духовную корпорацию. В XVII в. он обладал таким количеством дворов зависимых людей, которое почти равнялось числу дворов, принадлежавших патриарху, митрополитам, архиепископам и епископам всей русской церкви вместе взятым. У истоков этого длительного исторического процесса, превратившего Троицкий монастырь в богатейшую обитель России, стоял Сергий Радонежский. Впрочем, введение им общежительного устава было встречено частью монастырской братии крайне враждебно. По свидетельству Жития, некоторые из монахов покинули монастырь, не желая разделять общие труды и заботы.

Это упоминание о конфликте части монахов с настоятелем предшествует в Житии рассказу о конфликте Сергия со всею братиею. На первый взгляд, повод для этого был незначительный. В один из субботних дней во время приготовления к церковной службе Сергий вдруг услышал, как его брат Стефан сказал канонарху (устроителю церковного пения): "Кто есть игумен на месте сем? Не аз ли прежде седохъ на месте сем?". Обидевшись на брата, вдруг высказавшего претензии на верховенство в монастыре, Сергий покинул Троицу и пошел в Кинелу, граничившую с Радонежем Переяславскую волость. Переночевав в дороге, он на другой день пришел в Махрищский монастырь, где игуменом был Стефан. Попросив у него монаха, Сергий обошел с ним окрестные места и в одном из них на реке Киржаче основал свой монастырь Благовещения Богородицы. Там с благословения митрополита Алексея он поставил церковь. Средства на строительство давали князья и бояре.

Однако троицкая братия не хотела отпускать своего игумена. Монахи бросились на розыски, нашли Сергия, просили вернуться, но он оставался непреклонен. Тогда братия обратилась к митрополиту Алексею, тот послал к Сергию архимандритов Герасима и Павла, являвшихся, по-видимому, митрополичьими апокрисиариями - церковными чиновниками для особых поручений, которые передали ему повеление митрополита. Сергий не осмелился ослушаться и возвратился в Троицу. В киржачский же монастырь игуменом был поставлен троицкий постриженник Роман. Так, согласно Житию Сергия, закончился этот эпизод, имевший место еще при жизни митрополита Алексея, т.е. до 12 февраля 1378 года.

Если припомнить все, что сказано Епифанием выявится одна важная черта в биографии Сергия: его близость к московской аристократии и высшему духовенству. Роптание на Сергия в период между 1374 и началом 1378 г. могло быть вызвано именно введением в Троицком монастыре общежительного устава. Очевидно, 1377 г. и был годом такого роптания, вызвавшего уход Сергия под покровительство великого князя, основание нового монастыря на Киржаче, наконец, возвращение при поддержке князей, бояр и митрополита в старую обитель, после чего, судя по всему, и состоялось удаление из монастыря тех монахов, которые ратовали за особное житие.

С этим фактом нужно связывать и переселение части троицкой братии во главе с племянником Сергия Федором в Симонов монастырь. Рассказ Жития о Федоре рисует отношения с ним Сергия в самых радужных тонах. Питая теплые чувства к племяннику, преисполненному почтительности, смирения и послушания, Сергий хотел видеть Федора своим преемником в Троицком монастыре. Федор же стремился основать свой монастырь. В конце концов, Сергий склонился на просьбы племянника отпустить его, хотя это и было ярко выраженным проявлением "санолюбия". Счастью троицких монахов Федор отправился в Москву и там, у митрополита Алексея выпросил благословение на поиск пустынного места для монастыря. Место такое близ реки Москвы, недалеко от города было найдено. Его осмотрел Сергий, одобрил выбор Федора, и тот возвел здесь церковь Рождества Богородицы, трапезную и кельи, где стали жить монахи. Симонов монастырь был организован так же, как и Троицкий, - по общежительному уставу. Монастырь вскоре прославился, из его братии стали поставлять игуменов в другие монастыри и даже епископов на епархиальные кафедры. Сам Федор был поставлен в архиепископы Ростовские и в этом сане скончался.

Строительство монастыря не могло быть чисто церковным делом, а должно было направляться и контролироваться великокняжеской властью. И действительно, Сергий неволею отпустил Федора. Таким образом, великокняжеская власть все-таки вмешалась, и обретение Федором места "близ реки Москвы, недалече от града" нельзя представлять себе как находку в пустыне; речь должна идти или о возобновлении запустевшего великокняжеского монастыря, или о его расширении, может быть, строительстве на новом месте, но близ старого. Не случайно, конечно, Федор, согласно Житию, ставит в Симоновом монастыре церковь Рождества Богородицы, а позднее закладывает церковь Успения Богородицы, явно повторяя название существовавшей здесь в 1359 г. церкви св. Богородицы.

Таким образом, 1377 год стал годом крупных потрясений в Сергиевой обители, роптание монахов на игумена усилилось здесь настолько, что в дело вмешались и митрополичья, и великокняжеская власти; страсти удалось потушить, недовольные друг другом чернеческие группировки были разведены, но Троицкий монастырь был сохранен за Сергием. Отголоски этих роптаний и борьбы в Троицком монастыре заметны в Послании Киприана Сергию Радонежскому и Федору Симоновскому от 3 июня 1378 г.: "Молюся богови, да пребывайте в спсении душевном с богом даною вам братьею. Наставляйте их к путем спасеным".Десятников В.А. Сергий Радонежский. Сборник. М. Патриот 1991г. с.539

2.2 Сергий Радонежский и политическая жизнь на Руси

Благодаря молитвам святого Сергия, случилось несколько чудесных исцелений. Слава о Сергии стала греметь по всей округе. К нему потянулись болящие и калеки, и многие после бесед со святым старцем и его молитв испытывали облегчение, а некоторые и вовсе получали полное исцеление. С умножением числа посетителей благосостояние монастыря стало поправляться. Но сам Сергий никогда не имел пристрастия к земным вещам, все раздавая братии или беднякам. До самой смерти он носил сшитую им самим ветхую одежду из сермяжной ткани и простой овечьей шерсти.

Два следующих рассказа Жития описывают поведение Сергия в очень сложной для русской церкви обстановке 1378 (или конца 1377) - 1379 годов. Согласно первому рассказу, митрополит Алексей перед смертью послал одного из своих бояр к троицкому игумену. Когда тот явился, митрополит повелел принести крест, украшенный золотом и драгоценными камнями, и параманд. Один из митрополичьих бояр передал их Сергию, сказав, что это - дар Алексея. Сергий поблагодарил за подарок, но отказался его принять. Митрополит, однако, настоял на своем и, сняв с Сергия его крест и параманд, заменил их новыми. Затем, оставшись наедине с Сергием, Алексей заговорил о своем преемнике на митрополичьем столе и желании видеть в Сергии будущего митрополита всея Руси. В ответ на это Сергий решительно отвел предложение митрополита. Договорившись, что о разговоре не узнает ни одна душа, Сергий возвратился в свой монастырь. Сергий умел отстоять на какой-то границе права своей духовной жизни и над национальным церковным служением. Троицкий игумен отказался принять высший в русской церкви сан. Само такое предложение уже звучит лестно и может характеризовать личность Сергия. радонежский монастырь отшельник

Распад Русской митрополии произошел через несколько десятилетий, но уже в 1378 г. дальновидным деятелям была ясна дилемма: или стремиться удержать единство, а значит, сохранить идеологический, политический и в какой-то мере хозяйственный потенциал православной церковной организации в Восточной Европе, ослабить ее зависимость от светской власти, или, наоборот, целиком перейти под ее покровительство, идти по пути создания национальных церквей. Сергий выбрал путь единства Русской митрополии, поставив церковное выше светского. Поэтому он должен был разойтись с великим князем, хотя в 1378 г. еще не отваживался на открытую поддержку Киприана.

К 1378 г. относится еще одно событие, которое, как и другие эпизоды биографии троицкого игумена, в Житии не имеет точной даты, а в литературе связывалось с Куликовской битвой. Речь идет о приезде в Троицкий монастырь великого князя Дмитрия и о его беседе с Сергием.

В начале XVI в. в Сказании о Мамаевом побоище описание свидания Дмитрия Ивановича с Сергием пополнилось красочными подробностями, все это и стало достоянием исторической науки. Между тем воспроизведенный Клосс Б.М. Избранные труды. Т. 1. Житие Сергия Радонежского. М., 1998. Языки русской культуры 568 c.;выше текст самого раннего повествования об этом свидании дает основание связывать его не с нападением Мамая в 1380 г., а с иными событиями.

При великом князе Дмитрии Ивановиче был двумя годами раньше момент, когда ордынский правитель предпринял большой поход "на Русскую землю". Слова "въздвиже всю Орду" в Житии больше соответствуют событиям 1378 г., поскольку в 1380 г. Мамай собрал силы не только Орды, но и ее союзников. К тому же в 1380 г. московский князь ожидал нападения со стороны не только Орды, но и Литвы, в беседе же Дмитрия с Сергием упоминается лишь один враг - Мамай.Дмитриев М.В. К проблемам истории русского монашества в XIV - начале XVI века (по страницам книги П. Гонно) // Вопросы истории. 1997. № 3. С.146-153.

В 1380 г. Мамаю на Куликовом поле был нанесен смертельный удар, от которого он так и не смог оправиться. Иное дело - битва на Воже: после поражения и бегства Бегича Орда сохранила свои силы, и через два года Мамай снова бросил их на Русь.

Окончательно склоняет отнести встречу Сергия с великим князем к 1378 г., а не к 1380 г. летописное известие об освящении 1 декабря 1379 г. церкви Успения Богородицы и соответствующего монастыря. Очевидно, что в летописи говорится о том самом монастыре, который князь обязался поставить, если победит Мамая. А поскольку Успенский Дубенский монастырь был освящен 1 декабря 1379 г., то победу Дмитрия Ивановича над татарами и предшествующую ей встречу его с Сергием надо датировать 1378 годом.

Поскольку сражение с Бегичем произошло вне пределов владений великого князя (как и Куликовская битва), сведения о движении ордынских войск московский князь сумел получить заблаговременно. Косвенно об этом свидетельствует усиленная охрана границ Московского княжества, с чем и пришлось столкнуться Киприану в июне 1378 года. Видимо, о движении Бегича в Москве стало известно месяца за полтора до битвы. Тогда встреча великого князя со своим духовником должна была состояться в 20-х числах июня - начале июля 1378 г., т.е. примерно в то время, когда Сергий получил полное упреков Послание Киприана. Поездка великого князя в конце июня - начале июля 1378 г. в Троицу означала, возможно, не столько желание посоветоваться с духовным наставником о делах военных, сколько демонстрацию благорасположения к колеблющемуся в делах церковных влиятельному игумену. В результате Сергий так и не внял советам Киприана обличить Дмитрия, арестовавшего митрополита Киприана, и доверительные отношения между духовником и великим князем были сохранены. Во всяком случае, поручительство Сергия за Дионисия Суздальского весной - летом 1379 г., было воспринято Дмитрием Ивановичем с полным доверием.

После бегства Дионисия отношения между духовным сыном и его духовным отцом оказались нарушенными. Не случайно в рассказе об основании Дубенского монастыря в Житии указывается, что Сергий и Дмитрий "основаста церковь", т.е. при закладке обетного храма великий князь присутствовал, это было, видимо, в 1378 г., а когда церковь построили, Сергий один, уже без участия Дмитрия, поставил туда игумена. И при освящении 1 декабря 1379 г. Успенской церкви в новом Дубенском монастыре великого князя, судя по летописи, не было: охлаждение между ним и троицким игуменом продолжалось. Оно длилось несколько лет, и только в 1385 г. прежние отношения были восстановлены.

За 1380-1385 гг. сведений о деятельности Сергия почти нет. Летопись отмечает только, что в конце мая - июне 1381 г. Сергий вместе с митрополитом Киприаном крестил родившегося в семье обладателя Радонежа, князя Владимира Андреевича сына Ивана. Однако появившихся на свет в 1379 г. и 1382 г. сыновей великого князя Дмитрия Ивановича (Семена и Андрея) Сергий не крестил. В конце августа 1382 г., когда Москва и Переяславль-Залесский подверглись нападению Тохтамыша, Сергий укрылся в Твери, где пережидал ордынскую грозу бежавший из Москвы митрополит Киприан, но не последовал за великим князем, спасавшимся в Костроме.

Крещение в 1381 г. вместе с Киприаном сына Владимира Андреевича и отъезд в следующем году вместе с митрополитом в Тверь показывают, что Сергий по-прежнему держал сторону главы русской церкви, а не великого князя. Дмитрий Донской, примирившийся было с Киприаном, вызвавший его из Киева в Москву в мае 1381 г., уже осенью 1382 г. выслал его обратно. Гнев Дмитрия Ивановича имеет свое объяснение. Взяв Москву 26 августа 1382 г., Тохтамыш примерно в первой декаде сентября, оставил ее. Киприан же, находившийся в Твери, в Москву все не ехал. Только тогда, когда Дмитрий Донской послал к нему своих бояр, митрополит собрался в дорогу, выехал из Твери 3 октября и 7 был в Москве. Но когда он еще находился в Твери, тверской князь Михаил Александрович, в течение многих лет враждовавший с Дмитрием Московским, отправился в Орду к Тохтамышу. Такой шаг едва ли мог быть предпринят без ведома митрополита. Киприан же, натерпевшийся в 1378 г. от московского князя, не был против того, чтобы владимирский стол занял тверской князь, к тому же родственник великих литовских князей, властвовавших над населением западных епархий Русской митрополии. Задерживаясь в Твери, митрополит, судя по всему, дожидался там возвращения Михаила Александровича от Тохтамыша, что и побудило Дмитрия Ивановича вновь выслать его из Москвы и окончательно порвать с ним всякие отношения.

Естественно, великий князь не мог благоволить людям, близким Киприану. И размолвка Дмитрия Ивановича со своим духовником продолжалась. Лишь в 1385 г. Дмитрий Донской, переживший не только тяжелую драму захвата в 1382 г. Москвы и других русских городов Тохтамышем, но и серьезные неудачи в своей церковной политике (после безуспешных попыток провести своего кандидата на митрополию всея Руси великому князю пришлось иметь дело, по сути, с самозванным главой русской церкви митрополитом Пименом), сумел, наконец, примириться с постоянством Сергия и вновь приблизил его к себе. 29 июня 1385 г. у Дмитрия Донского родился сын Петр, "и крести его Сергии игумень, преподобный старець".

В самом конце 1385 г. Сергий отправился к рязанскому князю Олегу Ивановичу. Это была дипломатическая миссия, положившая начало совершенно новому периоду в московско-рязанских отношениях. С 1382 г., когда Олег нарушил заключенный с Дмитрием Донским договор 1381 г. о союзе против татар и помог Тохтамышу, отношения Москвы с Рязанью резко обострились. Осенью 1382 г. Дмитрий послал свою рать на Рязань и сжег ее. Олег, выждав удобный момент, в свою очередь весной 1385 г. захватил и разграбил отчинный город великого князя Коломну. Но летом 1385 г. тот, собрав войска, отправил их на Рязань. Поход оказался безуспешным.

В том же 1385 г. разразился конфликт с новгородским владыкой Алексеем из-за назначения в Москве епископом в Пермь Стефана Храпа, что было воспринято новгородцами как попытка отторгнуть от них Пермь; назревала война с Новгородом. В этих обстоятельствах и отправился в декабре 1385 г. Сергий к рязанскому князю Олегу. В жизни Троицкого игумена это был единственный случай, когда ему пришлось исполнять светское дипломатическое поручение. Как правило, они давались боярам. Сергий справился со своей миссией вполне успешно. В результате длительных переговоров с Олегом тот заключил с великим князем "мир вечный". После этого Рязань уже никогда не воевала с Москвой.

Хотя последующие известия о Сергии в источниках редки, на их основании можно судить о продолжавшемся участии его в политических событиях своего времени. В мае 1389 г. он в качестве духовного отца великого князя Дмитрия Ивановича присутствовал при составлении его завещания, внесшего существенные изменения в порядок престолонаследия и раздела между преемниками подвластных московскому великому князю владений. Сергий был и на похоронах Дмитрия Донского.

2.3 Последние годы жизни, бессмертие Сергия Радонежского

От природы Сергий был крепко сложен и вынослив. Однако старость неумолимо брала свое. Все тяжелее становилось вставать по утрам с жесткого иноческого ложа. Привыкший ко всему - а в особенности к своим обязанностям игумена - относиться добросовестно, Сергий тяготился своей немощью. За полгода до кончины он объявил о том, что передает игуменство Никону.

Освободившись от бремени власти, Сергий "безмльствовати начят". Случалось, за целый день он не произносил ни одного слова. Но молчание было для него лишь средством к достижению большего: того глубокого внутреннего покоя, "безгневия", умиления, которые и составляют суть монашеского безмолвия. Братья догадывались: "старец" решил замкнуть свой жизненный путь, вернуться к тому, с чего он начинал.

В сентябре 1392 года недуг стал совсем одолевать Сергия. Исхудавший, обессиленный, он уже не мог без помощи келейника встать с одра. Предчувствуя близкую кончину, Сергий велел собрать монахов в церковь. Два крепких ученика вывели, почти вынесли Сергия из кельи. Оказавшись в храме, он обратился к инокам с последним поучением.

Завещание его было просто и бесхитростно. В нем не было ничего необычного или неизвестного собравшимся. Это были те самые простые и ясные слова, истинность которых он свидетельствовал всей своей жизнью и которые повторял, стоя на краю могилы. И даже автор Жития Сергия передает содержание его последних слов просто и лаконично, отказываясь в этом случае от всякого "плетения словес". "…Единомыслие друг к другу хранити завеща, имети же чистоту душевну и телесну и любовь нелицемерну… наипаче смирением украшатися, страннолюбиа не забывати".

С помощью учеников, поддерживавших его под руки, Сергий приобщился Святых Тайн, прикоснулся губами к Евангелию.

25 сентября 1392 года "великий старец" отошел в "мир иной".

Известие о кончине Сергия распространилось молниеносно. Толпы народа из соседних сел и деревень, из Радонежа, собрались в монастырь, желая проститься со "старцем". Из Москвы приехал митрополит Киприан, примчались князья и бояре, особо чтившие умершего.Клосс Б.М. Избранные труды. Т. 1. Житие Сергия Радонежского. М., 1998. Языки русской культуры 568 c.;

Киприан приказал похоронить Сергия не на общем монастырском кладбище, а на почетном месте: внутри церкви, справа от иконостаса.

Шли годы. Троицкий монастырь был разорен и сожжен во время набега на Москву хана Едигея в 1408 году. Но вскоре он возродился из пепла. 25 сентября 1412 года, в день памяти Сергия, в монастыре была освящена новая церковь во имя Троицы. Полагают, что именно на этом торжестве Епифаний Премудрый впервые произнес сочиненное им Похвальное слово Преподобному.

Уже вскоре после кончины Сергий стал почитаться троицкими монахами как святой. 5 июля 1422 года состоялось обретение мощей Сергия. Тогда же, в 1422-1423 годах, над могилой "великого старца" был построен каменный Троицкий собор, сохранившийся до наших дней. Роспись собора и его иконостас были выполнены артелью Андрея Рублева. Эти стенописи не дошли до настоящего времени: они были заменены на новые в 1635 году. Однако многие иконы, созданные Рублевым и его учениками, и по сей день украшают иконостас древнего Троицкого собора.

Бережно хранили монахи и некоторые личные вещи Сергия: его богослужебные ризы, келейные иконы, книги, посох.

Уже в середине XV века Сергий почитался как общерусский святой. У его гробницы происходили многочисленные чудеса, о которых составлялись обширные сказания.

Постепенно Сергий становится самым известным общерусским святым.

В своей "посмертной жизни" Сергий обрел как бы несколько ипостасей. Московские великие князья, а затем и цари считали его своим личным небесным покровителем. К нему обращались они в трудную минуту с молитвой о помощи. Со времен Василия II (1425-1462) московские правители вместе с семьей и боярами часто ездили на богомолье в Троицкий монастырь. Эти так называемые "троицкие походы" приурочивались обычно ко дню памяти Сергия - 25 сентября.

Но было и иное бессмертие Сергия Радонежского. Оно заключалось в сохранении и развитии тех начал, которые он утверждал всей своей жизнью. "Великий старец" жил в своих учениках, в мыслях и делах тех, кого он мог бы назвать своими духовными детьми. Иноки его "школы" как бы разделили между собой мистически-созерцательное, "антониевское" и деятельно-проповедническое, "феодосиевское" начала, гармонически сочетавшиеся в личности их учителя. Одни, вкусив "сладость безмолвия", уже не могли оставить ее и в поисках "пустыни" уходили в глухие заволжские леса; другие стремились своей "высокой жизнью" в городских киновиях учить людей любви и единомыслию.

Впрочем, деление это весьма условно. Две ветви сергиевской лозы постоянно сближались, переплетались друг с другом. И наибольшую известность получили именно те из учеников "великого старца", кто сумел, подобно ему, совместить оба эти начала.

Заветы Сергия - любовь к людям, непрерывное восхождение к нравственному совершенству путем мужественного самоотречения - стали характерными чертами русской духовной культуры. И сам Сергий - то явно, то сокровенно - живет в ней и будет жить, "доколе стоит земля Русская".Житие Преподобного Сергия Радонежского. Епифаний Премудрый. "Дом Живоначальной Троицы" - Официальный сайт Свято-Троицкой Сергиевой Лавры [Электронный ресурс] //http://hotkovo.net.ru

Заключение

Сергий Радонежский Преподобный - великий святой Русской земли. Архиепископ Никон, в составленном им "Житие Сергия Радонежского" писал, что в трудные для церкви времена, когда необходима помощь Божья для укрепления веры, Бог посылает на землю своих особых избранников. И те, будучи преисполнены священной благодати, дивной жизнью и смирением привлекают к себе сердца людей и делаются наставниками и руководителями всех, кто ищет очищения от страсти и спасения души. Из мест уединения этих избранников, из их пустынь, разливается тогда по лицу их родной земли благодатный свет веры, покоя и добра.

Именно к таким Божьим посланникам принадлежал великий православный святой, "печальник земли Русской" Сергий Радонежский. Своей жизнью, своим подвигом и своим непререкаемым авторитетом он оказал такое огромное влияние на духовную жизнь России, что его ощутили на себе не только их ближайшие современники, но и многие поколения потомков.

Примером своей жизни, высотой своего духа преподобный Сергий поднял упавший дух родного народа, пробудил в нем доверие к себе, к своим силам, вдохнул веру в свое будущее. Своей жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать заскорбевшему народу, что в нем еще не все доброе погасло и замерло; своим появлением среди соотечественников, "сидевших во тьме и сени смертной, он открыл им глаза на самих себя, помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там еще тлевшие искры того же огня, которым горел озаривший их светоч."Дмитриев М.В. К проблемам истории русского монашества в XIV - начале XVI века (по страницам книги П. Гонно) // Вопросы истории. 1997. № 3. С.146-153 Русские люди XIV века признали это действие чудом, потому что оживить и привести в движение нравственное чувство народа, поднять его дух выше его привычного уровня - такое проявление духовного влияния всегда признавалось чудесным, творческим актом; таково оно и есть по своему существу и происхождению, потому что его источник - вера. Человек, раз вдохнувший в общество такую веру, давший ему живо ощутить в себе присутствие нравственных сил, которых оно в себе не чаяло, становится для него носителем чудодейственной искры, способной зажечь и вызвать к действию эти силы всегда, когда они понадобятся, когда окажутся недостаточными наличные обиходные средства народной жизни. Впечатление людей XIV века становилось верованием поколений, за ними следовавших. Отцы передавали воспринятое ими одушевление детям, а они возводили его к тому же источнику, из которого впервые почерпнули его современники. Так духовное влияние преподобного Сергия пережило его земное бытие и перелилось в его имя, которое из исторического воспоминания сделалось вечно деятельным нравственным двигателем и вошло в состав духовного богатства народа.