Церковь в IX-XI веках

Размещено на http://www.allbest.ru/

Церковь в IX-XI веках

Общая характеристика эпохи

Внутри рассматриваемого периода, охватывающего целых семь столетий церковной истории, объективно выделяются две значительные эпохи - соборная (325-787 гг.) и послесоборная (787-1054 гг.). Если в первую эпоху основной вопрос церковной жизни касался выработки единого вероучения, разрешения догматических споров, борьбы с непрестанно сотрясающими Церковь ересями, то во вторую эпоху церковная жизнь, главным образом, была сосредоточена на проблеме взаимотношений, с одной стороны, с государственной властью, а с другой стороны, была омрачена все более усиливающимся дистанцированием Рима и Константинополя.

Крупнейшей и наиболее развитой во всех отношениях державой воистину вселенского масштаба на рубеже I и II тысячелетий была Византийская империя. Начиная с VII столетия понятие "восточная Церковь" стало фактически синонимично понятию "Константинопольский патриархат". Действительно, с появлением в это время на мировой арене ислама три остальные восточные патриархата - александрийский, антиохийский и иерусалимский - пали под оружием мусульман, оставив их предстоятелям одни лишь патриаршие титулы и лишив их всяческой власти.

С другой стороны, византийская теория симфонии властей возвышала статус Константинопольского патриарха и в общественном сознании самой Византии.

Воздействие Церкви на византийское государство и общество в духе идей христианства и его требований, реализующее ее высокое назначение, в эпоху, наступившую после Вселенских соборов, было довольно результативным, поскольку само общество того времени было особенно доступно для религиозных идей. Присутствие религиозного начала в общественном сознании раннесредневековой ойкумены было не только желательным, но и решительно необходимым. Вся жизь византийского общества была пронизана религиозными интересами, хотя уже и не в такой мере, в какой мы могли это наблюдать в эпоху первых христианских поколений.

Однако, при всей своей внешней религиозности, византийское общество носило в себе очень много задатков болезненной, патологической жизни, ненормального развития. Религиозность была чем-то отдельным от жизни: религиозность сама по себе, а жизнь сама по себе. Между ними не было того единения, той тесной связи, которая рождала бы истинно облагороженную, высоко нравственную жизнь. Удивительно, но наряду с господстующим в общественном сознании религиозным началом история Византии того времени поражает обилием, избытком нравственных недугов. Эти патологические явления были, с одной стороны, существенным препятствием для Церкви в осуществлении ее миссии, а с другой стороны, той культурно-исторической средой, в которой приходилось жить, дейстовать и руководить церковному телу.

Действительно, рассматриваемые столетия в истории Византийской империи характеризуются нетвердостью, расшатанностью государственных основ, атмосферой своеволия, отсутствием взаимного доверия правительства, армии и народа, какой-то нездоровой напряженностью всех сторон общественной жизни. Каждый пользовался минутой счастья и, хотя искал большего, но редко находил. церковь христианство религиозный

На рубеже тысячелетий в Византии сконцентрировалось максимальное число массовых возмущений, бунтов, бесчисленных переворотов и заговоров. В отношении народа к императорскому трону повторились печальные времена Римской империи: императоры всходили на него часто для того, чтобы тотчас же оставить его с бесчестием. Перевороты, приводившие теперь к престолу большую часть императоров, действовали крайне деморализующим образом, как на правительство, так и на народ.

Неустойчивость правительств часто была следствием либо очередного каприза народа, либо очередной перегруппировки сил в политических или армейских лагерях. Ни то, ни другое, разумеется, не добавляло авторитета высшим эшелонам власти, оказавшимся на "политическом олимпе" порой в силу случайного стечения обстоятельств.

Известно, что из 109 императоров, управлявших Византийской империей за всю ее почти тысячелетнюю историю, только 34 окончили свой жизненный путь естественным образом; остальных же, в большинстве своем, постигла либо насильственная смерть, либо тяжелое увечье. Причем, как это чаще всего и бывает в истории, "генеральными штабами" заговоров становились сами императорские дворцы, где располагались покои нетерпеливых жен, сыновей и других близких родственников императоров, томившихся в ожидании того счастливого момента, когда очередная царственная особа освободит вожделенное место.

Заговоры и перевороты, с одной стороны, пагубно отражались на нравственном уровне народа, а с другой стороны, они развивали в правительстве неслыханную жестокость. Для заговорщиков изобретались самые изысканные казни; причем каждое новое правительсво, стремясь отбить охоту искать приключения у потенциальной оппозиции, считало своим долгом превзойти в варварстве своих предшественников. Наиболее популярными мерами борьбы со своими политическими противниками были лишение имущества, оскопление (кастрация) для мужчин и заточение в монастырь для женщин, отрубание конечностей, отрезание носа и ушей, ослепление и прочие виды членовредительства.

Все это неизбежно создавало атмосферу всеобщей подозрительности и культ деспотизма, которым и славилась Византия рубежа тысячелетий. Императоры, испытывая постоянно страх перед завтрашним днем, доходили до того, что короновали своих наследников во младенческом возрасте, что не мешало им, однако, относиться с подозрительнотью и к последним и по мере взросления детей, применять к ним зачастую жесточайшие репрессивные меры.

При дворе непрестанно царила удушающая атмосфера интриг, борьбы противоборствующих аристократических партий, на корню уничтожающая всякую попытку утверждения на олимпе власти здоровых элементов. Одаренный, талантливый политик, не связанный по рукам и ногам узами тесных корпоративных интересов имел немного шансов самостоятельно пробить себе дорогу к трону и уж тем более на сколько-нибудь значительный срок укрепиться на престоле. Сложившаяся ситуация стала причиной того, что в Византийской империи, начиная с Константина Великого и до самого ее падения более чем где-либо в государствах старого или нового мира и лучшие государственные мужи и превосходнейшие полководцы зачастую становились жертвами придворных махинаций, коренившихся в низменной зависти и ненависти.

Неудивительно, что деморализованное, дестабилизированное и перманентно перевозбужденное бесконечными политическими неурядицами византийское общество налету подхватывало едва заметное дуновение ветра революционных перемен и всегда было легким на подъем против правительства, чем-то неугодившего толпе. Объектом всенародного возмущения нередко являлась и церковная власть в лице константинополького первосвятителя; причем, интересен тот факт, что разжигателями пожара демонического гнева толпы, как правило, являлись монахи, недовольные политическим курсом патриарха. Возникавшие мятежи сопровождались слепыми жестокими погромами владений родственников свергнутых правителей, неизбежно переходившими за границы родственных связей и крушащими на своем пути особняки любых более или менее зажиточных граждан.

Вряд ли можно предполагать, что в сложившихся условиях абсолютной расшатанности каких-либо государственных устоев уровень нравственного сознания общества будет сколько-нибудь высоким. Напротив, эпоха рубежа тысячелетий характеризуется отсутствием в Византийской империи всяческих нравственных принципов. Чего стоит только вспомнить о нашумевших "подвигах" императора Михаила III, превратившего свою резиденцию в очаг распутства.

Как и во всякую эпоху смутного времени, характеризующуюся неуверенностью в грядущем дне и нравственной распущенностью, Византийское общество того времени было переполнено языческими идеями, суевериями, оракулами, магическими обрядами, астрологией, прорицателями, волшебниками и проч.

Итак, все вышеизложенное достаточно красноречиво свидетельствует о тех существенных препятствиях, которые встали в описываемую эпоху перед Церковью при выполнении ее исконного назначения. Чтобы оставаться достойной своего высокого призвания, Церкви следовало выдвигать нравственные требования, идущие коренным образом вразрез с общим настроением народа, а значит, зачастую и противопоставлять себя общественному мнению той эпохи.

Положение Церкви в Византийской империи на рубеже тысячелетий

Успех или неудача основной миссии Церкви - освящения жизнедеятельности общества и государства и свидетельствования об истине и добре, как правило, зависит от сочетания двух факторов: во-первых, от состояния дел в самой внутренней церковной жизни; а во-вторых, от того, в каких отношениях находится Церковь как общественный институт с другим общественным институтом - государством. Причем чаще всего в истории бывало так, что характер этих взаимоотношений определялся в одностороннем порядке, а именно более сильным началом - государством. Церкви же обычно доставалась оборонительная позиция, призванная хоть как-то защитить и сохранить ее канонические установления.

В частности, на Соборе 869 года было определено, что избрание епископов, митрополитов и патриархов в соответствии с древними правилами должно совершаться не через насилие или какую-нибудь хитрость со стороны светских властей, а самим священноначалием, и что если когда-нибудь подобное нарушение будет иметь место, то такое епископство должно быть признано нелегитимным и немедленно аннулировано. Дело дошло даже до того, что отдельным пунктом было прописано положение о недопустимости присутствия на церковных соборах самих императоров или их уполномоченных, что более чем красноречиво свидетельствует о чрезмерно излишней "опеке" Церкви со стороны светской власти Византии.

Определяя, в свою очередь, отношение Церкви к государству, патриарх Фотий писал: "Патриарх обязан предостерегать императора и наставлять его на путь истинный в случае греха, потому что, если ошибки царя и властей остаются неизобличенными, народ легко приходит к подражанию недолжному; наоборот, при надлежащем вразумлении глав государства, народ, склонный к преступлению, удержится от подражания злому".

Содержащаяся в данном высказывании претензия Церкви не только на самостоятельность, но и некоторое нравственное учительство по отошению к светской власти вполне объясняется тем, что юридически, в теории такая независимость действительно имела место. Это прекрасно доказывает законодательство того времени. В частности, в правилах императоров Василия I и Льва VI, касающихся прав и обязанностей Константинопольского патриарха и императора в отношении к Церкви каждому из них определены нормы, с которыми они должны были сообразовывать свою религиозную деятельность. Причем, правила эти свидетельствуют о довольно высоком месте Церкви в государственной сфере. Да и идеал императора носил существенный религиозный оттенок: по замыслу авторов указанного законодательства, император "…обязан приводить в исполнение все заповеди Священного Писания, определения Семи Вселенских соборов; отличасться перед всеми в православии и религиозной ревности".

В целом, можно сказать, что рассматриваемое законодательство, наделяя императора и патриарха различными функциями, фактически уравнивало их права и власть.

Впрочем, как уже было сказано, реальное положение дел, определяющее истинную картину государственно-церковных отношений, диктовалось в одностороннем порядке главой государства. Так, император Василий Македонянин, управляющий Византией в конце 60-х и в 70-е годы IX столетия, проводил линию независимости Церкви в ее деятельности, участвовал в работе соборов 869 и 879 годов. Напротив, Лев VI провозласил принцип, согласно которому царь есть закон неписанный, то есть императору все дозволено.

Таким образом, несмотря на то, что юридически в Византии государство и Церковь были поставлены на одну плоскость, на деле ее права очень часто попирались светской властью. IX столетие, непосредственно следующее за эпохой Вселенских Соборов, предоставляет многочисленные примеры вмешательства государства в жизнь Церкви.

Продолжение иконоборчесной ереси после VII Вселенского Собора

Несмотря на победу иконопочитания на VII Вселенском Cобopе партия иконоборцев сохраняла свое влияние после него еще довольно длительный срок - более полувека. Некоторые из иконоборческих епископов, признавшие на Соборе иконопочитание ради сохранения за собой занимаемых кафедр, втайне оставались врагами иконопочитания. В войсках еще со времени Константина Копронима, несмотря на проводимые Ириной чистки, господствовал также иконоборческий дух.

До тех пор, пока Византией правила святая Ирина, даже в то время, когда ее отстранил от власти ее сын Константин VI Порфирородный (789-797), господствующее положение в Церкви имели иконопочитатели. К этому времени относится жизнь и молитвенный подвиг крупнейшего деятеля "монашеской партии" рубежа VIII и IX столетий - преподобного Феодора Студита (759-826), настоятеля крупнеего в Контантинополе Студийского монастыря святого Иоанна Предтечи. Отличаясь с молодости принципиальностью в вопросах христианской нравственности, в 795 г. он выступил с резким осуждением второго брака правивишего тогда Константина с фрейлиной Феодотой, родственницей игумена, и даже разорвал общение с патриархом Тарасием, благословившим этот "прелюбодейный" брак. В ответ последовала высылка императором Феодора и поддержавших его монахов, длившаяся до 797 г., когда вернувшаяся к власти после государственного переворота святая Ирина приблизила Феодора Студита к себе и назначила настоятелем Студийского монастыря. В годы игуменства Феодора эта обитель переживала настоящий расцвет: число братий увеличилось с 12 до 1999 человек, росла благотворительность, был введен строгий общежительный устав. Студийский монастырь сделался "образцовым" монастырем империи, одним из главных центров ее церковной жизни. Благодаря преподобному Феодору, монашество в целом пережило фазу возрождения очищений и подъема.

В эти же годы, в самом конце VIII столетия в Европе произошло событие, существенно повлиявшее на формирование биполярной модели "Запад - Восток" - образование в 800 году империи франков. Выше уже было сказано о том, что военная и дипломатическая поддержка франским королем Пипином Коротким папского престола и дарования ему в 755 г. принадлежавшего грекам Равеннского экзархата после изгнания оттуда лангобардов уже начало разводить политические мосты между Римом и Константинополем. В 90-х годах король франков Карл Великий подчинил себе Лангобардское государство в Италии, чем еще больше укрепил позиции Римской Церкви. После этого следов военно-политического влияния Византии в Италии не осталось и в помине. Внешнеполитический курс правительства святой Ирины явно не прибавлял престижа Византии в глазах римлян. Даже восстановление иконопочитания на VII Вселенском Соборе не сделало Константинополь полюсом политического притяжения для Рима. Папский престол всерьез связал свои интересы с державой франков. Не смутила его и грубое иконоборчество Карла Великого, имевшего скорее под собой мотив политического оппонирования Византии как единственной сверхдержаве того времени.

Вершиной франко-римского альянса стало венчание 25 декабря 800 года папой Львом III Карла Великого как императора. По замыслу пап, создание в 800 г. империи франков было не столько альтернативой уже существующей империи, а скорее - рождением нового полюса извечной римской державы, открытием третьего этапа ее истории.

Но как бы то ни было, списать со счетов могущестенную еще тогда Византию в одночасье было невозможно, и Карл Великий намеревается "поглотить" ее посредством династического брака со святой Ириной, как он это делал со всеми вновь захваченными территориями. Однако направленное к Константинопольскому двору франское посольство было с позором отправлено восвояси. Да и положение самой Ирины на престоле становилось все менее устойчивым. Оппозиция ее внешнеполитическому курсу, терпящем неудачи по всем направлениям, организовала в 802 году государственный переворот, в результате которого первая в истории Византии женщина-императрица была свергнута и сослана в монастырь на остров Лесбос, где вскоре (803) скончалась.

На престол взошел государственный казначей Никифор (802-811 гг.), бывший сторонником иконопочитания. Стремясь поправить финансовое положение государства, он пошел на лишение льгот монастырей, чем восстановил против себя монашество.

После смерти в 806 году патриарха Тарасия наиболее достойной кандидатурой на патриаршую кафедру был игумен Феодор Студит, однако иператору был нужен другой, более удобный ему человек. Им стал его тезка Никифор Исповедник (806-815), также сторонник иконопочитания. Феодор Студит же стал его ближайшим советником и сподвижником.

Император Никифор, в отличие от своей царственной предшественницы, вел активную внешнюю политику, много воевал с Болгарской империей хана Крума на Балканах и погиб там в 811 году в одном из сражений.

Следующий император Михаил I Рангаве (811-813 гг.) также был иконопочитателем, восстановил добрые взаимоотношения с монашеством, еще более укрепил авторитет и влияние при дворе преподобного Феодора Студита. Михаил признал Карла Великого императором (правда, не римским), разрушая тем самым всеобщую в то время убежденность об исключительности Константинополя в качестве столицы империи.

Военные неудачи на Балканах привели к мятежу в армии, где традиционно, еще со времен Констанина Копронима, были сильны иконоборцы. Михаил I был низвержен и пострижен в монахи вместе со своим сыном Никитой (будущим патриархом Игнатием).

Трон занял полководец Лев V Армянин (813-820 гг.) из иконоборческой партии зеленых. С этого момента начинается второй виток гонений на иконопочитание, продолжающихся три десятилетия. Воспитанный в иконоборческих началах и окруженный иконоборцами, Лев Армянин неминуемо должен был сделаться гонителем иконопочитания. Но сначала он старался прикрывать свою ненависть к иконам желанием примирить партии иконоборческую и православную. Не объявляя еще об уничтожении иконопочитания, он поручил ученому Иоанну Грамматику, будущему патриарху, составить записку со свидетельствами из древних отцов против иконопочитания, чтобы убедить православных отказаться от него. Но иконоборческая партия настоятельно требовала решительных мер против иконопочитания и даже открыто выражала свою ненависть к иконам.

Так, однажды, иконоборческие солдаты начали бросать камнями в известную икону Христа Споручника, поставленную Ириною на прежнем месте над вратами императорского дворца. Император, под предлогом прекращения беспорядков, приказал опять снять икону.

Православные, во главе которых стояли константинопольский патриарх Никифор и преподобный Феодор Студит, видя, что начинается гонение на иконы, устроили совещание и решились твердо держаться постановлений VII Вселенского Собора. Узнав об этом, император пригласил к себе патриарха, все еще рассчитывая путем убеждения достигнуть уничтожения иконопочитания. С патриархом явились Феодор Студит и другие православные богословы и на предложение императора о примирении с иконоборческой партией решительно отказались сделать какие-либо уступки еретикам.

Не достигнув уничтожения иконопочитания переговорами, Лев Армянин принялся за насильственные меры: он издал указ, которым запрещалось монахам проповедовать иконопочитание. Указ должны были подписать все монахи, но подписали только немногие. Феодор же Студит написал окружное послание к монахам, в котором убеждал повиноваться больше Богу, нежели людям. Император пошел дальше в своем преследовании иконопочитания. В 815 г. патриарх Никифор был низложен и сослан, а на его место поставлен иконоборец Феодот Мелиссинос Касситер (815-822).

Новый патриарх, всецело полагаясь на помощь Иоанна Грамматика, созвал собор, на котором VII Вселенский Собор был отвергнут, а иконоборческий собор Константина Копронима 754 г. признан законным. Впрочем, собор Феодота Касситера хотел сделать уступку православным, предлагая предоставить воле каждого почитать иконы или нет, то есть признать иконопочитание необязательным. Только немногие монахи, пришедшие на собор по приглашению, согласились на это предложение, но и те, после убеждений Феодора Студита, отказались. Большинство же, под руководством Феодора Студита, не хотело знать ни нового патриарха, ни собора, ни его предложений. Феодор Студит не убоялся даже открыто выразить протест иконоборческим распоряжениям. В Вербное воскресенье он устроил торжественную процессию по улицам города с иконами, пением псалмов и т.д. Император был крайне недоволен таким противодействием православных и, подобно Константину Копрониму, начал открыто гнать их, и, прежде всего, монахов. Монастыри были разрушены, монахи изгоняемы или ссылаемы в заточение. Феодор Студит был одним из первых страдальцев за веру. Его сослали в заточение и мучили там голодом, так что он умер бы, если бы темничный страж, тайный иконопочитатель, не разделял с ним свою пищу. Из своего заточения Феодор рассылал письма православным и поддерживал в них любовь к иконопочитанию.

В 820 году император Лев V пал жертвой очередного заговора, во главе которого стоял его бывший сослуживец, сменивший его на императорском троне с титулом Михаила II Травла Аморийца (820-829), основатель Аморийской династии. Будучи сам иконоборцем, иконопочитателей он старался не преследовать, занимая более взвешенную позицию. После смерти в 20-х годах патриарха Феодота он всячески препятствовал возвращению на первосвятительскую кафедру святого Никифора Исповедника и отдал ее в руки другого иконоборца.

В 829 году Михаила II сменил на престоле его сын Феофил (829-842 гг.), последний и ревностный иконоборец, организатор беспощадных гонений на иконопочитателей. В 831 году он повторно женился на Феодоре, родом пафлогонянке, наполовину армянке. С ней в императорсий дворец вошло иконопочитание.

В 833 году он поставил патриархом своего бывшего воспитателя, давшего ему блестящее образование - Иоанна Грамматика (833-842 гг.), такого же фанатичного иконоборца.

Торжество Православия. Патриархи Мефодий (842-847 гг.) и Игнатий (847-857, 867-877 гг.)

Как и 70 лет назад, заслуга восстановления иконопочитания принадлежала женщине. После смерти в 842 году императора Феофила у власти в качестве регентши при его трехлетнем сыне Михаиле III встала его супруга Феодора (842-856 гг.), восстановившая иконопочитание с согласия братьев ее покойного супруга. Однако ее собственный брат Мануил поначалу опасался противодействия иконоборческой партии, но и он согласился после того, как выздоровел от тяжелой болезни, во время которой, по убеждению монахов, дал обещание восстановить иконопочитание.

Иконоборческий патриарх Иоанн Грамматик был низложен и на его место поставлен ревностный иконопочитатель святитель Мефодий (842-847 гг). В начале 842 года он собрал собор, на котором была подтверждена святость VII Вселенского Собора, и иконопочитание было восстановлено.

Затем, 11 марта 843 года в воскресенье на первой неделе Великого поста устроена была торжественная процессия по улицам города с иконами. Этот день остался навсегда днем торжества Церкви над всеми ересями, днем Православия. После этого иконоборческие епископы были низложены и место их заступили православные. Обессилевшая и отжившая свое иконоборческая партия окончательно потеряла свою силу.

Середина IX столетия в истории Византии стала временем культурного подъема, чему энергично способствовало правительство Варды. В императорском Магнабрском дворце он основал высшую школу, где изучали все отрасли науки того времени. Его ректором стал видный ученый Лев Математик; одним из самых блестящих профессоров этого учебного заведения был Фотий, будущий Константинопольский патриарх; из этого же университета вышел и Константин Философ - святой Кирилл, создатель славянской азбуки.

Расцвет переживала и внешняя политика. Бывшие императорские земли были отвоеваны: на северо-западе - у болгар; на востоке - у арабов. В центральной части малоазийского полуострова Византия вторглась в земли, давно заселенные дуалистической сектой павликиан, организованных в некое подобие ордена-государства. Разбив еретиков, визанийцы выселили большую их часть во Фракию, где таким образом были посеяны зерна будущего болгарского богомильства.

Патриарх Мефодий отличался умеренным образом действий, чем вызвал недовольство зилотов - ревнителей иконопочитания - монахов Студийского монастыря, которым его курс казался слишком мягким. В результате они вновь были отлучены от церковного общения.

После смерти святителя Мефодия на патриарший престол был назначен Игнатий. В период его правления мы сталкиваемся с одним из ярких примеров вмешательства государства во внутреннюю церковную жизнь - таковым стал политический курс сына Феодоры императора Михаила III, по прозвищу Пьяница (856-867 гг.): речь идет о незаконном низвержении константинопольского патриарха Игнатия.

Патриарх Игнатий был сыном злополучного императора Михаила Рангаве и, как это часто бывало в те времена, стал невинной жертвой дворцовых интриг, в результате которых подвергся самому популярному тогда приему борьбы был насильно пострижен в монахи. Драматичная судьба и отличавшие его высокие нравственные качества способствовали, в особенности среди широких народных слоев, созданию вокруг его личности ореола мученика.

Его молодость совпала с последней фазой внутрицерковной борьбы с иконоборчеством, увенчавшейся в 842 году торжеством православия, в которой Игнатий принял самое деятельное участие. Этим он снискал большую популярность среди черного духовенства.

Взойдя в 847 году на первосвятительскую кафедру, патриарх становится ревностным противником царящих при дворе Михаила III всеобщей безнравственности, разврата, олицетворением и вдохновителем которых был дядя несовершеннолетнего императора Варда. Подобно трагической участи Иоанна Предтечи, выступившего в свое время с резким обличеним поведения Ирода Антипы, жившего в незаконной связи с женой своего брата, Иродиадой, и поплатившегося за это головой в прямом смысле слова, Игнатий стал жертвой прелюбодеяния Варды со своей овдовевшей невесткой. После многочисленных пастырских наставлений предстоятель решился однажды на радикальное средство прилюдно на большом празднике торжественно отлучил царственного вельможу от причастия, чем вызвал звериную ярость с его стороны: тот выхватил меч и чуть не пронзил патриарха, совершающего таинство святой евхаристии. После этой стычки Игнатий и Варда стали открытыми врагами, причем перевес сил был явно не в пользу первосвятителя.

В 856 году в результате государственного переворота, организованного Вардой, его сестра святая Феодора была отстранена от власти и позже сослана в монастырь. Отказавшийся насильно постричь в монахи правящую императрицу Феодору, что открывало бы Варде прямой путь к неограниченной власти при несовершеннолетнем императоре, патриарх Игнатий был обвинен в государственной измене и лишен кафедры.

Сосланный в заточение опальный первосвятитель подвергался многолетним истязаниям, побоям и унижениям. Такая же участь постигла и его сподвижников: их преследовали, травили, всячески издевались как физически, так и духовно. Жестокие гонения продолжались до того момента, когда однажды в разразившемся землетрясении суеверный византийский народ, высоко чтивший Игнатия, увидел Божью кару за нескончаемые злодеяния, учиненные правительством в отношении низверженного патриарха и его сторонников, и поднял восстание.

История с Игнатием наглядно показывает униженное и бесправное положение Церкви в Византийской империи, неуважение государством священнейших прав Церкви, доказывает, что мнение и слово первосвятителя константинополького патриархата не стоили и выеденного яйца в глазах императорского двора, а сама фигура патриарха ничем не была защищена от очередного изгиба политического курса властей.

Вскоре после отставки Игнатия на патриаршию кафедру был избран человек, имя которого стало, пожалуй, самым громким в чреде нескольких десятков константинопольких патриархов. Имя это Фотий.

Святой патриарх Фотий (858-867, 878-886 гг.)

Патриарх Фотий происходил из богатой и знатной семьи. Он был племянником святого патриарха Тарасия. До восшествия 25 декабря 858 года на патриарший престол он был светским человеком и по своему высочайшему интеллектуальному потенциалу, одаренности и блестящей эрудиции обогнал свой посредственный в деле просвещения век, пожалуй, на несколько столетий. Фотий возглавил константинопольскую церковь в очень нелегкое для нее время политического противостояния с латинством в лице римского папы Николая I (858-867 гг.).

Именно в годы правления Фотия противостояние Запада и Востока впервые было осознано как столкноение двух различных миров. Именно святитель Фотий впервые указал на те нововведения в доктрине Западной Церкви, которые составляют настоящую сущность разделения: папизм и учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына (filioque). Наконец, в первое десятилетие патриаршества Фотия осуществилась яркая апостольская миссия в хазарских и славянских землях святых солунских братьев - Константина - Кирилла и Мефодия. Кроме этого, в это десятилетие начинается письменная история греко-русских взаимоотношений: знаменитая осада Константинополя войсками киевских князей Аскольда и Дира 862 года и чудесное их крещение, о котором говорится в "Окружном послании к восточным престолам" патриарха Фотия, написанном в 867 году.

С приходом Фотия церковное общество разделилось на две партии - фотиан и зилотов-игнатиан. Однако противостояние внутри Константинопольской церкви не имело того исторического значения, которое приобрело вызванное им усиление напряжения в отношениях Рима и Константинополя.

Обе константинопольские партии в целях разрешения спора обратились к третейскому судье - римскому папе Николаю. И вот тут епископу апостолькой кафедры представился удобный случай заявить о вселенском значении и власти Рима над всей Вселенской Церковью, мысля себя верховным судьей в делах "подведомственной" ему Константинопольской церкви. Николай I отправил на собор в Константинополь своих легатов и письмо императору Михаилу, где он настойчиво проводил требование недопустимости возведения или низложения патриархов без ведома папы, а также выдвинул требование возвращения в юрисдикцию Римского престола Иллирии, Калабрии и Сициллии. В то же время прибывшие в Константинополь послы Николая I признали легитимным избрание в патриархи Фотия, а поведение Игнатия предосудительным и присоединились к приговору над ним.

Будучи официально утвержден в патриаршем достоинстве на Перво-Втором Соборе 861 года, в разгар преследований Игнатия, патриарх Фотий всячески старался облегчить мучения своего предшественника, многократно обращаясь, хотя и тщетно, к Варде с призывом милосердия и кротости.

Однако реакция папы не совпала с мнением его легатов. Увидев, что Византия не признает его в качестве решающей инстанции, а Иллирия, Калабрия и Сицилия остаются в юрисдикции Константинополя, Николай I в 863 году провел в Латеране свой собственный собор, где анафематствовал Фотия и вернул в патриаршее достоинство Игнатия, разослав при этом окружное послание всем восточным патриархам, в котором призывал разорвать общение с Фотием. Реальных последствий эти решения папского престола в Византии не имели Зато святитель Фотий в ответ на них в 867 году созвал в Константинополе собор, где осудил папу Николая I и учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына (filioque).

В том же году римский первосвященник умер, и папский престол наследовал Адриан II (867-872 гг.). Поменялась власть и в Византии. В результате очередного государственного переворота был убит сначала кесарь Варда, а затем и император. Царский трон занял бывший друг Михаила III, которого он приблизил к себе из простых крестьян - Василий Македонянин (867-886 гг.), основатель новой македонской династии.

Новый византийский император, движимый побуждениями к восстановлению отношений с Римом, низверг Фотия с престола, куда вернул опального Игнатия. Причем этим, казалось бы, благовидным актом очередной раз было грубо попрано мнение Церкви, выраженное на Соборе 861 года в пользу патриаршества Фотия. И потом, на тот момент именно личность Фотия наилучшим образом отвечала потребностям церковной жизни, наполненной духовным и политическим противостоянием с папством. Это трудно объяснить как-то иначе, нежели характерным для византийских правителей проявлением слепого восточного деспотизма.

Теперь Игнатий с Фотием поменялись ролями: десятилетие преследований Игнатия сменилось десятилетием изгнания Фотия - не менее жестокого и унизительного, чем выпало на долю его коллеги по первосвятительскому служению и постигшему обоих несчастью.

В 869-870 годах в Константинополе состоялся Собор, в котором участвовали папские легаты; и Римская церковь даже считает его VIII Вселенским Собором, хотя и здесь не обошлось без противостояния Рима и Константинополя. Согласия римские легаты и игнатиане достигли лишь в том, что патриарх Фотий был объявлен не только низложенным, но и отлученным от Церкви. В вопросе же юрисдикции Римского престола единого мнения достигнуто не было: Византия продолжала не признавать верховенство Рима. Кроме этого, не в пользу апостольской кафедры был решен и вопрос о юрисдикции Болгарской Церкви: Собор принял обращение болгарского князя с просьбой принять Болгарскую Церковь в юрисдикцию Константинопольского патриархата, причем уделив ей довольно высокое 16-место из 60-ти, что говорит о признании собором автономии Болгарской Церкви.

В 70-х годах раскол византийского клира на две партии усугубился: причем в оппозиции к Игнатию было большинство священства, полюбившего святителя Фотия за годы его правления и твердо следовавшему ему равно на пьедестале и в опале. Заточенный в монастырь Фотий был лишен всего, что составляло все глубинное существо его бытия: общения с близкими и книгами, большей муки придумать для него было невозможно. Критичность создавшегося положения не могла не беспокоить императора Василия, и в 873 году он возвращает Фотия из ссылки и приближает ко двору. Здесь произошло примирение двух святых иерархов, после чего они в согласии трудились на благо Церкви вплоть до кончины Игнатия в 877 году.

В связи со смертью Игнатия Фотий вернулся на патриаршию кафедру. Вернулся, чтобы по прошествии еще одного десятилетия быть снова низвергнутым и снова заточенным в монастырь. Но если первый раз его низложение хоть как-то оправдывалось стремлением к восстановлению достоинства опального Игнатия, то во втором случае он стал жертвой исключительного самодурства императорской власти.

Ликвидации конфликта между фотианами и игнатианами способствовал и римский папа Иоанн VIII, пришедший в 872 году на смену Адриану II. К концу 70-х годов, после возвращения Фотия, наметилось потепление в отношениях Рима и Константинополя, окончательно закреплённое на Великом Соборе святой Софии 879-880 годов. Здесь собралось 383 епископа, чего не было со времени Халкидонского Собора. Этот Великий Собор до XII века на Западе причислялся к Вселенским.

Папский престол в лице своих легатов, присланных на Собор, объявил Собор 869-870 гг., где был осужден святитель Фотий, исключенным из числа Вселенских Соборов. Теперь папа Иоанн VIII высказывал самые братские чувства к Константинопольскому патриарху, призывал к миру и единству.

Свято-Софийский Собор, внося ясность в религиозно-политические споры Востока и Запада, постановил, что Римский папа и Константинопольский патриарх имеют равные юрисдикционные права в своих сферах влияния. Никео-Цареградский Символ веры провозглашен навечно неизменяемым (таким образом было осуждено filioque).

Итак, святитель Фотий завершил свой подвиг патриаршего служения в полном согласии как внутри Константинопольской Церкви - со смертью патриарха Игнатия конфликт фотиан и игнатиан изжил сам себя, - так с Римской Церковью. Взаимоотношения с государственной властью в этот период также были гармоничны. Патриарх Фотий принимал активное участие в законотворческой деятельности Василия I, сопоставимой по своим размахам только с эпохой Юстиниана. В частности, он внес огромный вклад в создание знаменитой "Эпанагоги" (в греч. - "введение", подразумевалось введение в свод законов) в части, касаемой Церкви. В "Эпанагоге" была представлена новая модель теории симфонии властей, рожденной юстиниановским законодательством. Император и патриарх изображаются в качестве двух глав вселенной, сотрудничающих на благо человечества.

Императоры Лев VI Мудрый, Философ (886-912) и Константин VII Багрянородный (945-959). Патриархи Николай Мистик (901-907; 912-925) и Евфимий (906-911)

В 886 году император Василий Македонянин трагически погиб на охоте, и на престол взошел его сын Лев VI Мудрый, Философ (886-912 гг.). Будучи учеником святителя Фотия, Лев полностью оправдывал свое прозвище - он был одним из самых просвещенных монархов, проявившем себя равно в законотворчестве, богословии, гимнографии и светской поэзии. Отметая все, что было связано с отцом, он не мог мириться и с тем, что патриршую кафедру занимает его учитель и сподвижник Василия Фотий.

Новый император пожелал видеть рядом с собой в качестве патриарха своего 16-летнего брата Стефана. И вот, благодаря этому безумному царскому капризу, был отправлен в отставку один из блистательных патриархов всей византийской эпохи, ученейший муж и талантливый пастырь Фотий. Стефан же, слабый и болезненный от природы, протянул всего до 22 лет от роду и в 892 году скончался на шестом году своего странного патриаршества.

Удивительно непримиримое и горделивое упорство Льва VI стало причиной глубокого конфликта его с Церковью. Следуя негативному примеру царя Давида, убившего обманом мужа своей возлюбленной, Лев Мудрый при живой своей супруге Феофании увлекся женой своего чиновника, Зоей, уничтожил ее мужа и после смерти Феофании в 898 году женился на Зое. Однако и она не порадовала императора ни долгими годами семейного счастья, ни произведенными наследниками. После ее смерти в 900 году Лев вступает в третий брак с Евдокией, и снова ему не везет: в 901 году она умирает во время родов.

В том же 901 году патриршую кафедру занял Николай Мистик (901-907; 912-925 гг.), прозванный так потому, что до этого занимал пост имперского тайного секретаря. Он был соучеником императора Льва у святителя Фотия.

Лев Мудрый снова продолжает поиски второй половины. На этот раз ею становится еще одна Зоя, которая в конце 905 года наконец-то рожает ему наследника будущего императора Константина Порфирогенита. Правда, ребенок был рожден вне брака, так как до рождения сына-наследника Лев не решался нарушить изданные им самим законы, категорически запрещающие четвертый брак. И при том, что в те времена четвертый брак был нарушением не только церковных, но светских законов, утвержденных самим Львом Мудрым, император требует от Церкви узаконения его очередного выбора.

Отчаявшись изменить в свою пользу непреклонную позицию патриарха Николая, Лев нашел некоего священника Фому, который в 906 году согласился повенчать четвертый брак самодержца. Но и после этого патриарх Николай не переставал совершать тщетные попытки вразумить императора, неоднократно слезно припадая к его ногам. Наконец, видя упорство венценосного правителя, он решился на крайнюю меру: отлучил его от Церкви. Тогда Лев обратился за благословением своего брака к Римскому папе и добился его согласия. Николай же, продолжавший свой непримиримый курс на отлучение императора от церковного общения, был им отстранен от занимаемого поста и сослан в заточение, где ему пришлось находиться в самых унизительных условиях; лишь перед самой своей смертью император Лев Мудрый вернул из ссылки патриарха-изгнанника.

На место низвергнутого с кафедры патриарха Николая Мистика императором Львом Мудрым был возведен Евфимий (907-911 гг.), который, в отличие от своего непримиримого предшественника, охотно признал законным четвертый брак императора. После этого все византийское духовенство разделилось в соответствии с поддержкой воззрений или Николая, или Евфимия, в результате чего возникли две церковные партии: николаитов (зилотов, ревнителей старого православия) и евфимитов (политиков).

При жизни императора Льва Мудрого николаиты терпели изгнание, а после его смерти в 912 г. брат Льва Мудрого, Александр (912-913 гг.), придя к власти, возвратил николаитов и предоставил им занять свои кафедры. Патриарха Евфимия подвергли поруганию и заключили в монастырь, а на патриаршество вновь возвели Николая Мистика. Евфимиты продолжали враждовать против николаитов, хотя вопрос о четвертом браке и потерял свое значение.

В 912 году император Александр созвал в Константинополе собор, на котором Евфимий был осужден, а император отправил письмо Римскому папе Анастасию с обвинением папы Сергия III во вмешательстве в дела другого патриарха и потворство четвертому браку его брата Льва. С этого момента мирные отношения Востока и Запада, установленные на Великом Свято-Софийском Соборе 879 года, были вновь нарушены, теперь уже навсегда.

В 944 году в Византии произошёл очередной государственный переворот - победила партия сторонников Контантина (945-959 гг.), достигшего к тому времени уже почти 40-летнего возраста. Мятежные сыновья Лакопина вслед за своим отцом были отправлены в ссылку.

Константин, как и его отец, был ученым энциклопедического склада, хотя гораздо более мягкохарактерный. Правителем он был довольно посредственным, зато написал много поучительных книг в области государственного управления. Это было воистину воплощение типа ученого и писателя на троне.

В царствование Константина в 957 году в столицу империи прибыла с визитом вдова великого Киевского князя Игоря - святая равноапостольная Ольга. По-видимому, там же она и приняла крещение с именем Елены, супруги императора.

Расцвет Византийской империи при императорах Никифоре Фоке (962-969), Иоанне Цимисхии (969-976) и Василии II (976-1025)

После смерти в 959 году Константина VII Багрянородного Византийская империя вступила в эру своего зенита, наивысшего могущества. Императором стал его сын Роман II Лакопин (959-963 гг.), внук Романа I. В 956 году он женился на простолюдинке Анастасии, ставшей императрицей Феофанией. После смерти своего молодого царственного супруга она стала регентшей при двух малолетних сыновьях Василии II и Констатине VIII и вскоре вышла замуж за известного и знатного генерала Никифора Фоку (963-969 гг.). Параллельно с этим императором его провозгласила и армейская среда.

В царствование Никифора Фоки начинается расцвет святой Афонской горы. Никифор был энергичным законодателем. В частности, в 964 году он издал Новеллу, ограничивающую рост монастырских и церковных земель, продиктованную, с одной стороны, государственными интересами непрестанных военных действий, а с другой - пониманием монашества как молитвенного делания, а не экономического предприятия. Активной была и внешняя политика: ведя войны с исламом, император постоянно был проникнут сознанием того, что он защищает не только государство, но и христианскую веру. Поэтому он предложил даже всех воинов, павших в сражениях с неверными, почитать как святых. При Никифоре была отвоевана Антиохия - центр древней патриархии, весь малоазийский полуостров принадлежал теперь византийцам.

В 969 году в результате заговора против Никифора Фоки, во главе которого стояла императрица Феофания и ее новый избранник - талантливый полководец и друг Никифора - армянин Иоанн Цимисхий (968-976 гг.), император был зверски убит.

В ответ на это патриарх Полиевкт отлучил всех убийц императора от Церкви, вынудил Иоанна Цимисхия сослать Феофанию в монастырь и еще вдобавок потребовал отменить закон Никифора Фоки об ограничении роста монастырских и церковных земель. Эти условия свидетельствовали об огромном влиянии в данный период Церкви на светскую власть. Время расцвета Византийской державы во второй половине X столетия на практике воплощало принцип симфонии двух властей. Классическими стали слова Иоанна Цимисхия: "Я признаю две власти в этой жизни: священство и царство. Создатель мира вручил первой заботу о душах и последней - заботу о телах; если ни одна из них не ущемлена, мир находится в безопасности".

Новый правитель империи женился на дочери Константина Багрянородного Феодоре, тетке венценосных наследников Василия и Константина.

Цимисхий сочетал в себе качества блестящего военачальника и талантливого государственного деятеля. Он с успехом решил балканскую проблему: отвечая на притязания киевского князя Святослава, завоевавшего часть Болгарии, на Константинополь и все византийские земли в Европе. Иоанн Цимисхий в 971 году взял болгарскую столицу Великий Преслав и чуть позже вынудил Святослава подписать унизительный договор, по которому тот обязывался не только уйти с Балкан и никогда не нападать на Византию, но и помогать ей защищаться от своих врагов.

Император нормализовал также отношения с Западной империей, выдав замуж за Оттона II одну из своих родственниц. Небывалых размеров достигли в его правление завоевания на Востоке - в Северной Месопотамии, Сирии, Ливане, Палестине, Галилее и т.д. Расширение византийской территории продолжилось бы и далее, если бы не внезапная кончина Иоанна Цимисхия в 976 году.

Императорский трон ему наследовал представитель законной Македонской династии, внук Константина VII Багрянородного Василий II (976-1025 гг.) Болгаробойца. В первое десятилетие его правления Византию сотрясали гражданские войны; неспокойными были отношения с болгарами, создавшими в это время мощную империю.

В 987 году подняли мятеж генералы Варда Склир и Варда Фока, контролировавшие практически все вооруженные силы страны. Молодому императору срочно нужна была внешняя помощь, и он нашел ее в лице киевского князя Владимира, который вторгся в византийские земли с шеститысячным отрядом и наголову разгромил повстанцев.

В награду за эту услугу Владимиру была обещана в жены царевна Анна при условии принятия им и его народом христианской веры. Это было беспрецедентное решение: до этого момента еще не один правитель мира не был удостоен чести получить в жены порфирородную принцессу. Правда, когда опасность миновала, греки решили дать "задний ход" и взять свои обещания назад, но Владимир военной силой принудил их свое слово сдержать, при этом он выполнил и свое обещание. Эти события 988 года вошли в историю как крещение Руси. Тем самым юрисдикция Константинопольского патриархата была расширена до необозримых пределов.

Большую часть времени своего правления Василий II проводил на театре военных действий, главным образом на Балканах. Продолжалась упорная борьба с Болгарией, и лишь после полутора десятков лет постоянного напряжения сил императору удалось сокрушить могущественного болгарского правителя Самуила. В 1014 году в одном из сражений его армия была наголову разбита, а пленные ослеплены, после чего Василий получил прозвище Болгаробойца, а Болгария вновь была включена в состав империи.

После кончины в 1025 году императора Василия II, не оставившего наследников, власть в империи на протяжении почти двух десятков лет доставалась неудачливым мужьям сестры Василия Зои, последним из которых был Константин IX Мономах (1042-1054 гг.). Византия в это время переживала время небывалого культурного подъема и с полным правом считалась единственным по-настоящему цивилизованным государством мира. Одним их крупнейших философов, богословов, литераторов и историков того времени был знаменитый Михаил Пселл (1018-1096 гг.), а виднейшим представителем господствующей "монашеской партии", составляющей около 10 % населения, был преподобный Симеон Новый Богослов (949-1022 гг.). Он проявил себя равным образом как в восхитительной гимнографии, так и в возвышенном богословии, за что снискал наряду с апостолом Иоанном и святителем Григорием редчайший в Церкви титул Богослова.

Христианская жизнь в Западной Церкви в IX-XI веках

Христианская жизнь в Западной Церкви в IX-XI веках представляла собой безотрадное явление. Новые народы Запада, едва вышедшие из состояния дикости, приняв христианство, исполняли его небрежно, формально-обрядово, да и то непостоянно, сохраняя при этом свои языческие понятия о нравственности и обычаях и придавая языческий смысл православным обрядам. Нравственная порча коснулась и западного монашества. Монастыри, во главе со своими аббатствами, подобно епископам, ставшие в вассальные отношения к королям и князьям, приобрели большие имения, а через них и богатства. Обобщение имущества прекратилось, монахи начали вести жизнь роскошную и распущенную. Об умственном и физическом труде не было и речи.

Вследствие такого извращения монастырской жизни явились попытки восстановить древний устав Бенедикта Нурсийского и преобразовать монашество в соответствии с этим уставом. Наиболее удачной была попытка аббата Бернона, прежде бургундского графа. В 910 г. он основал монастырь в Клюньи, в Бургундии, в котором ввел устав Бенедикта. Его преемник Одон (ум. в 942 г.) распространил клюнийские порядки в другие монастыри, так что составилась новая конгрегация монастырей под управлением клюнийского аббата. Монахи этой конгрегации с успехом занимались воспитанием детей и приобрели большое влияние на общество.

В начале XI века были даже попытки восстановить древнее восточное отшельничество. Некто Ромуальд, из рода герцогов равеннских, и собравшиеся вокруг него другие ревнители благочестия стали вести пустынническую жизнь на Аппенинах, основав монашеское общество, известное под названием Камальдольского ордена, отличавшегося строгостью монашеской жизни.