Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата богословия

Догматические реформы папы римского Пия IX

Общая характеристика исследования

Актуальность выбранной темы.

Как известно, именно при Пие IX (1846-1878) своеобразный «застой» в католической догматике был преодолен сразу в двух направлениях - в мариологии и в вопросе о папском верховенстве, что дало возможность подкрепить увядающую юрисдикцию епископов Рима двумя новыми теологическими «аргументами» - догматами о непорочном зачатии Девы Марии (1854 г.) и о папском безошибочном магистериуме (1870 г.).

В связи с тем, что принятие этих доктрин спровоцировало далеко идущие негативные последствия для христианского единства, вопросы, поднимаемые в данной диссертации, имеют существенное значение для современной церковной науки сразу по нескольким причинам.

В первую очередь актуальной является попытка дать объективную оценку личности и понтификата папы - реформатора, так как отечественная богословская наука практически не занималась изучением личного участия Пия IX в его догматических преобразованиях, между тем данная сторона вопроса позволяет более широко взглянуть на суть изучаемой проблемы.

Другая причина актуальности основывается на убеждениях римских теологов, рассматривающих реформы этого папы в качестве идеального развития христианского вероучения и как абсолютную истину. Для наиболее целостного представления по данному вопросу в диссертации подробно анализируются богословские позиции различных отечественных православных авторов, что также позволяет проследить за развитием критического анализа исследуемых доктрин в русском богословии за последние 160 лет.

Учитывая то, что в самой РКЦ не желают официально опровергнуть вероучительные преобразования Пия IX, ибо это противоречит всей богословской системе католицизма, с позиции актуальности представляет интерес возможность показать - под действием каких факторов корректируется понимание догматических положений этого папы в настоящее время.

Также важно отметить, что несмотря на множество попыток преодоления раскола, сделанных ранее, до сих пор не найдено ни одного существенного способа преодоления церковного разделения, который был бы одинаково приемлем как для православной стороны, так и для РКЦ. В связи с этим последовательный анализ исторической составляющей и подробное освещение темы исследования в контексте отечественного богословского наследия позволят заключить, способно ли решение этой проблемы на нынешнем этапе развития зайти далее уровня православно - католического диалога и возможно ли вообще принятие какого-либо существенного решения в области христианского единства на данном этапе развития католической доктрины, неоднократно подтверждавшей свою приверженность курсу Пия IX.

Цель, задачи и методология исследования

Целью настоящего исследования является поэтапное изучение догматических реформ папы Римского Пия IX, а также всестороннее исследование отечественной богословской литературы, посвященной разбору и критическому анализу вышеозначенных доктрин.

Для достижения поставленной цели потребовалось решение следующих задач:

1. При помощи анализа различных источников (официальные документы и вероучительные тексты РКЦ по вопросам папства и мариологии, опубликованные Пием IX и его преемниками; исследования понтификата Пия IX западными историками) проследить становление и развитие данного направления католической догматики с сер. XIX в. до настоящего времени.

2. С помощью обзора отечественной богословской литературы проанализировать, как реагировала отечественная богословская наука на новые догматы Пия IX в определенные периоды истории - при жизни этого папы, в период между I и II Ватиканскими Соборами и в настоящее время.

3. Путем сопоставления официальных богословских позиций Православной и Римско - Католической Церквей по вопросам принятых при Пии IX догматов обозначить возможные пути преодоления существующих проблем.

Объектом исследования данной научной работы является история принятия и существования в РКЦ двух догматических положений, утвержденных при непосредственном участии папы Пия IX, а также реакция русской богословской мысли 2 пол. XIX-XXI вв. на их провозглашение. Предметом диссертации выступила деятельность Пия IX как папы - реформатора.

При разработке темы было использовано несколько классических методов исследования, а именно:

1. Историко - критический с учетом факторов, влияющих на достоверность (субъективизм в оценках, источник происхождения информации и т.д.).

2. Метод системного анализа отдельных источников с последующим выявлением требуемой информации.

3. Сравнительный.

4. Источниковедческий.

Историография вопроса

Фактически все сведения о Пия IX, имеющиеся в русскоязычной литературе, отличаются лишь кратким обзорным характером .

Что же касается иностранных источников, то здесь наблюдается совершенно иная картина - в связи с обширным интересом к персоне этого папы, в Европе существует значительное количество исследований понтификата Пия IX. Как правило, эти произведения преследуют совершенно различные цели-либо «обелить» личность этого понтифика в глазах истории, либо представить его облик в невыгодном свете. Учитывая это, данные произведения не могут вполне осветить тему исследования и дать совершенно беспристрастную оценку деяниям Пия IX, поэтому перед автором была поставлена трудная задача - избегая субъективизма в оценках, провести самостоятельный анализ многочисленных иностранных источников и литературы, частично или полностью посвященных личности и понтификату этого папы.

Что же касается освещения вопроса, как реагировала русская богословская наука на реформы Пия IX за последние полтора столетия, то в данной области так же имеются свои пробелы, нуждающиеся в заполнении. Более ранней попыткой решения этой задачи выступила статья прот. В. Шпиллера «Римско - католический догмат о главенстве папы в Церкви», посвященная методике исследования данного догмата отечественным богословием, а также критике этой доктрины различными представителями русской богословской мысли 2 пол. XIX - сер. XX вв. В силу краткости данной публикации, не затрагивающей мариологической проблематики и охватывающей временные рамки только до середины прошлого столетия, эта статья не в состоянии полностью восполнить существующий пробел. По этой причине автор диссертации продолжил работу в данном направлении, дополнив свое исследование новыми изысканиями.

Практическая значимость исследования и научная новизна

До настоящего времени не имеется ни одного целостного научного исследования на русском языке, отдельно посвященного личности и деяниям Пия IX - одного из самых ярких и противоречивых Римских понтификов XIX в. В связи с этим представленная работа может являться вкладом в развитие этого вопроса в отечественной богословской науке и представлять определенную научную новизну.

Детально проработанный исторический контекст и совокупность мнений различных представителей отечественного православного богословия позволят использовать материалы предложенного исследования в дальнейшей работе в области истории западных исповеданий и сравнительного богословия, а также применять данное исследование в качестве учебного пособия при подробном изучении понтификата Пия IX и вышеозначенных реформ.

Положения, выносимые на защиту

Личность Пия IX оказала определяющее значение на принятие новых положений католической доктрины - основной движущей силой реформы на всех ее этапах был личный мистицизм этого папы.

При попытке наладить отношения с православным миром главной целью Пия IX было не исправление ошибок прошлого, а подчинение Православия Риму, причем само существование ортодоксального христианства при частичном сохранении своих богослужебных традиций было возможно лишь в статусе униатской Церкви.

Первый этап реформ, связанный с доктриной о непорочном зачатии Девы Марии, явился промежуточным этапом к догматизации учения о примате пап в вопросах веры и морали.

Принятие догмата о безошибочности, осуществленное немощным Пием IX - послушным орудием в руках иезуитов, совершенно исключило какую-либо возможность восстановления утраченного церковного единства.

Несмотря ни на какие соглашения и декларируемые принципы РКЦ настолько укоренилась в доктринальных заблуждениях Пия IX, что уже не в состоянии самостоятельно справиться с последствиями «лжеименного разума» этого папы.

В ходе исследования в качестве источниковой базы были рассмотрены: догматические конституции I и II Ватиканских Соборов, апостольские послания, энциклики, аллокуции, декреты, речи и прочие официальные католические документы. Так же были использованы: Катехизис РКЦ, утвержденный папой Иоанном Павлом II 25.06.1992 г.; Кодекс Канонического Права РКЦ, принятый 25.01.1983 г. и официальные документы РПЦ, относящиеся к теме взаимоотношений с Римом.

В качестве авторитетных источников для объективного анализа были привлечены мнения различных отечественных православных мыслителей и богословов. Среди авторов XIX и XX вв. стоит упомянуть свт. Игнатия (Брянчанинова), свт. Иннокентия (Борисова), св. прав. Иоанна Кронштадтского, прп. Амвросия Оптинского, сщмч. Илариона (Троицкого), свт. Иоанна (Максимовича), Святейшего патр. Московского и всея Руси Сергия(Страгородского), митр. Антония(Храповицкого), архиеп. Михаила (Мудьюгина), архиеп. Василия (Кривошеина), архиеп. Нафанаила (Львова), архиеп. Аверкия (Таушева), еп. Василия (Родзянко), свящ. А. Иванцова - Платонова, прот. Т. Серединского, прот. А. Лебедева, прот. С. Булгакова, протопр. Н. Афанасьева, прот. Г. Флоровского, Арсеньева Н.С., Муравьева А.Н., Хомякова А.С., Беляева Н.Я., Осинина И.Т., Катанского А.Л., Керенского В.А., Лосского В.Н., Карташева А.В., Мерзлюкина А.С., Ильина В.Н., Николаева К.Н. и других, а также современных богословов и исследователей в области истории католицизма - прот. Владислава Цыпина и прот. Максима Козлова. Среди иных православных авторов исследуемого периода приводятся мнения прп. Иустина (Поповича) и еп. Афанасия (Евтича).

При написании данной диссертации автором был привлечен ряд иностранных печатных источников, в частности впервые были использованы современные католические издания на итальянском языке, посвященные личности Пия IX и процессу его беатификации.

Также в диссертации использовались англоязычные произведения Ф. Коппы, Г. МакКула и Ч. Хейлза.

Анализируя роль Vaticanum I в планах Пия IX и Римской курии, что в современной русскоязычной литературе также освещено достаточно скудно, в качестве приоритетных источников информации, способных восполнить этот пробел, были использованы исследования немецких историков и богословов К. Шатца, А. Хаслера и М. Шеллхорна, внесших значительный вклад в разработку интересующего нас вопроса.

Среди католических изданий на русском языке также был использован ряд источников, оказавших существенную помощь в раскрытии темы диссертации, а именно труды А. Тамборры, А. Юдина, Т. Рауша, О. Лиценбергер и целого ряда других авторов. В качестве вспомогательных источников привлекалась информация русскоязычной католической периодики за 2011-2014 гг.

Личный вклад автора. Автор самостоятельно провел аналитический обзор отечественных и зарубежных источников по изучаемому вопросу, сформулировав основные положения диссертации, составляющие ее новизну и практическую значимость.

Значительная часть сбора информации по понтификату Пия IX осуществлялась в библиотеке теологического факультета Тюбингенского университета, благодаря чему были привлечены издания на немецком языке, недоступные российскому читателю. Также было использовано несколько новых изданий на итальянском языке, содержащих ценную информацию о Пие IX. Вся работа по сбору, систематизации и анализу информации была произведена соискателем самостоятельно. Результаты диссертационного исследования отражены в опубликованных материалах работы.

Структура исследования и объем работы. Данное исследование состоит из введения, основной части, состоящей из трех исследовательских глав и заключения. В конце диссертации имеется приложение и библиография (список использованных источников и литературы).

Основное содержание диссертации изложено на 202 страницах. Общее содержание вместе с приложением и библиографическим указателем из 173 отечественных и зарубежных источников, составляет 222 страницы (около 426 тысяч знаков).

Апробация. Материалы диссертации, одобренные на заседании кафедры Богословия Московской духовной академии, были использованы при написании ряда статей, размещенных на научно - богословском портале «Богослов.ru» и в журнале «Церковь и время».

Основное содержание диссертации

католический догматика богословский

В Введении обосновывается актуальность выбранной темы, а также формулируются цели, задачи и методы исследования, указывается его научная новизна и практическая значимость.

Глава I - «Исторический контекст и причины возникновения догматических нововведений в католицизме в XIX веке» - посвящена анализу тех предпосылок, появление которых предшествовало догматическим преобразованиям в понтификат Пия IX. При написании этой главы использовались источники, касающиеся биографии этого папы, исторические материалы о политических процессах в Италии эпохи Рисорджименто и анализировалось влияние различных монашеских орденов на принятие новых догматов.

В разделе 1.1. - «Внутренние течения в Римско - Католической Церкви и их значение в деле догматизации новых положений католической доктрины» - выделено 2 важнейших фактора, повлиявших на реформы. Первый, связанный с притязанием пап на главенство в Церкви, является достаточно изученным вопросом, однако автор делает акцент на таких доминирующих моментах, как идея Рима - Вечного города и исторически привилегированное положение РКЦ относительно прочих поместных Церквей. Второго фактора - средневековых мариологических споров, автор касается более подробно. Основное внимание в данном разделе посвящено противостоянию вокруг вопроса о непричастности Пресвятой Богородицы первородному греху. В заключение автор отметил общую тенденцию исследуемого исторического процесса, которая выразилась в нерешительности и осторожности Римских пап в словесном выражении учения о непорочном зачатии и в его принятии, на фоне которой «заслуги» Пия IX становятся более чем очевидными.

Раздел 1.2. - «Влияние политических и общественных факторов» - является попыткой показать, насколько приверженность «стихиям мира сего», выразившаяся в светском характере папской власти, оказалась фатальной для папства в целом и какое влияние оказала сначала угроза, а потом потеря Пием IX светской власти на принятие его догматических нововведений. Вторая задача, разрешенная в данном разделе, состоит в раскрытии вопроса - насколько неудачи и трудности внешней политики Рима оказали влияние на тот же процесс, а также имели ли сложные взаимоотношения Пия IX с Россией и проблемы католической Польши определяющее значение в пользу новых догматов.

По данному факту можно сказать, что в понтификат Пия IX положение католиков в Российской империи было достаточно прочным, чтобы говорить о нем, как об одной из побудительных причин для догматизации новых положений католической доктрины.

Особое внимание в этом разделе также посвящено влиянию на папство итальянского либерализма. Симпатизируя в начале своего понтификата этим идеям, Пий IX за короткий период стал самой популярной личностью Италии, но собственная нерешительность, политическая недальновидность и влияние реакционной курии убедили его, что причиной революционных событий была свойственная ему ранее уступчивость либерализму. Данное превращение лишь ускорило падение папства, сделав личность Пия IX в глазах итальянцев своеобразным предателем национальных идей.

В разделе 1.3 - «Роль личности Пия IX в процессе принятия новых положений католической догматики» - обращено особое внимание на личность главного виновника реформ, так как отечественная богословская наука, о чем уже говорилось выше, этим вопросом занималась мало.

Стоит сказать, что будущий папа, родившись 13 мая 1792 г., был самым младшим из 8 детей, принадлежа к старинному графскому роду Мастаи - Ферретти. Согласно традиции, только первенец семьи мог наследовать фамильный титул и состояние, поэтому Пия IX могли ожидать либо армия, либо духовная стезя. Когда Джованни было 7 лет, войска Наполеона захватили Рим, а папа Пий VI (1775-1799) был сослан в Валенцу, где умер в камере. Эти трагические события не могли не отразиться на будущем понтифике, который всю жизнь будет помнить страшные слова, сказанные при объявлении о смерти своего предшественника - «Умер Пий VI и последний». Следующим папой был избран родственник семьи Мастаи-Ферретти - Пий VII (1800-1823). Учитывая нравы того времени, блестящая церковная карьера молодому графу была обеспечена. Именно этот папа предоставит юному Джованни особое разрешение на принятие священства вопреки припадкам эпилепсии, которые начались у Пия IX еще с пятилетнего возраста. Этот индульт, как покажет развитие событий, будет иметь для Церкви самые роковые последствия.

Итак, по окончании Римской семинарии будущий глава католиков принимает священный сан (1819 г.). Так началась его служба в Римской курии. В это время он также является духовником детей - сирот в одном из многочисленных приютов «Вечного города», за что получает прозвище «няня Джованни».

При новом понтифике Льве XII, близко знакомом с семейством Мастаи-Ферретти, молодой прелат стал главой архиепархии Сполето. Примечательно, что его епископскую хиротонию совершил кард. Кастильони, ставший преемником Льва XII с именем Пий VIII. Стоит сказать, что в Сполето будущий папа проявил себя достойным образом - во время восстания карбонариев 1831 г. еп. Мастаи-Ферретти предпринял значительные усилия с целью предотвращения кровопролития. Важно отметить, что одним из участников восстания со стороны повстанцев был будущий имп. Франции Наполеон III, арестованный папскими войсками. Его мать, при активном содействии еп. Сполето, добилась освобождения своего сына из заключения. Став императором, Наполеон III не забыл этого шага.

Спасая свой диоцез от ненужного кровопролития, епископ убедил папского генерала быть великодушным и предоставить повстанцам, пожелавшим сдаться, деньги и паспорта. Этот поступок возбудил уважение к личности Мастаи - Ферретти в либеральных кругах Италии и сделал его известным далеко за пределами своей епархии, что во многом способствовало тому чувству доверия, которое испытывали либералы к личности Пия IX в первые годы его понтификат

На более престижном месте - в качестве архиепископа Имолы, Мастаи - Ферретти также зарекомендовал себя с хорошей стороны. Он проявлял попечение о малообеспеченных слоях населения, в епархии при его участии было создано несколько благотворительных обществ, однако при всей их многочисленности достаточно трудно судить об эффективности их работы за неимением необходимых сведений об этом. Все же в ходе беатификационного процесса данные моменты биографии Пия IX были подробно учтены.

Через 6 лет после возведения в кардинальское достоинство, в результате традиционного для большинства конклавов сговора, кард. Мастаи - Ферретти стал 255- м епископом Рима (1846 г.). Проявляя явно либеральные наклонности, новый папа вызвал неудовольствие австро-венгерского правительства, оккупировавшего вследствие этого часть территорий Папского государства. Вступив в войну с агрессором, а потом объявив нейтралитет к враждующим сторонам, Пий IX спровоцировал отступление других итальянских государств. Этот поступок, вызвавший ненависть к персоне понтифика, стал крахом национально-освободительного движения, отсрочил объединение Италии почти на 2 десятилетия.

Потерпев фиаско в политике, Пий IX переключился на область догматики, проявив невиданную доселе активность, будучи уверенным в том, что «он выбран для того, чтобы стать пастырем единой христианской паствы будущего». В правдивости данного утверждения можно убедиться, приведя слова Пия IX, упоминаемые Л.П. Карсавиным, наиболее ярко характеризующие личность этого папы - «Я и есть Предание».

Не менее странными с позиции христианской нравственности нам могут показаться и обстоятельства кончины Пия IX - за 3 дня до смерти у него резко ухудшилось состояние здоровья и когда кардинал - викарий Рима по этому поводу приказал без перерыва звонить в колокола городских церквей, чтобы объявить о всеобщей молитве о выздоровлении папы, то шум доносящегося до Пия IX колокольного звона вынудил его «пошутить» - «Почему вы мешаете мне идти в рай?». Слова умирающего папы более чем красноречиво свидетельствуют о преувеличенных представлениях о своем собственном положении, якобы автоматически гарантирующем святость.

Такое весьма специфическое понимание этой категории руководило Пием IX и ранее - в деле провозглашения новых блаженных и святых РКЦ. Канонизировав униатского архиеп. Полоцкого Иосафата Кунцевича, убитого за зверства по отношению к православным, Пий IX показал яркий пример своего негативного отношения к православному христианству. Почитание Иосафата Кунцевича в лике святых с этого времени стало важным показательным догматическим элементом, связующим современных католиков с историческим бытием Церкви. Сюда также можно отнести и канонизацию испанского инквизитора Педро де Арбуэса, убитого евреями - маранами в 1485 г. «Прославлением» этих персон, бывших классическими представителями «…латинской добродетели, то есть религиозной ревности о папе», Пий IX «освятил свирепый фанатизм», так как «фанатизм составляет существо духа и настроение латинской церкви».

Среди прочих лиц, беатифицированных Пием IX, следует также упомянуть чешского свящ. Яна Саркандера, замученного протестантами в 1620 г., иезуита и апологета Брестской унии Андрея Боболю, убитого казаками Богдана Хмельницкого в Белоруссии в 1657 г., а также голландских мучеников, повешенных кальвинистами-фанатиками в 1572 г. Учитывая, что неотъемлемым признаком их прославления послужила кончина от рук враждебных к католицизму православия и протестантизма, можно с уверенностью уличить Пия IX в заинтересованности противопоставить себя и «страдающую» в образе своих мучеников РКЦ конфессиям, антикатолицизм которых является обязательным элементом их религиозной самоидентификации.

Вообще в документах беатификационного процесса Пия IX образ «страдающего папы» появляется довольно часто. Особенно ярко он проявился, когда 20 сентября 1870 г. объединенные итальянские войска положили конец существованию Папского государства. Это событие, официально ставшее концом эпохи Рисорджименто, послужило для Пия IX поводом публично объявить себя «узником Ватикана». Стоит отметить, что это принесло папе ощутимый доход, о чем имеются многочисленные свидетельства, приводимые в диссертации.

В качестве примера не без юмора можно сослаться на письмо настоятеля русской церкви в Риме архим. Александра (Кульчицкого), жившего в «Вечном городе» с 1871 по начало 1878 года. В переписке с Витебским еп. Саввой (Тихомировым) он писал, что такой образ папы был привлекателен не только для верующих католиков, но и для русской аристократии, подолгу жившей в Италии и считавшей своим долгом как-то утешить «сидящего в клетке» епископа Рима: «…А Папа? Рассказать разве, как он заигрывает с нашими барами и барынями, - как такие-то получили от Папы целый воз цветов, а такая-то - пышный букет, третья же - только ветку оливкового дерева… и пояснить затем: притча сия означает, что такие-то внесли динарий св. Отцу, находящемуся в темнице - 100 тысяч франков русским золотом, такая-то 10 тысяч, а последняя совсем поскупилась…».

Помимо этого свидетельства проф. КазДА Беляев Н.А. писал, что даже «составилась нелепая легенда о соломе, на которой будто бы томился несчастный, и эту солому развозили по всей Европе и проливали над ней слезы о мнимых страданиях папы, святотатственно униженного будто бы…до положения последнего колодника». На самом же деле закон «О гарантиях» от 13 мая 1871 г. оставил за РКЦ огромное недвижимое имущество.

Что же касается взаимоотношений этого папы с православным миром, то необходимо отметить, что с позиции Пия IX само существование православия при частичном сохранении своей богослужебной традиции было возможно лишь в статусе униатской Церкви под видимым главенством Римского первосвященника. Если же говорить о перспективах равного диалога между двумя конфессиями в понтификат этого папы, то на данном отрезке своего развития они были абсолютно невозможны не только по причине особой законодательной базы, выраженной в полном запрете на участие в таинствах с обеих сторон, но и потому, что попытка наладить отношения с православным миром не являлась желанием Пия IX исправить ошибки прошлого.

Глава 2 - «Первый этап догматических реформ Пия IX. Римско-католический догмат о непорочном зачатии Девы Марии, его богословский и критический анализ в отечественной литературе» - посвящена этому известному мариологическому догмату, который стал не только началом реформ Пия IX, но и переходным моментом к догматизации учения о примате Римских первосвященников в вопросах веры и морали. Дополняя уже имеющиеся в отечественном богословии изыскания по этому вопросу, в данной главе говорится и о мало затрагиваемых ранее темах - личном участии Пия IX в этом процессе и о редком для православной традиции взгляде на Лурдские явления Девы Марии, расцениваемые Ватиканом как доказательство этого догматического новшества.

В разделе 2.1 - «Начало этапа. Подготовка к провозглашению догмата. Энциклика Ubi primum II» - говорится о том, что наибольшую активность при подготовке этой догмы Пий IX проявил во время своего вынужденного пребывания в Гаэте после бесславного бегства из мятежного Рима в ноябре 1848 г. Обращаясь к теме непорочного зачатия, Пий IX надеялся посредством такого «прославления» Преблагословенной Девы обрести прежнее величие власти. В этой связи он опубликовывает эту энциклику, где открывает епископату свое «набожное желание» объявить о том, что Дева Мария «была зачата без пятна первородного греха».

В разделе 2.2 автор останавливается на личном вкладе этого папы в процесс догматизации. Началось все с того, что еще в пятилетнем возрасте будущий понтифик едва не утонул. Спасение от потопления его родители приписали заступничеству Девы Марии, но из-за падения в реку у юного Джованни (так звали Пия IX в детстве) начались припадки эпилепсии. Однако после посещения «Святого дома» в Лорето они заметно ослабели. Поэтому, став папой Римским, Пий IX считал своим долгом особо отметить значение Богородицы для человечества. Толчком для этого послужили и весьма таинственные, признанные лишь РКЦ, явления Богоматери в Ла Салетт (Савойя, 1846 г.), случившиеся в самом начале его понтификата. Будучи уверенным в том, что и его стремительная церковная карьера стала следствием особого покровительства Божией Матери, Пий IX еще больше укреплялся в мысли о провозглашении нового мариологического догмата.

Все это сформировало в сознании этого папы особое мистическое ощущение своего избранничества, которое к тому-же подогревалось и иезуитским окружением. Поэтому неудивительно, что католическим епископам было предложено лишь выразить свое мнение по отношению к готовящемуся догмату, а не оспаривать и тем более не осуждать его.

Опубликовывая энциклику Ubi primum, папа без сомнения привлек к себе взоры миллионов католиков и еще будучи в Гаэте в качестве изгнанника, сумел отчасти вернуть себе престиж главы РКЦ, утерянный им во время антипапских выступлений. Совершенно очевидно, что Пий IX имел и земные намерения - «…занять умы христианские этою новостию и выставить …свою набожность и стремление к чему-то особенному».

Уделяя догматизации упомянутого учения огромное внимание, папа вникал во все тонкости процесса вплоть до того, что лично разработал порядок совершения торжественной понтификальной мессы в день его провозглашения. Весьма показательно и то, что сам текст буллы Ineffabilis Deus, провозгласившей новый догмат, написанный четким каллиграфическим почерком, является плодом деятельности собственноручно его написавшего Пия IX .

Используя теорию Дунса Скота о «предискуплении» в качестве богооткровенной истины, данным догматом Пий IX объявил и о личной безгрешности Девы Марии, якобы заранее дарованной Ей еще не родившимся и не страдавшим Христом.

Понимая, что данное учение основано лишь на папском магистериуме и не имеет никакого основания в Божественном Откровении, а также осуждается выдающимися католическими богословами Средневековья, Пий IX, желая предотвратить возможную критику догмы, включил в текст буллы грозное предупреждение тем, «у кого хватило бы самомнения иметь чувства, противоположное тому, что Мы только что определили» . Этим Пий IX ясно дал понять, что любая критика провозглашенного им догмата будет расцениваться как каноническое преступление и наказываться вплоть до экскоммуникации, чем заранее пресек любые попытки открытой критики данного учения в среде передовых католических богословов, прекрасно понимавших всю несостоятельность доктрины. Наоборот, с принятием нового догмата перед католическим богословием была поставлена нелегкая задача обосновать его любым путем. За неимением серьезной богословской базы западные теологи искали основание этому противоречивому догмату в таких отвлеченных понятиях, как высокое почитание Божией Матери в Христианской Церкви среди святых и в их благоговении к Деве Марии, одновременной умалчивая о противоречивых высказываниях тех же святых в адрес непорочного зачатия.

Раздел 2.3 - «Критика догмата с позиции русской богословской мысли» - говорит о том, что никакие угрозы и предупреждения Пия IX не смогли предотвратить критики этого лжеучения в православной среде. Говоря об общих тенденциях в произведениях отечественных писателей, автор выделяет ряд схожих моментов в полемике против догмата 1854 г., которые выразились в отрицании не только безусловного предопределения Богородицы стать Матерью Спасителя, но и в отрицании учения о непорочном зачатии на сотериологическом уровне.

В качестве частного момента можно выделить некое расхождение во взглядах на личную безгрешность Пресвятой Богородицы, что особенно заметно в произведениях свт. Игнатия (Брянчанинова) и свт. Иоанна (Максимовича), признававших незначительный личный грех у Девы Марии, а также у прот. С. Булгакова, совершенно отвергавшего таковой. Однако, как первая точка зрения, так и вторая не противоречат традиционным святоотеческим воззрениям. Исследуя критику догмата за 160 лет его существования, в диссертации хронологически приводятся мнения и прочих авторов - проф. Осинина И.Т., свт. Иннокентия (Борисова), прот. А. Лебедева, Е.Н. Успенского, прав. Иоанна Кронштадтского, митр. Антония (Храповицкого), Лосского В.Н., Мерзлюкина А.С., митр. Вениамина (Федченкова), архиеп. Михаила (Мудьюгина), архиеп. Нафанаила (Львова) и прот. О. Давыденкова.

На общем фоне неприятия догмата, признанного лишь простыми католиками, становится понятным, с какой радостью в Риме были восприняты известия о знаменитых Лурдских событиях 1858 года.

Можно только предположить, почему подавляющее большинство отечественных авторов, принадлежавших к духовному сословию, ранее умалчивали о столь интересном моменте истории, связанном с темой непорочного зачатия. Главная причина заключается в том, что череда военных экспансий и прозелитизм на исконно православных территориях Руси исторически сформировали у подавляющего большинства россиян врожденную неприязнь ко всему, что так или иначе имеет отношение к западной католической традиции. Подобные тенденции восприятия присущи большому числу представителей и современного православного духовенства, монашествующих и мирян. По большей мере, как об этом пишет В.Н. Лосский, это бывает обусловлено «весьма понятным чувством ревности к Истине», но подчас православные считают своим долгом a priori осуждать любые положения западной традиции как в вероучении, так и во внешней обрядности только лишь потому, что это связано с враждебным латинством.

Другая причина объясняется тем, что высшее руководство РКЦ, в начале весьма скептически относившееся к видениям юной жительницы Лурда, впоследствии стало воспринимать эти явления как подтверждение правоты «деяний» Пия IX, расценивая слова Богородицы «Я есть непорочное зачатие», сказанные больной девочке, в качестве сверхъестественного свидетельства Самой Девы Марии в пользу папы - реформатора, остро нуждавшегося в совершенно отсутствующем богословском фундаменте для недавно провозглашенной доктрины.

Как известно, В.Н. Лосский и А.С. Мерзлюкин, желая лишить папистов единственного «аргумента» в пользу нового догмата, выступили в защиту этих явлений. В связи с тем, что слова, услышанные Бернадетт Субиру, были произнесенны Богородицей в праздник Благовещения (25 марта), это дало возможность отнести их не к лицу Божией Матери, как то сделали католики, а к Ее Божественному Сыну, непорочное зачатие Которого, являющееся «величайшей славой Пренепорочной Девы», отмечается в этот день.

Подлинные слова Девы Марии, противоречащие учению о непорочном зачатии, к тому же произнесенные на «варварском» окситанском наречии, которое считалось языком простонародья, по мнению Мерзлюкина, первоначально способствовали холодному отношению руководства РКЦ к Лурдским явлениям, признанным лишь тогда, «…когда стали происходить чудеса от воды, открытой Бернадетт по слову Богородицы…». Только тогда «Римская Церковь соизволила все это дело взять в свои руки, а Бернадетту отправить в монастырь».

Последние публикации Ватиканских архивов, изданные в 2009 г., могут свидетельствовать в пользу рассуждений этих авторов. Так, епископ города Невера Франсуа dе Ladoue попросил Бернадетт, ставшую к тому времени уже монахиней Марией Бернардой, написать Пию IX письмо. Известно, что это письмо, далекое от полемики, вызванной ее историей, претерпело, чтобы обрести нужное для определенного круга людей содержание, целых 4 корректировки, произведенные монастырским секретарем Жозефиной Форестье. Не является тайной и то, что до самой своей смерти (1879 г.) юную визионерку постоянно преследовали различными допросами, не в состоянии до конца согласиться с буквальным смыслом слов Девы Марии. В связи с этим можно предположить, что письмо Бернадетт, написанное в Невере 17 декабря 1876 г. и претерпевшее 4 редакции, по всей видимости заканчивается отнюдь не словами только в монастыре научившейся читать монахини - «Преблагословенная Дева Мария обратит Свой материнский взор на Вас, Святой Отец, за то, что Вы объявили Ее непорочной».

Рассматривая эти аргументы, можно сделать вывод, что Лурдские события идут вразрез с догматической политикой Пия IX, отвергшего все то, что еще оставалось «наиболее здорового в богословском предании отделившегося Запада». При этом необходимо отметить, что помимо Лурда и Ла Салетт в понтификат Пия IX произошло еще 3 признанные только РКЦ явления Девы Марии, так или иначе связанные с темой непорочного зачатия, однако по данным cобытиям православное богословие еще не выразило своего определенного мнения.

Исходя из вышесказанного, должно быть понятно, что превращение католицизма в мариано - христианство, в котором почитание Богоматери приобрело поистине гипертрофированные формы, во многом является «заслугой» Пия IX, проложившего, по мнению свт. Иоанна (Максимовича), широкую дорогу для дальнейших вероучительных искажений, т.к. основная проблема догмата о непорочном зачатии состоит не в нем самом, а в последствиях его провозглашения, что и было доказано временем. Именно «догматическое властвование» Пия IX, как называл деяния этого папы другой отечественный богослов - прот. С. Булгаков, предвосхитило в дальнейшем провозглашение следующего, совершенно антихристианского положения о папской безошибочности.

С этим можно согласиться. Подобный тон рассуждения встречается и у иностранных авторов. Так, немецкий церковный историк А. Хаслер констатировал: «Уже в 1854 г. Пий IX осмелился из собственного всевластия провозгласить учение о непорочном зачатии…Этим он эффектно продемонстрировал собственную «непогрешимость». Поскольку протест фактически отсутствовал, он мог теперь считать, что Церковь будет идти в этом направлении и дальше». Таким образом, безропотное признание РКЦ нового догмата утвердило Пия IX в безошибочности своего учительства, придав ему решимость к дальнейшим действиям, что привело к весьма плачевным последствиям как для католицизма, так и для межхристианского диалога.

Несмотря на данный факт, этой доктрине в католической среде придается колоссальное значение. Проявляя несомненное упорство, РКЦ не пожелала сформулировать приемлемую формулировку этого учения на II ВС, который вполне мог бы стать прекрасной возможностью это сделать. Напротив, сведя коллегиальные усилия его участников к минимальному значению, папа Павел VI присвоил Деве Марии еще несколько спорных качеств, наименовав Ее «Посредницей» и «Матерью Церкви».

Уже сам факт того, что торжественное закрытие II ВС этот папа определил на праздник непорочного зачатия, говорит о многом. Мысленно возвращаясь к Vaticanum I, открывшемуся 8 декабря 1869 г., Павел VI показал очевидную параллель, которая прослеживается не только в том, что оба собора были якобы вручены особому покровительству Богоматери, но и в том, что личные вмешательства пап - Пия IX и Павла VI - в соборные решения, в значительной мере предопределили ход прений и заведомо ратифицировали еще не принятые большинством, но угодные этим понтификам решения.

Это является ярким доказательством того, что РКЦ, ставшая благодаря папским амбициям жертвой собственных заблуждений, зашла настолько далеко, что в данное время не представляется никакой возможности самостоятельно справиться с последствиями лжеименного разума (1 Тим. 4:20) Пия IX.

Глава 3. - «Второй этап догматических реформ Пия IX. Учение Римско - Католической Церкви о папской безошибочности в вопросах веры и нравственности. Тенденции развития» - посвящена истории провозглашения и критическому разбору данного положения с позиции русской богословской мысли 2 пол. XIX-XXI вв.

Начать стоит с того, что на тему папской безошибочности написано большое количество критических произведений, однако в этой главе автор обратил внимание на такие стороны интересующего нас вопроса, которых отечественная богословская мысль ранее касалась недостаточно.

В разделе 3.1 - «Анализ деятельности I Ватиканского Собора» - автор отмечает, что большинство исследователей, анализируя данный догмат, принятый 18 июля 1870 г., вполне закономерно связывают его с именем Пия IX, опираясь на то, что доктрина о папской безошибочности была принята в его понтификат. Однако говорить о том, что главная роль в ее утверждении принадлежит исключительно этому понтифику, было бы не правильно, так как на момент созыва и во время работы I ВС, как свидетельствуют немецкие исследователи Хаслер, Кюнг и прочие авторы, 78-летний папа был настолько болен, что самостоятельно принимать решения такого масштаба без постороннего влияния он бы не смог.

Подобные рассуждения мы можем найти и у Л.Г. Епифановича, утверждавшего, что автором текста новой доктрины, а по всей видимости и одним из ее инициаторов, выступал совсем не Пий IX, а генерал иезуитского ордена или «черный папа… патер Бекс». Вполне можно предположить, что по причине глубокой старости и прогрессирующей эпилепсии папа все более терял самостоятельность, а молчание католических теологов по поводу безосновательности провозглашенного им ранее догмата о непорочном зачатии, где Пий IX при прямой поддержке курии эффектно продемонстрировал всем свое «непогрешимое» могущество, давало заинтересованным кругам особую уверенность в осуществлении своих планов. Эпилепсия же папы была лишь на руку. Как отмечает уже упоминавшийся А. Хаслер, в результате этой болезни, которая обострилась на фоне революционных событий 70-х гг. XIX в., «…Пий IX стал впечатлительным, капризным, импульсивным и непредсказуемым. В том же ключе можно объяснить его мистицизм и повышенную активность». Не вызывает сомнения, что именно мистицизм стал главной побудительной причиной в действиях Пия IX на всех этапах его догматических реформ. Позднее, в 1870 г., таким толчком, разрешившим последние «колебания» этого папы, стали «откровения свыше» основателя Салезианской конгрегации Джованни Боско, убедившего Пия IX принять догмат о непогрешимости, «даже если у него было бы только два епископа на его стороне». На этом фоне Пий IX хотел добиться цели при любых обстоятельствах. Следуя намеченному курсу, он был слеп и к опасностям, которые могли возникнуть из этого определения впоследствии. По свидетельству многих участников I ВС складывалось мнение, что вся работа этого Consilio представляла обыкновенный фарс, так как всё полностью зависело от папы, проявлявшего «лихорадочное нетерпение, упрямство и слепой фанатизм». Таким образом, подняв учение о безошибочном магистериуме ex cathedra на догматический уровень, Римская курия с помощью Пия IX запустила настоящую цепную реакцию, апогеем которой стало требование послушания и к так называемому аутентичному учительству Римского первосвященника, что было провозглашено уже II ВС, который признал безошибочность даже частных высказываний пап.

Раздел 3.2 - «Православная позиция по вопросу о безошибочности Римского первосвященника. Критика догмата представителями отечественного богословия XIX-XXI вв.» - посвящен всестороннему изучению русской богословской литературы, содержащей разбор и критический анализ этой доктрины.

Начать стоит с того, что несмотря на открытое неприятие православной стороной учения о безошибочности пап, которое существовало в РКЦ до I ВС в качестве весьма распространенного мнения, критика его положений в отечественной литературе при жизни Пия IX и количество публикаций по этой теме в России в середине XIX в. были сравнительно незначительными, к тому же основная часть исследований издавалась в Западной Европе, а значит была недоступна широкому кругу русских читателей.

Главная особенность произведений данного периода - это анализ папства в целом, где вопросу о безошибочности уделялось внимание лишь как одному из его проявлений в длинном перечне заблуждений латинства, не выделяя это учение в качестве отдельного объекта для критического анализа. Именно в таком ключе писали А.Н. Муравьев, А.С. Хомяков и Ф.И. Тютчев. Совершенно вскользь интересующей нас темы касался и свт. Игнатий (Брянчанинов).

Однако с 80-х гг. XIX в. русская богословская мысль, обретшая к этому времени неповторимую индивидуальность, в полный голос выразила свое негативное отношение к догматическим преобразованиям Пия IX. Первыми на новый догмат в это время откликнулись русские православные клирики, совершавшие свое служение на Западе. Среди этих авторов особенно стоит упомянуть пражского свящ. А. Иванцова - Платонова, критиковавшего учение о непогрешимости в контексте папской светской власти, а также берлинского прот. Т. Серединского, который одним из первых среди русских полемистов поднял вопрос о трудности различения, когда папа учит с кафедры, а когда нет. Подчеркивая, что «многие папы достигали высшего сана как юристы…или как сыновья именитых фамилий», этот автор пишет о размытости догматической формулировки 1870 г., так как непогрешимость есть дар духовный и сверхъестественный, а не сословный.

В дальнейшем этот вопрос получит широкое освещение и у последующих авторов, среди которых особо стоит упомянуть проф. КазДА Н.Я. Беляева, тонко иронизировавшего по данному поводу и не без юмора сославшегося на весьма характерное высказывание проф. богословия в Майнце, некоего иезуита Эрбермана, сравнившего папу с валаамовой ослицей: «Непогрешимым может быть и совершенно невежественный папа, ибо Бог указал некогда людям истинный путь через прорекшую ослицу».

Говоря о том, что попытки обосновать положение ex cathedra провоцируют лишь новые недоумения, проф. Беляев задается рядом вопросов - если следовать господствующему в РКЦ мнению, что папа, учащий с кафедры, непогрешим только в отношении Церкви Вселенской, то возникает вполне закономерный вопрос: «Почему папа не может согрешать в данном случае? Как можно проверить, когда папа находится под влиянием Духа Божия, а когда нет?» и можно ли поверить папе, свидетельствующему о себе, что он «изрек такое-то определение по вдохновению свыше?».

Надо сказать, что Николай Яковлевич, не будучи первопроходцем в подобном изложении мыслей, повторил опыт другого известного критика папизма - прот. А. Лебедева, на несколько лет раньше опубликовавшего свои взгляды на туманное положение ex cathedra также в форме вопросов: «…Какие признаки непогрешительных определений от погрешительных? Где проходит та черта, которая отделяет личные мнения папы от кафедральных определений?». Анализируя историю РКЦ, прот. Лебедев, как чуть позже и проф. Беляев, придет к заключению, что прямого и ясного ответа здесь быть не может, так как «…в выражении ex cathedra нет данных для указания разграничительной черты, …оно слишком условно., его можно как угодно расширять и суживать». Вообще критика католицизма данным автором, почти не известная современному читателю, заслуживает того, чтобы на ней остановиться более подробно. Взять хотя бы примечательную оценку личности папы-реформатора, данную о. Александром Пию IX на фоне той разобщенности, которая активизировалась в Православной Церкви после принятия злополучного догмата. Заслуживает уважения сам факт того, что автор, избегая прямых обвинений в адрес этого папы, так свойственных отечественному духовенству того времени, называет престарелого понтифика «добродушным и искренним», но находящимся «во власти тайных заправителей Латинской Церкви», а именно иезуитов, имевших на немощного Пия IX колоссальное влияние.

Также по поводу неопределенности формулировки ex cathedra писал и крупный исследователь старокатолицизма проф. В.А. Керенский, отмечавший, что лишь только сам папа «…может безопасно пройти между теми…теориями, кои выставляются римскими теологами относительно понимания вышеуказанных слов».

В итоге, к концу 90-х гг. XIX в. догмат I ВС в русской богословской литературе получил самую широкую критическую оценку. Этому способствовало и появление ряда апологий папского примата, направленных на оправдание и усиление позиций РКЦ в России. Однако на деле эти сочинения стали лишь мощным катализатором для развития отечественного сравнительного богословия, так что к началу последнего десятилетия XIX в. Русское Православие накопило действительно серьезную теологическую базу против доктринальных преобразований Пия IX, предопределив направление работы в следующем столетии, которое также отмечено серьезными критическими исследованиями папского магистериума. В это время наиболее полно его сущность в контексте понятия ex cathedra раскрывает прот. С. Булгаков, называя пресловутую доктрину «каучуковой формулой». Он пишет, что «всякое определение папы, которое он совершает… полнотой своей власти, есть уже ex cathedra…Все его церковные определения на соборе или в консистории, буллы или бреве…все суть в этом смысле». Отмечая заведомую двусмысленность догмата 1870 г., позволяющую произвольное толкование этого «догматического абсурда» в дальнейшем, отец Сергий фактически предсказал и последующее развитие этого лжедогмата на II ВС (1962-1965).

Итак, вплотную подойдя к этому историческому событию, автор диссертации обращает внимание на то, что главной целью Vaticanum II была не только канонизация экуменизма, прежде осужденного таким же «непогрешимым» Пием XI в 1928 г., и не только обновление жизни РКЦ в области богослужения с признанием духовной ценности иных религиозных конфессий в духе aggiornamento, как полагают многие, а придание догмату 1870 г. его абсолютной величины.

Большое значение в этом процессе сыграло и то, что за прошедшее столетие папа, ставший «абсолютным сувереном в доктринальных вопросах, которому не мог противостоять никакой авторитет», еще больше превратился в объект для поклонения верующих, став одной из главнейших «святынь» католического Рима. К тому же основная масса теологов из ведущих университетов Рима и значительная часть епископата на II ВС единогласно высказались за то, что лучшим способом подчеркнуть индивидуальность РКЦ и защитить ее от нападок является расширение папских прерогатив. В связи с этим посчитали разумным дать догмату 1870 г. несколько «обновленное» и развернутое богословское определение, так как «…даже непогрешимый магистериум требует внутреннего религиозного обоснования», и в завершение экклезиологии I ВС принять решение о природе и роли епископов по их отношению к папе. Результатом всех этих усилий, устраняющих недоумение с вопросом ex cathedra и важнейшим дополнением II ВС к догмату Пия IX, стало требование послушания к так называемому аутентичному учительству Римского первосвященника даже тогда, когда он не говорит ex cathedra. Поясняя данный момент, конституция «Lumen gentium» предписывает всем католикам по их отношению к папе «почтительно признавать его верховное учительство… высказанных им суждений следует искренне придерживаться согласно выраженной им мысли и воле, которая проявляется… в характере тех или иных документов…, либо даже в словесной форме какого-либо высказывания».