Polonia semper fidelis? Национальная мифология, религия и политика в Польше

«Радио Мария» и его сторонники быстро и сознательно приняли это прозвище как почетный знак их убеждений и политических целей. Мохеровый берет, предмет насмешек молодежи и либералов, превратился в символ влиятельности пожилых женщин, которые не сидят молча по домам, а выходят на улицы, чтобы сражаться за ту Польшу, которую они хотят видеть. В 2009 году отец Рыдзык призвал своих сторонниц навязать миниатюрных беретов и раздавать их во время паломничества в Ченстохову; с тех пор эта практика вошла в репертуар постоянных акций «Семьи Радио Мария». Профессор Богуслав Вольневич, консервативный философ, пришпилил такой берет на лацкан пиджака во время выступления на TV Т^ат (IV «Пребываю»: телеканал, связанный с «Радио Мария»), объявив себя «первым кавалером ордена Мохерового берета». С тех пор отец Рыдзык часто прикалывает мини-берет из мохера к своей сутане. Его последовательницы вяжут и раздают примерно полмиллиона мини-беретов ежегодно.

Так мини-берет стал символом этой группы независимо от пола, возраста или образования ее членов. Это символ консервативной Польши, и некоторые из мини-беретов прямо указывают на это. В них вплетены узкие полоски бумаги с надписью: «Я люблю Бога, Церковь и Польшу». Мини-береты также напоминают их обладателям о презрении, с каким относятся к ним центристы и левые. В этом качестве они стали важной частью политической униформы и признаком принадлежности к группе. Хотя термины «мохеровая коалиция» и «мохеровые береты» более не употребляются в политике и некоторые издания их избегают, в популярной культуре они по-прежнему в ходу, часто в сокращенной форме: «мохеры».

Именно эти «мохеры» сделал своей мишенью уличный художник Питер Фусс. В серии плакатов под названием «Иногда я стыжусь, что я поляк» он располагает в ряд китч, дурной вкус, гомофобию и мохеры «Радио Мария» как идиомы того, что не в порядке с Польшей и в Польше. В последние годы именно изобразительное искусство подвергает резкой критике католицизм и Католическую церковь. Многие современные художники атакуют этнокатолическое видение Польши, высвечивая его слепые пятна и обличая его извращенность. В нескольких художественных инсталляциях Фусс демонстрирует превращение национального мифа о сущностном католичестве Польши в товар: этот миф сильнее, доказывает художник, чем истинная глубина религиозных чувств большинства поляков. На выставке Santo Subito Фусс выставил на полу десятки фигурок «садовых пап-талисманов», разместив их между изображениями Иоанна Павла II, спроецированными на окружающие стены. На одной стене -- фотографии китчевых сувениров и безделушек с образом папы: часы, стеклянные шары, сувенирные ложки, декоративные тарелки, подстаканники, подушки, авторучки, брелоки, пластиковые пакеты и т. д. На другой стене -- фотографии пятидесяти семи памятников Иоанну Павлу II в Польше. Журналистам, попросившим Фусса объяснить его «зацикленность» на папе, он ответил, что это не зацикленность, а «реакция на реальность вокруг меня... Для массы людей Иоанн Павел II -- скорее идол, суперзвезда, чем духовный лидер: ведь, парадоксальным образом, они очень мало знают о его учительстве или о папских энцикликах. Люди предпочитают иметь изображения папы, а не Иисуса Христа...». В работе «Страсть», выставленной в 2001-2002 гг., Незнальска обыгрывает два значения этого слова: Страсти Христовы и физическая страсть. Инсталляция состоит из подвешенной к потолку деревянной рамы в форме креста, в центре которой прикреплена фотография мужских гениталий, и медленно движущегося на видео мужского лица, выражающего напряженное физическое усилие. По мнению художественного критика Изабеллы Ковальчик, инсталляция отображает маскулинность и изнурение в широком контексте доминирующей в Польше католической культуры

В другой инсталляции -- гигантском, утыканном гвоздями кресте, воздвигнутом после «войны за смоленский крест», -- Фусс превращает крест из символа христианского спасения и национального искупления в символ этнонационального страдания.

«Крест», художник Питер Фусс. Сентябрь 2010. Воспроизведено с разрешения автора.

Эта идея была подхвачена художницей Доротой Незнальской. Незнальска приобрела (дурную) славу за свои скандальные нападки на польскую национальную мифологию и католицизм, за что была арестована, предана суду и осуждена. Ее критика нацелена в первую очередь на символы национальной мифологии и ярче всего выражена в скандально известных скульптурных изображениях терновых венцов. Самая сильная ее работа, инсталляция «Царство», представляет терновый венец, привязанный к цепи. Шар, обмотанный цепью, часто носили как патриотическое украшение в XIX в.; шар и цепь метафорически изображали, в общепринятом понимании, разделы Польши как утрату свободы и порабощение. Заменив шар терновым венцом, Незнальска хочет сказать, что миф о мученичестве -- тяжкое бремя, удерживающее нацию в плену.

Заключительные замечания

Я начала эту статью с замечания о важном значении национальной мифологии в Польше -- как в исторической перспективе, так и в настоящем. Однако падение коммунизма, как я показала, поставило эту мифологию под вопрос и поколебало позиции Католической церкви в новой политической реальности. Построение суверенного государства действительно серьезно подорвало политическую значимость господствующей мифологии, сложившейся главным образом в контексте безгосударственности и оккупации; оно вызвало острую общественную реакцию на вовлеченность церкви в политику и усугубило глубокие разделения внутри самой церкви по вопросу о ее роли и миссии в новой Польше.

Доминирующая национальная мифология Polonia semper fidelis уже не подрывает государство, как это было при коммунизме, однако ослабляет гражданское общество тем, что разделяет его. Но хотя гражданское общество в самом деле поляризовано по вопросам религии и политики, эта поляризация выглядит более радикальной, чем она есть, потому что голоса тех, кто отвергает отделение Церкви от государства и объединяется вокруг национальной мифологии, звучат громче всего. Сплотившись вокруг «Радио Мария», эти люди используют широкие и разветвленные социальные сети, развивают собственные СМИ и вербуют новых членов52. Правда, эти члены, как правило, люди пожилые, много потерявшие в период перехода к рыночной экономике и часто неспособные применять новые средства и методы работы, которых требуют новые условия. Их социальная и экономическая маргинализация только усиливает их вовлеченность в символическую и традиционалистскую политику. Несмотря на их броскость в публичной сфере, они остаются маргиналами. Маргинальные в какой-то момент, они вновь становятся частью мейнстрима благодаря силе национальной мифологии и неожиданным событиям национального масштаба.

Активно продвигая аргументы за сохранение религии в публичной сфере и увековечивая миф о польском мученичестве с помощью конспирологических теорий -- «русской атаки» под Смоленском или «еврейского заговора» с целью поглощения Польши Евросоюзом -- партия «Право и справедливость» смогла прийти к власти в 2015 году. Эта партия использует весь арсенал средств -- более или менее легальных -- для удержания этой власти и для осуществления своего националистического проекта. Очень трудно предсказать, как события развернутся в будущем, однако вполне можно утверждать, что политическое использование католицизма и национальной мифологии, также как и сложившийся союз партии «Право и справедливость» с консервативным крылом церкви и правыми силами в польском обществе, будет способствовать довольно мощной, не виданной со времен «Солидарности», ответной мобилизации центристских и левых сил.

Перевод с английского Галины Вдовиной

мифология польша культурный перестройка

Библиография / References

Источники

1. Centrum Badania Opinii Spolecznej. (1999). Kosciol w III Rzeczyspospolitej. Warsaw: Centrum Badania Opinii Spolecznej.

2. Centrum Badania Opinii Spolecznej. (2004). Stabilizacja opinii o wplywie Kosciola na zycie w kraju. Warsaw.

3. Centrum Badania Opinii Spolecznej. (2009). Dwie dekady przemian religijnosci w Polsce. Warsaw: CBOS.

4. Centrum Badania Opinii Spolecznej. (2011). Wyborcy Ruchu Palikota. Warsaw: CBOS. Centrum Badania Opinii Spolecznej. (2012). Oceny Instytucjipublicznych. Warsaw: CBOS. Centrum Badania Opinii Spolecznej. (2015). Zmiany w zakresie podstawowych wskaznikow religijnosci Polakow po smierci Jana Pawla II. Warsaw: CBOS

5. Wyszynski, S.C. (1996). Zapiski milenijne. Wybor z dziennika ""Pro memoria” z lat 19651967. Warsaw: Wydawnictwo im. Stefana Kardynala Wyszynskiego “Soli Deo”.

6. Wyszynski, S.C. (1996). Na szlaku tysiqclecia. Wybor kazan. Warsaw: Wydawnictwo im. Stefana Kardynala Wyszynskiego “Soli Deo”.

7. Литература

8. Bjork, J. (2008) Neither German nor Pole: Catholicism and National Indifference in a Central European Borderland. Ann Arbor: University of Michigan Press.

9. Brubaker, R. (1996) Reframing nationalism: Nationhood and the National Question in the New Europe. Cambridge University Press.

10. Brzozowski, M. (1990) “The Problem of the Nation in the Preaching of Archbishop Jan Pawel Woronicz, 1757-1829” in D. Loades, K. Walsh (ed.) Faith and Identity: Christian Political Experience, pp. 137-146. Oxford: Blackwell.

11. Casanova, J. (1994) Public Religions in the Modern World. Chicago: The University of Chicago Press.

12. Cywinski, B. (1993) Ogniem probowane, vol. 1, Korzenie tozsamosci. Warsaw: WSP.

13. Cywinski, B. (1994) Ogniem probowane, vol. 2, I was przesladowac bqdq. Warsaw: WSP.

14. Davies, N. (1982) God's Playground: A History of Poland, vol. 1: The Origins to 1795, vol. 2: 1795 to the Present. New York: Columbia University Press.

15. Davies, N. (1997) “Polish Mythologies”, in G.A. Hosking, G. Schopflin (eds) Myths and Nationhood. London: Routledge.

16. Gowin, J. (2000) Kosciol w czasach wolnosci 1989-1999. Cracow: Znak.

17. Gowin, J. (1995) Kosciol po komunizmie. Cracow: Znak.

18. Grabowska, M. (1992) “L'Йglise de Pologne а un tournant”, in P. Michel (ed.) Les religions а l'Est, pp. 109-127. Paris: Ed. du Cerf.

19. Graczyk, R. (1999) Polski Kosciol-polska demokracja. Cracow: Universitas.

20. Grosfeld, J. (ed.) (1996) Kosciol wobec integracji europejskiej. Warsaw: Societas.

21. Gross, J.T. (2006) Fear: Anti-Semitism in Poland after the Holocaust. New York: Random House.

22. Jasiewicz, K. (1999) “Democratic Transition and Social Movements in Poland: From Solidarnosc to Rodzina Radia Maryja”, Paper presented at the American Association for the Advancement of Slavic Studies. St. Louis, Nov. 18-21, 1999.

23. Kertzer, D.I. (1988) Ritual, Politics, and Power. New Haven: Yale University Press.

24. Kloczowski, J. (1991) Dzieje chrzescijanstwa polskiego. Paris: Editions du Dialogue.

25. Kloczowski, J. (2000) A History of Polish Christianity. Cambridge: Cambridge University Press.

26. Krzeminski, I. (ed.) (2009) Czego nas uczy Radio Maryja? Warszawa: WAiP.

27. Kubik, J. (1994) The Power of Symbols against the Symbols of Power: The Rise of Solidarity and the Fall of State Socialism in Poland. Pennsylvania State University Press.

28. Michowicz, W. (1988) “Problemy mniejszosci narodowych”, in J. Tomicki (red.) Polska Odrodzona, 1918-1939, ss. 285-321. Warsaw: Wiedza Powszechna.

29. Morawska, E. (1984) “Civil Religion vs. State Power in Poland”, Society 21(4): 29-34.

30. Morawska, E. (1995) “The Polish Roman Catholic Church Unbound: Change of Face or Change of Context?”, in S.E. Hanson, W. Spohn (eds) Can Europe Work? Germany and the Reconstruction of Postcommunist Societies, pp. 47-75. Seattle: University of Washington Press.

31. Olszewski, D. (1996) Polska kultura religijna na przelomie XIX i XX wieku. Warsaw: Instytut Wydawniczy Pax.

32. Osa, M. (1996) “Pastoral Mobilization and Contention: The Religious Foundations of the Solidarity Movement in Poland”, in C. Smith (ed.) Disruptive Religion: The Force of Faith in Social-Movement Activism, pp. 67-85. New York: Routledge.

33. Pawlik, W. (1995) “The Church and its Critics: The Spell of the Polish Ombudsman”, Polish Sociological Review 1: 31-45.

34. Porter, B. (2000) When Nationalism Began to Hate: Imagining Modern Politics in Nineteenth-Century Poland. New York: Oxford University Press.

35. Porter, B. (2001) “The Catholic Nation: Religion, Identity, and the Narratives of Polish History”, The Slavic and East European Journal 45(2): 289-299.

36. Porter-Szucs, B. (2012) Faith and Fatherland: Catholicism, Modernity, and Poland. New York: Oxford University Press.

37. Raina, P. (1985) Kosciol w Polsce. London: Veritas.

38. Rogozinska, R. (2002). W stronз Golgoty: inspiracje pasyjne w sztuce polskiej w latach 1970-1999. Poznan: Ksiзgarnia Sw. Wojciecha.

39. Schopflin, G. (1997) “The Function of Myth and a Taxonomy of Myths”, in G. Hosking, G. Schopflin (eds) Myths and Nationhood, pp. 19-35. London: Hurst&Company.

40. Sewell, W.H.Jr. (1996) “Historical Events as Transformations of Structures: Inventing Revolution at the Bastille”, Theory and Society 25: 841-881.

41. Smith, A.D. (1986) The Ethnic Origins of Nations. New York: Blackwell.

42. Smith, A.D. (1999) Myths and Memories of the Nation. London: Oxford University Press.

43. Stola, D. (2000) Kampania antysyjonistyczna w Polsce 1967--1968. Warsaw: Instytut Studiow Politycznych Polskiej Akademii Nauk.

44. Tazbir, J. (1986) La Rйpublique nobiliaire et le monde: Йtudes sur l'histoire de la culture polonaise а l'йpoque du baroque. Wroclaw: Wydawnictwo Polskiej Akademii Nauk.

45. Tazbir, J. (1990) “The Polonization of Christianity in the Sixteenth and Seventeenth Centuries”, in D. Loades, K. Walsh (eds) Faith and Identity: Christian Political Experience, pp. 117-135. Oxford: Blackwell.

46. Tomaszewski, J. (1993) “The National Question in Poland in the Twentieth Century”, in M. Teich, R. Porter (eds) The National Question in Europe in Historical Context, pp. 293-316. Cambridge: Cambridge University Press.

47. Turner, V. (1974) Dramas, Fields and Metaphors: Symbolic Action in Human Society. Ithaca and London: Cornell University Press.

48. Walicki, A. (1990) “The Three Traditions in Polish Patriotism”, in S. Gomulka, A. Polonsky (eds) Polish Paradoxes, pp. 21-39. New York: Routledge.

49. Zdaniewicz, W., Zembrzuski, T. (eds) (2000) Kosciol i religijnosй Polakow 1945-1999. Warsaw: Instytut Statystyki Kosciola Katolickiego, Pallotinum.

50. Zubrzycki, G. (2001) “`We, the Polish Nation': Ethnic and Civic Visions of Nationhood in Post-Communist Constitutional Debates”, Theory and Society 30(5): 629-669.

51. Zubrzycki, G. (2006) The Crosses of Auschwitz: Nationalism and Religion in PostCommunist Poland. Chicago: University of Chicago Press.

52. Zubrzycki, G. (2010) “Crossing the Sacred Secular”, The Immanent Frame [http://blogs. ssrc.org/tif/2010/05/14/crossing-the- sacred-secular/, accessed on 8.05.2012].

53. Zubrzycki, G. (2011) “History and the National Sensorium: Making Sense of Polish Mythology”, Qualitative Sociology 34: 21-57.

54. Zubrzycki, G. (2012) “Religion, Religious Tradition and Nationalism: Jewish Revival in Poland and `Cultural Heritage' in Quebec”, Journal for the Scientific Study of Religion 5(3): 442-465.

55. Zubrzycki, G. (2016). “Nationalism, `Philosemitism' and Symbolic Boundary-Making in Contemporary Poland”, Comparative Studies in Society and History 58(1): 66-98.

56. Zywczynski, M. (1935, 1995) Watykan wobec Powstania Listopadowego. Cracow: Universitas

Размещено на Allbest.ru