А.В. Чаянов. Эволюция аграрной мысли в России с 1908 до 1930 г.: на перекрестке

более комплексное предприятие, которое давало возможность раз- теория вития животноводства.

в) Какова степень механизации и оптимальные размеры этих специализированных предприятий? Чаянов провозглашает себя сторонником полной, стопроцентной механизации, чтобы сократить число рабочих рук и увеличить количество культур на большом пространстве: от 10 до 12 тысяч гектаров полезной земли. Мы, стало быть, далеки от лимитов, которые наш автор считал предельными. Он объясняет причины такой перемены. Его предыдущие расчеты, установившие оптимальные размеры в 800-1500 гектаров интенсивных культур хлебных злаков, основывались на работе лошадей и машин, которые должны были каждый вечер возвращаться на ферму, но, если машины остаются в поле и если люди могут возвращаться на ферму в грузовиках, лимиты меняются. Технический прогресс мог позволить создавать предприятия 8-12 тысяч гектаров, таким образом, объединением нескольких предприятий можно было бы получить совхоз от 60 000 до 100 000 гектаров с единым административным управлением. Самым узким местом в этом случае, согласно Чаянову, были не капиталы, а необходимые кадры. Он заключил, высказывая пожелание скорейшего осуществления программы, ускоренного появления специалистов-агрономов и администраторов для обслуживания совхозов.

Среди других проблем, возникших в связи с рождением хлебных фабрик, возникла проблема разработки плана производительности совхозов. Институт на собранном пленуме 16 марта 1928 г. предложил на обсуждение доклад Чаянова по этой темеЧаянов А.В. Методы составления организационных планов крупных сель-скохозяйственных предприятий в условиях советской экономики // Бюл-летень государственного научно-исследовательского института сельско-хозяйственной экономии. 1928. № 1-4. С. 5-14.. Метод составления сельскохозяйственных планов, которые он защищал, до сих пор еще употребляется в советской практике, но его концепция государственных сельскохозяйственных предприятий сильно разнится от современного совхоза.

Чтобы разработать производственный план, наш автор предлагает взять отправной точкой районы, определенные правительством. Эти данные определяют направление производства, и в зависимости от цен и условий рынка вычисляется рентабельность различных направлений производства. Производственный план будет вытекать из выбранного направления. Автор ищет возможность найти равновесие между основной линией производства и дополнительным кругом его деятельности (животноводство, кормовые культуры, продукты питания для рабочих), что, со своей стороны, определит протяженность хозяйства (соотношение используемой пашни к пастбищу), совокупность всех путей сообщения, затраченной на это энергии, количество необходимых рабочих рук, корма, которыми располагает совхоз, определяют количество скота, этот, в свою очередь, количество навоза. Из всего этого выводится степень возможной интенсификации. Интенсификация фиксирует уровень доходов и, наконец, возможности накопления и, стало быть, расширенного воспроизводства. Таким образом, объекты плана цепляются друг за друга, как звенья цепи, отсюда и название -- «ведущие звенья», которое получил этот метод в советском планировании, ставший классическим.

Во всяком случае то, как он понимал государственное сельскохозяйственное предприятие, по типу капиталистического, ориентируя производство не только на выполнение плана, но и принимая во внимание критерий рентабельности, навлекло на Чаянова критику некоторых его коллег: К.И. Наумова, В.Н. Лубякова, И.С. Кувшинова (Ук. соч. С. 14).

Известно, что правительство не последовало советам Чаянова и что рентабельность этих предприятий долго была слабой стороной государственного сектора сельского хозяйства.

В самых последних работах Чаянова отмечается достаточно ощутимая ревизия его прежних позиций не только, как мы это видели, относительно оптимальных размеров сельскохозяйственных предприятий, но еще гораздо шире в его общей оценке эволюции советского сельского хозяйства.

Ранние работы Чаянова, послужившие основой его первым теоретическим разработкам, соответствовали условиям русского сельского хозяйства, очень мало тронутого техническим прогрессом. Чаянов тогда не был знаком с революцией, вызванной в сельском хозяйстве трактором, грузовым автомобилем и жатвенной машиной-молотилкой.

В 1929 г. эти новшества, сравниваемые им с революцией, которую внесла паровая машина в промышленность, заставляют полностью переосмыслить агрономическую науку. «При этой перегруппировке, -- пишет он, -- многое, что считалось до сих пор основным и важным, отходит на задний план» Чаянов А.В. Сегодняшний и завтрашний день крупного земледелия // Эко-номическое обозрение. 1929. № 9. С. 40. Там же. С. 50. [Слова, взятые нами в скобки, пропущены в цитате Б. Кербле без обозначения купюры.]. Теория крестьянского хозяйства была разработана на основе доиндустриальной технической вселенной. «...Защищать дальнейшее существование мелких семейных хозяйств, [хотя бы и кооперировавших свою переработку и товарные связи,] это значит -- защищать существование нескольких поколений, обреченных на агонию медленного вымирания»^. Это так же нереально, как желание защитить ремесленные мастерские от фабрики в конце ХУШ века. Проблема лишь в том, чтобы выяснить, какую форму будет принимать эта неизбежная аграрная революция в современных условиях. Будем ли мы присутствовать в России при повторении эволюции сельскохозяйственного капи-теория тализма в Англии? Советский режим открывает новый путь, путь организованного переустройства крестьянских хозяйств в большие хозяйства, посредством процесса самоколлективизации.

Другими словами, сельскохозяйственная кооперация, которая до сих пор проявила себя только в торговой сфере, сейчас расширит свою сферу деятельности и на производство. Тогда больше не будут существовать крестьянские хозяйства, но будут огромные коллективные хозяйства, распространяющиеся на несколько тысяч гектаров. Эти колхозы будут разниться от больших капиталистических хозяйств не организацией и техникой, а социальной стороной. В плановом социалистическом хозяйстве, где государство контролирует все ресурсы, будет возможно избежать социальной катастрофы аграрной революции, которая разрушает рамки прежнего крестьянского сельского хозяйства. Коротко говоря, только при условии сохранения наследия крестьянского опыта и при условии самоколлективизации, без давления извне, Чаянов приветствует новые ориентации советского сельского хозяйства на создание колхозов и совхозов как «единственный реалистический путь развития сельского хозяйства» Там же. С. 51. Чаянов А.В. Возможное будущее сельского хозяйства// Жизнь и тех-ника будущего: Социальные и научно-технические утопии. М.; Л., 1928. С. 260-285..

Глава, которую пишет Чаянов в 1928 г. для сборника «Жизнь и техника будущего» на тему «Возможное будущее сельского хозяйства»^, -- акт веры в научный прогресс. Он предвидит переворот, который некоторые исследования принесут сельскому хозяйству в более или менее далеком будущем. Перспективы, открытые сельскому хозяйству, лишенному плодородной почвы, благодаря синтезированному белку, добытому на заводах при помощи биологических процессов, описаны так, что в то время могли показаться утопическими. Автор предвидит появление заводов, на которых будут изготовляться предметы питания и синтетические ткани, растения будут употребляться только с декоративными целями, а фрукты только из-за их неповторимых ароматов. Он также предвидит, что человек будет управлять климатом и предугадывать урожаи. Таким образом, его нельзя упрекнуть в том, что он бежит от прогресса.

Наряду с умением смотреть вперед мы находим в этой последней работе целую программу, определяющую направление агрономических исследований в СССР, что лишний раз обнаруживает его глубокое знакомство с особенностями каждого района своей страны. Он подчеркивает значение изучения селекции растений, для того чтобы приспособить каждый род растений к вегетационному циклу, очень короткому в северных районах, различных методов борьбы с засухой в южных районах и т. д. Мы находим перечисление основных трудностей, с которыми встречались советские агрономы в последние десятилетия.

Попытка синтеза научного вклада, сделанного Чаяновым

Это хронологическое изучение большого охвата мыслей Чаянова приводит нас к выводу, насколько это возможно a posteriori, что все его работы заметно связаны одним стремлением -- построения теории крестьянского хозяйства. Логические цепи и основные грани могут быть резюмированы следующим образом.

До начала нашего века аграрный вопрос, спор о котором возникал еще между славянофилами и западниками, затем между народниками и марксистами, рассматривался под углом зрения общественных отношений в сельском хозяйстве. Идеализации традиционной общины и мнению о ее жизнеспособности, которое высказывалось одними, противопоставлялись тезисы о дифференциации и пролетаризации деревни под влиянием капитализма. Организационно-производственная школа, наиболее выдающимся теоретиком которой стал после революции Чаянов, сосредоточивает спор не на общественных отношениях, а на формах организации крестьянского хозяйства. Он пытается доказать, что к категориям и способам производства, признанным Марксом (натуральное и рабовладельческое хозяйство, феодализм, капитализм, социализм), следует добавить еще одну категорию sui generis (особого рода): трудовое крестьянское хозяйство, отличное от капиталистического хозяйства («Zur Frage...»).

Тогда как для марксистов доминантная мотивация крестьянского хозяйства -- максимальный доход, что по направлению и стремлению позволяло отнести его к капиталистической формации, Чаянов подчеркивает, что в крестьянском хозяйстве потребление, т. е. удовлетворение потребностей семьи -- основная движущая сила. Отсюда он делает вывод, что установление фактора продуктивности крестьянского хозяйства, т. е. способа организации производственной единицы, подчиняется субъективным критериям («Организация [крестьянского хозяйства]»). С другой стороны, сравнение бюджетных данных крестьян и рабочих, как показали бельгийские, немецкие и швейцарские опросные листы, подтвердили, что тенденции потребления различные, что доказывает a contratio специфичность крестьянского хозяйства («Очерки.»).

От анализа различных типов хозяйств и теории крестьянского хозяйства автор переходит к различным системам хозяйства. Классическая теория основывалась на критериях земли, капитала и труда, чтобы характеризовать степень интенсификации сельского хозяйства района, и основывалась на законе убывающей производительности этих трех факторов, чтобы объяснить общую эволюцию разных систем в сельском хозяйстве. Работы Ф. Эребо в Германии теория и Э. Лаура в Швейцарии позволили констатировать, что производственное направление хозяйства, т. е. его ведущая отрасль, больше значит для характеристики системы, чем комбинация производственных факторов. Это объясняет преимущество проведения анкетных исследований в отдельных секторах сельского хозяйства в России, где исследования Чаянова по льну, картофелю, хлопку, свекле, ирригации дополняют работы Челинцева и Бруцкуса, написанные в это же время. Но основная заслуга Чаянова -- попытка синтеза основных факторов, определяющих эволюцию систем, а отсюда и социальных отношений в сельском хозяйстве.

Тюнен был одним из первых, кто показал определяющее влияние рынка на степень интенсификации сельскохозяйственного предприятия. Интенсификация уменьшается и направление предприятия изменяется по мере удаления от рынка, принимая в расчет затраты на транспортировку, местные цены и скоропортящийся характер съестных продуктов.

Учение Рикардо о земельной ренте, на которое опираются марксисты в своем анализе аграрной эволюции, помогает также рассматривать рынок как существенный фактор. Этим объясняется, что споры между легальными марксистами и социал-демократами о возможностях и признаках развития капитализма в России сконцентрировались на проблеме рынкаЛенин В.И. Развитие капитализма в России: Процесс образования вну-треннего рынка для крупной промышленности. 2-е изд. СПб., 1908. [См.: Ленин В.И. Полное собрание сочинений. 5-е изд. Т. 3.]. Рынок для этих последних должен был играть прогрессивную роль в преобразовании натурального крестьянского хозяйства. Без изменения рынка нельзя было надеяться на значительные изменения в организации хозяйства.

Немецкая историческая школа (Шмоллер) и вместе с ней некоторые русские теоретики, как Челинцев, пытаются доказать, что плотность населения играет более существенную роль в эволюции системы хозяйства, чем рынок. Чаянов, со своей стороны, пытается анализировать связи, которые устанавливаются между плотностью населения и формой организации. Он, однако, идет дальше, чем его предшественники, объединяя («Изолированное государство») эти два фактора: рынок и плотность населения. В натуральном хозяйстве интенсификация диктуется плотностью населения; но для того, чтобы эта интенсификация могла привести к специализации, т. е. к еще большей интенсификации, необходим рынок. Местные рынки могут возникнуть благодаря плотности населения района, но она не в состоянии объяснить появление далеко отстоящих рынков районной специализацией. Стало быть, эволюция сельского хозяйства не определяется единственным фактором и по этой причине общественные отношения внутри деревни сложны и разнятся друг от друга в разных районах.

Было бы, без сомнения, преувеличением считать, что если сегодня специфика крестьянского хозяйства знакома нам лучше как в плане техническом, так и экономическомR. Barre, ct. Manuel: d'йconomie politique. Paris, P.U.F., t. 1, 1956, p. 359, collection Themis. «Der moderne Kapitalismus» переведен на русский язык в 1905 году; для В. Зомбарта «разнообразие структур крестьянского хозяйства является наибольшим, потому что единообразие капиталистического мотива усту-пает место многообразию потребностей и потому, что крестьянское хо-зяйство может легче уклониться от действия рынка» (Sombart W. Apogйe du capitalisme, t. II, p. 475). По словам Н. Макарова (Ук. соч.), Чаянов, как ему представляется, перенес тип «докапиталистической» потреби-тельской (ремесленной) экономики Зомбарта на крестьянскую экономи-ку. Однако это утверждение не подтверждается анализом работы наше-го автора, который никогда не цитировал Зомбарта. [Говоря о влиянии германского ревизионизма на теорию крестьянского хозяйства в России, следовало бы отметить работы Ф. Герца, Э. Давида и др., которые в на-чале XX века произвели сильное впечатление на экономистов народни-ческого направления из поколения учителей Чаянова, см.: Карышев Н.А. Из литературы вопроса о крупном и мелком сельском хозяйстве. М., 1905.], то вся заслуга принадлежит исключительно нашему автору. Германский ревизионизм^, работы исторической школы -- каждый принес свои кирпичи для построения этого здания. Но Чаянов захотел выйти из тупика, в который вели, с одной стороны, абстрактные обобщения классических или неоклассических (маржиналисты) теоретиков, с другой стороны, релятивизм исторической школы. Знание различных типов организаций и систем позволили ему протянуть мост между абстрактной теорией и историей.

Нет сомнения, что не все в положениях Чаянова было в одинаковой степени оригинально, но кто сегодня может оспаривать, что его основные положения, внушенные глубоким знанием действительности, могли бы облегчить некоторые преобразования и помочь крестьянству и сельскому хозяйству избежать множества испытаний, через которые им с тех пор пришлось пройти.

Доказательством этому служит то, что с течением времени марксистская советская школа подходит с гораздо большей нюансировкой, а подчас и близко к мыслям Чаянова, которые около сорока лет тому назад ставились ему в вину. В заключение нам кажется полезным напомнить превратности критики, которая имела место в отношении нашего автора.

Русская критика теории Чаянова

Среди левых экономистов, не принадлежавших к партии большевиков, С.Н. Прокопович пользовался, по крайней мере, не меньшим влиянием, чем Чаянов. Вот почему реплика Прокоповича в «Крестьянском хозяйстве» на «Очерки» его разочаровалаПрокопович С.Н. Крестьянское хозяйство. Берлин, 1924. -- 246 с. Б.Д. Бруцкус преподавал на Петербургских (Каменноостровских) сель-скохозяйственных курсах, которые после революции трансформировались в Петроградский сельскохозяйственный институт. -- Ред. Бруцкус Б.Д. Экономия сельского хозяйства. Народнохозяйственные ос-новы. Берлин, 1923. -- 360 с. [Пг., 1924. С. 205] Челинцев приветствовал эту книгу в качестве первого крупного трактата, сожалея о том, что мно-гочисленные и ценные работы Чаянова не образуют полноценного курса. В вопросе о преимуществах кооперированного мелкого хозяйства Бруц-кус присоединился к Чаянову; подобно ему, он был знаком с теориями предельной полезности и производительности. В анализе динамики со-циальной эволюции позиции Прокоповича и Чаянова также идентичны (Прокопович С.Н. Крестьянское хозяйство. С. 157-192).. Она была теория несоразмерна с притязаниями Чаянова. Работа не содержала новой теории крестьянского хозяйства, это был сборник более или менее логически связанных исследований по различным аспектам крестьянской экономики до революции. Прокопович хотел доказать, что то, что называлось «субъективной» концепцией крестьянского хозяйства, т. е. его существенная мотивация, направленная на потребление (позиция Чаянова), -- «не была несовместимой с объективной концепцией», которая считала, что решающими были категорические требования производства (позиция марксистов).

Чтобы установить синтез этих двух течений, Прокопович, так же как и Чаянов, употребил бюджетные данные, устанавливая коэффициенты корреляции, которые обнаруживают, как он считает, соотношения между землей, капиталом и трудом. Он пробует доказать, что факторы производительности, и особенно земля, которой пользуется крестьянин, имеют более сильный коэффициент корреляции по отношению к уровню семейного дохода, чем к числу ртов, требующих питания. Поэтому он отвергает теорию о том, что потребительские потребности определяют размеры крестьянского хозяйства (с. 36). Он не считает, однако, крестьянское хозяйство однородным с капиталистическим хозяйством, но он ставит под сомнение критерий дифференциации, предложенный Чаяновым (с. 41). К несчастью, конструктивная часть его работы грешит употребленным им методом корреляции. Теперь мы лучше знаем опасность применения этого метода.

Также Бруцкус, профессор Аграрного института в Петербурге с 1907 по 1922 г.110, эмигрировавший в Берлин в то же время, что и Прокопович, занимает в своем труде по экономике сельского хо- зяйства111 среднюю позицию между Чаяновым и марксистской школой: крестьянское хозяйство «предназначено удовлетворить потребностям хозяйствующей семьи и вообще извлечь наибольший доход из земли на основе наилучшего использования труда хозяина и его семьи»И2.

Работы Чаянова, появившиеся после «Die Lehre...» (1923), имели лишь малый отклик в среде русских эмигрантов, где находилось некоторое количество его прежних друзей ([А.А.] Чупров, [В.А.] Косинский). Напрасны поиски хотя бы одной заметки в журнале, издаваемом в Праге под заглавием «Вестник крестьянской России» под редакцией С. Маслова.

Только в недрах Института сельскохозяйственной экономии, где директором был Чаянов, нужно искать отзвуки дискуссий, возникших в связи с несогласием с положениями Чаянова его ближайших сотрудников. Например, Г.А. Студенский в своей работе о земельной ренте, напечатанной в этом институтеСтуденский Г.А. Рента в крестьянском хозяйстве и принципы его обло-жения / Труды НИИСХЭ. Вып. 15. М., 1925. -- 113 с. Вайнштейн А.Л. Обложение и платежи крестьянства. М., 1924. Чаянов решает эту же проблему в работе «Сельскохозяйственная такса-ция» (М., 1925. -- 186 с.). Сулковский М. Эволюция и распад неонародничества // На аграрном фронте. 1929. № 11-12. С. 84., нападает на концепции своего директора на этот счет. Следует напомнить, что Чаянов, не отрицая существования ренты в крестьянском хозяйстве, считал, что она не изолирована от общего дохода, получаемого от работы крестьянской семьи. Студенский пытается предложить метод, который позволил бы высчитать ренту в крестьянском хозяйстве, согласно работе [А.Л.] Вайнштейна об арендных платежахИ4.

Его цель состоит в том, чтобы прийти к принципам такой налоговой политики, которая позволяет изымать ренту, оставляя нетронутым вознаграждение за труд и капитал^. Вместе с Чаяновым он желает во всяком случае, чтобы благодаря земельному налогу механизмы рынка могли играть роль стимуляторов интенсификации сельскохозяйственного производства без того, чтобы привести его в расстройство.

Позднее, в 1928 г. вопрос ренты снова встанет в дискуссиях Института по поводу закона убывающей производительности в сельском хозяйстве (Челинцев выступит против Чаянова, который примет точку зрения марксистов). Но именно проблема социально-экономической дифференциации крестьянства вызвала самый большой взрыв в стенах Института и спровоцировала, по словам [М.В.] СулковскогоИ6, настоящий раскол в недрах «организационной» школы в 1927 г. Макаров и Кондратьев придерживались того взгляда, что социально-экономическая дифференциация в деревне прогрессивна, так как она развивает производительные силы крестьянства, в то время как Чаянов, поддерживаемый Челинцевым, берет под сомнение это утверждение и не признает прогрессивного характера развития «капитализма» в крестьянском хозяйстве, предпочитая сельское хозяйство, основанное на мелком крестьянском хозяйстве, организованном в кооперациюМы знаем эту дискуссию лишь в общих чертах по цитатам, используемым партийными теоретиками в их нападках на школу Чаянова. Гордеев Г. Рец. на И.Г. Тюнен «Изолированное государство» //На аг-рарном фронте. 1927. № 4. С. 162-171. Меерсон Г. Семейно-трудовая теория и дифференциация крестьянства на заре товарного хозяйства (статья 1) //На аграрном фронте. 1925. ^№ 3. ^С. 33^-5².. теория Оппозиция партийных марксистских теоретиков положениям Чаянова обнаружилась очень рано (мы уже указывали на предисловие к «Ивану Кремневу»). Автор сам перечислил во введении к «Организации» основные аргументы, выставленные марксистской школой против его теории крестьянского хозяйства.

Метод, используемый Чаяновым, немарксистский. Чаянов рассматривается как эпигон австрийской школы маржиналистов. Маржиналистская теория основана на преобладающих рыночных ценах, и ценность субъективно оценивается в соответствии с потребностями. Но для марксистов цены -- это только переменные, определяемые уровнем производственных сил и изменяющиеся в зависимости от производительности трудаш, а ценность, наоборот, имеет объективное содержание. Крицман, в частности, ставит Чаянову в вину (предисловие к «Очеркам», 1924 г.), что он не принимает во внимание материальные производительные силы как фактор развития крестьянского хозяйства. [Г.] Меерсон продолжа- етИ9: значение деятельности измеряется трудом и средствами производства (а не только трудом), потому что средства производства распределяются неравномерно и происходит перераспределение самой рабочей силы, как это показал Маркс во «Введении к политической экономии».

Крестьянское хозяйство берется как статическая величина, независимая от окружающей его среды. Школа Чаянова как будто не замечает, что крестьянское хозяйство борется с капитализмом и становится жертвой социально-экономической дифференциации. «Развитие капитализма в России» служит образчиком для советских марксистов, чтобы иллюстрировать разложение крестьянства. По их словам, Чаянов смешивал середняков и кулаков в одну группу (владеющих более чем 15 гектарами), тогда как дальнейшее деление крестьян по размерам хозяйства показало бы, что аренда земли и применение наемного труда чаще встречаются в хозяйствах с 25 гектарами и более. С другой стороны, в этих категориях численность семьи увеличивается гораздо быстрее, чем в тех хозяйствах, из которых работники должны уходить на отхожие промыслы из-за недостатка земли.

Неверно утверждать, что мелкое хозяйство благодаря своим специфическим преимуществам может бороться с капиталистическим хозяйством. Это рассуждение, которое строится у Чаянова на предположении одинакового технического уровня этих двух секторов, опровергается действительностью. Капиталистические предприятия владеют более высокой техникой и получают более высокую прибыль. Неспособность мелкого хозяйства использовать технический прогресс или недоиспользование инвентаря, на которое оно осуждено в силу своих размеров, является подтверждением противоречия между этой социально-экономической формой и производительными силамиСм. предисловие Крицмана к изданию «Очерков [по экономике трудово-го сельского хозяйства]» 1924 года. Сулковский М. Рец. на А.В. Чаянов. Оптимальные размеры сельскохо-зяйственных предприятий// На аграрном фронте. 1928. № 4. С. 145-149. Упрек, нацеленный в большей мере на Кондратьева, чем на Чаянова (Верменичев И. Классовое расслоение крестьянства и классовые пози-ции буржуазных и мелкобуржуазных теоретиков // На аграрном фронте. 1927. № 4. С. 78-87). Сулковский М. Эволюция и распад неонародничества // На аграрном фронте. 1929. № 11-12. С. 76-96.. Так же точно во имя технического прогресса партийные теоретики опровергали теорию «оптимальных размеров» нашего автора, ставя ему в упрек игнорирование зависимости эволюции оптимальных размеров от этого прогресса и неумение различать оптимальные размеры предприятия от оптимальных размеров обрабатываемых земельт.

Чаянов идеализирует крестьянское хозяйство, наделяя его благожелательной мотивацией. Реальность показывает, что психология крестьянина не отличается от психологии предпринимателя. Идеализация черт мелкой буржуазии служит оправданием для защиты кулака122. «Неонародничество» продолжает идеологию, которую породила Столыпинская реформа, предлагая «американский» путь развития, т. е. без революции. Говоря иначе, своими положениями Чаянов стремится кристаллизировать крестьянское хозяйство при помощи кооперации и помочь более эффективным элементам крестьянства, понимаемым им как «прогрессивные» течения123.

Школа в некоторой степени приняла дореволюционные положения социал-демократов, которые рассматривали развитие капитализма в сельском хозяйстве как неизбежное, даже желательное при переходе к социализму. Но в этом неонародники остаются на положениях народников, они продолжают считать, что крестьянское хозяйство способно прийти к социализму без насильственной коллективизации и что образование больших производственных кооперативов не имеет будущего, за исключением некоторых районов, в которых механизированное на 100% экстенсивное сельское хозяйство окажется возможным.

С момента ликвидации правого уклона в недрах партии124 разрыв

между Чаяновым и его противниками становится непреодолимым. теория Критика, которая вначале была сравнительно дружественная, становится нетерпимее, начиная с 1929 г. Она становится политической, и Чаянов обвиняется в 1930 г. в контрреволюционных действиях^5.

Актуальность Чаянова и эволюция общественных наук в СССР

Идеи Чаянова его пережили, и многие вопросы, поставленные в 1920-х годах нашим автором, получают сейчас новое освещение. Было бы, без сомнения, преувеличением предполагать, что с политической стороны официальная точка зрения изменилась. Также было бы несправедливым не признать ощутимую эволюцию советских положений с точки зрения научной, как в исторических исследованиях, так и в сфере сельскохозяйственной экономики.

Самые интересные исследования молодой школы советских историков, касающиеся проблемы аграрного развития России в XX в.,

Куликов П. Оппортунистическая путаница о совхозах//На аграрном фронте. 1931. № 1. С. 136. Но Николай Бухарин опровергал свою принадлежность к этим «мелкобуржуазным рыцарям, «защищающим» сельское хозяйство от всяких долевых отчислений в пользу индустрии, [которые] стоят... на точке зрения увековечения мелкого хозяйства, его убогонькой техники, его «семейной» структуры, его узенького культурного горизонта. Идеологи мелкобуржуазного консерватизма не понимают, что развитие сельского хозяйства зависит от индустрии» (Заметки экономи- ста//Правда. 30 октября 1928). [Бухарин Н.И. Избранные произведения. М.: Политиздат, 1988. С. 399-400.]

«Группа буржуазных и мелкобуржуазных ученых в СССР типа Кондратьева, Юровского, Дояренко, Огановского, Макарова, Чаянова, Челинцева и др., с которыми блокировались Громан, Суханов, Базаров и др., олицетворяла собой антимарксистское направление в области сельскохозяйственной экономии. Это -- «последние могикане» буржуазной, мелкобуржуазной, всевозможных оттенков народнической идеологии в области аграрного вопроса. В настоящее время вся эта группа разоблачена как руководящая верхушка контрреволюционной, вредительской организации, прямой своей задачей поставившей свержение советской власти.» (Верменичев И. Буржуазные экономисты как они есть (кондратьевщи- на) // Большевик. 1930. № 18. С. 38). По мнению того же автора, эта организация намеревалась замедлить темпы роста сельскохозяйственного производства и содействовать развитию капиталистических элементов в сельских районах. Эти ученые были бы вдохновителями правого уклона, который стремился изменить линию партии в направлении буржуазной идеологии. Эти обвинения основаны на «признаниях» профессора Каратыгина, который, как утверждается, признал, что участвовал в организации с целью торпедировать снабжение рабочих (Там же). Следовательно, этим ученым вменялись в вину трудности в сборе урожая, но в отсутствие публичного судебного разбирательства обвинения, которые были выдвинуты против Чаянова, неизвестны.

выражаются в анализе развития капитализма в русском сельском хозяйстве перед революцией и социального состава русской деревни после нее. Не входя в детали дискуссии, далеко еще не оконченной Рубинштейн Н.Л. О разложении крестьянства и так называемом перво-начальном накоплении в России // Вопросы истории. 1961. № 8; Он же. О мелкотоварном производстве и развитии капитализма в России XIX века // История СССР. 1962. № 4. С. 66-86; Ковальченко И.Д. Об изуче-нии мелкотоварного уклада в России XIX века//История СССР. 1962. № 1. С. 74-93; Рындзюнский П.Г. О мелкотоварном укладе в России XIX века // История СССР. 1961. № 1; Яцунский В.К. Еще к вопросу о возник-новении капиталистического расслоения земледельческого крестьянства в дореформенной России // История СССР. 1963. № 1. С. 119-141; Анфи-мов А.М. О мелком товарном производстве в сельском хозяйстве поре-форменной России // История СССР. 1963. № 2. С. 141-160. Анфимов А.М. К вопросу об определении экономических типов земле-дельческого хозяйства// Вопросы истории сельского хозяйства, кресть-янства и революционного движения в России. М., 1961. С. 362-379. Анфимов использовал Старобельские бюджеты 1913 года, так же как и потребительскую концепцию крестьянского хозяйства (Ук. соч. С. 367), но Чаянов не был назван. [В переводе О.Э. Гуревич это примечание было перемещено в основной текст статьи.] Малый И. Вопросы аграрной статистики в послеоктябрьских трудах В.И. Ленина // Вестник статистики. 1964. № 4. С. 16 Ястремский Б. Связь между элементами крестьянского хозяйства в 1917 и 1919 гг. // Вестник статистики. 1920. № 9-12. С. 51-53., у некоторых историков, как А.М. Анфимов^7, можно констатировать желание углубить изучение экономических форм в русском сельском хозяйстве в начале XX в., которое переходит границы ленинских работ. Применяя более тонкие критерии и отмечая различные районы эволюции^8, он стремится, с одной стороны, отделять крупное (помещичье) капиталистическое хозяйство от крестьянского хозяйства и, с другой стороны, выделить в высших слоях крестьянства группы, которые переходят к капитализму, используя наемную рабочую силу, в отличие от тех, кто не пользуется наймом рабочей силы. Таким образом, в конечном итоге он стремится уменьшить значение аграрного капитализма.

Также более свежие исторические работы, касающиеся социальной структуры российской деревни 1920-х годов до коллективизации, имеют тенденцию подчеркнуть значение среднего крестьянства. И. Малый цитирует речь Ленина на X съезде партии (1921 г.): «Крестьянство стало гораздо более средним, чем прежде, противоречия сгладились, земля разделена в пользование гораздо более уравнительное... данные статистики указывают совершенно бесспорно, что деревня нивелировалась, выравнилась т. е. резкое выделение в сторону кулака и в сторону беспосевщика сгладилось. Все стало ровнее, крестьянство стало в общем в положение середняка»^9. Тот же автор упоминает работу В.[С.] Ястремско- го130, который показывает очевидность корреляции между размеами хозяйства и составом семьи. Вот еще одно из основных положений Чаянова, которое всплывает на поверхность.

Исследование социальной структуры советского сельского хозяйства В.[Н.] Яковцевского131 в 1921-1925 гг. также подчеркивает роль середняка, помещенного в рубрику не капиталистического, а «мелкотоварного хозяйства». Отсюда до того, чтобы считать крестьянское хозяйство специфической категорией, -- один шаг.

Кажется, этот шаг был сделан экономистами. Действительно, недавно вышедший «Курс политической экономии», изданный Московским университетом под редакцией Н.А. Цаголова (2 тома, 1963 г.), содержит в главе о земельной ренте целый параграф, посвященный ренте в крестьянском хозяйстве (т. 1, с. 452), в которой некоторые фразы легко могли быть подписаны Чаяновым. «Мелкотоварное крестьянское хозяйство не имеет в качестве побудительного мотива возрастание стоимости, условием его функционирования не является получение средней прибыли, регулирующая цена крестьянского хозяйства не обязательно должна быть равна цене производства. В крестьянском хозяйстве нет издержек производства (с + V): оно не покупает рабочей силы. Новая стоимость, прибавляемая трудом крестьянина, не распадается на какие-либо части, ибо здесь нет оплаченного и неоплаченного труда. И тем не менее, поскольку господствует капиталистический способ производства, категории капиталистического хозяйства условно могут быть применены и к крестьянскому хозяйству»^2. Говоря иначе, как будто допускают, что крестьянское хозяйство отличается от капиталистической формы производства и что употребление капиталисти-131. В сборнике, изданном под редакцией И.А. Гладкова, «Советское народное хозяйство в 1921-1925 гг.» (М., 1960. С. 267-380). В другом сборнике, «Построение фундамента социалистической экономики в СССР. 1926-1932» (М., 1960), тот же В. Яковцевский приводит следующие статистические данные в поддержку своего тезиса (Построение... С. 272):

Автор добавляет: «Наша статистика не дает обобщенных сведений о распределении посевных площадей, урожайности, валового и товарного продукта по основным социально-экономическим группам крестьян. ...Один показатель -- размер посевной площади -- не определяет принадлежности крестьянского хозяйства к той или иной социально-экономической группе...» (Советское народное хозяйство в 1921-1925 гг. С. 274).

ческой концепции [концептов теории капитализма] в этом случае может быть только условным.

В советской экономике сегодня более решительно отдается предпочтение математическим методам, благодаря работам [Л.В.] Канторовича, [В.С.] Немчинова и [В.В.] Новожилова понятия редкости и маржинального расчета видоизменяют или подрывают как марксистскую теорию стоимости, так и практику экономического выбора. В этой ревизии, противоречия которой перерастают область сельскохозяйственной экономии, интересно отметить роль, которую играют прежние сотрудники Чаянова: вышеупомянутый В.С. Немчинов и А.Л. Вайнштейн, который сейчас работает в Экономико-математическом институте Академии наук133.

Применение маржинального расчета к сельскому хозяйству вновь ставит проблемы оптимальных размеров предприятий и локализации производства, которые волновали Чаянова в 1920-х годах. Знаменательно, что работы, недавно осуществленные в этой областит, повторяют некоторые работы нашего автора. Так, И.А. Бородин, чтобы вывести размеры хозяйства, прибегает, улучшая их, к выводам Чаянова в его статье о совхозах (Экономическое обозрение. 1929. № 12): «Вопрос об оптимальных размерах совхоза и его подразделений решается одновременно с вопросом о правильном размещении отделений, ферм по территории совхоза»^5. Что касается оптимальных размеров подразделений совхозов, они варьируются согласно типам культур: 2500-3000 гектаров для районов Поволжья, 100-120 гектаров (Северо-Запад) -- 300-400 гектаров (Центральный район) для интенсивных культур (овощи). Мы находим параметры, схожие с теми, которые предлагал Чаянов в 1922-1928 годах.

Эта эволюция общественных наук в СССР, в областях, более или менее близких крестьянскому хозяйству, не говорит, конечно, о том, что официальная политика как-то изменилась. Обоснованность коллективизации и борьбы с кулаками не ставится под сомнение. Только темп преобразований и методы, практиковавшие - ся Сталиным, сегодня строго осуждаются некоторыми историками, которые занимаются историей этого периода^6. Вот почему нам

В оригинале: в Бюро эконометрики и экономических моделей. -- Ред.

О применении линейного программирования к разработке плана регионального распределения производства см. работу А.Г. Аганбегяна,

С. Михеева и И.Г. Попова в издании: Проблемы оптимального планирования, проектирования и управления производством: Труды теоретической конференции, состоявшейся на экономическом факультете МГУ в марте 1962 г. М., 1963. С. 373-409.

Об оптимальных размерах совхозов//Вопросы экономики. 1963. № 12.

50. См. также: Вопросы рациональной организации и экономики сельскохозяйственного производства. М., 1964. С. 261-328.

В.П. Данилов и Н.А. Ивницкий в книге «Очерки истории коллективизации сельского хозяйства в союзных республиках» (Сборник статей / Под ред. В.П. Данилова М., 1963. С. 3-67).

кажется, что назрел вопрос о реабилитации Чаянова, даже в том случае, если некоторые вопросы, поставленные им, решаются се- теория годня другими путями.

Не является ли жизненность некоторых его идей лучшим проявлением признательности, которую можно было бы оказать сегодня Чаянову? Несмотря на то что во многих случаях наш автор отдавал предпочтение традиционному крестьянскому хозяйству, а не индустриальной агрикультуре завтрашнего дня, труды Чаянова помогают понять проблемы, которые ставила природа русского крестьянского хозяйства в период, предшествовавший коллективизации, в особенности его работа по «организации крестьянского хозяйства», представляющая собой перекресток эволюции аграрной мысли его страны, мимо которого невозможно пройти.

Базиль Кербле Париж, 1964

Размещено на Allbest.ru