Мусульманское духовенство Среднего Поволжья (1940-1980 годы)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Мусульманское духовенство Среднего Поволжья. 1940-1980 гг

Королев Алексей Александрович

Социально-демографические характеристики мусульманского духовенства Среднего Поволжья

Мусульмане считают ислам наиболее «демократичной» религией, поскольку в отличие от христианства, иудаизма и буддизма у последователей ислама нет так называемого штатного духовенства; отсутствует церковь как таковая с ее жесткой иерархией и четкой структурированностью; не существует единого религиозного центра или общепризнанного лидера как патриарх у православных или папа римский у католиков.

Руководство служителями исламского культа и верующими мусульманами Среднего Поволжья находилось в ведении Центрального Духовного управления мусульман Европейской части СССР и Сибири (г. Уфа).

Средне-волжское исламское духовенство было представлено муллами (имамами) и муэдзинами. В середине 1940-х гг. в Татарской АССР было официально зарегистрировано 18 мулл, к 1954 г. их количество сократилось до 9, в 1956 г. стало 11; численность мусульманского духовенства Пензенской области с послевоенного времени резко увеличивалась до середине 1960-х гг. (с 5 до 11 чел.), затем до середины 1980-х гг. оставалась достаточно стабильной (11-10 чел.); муэдзины при мечетях до 1960-х гг. отсутствовали; в Ульяновской области на протяжении данного периода количество зарегистрированных служителей исламского культа варьировалось от 5 до 8, обязанности муэдзина в зарегистрированных мечетях часто «выполняли разные лица из числа верующих»; в Куйбышевской области в середине 1940-х гг. было 7 мулл, к концу 1950-х гг. их насчитывалось 20 [1].

Параллельно с зарегистрированными имамами в Среднем Поволжье существовали «самозванные» или «нелегальные» муллы, которые занимались отправлением религиозных обрядов, главным образом, в сельской местности (в Куйбышевской области в начале 1950-х гг. было известно о 12 «самозваных» имамах; в Татарской АССР в 1961 г. насчитывалось 379 так называемых «бродячих» мулл и т.д.) [2].

Главными проблемами мусульманского духовенства Среднего Поволжья были преклонный возраст имамов, отсутствие мулл в некоторых селах, недостаточный уровень образования священнослужителей. Зарегистрированные служители мусульманского культа Среднего Поволжья характеризовались слабой включенностью в общественно-производственную деятельность, продолжительный стаж духовной деятельности, пожилым возрастом, практически отсутствием какого-либо светского образования и наличием хотя бы минимального духовного. Так, в середине 1950-х гг. в Татарской АССР из 9 зарегистрированных мулл только 2 были заняты на производстве, в колхозе и в учреждении; 2 исполняли культовые обязанности еще до революции 1917 г., 2 - с предвоенного времени, 5 - с 1941 г.; возраст одного священнослужителя - от 40 до 59, остальных - 60 и старше; у всех низшее общее образование; 2 - высшее духовное образование, 5 - среднее, 2 - низшее [3]. Аналогичной была картина в Куйбышевской, Пензенской и Ульяновской областях [4].

К концу 1960-х гг. в практике мусульманского духовенства явно наблюдаются кризисные тенденции, которые очень точно выразил уполномоченный Совета по делам религий по Куйбышевской области: «Муллы-профессионалы, имевшие богословское образование, давно вымерли. Сейчас в качестве мулл трудятся колхозники-пенсионеры, которые по уровню своего развития ничем не отличаются от остальных верующих. … Имеют преклонный возраст, Коран и богословие знают слабо. Избираются они общими собраниями верующих, как наиболее авторитетные и уважаемые граждане села. Но поскольку за их спиной прожитая жизнь, они хорошо знают быт и запросы верующих, а потому умело находят с ними общий язык» [5].

Служители культа и сами верующие понимали бесперспективность данного положения и предпринимали серьезные усилия для исправления ситуации. В результате, уже к началу 1980-х гг. в Татарской АССР почти каждый шестой представитель духовенства имел среднее или высшее духовное образование, началось омоложение кадров. В Пензенском регионе к 1986 г. из 13 служителей исламского культа 2 были в возрасте до 40 лет; 1 имел высшее духовное образование [6].

Деятельность служителей исламского культа Среднего Поволжья

Мусульманское духовенство в своей религиозной деятельности вынуждено было считаться с тем обстоятельством, что СССР являлся страной массового атеизма, что далеко не все население, в силу разных причин, составляли верующие. Все это стимулировало поиск новых методов и форм религиозной пропаганды и обуславливало снижение уровня требований к верующим в плане соблюдения религиозных обрядов и традиций. Как следствие, в 1969 г. при прохождении мусульманского праздника «Курбан-байрам» в Татарской АССР муллы разъясняли верующим, что для работающих граждан достаточно участия лишь в основной кратковременной части молитвы пророка, не занимающей много времени, после чего можно покинуть мечеть [7]. Особо подчеркивалась необязательность соблюдения поста для беременных, кормящих матерей. Для Среднего Поволжья фактически в прошлом осталась практика чтения полного текста Корана («хатм Коран»), хотя отдельные эпизоды чтения Корана на арабском языке присутствовали (Куйбышевская область) [8].

Одной из важнейших обязанностей служителей мусульманского культа была проповедническая деятельность. Социальные и нравственные проблемы жизни советского общества - труд, образование, наука, национальные и семейно-бытовые отношения и т.п., постоянно находились в поле зрения исламского духовенства. Уполномоченный Совета по Ульяновской области С.М. Агафонов верно определил содержание и задачи проповедей служителей мусульманского культа: «… Мулла выступал … с проповедью, в которой призвал молящихся придерживаться вероучения ислама, во всем проявлять покорность и терпение, не обижать близких, родственников и товарищей по работе, старшим поучать младших, а младшим слушаться и повиноваться старшим, молиться за здоровье и благополучие свое и близких родственников. Цель проповеди - удерживать и закреплять веру не только за теми, кто посещает мечеть, но и за их семьями» [9]. Анализируя публичные выступления мулл Татарской АССР уполномоченный давал им следующую характеристику: «В своих проповедях имамы мечетей, проявляя лояльность и уважение к конституционным требованиям и одобряя внешнюю и внутреннюю политику Советского государства, призывали верующих к строгому соблюдению догматов ислама, утверждали, что не всякий добродетельный поступок является истинным добром, а только такой, который сотворен глубоко верующим человеком: что нет и не может быть настоящей нравственности без веры в Аллаха, и поэтому-де религия необходима и при социализме; что нормы морали социалистического общества совпадают с нравственными предписаниями ислама, а положения ислама и его обряды подтверждаются научными данными» [10]. Постоянно в богослужениях, особенно в сельской местности, звучали наставления о вреде курения, пьянства, морального облика верующего, о воспитании детей и т.д. В мечети г. Чистополя Татарской АССР имам Н.М. Мофлюхунов говорил: «Водка - мать безобразных дел, начало всех грехов. Алкоголик разрушает религию ислам. Тот, кто дает деньги алкоголику, подобен соучастнику в убийстве» [11]. Данные сюжеты были актуальны для верующих мусульман и, что особенно важно, доступны для восприятия и понимания. Так, один из ульяновских мусульман сказал уполномоченному следующее: «Я не могу перевести то, что зачитывал мулла из Корана, но я хорошо понял те его слова, которые он сказал на нашем языке, слова о примерном поведении, о доброте, скромности, о дисциплине. Это неплохо. Так же и мы должны воспитывать своих детей». Подобные поучения и притягивают людей в мечети» [12]. По замечанию уполномоченного Совета по Куйбышевской области, «за такие проповеди верующие видят в лице мулл чуть ли не пропагандистов коммунистической морали и нравственности» [13]. 1979 г. омоченный Совета по Ульяновской облаасти и, что особенно важно,

Особое внимание в своих публичных выступлениях священнослужители мусульманского культа обращали на единство национального и религиозного: имам казанской мечети З. Сафиуллин на праздник «Ураза-байрам» (1982 г.) говорил: «То, что мы сегодня испытываем великую радость, существуем как великая нация - все это только благодаря благословенному исламу. И если мы отступимся от своей веры, упаси Аллах, то окончательно затеряемся среди других наций. Слава Аллаху, наше будущее возможно только под сенью нашей религии» [14].

С середины 1970-х гг. в проповедях духовенства Среднего Поволжья сильным лейтмотивом стали призывы к миру, что было связано с изменением международной обстановки. Так, в дни праздника «Курбан-байрам» 1977 г. в выступлениях мулл сельских мечетей А. Ахметвалеева (с. Новое Узеево Татарской АССР), З. Галиуллина (с. Старые Киязли Татарской АССР), Н. Нурмухаметова (с. Курманаево Татарской АССР) особое внимание было уделено вопросам «борьбы народов за мир и посильное участие в ней верующих мечети», «мира на земле» и т.п. [15]. В проповеди имама мечети Ш. Гарипова г. Альметьевска звучало: «Борьба за мир и его защита - священный долг каждого мусульманина и всех людей доброй воли. Пусть Всевышний Аллах поможет нашим руководителям в их неустанной борьбе за мир и дружбу между народами» [16]. Муллы мечетей г. Ульяновска В. Наруллов, с. Абдреево М. Хайруллин призывали верующих помолиться за правительство и «выражали пожелание ему и впредь заботиться о мире и не допускать войны» [17].

В общей же своей массе проповеди исламского духовенства Среднего Поволжья носили достаточно однообразный характер, повторялись из года в год, в них использовались, как правило, одни и те же аяты и высказывания из хадисов: мулла казанской мечети Х. Яруллин (Татарская АССР) текст праздничной проповеди в неизменном виде использовал 6 лет, мулла бугульминской мечети Г. Хамидуллин (Татарская АССР) более 8 лет выступал с одним и тем же текстом [18]. Ситуацию весьма красноречиво обрисовал имам с. Степное Озеро Н. Шаяхматов (1981 г.): «… Я выступаю с одной и той же проповедью с 1946 года. Эту же проповедь читали и мои предшественники. Она нас вполне устраивает. Потому что верующие никакого духовного образования не имеют и в мечеть ходят два раза в год. Вообще наша проповедническая деятельность затухает. Или им говоришь, или стенам - одно и то же» [19]. Безусловно, некоторые конъюнктурные моменты присутствуют, но в целом довольно объективно представлена картина. По мнению уполномоченного Совета по Татарской АССР И.А. Михалева, причина данного явления крылась в том, что «абсолютное большинство мулл - религиозные самоучки, имевшие низкий уровень общеобразовательной подготовки, кроме того, в настоящее время значительно ослаблены связи духовенства с муфтием, и он не рассылает праздничных посланий» [20]. Следует отметить, что верующих далеко не всегда принимали столь низкий уровень «компетентности» служителей культа: в 1969 г. в г. Чистополе (Татарская АССР) во время проповеди муллы Н.М. Мофлюхунова в праздник «Курбан-байрам» раздавались реплики «Это мы уже слышали», «Ничего нет нового» и т.п. [21].

В связи с преклонным возрастом мусульманского духовенства и в силу их слабой «профессиональной» подготовки, некоторые из мулл не выступали с религиозными проповедями, а ограничивались поздравлениями верующих с праздниками и высказыванием пожеланий им благополучия и мира (особенно часто данное явление встречалось в Куйбышевской, Пензенской и Ульяновской областях), зачитывали послания муфтия ДУМЕС или поздравительные телеграммы от религиозных объединений (Татарская АССР) [22].

В 1970-х гг. в Среднем Поволжье получила распространение практика представления проповедей мулл уполномоченным Совета и в комиссии содействия по соблюдению законодательства о религиозных культах, что расценивалось как «проявление лояльности к органам советской власти» [23].

Служители мусульманского культа осознавали, что без преемственности поколений не будущего ни у одной мировоззренческой системы, исходя из чего мусульманское духовенство активнее начало уделять самое пристальное внимание приобщению к вере в Аллаха детей, подростков, юношей. С конца 1940-х гг. со стороны отдельных представителей мусульманского духовенства Пензенского и Куйбышевского регионов отмечалось стремление к организации специального преподавания ислама в мечетях для подраставшего поколения, мотивируя это тем, что «мы, старики, умрем, и Коран читать будет некому» [24]. Данная практика вскоре дала свои результаты: в 1961 г. бывшие учащиеся Средне-Елюзанской средней школы А.Ш. Бибарсов и Я.Х. Дебердеев подали заявления о принятии их на учебу в Бухарское духовное училище; в начале 1980-х гг. 7 молодых людей Татарской АССР обучались в Бухарском медресе, причем, некоторые из них были членами ВЛКСМ, служили в рядах советской армии [25].

Во второй половине 1940-х гг. правительство СССР разрешило паломничество советских мусульман в Мекку. Паломничество производилось за счет самих паломников, приблизительная стоимость «путешествия» оценивалась в 10000 руб. Помимо достаточных материальных средств и крепкого здоровья, желавшие совершить паломничество должны были получить рекомендации от уполномоченных, советских и партийных органов и органов госбезопасности. В 1960-х гг. паломникам разрешили посещать не только Мекку, но и другие центры ислама. Так, делегация верующих Татарской АССР в 1962 г. побывала по пути в Мекку и обратно в Каире, Джетде, Медине, Таифе, Бейруте, Александрии, Триполи, где проходили встречи с видными мусульманскими, общественными и государственными деятелями Египта, Саудовской Аравии, Ливии и Ливана. Как сообщало посольство, паломники в своих выступлениях допускали даже «чрезмерное приукрашивание положения религии и верующих в СССР» и оставили хорошие впечатления о СССР и жизни советских людей [26]. Постепенно процедура отбора паломников была систематизирована, и на места стали поступать разнарядки. Так, именно по разнарядке, поскольку «в настоящее время в республике нет иных лиц для направления в паломничество», в 1976 г. был разрешен хадж имам-хатыбу казанской мечети Т.С. Тазееву; в 1979 г. - Н.Х. Валееву и И.З. Зайнуллину [27].

Начиная с 1950-х гг. мусульманское духовенство, пытаясь «модернизировать свое религиозное учение и вопреки ранее принятым обычаям, открыто стало привлекать женщин-татарок в мечети» [28]. Мухтасиб Я.С. Юсупов поощрял посещение женщинами мечетей, считая, что запрещение «Корана в данном отношении устарело, поскольку именно через семью, через женщину идет воспитание с детства религиозного убеждения в ребенке. Мулл, которые уклонялись от привлечения женщин в мечети, он называл «твердолобыми» [29]. В некоторых мечетях часть помещения была отведена специально для женщин или оборудованы особые комнаты (г. Альметьевск Татарской АССР, с. Большой Труев, Татарский Канадей, Бестянка Кузнецкого района Пензенской области) [30]. В 1960-х гг. обыденной практикой стало присутствие на намазах в мечетях женщин в Татарской АССР [31]; в г. Куйбышеве на жертвоприношениях вместе с мужчинами собирались и женщины (в сельской местности области - раздельно) [32].

Имам пользовался фактически непререкаемым авторитетом среди населения. В 1946 г. с. Новое Усманово Камышлинском районе Куйбышевской области колхозники в дни «Уразы-байрам» вышли на работу только после призыва муллы, проигнорировав все предварительные атеистические мероприятия властей [33]. Религиозные общины в с. Индерке Сосновоборского района, Бестянке Кузнецкого района Пензенской области самовольно, без разрешения построили жилые дома для мулл мечетей [34].

В Среднем Поволжье особо почиталось приглашение имама на дом для совершения молитвы, особенно в дни религиозных праздников - «разговение», «гостевание», что получило особое распространение в Ульяновской и Куйбышевской областях. Приглашение муллы на дом было дорогостоящим мероприятием: по оценке имама г. Ульяновска Мухаметова каждый такой «вызов» в 1968 г., сопровождавшийся, как правило, обильным ужином и чаепитием, обходился хозяевам и организаторам в сумму не менее 50 руб. [35]. религиозный ислам духовенство

Некоторые муллы вовсе не бескорыстно исполняли свои «служебные обязанности». В 1967 г. председатель исполкома Черемшанского райсовета (Татарская АССР) П.С. Ковшов вынужден был разбираться в ситуации по поводу выплаты подоходного налога за муллу М. Ахсанова мечетью в течение нескольких лет [36]. Мулла уразовской мечети Ульяновской области А.Х. Сулейманов получал от мечети пенсию в размере 20 руб. [37].

Вывод, сделанный уполномоченным Совета по Пензенской области в 1960 г., оставался актуальным на протяжении всего периода: «Мусульманское духовенство всячески стремится разжечь религиозный фанатизм среди населения» [38]. Так, уполномоченный по Куйбышевской области еще в начале 1950-х гг. отмечал наличие «среди мулл и таких, которые до сих пор не смирились с колхозным строем» [39]. Мулла Бакаевской мечети Камышлинского района А. Галимов сознательно проводил богослужения во время сельскохозяйственных работ с целью их срыва, в частных беседах проводил «свои антиколхозные толкования» [40]. В конце 1970-х - начале 1980-х гг. верующие г. Чистополя Татарской АССР открыто выражали недовольство действиями, вернее, недействиями муллы Н.М. Мофлюхунова, который «отказывался отпевать погибших при исполнении воинского долга», поскольку «эти люди преждевременно ушли из жизни не в боях за ислам, а по иным причинам», не скрывал своего неприязненного отношения к членам КПСС и ВЛКСМ, осуждал интернациональное общение граждан, препятствовал заключению смешанных браков и т.д. По замечанию уполномоченного Совета по Пензенской области, противостояние с мусульманским духовенством иной раз достигало такой остроты, что последний вынужден был предупреждать священнослужителей о принятии к нарушителям советских законов о культах мер воздействия вплоть до снятия их с регистрации. В 1959 г. был снят с регистрации «как антисоветский человек» мулла с. Благодаровка Челно-Вершинского района Куйбышевской области И.С. Яхин; в 1961 г. принудительно «уволили» имам-хатыба мечети с. Камышла Куйбышевской области Т. Ахметшина несоблюдение советского законодательства [41] и т.д.

В целом же, постепенно к концу 1960-х гг. религиозная практика служителей мусульманского культа в Среднем Поволжье стабилизируется, «антисоветские» крайности в их деятельности встречаются все реже. Да и само Духовное управление мусульман Европейской части СССР и Сибири «проводит очень осмотрительную политику, во внутреннюю жизнь религиозных обществ по существу не вмешивается, а в рассылаемых иногда разъяснениях стремится сдерживать мулл и верующих от наиболее вредных обычаев и поступков», требует «строгого соблюдения советских законов и пресечения деятельности религиозных фанатиков и шарлатанов» [42].

Таким образом, численность мусульманского духовенства в Среднем Поволжье (муллы и муэдзины) после всплеска в послевоенный период зафиксировалась на одном уровне. Мусульманское духовенство Среднего Поволжья характеризовалось высоким возрастным цензом и низким уровнем образования, как общего, так и духовного. В некоторых селах в связи с малочисленностью священнослужителей ислама их обязанности выполняли посторонние лица или старики-бабаи. Мулла, особенно в сельской местности, пользовался непререкаемым авторитетом, что выражалось и в материальной форме.

Мусульманское духовенство развивало активную деятельность, применяя самые разнообразные методы работы среди населения. Важнейшим элементом религиозной практики исламского культа являлась проповедь. Эффективность проповедей мусульманского духовенства была, поскольку звучавшие в них сюжеты о любви к Родине, укреплении семьи, ведении здорового образа жизни, формировании трудолюбия отвечали обыденным запросам верующих, были им понятны и близки, в свою очередь, попутно доказывали единство ценностей ислама и общечеловеческого. Но, тем не менее, кризисные тенденции ощущались, поскольку советская действительность явно не благоприятствовала распространению религиозности. Служители исламского культа также говорили в своих выступлениях о лояльном отношении к социалистическому строю, одобрении внешней и внутренней политики КПСС и Советского правительства, в целом, что, с одной стороны, обеспечивало относительно комфортные условия существования, с другой, частично приводило к ослаблению атеистической работы на местах, распространению религиозного мировоззрения и способствовало поддержанию влияния служителей исламского культа.

Мусульманское духовенство Средне-волжского региона ориентировалось на максимальное приспособление идеологии ислама и деятельности религиозности объединений к условиям социалистического общества, модернизацию религиозных догматов Корана, сближение социально-нравственных принципов ислама и коммунизма, религии и культуры. Служители мусульманского культа стремились адекватно реагировать на происходившие изменения в советском обществе; и для укрепления своей базы среди верующих исламские священнослужители активно вовлекали в свою веру молодежь и делали послабления для активной части населения, в том числе и женщин всех возрастов. При некоторых мечетях были организованы специальные школы-курсы по преподаванию основ ислама.

Муллы, будучи в основной своей массе толерантными в отношении советской власти, все же иногда вступали в открытое противостояние, как по принципиальным вопросам веры (главным образом, в Татарской АССР и Куйбышевской области), так иногда и из корыстных побуждений.

Библиография

1. Королева Л.А., Королев А.А. Власть и ислам в СССР в послевоенный период (по материалам Пензенского региона) // Вестник Поморского университета: Сер. «Гуманитарные и социальные науки». 2008. Вып. 10. С. 25-30; НА РТ. Ф. Р-873. Оп. 1. Д. 26. Л. 197; ГАУО. Ф. Р-3705. Оп. 1. Д. 84. Л. 66.

2. Королева Л.А., Королев А.А. «Модернизация» ислама в СССР. 1950-1980 гг. (по материалам проповедей мусульманского духовенства Среднего Поволжья) // Известия Алтайского государственного университета. Серия «История. Политология». 2008. № 4/4. С. 113-116; ГАПО. Ф. 2391. Оп. 1. Д. 5. Л. 85.

3. Королева Л.А., Королев А.А. Татары-мусульмане Пензенской области: взгляд в советское прошлое (1940-1980-е гг.) // Антропологический форум. 2008. № 9. С. 299-308; ГАПО. Ф. 2392. Оп. 1. Д. 5. Л. 24.

Аннотация

Предмет исследования - состав мусульманского духовенства (возрастной критерий, уровень образования и т.д.), деятельность служителей исламского культа (организационное устройство, религиозная практика, элементы модернизации культа и т.д.), основные направления советской государственно-религиозной политики в отношении ислама в 1940-1980-х гг. на региональном уровне - в Среднем Поволжье. Многонациональное и поликонфессиональное Среднее Поволжье являлось типичным региональным образованием России. Основные тенденции в деятельности конфессиональных объединений, в целом, мусульманских, в частности, складывания и развития отношений государства и религиозных формирований в масштабах всей страны достаточно четко прослеживались на примере многонационального Среднего Поволжья, имея при этом свою специфику. В качестве теоретико-методологической основы исследования были избраны принципы: а) объективности; б) историзма; в) системности, г) объ-ективного учета социально-личностного в предмете исследования и наиболее возможная нейтрализация субъективного отношения исследователя при оценке и интерпретации фактов. Новизна исследования заключается в том, что впервые в научный оборот введен особый массив архивных источников, ранее не востребованный в силу разнообразных причин; выявлены основные направления и формы деятельности мусульманского духовенства в СССР в 1940-1980-х гг. на примере Среднего Поволжья. Выводы.Мусульманское духовенство Среднего Поволжья характеризовалось высоким возрастным цензом и низким уровнем образования, как общего, так и духовного. В некоторых селах в связи с малочисленностью священнослужителей ислама их обязанности выполняли посторонние лица или старики-бабаи. Мулла, особенно в сельской местности, пользовался непререкаемым авторитетом, что выражалось и в материальной форме. Мусульманское духовенство развивало активную деятельность, применяя самые разнообразные методы работы среди населения. Важнейшим элементом религиозной практики исламского культа являлась проповедь. Мусульманское духовенство Средне-волжского региона ориентировалось на максимальное приспособление идеологии ислама и деятельности религиозности объединений к условиям социалистического общества, модернизацию религиозных догматов Корана, сближение социально-нравственных принципов ислама и коммунизма, религии и культуры. Муллы, будучи в основной своей массе толерантными в отношении советской власти, все же иногда вступали в открытое противостояние, как по принципиальным вопросам веры (главным образом, в Татарской АССР и Куйбышевской области), так иногда и из корыстных побуждений.

Ключевые слова: СССР, религия, ислам, духовенство, конфессиональная практика, вероисповедная политика, служители культа, проповедь, "модернизация" ислама, Среднее Поволжье

The subject matter of the research is the structure of Muslim clergy (age criterion, an education level, etc.), activity of attendants of an Islamic cult (the organizational device, religious practice, elements of modernization of a cult, etc.), the main directions of the Soviet state and religious policy concerning Islam in the 1940-1980th at regional level - on the average the Volga region. Multinational and polyconfessional Central Volga Area was typical regional formation of Russia. The main tendencies in activity of confessional associations, as a whole, Muslim, in particular, foldings and developments of the relations of the state and religious formations in scales of all country were rather accurately traced on the example of multinational Central Volga Area, having thus the specifics. As a teoretiko-methodological basis of research the principles were chosen: a) objectivity; b) historicism; c) systemacities, d) the objective account social and personal in an object of research and the most possible neutralization of the subjective relation of the researcher at an assessment and interpretation of the facts. Novelty of research is that for the first time the special massif of archival sources which earlier wasn't demanded owing to the various reasons is introduced into scientific circulation; the main directions and forms of activity of Muslim clergy in the USSR in the 1940-1980th on the example of Central Volga Area are revealed. Conclusions.The Muslim clergy of Central Volga Area was characterized by the high age qualification and a low education level, as the general, and spiritual. In some villages in connection with small number of priests of Islam of their duty foreign persons or old men-babai carried out. The mullah, especially in rural areas, enjoyed indisputable authority that was expressed and in a material form. The Muslim clergy developed vigorous activity, applying the most various methods of work among the population. The most important element of religious practice of an Islamic cult was the sermon. The Muslim clergy of the Middle Volga region was guided by the maximum adaptation of ideology of Islam and activity of religiousness of associations to conditions of socialist society, modernization of religious doctrines of the Koran, rapprochement of the social and moral principles of Islam and communism, religion and culture. Mullahs, being in the main weight tolerant concerning the Soviet power, nevertheless sometimes entered open opposition, as on fundamental questions of belief (mainly, in Tatar Autonomous Soviet Socialist Republic and Kuibyshev area), so sometimes and from mercenary motives.

Keywords: USSR, religion, Islam, religious leaders, confessional policy, faith-based policy, ministers of religion, sermon, 'modernization' of Islam, Middle Volga Region

Размещено на Allbest.ru