Особенности миссионерской деятельности Русской Православной церкви в Забайкальском крае конца XIX – начала ХХ в.

Размещено на http://www.allbest.ru/

ОСОБЕННОСТИ МИССИОНЕРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В ЗАБАЙКАЛЬСКОМ КРАЕ КОНЦА XIX - НАЧАЛА ХХ В.

Волнина Наталья Николаевна

Миссионерство как явление религиозной культуры можно рассматривать в двух аспектах: содержательном и функциональном. В содержательном плане анализируются задачи и методы миссионерской деятельности, особенности религиозного сознания, интерпретация и толкование вероучительных догматов, т.е. все то, что характеризует миссионерскую деятельность как сферу религиозной культуры. В функциональном плане анализируется специфическая роль миссионерства в межкультурных контактах.

Как отмечает Н. В. Карташева, изучение миссионерства с точки зрения его коммуникативной и интеграционной функций имеет большое значение в понимании культурно-исторической роли миссионерства, так как именно благодаря своей главной цели (передачи и распространения христианства), миссионерство активно включается в процесс межкультурного взаимодействия [6, c. 15].

На этом пути деятельность миссионеров затрагивает не только богословские, но и важнейшие общекультурные вопросы. Среди них такие, как проблема соотношения национального и общечеловеческого в культуре отдельного народа, определение адекватности восприятия носителями языческой культуры христианской культурной традиции.

Миссионерская деятельность Православной Церкви в Забайкалье началась в XVII в. Она развивалась в три основных этапа. Первый этап связан с началом колонизации Забайкалья, крещение на этом этапе носит эпизодический характер; второй этап - это период освоения Забайкалья и активной миссионерской деятельности Православной Церкви, характеризующийся строительством церквей, монастырей, миссионерских школ; третий этап - время усиления влияния буддийского духовенства среди бурят, издание Указа о свободе вероисповедания, приведшего к резкому падению авторитета православного духовенства среди «инородцев», хотя все также продолжается рост количества церквей, школ, издания духовной литературы и переводов.

Миссионерская деятельность православного духовенства осложнялась из-за кочевого образа жизни местного населения, его сложным этническим составом, разнообразием языков и верований. Миссионеры начинали свою деятельность, не зная языков и обычаев аборигенов, поэтому в большинстве случаев обращения в православие носили формальный характер.

До начала XVIII в. Даурская миссия основала Троицкий Селенгинский и Преображенский Посольский монастыри, которые представляли собой главные центры христианизации коренного населения. Крещеные в монастырях буряты до 60-х годов XIX в. селились в вотчинах монастырей. Указы XVII в. регламентировали обязательно отделять «новокрещеных» от своей среды, выдавать им «билет для льготы по ясачному сбору» [11, с. 21]. Монастыри получили право записывать новокрещеных в разряд монастырских крестьян, если последние не будут против. Так образовались целые селения из крестившихся инородцев: Троицкое, Посольское, Куналейское и т.д.

В 1830 г. был основан Чикойский скит со штатом 9 человек, приписанный к Троицкому Селенгинскому монастырю. Была построена церковь, скит был утвержден в разряде заштатных монастырей. Основной деятельностью обители стало миссионерское служение среди «бурят-ламаитов» и «раскольников», проживавших в данной местности.

Серьезным препятствием для миссионерской деятельности был языковой барьер. Для коренного населения богослужение оказывалось недоступным для понимания, т.к. они не знали русского языка. Священники и миссионеры в первое время миссионерской деятельности в Забайкалье были вынуждены искать переводчиков.

В 60-е гг. XIX в. активизируется деятельность духовенства епархии. Учреждаются «миссионерские станы». В 1864 г. на территории Забайкальской области насчитывалось 10 миссионерских станов, 3 из которых были учреждены в трех монастырях Забайкалья. В 1862 г. при Посольском Преображенском монастыре была открыта миссионерская церковно-приходская школа для инородческих детей.

Объединение миссионерского дела в масштабах всей Российской империи и придание ему единообразия способствовало создание в 1865 г. Православного миссионерского общества. В 1870 г. в Москве было учреждено Всероссийское православное миссионерское общество, комитеты которого в дальнейшем были организованы в Иркутской (1870 г.) и Забайкальской епархиях (1899 г.) Деятельность данных обществ привела к увеличению количества «миссионерских станов». Православные миссионерские общества помогали просветительской деятельности Иркутской и Забайкальской миссий выделением денежных средств на содержание миссионеров, миссионерских школ, издание книг для инородцев и т.д.

С 1881 г. император Александр III проводил особую политику в отношении присоединения коренных народов Восточной Сибири к империи. Он стремился распространить на новые территории общенациональный политико-административный, хозяйственный и социокультурный уклад. Принятие православия «инородцами» рассматривалось как составной элемент политики интеграции.

В конце XIX в. на основе осуществления идеи необходимости единства Российской империи возникает замысел ликвидации сословия «инородцев» как такового. В связи с этим стратегические цели империи по экономической, политической и социокультурной интеграции коренных народов Сибири в состав национального российского государства не только сливались и взаимно дополняли друг друга, но и приобретали новые очертания. Поэтому русскую колонизацию Сибири и Забайкалья, в частности, можно рассматривать как интеграцию коренного населения в общероссийские национальные процессы.

Практически те же идеи высказывал иркутский архиепископ Вениамин (Благонравов), опубликовавший специальную брошюру, в которой изложил собственное понимание миссионерских задач. Он полагал, что распространение православия в Сибири должно приводить местное население не только к смене веры, но и к их обрусению.

Архиепископ Вениамин писал: «…вселенское православие в России существует как русская вера, и только тот называется русским, кто православный. Римско-католик - поляком, лютеранин - немцем, магометанин - татарином, язычник в Сибири остается бурятом, пока он не православный. Православие всех делает русскими, и каждый из них почтет для себя оскорблением, если по принятии православия его назовут не русским. Таким образом, в отношении к иноверцам православие должно вести борьбу не просто с чужою верою, но и с чужою национальностью, с нравами, привычками и всей обстановкою обыденной жизни инородцев - убеждать их в превосходстве русского национального быта, чтобы сделаться им не по вере только, но и по национальности русскими. Эта перемена в их глазах есть такое условие, без которого нельзя быть настоящим христианином» [3, c. 7].

В конце XIX в. поставленные задачи определили деятельность Русской Православной Церкви в Восточной Сибири. К 1870 г. количество станов в Забайкалье увеличилось до 12: в Селенгинском округе было четыре стана: 1) Кударинский; 2) Селенгинский; 3) Цаганусунский; 4) Усть-Керанский; в Верхнеудинском округе - три стана: 5) Онинский, или Хоринский; 6) Тугнуйский; 7) Иргенский; в Баргузинском округе - два стана: 8) Улюнский, или Баргузинский; 9) Баунтовский; в Читинском округе - один: 10) Агинский; в Нерчинском округе - один: 11) Ононский; в Иркутской губернии - один 12) Голоустинский. Из перечисленных станов один (Иргенский в Верхнеудинском округе) с 1859 г. оставался без миссионера из-за отсутствия людей, способных к миссионерской деятельности; второй (Голоустинский) был закрыт с 1868 года, так как не хватало средств на его содержание [9, c. 1-2].

В 1900 г. в составе Забайкальской Духовной консистории насчитывалось уже 24 миссионерских стана [10, c. 8-15], количество которых к 1914 г. увеличилось до 29 (из них миссионерских - 21 и 8 так называемых сотрудничеств).

Миссионерские станы старались устроить при степных думах и инородческих управах, т.к. именно здесь миссионерам предоставлялась хорошая возможность входить в межличностные контакты с «инородцами». Обычно разговор начинался с бытовых тем, житейских дел, интересующих местное население, а затем постепенно переходил на религиозные темы. Богослужения совершались в храмах при миссионерских станах в воскресные и праздничные дни, а также в улусах и селениях, где проживали «новокрещеные», в ходе миссионерских поездок.

Огромная территория края, малочисленность миссионеров затрудняли работу миссии. Проповедники вынуждены были приспосабливаться к кочевому образу жизни бурят, к особым формам хозяйствования, родовым взаимоотношениям. Миссионерские поездки очень часто проходили в тяжелых условиях из-за природно-климатических особенностей региона, из-за отдаленности и труднодоступности многих территорий.

Главной причиной, препятствовавшей распространению христианского учения в Забайкалье, было влияние ламаизма на мировоззрение коренных жителей. Фактическое число лам в Восточной Сибири достигало 10 тыс., большинство их не имело официальных должностей, но жило за счет имений дацанов, треб и подношений от населения. Запрещено было расширять дацаны и собирать с бурят деньги для них, но ламы вместе с бурятскими начальниками имели возможность обходить эти запреты. В результате во второй половине XIX в. дацаны превращаются в двух-, трехэтажные здания в китайском стиле, поражавшие население богатством и пышностью. Некоторые из них строились из камня и вызывали недовольство русского духовенства, служившего рядом в бедных сельских церквях.

Помимо того, что буддизм для забайкальских бурят, медленно переходивших к земледелию, был традиционно более близкой и понятной религией, чем христианство, многие дацаны Забайкалья превратились в великолепные, богато украшенные дворцы, вокруг которых создавались крупные поселки. При дацанах было воздвигнуто несколько металлических скульптур-бурханов Майдари, высотой до 9-11 м. Соседние русские церкви отличались бедностью, миссионеров было слишком мало, и далеко не все они пользовались авторитетом. Ламы же, не порицая прямо православие, старались различными способами не допустить перехода бурят-буддистов в другую веру. Поэтому зачастую коренные жители противостояли миссионерской деятельности православных проповедников.

Существовали некоторые факторы, дающие возможность сближения миссионеров с коренным населением. Одним из них являлась бесплатная медицинская помощь, которую оказывала миссия; учреждение миссионерских школ, где богословские предметы велись на монгольском языке; устройство стана в той местности, где жили буряты, исповедовавшие шаманизм; поддержка миссионерской деятельности местными властями; приезд к «инородцам» высокопоставленного церковного начальства. Так, в 1890 г. миссия открыла аптеку около Кыренского дацана в Тункинской долине. К середине 1890 г. почти у всех миссионеров имелись аптечки с лекарствами, необходимыми для оказания первой помощи.

В отчете о благосостоянии благочиния 9-го благочиннического округа Забайкальской епархии за 1902 г. говорится о том, что «некоторые священники занимаются оспопрививанием (Георгий Рещиков Захаровской Крестовоздвиженской церкви). Чтобы получить необходимую медицинскую помощь, крестьяне по р. Чикой находятся в большом затруднительном положении, во-первых, по недостаточности медицинских средств, а во-вторых, по недостаточности медицинского персонала, а потому лечение больных священниками весьма желательно» [4, д. 188, л. 206].

Были и такие факторы, которые сводили «на нет» всю миссионерскую работу. К ним относился безнравственный образ жизни русских людей, который отталкивал от себя язычников. «Инородцы, всюду наблюдая безрелигиозную жизнь забайкальского православного населения, далеко превосходящую их своею порочностью, приписывают это самой христианской вере, а потому не только отказываются принять это учение, но и слушать таковое отказываются», - писал миссионер о. Епифаний Кузнецов об условиях миссионерской работы в Забайкалье [10, c. 55]. Стать христианином для бурята было настоящим подвигом веры.

Согласно отчетам миссионеров миссиями с 1862 по 1869 гг. крещены 2402 человека, с 1870 по 1902 гг. - 10512 «инородцев».

В связи с выходом указа о веротерпимости в 1905 г. встал вопрос о реорганизации Забайкальской инородческой миссии. Следует отметить, что в начале ХХ в. эффективность миссионерской деятельности Церкви среди коренных народов Забайкалья заметно снизилась. Это было связано и с выходом манифеста о веротерпимости, и с отменой льгот и подарков за крещение, и с отсутствием взаимодействия миссионеров по вопросам христианизации с органами местной власти. Хотя само государство продолжало ставить перед обществом и Церковью задачу просвещения коренных народов Сибири.

В отчете начальника Забайкальской инородческой миссии за 1906 г. отмечалось, что «главное внимание в настоящее время миссия должна обратить на просвещение новокрещеных инородцев, стоящих на низкой ступени как духовного, религиозно-нравственного и умственного, так и внешне культурного развития» [Там же].

Начальником миссии в отчете были представлены основные направления миссионерской деятельности:

1) создание миссионерских инородческих школ по системе Н. И. Ильминского, принятой в западной части России; 2) активизация «переводческого дела» христианских молитв и богослужебных текстов на родной для инородцев разговорный язык; 3) организация съездов всех забайкальских миссионеров совместно с лицами, интересующимися миссионерством, для обмена опытом.

В отчете начальника миссии была четко определена особая позиция по христианизации местного населения, которая противоречила ранее существовавшей. По его мнению, обучение детей инородцев на русском языке и задача их «обрусения» являются не только нежелательными, но и губительными для принятия христианства. Практикуя в отношении «инородцев» меры обрусения, миссионер может оттолкнуть их от православия, а не приблизить к нему.

Таким образом, Церковь к началу ХХ в. попыталась реорганизовать свою миссионерскую деятельность, учитывая этническую самобытность коренных народов, создавая новые структуры, увеличивая количество миссионерских станов, выпуская в больших количествах религиозную литературу на национальных языках.

Кроме противоязыческой миссии, занимающейся обращением «инородцев» в православие, в Забайкалье действовала противораскольническая программа, которая тоже оказалась малоуспешной. В рапорте настоятеля Селингинского монастыря Архимандрита Иринаха епископу Забайкальскому и Нерчинскому Георгию в 1895 г. указано, что «забайкальских раскольников» посетил сосланный из Томской губернии в город Киренск «лжеепископ Мефодий». Он пробыл около трех недель, беспрепятственно проживая все это время в селе Куйтун. Для старообрядцев его прибытие не прошло бесследно. Последние говорили миссионерам: «Епископ совершал все как есть по древней благочести, произвел на них умиление и укрепил их в мысли, что если уже идти им за епископом, то пойдут они скорее за этим, чем за православным». Мефодий враждебно настроил против миссионерских собеседований староверов. Так, 4 октября 1895 г. миссионерами была объявлена беседа для старообрядцев, никто из них (за исключением 5 человек), несмотря на приглашение, не явился под тем предлогом, что у них не было свободного времени [4, д. 17, л. 7].

Подобный случай произошел в июле 1893 г. Среди старообрядцев появился беглый поп, который разъезжал по «раскольническим селам», служил, совершал требы, публично проклинал православных и Православную Церковь. Местный священник вначале обратился к местной власти, затем к военному губернатору с просьбой принять меры. Но ничего предпринято не было [Там же, л. 9].

Среди причин таких явлений епископ Забайкальский и Нерчинский Георгий называл слабую противораскольническую миссию: «На 40000 раскольников в Забайкальской епархии нет ни одного противораскольнического миссионера. Вторая причина заключается в скученности и их относительной замкнутости. Живут они большими селами, имеют свою волостную администрацию в лице волостных правлений, представляют из себя отдельный мир, в который проникнуть православному священнику-миссионеру весьма трудно. В-третьих, безнаказанному открытому проявлению раскола в Забайкалье способствует равнодушное к нему отношение гражданской власти» [Там же, л. 10].

Меры, принимаемые против старообрядцев, такие как чтение проповедей и создание церковно-приходских школ, были недостаточными. Это подтверждал и священник К. Дроздовский Туркинского прихода Богородской церкви: «С раскольниками же для вразумления их в заблуждениях, при всяких удобных случаях и при посещении их домов ведутся беседы о вере, но пока спасти их в заблуждениях веры - без всяких добрых результатов» [Там же, д. 97, л. 11]. Для предотвращения распространения раскола среди православного населения, проживающего рядом со старообрядцами, велись проповеди и духовно-нравственные беседы.

Миссионерская деятельность православного духовенства исследователями оценивается по-разному. Согласно одной точке зрения, христианизация была насильственным процессом, принуждавшим коренное население принимать веяние «чужой» культуры и «чужого» мировоззрения с целью избежать преследования со стороны властей. При таком подходе миссионерская деятельность русской Церкви в Забайкалье оценивается как неэффективная, не достигшая каких-либо позитивных результатов.

Согласно другой точке зрения, христианизация коренного населения Забайкалья была добровольным процессом, имевшим для бурят прогрессивное значение в формировании нравственной, повседневной, культурной жизни. По мнению ведущего научного сотрудника Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН О. В. Бураевой, «христианство оказало большое влияние на мировоззрение бурят и их образ жизни. Кроме того, крещение способствовало переходу к оседлости и привело к более тесным контактам с русскими в быту, зарождению семейных связей» [2, c. 57]. Через просветительскую деятельность Церкви местное население приобщалось к русской культуре, имело возможность получить европейское образование.

Как отмечает исследователь культуры бурят В. Т. Михайлова, переход на оседлость, изменение форм и типов жилищ и поселений, широкое внедрение русской, а также европейской бытовой культуры не могли не привести к изменениям в духовной культуре бурят. Эти и другие изменения в материальной сфере - яркие показатели смены ориентиров в культурном пространстве, выход на новую модель поведения [8].

Задачи государственного обустройства социополитического и культурного пространства Восточной Сибири XVIII - нач. XX в. обусловили особую роль Православной Церкви в рамках интегрирующего принципа «политической русификации» [1, c. 125]. В связи с этим социокультурные и методологические характеристики православной миссии имели идеологические основания формирования регионального пространства религиозной культуры, именно поэтому миссионерская деятельность Церкви оценивается неоднозначно.

Исследователь Г. С. Митыпова отмечает: «Несмотря на некоторые негативные явления в ходе христианизации, в целом миссионерская деятельность Русской Православной Церкви в Забайкалье в период со второй половины XVII до начала XX в. имеет положительное значение, так как она способствовала приобщению коренного населения Забайкалья через христианство к мировым гуманистическим ценностям, русской культуре, новым социально-экономическим отношениям, расширяя их информационное поле и мировоззренческие представления, в определенной мере способствовала образованию и просвещению бурятского общества, установлению межнациональных контактов» [7, c. 27].

В целом, миссионерская деятельность Русской Православной Церкви приводила к расширению межнациональных связей и способствовала культурному взаимовлиянию коренных народов и переселенцев, проживающих на территории Забайкальской области.

миссионерский православный церковь забайкальский

Список литературы

1.Арзуманов И. А. Геополитические тенденции и перспективы трансформации межконфессионального поля Забайкальского региона // Мировая политика: взгляд из будущего: материалы V Конвента РАМИ. М.: МГИМО-Университет, 2009.

2.Бураева О. В. Православие у бурят (XVII - начало ХХ в.) // Этнографическое обозрение. М., 2010. № 1.

3.Вениамин, архиепископ Иркутский и Нерчинский. Жизненные вопросы православной миссии в Сибири. СПб., 1885.

4.Государственный архив Забайкальского края (ГАЗК). Ф. 8. Оп. 1.

5.Епископ Мартиниан. Забайкальская православная миссия в 1870 году. Иркутск: Библиотека Восточносибирского отдела Императорского русского географического общества, 1871.

6.Карташева Н. В. Русское православное миссионерство как явление культуры: на примере деятельности св. Иннокентия (Вениаминова): автореф. дисс. … к. культурологии. М., 2000.

7.Митыпова Г. С. Православие в истории и культуре Бурятии. Улан-Удэ: Республиканская типография, 2005.

8.Михайлова В. Т. Православие в духовной культуре бурят (30-е гг. XVII в. - 1917 г.). Улан-Удэ: Изд-во ВСГТУ, 1999.

9.Отчет о состоянии Забайкальской духовной миссии за 1900 г. // Забайкальские епархиальные ведомости. 1901. № 10.

10.Отчет о состоянии Забайкальской духовной миссии за 1904 г. Чита, 1905.

11.Шишигин Е. С. Распространение христианства в Якутии. Якутск: Якутполиграфиздат, 1991. 158 с.

Размещено на Allbest.ru