Библейские цитаты в воинском повествовании XV-XVI веков

Размещено на http://www.allbest.ru/

3

БИБЛЕЙСКИЕ ЦИТАТЫ В ВОИНСКОМ ПОВЕСТВОВАНИИ XV-XVI ВЕКОВ

Н.В. Трофимова

Аннотация

В статье рассматриваются состав и функции библейских цитат в самых известных воинских повествованиях позднего русского средневековья: «Повести о взятии Царьграда турками» и «Казанской истории» - в соотношении с использованием текстов Священного Писания в более ранних летописных воинских повестях. Исследование показало, что расширение круга цитат определяется развитием их изобразительной и эмоциональной функций наряду с традиционными смысловыми.

Ключевые слова: древнерусская литература, библейская цитата, воинское повествование, функции цитат, традиция.

священное писание воинская летопись

Abstract

THE BIBLICAL QUOTATIONS IN MILITARY NARRATIONS OF THE XV-XVI CENTURIES

N.V. Trofimova

The article considers the composition and functions of biblical quotations in the most famous military narrations of the late Russian Middle Ages: The Tale of the Capture of Tsargrad by the Turks and Kazan History, in relation to the use of texts of the Holy Scripture in earlier chronicles of war stories. The study showed that the expansion of the range of quotations is determined by the development of their pictorial and emotional functions along with traditional semantic ones.

Keywords: medieval Russian literature, Bible quote, military narration, function of quotes, tradition.

Одним из важнейших средств оценки событий, выявления их смысла, выражения авторского отношения к ним в древнерусской литературе были библейские цитаты, использовавшиеся книжниками по-разному: со ссылкой на источник и без нее, точной цитатой и с помощью парафраза, в соединении ряда текстов. Изучение цитат и их значения для раскрытия содержания древнерусских произведений стало одним из важнейших направлений медиевистики последних десятилетий. Произведения, посвященные воинской тематике, проходят через весь семисотлетий период существования русской средневековой литературы и составляют солидный корпус текстов, позволяющий проанализировать широкий круг цитат. Цель статьи - опираясь на уже осмысленный материал летописных воинских повестей [1], проследить, как и почему в воинской литературе ХУ-ХУ1 вв. развивались состав и функции библеизмов.

Библейские цитаты в летописных воинских текстах появились в составе «Повести временных лет». Они были связаны с осмыслением событий в свете теории «казней Божиих», и потому поражения, нанесенные врагами, рассматривались летописцами как кара за грехи. Военные столкновения русских князей между собой сами воспринимались как грех, за который так или иначе наказывается затеявший усобицу, и победа достается не сильному, а правому. К началу XV в. сложился круг повторяющихся в повестях цитат, связанных с устойчивыми мотивами: поражения как Божьего наказания за грехи; возможности прощения грешников; противопоставления смирения и гордости, Божьей помощи не сильным, а правым; смирения перед Промыслом. В софийско-новгородских сводах и Рогожском летописце в изображении военных событий рубежа XIV-XV вв. число библейских цитат возросло в связи с вниманием летописцев к изображению не только событий, но и чувств персонажей.

В это же время в литературе появляются внелетописные воинские повести с более широким временным и пространственным охватом событий, с большим количеством персонажей и особым вниманием летописцев к личностям героев. Библейские цитаты в них используются шире, чем в летописных повестях. Первым произведением, в котором проявился этот процесс, было «Сказание о Мамаевом побоище», которое, по мнению Л. А. Дмитриева, было создано в первой четверти XV в. [2, с. 342]. Значение цитат в этом произведении подробно проанализировано в книге М. Гард- занити [3], поэтому в данной статье рассматриваются два других произведения того же жанра - «Повесть о взятии Царьграда турками» и «Казанская история».

«Повесть о взятии Царьграда турками» была написана в XV в. и по традиции приписывается перу Нестора Искандера, хотя не все исследователи склонны доверять свидетельству, сохранившемуся в самом произведении, часть из них предпочитает считать, что записи Нестора Искандера послужили лишь источником для некоего другого автора, составившего текст повести [4].

Повесть состоит из двух разновременных частей, первая из которых представляет собой вступление и рассказывает о построении Царьграда и знамении, предсказывающем его будущую судьбу: захват иноверцами, а затем освобождение. Вторая часть повествует об исполнении первого этапа пророчества.

Во вступлении появляются две маркированные цитаты без указания источников, никогда раньше не использовавшиеся в воинских повестях, которые определяют понимание автором хода событий и могут считаться «тематическим ключом» [5] повести. Автор, рассказав о величии Царьграда и покровительстве ему Богородицы, указывает на причины Божьей кары, посланной на город, видя их в прегрешениях христиан, и подтверждает свою мысль двумя библейскими текстами: «...яко же есть писано: "Злодеяниа и безакониа превратят престолы силных" [6, с. 30] (ср. «и превращу престолы царей, и потреблю силу царей языческих» (Агг. 2:23); «и опустошит всю землю беззаконие, и злодейство превратить престолы сильных» (Прем. Сол. 5:24)), и паки: "Расточи грьдыя мысли сердца их, и низложи силныя сь престолъ"» [6, с. 30-32] (Лк. 1:51-52)). Текст из Евангелия от Луки процитирован точно, ветхозаветный представляет собой парафраз книг пророка Аггея и Премудрости Соломоновой. Цитаты предсказывают будущую судьбу города, а постепенное изменение облика города из- за грехов жителей рисует автор, цитируя без ссылки на источник Книгу пророка

Исайи: «...овогда нахождением неверных, овогда гладом и повітреи частыми, овогда же междуусобными бранми, ими же оску- діша силнии и обнищаша людие, и преуни- чижеся град, и смирися дозіла, и бысть яко сінь въ винограді и яко овощное хранилище в віртограді» [6, с. 32] (ср. «Оставится дщерь Сиона, яко куща въ винограді и яко овощное хранилище въ вертограді, яко градъ воюемый» (Ис. 1:8)).

Мысли, высказанные в этом вступлении, автор повторяет перед решающим боем за Царьград и снова вводит первую из цитат, которая таким образом превращается в лейтмотив центрального сюжета, подчеркивая неотвратимость исполнения древнего пророчества: «...злодеяние бо, - рече, - и безаконие превратит престолы силныих» [6, с. 64].

Мотив неизбежности наказания за грехи проходит через все цитаты, помещенные в повести. Они появляются и в авторской речи, и в молитвах персонажей.

Молитва в начале осады пронизана библейскими текстами. Цесарь и горожане обращались к Богу, признавая Его величие и укоряя сами себя за то, что не выполняли Его заповеди, ведь познав силу Его, «дрівле горы, видівше, взтрепіташа и тварь потря- сеся, солнце же и луна, ужасшеся блистанием их, погибі, и звіздьі небесныа спадоша» [6, с. 32] (ср. «Пред лицемъ его смятется земля и потрясется небо: солнце и луна померкнуть и звезды угасять світь свой» (Иоиль 2:10), см. также Ис. 13:10, Иез. 32:7, Иоиль 2:31, 3:15; Мф. 24:29; Мк. 13:24, 25; Откр. 6:12-13). Устойчивые образы Библии приводятся в свободной форме, подчеркивая эмоциональность молитвы. С помощью цитаты из Книги пророка Даниила (3:34-35) горожане молят Бога о помощи: «Не предай же нас до конца врагом твоим, и не разори достояния твоего и не отстави милость твою от нас» [6, с. 34]. Осознавая свою греховность, люди просят дать им возможность покаяться, используя парафраз стихов Евангелий и Книги пророка Иезекииля: «Самъ бо, Владыка, реклъ еси: "Не приидох праведных спасти, но гр^ным на покоя- ние, в еже обратитися им и живым быти"» [6, с. 34] (ср. «Не приидохъ бо призвати праведники, но грішники на покаяние» (Мф. 9:13, Мк. 2:17; Лк. 5:32); «Не хощу смерти грішника, но еже обратитися нечестивому от пути своего и живу быти ему» (Иез. 33:11)).

Цесарь, объезжая весь город, обращался к людям, наставляя их с помощью формулы, присутствующей подряд в трех стихах Псалма 113:17-19: «...да уповають на Господа Вседержителя - той бо нашь помощник и защититель» [6, с. 34].

Получив предложение султана покинуть город, оставив его пустым, и заключить мир, цесарь и горожане молятся об избавлении Царьграда, используя библейский образ: «...избави град достояниа твоего, ибо людие есмя владычества твоего и овча пажити твоея, живущеи в дворі твоем в единое стадо, и камо изыдем, оставивше пастыря и наставника своего?» [6, с. 44] (Пс. 78:13, 99:3). Образы овец и пастыря широко распространены в Библии (Чис. 27:17, Иез. 34:5, 8, Зах. 13:7, Мф. 9:36, 26:32-33, Мк. 6:34) и использовались в летописных повестях. Жители Царьграда передают с их помощью растерянность перед будущим и решение не покидать святой город.

Мотив покаяния проходит и в следующих частях текста. Во второй день по отше- ствии Святого Духа из Царьграда патриарх увещевал людей, на которых напал «страх и трепет» (цитата из Пс. 54:6, широко использовавшаяся в летописных повестях), не отчаиваться и надеяться, соединяя парафразы псалмов 135:24, 32:10: «.на Господа Бога спасениа нашего возложим и к нему руце и очи от всія душа возвідем, и той нас избавить от врагов наших и вся сущая на нас вра- жия совіщания ражденеть» [6, с. 50].

В последующей молитве патриарха о спасении города содержатся тексты из Евангелий и Книги пророка Иезекииля, уже использованные в молитве горожан, при этом на первое место поставлена вторая цитата, приведенная точнее [6, с. 52]. Повтор цитат выражает надежду патриарха и горожан на Высшее милосердие.

В той же молитве приведен значительный фрагмент из Книги пророка Даниила, средняя часть которого представляет точную цитату, а начало и окончание - парафраз библейского текста: «Свободи по множеству милости твоеа, и изми нас по чюдесЬмъ твоим, и даждь славу имени твоему, да по- срамяться врази твои и да постыдяться от всякыя силы, и крепость их да сокрушиться, да разумеют, яко ты еси Богъ нашь, Господь Исус Христос, въ славу Богу Отцу» [6, с. 52] (ср. «не посрами нас, но сотвори с нами по кротости твоей и по множеству милости тво- ея, и изми нас по чудесем твоим, и даждь славу имени твоему, Господи. И да посрамятся вси являющии рабом твоим злая, и да постыдятся от всякия силы, и крепость их да сокрушится, и да разумеют, яко ты еси Господь Бог единъ и славен по всей вселен- ней» (Дан. 3:42-45)).

В молитве патриарха к Богу во время страшного приступа турок к городу 26 мая, в день памяти святого мученика Георгия Нового, пострадавшего за христианскую веру от мусульман, использована цитата, которая уже появлялась в летописных воинских повестях и в «Сказании о Мамаевом побоище»: «...не дай же достояниа твоего в поношение сыроядцем сим, да не рекут: «Гді есть Богъ ихъ?» [6, с. 54] (Иоиль 2:17; Пс. 78:10, 113:10). Цитаты в молитвах, представляющих собой ритмически организованные фрагменты, усиливают эмоциональный накал, обусловленный использованием метафорических образов.

Ответом на многочисленные молитвы горожан служат рассуждения автора о том, что покаяние уже не могло спасти Царь- град. В первом отступлении, размышляя о неизбежности осуществления предсказанной судьбы города из-за грехов жителей, повествователь соединяет два библейских текста: «Но убо понеже беззакония наша превзыдоша главы наша, и гріхьі наша отяготіша сердца наша, в еже заповідей Божиих не послушати и въ путехъ его не ходити, гніва его камо убЪжимъ?» [6, с. 44] (ср. «Яко беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготіша на мні» (Пс. 37:5); первая часть фрагмента есть также: 1 Езд. 9:6). Метафора «путями его не ходить», чаще появляющаяся в утвердительной форме, содержится в Книгах пророка Исайи, 1-й и 3-й Царств: «Кто даде на разграбление Иакова, и Израиля плЪняющимъ его, не Богъ ли, ему же согрЪшиша и не восхотЬша въ путехъ его ходити, ни слуша- ти закона его» (Ис. 42:24; см. также 1 Цар. 8:3, 3 Цар. 11:33). Используя слова пророка, повествователь в данном случае указывает на сходство судьбы Царьграда и библейских грешных царств.

Во втором отступлении повествователь приводит то более, то менее точно переданные отрывки из книг пророков, которые прямо перекликаются с призывом патриарха возвести очи и руки к Господу в молитве: «Егда бо, - рече, - прострете рукы ваша къ мнЪ - отовращу очи мои от вас, а и аще придете явити ми ся - отовращу лице свое от вас» [6, с. 52] (Ис. 1:15, см. также Иез. 7:22, Втор. 31:18). «И паки: "Елико сътвори- ши, елико дЪлаеши - ненавидит сия душа моа"» [6, с. 52] (ср. «Поста и праздности, и новомесячий вашихъ и праздниковъ ва- шихъ ненавидитъ душа моя» (Ис. 1:14)). Обе цитаты подчеркивают аналогию положения жителей осажденного города с положением библейских грешников.

Храбрость защитников города не помогла ему, поскольку не силой определяется воинская победа. Эту мысль автор объясняет цитатой из Псалтири: «Но аще бы горами подвизали, Божие изволение не премочи: «аще бо, - рече, - не Господь со- зиждеть храм, всуе тружаемося жиждущеи» [6, с. 62] (Пс. 126:1). Этот текст ко времени создания повести использовался в летописных воинских повестях.

Судьба цесаря тоже оказывается тесно связана с мотивом Божьего Промысла. Описывая безрассудную храбрость цесаря в боях и тщетные попытки врагов убить его, автор замечает: «...якоже речеся, бранныа победы и цесарское падение Божиим промыслом бывает: оружия бо вся и стрелы суетно падаху и, мимо его лЪтающе, не улу- чахут его» [6, с. 48]. Наиболее близкую аналогию представляют 1-я Паралипоменон 29:11 и Пс. 90:4-6. Только в конце осады, когда враги ворвались в город, цесарь погиб в бою, хотя иноверцы хотели взять его в плен. Автор поясняет его гибель также осуществлением пророчества: «И збысться ре- ченное: Костянтином създася и паки Костянтином и скончася» [6, с. 52].

Три библейские цитаты представляют султана Магомеда, врага-иноверца, оружием Божьей кары для грешного царства. После гибели цесаря, посылая в город плененных им военачальников, султан обещает прекращение кровопролития, если жители сдадутся, в противном случае их «меч поясть» [6, с. 66]. Это парафраз фрагмента Книги пророка Исайи: «Аще же не хощете, ниже послушаете мене, мечь вы поясть...» (Ис. 1:20). Оружием кары представлен он и следующей цитатой: «И поиді в церковь, и вниді мрьзость запустение в святилище божие и ста на месті святімь его» [6, с. 66] (Дан. 9:27, см. также Мф. 24:15, Мк. 13:14). Последняя из цитат вновь связывается с султаном как исполнителем пророчества: он идет в храм, «.хотяше бо видіти уряд и сокровища церковнаа, да сбудеться речен- ное: "И вложит руце своя вь святаа жрьтвен- наа и святая потребит, и дасть сыновом погибели"» [6, с. 66]. Ближе всего этот текст к 7 главе Книги пророка Иезекииля 7: 21, 22, 24, слова которого прямо соотносятся автором с событиями, происходящими в Константинополе.

Большинство цитат, таким образом, связано с осмыслением гибели Царьграда как Божьей кары за грехи, причем библейские тексты включены в речь автора и молитвы героев. Они не только последовательно выражают авторскую позицию через разъяснение и оценку событий, но и придают эмоциональность тексту.

В конце произведения, также с помощью библейских образов, автор напоминает о второй части пророчества, которой еще предстоит воплотиться: «.и земля дасть плод свой седмірицею, оружия ратная сьтворят серпове» [6, с. 68] (ср. «Ибо Господь даст благость, и земля наша дасть плодъ свой» (Пс. 84:13); «...и раскуютъ мечи своя на орала и копия своя на серпы.» (Ис. 2:4, см. также Мих. 4:3)). Цитатами повествователь поясняет, что только с возвращением Божией милости может возродиться захваченный иноверцами город.

Как и в летописных повестях, в произведении широко цитируются Псалтирь и Евангелия. Однако задаче произведения - показать, что Царьград постигла судьба библейских грешных царств - более всего отвечали тексты пророческих книг, и репертуар заимствований из них значительно превосходит тот, что был в летописных повестях. Большинство цитат маркированы, но источники их не указаны. Достаточно редко используется прием соединения цитат в группы, который был распространен в летописных воинских повестях конца XIV - начала XV в.

В XVI в. наряду с воинскими повестями появляются монументальные исторические произведения, использующие воинские повести как основу. Образцом их может служить «Казанская история», охватывающая временной промежуток в несколько веков. Поскольку объем произведения велик, ограничимся обзором основных особенностей цитат.

Задачей произведения было изобразить Казань как варварское царство, наследницу Золотой Орды, которая принесла много горя Руси и в конце концов была наказана за прегрешения, а после победы московского воинства стала частью христианского государства. Первая часть произведения рассказывает об отношениях Казани и Руси до правления Ивана IV, вторая - о двух походах на Казань первого русского царя.

Библейские цитаты связаны с несколькими авторскими идеями. Это прежде всего традиционные мысли о нашествии и победах врагов как наказании за грехи и об уповании на Господа и смирении как единственной возможности избавления. Они выражаются главным образом традиционными для воинских повестей текстами Пс. 135:24, 32:10, 50:19, Лк. 14:1, часть из них появилась и в повести о Царьграде, которая была известна автору «Казанской истории».

Однако круг идей в этом произведении гораздо шире, чем в предшествующих текстах, увеличивается и количество цитат как в авторском повествовании, так и в речах персонажей.

В главе, посвященной Батыеву нашествию, передавая обращение Ярослава Всеволодовича к людям, в котором князь призывает их «уповати на Господа, всіми сотворенными своими пекущагося и даю- щаго пищю на всяк день скотомъ и пти- цамъ, и рыбамъ, и гадомъ, ни тіх забываю- ща, колми же паче раб своихъ вЪрныхъ за- быти имать, по образу сотворенных: и ни единъ влас главы нашея без веліния его не погибнетъ, неже человікь или кая земля, или град» [7, с. 264], автор включает парафразы текстов Евангелия от Луки 12:7,24, подчеркивающих милосердие Божие.

Рассказывая о предыстории основных событий, автор отстаивает идею единовластия и выступает против обособленности русских княжеств. В связи с тем, что не завоеванный татарами Новгород хотел отделиться от Москвы, автор обвиняет его в гордыне словами апостола Иакова 4:6, использовавшимися раньше в воинских повестях, а затем приводит парафраз Послания апостола Павла Римлянам 13:3-4, ранее не включавшийся в произведениях этого жанра: «И не воспомянуша апостола, глаголюща: "Братие, Бога бойтеся, а князя почитайте, творяще пред нимъ всегда благо во страсе Господни. Божий бо слуга есть и отмститель злымъ злое воздати тім же благимъ во благое: не туне бо мечь носитъ в рукахъ своих, но на противляющияся"» [7, с. 258]. Утверждение безусловного подчинения власти государя, выраженное этой цитатой, - идея, характерная для литературы XVI в.

Как и раньше, широко используются библейские цитаты в плачах и молитвах, количество которых увеличивается, а также в похвалах. Самое примечательное, что автор, в соответствии с его взглядами на единую природу всех людей, и своих и врагов, включает библейские цитаты и в плачи врагов - царицы Сумбеки и казанцев-защитни- ков города, а также в похвалу граду Казани. При этом источники цитат меняются. Если в предшествующей традиции плачей основным источником была Псалтирь, то в «Казанской истории» используются преимущественно Плач Иеремии и Апокалипсис либо устойчивые обороты ряда библейских книг, встречающиеся и в этих двух. Например, в плаче Сумбеки, обращенном к покойному мужу, царю Сапкирею, читаем: «И за радость и за веселие плач и слезы горкия по- стигоша мя, и за царскую утіху сітование болізненое и скорбныя бідьі обыдоша мя (ср. Ам. 8:10, Плач Иер. 5:15), иже бо плака- тися не могу, ни слезы текутъ из очию моею, осліпоста бо очи мои от безм^ныхъ и горкихъ слезъ моихъ» [7, с. 364] (Ср. Плач Иер. 2:11,5:17). Цитаты, наполненные выразительными эпитетами, придают тексту эмоциональность.

Второй плач царицы обращен к Казани и имеет ряд перекликающихся с текстом Апокалипсиса мотивов. Начало повторяет обращение, использованное в 18 главе по отношению к Вавилону: «Горе тебе, горе тебе, граде кровавый, горе тебе, граде унылый...» [7, с. 366] (Откр. 18:10; см. также 18:16,19). Далее город предстает овдовевшей царицей, и значительная часть обоих текстов строится на основе противопоставления былого обилия, богатства, радости и нынешней нищеты, страдания, горя. В плаче Сумбеки: «Уже бо спаде веніц со главы твоея! Яко жена худа и вдова, являешися, осиротів... И се восплачися со мною, о все- красный граде, и воспомяни славу свою и праздницы, и торжествия своя, и пиршества, и веселия всегдашния!.. Вся та ныні изчезоша и погибоша; и в тіх місто быша в тебі многонародная стінания и воздыхания, и плачеве, и рыдания непрестанно» [7, с. 366-368]. В Апокалипсисе: «Елико про- славися и разсвирепе, толико дадите ей мук и рыданий, яко в сердцы своем глаголет: сижу царицею и вдова несмь, и рыдания не имам видети. Сего ради во един день придут язвы ей, смерть и плач и глад и огнем сожжена будет, яко крепок господь Бог, судяй ей!» (Откр. 18:7-8). В повествовании об осаде и взятии Казани тексты Апокалипсиса приобретают особое значение, помогая последовательно и эмоционально раскрыть мысль о неизбежности гибели грешного царства.

Новые цитаты используются автором «Истории» и в описательных целях. Так, говоря о Казани как «новой Орде», автор создает образ идеальной богатой земли: «ме- домъ и млекомъ кипящая» [7, с. 268]. Этот образ широко распространен в Ветхом Завете (Исх. 3:8, 13:5, 33:3, Числа 13:28, Иоиль 3:18, Иер. 32:22 и др.). Рассказывая об устроении Иваном IV войска, автор рисует его, используя парафраз неканонической библейской книги: «И блещащияся копия и мідньїя щиты, и златыя шлемы, и желізньїя одіяния на всЬхъ, и разумі, яко мочно есть з Божиею помощию и с тЬмъ своимъ воинствомъ брещи земли своея от всіх странъ от плінения поганыхъ языкъ» [7, с. 310] (1 Макк. 6:39). Маркированным парафразом, соединяющим образы нескольких стихов, с указанием источника - Книги пророка Иеремии - изображает автор русское войско, подготовившееся к битве: «И ті люди безчислены, якоже о приходе ва- вилонскаго царя ко Иерусалиму и проро- чествова Иеремия: "От яждения бо, - рече, - громовъ колесниц его и от ступа- ния коней и слоновъ его потрясется вся земля". Сице же и зді бысть» [7, с. 410] (Иер. 8:16, 47:3, 50:46). Обеими цитатами эмоционально подчеркивается мощь победоносного войска.

Таким образом, во внелетописном воинском повествовании XV-XVI вв. при сохранении традиционных функций библейских цитат - подтверждения и разъяснения авторских мыслей, выражения чувств героев - усиливается изобразительная функция благодаря использованию нетрадиционных фрагментов Писания. С появлением большего количества лирических фрагментов чаще используются цитаты с эмоционально выразительной функцией. Изменяется в соответствии с задачами, поставленными авторами, круг цитируемых книг. Чаще используются книги пророков, не цитировавшийся раньше Плач Иеремии, а в XVI в. Откровение Иоанна Богослова, до этого почти не представленное в воинском повествовании. В XVI в. образы Апокалипсиса заняли значительное место и в храмовых росписях. Возможно, такое активное вхождение этой книги и ряда ветхозаветных текстов в русскую культурную жизнь было связано не только с историческими событиями, но и с тем, что в конце XV в. на Руси был впервые сделан перевод полного библейского кодекса.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1.Трофимова Н. В. Функционирование библейских цитат в воинских повестях, вошедших в летописи Х^--Х^ веков // Вестник славянских культур. - 2018. - Т 48. - С. 137-150.

2.Дмитриев Л. А. Литературная история памятников Куликовского цикла // Сказания и повести о Куликовской битве. - Л.: Наука, 1982. - С. 306-359.

3.Гардзанити М. Библейские цитаты в церковнославянской книжности. - М.: Индрик, 2014. - 232 с.

4.Творогов О. В. Нестор Искандер // Словарь книжников и книжности Древней Руси. - Л.: Наука, 1989. - Вып. 2. Ч. 2. - С. 124-125.

5.Пиккио Р. Функция библейских тематических ключей в литературном коде православного славянства // Пиккио Р. Slavia orthodoxa. Литература и язык. - М.: Знак, 2003. - С. 431-473.

6.Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 году // Библиотека литературы Древней Руси / под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н.В. Понырко. - СПб.: Наука, 2005. - Т 7. - С. 26-71.

7.Казанская история // Библиотека литературы Древней Руси / под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. - СПб.: Наука, 2004. - Т 10. - С. 252-509.

REFERENCES

1.Trofimova N. V Funktsionirovanie bib- leyskikh tsitat v voinskikh povestyakh, voshedshikh v letopisi XIV-XV vekov. Vestnik slavyanskikh kultur. 2018, Vol. 48, pp. 137-150.

2.Dmitriev L. A. Literaturnaya istoriya pamyatnikov Kulikovskogo tsikla. In: Skazaniya i povesti o Kulikovskoy bitve. Leningrad: Nauka, 1982. Pp. 306-359.

3.Gardzaniti M. Bibleyskie tsitaty v tserkovnoslavyanskoy knizhnosti. Moscow: Indrik, 2014. 232 p.

4.Tvorogov O. V. Nestor Iskander. In: Sl- ovar knizhnikov i knizhnosti Drevney Rusi. - Leningrad: Nauka, 1989. Is. 2, part 2, pp. 124-125.

5.Pikkio R. Funktsiya bibleyskikh temati- cheskikh klyuchey v literaturnom kode pravoslavnogo slavyanstva. In: Pikkio R. Slavia orthodoxa. Literatura i yazyk. Moscow: Znak, 2003. Pp. 431-473.

6.Povest o vzyatii Tsargrada turkami v 1453 godu. In: Likhachev D. S., Dmitriev L. A., Alekseev A. A., Ponyrko N. V (eds.) Biblioteka literatury Drevney Rusi. St. Petersburg: Nauka, 2005. Vol. 7, pp. 26-71.

7.Kazanskaya istoriya. In: Likhachev D.

S.,Dmitriev L. A., Alekseev A. A., Ponyrko N. V (eds.) Biblioteka literatury Drevney Rusi. St. Petersburg: Nauka, Vol. 10, pp. 252-509.

Размещено на Allbest.ru