Размещено на http://www.allbest.ru/

Сегодня, в эпоху торжества научной рациональности, интерес к мифам и мифологическому сознанию становится особенно актуальным. Понимание сущности и содержания мифологического сознания, как фактически первой по времени возникновения формы общественного сознания, в конечном счете, дает человеку возможность более точно определить смысл своего существования и взаимоотношения с социумом.

Однако наличие большого количества научного материала о мифологическом сознании, тем не менее, не позволяет составить о нем полного и четкого представления, так как зачастую анализ мифологического сознания проводится без учета тех сущностных изменений, которые произошли в современном мифологическом сознании в сравнении с архаическим мифологическим сознанием. Вместе с тем мифологическое сознание с древних времен и до наших дней является необходимой составляющей социальной жизни и оказывает существенное влияние на современное общество. Сегодня мифологическое сознание, проникая на теоретический уровень общественного сознания, активно реализуется в так называемых социальных мифах. В настоящее время мифы можно обнаружить в коллективном бессознательном, где они являются основой архетипов; в политике, где они намеренно инкорпорируются в идеологический уровень политического сознания; в экономике, где на основе мифов строятся различные бренды.

Современное мифологическое сознание представляется достаточно динамичным явлением, в нем происходят изменения его свойств и содержания, утрачивается присущая архаическому мифологическому сознанию целостность.

Анализ архаического и современного мифологического сознания, с одной стороны, позволяет понять роль мифологического сознания в процессах трансформирующегося общества, а, с другой стороны, рассмотреть статус мифологического сознания в структуре социально-философской теории.

Миф - представление человека о мире и своем месте в нем, основанное на вере в мистические свойства предметов и существ, качественную неоднородность пространства и времени.

Современная наука видит в мифах не плод фантазии или интеллектуальную схему, но акцентирует их действенную природу и ценностный характер. Касаясь проблемы так называемого мифологического мышления, можно с полной определенностью утверждать: для того, чтобы впасть в мифологию, совершенно не обязательно обладать каким-то особым типом мышления. Мифология коренится не в сознании человека, а в его отношении к миру, в системе ценностей, в механизмах социальной регуляции поведения, формах и способах мировидения. Носителями политических мифов вполне могут быть и современные образованные люди.

Говоря о месте мифа в культурной традиции и о психологии мифа, мы прежде всего должны определить, что нас интересуют не сами мифы как определенные представления, верования или повествовательные тексты, но то, как мифы воплощаются в ритуальных практиках, религиозных или морально-этических системах либо повседневных регламентациях поведения.

Надо отчетливо понимать, что миф для носителя традиции и миф для постороннего наблюдателя - это две принципиальные разные вещи. И для постижения психологии мифа важно не столько то, что представляет собой сам миф, сколько то, чем он является для носителя традиции. Своеобразный конфликт внешнего и внутреннего восприятия мифа обусловлен тем, что сторонний наблюдатель видит несоответствие мифа реальности, носитель же традиции не сравнивает миф с реальностью, а стремится воплотить его в ней; миф для него более важен и обладает большей ценностью, чем реальность.

Последней еще предстоит уподобиться мифу; она еще просто недостаточно совершенна для этого. В пределе миф упраздняет реальность и создает на ее место новую, куда более совершенную и привлекательную.

Для носителя традиции миф является также объектом веры, и как таковой не нуждается в верификации; скорее, наоборот, миф всячески оберегается от тех явлений действительности, которые могли бы посеять в нем сомнение. Мифологический объект выше критики, выше всего, что окружает человека в повседневной жизни, и в то же время он придает ей смысл и приобщает к сакральным ценностям. Таким мифологическим объектом в архаическом обществе могут быть сверхъестественные существа, духи умерших предков, позднее - Бог с окружающими его небесными силами. В политической мифологии ХХ в. это вожди, лидеры наций, а также такие собирательные образы, как Родина, партия, народ.

Отношения мифа к традиции сложны и многообразны.

Перечислим 4 основные позиции.

1. Мифы лежат в основании культурной традиции; они дают санкцию существующим обрядам и социально-общественным отношениям, объясняют происхождение мира и мироустройство. Смысл мифов как повествовательных текстов в значительной степени сводится к рассказам о первособытиях, перворитуалах, появлении первых людей и первых культурных объектов.

2. Мифология проникает в самые различные сферы жизни и может быть извлечена не только из текстов повествовательного характера, но и из наблюдений над праздниками и обрядами, из способов обращения с материальными предметами и т.д.

3. Традиционность является глубоким внутренним свойством мифологии, ибо мифы не создаются людьми, но достаются им по традиции. Мифология унаследована человеком от предков и перейдет от него к потомкам. Это то, что дает индивиду ощущение его единства со своим народом, его прошлым и будущим. В традиционности этого знания уже заложена его высокая оценка: оно прошло проверку временем, оно уже было опробовано нашими предками, которые не глупее нас были. Не случайно, что важнейшая часть этого мифологического комплекса связана с миром мертвых (почитание умерших, сохранение памяти о них, забота о местах захоронений, сохранение семейных преданий и реликвий и т.п.).

4. Мифология является не только частью культурной традиции определенного народа или племени, но и частью мифологической (или мифопоэтической) традиции всего человечества. Сравнивая мифологии разных народов, мы постоянно встречаем сходные образы, повторяющиеся сюжеты и ситуации. Собственно, наука о мифологии и занята главным образом тем, чтобы объяснить природу этой повторяемости: то ли она результат независимого появления одних и тех же мифов у разных народов, то ли результат распространения мифов из единого центра (или нескольких центров), то ли результат культурных контактов. Во всяком случае все мифы, о которых мы говорим: и архаические, и религиозные, и политические - имеют свойство повторяться.

Понятия мифа и мифологии в ХIХ в. разрабатывались по отношению к древним и средневековым обществам и религиям. В нашем столетии мы имеем дело главным образом с мифами политическими и идеологическими, которые имеют существенную специфику по сравнению с мифами традиционными (т.е. и мифами архаическими, и мифами религиозными). Что общего у мифов традиционных и политических?

1. И те и другие призваны не только объяснить существующее, но и создать образ новой реальности, которой еще предстоит воплотиться в действительности.

2. Основным объектом мифологизации в обоих случаях является прошлое данного социума, которое сохраняет свою актуальность для настоящего.

3. И традиционные, и политические мифы являются действенной силой, которая организует поведение индивида и человеческих масс, реализуются в общественных ритуалах и укрепляют социальные связи. Они придают осмысленность человеческому существованию, выполняют функции психологической компенсации.

Однако не менее значимы и отличия политических мифов от мифов традиционных. Перечислим лишь некоторые из них.

1. В традиционных мифах объектом мифологизации являются боги, культурные герои или предки, в мифах ХХ в. - реальные люди и события настоящего и недавнего прошлого.

2. Политические мифы не наследуются из глубины веков, но создаются определенными людьми или группами людей. Эти люди опираются на научные теории своего времени, стремятся придать политическим мифам видимость правдоподобия и наукообразия. Другой вопрос, что миф начинает со временем существовать независимо от его создателей и сами они могут пасть его жертвами.

3. Политические мифы, в отличие от мифов архаических, распространяются не устным или рукописным путем, а главным образом через средства массовой информации.

Если человек приходит в магазин и видит выросшие цены, то этот факт становится необъясним с точки зрения мифологии прогресса. Мифологическая логика требует, чтобы человек отказался от идеи прогресса и обратился к мифологии цикличности истории. При этом его исторические знания изменения не претерпевают, меняется только лишь интерпретация события. При этом меняются и его политические убеждения. Ненавистное ему правительство, которое только что отправлено в отставку становится вдруг хорошим, поскольку не допускало обвала цен.

Вся ненависть человека теперь переносится на новое правительство, которое вскоре также будет отправлено в отставку, что также вызовет смену оценок на противоположные. В качестве критерия истинности здесь выступает требование сделать все понятным. Если остается хоть один факт, требующий объяснения, человек окажется неудовлетворенным мифологическим описанием и будет искать другую мифологическую картину мира.

Современный человек верит, что в истории есть силы добра и зла, что эти силы воплощаются в политических деятелях, партиях и идеологиях, что поступки этих деятелей и партий объясняют все элементы быта современного человека.

Иными словами, современный человек наделяет мифологическими свойствами политиков, партии и идеологии, которые проявляются в их действиях как некая сила, влияющая на все элементы жизни этого человека. Все, с чем он сталкивается, становится понятным в соответствии с мифологической логикой, объясняющей политические события и действия политиков.

Идеологи на перебой стремятся предложить современному человеку политические концепции, которые сделают все понятным. При этом, они апеллируют не к рациональности, а к эмоциям человека. Человеку же остается выбирать концепцию оппонентов тех, кого он в данный момент больше ненавидит. Через некоторое время, он разочаровывается и в оппонентах, и по закону маятника меняет свои убеждения на противоположные. При этом принятие или непринятие политических идеологий целиком и полностью осуществляется в соответствии с мифологической логикой.

Отношение к политическим деятелям и партиям у современного человека примерно такое же, как у древнего - к мифологическим героям. Можно обратиться к книге Голосовкера "Логика мифа", чтобы обнаружить общие принципы современного мышления и мышления мифологического. По законам мифологического мышления нет ничего удивительного если уже погибший герой в каком-либо мифе вновь оказывается живым и как ни в чем ни бывало совершает подвиги. И сейчас мы видим, как политически умерший Егор Лигачев как ни в чем ни бывало побеждает на выборах в Федеральную Думу.

Мифологическое сознание совершенно не учитывает реальные масштабы. Геракл может принципиально не отличаться по размеру от обычных людей, умещаться на одних скамейках с ними, и он же умудряется удерживать на своих плечах весь небосвод вместо Атланта. Так и современное сознание вполне может приписать деятельности одного какого-либо антигероя развал СССР и другие сверхчеловеческие достижения. С точки зрения мифологической логики один и тот же герой может находиться в одно время в разных местах. Подобно этому и современное сознание способно обвинять политика сразу в разных, порой противоположных прегрешениях, совершая которые этот политик должен был по меньшей мере раздвоиться.

Журналисты охотно взяли на себя роль жрецов и посредников между харизматическими лидерам и простыми людьми. Подобно тому, как мифология сопровождается ритуалами, приобщающими человека к космогоническим процессам, современный человек нуждается в ритуале, подтверждающем его участие в историческом становлении. В качестве такого ритуала ему предлагается система выборов.

Журналисты, подобно жрецам, обязаны обеспечить, чтобы человек в ритуале голосования сделал все правильно, то есть проголосовал за утвердившую себя политическую элиту. Особое значение играют тележурналисты, от деятельности которых зависит исход любых выборов. Их задача - дать непротиворечивую картину мира, в которой человеку становиться ясным, в ком воплощены силы зла, а в ком - силы добра, или, по меньшей мере - силы меньшего зла.

Миф в литературе. Литература как миф. Мы сталкиваемся с этими понятиями и когда писатель подчеркивает в своих книгах сходство изображаемых им ситуаций с уже известными мифологическими сюжетами, и когда он создает в них мало напоминающую привычную нам жизнь, какую-то свою, фантастическую реальность.

В первом случае изображаемые события и персонажи как бы теряют свою индивидуальность и исторически преходящий характер, оказавшись лишь одним из вариантов вечно повторяющейся, изначально данной схемы бытия, зафиксированной в древних мифах. Во втором - писатель строит в своем произведении воображаемую действительность не по законам правдоподобия, а по устанавливаемым им самим правилам, которые он считает законами не только художественной правды, но и правды вообще.

И там и здесь мы имеем дело с конкретно-чувственным философствованием, обращение к которому не ограничивается рамками художественных направлений. Оно в свою очередь определяет само появление этих направлений, по-разному решающих имеющую много конкретных выражений одну и ту же проблему: взаимоотношения сознания и бытия, субъекта и объекта, воображения и реальности, искусства и действительности.

В этой перспективе миф, выходящий за пределы частного художественного приема, можно широко понимать как некое идеальное образование, продукт воображения, который принимается сознанием за что-то реальное. Мифы первобытной эпохи, мифы античности, христианский миф, мифы нового времени - все это результат деятельности особой структуры сознания, обусловленной в каждое время различными социальными причинами, которые вызывают некритическое эмоциональное отношение к этим идеальным образованиям и делают возможной веру в их реальное существование.

В основе мифа лежит метафора, воспринимаемая как действительность, и как метафора миф оказался ближе всего к искусству. Но мифом метафора становится лишь тогда, когда она претендует на всеобщность и истинность.

Особенностью мифа является его претензия на абсолютное значение, когда в центре внимания оказываются связи человека с миром в целом как универсумом, а не связи его с историей, ибо в этом последнем случае миф осознается лишь как метафора, имеющая преходящее значение. Возможность или невозможность возникновения мифов определяется, следовательно, реальным взаимодействием человека и истории, степенью его сознательного участия в ней.

Исторически мифология была продуктом общинно-родового строя, когда первобытное сознание, не способное дифференцировать и абстрагировать, воспринимало мир природы тождественным миру людей, а отдельного человека - равным всему коллективу. Вот как формулирует исходные положения мифологического мышления А. Лосев, крупнейший специалист в области античной мифологии: "…Первобытный человек не выделяет себя из природы, для него все является таким же чувственным, каким является он сам, поэтому вся действительность, отраженная в мифологии, чувственна. И если, далее, человек на самом деле ничем существенным не отличается от окружающей его природы, то он не противопоставляет свою мысль окружающей его природе. Это - самая начальная и самая основная позиция мифологического мышления. В результате мифической интерпретации всей действительности как безусловно чувственной появляется идея о тождестве целого и части или убеждение в том, что все находится решительно во всем и в соответствии с этим принципом дифференцируется и организуется вся мифическая действительность. Наконец, если человек чувствует себя живым и одушевленным существом, то в условиях отождествления себя с природой он всегда одушевляет эту последнюю, населяя ее вымышленными живыми существами". Мифологический образ поэтому представляет собой метафору, обладающую для людей самым реальным существованием, а метафора как таковая остается по своей структуре мифом, то есть "непосредственным, вещественным тождеством идеи и образа".

В дальнейшем миф становится символом, который, будучи сам по себе элементом действительности, имеет репрезентативную функцию. Античность знала лишь разную пропорцию соотнесения идеального и реального, но единство это, сохраняющее сущность мифологии, сохранялось на всем ее протяжении.

Искусство является сферой, где готовность принимать продукты воображения как действительность (точнее, как действительность искусства) присутствует в качестве необходимого условия его существования. Когда общественная практика в силах осуществлять контроль над степенью соответствия воображения и реальности, этой готовностью не злоупотребляют. Она приобретает все большее значение, когда индивиду остается лишь способность созерцания при отсутствии возможности действия.

В технологически развитом современном отечественном обществе по-прежнему функционируют мифы и родственные им типы повествования. Исследователи городского фольклора собирают истории, изрядно напоминающие сказки братьев Гримм. Отличие разве что в том, что в современных сказках одинокому путешественнику угрожает не оборотень, а бродячий призрак, который поджидает свою жертву не в глухом лесу, а на шоссе.

Компьютерные игры, разработанные на основе сложнейшей технологии, ставят нас перед задачей убить дракона и спасти несчастную принцессу. Миф о Супермене, наделенном сверхчеловеческой силой герое, спасающем мир и сохраняющем "американский образ жизни”, дает средним как американцу, так и россиянину, яркий образ, воплощающий базисные моральные ценности соответствующей культуры. Таким же воздействием обладают и образы первопроходцев Дикого Запада. Подобные истории обычно укрепляют представленческие стереотипы, касающиеся морального превосходства белых над индейцами, русских над чукчами, украинцев над молдаванами, славян над прибалтами, европейцев над "чурками" и пр. Хотя иногда эти стереотипы расшатываются историями и фильмами противоположного характера, содержащими попытки демифологизации Дикого Запада.

Гражданская позиция населения формируется не столько рациональным отношением к действительности, сколько мифологической логикой. Позиция может по мере разочарования меняться многократно, при этом чисто мифологическая вера в то, что кто-то обязательно должен воплощать силы зал или добра - остается неизменной.

Чем быстрее мы сумеем осознать мифологическую логику современного сознания, тем труднее политической элите будет манипулировать общественным мнением, тем больше шансов, что через мифологическое отношение к властям будет прорастать не подверженное никаким мифологическим идеологиям рациональное отношение.

В конце XX столетья в мировой и отечественной культуре наблюдается возрождение интереса к мифу, к специфике мифологического мировосприятия. Объяснение этому можно найти в суждении Р. Барта, утверждавшего, что "миф как живая память о прошлом способен излечить недуги современности". В связи с этим, вполне понятно, что осознание кризиса культуры как кризиса цивилизации, стремление современной отечественной литературы осмыслить кризисные явления, происходящие в духовной, общественной, культурной жизни России, активизировали и попытки посредством мифа сформировать новую, отвечающую современности, модель мира и представление о нем.

Миф, по причине своей исконной символичности, является удобным языком описания вечных моделей личного и общественного поведения, существенных законов социального и природного космоса, он позволяет "выйти" за социально-исторические и пространственно-временные рамки ради выявления "общечеловеческого" содержания.

Подобное внимание к мифу и породило закономерный интерес исследователей к вопросу об особенностях его функционирования в литературе.

Важное значение имеет проблема мифологизации в литературе. Как известно, взаимодействие мифа и литературы на протяжении всей истории человечества развивалось по принципу "притяжения - отталкивания", ремифологизации - демифологизации. Мифологические мотивы сыграли большую роль в генезисе литературных сюжетов; мифологические темы, образы, персонажи используются и переосмысляются в литературе почти на всем протяжении ее истории.

В русской литературе наиболее ярко возрожденный интерес к мифу проявился на рубеже XIX - XX веков. Он сопровождался оживлением романтических традиций.

В русском символизме с его культом Вагнера и Ницше, поисками синтеза между христианством и язычеством мифотворчество было объявлено самой целью поэтического творчества. К мифологическим моделям и образам обращались подчас очень широко и представители других направлений русской поэзии начала века. Своеобразной формой поэтического мышления стала мифология для В. Хлебникова, О. Мандельштама, М. Цветаевой, М. Волошина. Сознательно-рефлективное отношение к мифу заметно и в поздней лирике Б. Пастернака, в прозе М. Булгакова и А. Платонова.

Уже со второй половины 1980-х годов, в связи социально-политическими преобразованиями в нашей стране и падением "железного занавеса", отечественная литература все активнее взаимодействует с западной, в которой на протяжении всего XX столетья "миф", "мифопоэтическое" является одной из центральных проблем литературоведения.

Кризис рубежа веков, ощущение конца "эпохи", апокалипсические настроения, присущие русской культуре конца XIX - начала XX веков, вновь оживают на рубеже XX-XXI веков, что к тому же усугубляется сменой социальных формаций, хаосом крушения прежней жизни. Так же, как и на пороге XX века, возникает необходимость осмысления бурно меняющейся действительности через устойчивые "шаблоны" мифа.

Возродившийся в конце XX века интерес к мифу проявляется в пяти основных формах:

Во-первых, резко активизируется использование мифологических образов и сюжетов.

Во-вторых, создаются многочисленные стилизации и вариации на темы, задаваемые мифом, обрядом или архаическим искусством. При этом, в связи с выходом на арену мировой культуры искусства неевропейских народов, значительно расширяется круг мифов и мифологий, на которые ориентируются художники.

В-третьих, интенсифицируется создание "авторских мифов". В-четвертых, мифологические традиции синтезируются с новыми литературными тенденциями.

В-пятых, мифотворчество проникает во все сферы человеческой деятельности - политику, маркетинг, рекламу и мн. др.

Черты мифологического мышления наблюдаются в массовом сознании, в политических идеологических системах, в художественной поэтической фантазии. Можно говорить о том, что мифотворчество становится своего рода индустрией.

Новый миф почти не связан с древним, он не воссоздается, а создается заново как конкретно-историческая форма существования этого явления в новое время. Но и в том, и в другом случае очевидна этологическая функция мифа и его нормативное значение: миф - это то, во что человек должен поверить безусловно и безоговорочно, отождествив себя с тем, во что верит. Миф если и не является последней истиной, - отмечает В. Шпаков, - он всё-таки даёт возможность хотя бы приблизиться к ней.

Роль мифа в современном мире нельзя переоценить - мифологические структуры применяются для выявления первооснов человеческого существования, применительно к конфликтам и ситуациям нового времени, для постижения общих закономерностей бытия. Однако, несмотря на огромную значимость мифа в обществе и "активный" интерес к мифу в литературе, роль мифа в современном литературном процессе остается малоизученной.

мифологическое сознание миф

Список использованных источников