Отражение кризисов в мировой экономике на модели российского воспроизводства (или к чему ведёт однобокая сырьевая ориентация национальной экономики)

Размещено на http: //www. allbest. ru/

Отражение кризисов в мировой экономике на модели российского воспроизводства (или к чему ведёт однобокая сырьевая ориентация национальной экономики)

Бирюков В.А.

Еще в конце 2008 г. и первом полугодии 2009 г. хором экономистов нынешний кризис провозглашался самым глубоким и разрушительным после Великой депрессии конца 20-х - начала 30-х гг. Выяснилось довольно быстро, что это было большим преувеличением. Ранней осенью 2009 г. большинство экспертов уже сходилось во мнении, что «дно» текущего кризиса уже достигнуто и наступает фаза оживления, а затем и подъёма.

Теперь, после того, как зафиксированы, пусть и предварительно, его глубина и продолжительность, можно более точно оценить место этого кризиса в истории. По некоторым предварительным оценкам, кризис 1980-1982 гг. в мировой экономике был масштабнее нынешнего кризиса. Что касается отдельных стран, то картина нынешнего кризиса существенно отличается от кризиса 1980-1982 гг.

В России за последние три десятилетия уже четвёртый раз происходят явления падения темпов экономического роста или абсолютного снижения объемов различных форм или частей национального продукта. Все эти спады и рецессии характеризуются заметной периодичностью: они начинались и происходили в России в конце каждого из последних четырех десятилетий: 1979-1982, 1988-1991, 1998, 2008-2009 годы. Однако природа их весьма различна.

Для России экономический кризис 1979-1982 гг. не мог быть типичным кризисом перепроизводства капитала просто потому, что советская экономика не была рыночной капиталистической. Поэтому тогдашний четырехлетний спад темпов экономического роста практически до нуля, хотя и не характерный для экономики советского типа, был своеобразным отражением и, несмотря на тогдашнюю значительную мощь советской экономики и ее автарктический, замкнутый характер, следствием кризиса мирового капиталистического производства. Её зависимость от мирового хозяйства проявлялась через сравнительно узкий канал - через экспорт энергоносителей. Из-за развернувшегося в развитых индустриальных странах западного мира очередного циклического кризиса перенакопления капитала, выразившегося в перепроизводстве товаров, на мировом рынке заметно снизился спрос на энергоносители, вследствие чего произошло значительное снижение и скачкообразное обрушение цен на эти товары. Западный кризис .обнажил уже сформировавшуюся, хотя еще только в начальной стадии, зависимость экономики СССР от экспортных доходов, прежде всего и более всего нефтяных.

Как и когда возникла эта зависимость? Фундаментальной основой развития всякой экономики, в том числе и социалистической, является рост эффективности производства, прежде всего производительности труда. Но с 1972-1973 гг. темпы повышения производительности труда в СССР перестали расти. Рост валового (совокупного) общественного продукта и национального дохода стал обеспечиваться преимущественно за счет такого экстенсивного фактора, как увеличение массы занятого труда. Но уже тогда - в 70-е годы - демографический фон развития советской экономики, отражая последствия Великой Отечественной войны, стал неблагоприятным: со второй половины 60-х гг. темпы роста населения, в том числе работоспособного, начали снижаться. Другим фактором замедления темпов роста советской экономики в 70-е гг. было заметное понижение фондоотдачи, т.е. эффективности основных производственных фондов (основного капитала). Действие этих факторов в совокупности привело к постепенному снижению темпов роста валового общественного продукта и национального дохода (в балансовой интерпретации), наблюдавшемуся на протяжении всех 70-х годов. У советской экономики оказался появившийся тогда же практически единственный источник роста доходов - росшие быстрыми темпами после мирового нефтяного кризиса 1973-1974 гг. валютные поступления от быстро нараставшего экспорта западносибирской нефти. Как быстрый рост объемов экспорта в натуральном выражении, так и скачкообразный рост нефтяных цен после 1973 г. привели к очень значительным поступлениям нефтедолларовых доходов в казну, что продолжалось вплоть до резкого падения этих цен в конце того же десятилетия. За счет нефтедолларов массово и в растущих масштабах закупались товары потребления и оборудование, не производившееся в нашей стране. Нарастала зависимость от внешней торговли, от сырьевой конъюнктуры мирового рынка. Как показали дальнейшие события, это была ошибочная ориентация экономической политики, приведшая в конце концов почти к утрате экономического роста. За картиной относительного благополучия в народном хозяйстве скрывалось отставание в области утилизации развернувшейся в западных странах научно-технической революции, однобокое преимущественное применение её достижений в военно-промышленном комплексе, в разработке космической программы. Лишь когда в конце 70-х гг. нефтяные цены стремительно упали, выяснилась неожиданная и большая зависимость страны от нефтедолларов при низкой эффективности собственной экономики, что и привело к её незначительному росту в течение 1979-1982 гг. Советская экономика пришла, как стали говорить позднее, к «застойному» состоянию.

История повторилась в конце 80-х гг. Но на этот раз возникла новая ситуация. При сохранившейся зависимости от сырьевой конъюнктуры мирового рынка, при неспособности перестроить и наладить систему планового хозяйственного механизма, перманентные реформы которого под девизом несостоявшейся позитивной «перестройки» продолжались в течение всей второй половины 80-х годов, экономика просто рухнула. В 90-м году началось прямое абсолютное сокращение объёмов влового общественного продукта и национального дохода (по балансовой методологии). Страна вошла в длительную полосу специфического системного, так называемого трансформационного кризиса, составной частью которого явился экономический кризис. вызванный «шоковой» сменой плановой системы хозяйствования рыночной системой. Этот кризис, выразившийся не в перепроизводстве товаров, а, напротив, в громадном спаде производства, особенно промышленности, потерявшей к середине 909-х гг. своего объёма, и дефиците товаров при астрономическом избытке денег у населения, не был, понятно, циклическим кризисом перепроизводства капитала по той же причине - наша экономика не была капиталистической, рыночной. Он носил формационный характер и был вызван «шоковой» сменой плановой системы хозяйствования рыночной системой. Но зависимость уже тогда ставшей внутренне слабой и низкоэффективной советской экономики от мирового капиталистического цикла и на этот раз сыграла свою невторостепенную роковую роль.

Это была вторая, более глубокая и заметная фаза возникшей ранее зависимости советской экономики от экспортных поступлений нефтедолларов.

В третий раз мировой циклический кризис ударил по России уже в условиях переходной экономики в конце 90-х годов прошлого столетия. Природа этого события была уже прозрачной. Этот кризис также еще не был внутрироссийским циклическим кризисом перепроизводства капитала. Он был следствием неолиберальной модели переходной экономики в условиях продолжающегося трансформационного кризиса и полуразрушенной стагнирующей обрабатывающей промышленности. Дефолт 1998 г был своего рода «провалом» в траектории трансформационного спада, а важнейшим внешним фактором его появления опять оказалась всё та же зависимость экономики страны от экспортных нефтяных цен и нефтедолларов, продолжающаяся существовать на почве утвердившегося дисбаланса между добывающей и обрабатывающей промышленностью в пользу сырьевых отраслей, а также неспособности сельского хозяйства обеспечить российский продовольственный рынок. Когда мировые цены на нефть вновь обвалились из-за начавшегося циклического кризиса мировой капиталистической экономики, приток нефтедолларов в страну резко сократился, хрупкое относительное финансовое равновесие страны, и без того балансировавшей на грани финансового краха, оказалось резко нарушенным. Временное падение мировых нефтяных цен оказалось резким ударом по сложившейся и тогда очень слабой финансовой системе страны, хотя и до дефолта львиная часть нефтяных доходов страны безнаказанно и без пользы для всей страны утекала за рубеж, что еще более усиливало зависимость российской экономики и благополучие страны от нефтедолларов. Важнейшую роль в кризисном обвале 1998 г. сыграл внутренний экономический фон. С начала 90-х гг. объемы производства и национального дохода в России катастрофически снижались, золотовалютные резервы были истощены до предела, правящая верхушка страны вела антипатриотическую политику, внешний долг рос быстрыми темпами, долговая нагрузка на бюджет была огромной (четверть расходов федерального бюджета шла на обслуживание внешнего долга). дефолт экономика воспроизводство российский

После событий 2000-2007 гг., особенно после «дела ЮКОСА», поступления (относительные и абсолютные) в бюджет доходов от добычи и экспорта нефти существенно (многократно и быстро) увеличивались. По мнению едва ли не всех правительственных экспертов в 2008 г. переходный период закончился, экономика демонстрировала высокие темпы роста, золотовалютные резервы достигли небывалых в истории России размеров, внешний государственный долг страны был снижен до беспрецедентно низкого уровня. Казалось, что российская экономика завершила переходный процесс от советской плановой системы к рыночной, и в ней уже сформировался механизм рыночного хозяйства с прочной финансовой системой, «т недоступной для внешних кризисных штормов. Но мировой кризис добрался до нас уже в конце лета 2008 г. И вновь каналом проникновения, воздействия мирового циклического кризиса на нашу экономику оказалась «нефтяная труба». Мировой циклический кризис через снизившийся спрос на нефть и последовавшее четырехкратное падение нефтяных мировых цен ударил по российской экономике, несмотря на то, что, действительно, внутренних экономических причин для циклического кризиса перепроизводства товаров еще не было. Говорить о перепроизводстве капитала в современной российской экономике нет оснований.

В результате этого кризиса российская экономика вновь откатилась на 12 место в мире по объему ВВП. Предыдущие почти 10 лет, в течение которых страна примерно с 12-14 места продвинулась на шестое-седьмое по итогам 2007 г., оказались вновь зачеркнуты несколькими месяцами быстрого и глубокого падения. Из двух десятков крупнейших и средних по размерам экономик мира мы оказались предпоследними по глубине падения производства. Из четырех стран БРИК мы также оказались в наихудшем положении.

Министр финансов России прогнозирует, что восстановление докризисного уровня ВВП в России произойдет в 2012 году. Даже если представить лучшее - что это случится раньше - уже в 2011 г., - то это будет означать, что ровно два десятилетия (1991-2011 гг.) российская экономика топчется на месте. Это будет означать, далее, что уровень производительности труда в стране за эти два десятилетия практически не вырастет. Для такого простого и удручающего вывода совсем не нужны многочисленные статистические доказательства.

Таким образом, очевидные факты позволяют, на наш взгляд, дать оценку двум десятилетиям «реформ», которые стоили нашей стране огромных социальных жертв. Мы вправе говорить о фактически существующей в данный момент российской национальной модели воспроизводства.

Новый управленческий слой совсем не доказал своего превосходства над последним советским руководством, которое довело экономику до кризиса, СССР до распада. Если отсутствие роста эффективности советской экономики в течение двух десятилетий (70-80-е годы 20 века) довело страну до политического, а потом и экономического краха, что же позволит нынешнему правящему классу, обеспечивающему такой же «рост эффективности» (нулевой и ниже нулевого) в течение также двух десятилетий (90-е гг. 20 века и 10-е гг. 21 века) избежать подобного экономического коллапса? Ответ понятен. Это уже состоявшееся в полной мере превращение России в энерго-сырьевой придаток теперь не только Запада, но и современного Востока, то есть практически всего мира.

Такова первая особенность нынешней российской модели воспроизводства. Избавление от этой особенности является, на наш взгляд, главной первоочередной задачей её предстоящей модернизации, необходимость которой была очевидной в течение всего минувшего десятилетия и о которой говорит теперь новый президент России. Для такого вывода не нужна статистика роста доли этого энерго-сырьевого сектора в российской экономике: эта доля существенно выше той, что была в СССР. В общем же объеме накопления капитала доля этого сектора еще выше, что показывает продолжение и углубление тенденции в изменении структуры экономики в пользу добывающего сектора. Страна потихоньку приближается к ситуации, обрисованной еще М.Тэтчер два десятилетия назад, когда она заявила, что России не нужна никакая промышленность, кроме добывающей; а все что нужно России из промышленных товаров западный мир ей поставит на те же нефтедоллары. А так как для этого сектора экономики достаточно 25 млн. человек, остальное население страны просто избыточно. Убедительнейшим доказательством полной зависимости России от нефтяных мировых цен служит давно сложившаяся практика формирования доходной части нашего бюджета, опирающаяся на прогноз этих цен и получаемых нефтедолларов.

Другой важной чертой воспроизводства в этой модели является открытый антипатриотизм представителей крупного капитала. Речь не только о том, что он постоянно, хотя и неодинаковыми темпами в разные периоды, выводит капитал за рубеж, но и в его стремлении наращивать свой капитал (обогащаться) самым примитивным образом, буквально выкачивая прибыль из недр страны (по принципу «после меня хоть потоп»). Более того, крупный капитал сумел сойтись с верхушкой политического класса в создании благоприятных условий для своего обогащения не только в процессе прошедшей варварской приватизации, но и в настоящее время.. В мире мало стран с такими благоприятными нормами налогообложения капитала, а фактическое налогообложение крупного капитала не только не прогрессивное, оно еще и регрессивное. Известно, что у крупных капиталистов в их личных доходах доля доходов от капитала преобладает, а норма подоходного налога на дивиденды в полтора раза ниже, чем норма налогообложения физических лиц. Если к тому же учесть, что трансфертное ценообразование даже после «дела ЮКОСА» продолжает процветать, то возможностей уклоняться даже от таких налогов у наших крупных капиталистов очень много. Поэтому они фактически платят столько, сколько хотят. Кризис показал очень ярко, что суверенные фонды России, создаваемые путем экономии на социальных и общеэкономических расходах, лились щедрым потоком на те компании, большинство которых формально были даже не отечественными. Власти страны упорно не желают брать пример с либеральных западных экономик, в которых (во всех!) налогообложение крупного капитала является прогрессивным, а налоговые преступления караются самым жестким образом.

Гигантская коррупция, невообразимая в советские годы, достигла таких масштабов, что серьезно препятствует развитию отечественного бизнеса. И доказательством этого служат не столько мировые рейтинги коррупционности, конкурентоспособности, свободы предпринимательства и прочие, в которых Россия устойчиво находится в конце первой сотни или во второй сотне стран мира, и при этом ее места в этих рейтингах постоянно отодвигаются все дальше от лидеров, а в окружающей нас повседневной жизни. Коррупция в современной России является имманентным внутренним свойством как бюрократии, так и нашего капитала. И это - ещё одна особенность российской национальной модели воспроизводства. Если кому-то можно было обогатиться в 90-е годы, почему это нужно считать аморальным сейчас и завтра? Почему одним это можно было без особых оснований, а почти случайно, то почему сейчас кому-то нельзя делать то же самое? Эта сфера, казалось бы, сугубо моральных, нематериальных отношений оказывается мощным фактором экономического развития - мощным тормозом его. Пока одним можно все или многое, и это считается законным и нравственным, остальные - чиновники, военные, ученые и все другие - будут стремиться делать то же самое. Понятно, что это относится не ко всем индивидуально, но значительная часть нации заражена этой социально-нравственной болезнью.

На чём обогатилось большинство «новых русских» в годы дикой приватизации? На простом присвоении, на перераспределении не ими созданного богатства. Зачем же делать что-то еще, рвать жилы, если «труба работает», российские богатства все еще не оскудевают? Какие инновации, какая конкуренция, если экстенсивные источники богатства дают больше, чем неопределенные, рискованные, требующие огромных интеллектуальных и организационных усилий факторы!?

Правящий класс современной России хорошо все это понимает, отсюда неутихающие разговоры о необходимости перехода к инновационной экономике, о «плане 2020», «пяти И». Но кто и зачем будет переводить страну на инновационный путь? Куда идет молодежь учиться? Куда идут самые одаренные, в какие сферы деятельности? Уже два десятилетия молодежь рвется в экономисты, юристы, сферу обслуживания. Троечники неохотно и вынужденно идут в науку и технику. Кто и когда ринется в инновационные отрасли? Кто будет скоро их учить, если толковые ученые все еще утекают на Запад, а научные кадры постарели? Разговорами об инновационном развитии власть пытается оправдать собственное нежелание и свою непригодность изменить всю атмосферу в обществе, в котором высшей ценностью стало материальное обогащение любыми средствами, в том числе за счет массовой продажи национальных интересов.

С такой «самобытной» моделью воспроизводства большинство населения России обречено на прозябание и вымирание. Два-три процента будут богатеть, имея возможность распродавать природные богатства страны. Еще примерно пятая часть населения сможет обеспечивать свое благополучие, обслуживая богатейших и себе подобных за счет природной ренты, продаваемой за рубежом. При такой модели воспроизводства страна может развиваться десятилетиями. За счет относительно значительной численности населения (8-9 место в мире) и огромных природных богатств (1 место в мире) страна может долго болтаться во второй половине первой десятки стран мира по абсолютным экономическим и социальным показателям, оставаясь по душевым показателям в конце первой сотни стран мира. Но что же здесь нового для России? Так было столетиями при самых разных строях и режимах. Можно так жить и дальше. А посягательства на наше всё - природные богатства - будем охранять с помощью созданного еще в советской экономике ракетно-ядерного щита. На его латание некой толики нефтедолларов авось хватит...

Размещено на Allbest.ru