Отделенность права от нравственности в христианской традиции (принцип "Воздай кесарю кесарево, а Богу – Богово")

Размещено на http://www.allbest.ru/

Отделенность права от нравственности в христианской традиции (принцип "Воздай кесарю кесарево, а Богу - Богово")

Енина Е.И.

Право, в самом широком смысле слова, представляет собой тот объективный идеал, который вырабатывается человечеством в течение всей его истории и тесно связан с субъективными, нравственными идеалами человека. Оно определяет те условия общественной жизни, которые оказываются необходимыми для осуществления нравственных идеалов человека. Но право является не только средством для достижения этих идеалов. Оно обязательное правило, норма социальной жизни так же, как мораль - норма личной жизни человека. Указывая на возможную степень реализации в жизни нравственных идеалов, право в то же время само составляет их неразрывную часть. Однако эти, казалось бы, очевидные на первый взгляд отношения между правом и нравственностью складывались постепенно, видоизменялись, принимали в ходе развития человеческого общества различные формы.

На ранних стадиях общественного развития право и нравственность не различаются. Это обусловлено тем, что при относительной обособленности людей и отсутствии разделения труда между ними все члены общества живут примерно в одинаковых условиях и потому естественно придерживаются одних и тех же старых обычаев. Последние служат выражением в равной степени и религиозных, и нравственных, и юридических принципов. Таким образом, на ранних стадиях общественного развития у всех членов общества одни обычаи, одни нравственные понятия. Каждый поступает, как другие, а именно так, как поступали отцы и деды. При строгой устойчивости определяющего всю общественную жизнь обычая нет места субъективным воззрениям и индивидуальным различиям. При таком положении вещей право, разграничивая интересы людей, естественно, всецело руководствуется установившейся их нравственной оценкой и потому оценка и разграничение интересов как бы сливаются воедино.

Потребность в определенном различии права и нравственности появляется по мере усложнения общественной жизни, когда прежняя строгость обычаев смягчается, расшатывается, и одновременно открывается простор для субъективных мыслей и взглядов. Вследствие этого и возникает различие в нравственных убеждениях. Есть одно проявление этой двойственности, которое как бы прямо бросается в глаза и наличие которого усматривается чисто эмпирически, без всякого углубленного исследования. Это тот загадочный, составляющий постоянную трудность для всех теоретиков права факт, что момент "должного", начало, нормирующее общественные отношения и идеально их определяющее, существует в двух формах: в форме права и в форме нравственности. Как объяснить тот странный факт, что человеческое поведение, человеческая воля и отношения между людьми подчинены не одному, а двум разным законодательствам, которые по своему содержанию в значительной мере расходятся между собой, что ведет к бесчисленным трагическим конфликтам в человеческой жизни? Многочисленные социальные реформаторы постоянно восставали и восстают против этой непонятной и, как им представляется, нелепой и гибельной двойственности и пытаются охватить всю общественную жизнь без изъятия одним законом - обычно законом нравственным (типичным образцом здесь является нравственное учение Льва Толстого); однако попытки их всегда разбиваются о какую-то роковую необходимость; и, продумывая и в особенности пытаясь их осуществить до конца, мы невольно приходим к убеждению, что попытки эти, несмотря на всю их естественность и рациональную оправданность, в чем-то противоречат коренным, неустранимым свойствам человеческой природы. Холодный и жестокий мир права, с присущим ему узаконением эгоизма и грубым принуждением, резко противоречит началам свободы и любви, образующим основу нравственной жизни. Все же всякая попытка совсем отменить право и последовательно подчинить жизнь нравственному началу приводит к результатам еще худшим, чем правовое состояние, - к разнузданию самых темных и низменных сил человеческого существа, благодаря чему жизнь грозит превратиться в чистый ад.

Первый, определенно установивший в самом начале XVIII столетия резкое противоположение права и нравственности, был Христиан, Томазий. К праву он относил правила чисто отрицательного характера, предписывающие чего-либо не делать, и притом устанавливающие обязанности в отношении к другим. Основным принципом права он признавал, поэтому следующее правило: не делай другим того, чего не желаешь, чтобы они делали тебе самому. Нравственность, напротив, обнимает правила положительные, устанавливающие обязанности к самому себе. Основное правило нравственности таково: делай себе то, что желаешь, чтобы и другие себе делали. Правила права и нравственности, различные по своему содержанию, и осуществляются различным образом. Нравственные обязанности, как положительные и касающиеся нас самих, могут быть нам преподаны только в форме совета: забота об их усвоении людьми есть дело учителя. Обязанности юридические, как отрицательные и относящиеся к другим, предписываются нам велением, несоблюдение которого влечет за собою наказание, так как нельзя предоставить на произвол каждого соблюдать или нет свои обязанности в отношении к другим. Государственная власть, вооруженная силою принуждения, призвана заботиться о соблюдении юридических обязанностей, но только их одних. В сферу нравственных обязанностей государственная власть не должна вмешиваться.

Большинство господствующих теорий, пытающихся отчетливо рационально ограничить эти два начала друг от друга, усматривая основания их различия то в различии предметов и областей, на которые они направлены, например, обычное учение, что право нормирует внешнее поведение и отношения между людьми, нравственность же определяет внутренний мир человеческих побуждений, - учение, варианты которого мы встречаем и у Канта, и у Гегеля, то в различном характере самих норм, по известной теории Петражицкого, нравственность есть сфера односторонних норм, определяющих обязанность без чьего-либо соответствующего права, право же - двустороннее отношение, где обязанности соответствует притязание другого лица, не достигает своей цели. Мы не можем здесь входить в подробное критическое их рассмотрение. Мы ограничиваемся общим указанием, что различие, устанавливаемое преобладающими теориями, либо вообще не совпадает с подлинным различием между правом и нравственностью, а с ним перекрещивается, либо же в лучшем случае касается некоторых производных признаков, не захватывая существа отношения. Трудность и проблематичность отношения в том и заключается, что и право, и нравственность суть законодательства, принципиально охватывающие всю человеческую жизнь и проистекающие в последнем счете из совести человека, из сознания должного и потому неразличимые друг от друга ни по своему предмету, ни по своему происхождению. С одной стороны, нравственность касается не только внутренней жизни человека и не только личных отношений между людьми, но в принципе - всех отношений между людьми вообще (существует и политическая мораль, и мораль в коммерческих делах и т. п.); и, с другой стороны, право, прежде всего, в качестве начала "должного" вообще, касается тоже не внешнего поведения - внешнее действие человека как чисто физическое явление вообще не подчинено идеальному началу должного, - а направлено на волю человека и затем - поскольку мы не останавливаемся на производном праве, заимствующем свою силу от авторитетности государственной власти, а восходим к первичному праву, несущему свою обязательность в самом себе, - оно так же, как нравственность, имеет своим источником и носителем совесть, свободное внутреннее сознание правды - как это было показано выше.

Продумывая до конца это проблематическое отношение, в котором оба начала как-то неразличимо переливаются друг в друга, необходимо прийти к выводу, что, поскольку мы мыслим оба начала под формой "закона" или "нормы", мы не можем вообще установить отчетливого логического, качественного различия между ними. В лучшем случае здесь будет обнаруживаться различие лишь количественное, по степени, некоторые нормы нам будут казаться в большей мере нравственными, чем правовыми, другие - наоборот (как, например, с одной стороны, норма "не убий" и, с другой - норма "плати свои долги"). Но ведь и такое чисто относительное различие по степени в конкретных нормах и отношениях предполагает отчетливое логическое различие самих принципов, которые служат здесь критериями, и не избавляет нас от необходимости искать это различие. Последнее, однако, может быть найдено, лишь, если мы выйдем за пределы "нормы" или "закона" как формы права и нравственности.

Весьма существенно, что это различие вообще отнюдь не всегда существовало в общественной жизни и признавалось человеческим сознанием. Во всяком древнем быту, на первых стадиях общественной жизни при элементарности и недифференцированности духовной жизни это различие принципиально отсутствует. В Ветхом завете один "закон", имеющий характер священного закона, как веления Бога, охватывал и преимущественно нравственные предписания десяти заповедей, и все гражданские и государственные отношения, и правила ритуала, и даже требования гигиены. Во всех первобытных обществах единое обычное право, имеющее всегда сакральный характер, нормирует человеческие отношения, и в нем неразличимо и безраздельно сполна выражается нравственно-правовое сознание человека. Античный мир, правда, знал различие между "естественным", внутренне авторитетным, божественным по своему происхождению правом и правом положительным, исходящим от государственной власти или от условного соглашения между людьми (это различие, впервые намеченное у Гераклита, развито софистами и художественно изображено в "Антигоне" Софокла), но различие между правом и нравственностью в нашем смысле этих понятий было ему неведомо. В сущности, сознание этого различия с достаточной определенностью и интенсивностью возникает лишь с христианством и есть плод христианского жизнепонимания. В словах "воздавайте кесарю кесарево, а Богу - Богово" впервые резко утверждено это различие.

Вдумываясь в это происхождение рассматриваемой двойственности, ближайшим образом усматриваем ее существо в двойном отношении человеческого духа к святыне, к идеалу, к должному. "Должное", с одной стороны, непосредственно дано человеческому духу, во всей своей абсолютности живет в нем и говорит внутри его самого и, с другой стороны, является человеческому духу как начало трансцендентно-объективное, извне обращенное к нему и требующее от него повиновения. Но именно это различие не может адекватно обнаружиться в форме "закона". Ибо закон, как веление, как требование, обращенное к человеку, сам по себе носит некий трансцендентный и объективный характер. Понимая "право" в широком общем смысле (в более широком, чем оно понимается обычно), можно было бы сказать, что всякий закон, независимо ни от его содержания, ни даже от специфического характера его значимости, относится к области права и не дает адекватного выражения началу нравственности; в лучшем случае здесь можно отличать "естественное", непосредственно очевидное человеческому духу и имеющее для него абсолютную силу право от права положительного, но не право от нравственности. Правда, нравственное начало соучаствует в естественном праве (как, в сущности, - согласно изложенному выше - во всяком праве), и мы имеем здесь, по степени близости той или иной формы или области права к его источнику - нравственному началу, - возможность указанного выше количественного различения (различения по степени) норм, более или менее полно и непосредственно выражающих нравственное сознание, но не имеем самого первичного различия между правом и нравственностью. Существенной ошибкой этики Канта (воспроизводящей основной мотив античной стоической этики) является именно то, что нравственность она мыслит под формой закона и фактически сливает с естественным правом. право нравственность заповедь

Понять существо различия мы можем, как указано, лишь возвысившись над формой "закона". Христианское сознание дает нам здесь путеводную нить в различии между "благодатью" и "законом" (и связанным с ним различием между "церковью" и "миром").

Список использованных источников

1. Жуков В.Н. Право и нравственность в русской школе "возрожденного" естественного права / [Электронный ресурс] Режим доступа: http://portalus.ru/modules/politics/rus_readme.php?subaction=showfull&id=1096455011&archive=1397901465&start_from=&ucat=& (Дата обращения: 11.11.2016)

2. Никандоров Н.Д. Вера и нравственность: православные традиции и современность [Текст] / Никандров Н.Д. // Высш.образование сегодня. - 2003. - №2.-С.58-63

3. Соловьев В.С. о нравственном призвании права [Текст] / Е.А. Прибыткова // Вопросы философии. - 2011. - N 8. - С. 98-110

4. Шалькевич В.В. Проблема взаимоотношения права и нравственности как объект исследования / [Электронный ресурс] Режим доступа: http://elib.bsu.by/bitstream/123456789/30193/1/10_шалькевич.pdf (дата обращения: 10.11.2016)

Размещено на Allbest.ru