Религиозные воззрения народа как составная часть его этнокультуры

Размещено на http://www.allbest.ru

Религиозные воззрения народа - составная часть его этнокультуры. Влияние на характер взаимоотношений взрослых и детей религиозного мировоззрения представителей разных этносов

В развитии традиционных культур велика была роль религии, определявшей мировоззрение человека, его отношение к природе и обществу, его национальную психологию (ментальность). Древней религией славян являлось язычество, оставившее неизгладимый след в народной культуре, в том числе педагогической. религиозный тотемизм анимизм магия фетишизм

Культура язычества. Язычество - религия, основанная на поклонении многим богам и обожествлении сил природы (воды, огня, земли, ветра), животных, растений, деревьев. Это - воззрения на космос, природу, человека, которые не были единообразными. Так, в славянском язычестве одни племена верили в силы космоса и природы; другие - в Рода; третьи - в души умерших предков и в духов; четвертые - в тотемных животных, пращуров и т.п., поэтому возникли различные обряды и ритуалы.

Основу народного мировоззрения составляла мифология, в которой отразились представления о миропорядке, о том магическом, таинственном, «чудесном», с чем была связана вся жизнь славянина. Но так как она не была записана, исследователи пытаются восстановить ее, изучая заклинания, народные песни, поверья, ритуалы, загодоры, былички, загадки и т.п. Отсюда - неоднородность толкований.

Рассматривая язычество, отметим два существенных момента:

не существует полной его картины, и древняя вера славян напоминает обрывки старинных кружев, полный узор которых утерян;

нет и устоявшегося мнения отдельных исследователей по вопросу о языческих культах и их отдельных персонажах.

Наиболее известны исследования языческой мифологии, проведенные В.В. Ивановым и В.Н. Топоровым, Б.А. Рыбаковым. Последний из названных авторов предостерегает исследователей язычества, в частности, от категорических утверждений о времени зарождения представлений о божествах, так как они могут быть результатом естественного накопления в памяти людей взглядов, возникших в разные эпохи. То же предостережение касается и толкования функций разных божеств: есть свидетельства того, что некоторые божества со временем теряют свои «обязанности», другие же, наоборот, сохраняя свои имена, становятся более значимыми, иногда наблюдается слияние нескольких божеств в одно. Необходимо осторожнее судить и о количестве славянских богов. Крайне противоречиво толкуют этимологию и семантику этих богов и лингвисты. Следовательно, разночтения в суждениях о языческой культуре естественны и закономерны.

«Познание народной культуры, всех видов крестьянского творчества невозможно без выявления его архаической языческой подосновы. Изучение язычества - это не только углубление в первобытность, но и путь к пониманию культуры народов», - писал Б.А. Рыбаков.

Самые древние боги не имели имен, а известны были только Род, отождествляющий мужское напало, и Рожаницы, отождествлявшие начало женское, дающие жизнь всему живому. Позже они стали наделяться многообразными силами и получили в разных племенах имена собственные: Яровит, Световид, Мокошь, Златая Баба и др. Древнеславянские божества - это также упыри и берегини, олицетворяющие души добрых или злых умерших людей; впоследствии эти бсзьшенные персонажи получили свои имена.

К X в. на Руси установился более организованный культ, в котором согласно «Повести временных лет» выделяются высшие божества; именами их клялись, заключали договоры. Наряду с высшими божествами известны и низшие - духи лесов, водоемов: лешие, водяные и т.п.

Как считает Б.А. Рыбаков, космогонические представления славян были связаны с образом женщины. Земля, почва, вспаханное поле были уподоблены женщине; засеянная нива, земля с зерном - женщине, ожидающей рождения ребенка. Рождение из зерна новых колосьев уподоблялось рождению ребенка. Женщина и земля были сопоставлены и уравнены на основе древней идеи плодовитости, плодородия.

Мифология определяла систему мифологических персонажей, составляющих пантеон - совокупность определенных богов, которые располагались на разных уровнях. Этот уровень зависел от того, с какой сферой человеческой жизни они связаны.

На высшем уровне, как свидетельствует начальная летопись, находились семь богов: Перун, Хоре, Даждьбог, Стрибог, Симаргл, Мокошъ, Белее (Волос). Они составляли так называемый Владимиров пантеон, в честь этих богов князь в 980 г. поставил на холме «кумиры» - идолы.

Перун - бог грозы считался покровителем военной княжеской дружины и самого князя, хотя его культ возник, видимо, в III тыс. до н.э. В мифологических сюжетах Перун громовыми стрелами поражает противника - змея, похитившего у него скот (варианты - жену, воду, людей), побеждает его и освобождает скот (вариант - воду: идет дождь).

Белес - покровитель скота («скотий бог»), его атрибут - золото, само слово «скот» могло обозначать богатство, ведь скот с древнейших времен считался основным богатством племени, семьи. Культ Белеса был весьма распространен на Руси.

Мокошъ (Макошь) - наиболее загадочное и противоречивое женское божество, возможно, это богиня плодородия/плодов земледелия, она покровительствовала домашнему очагу, по преданиям, пряла нить судьбы. В то же время Мокошь связана со всем нижним, темным, влажным, с половой жизнью, с дождем. Б.А. Рыбаков допускает, что Мокошь вполне могла восприниматься как «мать хорошего урожая», «мать счастья». Она представлялась в виде женщины с распущенными волосами, большой головой и длинными руками: Ее изображения можно встретить и в наше время в-кружевах и вышивках.

Даждьбог, Стрибог - эти божества связаны между собой. В «Слове о полку Игореве» Даждьбог назван и предком русичей. Некоторые племена считали его богом солнца. Культ этих богов, по предположению Б.А. Рыбакова, возник еще во П-1 тыс. до н.э. в эпоху праславян.

Хоре - бог солнца; известен был больше всего у юго-восточных славян. Ему были посвящены два крупных славянских праздника в году - дни летнего и зимнего солнцестояния.

На втором уровне находились Ярило, Купала, Коляда, Чур, Див.

Ярила был широко известный персонаж языческой мифологии, хотя он и не упоминается в числе богов. Празднества в его честь проходили даже в первой половине XX в. (в Белоруссии, например). Имя его происходит от славянского «яр» и обозначает мужскую силу, мужское семя, рождение и связывается с обеспечением плодородия, прибытка урожая. Праздник проходил так: всадник в белой одежде, но босой, на белом коне, молодой, красивый, держал в одной руке «человеческую голову», в другой - колосья. Пляски, игры, еда и пьянство, кулачные бои составляли содержание праздника и заканчивался он сжиганием куклы Ярилы. Гулянья носили эротический, «разнузданный» характер, что было отголоском еще более древних культов, призванных путем магических обрядов, символизирующих оплодотворение земли, обеспечить урожай.

Купала - персонаж, «ответственный» за плодородие, само слово родственно глаголам «купать» и «кипеть», а может быть «куп» - куст, сноп. На 24 июня (7 июля) - это день летнего солнцестояния - приходился праздник Купалы, обязательными атрибутами которого являлись вода и огонь -очищающие костры, через которые прыгали, чтобы избавиться от скверны плоти и духа. Купала - тряпичная или соломенная кукла, сжигалась в конце праздника, что связывало умирание с последующим воскресением, с плодородием и сезонным обновлением природы.

Коляда - персонаж, связанный с новогодними празднованиями. Его праздник приходился на 24 декабря (7 января) - пик зимнего солнцестояния. Песни-колядки содержали пожелания благополучия дому и семье; праздник носил карнавальный характер: надевались вывернутые наизнанку тулупы, раскрашивались лица.

Широко известный персонаж славянской мифологии - Кода, которая покровительствовала красоте, любви и браку; она же олицетворяла несчастную любовь. Празднования в ее честь проводились весной (1 мая) и в середине мая - начале июня. Ее сын Лель - то же, что греческий Эрос или древнеримский Амур; он так же поражал сердца людей страстью, любовью. Отсюда и слово «лелеять» - нежить, любить.

На самых низших, уровнях находятся Баба-Яш, Кощей Бессмертный, Лесной, Морской, Водяной цари и многие др. В представлениях древних славян мир был заполнен разнообразными духами, под покровительством которых находилось все вокруг. Это - дворовые, домовые, кикиморы, русалки. Вера в этих духов была самой прочной, и память о них сохранилась до нашего времени в фольклоре, обрядах, поверьях, заговорах, вере в волшебную силу трав, камней и пр.

Культы высших богов были насильственно уничтожены вместе с сожжением их идолов при христианизации Руси.

Таким образом, в сознании людей, живших в глубокой древности, мир был заселен множеством добрых и злых духов, помогавших или вредивших им. Человек робел перед необъяснимыми явлениями и силами природы и искал заступничества у богов. Но не только страх порождал веру в богов. «В детском лепете языческого мышления постоянно и неизменно слышится тот же вещий голос: я хочу все знать, все видеть, везде существовать» (И.Е. Забелин). Среди удивительных божеств, которым поклонялись, нет отталкивающих, уродливых, омерзительных. Есть среди них злые, странные, непонятные. Славянские боги воспринимались как родственники, были суровы, справедливы, а сам мир божеств был простым и естественным, схожим с бытом людей.

Например, кто такой леший? Он похож на человека, живет в лесах, все в его одежде перепутано: левая пола кафтана запахнута за правую, правый лапоть надет на левую ногу, волосы на голове зачесаны налево.

Но как бы ни скрывался леший, его можно узнать, если посмотреть на него через правое ухо лошади; бровей и ресниц у него не видно. Если леший идет лесом, он становится ростом с самое высокое дерево, а на опушке становится ниже травы. Лешие умеют хохотать, аукаться, свистеть и плакать по-человечески, а при встрече с людьми делаются бессловесными. Они не столько вредят людям, сколько шутят и проказничают. Так, они могут завести грибников в лесную чащу, из которой трудно выбраться; но все-таки не ведут людей на прямую погибель, так случается только раз в году - 4 октября. С малолетства человек знает, что надо сделать, чтобы выбраться из лесу: сесть на пенек, вывернуть наизнанку одежду, левый лапоть надеть на правую ногу и т.п.

Реальные люди - жрецы, волхвы и кудесники служили как бы посредниками между людьми и божествами, были служителями языческих богов. Они руководили обрядами, приносили богам жертвы от имени народа, составляли календари, хранили в памяти историю племен и мифы. Были волхвы-целители, ведуны (от ведать - знать), волхвы-баяны (от глагола «баять» - рассказывать, петь, заклинать). Жрецы приносили богам жертвы и предсказывали будущее.

Языческие представления о мире сохранялись в памяти людей еще в XIX в. и проникали в систему воспитания: дети приобщались к старинным праздникам, утверждались в вере языческие персонажи, действия, заклинания. Желая предотвратить какие-то поступки детей, родители запугивали, их русалками, лешими и др. Пытаясь узнать свою судьбу, девочки-подростки обращались к гаданиям и верили в них. Сохранялись и старинные обереги: вышивки на платье вокруг шеи и на подоле; кички, кокошники, оберегавшие от злых сил; вышивки и кружева с рисунками Мокоши, коня (возил по небосводу солнечное божество), птиц, приносящих весну; эти рисунки со старинными оберегами украшали и жилища, и орудия труда, и утварь.

С самого детства попадал в эту атмосферу ребенок, впитывая мифы, сказки о волшебствах, сам участвуя в создании рукодельных вещей с языческой символикой.

Православие. Крещение Руси в X в. означало провозглашение новой религии. Введение христианства способствовало развитию культуры во всех направлениях: распространению грамотности, литературы, совершенствованию архитектуры, обогащению изобразительного искусства. Христианство определило и заповеди новой морали, основанной на любви, почитании родителей, порицании пороков - убийства, кражи, лжесвидетельства, прелюбодейства и т.н.

Но так как введение новой веры, зародившейся вдали от славянских племен, проводилось сверху, оно встречало противодействие волхвов и кудесников; не хотело на протяжении нескольких веков расставаться с древними богами и само население. Христианские проповедники поначалу подвергали гонениям язычество - идолов рубили, сжигали, волхвов и колдунов казнили.

И все-таки у крестьянина сохранился языческий взгляд на природу, он поклонялся солнцу и грому, почитал деревья, хотя в то же время и молился Богу. Им одухотворялось все окружающее, наделялось особой силой, которая могла или препятствовать человеку, или доставлять радость.

Не сумев преодолеть сложившихся веками народных обычаев и обрядов, церковь избрала тактику приспособления их к христианской идеологии. Приняв христианство, народ не отказался от дедовских обычаев, а наоборот, сохранил их, придав им иную, религиозную форму. Так как язычество соответствовало практическим и духовным потребностям человека, оно не погибло, а внедрилось в новую религию, образовав нечто новое, уникальный сплав - бытовое православие крестьянства. В нем ярко проявлялась собственная эстетика и этика, это было христианство нового толка, со своими святыми и праздниками.

Языческие представления и действа стали принимать христианизированные формы: так, объявляя святым источник или дерево, объясняли это явлением здесь иконы; целительные свойства дерева тем, что здесь похоронен святой.

По древнейшей традиции детей приучали, стоя на земле, не говорить о ней плохого слова, так как верили, что «мать-земля не простит этого». Ранней весной нельзя было бить по земле палкой, потому что в это время она «находилась в состоянии беременности», т.е. готовилась рожать хлеб и возрождать все растения. С принятием христианства это языческое верование даже попало в церковную книжность: «Если бил землю... 15 дней епитимьи», т.е. церковного наказания. При встрече со взрослыми следовало кланяться и доставать рукой до земли, чем выражалось пожелание благоденства. И землю называли не иначе, как «мать», «кормилица».

В народных праздниках соединялись как «бесовские», так и христианские начала. В святочные дни жгли костры и объясняли это так: «умершие родители приходят обогреваться и от этого пшеница уродится ярая». Под христианский праздник Рождества гадают, проделывают ряд магических языческих действий: вечером кладут в чашку кутью и мед, каждый кладет свою ложку углублением вниз, накрывают. Утром, придя из церкви, смотрят, чья ложка перевернулась - жди беды. Запрет плевать через правое плечо основывался на утверждении, что «ангел-хранитель при правом боке, а дьявол при левом: на него и плюй», стучать по столу нельзя -- он ладонь Бога и т.п..

Гадания, посещения церкви, почитание животных и деревьев можно было увидеть почти в каждом народном празднике. Так причудливо переплелись языческие и христианские начала в православии.

В то же время идеи, сюжеты Библии вошли в фольклор народа, легли в основу пословиц и поговорок: «Кто не работает, тот не ест», «Не судите, не судимы будете», «Нет пророка в своем отечестве», «Не хлебом единым», «Зарыть талант в землю» и др. И такие выражения: «Вавилонское столпотворение», «Фома неверующий», «хлеб насущный», «соль земли», «манна небесная» и т.п.

Со времен Киевской Руси возникает понятие «Святая Русь», которое обычно связывают со святыми, пролагавшими духовные пути для народа, открывавшими ему Небо. В святцы записано несколько сотен имен христиан, причисленных церковью к лику святых. Но при этом народ хотел не столько личной святости, сколько преклонения и благоговения перед нею, почитания святых.

К святым у крестьянина устанавливалось особое отношение как к мудрым и всесильным существам, способным помочь ему за их почитание; святых наделяли определенными «обязанностями»: заботиться о хозяйстве, здоровье людей, помогать в сельскохозяйственных работах. Их можно было отблагодарить, но также и попенять им, пристыдить. Святые и чудотворцы были переведены народным сознанием на крестьянское положение.

Рассмотрим лишь некоторые сюжеты. Святой великомученик Георгий Победоносец считался покровителем домашних и диких животных и представлялся разъезжающим на белом коне, раздающим зверям наказы. В день этого святого впервые после зимы выгоняли скот на пастбища и приступали к полевым работам. Святой апостол Онисим был переименован в Онисима-овчарника; Иов-многострадальный - в Иова-горошника; святой Афанасий Великий - ревностный защитник благочестия - переименован в Афанасия-ломоноса, потому что около его имени - 18 января бывают самые сильные морозы, от которых кожа слезает с носа; праздник святого Луки: «На Луку пекли пироги с луком»; «Дождт, на Акулину - хорошая калина».

Новые святые часто воспринимались через явления природы, которые повторялись из года в год в дни святого; поэтому те праздники, которые церковь считает своими, как праздники рождения, смерти и воскресения Христа, также оказываются по своему происхождению языческими, а бытовое содержание праздников всегда оказывалось более устойчивым. Б, А . Рыбаков пришел к выводу, что праздник святых Бориса и Глеба совпадал по срокам с более ранним - языческим - праздником Перуна (20 июля); 4 июня языческий «семик» был связан с Троицей; 20 июля - день Ильи, перенявшего у Перуна громы; 24 июня - день Ивана Купалы, также соединившего в названии православие - Рождество Иоанна Предтечи и язычество - Купалу.

На Христа, Богородицу и святых были перенесены многие черты древнеславянских окровителей - Перуна, Рода, Мокоши, Белеса и др. Элементы древнеславянского быта вошли в церковный календарь, например промежуток времени между Рождеством и Крещением заняли святки с их языческой символикой, за которыми следует дохристианская масленица. В православной Пасхе имеются языческие поминальные обряды, а также древний культ хлеба.

Можно заметить синтез язычества и христианства и в морали. Православная мораль покоилась как на канонических основах христианства, так и на древних народных представлениях о морали. Нравственность в сознании русских крестьян связывалась с православием, с твердостью веры. «Креста на тебе нет» - говорили о том, кто вел себя бессовестно, и наоборот: «живет по-божески», «живет по-христиански» - о том, кто был совестлив и милосерден.

В церковных проповедях постоянно содержались и тем самым передавались нравственные поучения. Судили же о следовании заповедям по посещениям церкви, соблюдению постов и обрядов и по выполнению нравственных норм, В поведении православного человека ценились такие проявления морали, как уважительное отношение к старшим, забота о старых, детях, беспомощных людях, милосердие, миролюбие, взаимопомощь, трудолюбие, совестливость и многое другое.

Отпечаток христианской этики можно наблюдать в приветствии, выражении благодарности, прощения. Переступая порог чужого дома пришелец обычно молился перед иконой и кланялся: первый поклон Богу, второй -хозяевам, третий - всем добрым людям. Обращаясь к работающим, приветствовали их: «Бог в помощь», а слово «спасибо» как выражение благодарности есть редуцированное пожелание «Спаси Бог»; «прощай» - это просьба о христианском прощении (так, последнее воскресенье перед Великим постом, когда все односельчане просили прощения друг у друга, называлось «прощеным воскресеньем»). Просили прощения у домочадцев и у всего мира, у общины, в случае бездетности или тяжелых родов, а также перед дальней дорогой.

Богоугодным делом признавались помочи, поэтому они проводились и в праздники, и в воскресенья, когда любая работа считалась грехом, а отказ от участия в помочи воспринимался как большой грех.

Давая обещание, клятву человек целовал крест, нарушение обещания считалось смертным грехом; сам же обычай целования способствовал выработке таких личностных качеств, как честность, ответственность.

Важным фактором воздействия на определение норм поведения являлась исповедь, отправляясь на которую просили прощения у домашних и которая была важна не только с религиозной, но и этической точки зрения, так как приучала оценивать свои поступки с позиций добра и зла.

К большим церковным праздникам приурочивались общественные пиры, трапезы, добро на которые давала церковь. Пиры устраивались мужчинами на полях после службы в храме; принято было приглашать и тех, кто не мог внести пая - бедняков и нищих. В храмовые праздники также было принято ходить по гостям, на застолья; радушный прием любого гостя считался священным, говорили: «Гость в дом - Бог в дом». Стол в понимании крестьян то же, что в алтаре престол, поэтому вести себя за ним нужно так же, как в церкви; был обычай целования стола перед дальней дорогой.

Религиозность стала наиболее глубокой чертой характера; она выражалась в молитвах, обращениях к Богу с просьбами помочь в добрых делах; вера поддерживала в невзгодах и помогала их преодолевать. Вера же определяла и одну из основных черт народного характера - «выдающуюся доброту»", она проявлялась в поведении и выражалась в гостеприимстве, хлебосольстве, взаимопомощи, отсутствии злопамятности. Доброта выражалась в жалостливости ко всем, терпящим беду и нужду, даже к преступникам.

Основной задачей воспитания православного христианина было научить его жить по воле Божьей и через это привести к вечному блаженству на небесах. Для этого следовало добрые побуждения ребенка поддерживать, превратить в сознательное стремление к добру и правде. Делу воспитания благочестия православного человека служила вся христианская литература, она вся поучительна, педагогична. Описанием исторических событий, псалмами и притчами Библия давала уроки добродетельной жизни.

Православное просветительство, проводимое церковью, оставляло, безусловно, свой след в душе ребенка, подвигало его к благочестию. Однако судить о результатах воспитания можно по конкретным поступкам, по всему складу жизни человека, а не только по внешним проявлениям веры. В данном случае мы и говорим о стремлениях, а не результатах воспитания; они имели свои особенности и тонкости.

Одну из важнейших составляющих нравственного воспитания подметил Н. Бердяев. Православие, которое во многом определило нравственное воспитание, отличалось огромной нравственной снисходительностью; человеку предъявлялось прежде всего требование смирения, предполагающее отказ от гордыни, самопревознесения. В награду за добродетель смирения ему разрешалось даже такое: «Лучше смиренно грешить, чем гордо совершенствоваться».

При этом не следовало задаваться высокой целью приближения к идеалу святости, она удел немногих: слишком героический путь личности православие объявляло гордыней, попыткой стать человекобожеством. Поэтому, не задаваясь высокими целями, человек поклонялся святым и святости, полагаясь на заступничество святых. Он должен был жить в своем коллективе, следовать устоявшемуся укладу жизни, воспитываться в духе своего сословия, своей традиционной профессии.

Это приводило к тому, как отмечает Н. Бердяев, что русский человек больше полагался на Бога, на социальную среду, а не на собственную ответственность и активность, искал спасения у святых, их посредничества. В то же время «в русском душевном типе есть огромное преимущество перед типом европейским. Европейский буржуа наживается и обогащается с сознанием своего большого совершенства и превосходства, с верой в свои буржуазные добродетели. Русский буржуа, наживаясь и обогащаясь, всегда чувствует себя немного грешником и немного презирает буржуазные добродетели»,

Идея Святой Руси имела глубокие корни, но она заключала в себе большую опасность, так как расслабляла нравственную энергию, препятствовала развитию ответственности, активности, раскрытию своей человеческой индивидуальности. Русская доброта часто бывала бесхарактерностью, слабоволием, болезнью страдания.

В основу формирования русской души легли два противоположных начала: «природная, языческая стихия и аскетически монашеское православие». Именно в этом видит Н. Бердяев причину совмещения в русском народе двух противоположностей: деспотизма - анархизма; жестокости, склонности к насилию - доброты, человечности; смирения - наглости; рабства - бунта и т.п.

Эта оценка особенностей православного воспитания помогает увидеть истоки некоторых ментальных черт личности русского человека

Возникновение и ранние формы религии

Истоки первых религиозных представлений предков современного человека тесно связаны с возникновением у них ранних форм духовной жизни. Видимо, это могло иметь место лишь на определенной ступени трансформации нижнепалеолитических палеоантропов (неандертальцев и неандерталоидов или, как принято теперь считать, пресапиенсов) в людей современного типа - сапиентных, т. е. разумных, обладающих уже умением рассуждать и потому способных не только к накоплению и осмыслению практического опыта, но и к некоторой абстракции, к реализации чувственных восприятий в сфере духовной, т. е. к работе мысли. Возможно, что еще до завершения процесса сапиентации тысячелетиями накопленная практика охоты - важнейшего момента обеспечения существования - или погребения покойников уже формировала у членов первобытного стада нормы поведения, диктовавшиеся не только целесообразностью, но и верой в существование сверхъестественных сил, которые могут помочь или навредить. Однако это только предположение. Реально подобного рода кардинальные изменения наука фиксирует лишь с момента завершения процесса сапиентации около 40 тыс. лет назад, когда новый сапиентный человек стал быстро распространяться по планете, решительно вытесняя своих более отсталых предшественников.

Формирование основ религиозного сознания

Обратимся прежде всего к этнографии. Какое явление религиозной жизни первобытных в недавнем прошлом обществ представляется наиболее характерным и универсальным, тесно связанным с их насущными жизненными потребностями? Мы сталкиваемся с чрезвычайной сложностью и многообразием религиозных верований, обрядов и символики, сложностью тем более поразительной, что речь идет об обществах, стоящих на одном из самых низких уровней развития материальной культуры и социальных отношений. Ничего парадоксального в этом, однако, нет. Первобытность -- не синоним духовного убожества, а явление стадиальное, современная наука обнаруживает и на одной из самых ранних стадий общественного развития сравнительно богатую и сложную духовную культуру, вполне соответствующую этой стадии.

Физический (антропологический) тип, физиология (прежде всего мозг), нервная, эндокринная и прочие системы биологической и психологической сферы сапиентного человека достаточно резко отличались от тех, что были свойственны его предшественникам. Это сказалось не только на характере его жизнедеятельности, на распространении по ойкумене, но и на уровне его мышления, способностях к абстракции, к сильным эмоциям, к воображению, к установлению устойчивых логических связей, как истинных, так и ложных. Сапиентный человек, даже первобытный дикарь, - это уже человек разумный, мыслящий, способный к определенному анализу, осмыслению конкретной ситуации, практического опыта, закрепленного в регулярной деятельности. Но на чем зиждился этот анализ?

Крайне скудный запас знаний, страх перед неведомым, то и дело корректирующим эти скудные знания и практический опыт, полная зависимость от сил природы, прихотей окружающей среды и т. п. - все это неизбежно вело к тому, что сознание сапиентного человека с первых же его шагов определялось не столько вытекавшими непосредственно из опыта строго логическими причинно-следственными связями, сколько связями эмоционально-ассоциативными, иллюзорно-фантастическими. Речь идет не о «мыслящем дикаре», не об «абстрактно рассуждающем индивиде». Именно в рамках коллектива, например небольшой орды в 20-50 человек, в трудовой деятельности (охота, добывание пищи, выделка орудий, оборудование жилища, поддерживание огня и т. п.), в постоянном социальном общении, в процессе семейно-родовых контактов и событий (обмен женщинами и брачные связи, рождение и смерть) складывались и укреплялись примитивные первичные представления о сверхъестественных силах, повелевающих миром, о духах-покровителях данного коллектива, о магических связях между желаемым и действительным. Становление такого рода иллюзорно-фантастических представлений можно продемонстрировать применительно к верхнепалеолитическому сапиентному дикарю двумя важными нововведениями, характерными именно для его эпохи и отличавшими ее от эпохи досапиентных предало дей.

Во-первых, это практика захоронений. Пещерный сапиентный человек хоронил своих близких в специальных погребениях, причем покойники проходили через обряд определенной подготовки их к загробной жизни: тело их покрывали слоем красной охры, рядом с ними клали предметы обихода, украшения, утварь и т. п. Это означает, что хоронивший своих умерших коллектив уже имел зачаточные представления о загробном существовании. И сколь бы еще смутными ни были эти представления, из них явствует, что загробная жизнь казалась верхнепалеолитическим людям продолжением жизни земной. Другими словами, в эпоху верхнего палеолита уже сложились идеи о существовании наряду с реальной жизнью иного мира - мира умерших и духов: считалось, что покойники могут как-то влиять на жизнь живых (чем, в частности, и объясняется особая забота о мертвых).

Во-вторых, это практика магических изображений в пещерной живописи, появившейся именно с началом верхнего палеолита, с возникновением сапиентного человека. Подавляющее большинство известных науке пещерных рисунков - это сцены охоты, изображения людей и животных, либо людей, ряженных в животные шкуры, а то и просто полулюдей-полуживотных. Эти изображения свидетельствуют о том, что первобытные люди верили в существование сверхъестественных связей между людьми и животными, а также в возможность воздействовать на поведение животных с помощью магических приемов, посредством обладающих могуществом в мире духов их покойных предков, либо при помощи посредников между живыми и умершими, т. е. различного рода колдунов и шаманов.

Эти связи между людьми и животными, опосредствованные к тому же известным верхнепалеолитическому человеку культом плодородия и размножения (статуэтки женщины-матери с подчеркнутыми половыми признаками часто встречаются на стоянках пещерных людей, раскапываемых археологами), получили в представлении первобытных коллективов на стадии их трансформации из орд в родовые группы вполне определенное религиозное осмысление. Речь идет о тотемизме.

Тотемизм

Тотемизм возник из веры той или иной группы людей в их родство с определенным видом животных или растений, скорее всего первоначально именно тех, что составляли основу пищи данного коллектива. Постепенно он превратился в основную форму религиозных представлений возникающего рода. Члены родовой группы (кровные родственники) верили в то, что они произошли от предков, сочетавших в себе признаки людей и их тотема (т. е. полулюдей-полуживотных, полулюдей-полурастений, различного рода фантастических существ и монстров). Тотемная родовая группа обычно носила имя своего тотема и свято почитала его. Вначале почитание, видимо, не исключало, а даже предполагало употребление тотемных животных и растений в пищу; причем именно этот факт (т. е. потребление мяса тотема) мог натолкнуть на мысль о родстве человека и его тотема - ведь оба они в конечном счете состояли из одной и той же субстанции. Однако такого рода связи между людьми и тотемами относятся к глубокому прошлому, и косвенно об их существовании могут свидетельствовать лишь древние предания, как, например, сохранившиеся среди австралийских аборигенов мифы, свидетельствующие о первоначальной тесной связи между тотемными представлениями и охотой с ее охотничьей магией и маскировкой людей в шкуры животных.

Тотемные представления сыграли огромную роль в процессе формирования родового общества: именно они более всего способствовали отграничению группы сородичей от остальных, возникновению четкого представления о своих, т. е. принадлежавших к данному тотему, на которых строго распространялись уже выработанные веками нормы и обычаи, и чужих, не принадлежавших к этому тотему и тем самым как бы стоявших вне всех принятых норм и обычаев данного коллектива. Эта важная социальная роль тотемизма сказалась и на характере эволюции тотемистических представлений. С течением времени, по мере укрепления родовой структуры, на передний план стало выдвигаться представление о тотемном первопредке с его смешанным зооантропоморфным обликом, о тотеме как о близком родственнике, о брачных связях между человеком и его тотемным родственником. Наконец, возникло представление о реинкарнации, т. е. о возможном перевоплощении человека (в частности, умершего предка) в его тотем и обратно. Все это вело, с одной стороны, к усилению культа мертвых предков и веры в их сверхъестественные возможности, а с другой -к изменению отношения к тотему, в частности к появлению запретов на употребление тотема в пищу. Возникла система запретов-табу, важнейший из которых относился к запрещению употреблять в пищу тотем, за исключением тех случаев, когда потребление мяса тотема носило ритуальный характер приобщения к нему и тем напоминало о древних нормах и правилах.

В первобытном обществе религиозные санкции нередко должны были освящать социальные нормы, поддерживать общественный порядок и наказывать его нарушителей, и в этом выражается социально-интегративная функция религии. Но здесь существуют и такие сферы общественной жизни и нормы поведения, на которые авторитет религии не простирается. У эскимосов, например, даже такие серьезные преступления, как убийство, похищение женщины или воровство, не влекут за собой сверхъестественного наказания. Религиозно-обрядовая деятельность ориентирована в значительной степени на поддержание на должном уровне поголовья диких животных -- объектов охоты, и религиозные санкции обычно сформулированы как запреты и предписания, относящиеся к этой важнейшей сфере жизни. Вот почему мы полагаем, что обряды и связанные с ними представления, относящиеся к добыванию и поддержанию средств существования, составляют древнейший элемент первобытной религии.

У эскимосов один из важнейших запретов -- смешивать мясо оленей карибу и тюленей, а одежду, сшитую из их шкур, носить одновременно. Он основан на том, что охота на карибу происходит летом, а на тюленей и моржей -- зимой и на иной территории, но едва ли может быть объяснен рационально. Резьбой по моржовой кости нельзя заниматься в сезон охоты на оленей карибу, а шкуры карибу запрещено обрабатывать в сезон охоты на тюленей. Нарушение этих запретов, установленных, чтобы I обеспечить обилие в природе данных животных и успешную охоту на них, влечет последствия, угрожающие и нарушителю, и всему обществу.

Возникший вместе с тотемизмом обычай табуирования стал в условиях первобытной родовой общины важнейшим механизмом регулирования социально-семейных отношений. Так, половозрастное табу разделило коллектив на строго фиксированные брачные классы и тем самым исключило половые связи между близкими родственниками. Пищевое табу не менее строго регулировало характер пищи, которая предназначалась вождю, воинам, женщинам, детям и т. п. Ряд других табу призван был гарантировать неприкосновенность жилища или очага, регулировать правила погребения, фиксировать права и обязанности отдельных категорий членов общины. Все эти табу бывали необычайно строгими. Так, в периоды инициации, т. е. приобщения юношей и девушек к числу взрослых мужчин и женщин, табу запрещало женщинам присутствовать при мужских обрядах, а мужчинам - при женских. Некоторые вещи, принадлежавшие вождю, в том числе и пища, также подчас бывали табуированы. Исследователи приводят примеры того, как воспринималось нарушение табу.

Как-то, уже в сравнительно недавнее время, один из племенных вождей в Новой Зеландии оставил остатки обеда, которые подобрал и съел член его племени. Когда последний узнал, что он употребил в пищу остатки трапезы вождя, что было табуировано, он стал корчиться в мучительных судорогах и вскоре умер. Примеры подобного рода далеко не единичны, причем все они свидетельствуют о том, что закрепленные в табу запреты почитались первобытным человеком в качестве священных и непреложных, нарушение которых неизбежно каралось смертью. Сам факт осознания нарушения табу парализует волю нарушителя, способность его организма к жизнедеятельности, внушает ему необходимость умереть.

Таким образом, тотемизм с его верой в обладающего сверхъестественными возможностями тотемного первопредка, с культом своих в противовес чужим, системой запретов-табу оказался исторически одной из первых форм религиозных представлений возникающей социальной общности - родовой общины. На раннем этапе формирования человеческого общества тотемизм выполнял основные функции религии - интегрирующую, регулирующе-контролирующую и даже в определенной степени компенсирующую. Правда, эту последнюю функцию значительно более полно выполняла в то далекое время другая ранняя форма религиозных верований и представлений - анимизм.

Анимизм

Анимизм - это вера в существование духов, одухотворение сил природы, животных, растений и неодушевленных предметов, приписывание им разума, дееспособности и сверхъестественного могущества. Зачатки анимистических представлений возникли в глубокой древности, возможно, еще до появления тотемистических воззрений, до формирования родовых коллективов, т. е. в эпоху первобытных орд. Однако как система достаточно осознанных и устойчивых взглядов религиозного характера анимизм формировался позже, практически параллельно с тотемизмом.

В отличие от тотемизма, ориентированного на внутренние потребности данной родовой группы, на отличия ее от других, анимистические представления имели более широкий и всеобщий характер, были понятны и доступны всем и каждому, причем воспринимались вполне однозначно. Это и естественно: первобытные люди обожествляли и одухотворяли не только грозные силы природы (небо и землю, солнце и луну, дождь и ветер, гром и молнию), от которых зависело их существование, но и отдельные заметные детали рельефа (горы и реки, холмы и леса), где, как они считали, тоже водились духи, которых следовало задобрить, привлечь на свою сторону и т. п. Даже отдельное заметное дерево, крупный камень-валун, небольшой пруд - все это в представлении первобытного дикаря имело душу, разум, могло чувствовать и действовать, приносить пользу или вред. А раз так, то ко всем этим явлениям природы, горам и рекам, камням и деревьям следовало относиться со вниманием, т. е. приносить определенные жертвы, совершать в их честь молитвенные обряды, культовые церемонии.

Восходящая к анимизму вера в то, что души людей, прежде всего покойников, продолжают свое существование главным образом именно в бестелесной форме, служила как бы соединяющим звеном между групповыми тотемистическими и всеобщими анимистическими верованиями и обрядами. Воздавая должное душам покойных предков, первобытные люди тем самым надеялись на защиту и покровительство покойников в гигантском мире потусторонних сил.

Таким образом, анимистические и тотемистические верования и обряды сливались в практике первобытного коллектива в единый нерасчленяемый комплекс, в рамках которого суровые реалии повседневного быта и нелегкой борьбы коллектива за существование находили свое отражение. Это отражение было иллюзорно-фантастическим, причем функция приведения его в соответствие с реальной жизнью выпадала на долю магии.

Магия

Магия - это комплекс ритуальных обрядов, имеющих целью воздействовать на сверхъестественные силы для получения материальных результатов. Магия возникла параллельно с тотемизмом и анимизмом для того, чтобы с ее помощью можно было реализовать воображаемые связи с миром духов, предков, тотемов.

Выше упоминалось о теории Л. Леви-Брюля с ее логическим и пралогическим мышлением. Опираясь на нее, можно заключить, что мышление человека (особенно первобытного) состоит из двух секторов. Один из них следует строгим законам логического мышления и каузальных связей. По мере накопления знаний о мире его значение возрастает. Второй сектор имеет иной характер: он связан с проблемами, имеющими случайный и вероятностный характер, решение которых зависит от игры случая или непознаваемых привходящих обстоятельств (будет ли дождь; удачна ли будет охота или война). Этот-то сектор и диктовал первобытному человеку положиться на помощь сверхъестественных сил, он и породил пралогическое магическое мышление, игравшее столь заметную роль в процессе развития религиозного осмысления мира.

Возникнув в глубокой древности, магия сохранялась и продолжала развиваться на протяжении тысячелетий. Обычно магическими обрядами занимались специальные люди - колдуны и шаманы, среди которых, особенно в глубокой древности, видимо, преобладали женщины. Эти колдуны и шаманы, люди обычно нервного, а то и истеричного склада, искренне верили в свою способность общаться с духами, передавать им просьбы и надежды коллектива, интерпретировать их волю. Сам магический обряд приобщения к духам (шаманское камлание) состоял в том, что посредством определенных ритуальных действий, в каждом случае особых, шаман с бормотанием, пением, плясками, прыжками, со звуками бубна, барабана или колокольчика доводил себя до состояния экстаза (если обряд совершался публично, до состояния экстаза вместе с ним обычно доходили и следившие за его действиями зрители, становившиеся как бы соучастниками ритуала). После этого шаман нередко впадал в транс, ничего не видел, не слышал -считалось, что именно в этот момент и происходит его контакт с миром духов.

В глубокой древности магические обряды носили, возможно, более общий характер и были менее дифференцированы. Позже дифференциация их достигла значительных размеров. Современные этнографы, в частности С. А. Токарев, разделяют магию по методам воздействия на контактную (соприкосновение носителя магической силы - колдуна-шамана или волшебного амулета - с объектом), инициальную (магический акт направлен на объект недосягаемый, в силу чего осуществляется лишь начало желаемого действия, конец которого предоставляется сверхъестественным силам), парциальную (опосредствованное воздействие на волосы, пищу и т. п.), имитативную (воздействие на подобие объекта). По целям воздействия магия делится на вредоносную, военную, промысловую, лечебную и др.

К предметам, не предназначенным быть орудиями труда, но играющим важную роль в магическом покорении природы, у аборигенов Австралии относятся магические камни, обработанные или необработанные. К первым принадлежат каменные чуринги, загадочные цилиндроконические камни, условные каменные изображения тотемов и культурных героев, применяемые в охотничьей магии или в бою, где сообщают силу и храбрость своим, обладателям. В качестве талисмана либо магического оружия применяются и чуринги. Священные или магические камни, в том числе чуринги, употребляются в обрядовом межгрупповом обмене. Наконец, чуринги использовались и в обрядах интичиумы -- в торжественном ритуале уднирингита, цель которого состоит в том, чтобы способствовать размножению больших древесных личинок. Глава тотемической группы -- алатунья, ударяя камнем по животу каждого участника обряда, произносил слова заклинания: «Ты ел много пищи».У некоторых центрально-австралийских племен имелись плоские овальные камни, раскрашенные красной и черной красками и напоминающие известные азильские гальки, эти камни применялись во вредоносной магии: австралийцы верили, что с их помощью можно магически умертвить человека. Существовали у аборигенов Австралии и каменные фаллические изображения, призванные содействовать воспроизводству человеческого рода Они очень немногочисленны, и в музеях мира их насчитываются единицы.

Необработанные камни, с которыми ассоциировались всевозможные тотемические и магические представления, широко использовались в самых разнообразных видах магии. Таковы нагромождения тысяч камней, которые образовались вследствие того, что каждый абориген, покидая чужую, незнакомую местность, бросал в кучу камень, дабы злые духи не преследовали его. Особенно часто магические представления ассоциировались с кристаллами кварца и других минералов; их применяли австралийские знахари. Камни употреблялись в наиболее важных видах магии -- продуцирующей, охотничьей, в магии дождя. Аборигены разбрасывали магические камни, чтобы способствовать росту ямса. Камни использовались для того, чтобы юноша сделался хорошим охотником, а кенгуру -- жирными. К востоку от оз. Эйр в обрядах вызывания дождя камни клали сначала в яму или под навес, орошали их кровью и осыпали пухом, а затем помещали на ветвях и сучьях высоких деревьев. Здесь все имело символический смысл: текущая кровь означала потоки „дождя, пух -- легкие облака, а камни -- тяжелые грозовые тучи.

В целом магия как серия ритуальных обрядов была вызвана к жизни реальными потребностями общества, которые в силу определенных непредсказуемых обстоятельств бытия диктовали такого рода путь связи с миром сверхъестественных сил. Однако в то же время магия сыграла немалую роль в закреплении в сознании людей пралогического мышления, что сыграло важную роль в процессе формирования религиозного сознания. Ведь по мере развития магического мышления человеку стало казаться все более очевидным и само собой разумеющимся, что желаемый результат зависит не столько от целенаправленного действия, сколько от привходящих обстоятельств, окутанных магией сверхъестественного. А это вело к тому, что многие конкретные явления и даже отдельные предметы начинали восприниматься в качестве носителей магической силы. Возник первобытный фетишизм.

Фетишизм

Суть его сводится к приписыванию отдельным предметам магической силы, способной влиять на ход событий и получение желаемого результата. Возникло представление о фетише как вредоносном (таковым считался труп, чем и были вызваны заботы о захоронении, табуирование трупа, обряд очищения после обряда похорон и т. п.), так и полезном.

Фетишизм проявился в создании идолов - предметов из дерева, глины и иных материалов и различного рода амулетов, талисманов. В идолах и амулетах видели опредмеченных носителей частицы того сверхъестественного могущества, которое приписывалось миру духов, предков и тотемов. С фетишами такого рода нередко имели дело колдуны-шаманы, когда они воздействовали на подобие объекта согласно приемам контактной и имитативной магии.

Все это до недавнего времени было характерно для большинства негритянских народов, особенно из числа сравнительно отсталых. Однако выдвижение на передний план какой-либо части комплекса не означает, что та или иная группа племен, тот или иной регион не были знакомы с остальными его элементами. Можно найти много различий в деталях, акцентах, предпочтениях, в обрядах и культах, в изображениях и амулетах, но при всем том в принципе комплекс будет одним и тем же, состоящим из тех же элементов: тотемизма, анимизма, магии, фетишизма, мифологических преданий. И объясняется это принципиальное единообразие именно безотказным действием механизма культурной диффузии.

Размещено на Allbest.ru