Догматические споры в христианской церкви 60-70-Х гг. IV века

Размещено на http://www.allbest.ru//

Размещено на http://www.allbest.ru//

Ереванский государственный университет

Догматические споры в христианской церкви 60-70-Х гг. IV века

Оганнисян Оганнес Ваагович, к.и.н., доцент

60-е гг. IV века ознаменовались, в первую очередь, завершением тридцатипятилетней истории посленикейских тринитарных споров. Для данного исторического периода характерно, что посленикейские тринитарные учения, символы веры или формулы вероисповедания не могли добиться превосходства внутри Церкви. В результате в церковной практике были признаны те догматические решения, в которых сочеталисьприемлемые с разных теологических позиций догматические принципы.

В отличие от религиозной политики, проводимой в 40-50-е гг. IV века, в 60-е гг., в период правления императоров Иовиана и Валентиниана, первостепенной была провозглашена толерантная религиозная политика, благодаря которой никейцы тоже смогли свободно осуществлять свою деятельность. Вследствие этого на христианском Западе антиникейцы лишились поддержки, и «ослабилась взаимная недоброжелательность» догматических течений [1, с. 123-124]. Иная ситуация была на христианском Востоке, где религиозная толерантность не могла играть большую роль,так как в византийской части империи первостепенную важность имел императивсохранения целостности страны, обусловивший консолидирующую деятельность политической власти.

В 60-е гг. IV века политическая элита империи отказалась от проводимой ранее религиозной политики. Хотя практика вмешательства государственной власти в церковную жизнь полностью не исчезла, однако, в отличиеот 30-50-х гг. IV века, подобное вмешательство резко уменьшилось. В результате получили возможность сравнительно свободной деятельности различные теологические течения эпохи, и впервые в посленикейской церковной истории решение догматических спорных вопросов стало внутренним делом Церкви.Пережило упадок радикальное антитринитарное богословие аномеев, а другие оппозиционные тринитарные течения, расколовшись, пополняли ряды либо никеанства, либо тринитарного богословия омоусиан. Вместе с тем еще оставался актуальным вопрос уточнения триадологических терминов, игнорирование которого было«одинаково опасным как для церкви, так и для государства» [5, с. 453].

Процессу регулирования внутренней жизни Восточной церкви препятствовало то, что в кругах конкурирующих догматических партий «не было ни одной, которая по своей численности, внутреннему единству и моральнойсиле могла бы составить естественный оплот для церковного мира. И, тем не менее, каждая стремилась к исключительному преобладанию над другими» [Там же, с. 452-453]. С целью предотвращения новых расколов правители Востока, основываясь на поддержке влиятельного церковного большинства, вмешивались, а иногда и направляли догматические споры, продолжившиеся между тремя влиятельными течениями: никейцев, подобносущников (омоусиан)и подобников (омии). Для объединения на основе православия от последнихтребовалось много усилий.

Аномеи, несмотря на поддержку императоров Юлиана и Валента, стали церковным меньшинством, превратились в оппозицию и были лишены влиятельной роли в церковной жизни.

Значительное отрицательное воздействие на внутрицерковную жизнь оказывала догматическая деятельность Западной церкви, с безмолвного согласия которой на теологическую арену вышли сирмийские формулы вероисповедания, стимулирующие деятельность крайнего течения антиникейской оппозиции [3, с. 127-132]. Этот текст был результатом дипломатического соглашения с целью вовлечения всех противоборствующих сторон.

Разумеется, данная формулировка не могла не вызвать сопротивления, которое развернулось на Анкирском соборе 358 г., важной исторической и вероучительной ролью которого было провозглашение теологии подобносущия, ставшей одним из радикальных шагов на пути к утверждению никейской веры[Там же, с. 374]. Врамках тринитарной теологии формирование этого догматического движения можно считать переломным, поскольку, провозгласив формулу п подобии Сына Отцу по существу, подобносущники сделали решающий шаг на пути к окончательному подавлению крайних течений антиникейской оппозиции. На этот факт указывает Афанасий Александрийский, который в подобносущной догматической системе выделяет два основополагающих принципа, а именно: «Сын подобен Отцу не только по энергии, но и по сущности» и «Бог родил Сына не только по своему хотению, но и пo своей сущности» [4, с. 107]. Тем самым Анкирский собор стал одним израдикальных шагов на пути к преодолению различных антитринитарных «символов веры»[2, с. 57].

Хотя в 60-е гг. IV столетия на христианском Востоке прекратились бурные и страстные соборы, излагающиесимволы веры, церковная жизнь этого времени продолжала воспроизводить догматические формулы. Константинопольский собор 361 г. в качестве «истинного принципа вероисповедания» провозгласил кредо богословия омиев: «Сын Бог подобен родившему Его Отцу» [4, с. 107], то есть символ веры о не сущностном, а простом тождестве между Отцом и Сыном. Подтвердив невозможность любого теологического решения, трактующего подобие, Константинопольский собор постановил не использовать термины «сущность» (пэуЯб) и «ипостась» (хрпуфбуйт), утверждая, что они не являютсябиблейскими, следовательно, немогут быть понятны также верующим.Однако сторонники этой догматической формулировки, построеннойна основе взаимного согласия, на практике действовали «путем уступок и молчаливого соглашения с требованиями жизни, потому что всякая другая политика могла бы подорвать их собственную позицию» [5, с. 455].Это и привело к радикальному сопротивлению подобносущников в отношении этого религиозного нововведения, что также стало причиной расколов. Радикальные представители течения были отправлены в ссылку, часть перешла в стан никейцев, консервативная же часть составила относительное меньшинство.

Историко-догматический контекст Константинопольского собора тесно связан также с религиозной политикой государственной власти 60-х гг. IV века. Тринитарное богословие омиев своим кратковременным историческим существованием обязано покровительству императоров Констанция и Валента. Естественно, что толерантная религиозная политика Юлиана стала причиной упадка омиев, но падение омийства было обусловлено также духовными факторами. Этому процессу существенно способствовали епископы нового поколения сравнительно умеренных взглядов [Там же, с. 335], которые в новых условиях, характеризующих внутрицерковную жизнь, сделали попытку решить спорные догматические вопросы внутренними средствами. Постепенно превалирующим становится стремление отказаться от умозрительных решений и религиозных «нововведений» и решить догматические проблемы с позиций церковной традиции. Однако эти догматические стремления на вероучительном поле потерпели поражение по причине сопротивления со стороны омиев и покровительствующей им государственной власти.

Антиохийский собор 363 г. заложил основу для деятельности никейцев нового поколения. Этому процессу придала стимул также политика гонений императора Юлиана. Усилия Юлиана по возрождению язычества были напрямую связаны с будущим христианства, и они заставили Церковь и духовное сословие пересмотреть практику догматических споров, в результате чего первоочередным в Церкви стало стремление кединению. Эти тенденции обусловили постепенный подъем никеанства. То же касалось политики Юлиана по разобщению Церкви изнутри [4, с. 157]. Она предполагала, что изгнанные епископы, возвратившись на свои прежние кафедры, дадут начало новым противоречиям и расколам канонического характера, что на фоне догматических разногласий может полностью разобщить Церковь. Однако вызванные из ссылки епископы были защитниками церковных интересов, и благодаря их деятельности внутри конкурирующих догматических течений произошло «распределение ролей», и никейцы, подвергающиеся гонениям уже три с половинойдесятилетия, постепенно восстанавливали свое былое влияние.

Этот процесс опосредованно был стимулирован также равнодушным отношением Юлиана к Церкви. Если раньше антиникейские религиозные течения имели поддержку императорской власти, то при Юлиане, лишившись этой поддержки, они вынуждены были в борьбе с никеанством полагаться лишь на собственные силы. Итак как у них никогда не было большого числа последователей, они шли к упадку своей веры. Аналогичная ситуация была и в период правления императора Иовиана. Хотя церковные летописцы считали его «последователем никеанства» [Там же, с. 163], однако это утверждение не является обоснованным, так как он вел толерантную религиозную политикуи по отношению к догматическим партиям эпохи проявлял взвешенный подход.

В период правления Иовиана Антиохийский собор 363 г. сделал значительный шаг в сторону преодоления антитринитаризма и провозгласил близкий к никейскому православию символверы о том, что «Сын рожден изсущества Отца и подобен Отцу по существу» [3, с. 176]. Однако при его правлении в Церкви беспрепятственно действовали все догматические партии эпохи, и этот поворот «совершался в глубине церковной жизни и мало чем давал знать п себе на поверхности ее» [5, с. 453]. Еще одним доказательством веротерпимой политики императора является требование достичь солидарности между аномеями и подобносущниками [4, с. 163], а такжетребование к никейцам и арианам, чтобы они «оставили свою страсть к состязанию» [Там же, с. 283-284].

Упорство подобносущников в 365 г. стало причиной нового рескриптаимператора Валента, который считается правовым текстом религиозной политики императора. Он предписывал изгнать с кафедр всех епископов, которые были низвержены в период правления Констанция и восстановлены на своих кафедрах во времена Юлиана.Этим в середине 60-х гг. IV века внутренняя жизнь Восточной церкви практически вернуласьк своему исходному состоянию - к состоянию в последние годы правления Констанция.

Чтобы противостоять преследованиям, епископы-омоусиане «с целью разработки общего плана действий»созвали соборы в Измире, Писидии, Исаврии, Памфилии, Ликии и Лампсакe [Там же, с. 176-177]. Не получив какого-либо содействия на Востоке, они обратились за помощью к Западу. Послы подобносущников по предложению римского епископа Либерия подписали Никейский символ верыи представили первосвященнику

Рима крайне близкое к Никейскому символу веры «письменное изложение своей веры», где теология единосущия трактовалась формулировкой «подобный по существу» [Там же, с. 176-180]. С позиций никейской веры они отлучили также Ария, Савеллия, патрипассиан (монархистов-модалистов), фотиниан, маркеллиан, Павла Самосатского, а также «вероисповедание, утвержденное на арианском соборе в Нике» [Там же, с. 178], тоесть всех еретиков, полагающих, что Христос Бог подлежит изменению.Этот новый символ веры подобносущников свидетельствует о факте вероисповедальных изменений внутри этого догматического течения. Большое значение имело и то, что шестьдесят четыре епископа-омоусианина [Там же] перешли в стан никейцев, иэтим в посленикейской истории впервые в Церкви утвердился перевес сторонников теологии единосущия.

В этом контексте в 60-е гг. IV века самым важным догматическим событием стали постановления Александрийского собора 362 г., в котором приняли участие представители наиболее влиятельных антиарианских течений (никейцы, подобносущники и аполлинарии). Главной историко-догматической миссией собора явилосьустановлениеединства вероисповедания, у истоков которого стояли поборники православия Афанасий Великий и Иларий Пиктавийский.

Собор придал особое значение двум основополагающим принципам в тринитарном богословии омоусиан:«Сын Бог подобен Богу Отцу не только по энергии, но и по существу» и «Бог Отец родил Сына не только по своему хотению, но и пo своей сущности» [3, с. 147]. На этом основании Афанасий Александрийский, посчитав допустимым, что при последовательной трактовке термины «единосущие» и «подобносущие» могутбыть использованы в качестве синонимов, и с целью установления единства вероисповедания подтвердил, что подобносущники своей формулой о том, что Бог Слово «во всем подобен» Отцу Богу,в том числе и«по сущности», уже подтверждают, что слова «рождение» и «единосущие» используются как равнозначные термины, следовательно, на практике они согласны, что Отец и Сын Бог единосущны [Там же].

На Соборе материалом особого рассмотрения стал вопрос Аполлинария и аполлинаризма, и так как в антиарианской борьбе они неизменно стояли в рядах православных никейцев, архиепископ Александрийский предложил в триадологическом вопросе солидаризироваться с аполлинариями, проявить сдержанное отношение к ним, «не осуждать поспешно, и не отвергать» [Там же, с. 171].

Ключевым моментом теологических обсуждений Собора стали триадологические вопросы, в частности восстановление авторитета никейской догматики, корректировка терминов «сущность» и «ипостась» применительнок Святой Троице, а также православная пневмотологическая трактовка. Подтвердив, что отвергнуть тринитарные ереси и сохранить православие можно только «исключительным авторитетом» Никейского символа веры [Там же, с. 167], в теологических обсуждениях о Св. Духе на основе решений Афанасия Великого[Там же, с. 3-49] Собор «предал анафеме утверждающих, что Дух Святый есть тварь», и провозгласил ортодоксальное учение о том, что «Дух Святый не отделен от сущности Христовой», что «Дух Бог не отделен от божественной сущности» и, следовательно, «единосущен Отцу и Богу Сыну» [Там же, с. 167].

Eще одна попытка утвердить вероучительную гармонию была сделана Восточными епископами после их возвращения с Сицилианского собора. Подобносущники, провозгласившие «никейское учение о единосущии», совершили принципиальный шаг вперед для восстановления разорванных связей с Западом [4, с. 180]. В ознаменование этого события в 367 г. в городе Тиане был созван Собор восточных епископов,в работе которого участвовала также большая часть епископов, придерживающихся антиарианских и антианомейских позиций. Здесь было принято решение созвать другой собор в киликийском городе Тарсус, однако осуществить его не удалось,так как император Валент запретил созывать новый Собор. В результате усилия Восточной церкви, направленные на окончательную победу Никейского символа веры, временно были приостановлены [Там же].Тем не менее на Востокеполностью прекратился этап соборных обсуждений, и, начиная с Тианского собора 367 г. вплоть до 378 г. (смерть императора Валента) и провозглашения новой религиозной политики императором Феодосием Великим, на поприще догматической деятельности не было зафиксировано какоголибо значимого события.В конце 70-х гг. IV века как на христианском Востоке, так и на Западе победа никейской ортодоксии стала окончательной, и только усилиями государственной власти сохранялись малочисленные антиникейские дворцовые подобники, уже не имеющие какого-либо влияния в Церкви.

В конце 60-х гг. IV века восточная теологическая мысль, обойдя характерную для предыдущего десятилетия страстную и непримиримую практику догматических споров, замкнулась в себе и перешла на глубинную деятельность - приняла позицию никейства. После Сардикийских соборов впервые христианский Востоки Запад без какого-либо вмешательства со стороны восстановили церковные связи.

Таким образом, в 60-70-е гг. IV века самым важным событием внутрицерковной жизни и догматических споров был хотя и медленный, но бесповоротный переход на позиции никейства. Это свидетельствует о том, что в данный исторический период антитринитаризм уже полностью исчерпал себя.

церковь спор тринитарный

Список источников

Лебедев А. П. Вселенскiе Соборы IV и V вековъ. СПб., 1904. 374 с.

Самуилов В. Н.История арианства на латинском Западе (353-430). СПб., 1890. 101 с.

Свят. Афанасий Великий. Посланiе о соборахъ, бывшихъ въ Ариминъ италiйскомъ и въ Селевкiи исаврiйском.

Творения в четырех томах. М., 1994. Т. III. 524 с.

Сократ Схоластик. Церковная история: в 7-ми кн. М.: РОССПЭН, 1996. Кн. 2. 368 с.

Спасскiй А. История догматических движений в эпоху Вселенских Соборов. Сергиев Посад, 1914. Т. 1. 649 с.

Размещено на Allbest.ru