Размещено на http://www.allbest.ru/

тайные общества в России в первой трети XIX в.: правительственная политика и общественное мнение

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

тайный общество самодержавие славянофильство

Актуальность темы исследования определяется принципиальным значением для отечественной истории изученной в диссертации проблемы нелегальных общественных объединений в России в первой трети XIX в., напрямую связанной с фундаментальной проблемой «власть, общество, реформы». Ее актуальность также обусловлена необходимостью определения места тайных обществ данного периода в российском историческом процессе.

В центре исследования - реакция верховной власти и различных слоев дворянства на деятельность декабристского «Тайного общества», эволюционирующего от Союза спасения до Северного и Южного общества, попытку его левого «крыла» совершить «военную революцию», связанную с поиском оптимального и адекватного российским условиям пути развития страны, выбором стратегии и тактики преобразований. Изучение поставленной проблемы в диссертации проводится в контексте не противостояния государственной власти и общественной среды, а различных представлений о возможностях и особенностях реформирования России. Подобный подход способствует выявлению политических оснований различного отношения Александра I к конспиративному движению в течение 1801-1825 гг., а также дает возможность проследить эволюцию общественных представлений о феномене тайного союза, в том числе ретроспективных, начиная с 1826 г., взглядов самих декабристов на задачи создания и деятельности своего «Тайного общества». Рассмотрение итогов осмысления Николаем I междуцарствия и военных выступлений конца 1825 - начала 1826 г. позволяет определить скрытые механизмы формирования правительственной преобразовательной программы и получить более полную и объемную картину первых лет нового царствования. Указанный подход также обозначает пути оформления новой государственной идеологии, традиционно называемой «теорией официальной народности». В свою очередь, анализ оценок деятельности «Тайного общества» декабристов и дворянской реакции на 14 декабря 1825 г. обнаруживает начальные этапы оформления либерально-консервативных и классических либеральных тенденций в общественном мнении, их сложного переплетения в нарождающемся славянофильстве и западничестве.

Объектом исследования являются тайные общества в России в представлении верховной власти и общественном мнении первой трети XIX в.

Предметом исследования избраны - внутренняя политика в отношении нелегальных общественных объединений в царствование Александра I и начале правления Николая I, осмысление верховной властью «уроков 14 декабря», оценка различными слоями дворянства модели тайного союза, военных выступлений конца 1825 - начала 1826 г., подготовленных руководителями декабристской конспирации.

Цель исследования - выявить место, которое занимала проблема тайных обществ во внутренней политике российского самодержавия и общественном мнении первой трети XIX в., определить степень ее влияния на концептуальное оформление российского консерватизма и либеральной доктрины, нашедшей отражение в основных положениях концепций славянофильства и западничества.

Исследовательские задачи, поставленные для достижения вышеуказанной цели:

1) определить структуру общественного мнения в 1801-начале 1830-х гг., выявить его важнейшие политические аспекты: отношение различных слоев дворянства к нелегальным союзам, прежде всего, политической конспирации, событиям на Сенатской площади, первому периоду царствования Николая I;

2) рассмотреть тайные общества как исторический феномен, изучить генезис декабризма в контексте различных видов и групп конспиративных общественных объединений в России в 1810-х -1825 г., показать его единые с ними истоки и этапы эволюционного пути, выявить основные элементы ретроспективных представлений самих декабристов о причинах создания и задачах деятельности «Тайного общества»;

3) исследовать декабризм как культурно-историческое и индивидуально-психологическое явление, изучить различные модели отношения декабристских тайных союзов к дворянскому обществу в тесной связи с их организационными принципами, целевыми приоритетами и тактическими установками; вычленить периоды существования этих моделей;

4) проследить эволюцию взглядов различных слоев дворянства 1810-х - начала 1820-х гг. на тайные общества в России, прежде всего, политическую конспирацию; типологизировать их;

4) определить политические основания активизации верховной властью общественной жизни в 1801-1820 гг., в том числе находившей выражение в конспиративном движении;

5) выявить важнейшие политические причины изменения позиции Александра I в отношении нелегальных общественных объединений в начале 1820-х гг.;

7) изучить основные аспекты влияния событий междуцарствия и 14 декабря 1825 г. на верховную власть и дворянское общество - идеологический, политический, правовой;

8) выявить связь между осмыслением Николаем I «уроков 14 декабря» и осознанием, уже с 1826 г., самими декабристами своего общественного и политического опыта, изучить сложное преломление декабристских идей в формировании политической концепции нового царствования;

9) изучить дворянскую реакцию на попытку «военной революции» в столице, типологизировать ее.

Хронологические рамки - 1801 - начало 1830-х гг. - определены задачами исследования и периодом существования тайных обществ преддекабристской, декабристской и последекабристской эпох в культурном слое России, хотя в необходимых случаях присутствуют ретроспективы и перспективы. При обосновании хронологических границ также имелось в виду, что безусловное и безоговорочное противопоставление царствования Александра I и правления Николая I не только не оправдано, но сужает исследовательские представления об историческом процессе. Ведь складывавшиеся в первый период николаевского правления политическая концепция власти и общественная атмосфера в большей степени представляли собой логическое продолжение линии «заката» александровского царствования, чем разрыв, сформировавшийся под влиянием новых исторических обстоятельств.

Методологические основы исследования. Диссертация подготовлена на основе базовых принципов исторической науки - историзма, системности, объективности, а также фундаментального положения о многофакторности исторического процесса. Принцип историзма, предполагающий изучение исторических явлений в их развитии, контексте эпохи, позволил рассмотреть тайные общества в рамках конца XVIII - первой трети XIX в. В соответствии с принципом системности нелегальное общественное объединение рассматривается, как особая система, с присущей ей структурой и механизмами функционирования. Особое внимание уделено системе взаимоотношений верховной власти и дворянского общества, которая, как в царствование Александра I, так правление Николая I, имела следующие составляющие - идеологическую основу, законодательную базу, административную практику. Согласно положению о многофакторности исторического процесса, явления и исторические события данной эпохи в диссертации рассмотрены во взаимосвязи социальных, политических, идеологических и культурных факторов. Метод историко-психологических наблюдений способствовал более полному раскрытию вопросов, связанных с генезисом декабризма, выявлением его единых с широким общественным «брожением» корней, выяснением мотивационной основы участия в политической конспирации. Синхронный метод исследования, ориентированный на определение взаимосвязи между различными явлениями и событиями, а также на выявление механизмов взаимовоздействия различных политических сил, прежде всего, верховной власти и общества, позволил получить более полную и объемную картину идейно-политических процессов, происходивших в России в первой трети XIX в.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые в отечественной и зарубежной историографии изучены в целом официальная позиция в отношении тайных обществ в царствование Александра I и начале правления Николая I, а также дворянская реакция на феномен нелегального союза и события 14 декабря 1825 г. Проблема конспирации в России в первой трети XIX в. рассматривается в контексте формирования различных моделей взаимоотношений верховной власти и дворянского общества, внутренней и внешней политики, разных идеологических программ. Декабризм изучается как составная часть общественного конспиративного движения, включавшего нелегальные объединения всех видов и групп - масонские ложи, неполитические и полуполитические союзы, политические общества. Впервые официальная позиция в отношении тайных обществ в царствование Александра I рассматривается как составная часть внутренней политики, которая менялась вслед за изменением общего правительственного курса. В работе предлагается оригинальная концепция движения тайных обществ в России, которые до начала 1820-х гг. верховной властью и просвещенной элитой дворянства рассматривались как фактор реформаторского процесса. В диссертации впервые исследованы важнейшие последствия воздействия событий междуцарствия и 14 декабря 1825 г. на Николая I и различные дворянские круги, изучен процесс сложного преломления декабристских идей в формировании политической концепции, создании стратегии и тактики преобразовательной программы первых лет нового царствования.

Апробация работы: Диссертация обсуждалась на заседаниях Отдела новой истории России Санкт-Петербургского института истории Российской Академии наук (2009-2010 гг.) и была рекомендована к защите. Результаты исследования изложены в монографиях «Тайные общества в России в первой трети XIX в.: правительственная политика и общественное мнение» (СПб., 2009. 57 п.л.), «Историк и власть: Сергей Николаевич Чернов. 1887-1941» (в соавторстве с В.А.Соломоновым) (Саратов, 2006. 30, 3 п.л.), а также в 40 печатных работах соискателя общим объемом более 80 п.л. Из числа этих работ 7 опубликовано в ведущих рецензируемых изданиях. Основное содержание диссертации и главные выводы исследования были изложены в докладах на международных, всероссийских и региональных научных конференциях: «Элита российского общества XIX - начала XX вв.» (Санкт-Петербург, 23 сентября 1994 г.), «Личность и власть в истории России XIX - XX вв.» (Санкт-Петербург, 8 октября 1997 г.), «Истоки и судьбы российского либерализма» (Санкт-Петербург, 14-16 декабря 2000 г.), «Николаевская Россия: власть и общество» (Саратов, 26-27 апреля 2002 г.), «Декабристы и их эпоха» (Санкт-Петербург, 14-16 декабря 2005 г), «Власть, общество и реформы в России: история, источники, историография» (Санкт-Петербург, 6-7 декабря 2006 г.), «Власть, общество и реформы в России в XIX - начале XX в.: источники, исследования, историография» (Санкт-Петербург, 25 декабря 2007 г.), «Власть, общество и реформы в России в XIX - начале XX в.: источники и историография» (Санкт-Петербург, 24 декабря 2008 г. ).

Научно-практическая значимость работы. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы при подготовке обобщающих трудов по политической истории России первой половины XIX в., истории российской государственности, общественного движения александровского царствования и начала николаевской эпохи, истории общественно-политической мысли, русского либерализма и консерватизма. Результаты исследования применимы в практике преподавания отечественной истории - при написании учебников и учебных пособий, а также - в чтении общих и специальных вузовских курсов.

Структура работы построена по проблемно-хронологическому принципу, что соответствует цели и задачам исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, разделенных на параграфы, заключения, списка использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во «Введении» приводится обоснование научной новизны и актуальности диссертации, определяется объект и предмет, цель и задачи исследования, методологические основы и научно-практическая значимость.

В первой главе «Историография темы и источники», разделенной на два параграфа, анализируется исследовательская литература и характеризуется источниковая база диссертации.

В первом параграфе «Историография» выявляется степень изученности темы. В настоящее время специальной научной работы, посвященной исследованию проблемы тайных обществ в целом, как в правительственной политике, так и общественном мнении России в первой трети XIX в. не существует. Применительно к исследуемой теме, рассматриваемой автором в контексте реформаторских поисков власти и общества, эволюции российского типа либерализма, утверждения государственного консерватизма, отечественная историография делится на дореволюционный, советский и современный этапы.

Дореволюционная историография делится на два периода. В первом периоде (1847-1905 гг.) доминировала официальная традиция. Принципиальное значение для исследуемой темы имеют работы М.А.Корфа и Н.К.Шильдера. В сочинении М.А.Корфа впервые предметом рассмотрения стали - деятельность «Тайного общества» декабристов, сложнейшие обстоятельства междуцарствия, роковые для власти события 14 декабря 1825 г., введены в научный оборот важнейшие официальные документы и источники личного происхождения. Труды Н.К.Шильдера об Александре I и Николае I дали мощный толчок развитию научно-биографического жанра и обогатили его новыми материалами, прежде всего, относившимися к истории декабристского движения Корф М.А. Восшествие на престол императора Николая I-го. СПб., 1857; Шильдер Н.К. Император Александр Первый. Его жизнь и царствование: В 4 т. СПб., 1897-1898; Он же. Император Николай Первый. Его жизнь и царствование: В 2 т. СПб., 1903.. Либеральная линия этого периода в изучении общественного движения александровского царствования представлена работами А.Н.Пыпина, в которых впервые была обозначена проблема взаимовлияния и взаимовоздействия официального и созревшего дворянского либерализма, выявлена генетическая связь последнего с декабризмом, прослежена его организационная и политическая эволюция Пыпин А.Н. Общественное движение в России при Александре I. СПб., 1871; Он же. Характеристика литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов: Исторические очерки. 3-е изд. СПб., 1906; Он же. Очерки литературы и общественности при Александре I. 3-е изд. Пг., 1917..

Второй период (1905-1917 гг.) в развитии дореволюционной историографии начался после Первой русской революции. В концептуальном отношении этот период в изучении, прежде всего, общественных процессов первой четверти XIX в. следует отнести в актив либеральной историографии, представителями которой была создана либеральная концепция декабристского движения Довнар-Запольский М.В. Из истории общественных течений в России. Киев, 1905; Сватиков С.Г.Общественное движение в России (1700-1895). Ростов-на-Дону, 1905; Павлов-Сильванский Н.П. Сочинения: В 3 т. Т.2. Очерки по истории XVIII-XIX вв. СПб., 1910. С. 206-238; Он же. Декабрист Пестель перед Верховным Уголовным судом. Ростов -на- Дону, 1917; Щеголев П.Е. Николай I и декабристы: Очерки. Пг., 1917.. В наиболее законченном виде это нашло отражение в труде В.И.Семевского «Политические и общественные идеи декабристов» (СПб., 1909), который стал базовым для формирующегося отечественного декабристоведения. Именно в данной работе впервые четко сформулирована идея, что декабризм являлся единым и в целом либерально-реформаторским движением, в котором постоянно сосуществовали республиканско-революционные и конституционно-монархические тенденции, при доминировании последних. К 1905-1917 гг. относится и первая группа исследований историков либерального и демократического направлений (М.К.Лемке, Б.М.Эйхенбума, М.А.Цявловского), посвященных изучению тайных обществ последекабристской поры. Огромной заслугой указанных авторов стало введение в научный оборот официальных материалов по данному вопросу.

Итак, труды дореволюционных историков официального, либерального, демократического направлений, посвященных царствованию Александра I, восшествию на престол Николая I, движению декабристов и их эпигонов внесли важный вклад в разработку фундаментальной темы - власть, общество, реформы. Впервые была выдвинута идея взаимосвязи официального и общественного либерализма, создана либеральная концепция декабризма, введены в научный оборот важнейшие источники. Однако в целом проблема тайных обществ в правительственной политике и общественном мнении России в первой трети XIX в. не получила освещение в дореволюционной историографии.

Советский и современный этапы отечественной историографии применительно к исследуемой теме также делятся на внутренние периоды. Первый (1917-1930-е гг.) открывается революционными событиями 1917 г. и заканчивается репрессиями в отношении научной интеллигенции после политического процесса, получившего название «Академическое дело». Февраль и октябрь 1917 г., крутой поворот от самодержавной к советской России не только изменили государственный и общественный строй страны, но и привели к глубоким качественным изменениям в исторической науке. С первых лет советской власти приоритетным определялось изучение не российской государственности, а общественного революционного движения. Необходимость исторического обоснования революции, утверждения ленинской теории трех этапов освободительного процесса в России лежала в основании, прежде всего, советской официальной традиции декабризма. В интерпретации узловых вопросов, касающихся его идеологических «корней», единства и революционности, историки-марксисты, в первую очередь, М.Н.Покровский и М.В.Нечкина были приверженцами единого, в целом революционного движения, с приданием его идеологии буржуазно-капиталистической окраски, а отдельным обществам - народно-демократических начал Покровский М.Н. Декабристы: Сб. статей. М.; Л., 1927; Он же. Очерки по истории революционного движения в России XIX-XX вв. М.; Л., 1927.С. 15-45; Нечкина М.В. Общество Соединенных славян. Предшественники революционеров-разночинцев среди декабристов (1825 г.-1925 г.) // Историк-марксист. 1926. № 1; Она же. Общество Соединенных славян. М.; Л,. 1927..

В 1920-х гг. в складывавшемся советском декабристоведении оформилось другое направление, предложившее либеральную трактовку движения декабристов. Оно представлено А.Е.Пресняковым, С.Н.Черновым, А.Н.Шебуниным. Стремясь выйти из узких ленинских рамок «трех этапов», «трех поколений», «действовавших в русской революции», отойти от искусственного усиления и расширения в декабризме революционно-республиканской традиции, указанные историки сохраняли декабристское движение в историческом контексте эпохи, включали в европейский либерально-политический и культурно-исторический процесс, определяли составной частью российского дворянского либерализма Пресняков А.Е. Тайные общества и общественно-политические воззрения декабристов // Каторга и ссылка. 1925. Кн. 8(21). С. 35-64; Он же. 14 декабря 1825 года. М.; Л., 1926; Чернов С.Н. У истоков русского освободительного движения. Избранные статьи по истории декабризма. Саратов, 1960; Шебунин А.Н. Декабристы. Статья. Автограф. 1926 г. // ОР РНБ. Ф. 849 (А.Н.Шебунин). Д. 79. Л.1-10; Он же. Западноевропейские влияния в миросозерцании Н.И.Тургенева // Анналы. Вып. 3. Пг., 1923. С. 191-219. . В эти же годы в нескольких работах была рассмотрена дворянская реакция на декабризм, и отмечено характерное, как для консервативного большинства, так и либерального меньшинства дворянства, негативное отношение к военным выступлениям конца 1825 - начала 1826 г. Гессен С. Я. Декабристы перед судом истории (1825-1925). М.; Л., 1926; Пиксанов Н.К. Дворянская реакция на декабризм. 1825-1827 гг. // Звенья. Вып. 2. М.; Л., 1933. С. 133-193..

Второй (1940-е - 1950-е гг.) период в развитии историографического процесса в советское время характеризуется усилением идеологической конъюнктуры и классово-партийного подхода. Это приводило к еще большему снижению интереса ученых к истории государственной власти в России, ее взаимоотношений с дворянским обществом, либеральному направлению в общественной мысли. Данный период по существу явился временем историографического застоя в изучении российского либерализма, что коснулось и декабристоведения. Либеральная линия декабристской историографии в эти годы была прервана. Главой советского официального декабристоведения была М.В.Нечкина, работы которой, и, прежде всего, двухтомная монография «Движение декабристов» (М., 1955), внесли огромный вклад в изучение декабризма, но в то же время отдалили его включение в общероссийский и общеевропейский политический процесс.

Исключением из историографической традиции 1940-х - 1950-х гг. стал труд А.В.Предтеченского «Очерки общественно-политической истории России в первой четверти XIX века» (М.;Л., 1957), в котором впервые в советской историографии история государственной политики и история общественной мысли, общественного движения не противопоставлялись, а смыкались. Автор проанализировал политическую идеологию и законодательную практику правительства Александра I в соотнесении с преобразовательными поисками в общественной среде, а движение декабристов рассматривал, как составную часть процесса общественной либерализации.

Данный период советской историографии характеризуется вниманием и к последекабристской эпохе. Однако историки, совершенно справедливо считая общественное движение второй половины 1820-х - начала 1830-х гг. частью широкого освободительного процесса первой половины XIX в., все же в большей степени рассматривали его в рамках революционной традиции. Так, И.А.Федосов в своем труде «Революционное движение в России во второй четверти XIX в. (Революционные организации и кружки)» (М., 1958) усматривал в общественном «брожении» последекабристской поры переходный этап от дворянской революционности к движению революционеров-разночинцев и начальный период развития русской революционной демократии. Это приводило к упрощенной прямолинейности и ненаучному подтягиванию тайных обществ данной поры к революционно-демократическому этапу развития освободительного движения в России.

Идеологическая «оттепель» начала 1960-х гг. обозначила третий период (1960-е - 1970-е гг.) в развитии советской историографии и оказала значительное воздействие, прежде всего, на декабристоведение. Именно в начале 1960-х гг. в историографическом процессе произошло возрождение либеральной типологизации декабристской конспирации. И хотя доминирующей продолжала оставаться официальная трактовка движения в рамках только дворянской революционности, представление о наличии в нем, как республиканско-революционных, так и либерально-реформаторских тенденций вновь актуализировалось. Большое значение для утверждения либеральной трактовки декабризма имели концептуальные статьи В.В.Пугачева, в которых впервые была подвергнута переосмыслению каноническая в советской историографии концепция о прямом и непосредственном воздействии радикальных принципов Французской революции и идей А.Н.Радищева на оформление идеологии движения. Значительный вклад в процесс демифологизации революционно-демократической сущности Южного общества и Общества Соединенных славян внесли работы И.В.Пороха, который оспаривал присутствие в декабризме революционно-демократических элементов и видел в нем соединение дворянской революционности и дворянского либерализма. С наибольшей убедительностью тезис о том, что декабристская конспирация на всем протяжении ее истории организационно и идеологически представляла собой единый с европейскими нелегальными политическими союзами тип общественного освободительного движения, нашел отражение в книге С.С.Ланды Пугачев В.В. О специфике декабристской революционности. (Некоторые спорные вопросы) // Освободительное движение в России: Межвуз. сб. науч. трудов. Саратов, 1971. Вып. 1. С. 5-29; Вып. 2. С. 11-32; Порох И.В. Некоторые вопросы истории общественного движения в России первой половины XIX в. // Ученые записки Саратовского Государственного университета. Т. 68. Саратов, 1960. С. 12-34; Ланда С.С. Дух революционных преобразований... Из истории формирования идеологии и политической организации декабристов. 1816-1825. М., 1975. .

1970-е гг. характеризуются очередным витком исследовательского интереса к последекабристской эпохе, но в тех же в рамках революционной парадигмы. В монографии Л.И.Насонкиной об учебной, научной, общественной жизни Московского университета, он определяется «хранителем» только революционных традиций. В работе В.А.Дьякова, посвященной сквозному изучению освободительного движения в России от выступления декабристов до эпохи Великих реформ, стремление искусственно революционизировать кружки и тайные общества второй половины 1820-х - начала 1830-х гг. проявилось еще в большей степени Насонкина Л.И. Московский университет после восстания декабристов. М., 1972. С. 319-320; .Дьяков В.А. Освободительное движение в России 1825-1861 гг. М., 1979. С. 21-62..

В конце 1980-х гг. начался новый период в развитии отечественной историографии (конец 1980-х гг. - современность). Рассмотрение автором исследуемой темы в контексте различных моделей взаимоотношений верховной власти и дворянского общества, правительственных и общественных преобразовательных поисков, дает основание выделить несколько направлений в современном историографическом процессе.

Во-первых, это - обобщающие коллективные труды, сборники статей, монографии, посвященные природе самодержавной власти в России, ее эволюционно-реформаторским поискам. В этом ряду следует выделить фундаментальную коллективную монографию «Власть и реформы. От самодержавной к советской России», которая в огромной мере продвинула вперед изучение российского реформаторского процесса. В главе о первой половине XIX в., написанной А.Н.Цамутали, в центре внимания оказались, как преобразовательная практика, так и попытки реформ при Александре I и Николае I. Применительно к александровскому царствованию было доказано наличие противоречия в политическом мировоззрении монарха между идеологической необходимостью проведения фундаментальных реформ и их практическим осуществлением. Начало правления Николая I, справедливо обозначено, как период правительственных поисков решения крестьянского вопроса, укрепления самодержавия путем кодификации законов, создания новой государственной идеологии и политической полиции Цамутали А.Н. Начало кризиса империи. Самодержавие Александра I и Николая I // Власть и реформы. От самодержавной к советской России. СПб., 1996. С. 201-254, 255-281. .

Весомый вклад в изучение природы самодержавной власти в России внесла монография М.М.Сафонова. В ней впервые были поставлены важные вопросы о сущности реальных преобразований и реформаторских поисков верховной власти в первый, либеральный период царствования Александра I. Автор приходит к обоснованным выводам, что широко задуманная программа социально-экономических и политических реформ свелась, в силу феодальной природы абсолютизма в России, лишь к преобразованиям государственного устройства, причем реальное осуществление получили те из них, которые способствовали дальнейшему укреплению самодержавия Сафонов М.М. Проблема реформ в правительственной политике России на рубеже XVIII и XIX вв. Л., 1988. С. 236-243..

Важным событием в изучении реформаторских инициатив власти во второй либеральный период царствования Александра I стало издание труда С.В.Мироненко «Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX в.», который стал базовым для всех исследователей александровского царствования. В работе впервые политическая история первой четверти XIX в. рассмотрена в жесткой увязке с социально-экономическими реалиями и поставлены важные вопросы: что представляло собой самодержавие данной эпохи как политическая система, насколько в ней проявлялись кризисные явления, была ли она способна осуществить кардинальные реформы? Заслуга автора состоит не только в постановке этих вопросов, но и их разрешении. Как справедливо утверждает С.В.Мироненко, несмотря на осознание верховной властью насущной необходимости кардинальных реформ и их значения для будущего страны, она не смогла их осуществить. Это обуславливалось, прежде всего, органической непригодностью феодально-бюрократической государственной системы к каким-либо капитальным преобразованиям России. Монография С.В.Мироненко оказала важное влияние и на развитие отечественного декабристоведения, поскольку в ней продемонстрировано воздействие официального либерализма на передовых современников, прежде всего, декабристов, показаны объективные корни декабристского движения. В другой работе историка, посвященной секретной работе по созданию первой российской конституции, событиям династического кризиса, тайным поискам правительства Николая I решения крестьянского вопроса, содержатся ценные выводы. Принципиально важным представляется вывод, что новая эпоха в истории России началась не с подавления Николаем I военного выступления в Петербурге в 1825 г., а с кризиса официального либерализма в конце царствования Александра I Мироненко С.В. Самодержавие и реформы. Политическая борьба в России в начале XIX в.М., 1989. С. 122-145, 207-228, 231-234;Он же. Страницы тайной истории самодержавия: Политическая история России первой половины XIX столетия. М., 1990. С. 3-72, 75-109, 185-188..

В последние десятилетия XX - начале XXI в. появились работы, развивающие положения А.В.Предтеченского и С.В.Мироненко о взаимовлиянии официального и общественного либерализма в 1801-1820 гг., об общих для верховной власти и просвещенной элиты дворянского общества устремлениях к преобразованиям Минаева Н.В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение в России в начале XIX века. Саратов, 1982; Семенова А.В. Временное революционное правительство в планах декабристов. М., 1982; Давыдов М.А. Оппозиция Его Величества. М., 1994; Экштут С.А. В поиске исторической альтернативы. Александр I. Его сподвижники. Декабристы. М., 1994; Жуковская Т.Н. Правительство и общество при Александре I. Петрозаводск, 2002. .

Во-вторых, в конце 1990-х - начале 2000-х гг. произошло возрождение и утверждение либеральной трактовки декабризма. Концепция декабристской конспирации как дворянского оппозиционного движения 1810-х - первой половины 1820-х гг., организационно оформленного в европейскую модель тайного политического общества и заключенного в рамки дворянского либерализма (при безусловном признании наличия в нем политического радикализма), стала доминирующей. Это нашло отражение в работах современных декабристоведов. Среди декабристоведческих изысканий конца XX - начала XXI в. в связи с исследуемой темой следует выделить работы Т.Н.Жуковской, В.М.Боковой и П.В.Ильина. Т.Н.Жуковская в своих исследованиях проанализировала российские нелегальные объединения первой четверти XIX в. как историческое явление, рассмотрела «Тайное общество» декабристов в тесной связи с западным влиянием и российским контекстом, продемонстрировала его отличие от неполитических союзов Жуковская Т.Н. Тайные общества 1810-1820 гг.: феномен культуры в контексте политики // Культура: соблазны понимания. Материалы научно-теоретического семинара. 24-27 марта 1999 года. Петрозаводск, 1999. С. 79-91; Она же. Тайное общество декабристов: европейские влияния и российский контекст // Империя и либералы. Материалы международной конференции. Сборник-эссе. СПб., 2001. С. 52-64; Она же. Тайные общества первой четверти XIX в. и организационные модели декабризма // 14 декабря 1825 года. Источники. Исследования. Историография. Библиография. Вып. 5. СПб.; Кишинев. 2002. С. 63-94. . В своем труде «Эпоха тайных обществ. Русские общественные объединения первой трети XIX в.» В.М.Бокова впервые рассматривает нелегальные объединения в общем контексте общественного движения данной эпохи. Большое значение имеет вывод автора, что тайное общество, как тип общественного объединения, в России не получило определенной, только ему присущей, организационной формы и отличалось от легальных союзов «лишь меньшим присутствием протокола, довольно относительной тайностью». Ценными представляются наблюдения В.М.Боковой о субъективной стороне декабристского движения. Давая психологический портрет поколению декабристов, историк подчеркивает, что, не будучи профессиональными революционерами, они оставались людьми, для которых военная или статская служба и деятельность в тайном обществе были равноценны Бокова В.М. Эпоха тайных обществ. Русские общественные объединения первой трети XIX в. М., 2003. С. 346-358, 621-622.. Монография П.А.Ильина имеет важное историографическое и источниковедческое значение, поскольку построена на критике источников, прежде всего, следственных показаний и вводит в научный оборот имена ранее неизвестных и предполагаемых декабристов, не обнаруженных властью. Автор, считая декабристские общества организациями по своим политическим установкам преемственно связанными между собой, совершенно справедливо заключает, что всех их участников следует называть «декабристами» Ильин П.В. Новое о декабристах. Прощенные, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825-1826 гг. СПб., 2004. С. 574-581; в 2008 г. в свет вышла новая монография историка о Я.И.Ростовцеве. См.: Ильин П.В. Между заговором и престолом. Я.И.Ростовцев в событиях междуцарствия 1825 года. СПб., 2008. .

В-третьих, важнейшим направлением в контексте рассматриваемой темы является изучение русского либерализма. В последние два десятилетия появились - переиздание знаменитой книги В.В.Леонтовича, сборники статей и историографически значимые монографии Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762-1914. М., 1995; Гоголевский А.В. Очерки истории русского либерализма XIX - начала XX в. СПб., 1996; Либерализм в России: Сб. статей / Отв. ред. В.Ф.Пустарнаков и И.Ф.Худушина. М., 1996; Русский либерализм: исторические судьбы и перспективы. Материалы международной конференции. Москва, 27-29 мая 1998 г. М., 1999; Конституционные проекты в России. XVIII- начало XX в. М., 2000; Гусман Л.Ю. В тени «Колокола». Русская либерально-конституционная эмиграция и общественное движение в России (1840-1860 гг.). СПб., 2004; Китаев В.А. Либеральная мысль в России (1860-1880 гг.). Саратов, 2004. . В новейшей литературе специальному изучению процесса утверждения либеральной доктрины в русском культурном слое в первой трети XIX в. посвящены работы Д.В.Тимофеева, Е.Л.Рудницкой, П.В.Акульшина. Книга Д.В.Тимофеева рассматривает особенности восприятия и усвоения правительственной элитой александровского царствования европейских либеральных идей. По мнению автора, именно в первой четверти XIX в. в острой борьбе европейских либеральных ценностных установок с российской самодержавно-крепостнической действительностью сформировалась «особая национальная модель либерализма - русский консервативный либерализм». Тимофеев Д.В. Европейские идеи в России: восприятие либерализма правительственной элитой в первой четверти XIX века. Челябинск, 2006. С. 10, 187-191 В центре внимания Е.Л.Рудницкой - генезис русского варианта либерализма, его отличия от западного трафарета. Исследовательница обратилась к изучению путей формирования личности и политического мировоззрения ярких проводников либеральных идей в общественной среде - П.А.Вяземского, А.И. и Н.И.Тургеневых, А.И.Одоевского. В работе, посвященной последекабристскому десятилетию, совершенно оправданно, акцент делается на значении декабризма не только в развитии либерализма в России, формировании двух его направлений - западничества и славянофильства, но и философском осмыслении российского исторического процесса. Рудницкая Е.Л. Поиск пути. Русская мысль после 14 декабря 1825 года. М., 1999; Она же Лики русской интеллигенции. М., 2007. С. 59-98, 99-121, 135-144. Новые тенденции проявились и в монографии П.В.Акульшина при изучении П.А.Вяземского в контексте проблемы - власть и либеральное общество в истории российского реформаторства. Историк совершенно справедливо опровергает классическое определение поэта как «декабриста без декабря», поскольку в историческом процессе он отдавал предпочтение государству, а не обществу, а единственным механизмом реализации кардинальных реформ считал правительственное реформаторство Акульшин П.В. П.А.Вяземский. Власть и общество в дореформенной России. М., 2001. С. 3, 79-103, 116, 136-155..

В-четвертых, в современной историографии все большее внимание уделяется истории российского консерватизма, который в советскую эпоху получил поверхностную и в большинстве своей односторонне отрицательную оценку. Данная проблема, тесно связанная с вопросом соотношения самобытного и общеевропейского путей развития России, нашла в последние десятилетия основательное освещение, как в обобщающих трудах Русский консерватизм XIX столетия: Идеология и практика / Под ред. В.Я.Гросула. М., 2000; Консерватизм в России и мире: Прошлое и настоящее. Сб. науч. трудов. Вып. 1. Воронеж. 2001., так и исследованиях, посвященных отдельным идеологам и популяризаторам консервативных идей. Применительно к первой трети XIX в. это работы об А.А.Аракчееве, А.Х.Бенкендорфе, С.С.Уварове. Самым крупным и историографически значимым исследованием об С.С.Уварове является монография американской исследовательницы Ц.Виттекер. Виттекер Ц. Граф Сергей Семенович Уваров и его время / Пер. с англ. СПб., 1999. Попытки пересмотра явно устаревших представлений о российском консерватизме сконцентрированы в издании «Российские консерваторы», а также в монографиях С.А.Экштута, М.М.Шевченко, Г.Н.Бибикова Российские консерваторы. М., 1997. С. 17-62, 63-94, 95-136; Экштут С.А. Два метода лечения одной болезни, или жандарм: Генерал-адъютант и генерал от кавалерии граф Александр Бенкендорф // Экштут С.А. На службе российскому Левиафану: Историософские опыты. М., 1998. Гл. 10. С. 211-244; Шевченко М.М.Конец одного Величия. Власть, образование и печатное слово в Императорской России на пороге освободительных реформ. М., 2003. С. 57-89; Бибиков Г.Н. А.Х.Бенкендорф и политика императора Николая I. М., 2009. С. 288-339..

В-пятых, в 1990-х гг. выделился жанр исторической персоналистики. Ее определяющей чертой является внимание к личности и государственной деятельности императоров - Александра I и Николая I. Подобного рода исследования появились за рубежом еще в 1960-1970 гг. Среди них, прежде всего, надо сказать о работах А.Валлотона, А.Палмера, В.Линкольна Palmer. A. Alexander I, tsar of war and peace. London, 1978; Lincoln W.B. Nicholas I: Emperor and Autocrat of All the Russians. London, 1978 (2 ed.: 1980); Валлоттон А. Александр I / Пер. с англ. М., 1991.. В 1990-е гг. параллельно с работами отечественных историков, посвященных российским императорам, в свет вышли монографии У.Хартли об Александре I и Р.-С.Уортмана. Причем в последней, в 2002 г. переведенной на русский язык, было проведено изучение природы монархической власти в России от Петра I до Николая I, как смены политических и идеологических сценариев.Российские самодержцы. 1801-1917. М., 1993. С. 13-90, 91-158;Hartley J. M. Alexander I. London,1994; Уортман Р-С. Сценарии власти: Мифы и церемонии русской монархии. Т.1: От Петра Великого до смерти Николая I / Пер. с англ. М., 2002.

Среди отечественных исследований, посвященных Александру I, следует выделить монографию А.Н.Сахарова и статьи В.А.Федорова, поскольку они содержат альтернативные характеристики императора. А.Н.Сахаров определяет Александра I как одного из первых реформаторов на троне Нового времени России, как либерального монарха, трагедия которого состояла в том, что он опередил свое время. В.А.Федоров же полагает, что император не был «по натуре реформатором», а, потому, избрав тактикой управления государством внешний либерализм, стремился к укреплению самодержавия. Сахаров А.Н. Александр I. М., 1998. С. 4-8;Федоров В.А. Александр I: История царствования // Вопросы истории. 1990. № 1. С. 51-72; Он же. Император Александр I // Герои и антигерои Отечества. М., 1992. С. 105-146. На наш взгляд, оба автора преувеличивают, как степень либерализма политического мировоззрения Александра I, так и его консервативно-охранительные тенденции. Александр Павлович стремился адаптировать либеральные просветительские идеи и принципы к российской действительности и подчинял их фундаментальным интересам российской государственности. В ряду новейших работ, посвященных Николаю I, выделяются монографии Л.В.Выскочкова. Исследователь на основе всего массива официальных материалов и источников личного происхождения дает анализ процесса формирования личности и политического мировоззрения Николая I, выявляет основные принципы его государственной деятельности, определяет важнейшие тенденции внутренней политики, прежде всего, в крестьянском, национальном, имперском вопросах, характеризует внешнеполитические приоритеты. Важным стал вывод автора о том, что Николай I был «консерватором, склонным к прогрессу, но отнюдь не реакционером». Выскочков Л.В. Император Николай I: Человек и государь. СПб., 2001. С. 263, 278-279; Он же. Николай I. М., 2003.

Итак, в последние два десятилетия произошло расширение проблематики исследований за счет изучения государственной власти в России, а также - усиление внимания к недостаточно изученным или односторонне трактуемым темам, прежде всего, к русскому либерализму и консерватизму. В целом же, следует признать, что в научной литературе с разной степенью полноты исследованы отдельные аспекты анализируемой проблемы, почти всегда разделенной историками на две темы - история правительственной политики и история общественного движения и общественной мысли первой трети XIX в. - изучавшиеся отдельно. Таким образом, комплексное изучение проблемы тайных обществ в правительственной политике и общественном мнении России в первой трети XIX в. до сих пор не проводилось.

Второй параграф «Источники» посвящен анализу различных видов источников, лежащих в основании исследования. Диссертация опирается преимущественно на впервые вводимые в научный оборот архивные материалы из 10 архивохранилищ Москвы и Петербурга. Основная масса архивных источников официального происхождения, использовавшихся в диссертации, отложилась в Государственном Архиве Российской Федерации (ГАРФ). Ценными для разработки темы оказались официальные материалы фонда Собственной канцелярии шефа жандармов А.Х.Бенкендорфа (Ф. 1717). Среди них следует отметить донесения и записки М.А.Милорадовича Александру I за 1820-1823 гг., отложившиеся в кабинете императора и найденные после его смерти, а также рапорты петербургского военного генерал-губернатора начальнику Главного штаба ЕИВ П.М.Волконскому. Они дают преставление об эволюции официальной позиции к феномену тайных обществ, о внимании верховной власти к политическим настроениям в дворянском обществе и армии в связи с Семеновской историей и революционными событиями в Центральной и Южной Европе. Донесения петербургского генерал-губернатора Милорадовича о политических настроениях населения в связи с революциями 1820 г. в Неаполе, Испании, Греции // ГАРФ. Ф. 1717 (Собственная канцелярия шефа жандармов А.Х.Бенкендорфа). Оп. 1. Д. 132. Л. 1-6. Важная группа делопроизводственных материалов представлена в делах Особенной канцелярии МВД (Ф. 1165). Здесь необходимо выделить переписку управляющего Министерством внутренних дел В.С.Ланского с гражданскими губернаторами и военными генерал-губернаторами за январь - ноябрь 1826 г. и его рапорты Николаю I по поводу реакции дворянства и податных сословий на события междуцарствия и 14 декабря 1825 г. Особое место среди официальных источников ГАРФ занимают следственные материалы, отложившиеся в фонде III Отделения (Ф. 109), который был приоритетным при исследовании реакции различных социальных слоев на выступление декабристов. Здесь присутствует следственная документация, касающаяся Оренбургского тайного общества, политических кружков братьев Критских и Н.П.Сунгурова в Москве, бр. Раевских в Курске Фонд имеет и делопроизводственные материалы - донесения губернаторов, жандармских офицеров А.Х.Бенкендорфу и всеподданнейшие доклады III Отделения Николаю I о распространении в 1827-1830 гг. антиправительственных прокламаций.

Большое значение имели официальные материалы, сохранившиеся в Российском Государственном Военно-Историческом Архиве (РГВИА). В диссертации использованы документы фонда Общей канцелярии Военного министерства (Ф.1), отражающие радикализацию официальной позиции в отношении любого вида конспирации после 1822 г. Ценными для рассмотрения проблемы тайных обществ в правительственной политике оказались материалы фонда Канцелярии дежурного генерала Главного штаба ЕИВ (Ф. 36), в котором отложился комплекс следственных документов о тайных неполитических обществах, открытых в связи с делом «Тайного общества» декабристов. Фонд Главного штаба 1-й армии (Ф. 14414) в своем составе сохранил делопроизводственные документы, свидетельствующие об особом внимании верховной власти и руководства армии после военных выступлений конца 1825 г. - начала 1826 г. к поведению и службе офицеров, замеченных в критике военного начальства и либеральном образе мыслей. В фонде Аудиториатского департамента Военного министерства (Ф. 801) особого внимания заслуживает следственное дело штабс-капитана Генерального штаба С.И.Ситникова, написавшего и распространявшего в 1831 г. «возмутительные письма» с призывами учредить в России «вечевое правление, освободить крестьян, создать выборный суд».

Официальными источниками обладает и Российский Государственный Исторический Архив (РГИА). Особый интерес представляет фонд I Отделения Собственной ЕИВ Канцелярии (Ф. 1409), который содержит материалы, посвященные проблеме тайных обществ александровской эпохи Бумаги о тайных обществах, препровожденные в СЕИВ Канцелярию при отношении князя А.Н.Голицына от 22 марта 1826 г. // РГИА. Ф. 1409 (СЕИВК). Оп. 1. Д. 4566. Л. 162-174.. Отдел Рукописей Российской Национальной Библиотеки (ОР РНБ) также изобилует официальными материалами. Особой насыщенностью отличаются фонды управленческой элиты александровского и николаевского царствований, а также фонд Н.К.Шильдера. Однако здесь представлены главным образом черновики манифестов, рескрипты, копии всеподданнейших и докладных записок, служебных писем государственных деятелей, а также проекты официальных документов, которые отложились в личных фондах. Это - фонды М.А.Корфа (Ф. 380), М.М.Сперанского (Ф. 731) А.Н.Оленина (Ф. 542) А.И.Чернышева (Ф. 836). Особо следует выделить фонд Н.К.Шильдера (Ф. 859), богатый копиями официальных документов. Здесь следует отметить копии делопроизводственных материалов, связанных с раскрытием властью неполитических и полуполитических тайных обществ александровского царствования, провокаторской деятельности А.К.Бошняка, а также копии всеподданнейших докладов III Отделения .

Важную группу архивных источников представляют материалы личного происхождения. Она может быть разделена на две большие части. Первая часть представляет собой всеподданнейшие письма с приложенными записками и отдельные записки, исходящие из правительственных сфер и общественной среды, вторая - мемуары, дневники, переписку.

Первая часть представлена, как в фондах государственных учреждений, так коллекциях и личных фондах. В фонде Особенной канцелярии МВД (Ф. 1165) ГАРФ сохранились записки неизвестных лиц при всеподданнейших письмах, оставшиеся в кабинете Александра I и посвященные деятельности тайных обществ в России. В РГИА особенно богаты источниками личного происхождения подобного вида фонд Комитета 6 декабря 1826 г. (Ф. 1167), а также коллекция «Бумаги М.М.Сперанского» (Ф. 1251) и собрание «Документы личного происхождения, не составившие отдельные фонды» (Ф. 1101). Чаще всего, это автографы всеподданнейших писем и записок, как имеющих авторскую принадлежность, так и неизвестных, которые отражают реакцию дворянства на события 14 декабря 1825 г., оценку модели тайного общества.

Архивные источники личного происхождения, относящиеся ко второй части, т.е. мемуары, дневники, эпистолярия, в большей степени отложились в личных фондах и коллекциях ОР РНБ, а также в Архиве СПбИИ РАН. Они дают представление об отношении дворянского общества к движению тайных обществ в России, событиям 14 декабря 1825 г. Кроме этого, данные материалы освещают факты государственной политики в царствование Александра I и начале правления Николая I, реакцию на них общественности. В этом ряду нужно отметить письма С.П.Трубецкого И.Н.Толстому за 1818-1822 гг. Этот эпистолярный памятник со всей очевидностью показывает, что взгляды членов политической конспирации, представлявших «плоть от плоти» дворянской массы, отражали общественное недовольство экономическим кризисом послевоенных лет Письма декабриста [С.П.]Трубецкого к И.Н.Толстому. [1818-1823 гг.] // Архив СПбИИ РАН. Ф. 266 (Н.Г.Богданова). Д. 99. Л. 1-107. .

Среди опубликованных источников официального происхождения важнейшими для исследуемой темы стали материалы Первого и Второго собраний «Полного собрания законов Российской империи», которые позволяют проследить, как формировалась правительственная политика в отношении общества, общественного мнения и одной из форм его выражения в виде нелегальных союзов, как изменялась сущность модели взаимоотношений верховной власти и дворянского общества в пределах александровского царствования и складывалась новая модель в начале николаевской эпохи.