Размещено на http://allbest.ru

Министерство Образования и Науки России

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Поволжская государственная социально-гуманитарная академия» (ПГСГА)

Факультет иностранных языков

Кафедра зарубежного регионоведения, профиль регионы Европы

Доклад

Исполнитель -студентка 1 курса

направление подготовки

«Зарубежное регионоведение»

Научный руководитель -

к.и.н., доцент О.А. Чернов

Самара 2015

План

Формирование и развитие церковной организации

Первоначальные формы обеспечения церкви

Земельная собственность кафедр и ее роль

Православие в 20 в.

Список использованной литературы

Формирование и развитие церковной организации

Вскоре после официального введения христианства на Руси Была создана первоначальная организация русской православной церкви в форме митрополии константинопольского патриарха. Ее возглавлял митрополит, присылавшийся из Константинополя и имевший своим местопребыванием кафедральный собор св. Софии в Киеве.( Собомр Святомй Софими (Софимйский собомр) -- храм, построенный в первой половине XI века в центреКиева, согласно летописи, князем Ярославом Мудрым на месте победы в 1037 году над печенегами. [3]

Церковное управление на местах, в важных политических и административных центрах, осуществлялось епископами, подчиненными митрополиту. Уже ко времени Владимира и к первым десятилетиям княжения Ярослава можно отнести создание епископий в Белгороде, Новгороде, Полоцке, Чернигове, Турове и в некоторых других городах. Это время христианизации и включения в орбиту церковной власти основной территории государства, населенной древнерусской народностью. Все епископии были созданы в важнейших центрах феодализирующегося государства.

В середине в второй половине 11в. Этот процесс был дополнен другим, не менее важным для развития и укрепления государственности. В это время основываются эпископии на территориях, которые осваивались киевскими князями: в кочевом «поле» на юг от Киева, в колонизируемых районах северо- востока.

Первоначальные формы обеспечения церкви

Активная роль государственной власти при формировании на Руси церковной организации сказалась не только в создании ее структуры- митрополичьей и епископских кафедр, но и в обеспечении материальных условий их деятельности. В ранний период развития феодального строя, когда не могло быть речи не только о приобретении путем покупки земельных владений, но и о получении их от князя в качестве лена, новая организация должна была существовать за счет князя, государственного бюджета: на обеспечении церкви шли отчисления от собираемых даней и других поступлений на княжеский двор. Таким же образом в 10в. Обеспечивалось существование княжеской дружины и государственного аппарата.

Особой формой, в которой происходило отчисление доли поступающих на княжеский двор даней в пользу церкви была десятина. Это праславянское слово, обозначает десятую часть чего-либо. Церковная десятина на Руси, как средство обеспечения христианского культа, известна с первых сообщений о строительстве и обеспечении новых храмов (Дестинной церкви Богородицы и некоторых других), причем она имеет централизованную форму и дается князьями из тех поступлений, которые они получают с территории государства. По Повести временных лет, Владимир после постройки Десятинной церкви сказал «… даю церкви сей святой Богородици от именья моего и от град моих десятую часть…и вдасть десятину Настасу Корсунянну» (996г).

Церковная десятина отчислялась также от поступлений княжеского суда.

Десятину получала церковь так же от княжеских торговых пошлин п Хотя сведениями о существовании этого вида отчислений в пользу церкви в конце 10- . мы не располагаем - они относятся только к 12 в.,- нет оснований считать, что торговая десятина появилась только в 12в.

Торговая десятина представляет собой отчисление от торговых пошлин, получаемых местными и центральными органами управления от внутренней и внешней торговли.

Земельная собственность кафедр и ее роль

Ранние упоминания земельной собственности кафедр и соборов относятся к первой половине 12в. Это несколько позже, чем первые упоминания о земельной собственности монастырей ( киевского Печерского монастыря), но примерно тогда же когда получают другие земли другие известные монастыри. Смоленский князь Ростислав Мстиславович передал в 1136г. Своей новой кафедре два села - село «Дросенское со изгои и с землею» и «село Ясенское и з бортином, и з землею и с изгои», два двора княжеских зависимых поставщиков и ненаселенные земли, озера и сеножатиями. О передаче земель наряду с даниями соборной церкви Богородицы во владимире- Суздальском.

Какие экономические и политические отношения скрывают под владением церковью городами? Если принадлежавшие церкви села или слободы можно рассматривать как поселения с зависимыми или освобожденными на определенное время работниками, где под руководством церковного эконома - тиуна ведется сельскохозяйственное производство, излишки которого изымаются в пользу кафедры, то владение городом должно было иметь другой социально- политический смысл. Церковь, вероятно, только получала часть дани (подати), собираемой в этом городе, может быть, с участием епископских чинов, замещая в этом княжескую власть.

Города, находившиеся во владении церкви, были как и села, важным источником обеспечения, но в и юридическом отношении являлись только объектами извлечениях дохода, а не хозяйственной деятельности.

Православие в 20в.

В истории Вселенской Церкви никогда не было таких масштабных и всеохватывающих, долгих и непрерывных гонений, как в России в 20веке.

В первые три века существования христианства гонения носили локальный характер и длились не более нескольких лет. Даже самое страшное гонение Диоклетиана и его преемников, начавшееся в 303 г., продолжалось всего 8 лет.

Гонения в России распространились по всей территории огромной страны, занимавшей 1/6 часть планеты; охватили все организации: учебные, хозяйственные, административные, научные; все слои общества и все возрасты: от детей, подвергнутых безбожному воспитанию и преследованиям за веру в детских садах и школах до глубоких стариков. И это продолжалось более 70 лет с 1917 года до "перестройки" конца 1980-х годов. [http://www.stihi.ru/Гонения на православную церковь].

В 20 веке Русская православная церковь пережила самые, пожалуй, страшные моменты своей истории, обогатив церковный мартиролог тысячами имен новомучеников и исповедников. Среди жертв власти был и Патриарх Тихон (Беллавин; 1865-1925) - одиннадцатый ее Первосвятитель,), избранный на патриарший престол на Поместном Соборе в ноябре 1917 года. Синодальный период завершился, на место Синода встал Патриарх. Православная империя стала достоянием истории. Заменившее монархию Временное правительство придерживалось идеи «отдаления», (а не отделения) Церкви от государства. Но уже в октябре 1917 года власть перешла к радикальным ленинцам, для которых борьба с «мракобесием» религии была программной установкой, не подвергавшейся сомнению.

Уже 20 января 1918 г. Совет народных комиссаров во главе с В. И. Лениным принял декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», согласно которому Церковь не просто «отделялась» от государства - она не получила прав частного религиозного общества, теряла права на владение собственностью, более не имея и права юридического лица. Все ее имущество объявлялось «народным достоянием». Обучение Закону Божьему в тех учебных заведениях, где преподавались общеобразовательные предметы, запрещалось. В. И. Ленин лично заменил первую статью проекта декрета, гласившую, что религия есть частное дело гражданина страны, положением об отделении Церкви от государства.

Из политических соображений ленинский декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» был охарактеризован патриархом Тихоном как « акт гонения на религию и церковь», что было воспринято духовенством как призыв к несоблюдению верующим законов новой власти.

Декрет, что психологически вполне объяснимо, вызвал негативную реакцию членов Поместного Собора, которые, со своей стороны, не представляли возможности раздельного существования церкви и государства в России. Но дело было не только в этом. Воспринимая большевиков как узурпаторов государственной власти, многие церковные деятели не могли представить, что те пришли «всерьез и надолго». А новой властью «с самого начала в государственную политику по отношению к Церкви была привнесена партийная идеология, установки которой - религия есть «опиум для народа» и т. п. - довлели над работниками новых государственных учреждений, включая сотрудников VIII (ликвидационного) отдела Народного комиссариата юстиции, проводивших в жизнь отделение Церкви от государства»[4].

Первоначально большевики полагали, что можно достаточно легко и быстро, разрушив административную церковную структуру, «освободить» трудящиеся массы от религиозного «дурмана», к тому же имея такое средство давления на иерархию и клир, как открытые гонения и террор. В то время никто из большевистских лидеров всерьез не рассматривал РПЦ как возможный «политический ресурс» власти. Свидетельством этого можно считать антицерковные кампании 1918 - 1920 гг., в том числе и эпопею по вскрытию гробниц (рак) православных святых (так называемую «мощейную эпопею»). «Кавалерийская атака» на РПЦ не принесла тех результатов, на которые надеялись большевики, религиозность населения существенно не снизилась. К тому же и церковное руководство, не поддаваясь «искушениям» гражданской войны, сумело занять позицию аполитичности: 8 октября 1919 г. Патриарх Тихон заявил, что «Церковь не связывает себя ни с каким определенным образом правления, ибо таковое имеет лишь относительное историческое значение», что служители Церкви «должны стоять выше и вне всяких политических интересов» [5].

Подобная позиция не устраивала большевиков, стремившихся в максимально короткий срок уничтожить Церковь как оппозиционную идейную силу, по возможности дискредитировав ее в глазах верующих. Такая возможность представилась во второй половине 1921 г., когда страну охватил голод. Поводом для новой антирелигиозной кампании стало изъятие церковных ценностей под лозунгом сбора средств для помощи голодающим. Сопротивление верующих насильственному изъятию ценностей, имевших богослужебное назначение, вылилось в начале марта 1922 г. в столкновение с властями в г. Шуе. Инцидент привлек внимание Ленина, написавшего по этому поводу «строго секретное» письмо членам Политбюро ЦК РКП (б). «Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству, - указывал Ленин, - и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий» [6]. Это письмо стало реальной антицерковной директивой: именно с весны 1922 г. можно вести отсчет планомерной государственной работе в этом направлении. Более того, ее осуществление перешло в руки чекистов: вплоть до конца 1930-х гг. органом борьбы с Церковью стало VI («церковное») отделение секретного отдела ГПУ, получавшее инструкции от руководителей партии. В ЦК РКП (б) была создана Антирелигиозная комиссия, координировавшая антицерковную деятельность различных учреждений.

Тогда же власть сумела добиться внутрицерковного раскола РПЦ, поддерживая противников Патриарха против его сторонников -«тихоновцев». Получившие в дальнейшем наименование «обновленцев», иерархи и священники, выступившие против Тихона, целиком и полностью поддерживали действия советских властей, при содействии которых сумели даже провести два «поместных собора» в 1923 и 1925 гг.. Показательно, что Л. Троцкий называл их «сменовеховским духовенством», а их идеологию - «буржуазно-соглашательской» [7].

Верующие рабочие и крестьяне, непосредственно участвовавшие в революционном процессе и социалистическом строительстве, распознали подлинные цели политических демаршей верхушки русской православной церкви. Они не вняли антисоветским призывам «духовных пастырей» и продолжали поддерживать народную власть, доказывая тем самым свою преданность идеалам социализма. Сложилась беспрецедентная ситуация для русского православия: возникли реальные предпосылки разрыва между церковной иерархией и значительной частью прихожан. Русская православная церковь оказалась перед лицом строгого кризиза.

Тем самым, государственная власть, исходя из собственных прагматических соображений, в 1922 г. de facto отказалась от декларированного 20 января 1918 г. принципа отделения церкви от государства. С тех пор вмешательство во внутрицерковные дела стало носить систематический характер. Как показали 1930-е годы (особенно вторая их половина), ничто не гарантировало от возможного погрома и церковные структуры «обновленцев» , а их самих - от репрессий. Власти решали стратегическую задачу уничтожения религии, а потому любые контакты с «церковниками» рассматривали как временные соглашения. Это стало ясно еще при жизни Патриарха Тихона: ГПУ не желало явного усиления какого-либо церковного «направления», в том числе и «обновленцев».

Не имея возможности подробно излагать все перипетии, связанные с игрой ГПУ-НКВД в данном направлении [8], отметим: осознав, что раскол не привел к распаду РПЦ, власти стали добиваться контроля над ее кадровой политикой, в обмен предлагая легализацию органов церковного управления. В мае 1927 г., через два года после кончины Патриарха Тихона, заместитель патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский; 1867 - 1944), в дальнейшем ставший Патриархом Московским и всея Руси, получил регистрацию Временного священного синода и смог приступить к организации работы высшего церковного управления. Ценой полученной регистрационной справки можно считать знаменитую «Декларацию» от 29 июля 1927 г., в которой заявлялось, что Церковь «не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и с нашим правительством», «что Советская власть - действительно Народная Рабоче-Крестьянская власть, а потому прочная и непоколебимая» [9].

С тех пор светская власть получила возможность влиять на кадровую политику РПЦ, удаляя неугодных иерархов и клириков, используя авторитет (или, лучше сказать, полномочия) высшей церковной власти. В этой связи полагаю возможным говорить о «новом издании» старого явления - своего рода извращенном атеизмом «византийском наследии», - стремлении государства, в данном случае богоборческого, оказывать влияние на ход внутрицерковных дел и, одновременно, стремлении, по крайней мере, части православно-церковного священноначалия найти себе место в государственно- политической структуре страны.

Церковь вновь, как и до революции 1917 г., оказалась подчинена государству. И хотя до революции государство называло себя православным и поддерживало Церковь, а после - боролось с религией и уничтожало прежние «конфессиональные ориентиры» не только в общественной, но и в частной жизни, суть отчасти осталась неизменной: религия не признавалась личным делом гражданина, а в своих отношениях с религиозными институциями светская власть всегда была идеологически ангажирована. «Декларация» 1927 г., как показало ближайшее будущее, не спасла институциональную Церковь от последующих репрессий, лишь обострив противостояние внутри самой Церкви, многие иерархи которой категорически не приняли линию митрополита Сергия [10]. К тому же и официальные власти никак не скрывали своего отношения к «реакционному духовенству». Новый строй, заинтересованный в формулировании идеологического credo, не мог терпеть идейно чуждую, несмотря на политическую лояльность, силу.

Спустя два года после опубликования «Декларации» митрополита Сергия советское руководство подготовило и официально утвердило постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» (от 8 апреля 1929 г.). В постановлении указывалось, что религиозные объединения регистрируются только в виде религиозных обществ или групп верующих, что эти общества и группы не пользуются правом юридического лица, что «регистрирующим органам предоставляется право отвода из состава членов исполнительного органа религиозного общества или группы верующих отдельных лиц». Отдельно оговаривалось, что имущество, «необходимое для отправления культа» и переданное по договору верующим, вновь приобретенное или пожертвованное, является национализированным и находится на учете в соответствующем совете или исполнительном комитете [11]. Это постановление, с небольшими изменениями 1975 г., действовало вплоть до принятия осенью 1990 г. Закона РСФСР «О свободе вероисповеданий».

В 1930-е годы власть всячески подогревала антирелигиозные настроения, публикуя в центральной прессе статьи погромного содержания [12]. Не случайно, думается, родился с течением времени термин «безбожная пятилетка», интересный с психологической точки зрения - сами власти ни о какой «безбожной пятилетке», в течение которой нужно было полностью подавить религиозность, публично не говорили) [13]. Действительно, систематическое истребление всего, что так или иначе было связано с религиозным, прежде всего, православным, прошлым Российской империи, велось открыто и комментировалось в печати. В результате к началу Второй мировой войны РПЦ, возглавлявшаяся митрополитом Сергием, была практически полностью «обезглавлена»: на свободе оставалось только четыре правящих архиерея: сам митрополит Сергий, будущий Патриарх митрополит Ленинградский Алексий (Симанский; 1877 - 1970), архиепископы Петергофский Николай (Ярушевич; 1892 - 1961) и Дмитровский Сергий (Воскресенский; 1897 - 1944). По выражению современного исследователя, к началу 1940-х гг. «религиозная жизнь приняла очаговый характер» [14]. Не менее рьяно тогда же уничтожались и бывшие «попутчики» власти - «альтернативные православные» - обновленцы. В сталинской схеме тех лет места религии и Православной церкви не находилось.

Цельная антицерковная (как и, шире, антирелигиозная) политика власти, а точнее говоря - И. В. Сталина, стала деформироваться под влиянием серьезных международных вызовов. Коммунистический диктатор прекрасно осознавал неизбежность крупной европейской войны, готовиться к которой было необходимо и на «идейном фронте». Изменение в 1939 - 1940 гг. западных границ Советского Союза также актуализировало «религиозный вопрос»: к 1941 г. на территории СССР действовал 3021 православный храм, из которых около 3000 располагалось на только что возвращенных в состав страны землях (в Восточной Прибалтике, Западной Белоруссии, на Западной Украине и в Бессарабии). Появилось 46 монастырей, а ведь к 1938 г. православных обителей в Советском Союзе не осталось [15]. Закрыть все действовавшие на этих территориях церкви и монастыри в короткий срок было и невозможно, и опасно.

Однако реальные изменения в отношениях РПЦ и советского государства произошли только с началом Великой Отечественной войны. Уже в первый день войны, 22 июня 1941 г., еще до обращения к народу Сталина, митрополит Сергий написал особое послание «пастырям и пасомым», в котором вспомнил «святых вождей русского народа <…> Александра Невского, Димитрия Донского», заявив, что «Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей родины» [16]. Тем самым митрополит занял безусловную патриотическую позицию, дав понять, что возглавляемая им Церковь, несмотря на прошлое, будет поддерживать власти в их борьбе с внешним врагом.

В годы «перестройки» власти изменили свое отношение и к роли Русской православной церкви в истории России, позволив широко отметить 1000-летие Крещения Руси. В июне 1988 года состоялся Поместный Собор. По заказу РПЦ Гостелерадио и Госкино изготовили шесть фильмов о церковной жизни, восемь лент находились в производстве. «Мелодия» по заказу Церкви выпустила юбилейную серию грампластинок, а Гознак отчеканил памятную настольную медаль. В интервью газете «Известия» Патриарх Пимен сообщил, что в 1987 году было зарегистрировано 16 новых православных общин и что РПЦ активно участвует в деятельности Советского фонда мира, куда она перечислила около 30 млн. рублей [17]. О новом этапе государственно-церковных отношений свидетельствовали и правительственные награды, врученные летом 1988 г. группе священнослужителей «за активную миротворческую деятельность и в связи с 1000-летием Крещения Руси». 15 иерархов были удостоены орденов Трудового Красного Знамени и Дружбы народов, четыре человека (три архиерея и один мирянин) получили почетную грамоту Верховного Совета РСФСР [18]. церковный православие русь

Усиление церковных позиций в советском обществе было прямо пропорционально ослаблению идеологических позиций правящей коммунистической партии. В 1988 - 1991 годах РПЦ пытались «вписать» в социалистическую жизнь, заявляли даже, что поддержка верующих была завоевана советской властью еще в первые годы (!) ее существования [19]. Слова старались подтвердить делами: в 1988 г. в СССР было зарегистрировано более 500 религиозных обществ, большинство которых, разумеется, были православными.

Вскоре после того, как Русская православная церковь отметила 1000-летие Крещения Руси, Патриарх Пимен скончался. На Поместном Соборе в июне 1990 г. новым Предстоятелем был избран митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Ридигер; 1929 - 2008). С его именем оказался связан наиважнейший новейший период церковной жизни, совпавший с развалом социалистического общества, гибелью СССР и построением новой России. В начале патриаршества Алексия II (в октябре 1990 г.) был принят Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий», статья 3-я которого заявляла о праве «каждого гражданина свободно выбирать, иметь и распространять религиозные или атеистические убеждения, исповедовать любую религию или не исповедовать никакой и действовать в соответствии со своими убеждениями при условии соблюдения законов государства». Статья 18 Закона констатировала, что религиозное объединение есть юридическое лицо, для получения регистрации которого гражданам необходимо подать заявление с приложением устава в Министерство юстиции или его органы на местах (статья 20) [20].

На первую же патриаршую Пасху Алексия II в Богоявленский кафедральный собор столицы пришли крупные политические фигуры: Б.Н. Ельцин (с супругой), в то время бывший председателем Верховного Совета РСФСР, и премьер-министр СССР В.С. Павлов (с супругой). Это свидетельствовало о том, что в РПЦ власти увидели значительную моральную силу, не считаться с которой невозможно или нецелесообразно. В новых условиях Алексий II сделал программное, на мой взгляд, заявление, подчеркнув в интервью 10 июня 1991 г., что берет ответственность за все, что было в Церкви, на себя, а месяц спустя (10 июля 1991 г.) принял участие в инаугурации первого президента России Б. Н. Ельцина.

В августе 1991 г. Патриарх не поддержал ГКЧП, 20 августа выпустив заявление, посвященное отходу «от верховной власти в стране» М. С. Горбачева». Заявление призывало народ и «воинство» «проявить выдержку и не допустить пролития братской крови» [21]. Спустя несколько часов, в 1. 30 ночи 21 августа, Патриарх подписал новое обращение, в котором констатировалось, что хрупкий гражданский мир взорван («Церковь не благословляет, не может благословить беззаконные, насильственные, кровопролитные действия») [22]. Наконец, 23 августа Алексий II выпустил послание, которое можно охарактеризовать как окончательное размежевание Русской Православной Церкви с идеологически ангажированным советским прошлым. Все православные извещались, что Промыслом Божиим в августовские дни окончился период истории, начатый в 1917 году. Победители 1917 г. характеризовались как люди, отвергнувшие все абсолютные нравственные начала, забывшие духовные истоки и смысл человеческого существования, уверенные в том, что никогда ни перед Богом, ни перед людьми не понесут ответственности за свои деяния. «Коммунистическая идеология, как мы убеждены, никогда более уже не будет государственной в России. Она попыталась вновь силой навязать себя народу, но народом же была насильственно отвергнута» [23].

Поддержав Б. Н. Ельцина в 1991 г., Московская Патриархия оказалась в весьма непростой ситуации два года спустя, когда разгорелся конфликт между законодательной и исполнительной властями страны. Церковь попыталась сыграть роль посредника: в Даниловом монастыре Москвы при участии Патриарха состоялись переговоры представителей противоборствующих сторон, которые, однако, не привели к соглашению. Верховный Совет был разогнан силой, пролилась кровь. В сложившейся ситуации в октябре 1993 г. Св. Синод принял постановление, запретившее священнослужителям баллотироваться в депутаты Государственной Думы и Совета федерации [24] (хотя в дореволюционной Думе были депутаты епископы и священники, а в годы перестройки народным депутатом избирался и сам будущий Патриарх - тогда митрополит Ленинградский).

Значило ли это, что РПЦ «испугалась» политики? Полагаю, так говорить некорректно. Столкнувшись с новыми реалиями, священноначалие оказалось перед необходимостью иначе, чем в синодальный и в советский периоды решать вопрос о политической деятельности клириков, не желая давать церковную санкцию на их участие в парламентской деятельности. Алексий II стал придерживаться иной стратегии: при нем в диалоге с государством Церковь стала выступать с позиций морального авторитета, а не «идеологической силы», преследующей те или иные «партийные» интересы. Влиять на общество и доносить до него свое мнение РПЦ становилось тем проще, чем больше укреплялось ее влияние. Опосредованно об этом говорило и увеличение числа православных приходов: если на исходе 1989 г. Московская Патриархия имела около 11 тысяч приходов, то к концу 1994 г. общее их количество приблизилось к 16 тысячам. В начале 1997 г. РПЦ располагала уже 18 тысячами приходов, почти 400 монастырями и 50 подворьями.

О принципиально ином, чем в советские времена, отношении нового Российского государства к Русской православной церкви свидетельствовал и новый закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», принятый осенью 1997 г. В его преамбуле, где заявлялось о светском характере государства, подчеркивалась особая роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры. Что касается РПЦ, то свое въдение церковно-государственных отношений она продемонстрировала в принятых на юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», гласно заявив о том, в каких случаях Церковь может отказать государству в повиновении. Тем самым было четко указано, что РПЦ имеет представления о «пределах» политической лояльности. «Основы социальной концепции» показали, как (и в чем) священноначалие видит возможности церковного «соработничества» с государством, продемонстрировали, как понимаются (или, лучше сказать, интерпретируются) исторические традиции, что для Церкви приемлемо, а что - нет . Все это сопровождалось дальнейшим укреплением контактов иерархии РПЦ и представителей государственной власти. Патриарх Алексий II неизменно присутствовал на важных государственных встречах, регулярно встречался с президентами страны (Б. Н. Ельциным, и В. В. Путиным и Д.А.Медведевым), реагировал на крупные политические события. Именно при нем, на Соборе 2000 года, РПЦ причислила к лику святых в сонме новомучеников и исповедников российских семью Николая II, что, несомненно, стало не только церковным, но и политическим актом. Ранее первоиерарх четко высказался о Декларации митрополита Сергия 1927 г., доказав, что РПЦ не намерена впредь идти по старому «советскому» пути. Все это не могло не содействовать налаживанию отношений РПЦ с Русской православной церковью за границей (РПЦЗ). После многолетних непростых переговоров стороны, наконец, пришли к единству, и в мае 2007 года в Храме Христа Спасителя был подписан Акт о каноническом общении (cовершившие это огромное дело Патриарх Алексий II и Первоиерарх РПЦЗ митрополит Лавр (Шкурла) в следующем 2008 году закончили свой земной путь).

Список использованной литературы

1. Асеев Ю. С. Архитектура древнего Киева. -- Киев: Будiвельник, 1982. -- 160 с.

2. Кашеваров А. Н. Церковь и власть. Русская Православная Церковь в первые годы Советской власти. СПб., 1999. С. 307.

3. Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти. 1917 - 1943 / Сост. М. Губонин. М., 1994. С. 163 - 164.

4. [Ленин В. И.] Письмо В. М. Молотову для членов Политбюро ЦК РКП (б) // Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 192.

5. См.: Архивы Кремля. Политбюро и Церковь. 1922 - 1925 гг. / Изд. подготовили Н. Н. Покровский, С. Г. Петров. М.; Новосибирск, 1997. Т. 1. С. 162, 163.

6. См. напр.: Фирсов С. Л. Время в судьбе. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский). О генезисе «сергианства» в русской церковной традиции XX века. СПб., 2005. С. 128 - 158 и др.

7. Акты… С. 362.

8. Об этом см. подр.: Мазырин А., иерей. Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви в 1920-х - 1930-х годах. М., 2006.

9. См.: Постановление Всероссийского центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров о религиозных объединениях / В кн.: Щипков А. Во что верит Россия. Курс лекций. СПб., 1998. С. 250, 251, 252, 254.

10. Наиболее одиозные из этих статей были собраны в брошюре: «О контрреволюционной деятельности религиозных мракобесов» (М.: ОГИЗ - ГАИЗ, 1938).

11. Об этом см. подр.: Фирсов С. Была ли безбожная пятилетка? В 1932 году в СССР начался новый этап строительства антирелигиозного государства // НГ-религии.2002. 30 октября. № 10 (105); S. Firsow. Der «Bund der (militanten) Gottlossen» // G2W. Glaube in der 2. Welt. 05. 2003. S. 20 - 22.

12. Васильева О. Ю. Русская православная церковь в политике Советского государства в 1943 - 1948 гг. М., 1999. С. 41. «Еще около 10 уцелевших архиереев Патриархии находились на покое или совершали богослужения как настоятели храмов» (Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939 - 1964 годах). М., 1999. С. 99).

13. Там же.

14. Правда о религии в России. М., 1942. С. 16, 17.

15. О внешнеполитическом значении этой книги: см. подр.: Васильева О. Ю. Указ. соч. С.137 - 149.

16. Правда о религии в России. С. 7. Официально, книга была издана Московской Патриархией, но на самом деле ее печатали в государственной типографии (на некоторых экземплярах, скорее всего по недосмотру, осталось яркое свидетельство тому: указание на типографию ликвидированного летом 1941 г. журнала «Безбожник»).

17. Правительственные награды в связи с 1000-летием Крещения Руси // ЖМП. 1988. № 9. С. 2.

18. См. напр.: Совесть свободна. Председатель Совета по делам религий при Совете Министров СССР К. М. Харчев беседует с писателем Александром Нежным // Огонек. 1988. № 21. С. 26.

19. Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» / В кн.: Щипков А. Указ. соч. С. 265, 270, 271.

20. Заявление Патриарха Московского и всея Руси Алексия II // ЖМП. 1991. № 10. С. 2.

21. Обращение Патриарха Московского и всея Руси Алексия II // Там же.

22. Послание Патриарха Московского и всея Руси Алексия II архипастырям, пастырям, монашествующим и всем верным чадам Русской Православной Церкви // Там же. С. 3.

23. Цыпин Вл., прот. История Русской Церкви. 1917 - 1997 // История Русской Церкви. М., 1997. Кн. IX. С. 524.

24. См.: Цыпин Вл., прот. Указ. соч. С. 526.

Размещено на Allbest.ru