Психотронное оружие

Возможность создания в близком будущем лазерного оружия определяет необходимость разработки эффективных средств защиты, требующих больших капиталовложений. Например, такими средствами могут быть оптические фильтры, имеющие высокие коэффициенты поглощения лазерного излучения (106) (52, с.206-207). Однако они не обеспечивают поглощения излучения в широком диапазоне спектра и работают, как правило, на лишь нескольких длинах волн. Широкополосные же фильтры значительно поглощают излучение видимого диапазона спектра, что затрудняет на поле боя обычное наблюдение за обстановкой.

Активные оптические фильтры изменяют коэффициент пропускания в зависимости от интенсивности падающего на него лазерного излучения и представляют собой довольно сложные устройства. Судя по их массогабаритным характеристикам, они пока не подходят для индивидуального использования личным составом. Вместе с тем такие устройства, а также быстродействующие затворы, препятствующие доступу излучения к чувствительным элементам различной аппаратуры и органам зрения при превышении допустимых уровней энергии, могут с успехом использоваться в составе оптико-электронного оборудования танков, БМП и другой боевой техники.

Первый экспериментальный образец портативного лазерного оружия, получивший условное название «Дэйзер», разработан американской фирмой «Эллайд сигналз». Его основу составляет генератор лазерного излучения на кристалле александрита, который позволяет менять длину волны излучения в диапазоне от 700 до 815 нм. Источником электрической энергии служит никель-кадмиевая аккумуляторная батарея, размещаемая в подсумке. Сам лазер имеет такие же габариты, как и американская автоматическая винтовка М16. Общая масса портативного лазерного оружия «Дэйзер» с батареей составляет примерно 9 кг, а стоимость серийного образца -- около 50 тыс. долларов.

Еще один образец портативного лазерного оружия «Кобра», предназначенный для использования подразделениями сухопутных войск, разработала американская фирма «Макдоннелл Дуглас». «Кобра» по своим тактико-техническим характеристикам примерно соответствует лазеру «Дэйзер».

Как считают американские военные специалисты, созданные экспериментальные образцы лазерного оружия «Дэйзер» и «Кобра» свидетельствуют о переходе на качественно новый технологический уровень разработки систем тактического назначения. Кроме того, по их оценке, в следующем столетии этот вид оружия будет играть большую роль в ходе ведения боевых действий (52, с.207-208).

Очень хорошие перспективы у электромагнитного несмертельного оружия. Генераторы электромагнитных импульсов, в которых используется энергия обычного, а не ядерного взрыва. С их помощью можно сжигать схемы компьютеров, электрооборудование, электростанции, радиолокаторы ПВО. Эти генераторы можно делать боеголовками бомб и ракет высокой точности.

К электромагнитному несмертельному оружию относят и источники излучения СВЧ - сверхвысокой частоты. При воздействии на людей они нарушают работу центральной нервной системы и головного мозга, вызывают ощущение плохо переносимых шумов и свиста, поражают внутренние органы человека вплоть до смертельного исхода (60, с.368-369).

Одним из самых перспективных видов несмертельного оружия считается акустическое оружие. Известно, что инфразвук с его низкой частотой при направленном воздействии на людей ввергает их в панику, лишает их разума, вызывает нарушения в работе сердца и нервной системы. При этом он прекрасно проникает сквозь стены в самые глубокие убежища или бункеры, за броню и брустверы. Разработки этого вида оружия произведены в двух направлениях. С одной стороны, это генераторы инфразвука, действующие «направленными лучами». С другой - инфразвуковые «бомбы», сбрасываемые на противника (60, с.367).

Такие поражающие свойства изделий не могли не заинтересовать соответствующие ведомства. И. Царёв пишет: «В прессе стали появляться публикации, рассказывающие о конструкторских бюро, где создавались приборы дистанционного воздействия на психику человека; со ссылкой на бывшего работника КГБ СССР сообщалось о специальных генераторах с помощью которых в течение длительного времени облучались отдельные квартиры в крупных городах» (52, с.91). Эти сведения были полностью подтверждены (26, с.72). И в России, и в США больше полувека силовые ведомства экспериментируют с новыми технологиями. Луис Слизен, редактор американского журнала «Майкровей ньюс», пишет: «Человеческий организм -- это электрохимическая система, и устройства, влияющие на нее, уже созданы. Естественно, в нашей высокотехнологичной стране такими устройствами не могли не заинтересоваться военные. Работы в этой области ведутся более 30 лет и окружены завесой секретности. Ими заняты лаборатории некоторых университетов и пяти военных исследовательских центров. На разработку пси-оружия выделяются немалые суммы, в частности, электрохимическая лаборатория ВВС США планирует затратить на пси-оружие свыше 100 миллионов долларов в ближайшие пять лет».

Работы над созданием устройств, позволяющих воздействовать на людей не впрямую, а на расстоянии (и значительном), одним из первых начал военный Институт радиобиологических исследований в Бетесде, штат Мэриленд (56, с.30). Начались эти эксперименты еще в 1965 году, но видимых результатов ученые достигли только к 1980 году, когда были созданы специальные генераторы микроволнового излучения, способные посылать в мозг человека команды, управляющие его поведением. Причем прибор для управления незначителен по размеру, то есть его легко перемещать из одного пункта в другой. Называется это чудо военной техники импульсно-волновой миотрон. Если направить излучение непосредственно на человека с близкого расстояния, то можно полностью подавить его волю и парализовать. Военные видят за этим прибором большое будущее (56, с30-31). Военные в СССР проводили испытания психотронного оружия на человеческом материале в громадных масштабах, так как с людьми в Советском Союзе церемониться было не принято. Только в 1990-е годы стало известно, что в СССР были санкционированы сверхсекретные исследования в рамках общегосударственной программы по «изучению, внедрению и технической обкатке биоэнергетических средств поражения в интересах обороны и безопасности страны». Для этого в ряде НИИ были открыты подконтрольные секретным службам филиалы. На существование этих филиалов, институтов, отделов выделялись астрономические суммы. Какое количество населения было подвергнуто незаконному и тайному облучению не могут подсчитать даже сейчас, так как испытания психотронного оружия в России продолжаются (56, с.46) (62, с.77).

Известны факты работ по созданию генераторов высокочастотной и низкочастотной кодировки мозга, биолокационных установок, по использованию химических и биологических средств с целью создания контролируемого человеческого материала. Обработка подопытных начинается с подавления их способности сопротивляться. Это самое главное. Выключи контроль -- и ты овладел психикой другого человека, то есть можешь теперь делать с ним все, что пожелаешь. «Выключить» сознание, да еще сразу у нескольких людей, нелегко. Поэтому обработку начинают с посылки пучка электромагнитных, звуковых или торсионных излучений (56, с.23). Человек после такой мощной обработки полностью теряет над собой контроль и, если остаётся в живых, то становится управляемым.

По типу действия все методы выключения сознания можно условно разделить на электромагнитные (полевые) и звуковые, особняком стоит торсионное (микро-лептонное) воздействие. Все виды этих излучений крайне разрушительны для здоровья человека и способны вызывать тяжелые болезни.

Используются также лазерное и рентгеновское излучения, которые еще более разрушительны для человека. Для экспериментаторов это очень удобный тип излучений, потому что для них не существует видимых препятствий: можно наводить излучение через железобетонные стены! К тому же такое излучение можно направить в нужную точку. Лазерное воздействие нередко применяется на начальной стадии программирования для достижения быстрого результата. Такое излучение использовалось для устранения людей, поскольку смерть от лазерного наведения выглядит естественной.

Самым продвинутым считается торсионное или микролептонное излучение, те самые вихревые потоки, которые были открыты немцами в «Анэнербе». От него просто не существует защиты. Торсионное излучение вообще невозможно экранировать. Если рентгеновское излучение останавливает толстая свинцовая пластина, то торсионное поле проходит свинец насквозь (56, с.24). Слабое торсионное воздействие может усыпить человека, среднее по интенсивности нарушает логические связи и «стирает» память, а высокое может уничтожить и мозг, и тело. С помощью торсионного генератора можно спровоцировать некоторые заболевания, резко понизить или, наоборот, увеличить активность, а можно воздействовать и на мозговую деятельность, вызывая какие-то желания или внедряя программы. Наши спецы еще в 1998 году создали мобильный генератор, способный накрыть значительную толпу с расстояния в 300--500 метров сроком на 15--20 минут (56, с.24-25).

Заслуживают внимания сведения кандидата физико-математических наук Георгия Константиновича Гуртового и выпускника МГУ физиолога Игоря Владимировича Винокурова о практическом применении изделий прикладного назначения.

Среди существующих методов устранения (умышленные наезды автомашин, мнимые самоубийства, отравления, организация травм на производстве, психологические провокации и т.д.) один обладает явным преимуществом - облучение в квартирах. Это - тайный и почти недоказуемый метод. Граждан буквально выкуривают из жилищ при помощи технических средств. Источники облучения могут находиться в смежных комнатах коммунальных квартир, на верхних этажах или в домах напротив. Помещения по соседству занимаются якобы работниками РЭУ или ДЭЗа, верхние этажи арендуются службами КГБ-ФСБ по договоренности с жильцами, выезжающими в этом случае на длительные сроки. Проникнуть в подобные квартиры невозможно - поселившиеся в них без прописки лица открывают только милиции. Жертвы подобных действий жалуются на плохое самочувствие, соматические и неврологические недомогания-головные боли, гипертонию, бессонницу или наоборот погружение в неестественный сон. Болевые ощущения: ножевого типа колики в области почек, печени, сердца. После ночного сна на коже обнаруживаются кровоточащие дефекты 1-2 мм диаметром, ожоговые пятна разного калибра, порезы и царапины. Порезы появляются и днем, иногда их появление можно заметить визуально - на лице, плечах, ногах, порой они плохо заживают, бывают глубокими и кровоточащими.

Во время сна, при фиксированном положении тела, человек оказывается беззащитным. Его тело подвергается глубинным воздействиям на организм, главным образом на сердце, кровеносные сосуды и мочеполовую сферу. Многообразие физических следов (раны, порезы, ожоги) и ощущений (укалывание, охлаждение, вибрация, акустические удары) свидетельствуют о применении широкого спектра излучений-УКВ, лазерных, ультразвуковой локации, инфразвука, акустических волн ударного типа [26,с.49].

Создаваемые электромагнитные и акустические поля оказывают влияние на работу бытовых приборов - неравномерная работа холодильников, мигание лампочек накала. Акустические удары вызывают открытие дверей, падение предметов (сходно с явлением полтергейста) [26,с.49].

Оперативники КГБ-ФСБ, занимающиеся «обработкой» жертвы вне дома, имеют портативные аппараты размером примерно 12х12 см и 15х15 см, вмещающиеся в карман, имеются приборы и в более миниатюрном исполнении [26, с.50].

По особой программе психотронными разработками занимался 12-й отдел КГБ [26,с.48], лаборатория при оперативно-техническом управлении КГБ.

Курировали работы пятое и шестое управления КГБ [26, с.69-70].

При возникновении нештатной ситуации в целях прикрытия или профилактических мероприятий сотрудники органов безопасности пользуются услугами психиатров, так как до недавнего времени психиатрические клиники напрямую подчинялись структурам КГБ-ФСБ. Это позволяло свободно и безнаказанно проводить психотронные эксперименты или нейтрализацию объекта и потом прятать «концы в воду», добивая «экспериментальный материал» электрошоками и психотропными средствами (38,с.337).

В 70-х годах Министерством здравоохранения СССР был разработан и внедрён в работу медицинских учреждений документ под названием «Толкование психических заболеваний», согласно которому любого советского человека можно было обвинить в невменяемости. Для этих же целей профессором Снежневским была разработана несуществующая в природе «вялотекущая шизофрения». И как результат - психбольницы стали заполняться гражданами не согласными с внутренней и внешней политикой государства, или же посмевшими критиковать вышестоящее начальство, или разоблачать совершённые ими преступления. По оценкам независимых психиатров и правозащитников уже к 1980 году СССР занимал одно из первых мест в мире по числу лиц состоящих на психиатрическом учёте (около миллиона человек). Поэтому стоит человеку заявить об оказываемом в отношении его психотронном воздействии, как власти его моментально и принудительно поместят в психбольницу, где изуверы в белых халатах дополнительно к психотронным пыткам будут осуществлять в отношении него преступные медико-биологические, фармакологические и иные опыты. Если раньше вмешательство общественности в дела репрессированных, психиатры, на 70% сотрудничающие со спецслужбами и ВПК, ссылались только на медицинскую некомпетентность её представителей, то теперь они ссылаются и на шаблонные, без мотивировочной части Постановления, так называемых «народных судов», которые больше напоминают суды средневековой инквизиции или тройки 1937 года. В последнее время психиатры утверждают, что на территории бывшего СССР практически нет ни одного психически здорового человека (63, с.35 - 36). Бывший СССР занимал и продолжает занимать первое место в мире по проведению никем не контролируемых опытов над людьми и животными (63, с.38).

После так называемой «оттепели» пятидесятых годов правящей партии для удержания власти потребовалась новая, скрытая от глаз людских, форма изоляции и уничтожения инакомыслящих. Вместо прежних массовых расстрелов, трудовых лагерей смерти и тюрем партия стала негласно использовать психиатрические учреждения.

О масштабности применения методов репрессивной психиатрии в СССР говорят неумолимые цифры и факты. По итогам работы комиссии высшего партийного руководства во главе с А.Н. Косыгиным в 1978 году было решено к имевшимся построить дополнительно еще 80 психиатрических больниц и 8 специальных. Их строительство должно было быть завершено к 1990 году. Строились они в Красноярске, Хабаровске, Кемерово, Куйбышеве, Новосибирске и других местах Советского Союза.

В ходе изменений, происходивших в стране в 1988 году, в ведение Минздрава из системы МВД передали 16 тюремных больниц, а 5 ликвидировали. Началось поспешное заметание следов через массовую реабилитацию пациентов, частью - психически искалеченных. Только в тот год с учета сняли более 800.000 пациентов. Только в Ленинграде в 1991-1992 годы было реабилитировано 60.000 человек. По стране в 1978 году числилось на учете 4,5 миллиона человек. По масштабам это равно населению многих цивилизованных стран (64, с. 6-7).

Перейдем теперь от теории к практике репрессивной психиатрии, к ее бесчеловечному осуществлению. Как жертвы, так и беспристрастные наблюдатели из-за рубежа сходятся в том, что в качестве главных организаторов психотеррора следует назвать все тех же Морозова и Лунца. Но к этим именам следует прибавить еще одно, зловещее третье имя, которое как бы венчало пирамиду. Это был главный, увенчанный всевозможными лаврами советский психиатр и в то же время лицо, пользовавшееся полным доверием КГБ, академик Андрей Васильевич Снежневский. Он являлся научным руководителем и главным врачом Всесоюзного научно-исследовательского института судебной психиатрии им. В.П.Сербского (институт был назван именем одного из основоположников судебной психиатрии в России и известен в кругу диссидентов под условным зашифрованным наименованием «Серпы»).

Снежневский, родившийся в 1904 г., стал членом КПСС в 1945 г., а в 1962 г. был удостоен звания действительного члена Академии медицинских наук СССР. В 1974 г. в честь 70-летия ему было присвоено звание героя социалистического труда, а в 1976 г. он удостоился и государственной премии СССР. Какие звания и награды получил этот академик-преступник по линии спецслужб, советская справочная литература не разглашала. Известно, однако, что именно академик Снежневский был изобретателем диагноза «вялотекущая шизофрения», который позволял властям объявлять больным любого человека, если это было им выгодно, и упрятать его за решетку «психушки». Именно Снежневский был главным «авторитетом», выступавшим с голословным отрицанием тех «разоблачений» психотеррора в СССР, которые появлялись на Западе (64, с. 18).

Психиатрические репрессии осуществлялись на основе пяти статей Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. (статьи 58-62) и аналогичных статей уголовных кодексов других республик. Они предусматривали принудительное заключение и столь же принудительное лечение душевнобольных, которые «вследствие их умственного состояния и характера общественно опасных деяний, совершенных ими, представляют особую опасность для общества». Эти люди должны были «содержаться под усиленным наблюдением», для чего создавались специальные психиатрические тюрьмы-больницы. Любопытно обратить внимание на логически совершенно излишнюю, но с точки зрения спецслужб вполне понятную тавтологию в названных статьях -- «общественно опасные деяния», представляющие «особую опасность для общества». С помощью этого повторения весьма вразумительно подчеркивался социальный, политический характер карательной психиатрии.

В словаре репрессивных органов, наряду с понятием «психиатрическая больница общего типа», появились новые термины -- «психиатрическая больница специального типа» и «спецобъект», под которыми понимали именно психотюрьмы. В общении диссидентов их называли «психушками» или «дурдомами».

Начало применения репрессивной психиатрии относится еще к последним годам сталинской власти, но широко она стала внедряться в практику карательных органов с 1960-х годов, особенно тогда, когда карательные службы возглавил Ю.В. Андропов, достойный преемник Ежова и Берия (64, с.19).

Сохранилась докладная записка Андропова в Политбюро ЦК КПСС, датированная 1967 годом. Подписанная также генеральным прокурором СССР Руденко и министром внутренних дел Щелоковым, эта записка буквально потрясла воображение властных старцев размахом дерзких общественно опасных проявлений, совершенных, разумеется, психически больными людьми.

Вельможные чиновники делали вывод в своем докладе, что психиатрических больниц в стране катастрофически не хватает. Ставился вопрос об открытии дополнительно как минимум пяти психиатрических больниц «специального назначения». Эта просьба была удовлетворена в полном объеме (64, с.19 - 20).

Заботливое внимание партийных вождей к психическому здоровью любимого народа не ослабевало. В 1978 году Политбюро поручило комиссии во главе с главой правительства А.Н. Косыгиным изучить психическое состояние населения страны. Вывод был неутешительным: за последние годы, констатировала комиссия, число психических больных увеличилось; предложено было построить вдобавок к существовавшим 80 новых обычных и 8 специальных психбольниц. Разумеется, и этот запрос был удовлетворен.

К концу 70-х годов в СССР было уже около сотни психотюрем, причем число их постоянно возрастало. Имея в виду темп развития, можно полагать, что ко времени краха коммунистической системы количество тюрем - «больниц» достигло 150. В некоторых случаях это были отдельные, специальные заведения. Но, как правило, в обычной тюрьме создавался «психокорпус» или «психоотделение». Так было проще в организационном отношении, да и экономились драгоценные государственные фонды.

Наиболее известными среди психотюрем и тюрем с психоотделениями были больница при Институте им. Сербского, Новослободская и Бутырская тюрьмы, тюрьма «Матросская Тишина» (все в Москве и под Москвой), психиатрическая больница в городе Белые Столбы Московской области, психоотделение тюрьмы «Кресты» и больница им. Скворцова-Степанова на улице Лебедева в Ленинграде, больницы и тюрьмы в Днепропетровске, Казани, Калинине, Черняховске, Алма-Ате, Ташкенте, Великих Луках, Запорожье, Челябинске, Кишиневе, Минске, Орле, Полтаве, Киеве (Дарница), Риге. Я назвал только некоторые, самые известные места психотеррора. Заведениями несколько меньшего масштаба, а также соответствующими отделениями была просто утыкана карта СССР (64, с.20 - 21).

Особый ужас содержания инакомыслящих в этих подлинно каторжных заведениях состоял в том, что в них помещались не только политические узники, но и действительно умалишенные, совершившие уголовные преступления, подчас тягчайшие злодеяния -- убийства, изнасилования с особой жестокостью и т.п. Вначале «психушки» находились в распоряжении МВД СССР, но в начале 70-х годов были переданы в более надежное распоряжение -- они стали теперь учреждениями КГБ СССР.

Заключенным в психбольницы диссидентам назначали в огромных дозах крайне вредные и подчас почти смертоносные препараты. Применением таковых препаратов отличались, в частности, «доктора» из Днепропетровской специальной психиатрической больницы, которые издевались, например, над известным украинским диссидентом Леонидом Плющом.

Генерал П.Г. Григоренко в своих мемуарах рассказывает, что он был потрясен количеством «медикаментов», которые насильственно впихивали в узников -- буквально целая горсть таблеток одновременно.

В результате несчастные не могли различать цвета, утрачивали вкус, их рот был постоянно пересохшим, а желудок горел. Если же «больной» уклонялся от принятия «медикаментов», их вводили внутримышечно. Тот же Григоренко приводит примеры введения аминазина, в результате которого на ягодицах узника образовались такие нарывы и язвы, которые можно было удалить только при помощи тяжелой хирургической операции (64, с. 21).

Официальная психиатрия в лице руководителей Государственного центра социальной и судебной психиатрии имени профессора Сербского и Российского общества психиатров хранит величественное молчание, прикрывая гниль, лежащую в основе карательной психиатрии, фасадом иллюзорного благополучия -- так же, как благообразные вышибалы охраняют вход в публичный дом (64, с. 34).

Карательная психиатрия, психиатрия, унижающая достоинство человека и пренебрегающая его правами, в нашей стране, к сожалению, бессмертна и продолжается по настоящее время только в скрытых от общества формах.

Действующий с 1993 года «Закон о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» носит декларативный характер и никаких прав не гарантирует. Грубейшим образом нарушаются не только общие и отсылочные пункты этого закона, но и статьи прямого действия, касающиеся процедуры недобровольного освидетельствования и недобровольной госпитализации, а также порядка помещения и содержания больных в психиатрических домах-интернатах. Множатся жертвы обмана, связанного с использованием психической несостоятельности при сделках, касающихся купли-продажи недвижимости. По-прежнему несовершенна система принудительного лечения, особенно в психиатрических больницах со строгим наблюдением, в большинстве из которых (Сычевка, Черняховск, Волгоград, Казань и др.) (64, с. 35).

Главный центр судебно-психиатрической экспертизы, кормился на деньги своего грозного работодателя -- КГБ (64, с. 40).

Клинической особенностью контингента лиц, проходивших СПЭ в период массовых репрессий, были так называемые реактивные психозы -- острые состояния глубокой дезорганизации психической деятельности, возникавшие как стрессовые реакции на неожиданную психическую травму. Еще вчера человек занимал устойчивое почетное место в обществе, а сегодня он никто, да еще стал объектом унижения для карательной машины -- орудия того же общества. И подследственные неожиданно (особенно для гэбэшников) начинали странно себя вести: столбенели, теряли способность к разговору, начинали ходить на четвереньках, лаяли и т.д.

Проявления реактивных психозов, поиски способов их лечения обусловили необходимость создания специальной клиники. Эксперты устанавливали факт психического расстройства, указывая, что оно развилось после ареста, а потому нет оснований для освобождения от ответственности по причине психической болезни.

Для ретивых чекистов возникла ранее неизвестная им ситуация: расстрелять или сослать в лагерь вроде бы еще рано -- следствие только началось, не выявлены многие факты, а направить больного в психиатрическую больницу ни в коем случае нельзя: вдруг сбежит. Вот тогда и возникла у сообразительных ребят из госбезопасности идея создания специальных тюремных психиатрических больниц в ведении системы госбезопасности.

По мнению Ф. Кондратьева, лидер КПСС Никита Сергеевич Хрущев стал проводником постулата, заключавшегося в том, что только психически ненормальные люди при коммунизме будут совершать преступления и что только они способны выступить против социалистического строя. Эту «мудрость» подхватил руководитель «четвертого» отделения Института им. Сербского Д. Лунц. И он приступил к разработке теории психопатологических механизмов совершения преступлений. А к тому времени, ничего не ведая о коварном ученом из страшного психиатрического института, объявилась новая многочисленная ватага «политических» -- диссиденты (инакомыслящие). Вот как раз они, беспардонно, по мнению чекистов, нарушавшие «святые» статьи УК РСФСР (70-ю -- антисоветская агитация и пропаганда, и 190-ю -- распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный строй), и стали основными пациентами специального отделения института(64, с. 44-45).

Началось активное выискивание «психопатологических механизмов» психической болезни, дающих основания отстранить обвиненного от защиты в суде и направить его на лечение в тюремную психиатрическую больницу. И находили, и отправляли. Кондратьев -- солидный ученый, видел все это изнутри. Он был в 1980 году ни кем иным, как куратором Казанской ТПБ, и сам испытывал на психическую крепость духа одного диссидента -- А. Кузнецова, рабочего, чьи мытарства по кругам психиатрического ада длились 17 лет (!): с 1971 года по 1988-й.

Естественно, что в тюремные больницы МВД никого из посторонних не допускали. Сам Ф. Кондратьев, не раз бывавший в Казани, предпочитает не рассказывать о виденном им лично. Он ссылается, например, на прочитанный им отчет комиссии Минздрава СССР о состоянии больницы МВД «Сычевка», что в Смоленской области: «Сычевская психиатрическая больница со строгим наблюдением не соответствует понятию больницы как учреждения органов здравоохранения».

Можно согласиться с ученым, что психиатрия колебалась вместе с линией КПСС; впрочем, с этой линией в стране колебалось все. Пики этих колебаний выражались в преобладании признанных вменяемыми, прежде всего за счет шизофрении (64, с.45). Советская власть эпизодически в качестве меры наказания направляла своих недругов в психиатрические дома (64, c 48).

Так что советское руководство в некоторых случаях считало очень удобным использовать возможности психиатрии для бесшумного и внешне гуманно обставленного изъятия с политической арены тех или иных «неудобных» лиц. Позже бывало и так, что психиатрия помогала властям уберечь от заслуженного наказания безусловных палачей своего народа (64, c. 49).

При обычной психиатрической больнице Казани сначала завели специальное отделение для «политических», но поскольку они-то были людьми нормальными, то могли и убежать. И тогда, а случилось сие в январе 1939 года, охранять это специального отделение велено было охране казанской тюрьмы НКВД. Поскольку специального отделения совершенно не хватало для содержания все увеличивавшегося числа психически «ненормальных» государственных преступников, нарком внутренних дел Л.П. Берия спустя несколько месяцев перевел своим распоряжением всю Казанскую психиатрическую больницу в ведение НКВД, и вот так появилась первая тюремная психиатрическая больница и в СССР, и на всем земном шаре. Это заведение сконцентрированного коллективного безумия, хладнокровно организованное советскими чекистами, до сих пор хранит свои страшные тайны (64, с. 51-52).

Если, поданным МВД СССР от 16 ноября 1956 года, по причине «выздоровления» было выписано из ЛТП Б в 1950--1952 годы 71 человек, то в следующие три года (1953-1955) -- 234 человека.

По причине «улучшения психического состояния» за тот же период (1950--1952) были выписаны только 14 человек, а в 1953--1955 годы -- 683 человека, то есть в 49 раз больше!

Такая же картина складывалась и по КТПБ. За 1950--1952 годы выписано по причине «выздоровления» 127 человек, а за 1953-1955 годы -- 427 (64, с.128).

У членов комиссии, естественно, возник вопрос о причинах выздоровления такого фантастически большого числа больных. Объяснить этот феномен можно было чем угодно, но только не достижениями советской медицины. Председатель комиссии А. Кузнецов взял на себя смелость по этому поводу высказаться следующим образом: «Объяснение этому можно найти в изменении практической деятельности органов КГБ. Реабилитация неправильно осужденных привела к пересмотру дел лиц, находившихся в тюремных психиатрических больницах. Эти больницы, являясь учреждениями, подведомственными органам государственной безопасности, отражали в своей деятельности, несли на себе все те отрицательные особенности, которые были характерны для этой системы того периода. Вместе с тем следует указать и на явное неблагополучие с судебно-психиатрической экспертизой за последние годы, что объективно способствовало незаконному содержанию людей в условиях принудительного лечения с изоляцией.

Судебно-психиатрическая экспертиза таким образом в ряде случаев создавала «законное» обоснование для содержания этих больных в этих условиях. Институт им. Сербского за последние годы в связи с его монопольным положением и бесконтрольностью его деятельности во многом потерял свою самостоятельность экспертного учреждения (64, с. 128 - 129).

Попытки вмешательства в деятельность института как органов здравоохранения, так и общественных организаций ни к чему не приводили, так как в этих случаях руководство института прикрывалось «особой значимостью» института, «особыми директивами» и особой заинтересованностью органов прокуратуры, юстиции и КГБ. Проверка заявлений т.т. Писарева и Литвин-Молотова подтвердила наличие крупных непорядков в работе Института им. Сербского, который в своих экспертизах обычно рекомендовал органам суда и следствия направлять на принудительное лечение с изоляцией всех обвинявшихся по ст. 58 и признанных невменяемыми. Руководство института допускало нарушение законности, выражавшееся в том, что врачи-эксперты дела по политическим преступлениям не изучали, не докладывали их, а как правило, эти дела привозил в институт следователь КГБ за тридцать минут до начала экспертизы, сам докладывал суть дела, присутствовал при экспертизе и даче медицинского заключения. Учитывая, что заявления т.т. Писарева и Литвин-Молотова о непорядках в тюремных психиатрических больницах МВД СССР и в Институте судебной психиатрии имени Сербского подтвердились». Ответственный контролер КПК при ЦК КПСС Кузнецов подписал этот документ 30 ноября 1956 (64,с. 129).

Таким образом, по существу, законодательство в отношении наказания так называемых душевнобольных инакомыслящих по-прежнему осталось репрессивным, несмотря на новые, более «прогрессивные» формулировки.

Одновременно вступила в действие утвержденная Минздравом СССР (от 10 октября 1961 г. 04-14/32) инструкция «По неотложной госпитализации психически больных, представляющих общественную опасность». Суть ее заключалась в том, что психически больной мог быть без согласия родственников и опекунов насильственно госпитализирован с помощью милиции.

В течение суток после госпитализации больной должен был быть обследован специальной комиссией в составе трех врачей-психиатров, которая рассматривала вопрос о правильности стационирования и необходимости пребывания больного в стационаре. Таким образом, тройке психиатров приходилось решать не только чисто медицинские вопросы о диагнозе и глубине расстройства психики. Она брала на себя ответственность решать, что имеет место общественная опасность лица, -- трудная задача, не всегда и суду под силу.

По сути дела, инструкция предоставила весьма широкие полномочия психиатрам принимать решения о судьбах людей. А решения эти зависели от взглядов и настроения врачей. Ибо в инструкции ни слова нет о квалификации психиатров, о процедуре пересмотра решения, голосования, протоколирования и т.п. Авторы инструкции исходили, главным образом, из презумпции неправосубъектности психически больных.

Но отсутствие права на защиту и пересмотр решений и забвение гласности таили в себе угрозу незащищенности лиц, против которых могло быть начато психиатрическое преследование, от злоупотреблений власти.

Все вышеупомянутые государственно-ведомственные нормативы составили правовую (вернее, антиправовую) основу, начинавшей набирать обороты очередной репрессивной кампании советских властей против инакомыслящих (диссидентов) (64, с 146-147).

Теперь совершенно ясно, что именно с благоволения партийной верхушки маховик репрессий против инакомыслящих набирал скорость. Были созданы новые тюремные психиатрические больницы: в 1961 году -- Сычевская (Смоленская область); в 1964 году -- Благовещенская (Амурская область); в 1965 году -- Черняховская (Калининградская область) и Костромская.

Если в 1956 году был отмечен самый низкий уровень заполнения Казанской и Ленинградской ТПБ (соответственно, 324 и 384 узника), то в 1970 году в Казанской больнице находились уже 752 человека, в Ленинградской -- 853, а всего в спецбольницах МВД СССР -- 3350 заключенных.

Естественно, что увеличился поток арестованных , доставлявшихся на СПЭ в ЦНИИСП. Поданным Ф. Кондратьева, число таких людей в среднем составляло за год 350 (64, с. 149-150).

В таких условиях в 1950--1960-е годы и по настоящее время началось трагическое перерождение психиатрии в нашей стране, в результате которого была подведена теоретическая база под психиатрические репрессии и образовалось целое поколение врачей, автоматически определявших людей невменяемыми по распоряжению любого чиновника, чаще всего с диагнозом «шизофрения».

Подобное решение сразу влекло за собой список ограничений: в профессиональных возможностях и вообще в дееспособности, в переписке и многих других (64, с. 150).

Будь на дворе 1937 год, проблем с такого рода смутьянами не возникло бы; все решалось бы по известному правилу Сталина: «нет человека -- нет проблемы». Но теперь легче и удобнее таких неугодных людей назвать психически больными, умышленно смешивая их с настоящими душевнобольными, и получить добро на заключение их в психиатрические больницы. И ведь в виду имелись не только политически инакомыслящие граждане, но и те, кто сражается просто за справедливость в обычной жизни против самодуров -- руководителей предприятий, организаций, воинских частей, органов милиции и т.п., кого они при поддержке угодливой «общественности» загоняли в психушки (64, с. 162-163).

В холодной и рассудительной голове Андропова, этого достойного наследника Дзержинского, созрела безумная идея, в соответственно меняющейся политической, экономической и социальной обстановке в СССР, «цивилизовать» расправу над инакомыслящими, заменив оскандалившийся нравственно на весь мир громоздкий, ставший экономически убыточным, политический ГУЛАГ компактным, тихим и почти незаметным обществу ГУЛАГом психиатрическим. Идея «четверки» о развитии сети психиатрических «учреждений пришлась по душе ЦК КПСС. 6 октября 1967 года секретариат ЦК КПСС, на котором присутствовали Суслов, Устинов, Кулаков, Пельше, Капитонов и Данилов, рассмотрел записку Андропова. В выписке из протокола № 35/13с заседания секретариата ЦК значилось:

«1. Поручить Госплану СССР подготовить и в двухмесячный срок внести в СМ СССР предложение о дополнительных капитальных вложениях на 1968-- 1970 гг. для строительства новых и расширении имеющихся психиатрических больниц…

2. Поручить Советам министров РСФСР и УССР, Моссовету, исполкомам Ленинградского и Киевского областных и городских советов депутатов трудящихся изыскать дополнительные площади для переоборудования их под специальные психиатрические учреждения (имеются в виду тюремные психиатрические больницы МВД СССР) и. безотлагательно решить вопрос о госпитализации проживающих в Москве, Ленинграде и Киеве граждан (64, с.163).

Была начата разработка проектно-сметной документации на строительство крупной больницы специального типа в Новосибирске. При изоляторе тюрьмы в Орле к 1970 году организовали психиатрическую больницу на 320 коек, еще две такие же больницы в Костроме и в Кировской области, а также психиатрическое отделение при Ухтинской больнице УВД КомиАССР. К1970 году количество коек для содержания душевнобольных в тюремных психиатрических больницах МВД СССР увеличилось на 595 и составило 5425.

Психиатрический ГУЛАГ, словно раковая опухоль, начал медленно разрастаться (64, с.164).

Из записки товарищу Косыгину А. Н. от 18мая 1979 года:

«За последние годы число психически больных увеличивается. В 1978 г. их состояло на учете 4486 тысяч, из которых около 75тыс. человек, по оценке специалистов, считаются потенциально социально опасными. Сеть больниц, предназначенных для лечения психически больных, развивается недоетаточно, что видно из следующей таблицы:

В этом месте следует отметить, что к 1978 году к психиатрическим больницам специального типа МВД СССР прибавилась «тюремница» в селе Дворянское Волгоградской области на 550 мест и готовилось открытие подобных заведений на базе женской колонии исправительно-трудового лагеря в г. Иванове и в посёлкеке Форносово в Ленинградской области. Всего же к концу 1979 года в психиатрических больницах специального типа МВД СССР содержалось более 6308 заключенных, что по сравнению с 1968 годом (2465) составило увеличение на 155% (64, с.179)!

Целесообразно привести ещё один документ.

СЕКРЕТНО 8. Министерству внутренних дел СССР (по территории РСФСР) обеспечить в 1981-1990 годах строительство и ввод в эксплуатацию больниц специального типа согласно приложению 5.

18. Министерству медицинской промышленности обеспечить производство в 1981-1985 годах и в 1990 году психотропных лекарственных средств для лечения психически больных согласно приложению 7; разработку технологии изготовления и освоения промышленного производства в 1981-1985 гг. психотропных лекарственных средств, аналогичных наиболее эффективным препаратам этой группы, выпускаемым за границей». МВД СССР отреагировало на постановление весьма серьезно и оперативно. Началось строительство тюремных психушек в Красноярске, Хабаровске, Кемерово, Курске, Куйбышеве и Новосибирске с общим количеством коек -- 3509 (64, с.180).

В 1986 году только в шести крупнейших психиатрических больницах специального типа МВД СССР -- Казанской, Ленинградской, Орловской, Сычевской, Черняховской, Благовещенской находились в заключении 5329 человек.

Вот как выглядит динамика роста заключенных, отбывающих принудительное лечение в одной из крупнейших психиатрических больниц специального типа МВД СССР -- в Ленинградской: 1956 год -- 324, 1967-й - 783, 1979-й - 854, 1980-й - 915, 1985-й -1059, 1986год- 1181 (64, с. 184-185).

В1988годувведении Минздрава СССР находилось 16 психиатрических больниц специальноготипа МВД СССР. На психиатрическом учете состояло 776тысяч пациентов (64, с. 192).

Навсегда должны остаться в памяти страшные репрессии в области психиатрии, не имеющие аналогов в мировой практике:

1) Неправомерность длительного (от 3 до 15 лет) и обусловленного медицинскими соображениями пребывания в условиях тюремного режима, более жесткого, чем для психически здоровых людей в тюрьмах и на спецпоселении.

2)Злоупотребления психиатрическим диагнозом, когда не соблюдалось предусмотренное законом соответствие между юридическими и медицинскими кри-териями невменяемости и одна лишь констатация психических расстройств приводила к заключению о невменяемости, избавляя советскую систему от объективного рассмотрения дел, связанных с критикой советского режима.

3) Не обоснованное в медицинском отношении признание лиц без выраженных психотических расстройств социально опасными душевнобольными, с рекомендацией принудительного лечения в психиатрических больницах специального типа системы МВД СССР.

4) Многолетнее содержание лиц, признанных невменяемыми по политическим статьям УК РСФСР и не имевших тяжелых нарушений психики, с сохранным интеллектом и правильным поведением, в одной камере (палате) с тяжелыми и опасными больными, в состоянии бреда и агрессии, и физически запущенными.

Намеренный и умышленный разрыв социальных связей больных -- направление их в больницы, находящиеся на далеком расстоянии от места жительства родственников (например, в Черняховск Калининградской области с Дальнего Востока).

Лишения больных гражданских прав путем признания их недееспособными по инициативе врачей, без медицинских оснований.

Зависимость экспертной службы и органов, осуществляющих принудительные меры медицинского характера, от следственных органов и госбезопасности.

Принудительное лечение без медицинских показаний и учета противопоказаний: назначение психотропных средств, в том числе без употребления корректоров, снимающих побочный эффект от их применения; искусственное вызывание боли и повышенной температуры тела путем внутримышечного введения масляного раствора серы (сульфазина); назначение влажного обертывания, при высыхании которого возникают сильные боли; применение наказаний, в том числе физических; переводы в беспокойные палаты при реакциях протеста против бесчеловечного режима.

Отсутствие какой-либо социальной программы реабилитации больных, зависимость их даже при отправлении физиологических потребностей от прихоти надзирателей и санитаров (до 1988 года это были сотрудники МВД СССР, а до 1991-1992 годов функции санитаров выполняли так называемые условно осужденные, проносившие в психиатрические больницы со строгим наблюдением алкоголь и наркотики, вступавшие в контакт с наиболее асоциальными больными,навязывавшими всем, в том числе и политическим диссидентам, свои лагерные «законы»).

10) Полное отсутствие каких-либо независимых контрольных органов, надзирающих как за правильностью судебно-психиатрических и судебных решений так и за ходом, адекватностью и длительностью принудительного лечения.

В докладе американской делегации на конгрессе в Афинах в 1989 году была высказана обеспокоенность, что новое положение о психиатрической помощи в нашей стране не обеспечивает достаточных гарантий против необоснованной госпитализации и что даже правозащита, декларированная этим положением, все ещё не реализована на практике (64,с.193-195). Применение оружия, поражающего излучением позволяет эффективно скрытно проводить любые виды репрессий, тем более, что правоохранительные органы такой вид преступлений никогда не раскроют, а потерпевшие, если останутся по каким-либо причинам в живых доказать ничего не смогут (у них либо будет полностью стёрта память, либо они не смогут контролировать свои действия), так как коррумпированные психиатры, входящие в преступные группировки, такой контингент заранее ставят на учёт и заводят медицинские карточки в психиатрических лечебных заведениях.

В качестве излучателей, поражающих психику и организм человека, применяются:

Инфразвуковая техника (вибрационная и импульсная). Инфразвуковая волна, направленная мощным импульсом, может создать подобие толчка или стука, разрушать хрупкие предметы;

Электронная аппаратура для облучения радиоволнами различной частоты вплоть до СВЧ. И та, и другая спарены с видеоаппаратурой, дающей возможность просматривать сквозь стены (тепловидение, метод промышленного рентгена и др.);

Электронная аппаратура, спаренная с компьютерной системой в сочетании с гипнозом для вторжения в работу мозга;

Лазерная аппаратура для физических ожоговых поражений [26,с.47].

От действия излучателей появляются следующие симптомы: удары в мышцы. Судороги ног, пальцев ног, зуд, жжение в подошвах, боль в ушах, онемение рук ночью, вызов аритмии сердца, появление ожоговых пятен на теле. Все эти болевые ощущения проходят при отклонении в сторону от источника воздействия, но причинённый вред тканям и органам организма человека сохраняется (26,с.48).

Результаты научных исследований в области изучений воздействий электромагнитных полей и акустических волн на психосоматику человека полностью совпадают с ощущениями жертв психотронного оружия. В обоих случаях присутствуют: опоясывающие и острые головные боли; головокружение; давление на барабанную перепонку; колебания (вибрация) брюшной стенки и грудной клетки, отдельных групп мышц; сухость во рту; боли в зубах и дёснах; затруднённое глотание; влажность рук; боли в костях и мышцах; тремор конечностей; болезненные ощущения в половой системе; аритмии; повышение или понижение артериального давления; снижение остроты зрения; кашель; повышение или понижение температуры тела; кома; зуд; распирание тканей; модуляция речи; состояние страха, тревоги и так далее. При целенаправленном облучении вышеперечисленными ощущениями можно легко управлять, значительно их расширить, целенаправленно воздействовать на любые участки мозга и организма, использовать человека в качестве радиоуправляемой модели. Перечень искусственно создаваемых болезней и повреждений здоровья подопытных людей полностью соответствует перечню болезней и повреждений здоровья людей, подвергшихся электромагнитному или акустическому облучению. Согласно этого перечня наиболее распространёнными являются: злокачественные новообразования; поражения сердечно-сосудистой системы; свёртывание или распад крови; болезни мозга; функциональные изменения или поражения вплоть до летальных в периферической и центральной нервной системе; болезни глаз; болезни половых органов; нарушения опорно-двигательного аппарата; распад костной ткани; повреждения или разрыв органов; атрофия мышц; поражения эндокринной системы; повреждения кожи; трофические повреждения - выпадения волос, ломкость ногтей и так далее. Практически все технологии психопрограммирования людей предусматривают обязательную жёсткую обработку психоэнергетического центра человека, включающего в себя: сердце; органы расположенные в брюшной области; половые органы; предстательную железу; матку и её придатки; позвоночник; мозжечок; левое и правое полушария головного мозга; лобные доли; зрение; другие органы чувств и голосовые связки (63, с.19 - 20).

К тяжкому вреду относится также расстройства здоровья, соединенное с полной утратой профессиональной трудоспособности, возникшей после облучения с целью причинения вреда излучателем, запрещенным к обороту. После облучения потерпевшего электромагнитными излучениями, превышающими предельно допустимые уровни, он неизбежно получает группу инвалидности не позволяющую выполнять свои служебные обязанности и вообще утрачивает трудоспособность. Учитывая важную роль коры больших полушарий головного мозга и гипоталамуса в осуществлении технических функций человека, можно ожидать, что длительное воздействие предельно допустимых доз излучения с целью причинения вреда может привести к психическим расстройствам, в том числе к изменению условно-рефлекторной деятельности, поведенческих реакций, состояния кратковременной и долговременной памяти, изменениям биоэлектрической активности различных структур мозга.

Также с помощью такого устройства можно на подсознательном уровне внушить людям чужие мысли и таким образом контролировать их действия. Известны “жесткое” и “мягкое” психопрограммирование. “Жесткого” зомби нередко удается определить по “экстерьеру” манере поведения: отрешенность на лице, не соответствующая выражаемым в словах эмоциям, необычностью цвета белков глаз, вялым интонациям голоса, неправильной речью, отсутствием способности сосредоточиться, замедленностью реакций. “Мягкий” зомби ничем не отличается от всех других людей. Профессиональное зомбирование чрезвычайно сложно и требует досконального изучения психофизиологии объекта, использования специальной медицинской и компьютерной аппаратуры, задействования кодировщиков - гипнотизеров владеющих техникой многоступенчатого гипноза [39,с.193].

Психотронная “матрешка” содержит в себе несколько совершенно разных личностей. При переключении с одной на другую меняются манеры, походка, улыбка, выражение глаз. Для зомбирования характерно разрушение памяти человека, что можно сделать скрытно, на расстоянии, с помощью электромагнитного излучателя или при контактном способе обработке объекта с помощью электрошока. Для разрушения нейронов памяти используется пропускание через голову человека очень болезненных электроимпульсов в 150 вольт и мощностью в десятки раз больше, чем при обычной судорожной терапии.

Для более быстрой обработки объект пичкают наркотиками и нейролептиками, подавляющими его волю (например, аминазин).

В качестве подтверждения приведенных методик зомбирования можно рассмотреть несколько применяющихся на практике приемов.

Метод 1.

-персону изымают из ее прежней сферы, контакты с которой полностью прерываются;

-режим дня должен целиком противоречить его прежним привычкам

-активно провоцируется недоверие ко всем, кто жертву окружает;

-осуществляются непрерывные акции дискредитации (подтасовка, высмеивание);

-диета преимущественно углеводная и безбелковая, с подмешиванием отупляющих сознание препаратов (аминазин) и обязательным недосыпанием;

-по достижения состояния тупого безразличия, проводится необходимое кодирование приемами активного внушения или гипноза.

Метод 2.

Этот вариант слагается из трех последовательных ступеней , таких, как:

-промывание мозгов (очистка памяти от некогда ею воспринятого, ломания временно-пространственных ориентиров, создания безразличия и к прошлому и к будущему);

-словесное кодирование (активное воздействие на психику, в которую внесена определенная идея и представления);

-закрепление (контроль усвоенности внедренного).