Тайные общества в России в первой трети XIX в.: правительственная политика и общественное мнение

Базовыми официальными источниками для настоящей работы стали опубликованные следственные материалы документальной серии «Восстание декабристов» (Т.I-XXI. М.;Л.; М., 1925-2005). Следственные показания декабристов требуют к себе особого, осторожного отношения, поскольку в задачи, прежде всего, руководителей «Тайного общества», в огромной мере, входила самозащита. «Донесение Следственной комиссии» было опубликовано в периодической печати и отдельным изданием еще в 1826 г. В основе следственного процесса и «Донесения» лежали доносы М.К.Грибовского, А.К.Бошняка, И.В.Шервуда и др. на «Тайное общество» декабристов, отражающие основные этапы его истории. Ценным официальным источником, дающим представление о различных тенденциях общественного мнения во второй половине 1820-х - 1830-х гг., об отношении различных слоев дворянства к «делам и людям 14 декабря 1825 года», стали всеподданнейшие отчеты III Отделения Россия под надзором: Отчеты III Отделения. 1827-1869 / Составители М.В.Сидорова и Е.И.Щербакова. М., 2006..

При изучении истории тайных обществ в России большое значение имели уставные и программные документы декабристов. В диссертации активно использованы и справочные издания. Среди них важнейшее место занимает подготовленный С.В.Мироненко под руководством М.В.Нечкиной биографический справочник «Декабристы» (М., 1988). Это фундаментальное издание включает материалы о декабристах и лицах, привлеченных к следствию по делу о тайных обществах, а также дополнительный реестр членов декабристской конспирации, не вошедших в «Алфавит» А.Д.Боровкова и выявленных по другим источникам.

Опубликованные источники личного происхождения также могут быть разделены на две части. Во-первых, это сочинения и записки, в том числе самих Александра I и Николая I, членов царской семьи, государственных деятелей, представителей общества, прежде всего, декабристов, посвященные проблеме тайных обществ, а также важнейшим внутри- и внешнеполитическим и общественным вопросам. Во-вторых - мемуары, дневники, эпистолярия.

Предписание-записка великого князя Константина Павловича от 19 мая 1821 г. и записка Александра I 1824 г. свидетельствуют об изменении официального отношения к конспиративному движению в Европе и России, усилении в представлениях императора и его ближайшего окружения концепции тайного общества как политического заговора и мифологемы «всеевропейского заговора революционеров». Две записки Николая I 1830 г. дают представление об утверждении после революций во Франции и Бельгии во внешнеполитической концепции верховной власти мифологемы «всеевропейского заговора революционеров».

Чрезвычайный интерес для раскрытия темы настоящего исследования представляют всеподданнейшие письма с приложенными записками 1826 г. и историко-политические сочинения сибирской поры идеологов и видных деятелей декабристского движения - Г.С.Батенькова, А.А.Бестужева, Н.И.Кутузова, П.Г.Каховского, М.С.Лунина, С.П.Трубецкого, Н.И.Тургенева, М.А.Фонвизина, В.И.Штейнгейля. Их главной задачей определялось историко-политическое обоснование движения тайных обществ, в том числе своего «Тайного союза», анализ уроков российской политической конспирации и военных выступлений конца 1825-начала 1826 г. Из писем и показаний декабристов: Критика современного состояния России и планы будущего устройства / Под ред. А.К.Бороздина. СПб., 1906.

Важными для разработки темы стали эпистолярные и мемуарные источники. Особый интерес представляют мемуары Николая I, которые отражают процесс формирования официальной версии его прихода к власти и военного выступления 14 декабря 1825 г., дают представление о первых следственных мероприятиях, а также свидетельствуют о страхе императора, что «мятеж» может иметь продолжение и его стремлении «найти очаг заговорщиков» Николай I: Личность и эпоха. Новые материалы / Отв. ред. А.Н.Цамутали. Отв. сост. Т.В.Андреева. СПб, 2007. С. 13-43, 157-178, 269-280..

Ценным источником являются декабристские мемуары и эпистолярия. В 1979 г. под руководством М.В.Нечкиной, как главного редактора, было положено начало изданию многотомной серии декабристских материалов личного происхождения под общим названием «Полярная звезда». На протяжении почти пятнадцати лет, с 1979 по 1993 г., в свет вышло 20 томов. С 1999 г. произошло возобновление серии. К настоящему времени «багаж» декабристского мемуарного и эпистолярного наследия пополнился изданием материалов А.М.Муравьева, И.И.Пущина, П.Н.Свистунова, Н.А.Бестужева, В.Л.Давыдова и др.

Для характеристики дворянских настроений последнего десятилетия царствования Александра I, выявления общественного мнения в отношении «Тайного общества» и самих декабристов имела мемуаристика и эпистолярия александровского царствования. Источники личного происхождения, созданные после событий 14 декабря 1825 г., фиксируют идентично-отрицательную реакцию различных слоев столичного дворянства на военное выступление в Петербурге Жуковская Т.Н. Зимние тетради. События зимы 1825-1826 гг. глазами современников // 14 декабря 1825 г. Источники. Исследования. Историография. Библиография. Вып. 1. СПб., 1997. С. 14-28; 14 декабря 1825 года. Воспоминания очевидцев. СПб, 1999 / Сост. П.В.Ильин. Науч. ред. А.Н.Цамутали..

Вторая глава «“Тайное общество” декабристов и русское общество (1810-е - 1825 г.)» посвящена рассмотрению отношения различных слоев дворянства к модели тайного союза, прежде всего, к «Тайному обществу» декабристов, в контексте внешне- и внутриполитических обстоятельств, эволюции правительственного курса. Глава состоит из шести параграфов. В первом параграфе «Тайные общества как исторический феномен» конспирация рассмотрена в историко-социальном аспекте. В работе продемонстрировано, что тайные общества, имеющие многовековую традицию, представляли собой общественные объединения, которые, как и легальные союзы, являлись особым типом социально-коммуникационной связи людей. Термин «тайное общество» в европейском политическом пространстве получил распространение в конце XVIII в. в связи с обнаружением в 1784 г. в Мюнхене Ордена иллюминатов во главе с Адамом Вейсгауптом. Le Forestier R. Les illuminйs de Baviиre et la franc-maзonnerie allemande. ( 2 ed). Geneva, 1974. P. 297-323. Орден стал «матрицей» для всех тайных обществ. Следствие по «иллюминатскому делу» выявило масонские организационные принципы, конспиративную структуру, просветительскую идеологическую основу и радикальные политические цели общества, направленные на уничтожение феодального государства, сословного строя и христианской религии. В силу этого после Великой Французской революции представителем европейского консерватизма аббатом А. де Баррюэлем была создана концепция тайного общества как политического заговора и создана мифологема «всеевропейского заговора революционеров».

Тем не менее, в начале XIX в. тайные общества получили широкое распространение в Европе. На наш взгляд, это обуславливалось тем, что они представляли собой модель организации наиболее образованных и активных общественных сил, которые стремились вырваться из старых феодально-сословных институтов и культурных традиций, существовавших в это время на большей территории континента и сформировать новую буржуазную систему социальных отношений. Идеологической основой конспирации являлась философия Просвещения. Определяющее влияние на конспиративное движение оказали - либерально-просветительский принцип «естественных и неотъемлемых прав человека и гражданина» и просветительская концепция прогресса мирным, эволюционно-реформаторским путем, через воспитание, просвещение, развитие личности и «общества» в широком смысле. В условиях отсутствия легальной возможности воплощения идеалов Просвещения, модель конспиративного общественного объединения, созданная в эпоху кризиса феодальных отношений в Европе и поиска новых форм выражения общественно-политической активности, рассматривалась как действенный механизм их реализации. Именно нелегальная деятельность, выходящая за официальные рамки, должна была способствовать воплощению стремления просвещенного человека Нового времени к внешнему (изменить мир) и внутреннему (духовное совершенствование) преображению. Повсеместному распространению тайных политических обществ способствовало утверждение романтизма в европейской культуре в 1800-1810-х гг., культ «героя» и борьбы с тиранией. Именно поэтому наивысшей точкой конспиративного движения в Европе стала эпоха наполеоновских войн и после наполеоновского «строительства» новой европейской системы, а их деятельность доминирующе была подчинена задачам политической свободы и национальной независимости.

В диссертации установлено, что для разных модификаций конспирации в России, носящих, как неполитический, так и политический характер, в определенные исторические периоды развития отечественного конспиративного движения первоосновой в различных сферах - идеологической, программно-стратегической, тактико-методической или организационной - являлся Орден иллюминатов. Так, неполитические общества «Чока» и «Рыцарство» восприняли утопическую идею создания нового мирового порядка. Имевшее элементы политического общества объединение Е.Ф.Мейендорфа, а также Союз благоденствия - разделение на «явную» и «сокровенную» цели. Причем Союз благоденствия использовал также программную установку Ордена на постепенную, ненасильственную замену «Тайным обществом» государства путем внедрения своих членов в широкую общественную среду и государственные структуры. Таким образом, декабристские организации, ставшие высшей точкой движения тайных обществ в России, являлись составной частью, с одной стороны, общеевропейского антифеодального движения, а с другой - российского процесса общественной либерализации.

Второй параграф «Генезис декабризма: предшественники и параллельные структуры “Тайного общества” декабристов» посвящен изучению генезиса декабризма в контексте различных видов и групп тайных общественных объединений 1810-х - 1825 г., демонстрации его единой с ними «родословной» и этапов эволюционного пути. При выявлении истоков декабризма в диссертации отмечается, что первым тайным полуполитическим обществом в России являлся созданный в 1796 г. и раскрытый осенью 1798 г. кружок офицеров во главе с полковниками А.М.Каховским, П.С.Дехтеревым, П.В.Киндяковым Петербургского драгунского полка, расквартированного в Смоленской губернии. Главной политической целью кружка являлось уничтожение павловского режима, возрождение принципов государственного управления Екатерины II и осуществление просветительского принципа «законности» не на словах, а на деле. Тактикой достижения этой цели руководители кружка определяли приход к власти Александра Павловича путем дворцового переворота, убийства Павла I или военного выступления.

В качестве рубежного этапа развития конспиративного движения в России в диссертации выделен период перед Отечественной войной и время европейского похода, когда были созданы первые неполитические и полуполитические тайные общества. Это - «Юношеское собратство» или общество «Чока» во главе с Н.Н.Муравьевым (будущим членом Союза благоденствия, «героем Карса») и тайное общество под названием «Рыцарство», руководимое прапорщиком И.А.Рамбургом. Оба союза были немногочисленными (около 10 человек) и состояли главным образом из младших офицеров Свиты по Квартирмейстерской части. Причем в «Юношеское собратство» входили будущие члены декабристской конспирации - М.И.Муравьев-Апостол А.З.Муравьев, братья В.А. и Л.А. Перовские. Данные организации носили дружеский, досуговый характер и еще не имели политической программы. Та же среда молодого офицерства Свиты по Квартирмейстерской части доминировала и в тайном сообществе, действовавшем во время перемирия в мае - сентябре 1813 г. в Германии и руководимом подпоручиком бароном Е.Ф.Мейендорфом. Указанный тайный союз, также имевший не более 10 членов, уже обладал элементами политического тайного общества, поскольку имел политическую цель - социальное расширение с перспективой влияния на власть, т.е. управленческую элиту империи. Нами установлено, что в его составе также был будущий член Южного общества П.Я.Ренненкампф.

Итак, в диссертации установлено, что генетически декабризм зародился не просто в офицерской среде, а в среде штабной. Модель тайного общества как тип реализации общественно-политической активности и форма проведения досуга в 1811-1816 гг. становится весьма привлекательной, прежде всего, для просвещенной элиты армии. Будучи историко-культурным феноменом и являясь частью процесса общественной либерализации, при своем зарождении декабристское движение шло общими для большинства тайных объединений путями от дружеского, досугового союза к мирной политической оппозиции. Тайные неполитические общества и конспиративные объединения с элементами политизации, существовавшие в среде штабного офицерства предвоенной и военной поры, являлись преддекабристскими союзами. В политико-военном и тактическом аспекте предшественником декабристской конспирации являлся кружок смоленских «заговорщиков» конца XVIII в.

В диссертации сделано наблюдение, что в послевоенный период существовала и целая «сеть» полуполитических нелегальных объединений, к которым в том числе относились и тайные общества «Филоматов» и «Филаретов», «Черные братья», действовавшие в 1824 г. в Виленской губернии. Стремление к свободе проведения досуга и вольности даже в сексуальных отношениях нашло отражение в «Обществе свиней», действовавшем в Петербурге в 1822-1824 гг. и носившем гомосексуальный характер. В целом же число неполитических и полуполитических тайных обществ в 1810-х - начале 1820-х гг. превосходило декабристские союзы.

Однако, декабристская, т.е. политическая конспирация, имела с ними важные различия. Изучение официальных материалов и источников личного происхождения позволило установить. Во-первых, только «Тайное общество» декабристов имело законченную политическую программу социально-политического переустройства страны, стремилось воздействовать на правительство в целях усиления или реанимации реформаторского процесса. Во-вторых, только декабристская конспирация в ее радикальной составляющей на последнем этапе своей истории эволюционировала из мирной в антиправительственную оппозицию. В-третьих, только декабристские союзы имели достаточно четкую программу в отношении дворянского общества. Являясь составной частью тактики «Тайного общества», она менялась вслед за изменениями организационной структуры, целей движения и способов их достижения. Этим же определялась неоднозначность оценки «Тайного общества» в разные периоды его истории представителями различных слоев дворянства, главным образом, «творцами» общественного мнения, т.е. дворянскими интеллектуалами. В-четвертых, важнейшими отличительными чертами декабризма были - утверждение исторической закономерности появления «Тайного общества», четкое социально-политическое и социальное экономическое обоснование его создания, а также определение частью общественного «брожения» 1810-х - 1820-х гг.

В третьем параграфе «Социально-политические, социально-экономические и исторические обоснования декабристами движения тайных политических союзов и создания «Тайного общества» выявляются основные элементы восприятия самими членами политической конспирации своего союза, как части процесса общественной либерализации, анализируются социально-политические, экономические и исторические обоснования его создания. «Тайное общество», согласно ретроспективному мнению видных декабристов, продемонстрировавшее власти «на чьей стороне общественное мнение и народное сочувствие», стало не столько отражением корпоративных устремлений и социально-политических требований дворянства, сколько «выражением народных интересов». Лунин М.С. Взгляд на Тайное общество в России (1816-1826) // Лунин М.С. Письма из Сибири. М., 1988.С. 269. Поэтому, прежде всего, идеологи и декабристы-первые историки политической конспирации в России стремились подчеркнуть «общенациональный» характер ее требований, историческую закономерность, социально-политическую и экономическую объективность появления в русском культурном слое.

Анализ частной переписки, записок-заметок членов политической конспирации, относящихся ко второй половине царствования Александра I, а также следственных показаний, писем и записок на имя Николая I 1826 г., эпистолярии, мемуаров и историко-политических произведений декабристов сибирской поры позволил выявить их основные социально-экономические, социально-политические и исторические обоснования движения. Причины создания и деятельности «Тайного общества» его основатели, идеологи и видные члены (Г.С.Батеньков, А.А.Бестужев, Ф.Н.Глинка, Д.И.Завалишин, П.Г.Каховский, М.С.Лунин, С.П.Трубецкой, Н.И.Тургенев, М.А.Фонвизин, В.И.Штейнгейль, А.И.Якубович) связывали, как с явлениями внутриполитической жизни, так и внешнеполитическими процессами. Однако доминирующими определялись внутриполитические обоснования, прежде всего, экономический кризис послевоенной поры. Являвшийся важнейшей мотивационной основой создания декабристской конспирации, он обусловливался негативными самодержавно-крепостническими реалиями и несовершенством русской жизни. Отсутствие легальной возможности для проявления общественно-политической активности просвещенной элиты дворянского общества, ее нежелание действовать в рамках старых феодальных форм публичной жизни и сословных традиций также определялись декабристами важнейшими условиями для формирования российской политической конспирации.

Удалось установить, что, несмотря на критику «несправедливостей и ошибок правительства», немаловажным аспектом обоснования создания «Тайного общества» сами его основатели ретроспективно определяли упование до начала 1820-х гг. на реформаторский потенциал верховной власти, стремление помочь Александру I в идеологической подготовке к проведению реформ «сверху» и борьбе со злоупотреблениями. Ее инструментом они считали тайное политическое общество, которое являлось не только формой выражения общественного мнения и механизмом внедрения в дворянское сознание либерально-просветительских идей, но и движущей силой реформаторского процесса. Трубецкой С.П. Записки 1849-1853 гг. // Николай I: Личность и эпоха. Новые материалы. С. 207; Тургенев Н.И. Россия и русские. М., 2001. С. 53; Лунин М.С. Взгляд на Тайное общество в России (1816-1826). С. 270.

Важнейшим внешнеполитическим мотивационным основанием утверждения политической конспирации в России видные декабристы видели в широком распространении в Европе модели тайных обществ. Согласно ретроспективных представлений основателей «Тайного общества», в послевоенное время они, изучая западные политические теории, уставные документы европейских нелегальных союзов, наблюдая за мирной борьбой оппозиции с правительством в конституционных государствах, а также приветствуя мирный характер некоторых европейских революций, подготовленных членами политической конспирации, стремились перенести этот опыт в свое отечество.

Как показано в диссертации, одной из главных задач осмысления деятельности политической конспирации декабристами-первыми историками движения (М.С.Луниным и М.А.Фонвизиным) стало историческое обоснование закономерности появления в России «Тайного общества», определение его места в российском историческом процессе и утверждение правомерности борьбы с самодержавием. В своих историко-политических сочинениях они выявляли в отечественной истории демократические и сословно-представительные традиции, стремясь подчеркнуть, что их «Тайный союз» лишь звено в исторической цепи общественных тенденций и борений, направленных на поиски механизмов ограничения или полного уничтожения самодержавия.

В четвертом параграфе «Декабризм как культурно-историческое и индивидуально-психологическое явление» выявляются типологические черты декабризма как культурно-исторического и индивидуально-психологического явления первой четверти XIX в. Комплексный анализ источников позволил сделать вывод, что декабризм представлял собой сложную систему, включавшую объективный и субъективный факторы, политическую, общественную и индивидуальную составляющие. В диссертации показано, что прогрессивность политических взглядов и экономическая независимость родовой и сановно-военной аристократии, к которой принадлежали как «отцы-основатели» и видные деятели «Тайного общества», так и некоторые его рядовые члены, создавали благоприятную социальную и психологическую почву для созревания в их среде оппозиционных настроений. В свою очередь просветительские принципы и литературно-избранное семейное окружение «клана» Муравьевых, интеллектуальная атмосфера в семействах братьев Бестужевых, Тургеневых, Фонвизиных, Муравьевых-Апостолов, Плещеевых, Цебриковых воспитывали в них любовь к свободе, обостренное чувство социальной справедливости и образовывали их в политическом смысле. Важным аспектом культурно-бытового контекста феномена декабризма является европейский «шлейф» его многонационального состава. В декабристской конспирации, включая ее параллельные структуры и филиалы, принимали участие 46 лиц, принадлежащих к семьям выходцев из Европы. Они привносили в декабризм европейские культурно-политические традиции, главными из которых оказывались либеральные ценностные установки приоритета не только гражданской и политической, но и индивидуальной свободы. Кроме этого, членов декабристской конспирации объединяла семейно-клановая и дружественно-служебная корпоративность: большинство из них приходилось друг другу дальними или близкими родственниками, друзьями или знакомыми, сослуживцами или соучениками. Среди мотивационных обоснований вхождения в «Тайное общество», как установлено в работе, не последнюю роль играли семейственность, дружба, знакомство. Более того, конспиративность как тип социальной связи давал ее членам чувство соузности, защищенности, корпоративности.

На основании анализа следственных показаний и мемуаров декабристов, в диссертации установлено, что в целом система мотиваций не идеологического и не политического, а культурно-романтического и культурно-бытового, индивидуально-психологического содержания имела несколько закономерных и связанных друг с другом элементов. Во-первых, оформление именно в послевоенное время конспиративного движения во многом было обусловлено героической эпохой, а также стремлением поколения победителей и в мирное время оставаться историческими личностями, героями. Во-вторых, немаловажным звеном в цепи мотиваций вхождения молодого офицерства в тайные общества являлось его стремление не только к активизации общественной жизни, но и к наполнению своей личной жизни действием и яркими красками, утраченными в мирное время. В-третьих, существовал еще один элемент мотивационной обусловленности включения в конспиративное движение, носящий индивидуально-психологический характер, в некоторых случаях являвшийся составной частью политической оппозиционности. Речь идет об элементах личностной оппозиционности, которая являлась составной частью политической и наиболее яркое воплощение нашла в случаях с П.И.Пестелем, В.И.Штейнгейлем, А.М.Булатовым. С наибольшей наглядностью присутствие индивидуально-субъективной стороны декабризма проявилось в ноябре-декабре 1825 г. и в сам день восстания. При этом именно 14 декабря 1825 г. во многих случаях неполитический фактор превалировал над политической мотивацией нахождения или не нахождения на Сенатской площади, участия или неучастия в военном выступлении и в целом в событиях этого «рокового» дня. Именно в это сложное время субъективные, житейские и психологические моменты сыграли немаловажную роль в антиправительственной активности некоторых членов Северного общества, особенно тех, кто был принят в общество в последние месяцы его деятельности.

Исследование индивидуально-психологической и семейно-бытовой стороны движения позволяет сделать вывод, что на последнем этапе его истории в нем появляется масса случайных людей, которые оказывались в центре событий, исходя не из политических убеждений, а в силу семейных обстоятельств, индивидуальных черт личности, представлений о верности присяге и офицерской корпоративности. Политическая парадигма участия в декабристской конспирации в большей степени была характерна для идеологов и руководителей «Тайного общества», тогда как основная масса его рядовых членов в нелегальной деятельности видела механизм реализации и пропаганды просветительских идей. При этом в огромной мере династический кризис конца 1825 г., использованный руководством общества для введения конституционного правления в России, спровоцировал участие многих лиц, не являвшихся членами «Тайного общества» и не знавших его политической цели, в «заговоре» и событиях на Сенатской площади.

Пятый параграф «”Тайное общество” декабристов и русское общество (вторая половина 1810-х - 1825 г.» посвящен исследованию различных моделей отношения к просвещенной части дворянского общества тайных декабристских союзов в тесной связи с их организационными принципами, целевыми приоритетами, тактическими установками. Кроме этого, в данном параграфе прослежена эволюция дворянских представлений о феномене тайного общества, обусловленная периодом развития, прежде всего, политической конспирации и принадлежностью к различным общественным слоям; проведена типологизация этих представлений.

Изучение уставных и программных документов декабристской конспирации, следственных показаний, мемуаров декабристов позволило сделать вывод, что в рамках истории «Тайного общества» существовало несколько моделей отношения к просвещенному дворянству, тесно связанных с типом организационной структуры того или иного союза, его тактическими установками и политическими целями. Для немногочисленного Союза спасения, или «Общества истинных и верных сынов Отечества», было характерно отсутствие тенденции к его расширению. Политической целью, объявленной всем членам, определялась подготовка государства и народа мирными средствами (распространением просвещения) к введению монархического конституционно-представительного правления. Однако приход в ряды общества в январе 1817 г. П.И.Пестеля усилил в нем радикальные элементы тактики, нашедшие отражение в несохранившемся уставе. Это приводило к превращению Союза в узко-корпоративную организацию, не стремившуюся к широким связям даже в просвещенной дворянской среде.

Союз благоденствия, или Общество «Зеленой книги», имел уже более открытую модель взаимоотношений с просвещенной частью дворянства и был достаточно массовой организацией (к концу существования в 1821 г. его численность достигла около 200 человек). По нашему мнению, важнейшей мотивацией для руководителей-конституционалистов и либерального большинства Союза спасения при превращении его в Союз благоденствия становилась необходимость формирования прогрессивного общественного мнения, идеологическая подготовка к введению в России конституции. Именно с этим связана дифференциация его целей на «явную» и «сокровенную», нашедшая отражение в двух частях устава (первой - «Зеленой книге» и не сохранившейся второй, «тайной» части). Кроме этого, деление на конечную («сокровенную») (введение конституции мирными просветительскими средствами) и ближайшую («явную») (просвещение и благотворительность) цели было обусловлено тактической установкой Союза благоденствия на численное расширение и политическое усиление. Для привлечения в тайное общество все большего числа сограждан, политические устремления которых не шли дальше идей просвещения народа и стремления помочь в этом правительству, необходимо было не только спрятать его «сокровенную» цель во второй, «тайной» части устава, но в завуалированном виде представить ее в первой.

Общество Московского съезда, или «Восстановленный Союз благоденствия, будучи переходным объединением, в стратегическом, тактическом и организационном аспекте, имело и компромиссную программу в отношении общества. Союз имел устав, также состоявший из двух частей. «Явной» целью, согласно первой части, определялось «распространение просвещения и добродетели», принятие новых членов. Вторая часть была написана Н.И.Тургеневым и определяла «тайную», «сокровенную» цель Союза - ограничение самодержавия в России путем «действия на войска».

В 1821 г. преобразование Союза благоденствия изменило тактику «Тайного общества» в отношении просвещенного дворянства только применительно к Югу. В марте 1821 г. на базе «Южного округа Союза благоденствия» было создано Южное общество. Имевшее целью установление в России демократической республики путем государственного переворота военными силами, оно в большинстве своем состояло из офицеров двух групп - штабных офицеров и «самостоятельных начальников» (от командира батальона до бригадного генерала). Стремление руководства Южного общества к созданию корпоративной организации с военизированной конспиративной структурой и революционной программой обусловило его закрытость и узость. В марте-апреле 1821 г. петербургская ветвь «Тайного общества» предприняла свою попытку восстановления Союза благоденствия. Было возобновлено общество, которое теперь стало называться Северным, или «Обществом соединенных и убежденных». Его основатели и руководители управ, имевшие конституционно-монархические воззрения на будущее России, которые были близки их передовым современникам, наоборот, стремились расширить социальную основу деятельности тайного союза, искали связи, как со столичным, так и провинциальным просвещенным дворянством и чиновничеством.

На основе анализа широкого круга источников, прежде всего, личного происхождения в диссертации установлено, что представления дворянства о российском конспиративном движении зависели от внешне- и внутриполитических условий и во многом обуславливались этапом развития самого явления. Являясь частью общеевропейского политического и социально-культурного процесса, нелегальные объединения на всем протяжении их существования в русском культурном слое, рассматривались современниками в синтезе западного влияния и российского контекста. В эволюции восприятия феномена тайного союза большинством дворянского общества, в том числе его просвещенной элитой, существовали два этапа. На первом этапе внедрения движения тайных обществ в русский культурный слой (1810-е - начало 1820-х гг.) модель нелегального объединения рассматривалась как аутентичная форма реализации общественной активности, тип коммуникационной связи людей, форма проведения досуга, механизм просвещения. На втором этапе (начало 1820-х - 1825 г.) она воспринималась уже негативно. Это было связано как с внутри российскими процессами, так и с внешним влиянием. Кризис официального либерализма, смена правительственной позиции в отношении конспиративного движения, а также изменение организационной модели, тактических установок, прежде всего, Южной «ветви» «Тайного общества» приводили к отрицанию его позитивного потенциала, сужению социальной поддержки. Кроме этого, «взрыв» освободительно-революционного движения в Центральной и Южной Европе, под влиянием официальной периодики и правительственной позиции воспринимаемый, как часть «всеевропейского заговора революционеров», также способствовал усилению негативного отношения к модели тайного общества.

Шестой параграф «М.М.Сперанский и декабристы» посвящен проблеме Временного правительства в планах декабристов, выявлению причин выдвижения М.М.Сперанского в качестве кандидата в него. В диссертации предложена ее новая интерпретация. Вопрос о «Временном правлении», поставленный в 1820 г. в Союзе благоденствия, получивший различное разрешение в 1821 г. на Севере и Юге, окончательно был решен в конце 1825 г. в программном документе декабризма - проекте «Манифеста к русскому народу», закрепившем победу Севера. В разное время и разными авторами были написаны, вероятно, два варианта проекта. Первый, радикальный, был создан ранее ноября-декабря 1825 г. К.Ф.Рылеевым при содействии А.А.Бестужева и И.И.Пущина. Он предполагал форсированное и единовременное уничтожение абсолютизма и крепостного права и учреждение «Временного правления» как органа высшей исполнительной власти до установления выборными постоянного правительства. Именно этот вариант был найден в кабинете С.П.Трубецкого и фигурировал на следствии. Второй, либеральный, вариант, обусловленный стремлением либеральных руководителей общества в полном объеме использовать ситуацию междуцарствия, был создан В.И.Штейнгейлем при содействии Г.С.Батенькова и С.П.Трубецкого. Данный вариант, элементы которого нашли отражение только в отдельных фрагментах к запискам С.П.Трубецкого, предусматривал окончание деятельности Временного правительства не избранием постоянного правительства, а утверждением Великим Собором нового императора. Главной задачей Временного правительства определялось составление проекта конституции, или Государственного уложения, основными пунктами которого должны были стать введение конституционно-представительного правления и постепенное освобождение крестьян. В этой ситуации, на наш взгляд, совершенно объективна востребованность М.М.Сперанского, как предполагаемого автора Уложения, как сановника обладавшего государственно-административным и реформаторским опытом.

Предполагаемое существование либерального варианта «Манифеста» позволяет по-новому взглянуть на проблему «Сперанский и декабристы». С нашей точки зрения, М.М.Сперанский знал о существовании Северного общества, его политических целях и возможно, либеральном варианте «Манифеста». Как и многие современники, в атмосфере вакуума власти и ожидания перемен в период междуцарствия, он мог связывать свои надежды на стабилизацию социально-политической ситуации в стране и реализацию преобразований с «Тайным обществом». Однако, это могло быть только в том случае, если бы «победил» либеральный вариант «Манифеста», который продолжал действовать только до 9-10 декабря 1825 г. и был направлен на конституционное ограничение власти монарха мирным путем. Однако этого не произошло. На последнем совещании у К.Ф.Рылеева 13 декабря была избрана четкая установка на государственный переворот путем военного выступления.

Глава третья «Александр I и движение тайных обществ в России: к вопросу о кризисе официального либерализма» посвящена определению условий общественной либерализации в 1801-1820 гг. и выявлению важнейших политических причин кризиса официального либерализма, нашедшего выражение, в том числе в смене официальной позиции в отношении российской конспирации. Глава состоит из четырех параграфов. В первом параграфе «Александр I и тайные общества в России (1801-1822 гг.) представлен процесс общественной либерализации, выявлены социально-политические причины активизации правительством общественной жизни, получившей отражение, прежде всего, в движении тайных обществ. Анализ официальных материалов, а также записок М.М.Сперанского, созданных по «заказу» Александра I и воплотивших политические идеи и законодательные проекты императора Сперанский М.М. Проекты и записки / Под ред. С.Н.Валка. Л., 1961. С. 20-25, 77-83, 164, 222-232, позволяет предположить, что правительственная поддержка легальных общественных объединений, масонских лож шведской системы и неприменение репрессивных мер в отношении тайных обществ всех групп (неполитических, полуполитических и политических) с 1801 г по начало 1820-х гг. были тесно связаны с реформаторскими поисками верховной власти.

Предполагаемое создание конституционно-представительной монархии в России, достигшей «надлежащей зрелости», требовало просвещения и развития, прежде всего дворянства. Таким образом, правительственная активизация общественной жизни, «работавшая» до начала европейских революций, получает новое объяснение. На наш взгляд, это было тактической установкой верховной власти, направленной на идеологическую подготовку к возможному реформированию государственного строя империи. При этом общественные объединения, в том числе тайные общества, вероятно, рассматривались как инструмент этой подготовки. Мы полагаем, именно с этим связано разрешение Александром I деятельности масонских лож шведской системы в довоенный период, а также программа И.-А.Фесслера-М.М.Сперанского по созданию «государственного» масонства. Причем к 1816 г. она была практически реализована и создана масонская структура, контролируемая правительством и используемая им для решения государственных задач. Поэтому не удивительно, что период с 1815 по 1822 гг. в истории российского масонства характеризуется его расцветом, когда Александр I фактически оказывал покровительство шведской системе.

Эти же годы были временем расцвета и в целом движения тайных обществ в России. В диссертации показано, это определялось, как социальными, так и политическими причинами. Важнейшей социальной причиной стал форсированный процесс выделения из дворянского общества его просвещенной, социально-активной и политически развитой элиты. Именно ее представители стали основателями различных видов тайных объединений. При этом основатели новых масонских лож, неполитических и декабристских союзов видели в модели конспиративного союза, как форму реализации социально-политической активности и выражения общественного мнения, так и фактор преобразовательного процесса. Главным политическим основанием конспиративной активности была правительственная незапретительная политика в отношении нелегальных общественных объединений.

В диссертации предложена и новая интерпретация официальной мотивации усиления общественной активности. На наш взгляд, она была связана с отсутствием у Александра I стремления к реальному ограничению самодержавной власти, обусловленным представлениями императора и его ближайшего окружения, что на данном историческом этапе в России не сформировались еще необходимые социально-политические и экономические предпосылки для введения конституционно права представительства. Это заставляло Александра I адаптировать либерально-просветительские идеалы и принципы к российской национальной специфике. Поэтому правительственная поддержка общественных объединений, в том числе масонских лож шведской системы, незапретительное отношение к тайным обществам, на наш взгляд, определялись стремлением Александра I к внешнему ограничению самодержавной власти.

Второй параграф «Власть и доносы на “Тайное общество ”декабристов» посвящен рассмотрению механизмов обеспечения правительства сведениями о политической конспирации в России. В диссертации показано, что вначале процесс накопления в руках власти знаний о «Тайном обществе» носил весьма ограниченный характер. Впервые Александр I был осведомлен о существовании политической конспирации в России, т.е. о Союзе спасения и «московском заговоре», в январе 1818 г. Источник и пути получения этих сведений до сих пор остаются невыясненными. Самые же информативно насыщенные доносы император получил на Союз благоденствия. Это - доносы А.Н.Ронова, М.К.Грибовского, И.М.Юмина. Однако, как установлено в диссертации, ни один из указанных доносов не имел радикальных последствий для «Тайного общества». Донос А.Н.Ронова был признан ложным, а сам доноситель в глазах монарха представлен моральным релятивистом. Согласно записке М.К.Грибовского, Александр I получил информацию о либерально-просветительском обществе, направленность деятельности которого почти совпадала с его планами долговременной социально-экономической и идеологической подготовки к проведению кардинальных реформ. Донос И.М.Юмина был по существу «заглушен» руководством 2-ой армии, и усилена дисциплинарная составляющая «дела» В.Ф.Раевского и М.Ф.Орлова. Провокационная акция А.К.Бошняка, его попытка внедрить в Южное общество генерал-лейтенанта И.О.Витта провалилась. Провокаторская деятельность И.В.Шервуда не была реализована до конца. И все же, изучение официальных материалов, источников личного происхождения и литературы, позволило сделать вывод, что не болезнь и смерть Александра I приостановили репрессивные мероприятия правительства. Император в конце жизни намеревался арестовать только нескольких лиц, указанных в доносе И.В.Шервуда, чтобы посредством их получить более полные сведения о политической конспирации, прежде всего, списки членов и документы.

Таким образом, в диссертации установлено, что основным источником информационного обеспечения правительства о «Тайном обществе» декабристов являлись доносы членов политической конспирации по собственной инициативе, донесения секретных агентов И.В.Васильчикова и И.О.Витта, агентурные сведения чиновников секретной полиции, а также перлюстрация. Военное командование в Петербурге - П.М.Волконский и М.А.Милорадович, а также министр внутренних дел В.П.Кочубей - с начала ноября 1820 г. были информированы о существовании «Тайного общества». Однако государственные деятели, считая сведения доносителей недостаточно обоснованными, невольно дезинформировали Александра I. Военачальники 2-й армии - П.Х.Витгенштейн, П.Д.Киселев, И.В.Сабанеев - с 1822 г. также имевшие сведения о деятельности членов политической конспирации в своих войсках, стремились уйти от ответственности и обезопасить себя от обвинения за «разложение» своих армейских частей. В донесениях в Петербург они демпфировали политическую составляющую дела и усиливали дисциплинарную. В этой ситуации Александр I, имея агентурные сведения о деятельности, политических целях и даже цареубийственных планах «Тайного общества», не стремился проводить репрессивные мероприятия, а делал ставку на агентурную «работу» по сбору информации и поиску документов.

Параграф третий «Александр I и мифологема “всеевропейского заговора революционеров” посвящен выявлению важнейших причин изменения позиции верховной власти в отношении тайных обществ в начале 1820-х гг. В диссертации установлено, что представление, сформировавшееся в мемуаристике александровского царствования и перешедшее в историографию, об огромном влиянии на процесс «прозрения» российского императора меморандумов 1820-1821 гг. К.Меттерниха, является преувеличением. Александр I еще задолго до этого знал труд аббата А. де Баррюэля, который был опубликован для широкого читателя на русском языке еще в 1805-1809 гг. и в котором впервые выдвинута концепция тайного общества как заговора, а также сформулирована мифологема «всеевропейского заговора революционеров». Александр I, имевший сведения о существовании греческой «Филики Этерии» и российского «Тайного общества» еще в 1817-1818 гг., не преследовал их членов и даже предпринимал меры по сохранению тайны их деятельности, предписывая, чтобы о секретном наблюдении за ними не знали широкие круги дворянского общества, поскольку это было в интересах правительства. Те же соображения политической выгоды, а не страх перед «призраком» революции, заставляли российского императора вначале весьма скептически отнестись к революционным событиям в Испании в 1808-1812 гг.

Комплексный анализ источников позволил сделать вывод, что «мифологему всеевропейского заговора революционеров» Александр I в своей политической практике стал использовать достаточно поздно и весьма выборочно. В основании принятия решения о закрытии в 1822 г. всех тайных обществ в России лежал ряд внешнеполитических условий и внутриполитических причин. В начале 1820-х гг. изменилась ситуация в Европе. Пацифистская утопия Священного союза оказалось неосуществимой, а революционно-освободительное движение в Центральной и Южной Европе со всей очевидностью продемонстрировало российскому императору противоречие, существующее между консервативной законностью, в которой он видел опору сильной, почти абсолютистской власти, и политической свободой, к которой призывали идеологи либерализма и он сам. Военные революции не только подорвали веру Александра I в позитивные возможности конституционной дипломатии, основанной на внешнеполитическом компромиссе и направленной на создание христианско-конституционной Европы в рамках Священного союза, но продемонстрировали разрушительный итог развития европейской политической конспирации. В новых исторических условиях, когда, по данным «спецслужб», все европейские революционные выступления были подготовлены членами политических конспиративных объединений, сама модель тайного общества уже не казалась Александру I просветительско-реформаторским инструментом.

В диссертации установлено, что доминирующим при принятии решения 1822 г. оказывался внутриполитический фактор, связанный с новой политической концепцией власти. В обстановке социально-политической нестабильности в Европе и угрозы, как считал Александр I, ее перенесения в Россию, он приостановил реформаторский процесс, и как следствие - произошло ужесточение правительственной политики в отношении к конспиративным общественным объединениям. После восстания Семеновского полка Александр I, чувствуя, как ему казалось, уже вокруг себя «дыхание» революции, все больше приходил к мысли, что даже приспособление либерально-просветительских принципов к российской реальности не способствовало социально-политической стабильности в стране, а наоборот, приводило к усилению антигосударственных и антиобщественных начал. На наш взгляд, эта жесткая подчиненность вопроса о социальной активности и общественной самодеятельности в форме легальных и нелегальных объединений государственной политике, преобразовательным поискам верховной власти проявляла сущность официальной позиции. Ведь внимание Александра I к формированию прогрессивного общественного мнения в предыдущие годы являлось лишь тактикой укрепления российской государственности, а не являлось «свободной», постоянной и последовательной линией правительственной политики, направленной на внутренне развитие, создание сильного общества.

В четвертом параграфе «Политическая толерантность или прагматические задачи: Александр I и “Тайное общество” декабристов» выявляется сущность не репрессивного, не силового отношения Александра I к тайному декабристскому союзу. Анализ источников личного происхождения позволил установить, что ретроспективные свидетельства о том, что верховная власть уже с конца 1810-х гг. была информирована о деятельности «Тайного общества» в России, характерны для многих современников. Это были свидетельства членов императорской семьи - Николая I, великого князя Константина Павловича, государственных деятелей - И.В.Васильчикова, членов политической конспирации - Д.И.Завалишина, Н.И.Тургенева, М.С.Лунина, С.П.Шипова, представителей общества - А.Т.Болотова, А.С.Пушкина. Вопрос о причинах толерантного отношения к «Тайному обществу» ставился и в литературе. В новейших исследованиях оно объясняется стремлением Александра I не «оповещать мир о противостоящей ему оппозиции, создавать прецедент». Сахаров А.Н. Александр I. М., 1998. С. 112.

В диссертации продемонстрировано, что существовал целый комплекс причин внешне- и внутриполитического свойства. В обстановке международной нестабильности громкий политический процесс был не выгоден императору, пытавшемуся строить свои взаимоотношения с западными партнерами на условиях доминирования России в европейской политике. При этом провал российской дипломатии в греческом вопросе еще более актуализировал это стремление. Кроме этого, в глазах коллег по Священному Союзу открытый политический процесс обнаруживал бы, что и Российская империя не застрахована от разрушающего действия тайного общества и ее «легко возмутить». Важнейшим мотивационным обоснованием отказа от «силового» решения проблемы оказывались и секретные протоколы трех конгрессов Священного союза о праве вмешательства союзных правительств во внутренние дела государства, если в нем «зафиксировано» масштабное революционное движение. И хотя для интервенции союзнических войск был необходим официальный призыв о помощи, тем не менее, публичное признание Россией открытия деятельности тайного общества умалило бы державное положение великой империи.

Отказ от политики жестких репрессий, ареста и привлечения к суду членов «Тайного общества», как установлено в диссертации, был обусловлен несколькими внутренними обстоятельствами. Во-первых, самые информативно насыщенные доносы император получил на Союз благоденствия. Однако в его представлении (по данным В.И.Семевского посредством А.И.Чернышева Александр I ознакомился с копией устава Союза - «Зеленой книгой» и не нашел в нем ничего предосудительного Семевский В.И. Политические и общественные идеи декабристов. СПб., 1909. С. 427.), да и реально, Союз не был революционной организацией, имел либерально-просветительскую направленность, в нем доминировали конституционно-монархические тенденции. Поэтому существование декабристского союза до начала 1820-х гг., его просветительская деятельность, конституционные цели и освободительные задачи в глазах императора, который сам провозгласил идею о распространении опыта Польши и прибалтийских губерний на всю Россию и ждал в ответ преобразовательную инициативу дворянства, не являлось чем-то противозаконным и антигосударственным. Во-вторых, на позицию верховной власти большое влияние оказал донос М.К.Грибовского. Однако его воздействие способствовало «спокойному», хотя и осторожному, отношению Александра I к «Тайному обществу». С одной стороны, доноситель подчеркивал его либерально-просветительскую сущность, а также узость социальной основы движения. С другой - вселил уверенность в силе и финансовых возможностях российской политической конспирации, а потому «советовал» не доводить дело до «судебного исследования». Кроме этого, с января 1821 г. внешне «Тайное общество» было распущено, документы уничтожены. Поэтому, чтобы иметь достоверные сведения, доноситель полагал, что правительство должно избрать тактику тайного наблюдения за указанными в его доносе лицами и их связями, а также сбора информации по конспиративному движению в целом. В силу этого, Александр I и в 1825 г., имея агентурные сведения о деятельности, политических целях «Тайного общества», не стремился проводить репрессивные мероприятия, а делал ставку на агентурную «работу» по сбору информации и поиску документов.