Цветовой континуум повести К.Г. Паустовского "Золотая роза"

2. Высокая степень дифференциации цветового признака: «В прозрачной его [аквамарина] глубине есть оттенки мягкого зеленоватого цвета и бледной синевы» (З.Р., с. 228); «Но все своеобразие аквамарина заключается в том, что он ярко освещен изнутри совершенно серебряным (именно серебряным, а не белым) огнем» (З.Р., с. 228).

3. Контрастность цветозарисовок, которая достигается путем а) противопоставления терминов цвета: «Я увидел черную бездну и красноватый шар, бесстрашно висевший без всякой опоры среди этой бездны» (З.Р., с. 201); «Сооружение это сделали из листового железа, а затем расписали по черному фону золотым растительным орнаментом» (З.Р., с. 253); б) лексем со значением `свет' и `тьма': «Ишь, как лес пышет то светом, то темнотой!» (З.Р., с. 369); в) комплексно: «Ночь металась за окнами, то распахиваясь стремительным белым огнем, то сжимаясь в непроглядную тьму» (З.Р., с. 205).

4. Тенденция к интенсификации восприятия, проявляющаяся в наделении цветом предметов и явлений, которым не присуща цветовая характеристика: «Черный ветер нес с порубки запах опилок» (З.Р., с. 225).

5. Разрушение цветовых стереотипов: «Кое-где поблескивает вода - зеркало тихого лесного озера или омут лесной речки с красноватой “суровой ” водой» (З.Р., с. 245), что характерно и для творческой манеры Клода Моне: «Они [лондонцы] были поражены, что туман у Монэ был окрашен в багровый цвет, тогда как даже из хрестоматий было известно, что цвет тумана серый» (З.Р., с. 370).

6. Изображение отраженного света: «Какая сила все-таки у света, отраженного от осенних лесов! Всё купе как в зареве» (З.Р., с. 369); «Закатный свет золотился в чешуйчатом от старости стекле открытого окна» (З.Р., с. 348).

7. Гендерная обусловленность цветоописаний: «Древний царь в тяжелой парче и литом золоте, робкие сермяжные мужички, подпаски с длинными кнутами, странники и странницы в скуфейках, девушки с опущенными, будто насурмленными ресницами, что бросают нежную тень на их бледные лица, озаренные каким-то целомудренным внутренним светом» (З.Р., с. 332).

8. Способность цвета порождать ассоциации: «Обычно ассоциации бывают гораздо сложнее. Вот, к примеру, одна из них. “Япишу сейчас в маленьком доме на дюнах на берегу Рижского залива. В соседней комнате читает вслух свои стихи веселый человек - латышский поэт Иммерманис. Он носит красный вязаный свитер. Такой же свитер я видел давно, еще во время войны, на режиссере Эйзенштейне. Я встретил Эйзенштейна на улице в Алма-Ате. Он тащил пачку только что купленных книг. <...> Все написанное выше - цепь ассоциаций. Число их может быть бесконечным. Если поставить рядом первое и последнее звено этой ассоциации - красный свитер и памятник Бэле, - то весь, вполне естественный, ход ассоциации покажется бредом. Я много говорю об ассоциациях лишь потому, что они теснейшим образом участвуют в творчестве”» (З.Р., с. 290-291).

9. Культурологическая обусловленность цветовой перцепции: «Зеленое бархатное платье плотно облегало ее [Елены Гвиччиоли] стан. Отсвет от бархата падал на ее глаза, и они показались Андерсену совершенно зелеными, как у валькирии, и невыразимо прекрасными» (З.Р., с. 303).

10. Использование изобразительно-выразительных средств: «В нем [озере], говорят, живут совершенно черные, как уголь, болотные щуки» (З.Р., с. 381); «Латыши называют ее [Балтику] “Янтарным морем” (“Дзинтара юра”). Может быть, не только потому, что Балтика выбрасывает много янтаря, но еще и потому, что ее вода чуть заметно отливает янтарной желтизной» (З.Р., с. 174).

11. Комплексная перцепция, в которой, помимо цвето-световой характеристики, значимы аудиальная, одоративная, что способствует созданию уникального пространственно-временного континуума повести: «Прошло это лето в гуле сосновых лесов, журавлиных криках, в белых громадах кучевых облаков, игре ночного неба, в непролазных пахучих зарослях таволги, в воинственных петушиных воплях и песнях девушек среди вечереющих лугов, когда закат золотит девичьи глаза и первый туман курится над омутами» (З.Р., с. 231); «[Нужно] выносливое сердце и великая любовь к своему народу, чтобы полюбить эти серые избы, причитанья, запах золы, бурьяна и увидеть за всей этой скудостью бледную красоту России, опоясанной лесами и окруженной дебрями» (З.Р., с. 321).

Выявленный широкий колористический спектр произведения, многообразие способов передачи цветового значения обусловливают мощный функциональный потенциал цветовой характеристики, создающей пространственно-временной континуум повести.

Так, функционируя в колористическом пространстве человека⁴, термины цвета принимают участие в создании соматического и вестиального кода произведения. В корреляции с соматизмами цветолексемы создают описание внешности персонажей, функциональный потенциал которого заключается в следующем:

а) в передаче внешних проявлений психологически значимых внутренних состояний, психологических реакций: [стыд] - «Жанна потупилась, покраснела

В основе выделения колористических пространств повести лежит теория В.Г. Гака о том, что пространственные номинации образуют четыре концентрических расширяющихся круга: человек - дом - страна - мир [19, с. 127].

и, призывая на помощь имя божье, рассказала господину Бальзаку всю историю в монастыре» (З.Р., с. 265); [ярость] - «Когда Андерсену случалось проходить мимо дерущихся женщин, он останавливался и с восхищением смотрел на их растрепанные косы, рдеющие от ярости лица и горящие жаждой мести глаза» (З.Р., с. 295); [гнев] - «Нищий осекся. Он уставился на Багрицкого. Глаза его побелели. Потом он начал медленно отступать и при словах: “Верь, настанет пора и погибнет Ваал ” - повернулся, опрокинул стул и побежал на согнутых ногах к выходу из чайной» (З.Р., с. 363);

б) в фиксации физического состояния персонажей: «Высокий, седобородый, с красными склеротическими глазами, он [нищий] ходил только по чайным» (З.Р., с. 362); «Олеша был безнадежно небрит, страшно худ - он только что перенес дизентерию. Сухая желтизна покрывала его щеки» (З.Р., с. 347);

в) в фиксации результатов воздействия на персонажей внешних факторов: «У меня густые, волнистые волосы и темный загар на лице» (З.Р., с. 302);

г) в указании на возраст персонажей: «Там лежал седой могучий старик с обветренным лицом» (З.Р., с. 281);

д) в создании сущностной характеристики персонажей: «Привез девочку в Руан и сдал с рук на руки высокой женщине с поджатыми желтыми губами - тетке Сюзанны» (З.Р., с. 167).

Термины цвета участвуют в создании вестиального кода повести, выполняя собственно цветообозначающую функцию: «В солдатском ранце Шамета лежала память о Сузи - синяя измятая лента из ее косы» (З.Р., с. 168). Расширение функциональности осуществляется за счет:

а) маркирования социального статуса и рода занятий персонажей: «Впереди стояли старухи плакальщицы в черных платках» (З.Р., с. 281), а также колористических ассоциаций с ними: «[Анфиса] ходила в черном, как послушница, и почти ничего не делала по дому, - только часами лежала в саду на сухой траве и читала» (З.Р., с. 205);

б) указания на национальную принадлежность персонажей (национальный вестиальный код): «Старые казахи ходили по улицам в широких коротких шароварах из набивного ситца с пестрым рисунком - по розовой ткани были разбросаны огромные черные пионы и зеленые листья» (З.Р., с. 218);

в) указания на возраст: «Иногда Катерина Ивановна дарила ей то старую бархатную шляпу с чучелом птицы колибри, то стеклярусовую наколку или желтое от времени кружевце» (З.Р., с. 223);

г) создания обобщенного образа: «Мы во все глаза смотрели на людей в серой арестантской одежде и серых круглых шапочках» (З.Р., с. 196);

д) создания сущностного образа персонажа и выражения авторского отношения к нему: «Возникало перед внутренним взором Шамета легкое розовое облачко - старенькое платье Сюзанны» (З.Р., с. 168).

Создавая колористическое пространство природы, термины цвета коррелируют с номинациями предметов и объектов:

а) растительного мира: «рыбная ловля под черными ивами» (З.Р., с. 270); «[Дожди] прибили к земле почернелую траву» (З.Р., с. 221); «Видны черные вершины балтийских сосен» (З.Р., с. 291); «[Начинают буйно лезть грибы] - желтые лисички, румяные рыжики» (З.Р., с. 233); «По краю берега цвели желтые ирисы» (З.Р., с. 237); «Толстый ствол бальзамина просвечивает против солнца зеленым соком и в этом соке иногда даже видны пузырьки воздуха» (З.Р., с. 377); «К вечеру листья на густых ракитах завяли и висели, как серые тряпки» (З.Р., с. 203);

б) животного мира: «маленькие стрекозы с красными крылышками» (З.Р., с. 380); «Вместе со стариком пришла белая мохнатая собачка» (З.Р., с. 270); «Гайдар привел в наш дом огромную лохматую овчарку со смеющимися желтыми глазами» (З.Р., с. 227);

в) водной сферы: «На реках появляются во льду промоины с черной водой» (З.Р., с. 246); «В мелколесье душно, пахнет прелью, хлюпает под ногами черная торфяная вода» (З.Р., с. 381); «свитки парусов, их сон и крылатое утро, зеленая вода» (З.Р., с. 359); «Море было серое» (З.Р., с. 269);

г) небесного пространства: «Зеленая звезда погасла» (З.Р., с. 302); «белые кучевые облака» (З.Р., с. 192); «по нему плывут облака с серебряными краями» (З.Р., с. 245); «Потому что оно [слово] сродни той устоявшейся тишине ночи, когда над зарослями деревенского сада занимается чистая и слабая синева» (З.Р., с. 234); «Они [цепи облаков] рождаются где-то в синеватой дали и непрерывно уплывают неведомо куда» (З.Р., с. 378);

д) природного ландшафта: «Был летний день, весь в кудрявых, легких облаках, пестривших прозрачной тенью цветущие зеленые взгорья за Москвой- рекой» (З.Р., с. 342). Примечательно, что граница между пространственными плоскостями может быть неразличима: «Белые облака и белые песчаные острова отражались в глянцевитой воде, и временами их было невозможно отличить друг от друга» (З.Р., с. 217).

Закономерно получает в повести цветовое воплощение значимое в картине мира писателя пространство творчества, специфика авторского восприятия которого во многом раскрывается в словах К.Г. Паустовского о том, что «знание всех соседних областей искусства - поэзии, живописи, архитектуры, скульптуры и музыки - необыкновенно обогащает внутренний мир прозаика и придает особую выразительность его прозе. Она наполняется светом и красками живописи, свежестью слов, свойственной поэзии, соразмерностью архитектуры, выпуклостью и ясностью линий скульптуры и ритмом и мелодичностью музыки. Это всё добавочные богатства прозы, как бы ее дополнительные цвета» (З.Р., с. 365). Так, цвет функционирует в следующих сферах:

а) в пространстве поэтического слова: «Помню только отдельные строфы. Например, такие: О, срывайте цветы на поникших стеблях! // Тихо падает дождь на полях. // И в края, где горит дымно-алый осенний закат, // Пожелтелые листья летят... » (З.Р., с. 181), а также в интертексте: «Вспоминалась “Дума про Опанаса”, конь Котовского, что “сверкает белым рафинадом”, широкая степная поэзия» (З.Р., с. 364); «[Следует вспомнить] слова Фета: “Этот листок, что иссох и свалился, золотом вечным горит в песнопенье”» (З.Р., с. 243);

б) в пространстве живописи: «Это был превосходный пейзаж, написанный из глубокой амбразуры окна, - белый северный вечер с уснувшими молодыми березками и светлой, как олово, водой небольшого озера» (З.Р., с. 308); «Импрессионисты как бы усилили солнечный свет. Они писали под открытым небом и иногда, может быть, нарочно усиливали краски. Это привело к тому, что земля на их картинах предстала в ликующем освещении. Земля стала праздничной» (З.Р., с. 372).

Несколько в меньшей степени цветовую визуализацию в повести получают значимые в картине мира Паустовского-романтика пространство дома («Я занял одну комнату в гулком, большом доме с почернелыми бревенчатыми стенами» (З.Р., с. 220)), пространство города («Петрозаводск был в то время пустынным. На улицах лежали большие мшистые валуны. Город был весь какой- то слюдяной - должно быть, от белого блеска, исходившего от озера, и от белёсого, невзрачного, но милого неба» (З.Р., с. 276)) и страны («Так я бродил в воспоминаниях по лесам, потом - по набережным Невы или по голубым от льна холмам суровой псковской земли» (З.Р., с. 381); «Основной цвет севера - фольга» (З.Р., с. 198)), а также событийное пространство - пространство войны («Тотчас со злорадным воем на дорогу пикировали черные немецкие “мессеры ”» (З.Р., с. 376)). Колористические пространства произведения пересекаются, создавая стереоскопическую картину действительности: «Но когда прорывалось солнце, то из-под плесени на стенах проступал розовый мрамор и город появлялся за окном, как картина, написанная старым венецианским мастером Каналетто» (З.Р., с. 295).

Цветом отмечено также пространство «вещного мира» повести («[Благов] курил толстую папиросу из черного, как чай, кубанского табака» (З.Р., с. 256); «письменный стол с желтыми пятнами на зеленом сукне» (З.Р., с. 198)), в колористической характеристике которого немаловажен темпоральный фактор: «паспорт, фотография той же Насти - красивой женщины с тонкими изломанными бровями и затуманенным взглядом - и пожелтевшая фотография самой Катерины Ивановны, когда она была еще девушкой» (З.Р., с. 223); «Катерина Ивановна дала мне почитать связку желтых от старости писем, оставшихся от отца» (З.Р., с. 224).

Являясь значимой частью хронотопа, время закономерно получает цветовое воплощение. Так, с терминами цвета коррелируют лексемы утро, день, вечер, ночь, рассвет, заря, сумерки, закат и т. п., формирующие темпоральные координаты (ТК) «Время суток»: «Венера переливалась, как капля алмазной влаги на зеленеющем предрассветном небе» (З.Р., с. 281); «Ничего не было видно, кроме черных вершин деревьев на едва зеленеющем небе. Начинался рассвет» (З.Р., с. 303); «Дни сливались в желтую муть» (З.Р., с. 168); «Прозрачный воздух розовел от заката» (З.Р., с. 350), в меньшей мере - ТК «Время года»: «Он начал срывать эту мертвую, грязную листву, и многие деревья стояли уже обнаженные и черные, как поздней осенью» (З.Р., с. 203). Таким образом, цвет, становясь точкой пересечения пространственной и темпоральной координат произведения, создает уникальный цветовой пространственно-временной континуум повести «Золотая роза».

1. Колористическое пространство повести «Золотая роза», представленное в модели поля, зонирование которого зиждется как на количественной, так и на качественной характеристике, специфично широкой представленностью терминов цвета, его создающих (только ядро поля включает 40 терминов цвета).

2. Доминанты цвета повести (черный, белый, желтый, зеленый) свидетельствуют как об уникальности авторской манеры цветовой визуализации пространства, так и о ее константности, а также о главенстве национального колористического приоритета над индивидуальным.

3. Распределение цветолексики по зонам демонстрирует специфику авторской визуализации пространства, в которой значим переход от информационной составляющей к образной, от цветового компонента - к световому.

4. Выявленные черты цветописи К.Г. Паустовского, мастера художественного слова, раскрывают уникальность его идиостиля, подтверждая значимость колористической составляющей в создании уникального пространственно-временного континуума повести «Золотая роза».

Литература

1. Паустовский К.Г. Собрание сочинений: в 9 т. М.: Худож. лит., 1982. Т. 3: Повести. 687 с.

2. Карпеченко Т.В. Писатель и творчество в эстетической концепции К.Г. Паустовского: Автореф. дис.... канд. филол. наук. М., 2000. 24 с.

3. Куделько Н.А. Традиции поэтики И.С. Тургенева в русской литературе XX века: Б.К. Зайцев, К.Г. Паустовский, Ю.П. Казаков: Автореф. дис.... доктора филол. наук. М., 2005. 41 с.

4. Первушина Е.А., Ян Янь Эстетическая проблематика повести К.Г. Паустовского «Золотая роза» в восприятии современных китайских исследователей // Филол. науки. Вопросы теории и практики. 2017. № 2, ч. 1. С. 35-38.

5. Янь Ян Образ автора в «Золотой розе» К.Г. Паустовского: проекция русской исследовательской рецепции в Китае // Филол. науки. 2018. № 10, ч. 1. С. 33-36.

6. Сивова Т.В. Взаимосвязь цвета, света и хронотопа в языке произведений К.Г. Паустовского: Автореф. дис.... канд. филол. наук. Минск, 2018. 29 с.

7. Кульпина В.Г. Лингвистика цвета. Термины цвета в польском и русском языках. М.: Моск. Лицей: Рус. филол. вестн., 2001. 470 с.

8. СпиваковаЕ.М. Язык цвета в идиостиле А. Блока: Автореф. дис.... канд. филол. наук. Владивосток, 2009. 23 с.

9. Ермаковская Т.А. Лексико-семантическое цвето-световое поле в прозе Б.К. Зайцева: Автореф. дис.... канд. филол. наук. М., 2011. 21 с.

10. Гусейнова Г.М. Концепты «свет» и «цвет» в художественной картине мира Ю.П. Казакова: Автореф. дис.. канд. филол. наук. Махачкала, 2009. 24 с.

11. Карташова Ю.А. Функционально-семантическое цвето-световое поле в лирике И. Северянина: Автореф. дис.. канд. филол. наук. Барнаул, 2004. 23 с.

12. Верескун С.А. Ассоциативно-смысловое поле цвета в прозе М.И. Цветаевой: Автореф. дис.... канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2012. 29 с.

13. Дмитриева К.В. Концепт цвет в когнитивно-функционально-стилистическом аспекте: на материале романов В. Набокова «Лолита» и А. Фадеева «Разгром»: Авто- реф. дис.... канд. филол. наук. Кемерово, 2012. 24 с.

14. ТимофееваА.М. Сопоставительное исследование лингвоцветовых картин мира: на материале идиолектов Н. Заболоцкого и Р. Фроста: Автореф. дис.... канд. филол. наук. Екатеринбург, 2003. 18 с.

15. ВычужанинаА.Ю. Роль цветообозначений в передаче эмоциональных концептов поэтического когнитивного пространства: на материале произведений С.А. Есенина и Д.Г. Лоуренса: Автореф. дис.... канд. филол. наук. Тюмень, 2009. 23 с.

16. Фрумкина PM. Цвет. Смысл. Сходство (аспекты психолингвистического анализа). М.: Наука, 1984. 175 с.

17. Караулов Ю.Н. Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть. М.: Ин-т. рус. яз. им. В.В. Виноградова РАН, 1999. 180 с.

18. Сивова Т.В. Цепочки цвета как фрагменты колористической палитры прозы Паустовского (на материале автобиографической повести «Повесть о жизни») // К.Г. Паустовский. Материалы и сообщения: Сб. ст. М.: Моск. лит. музей-центр К.Г. Паустовского, 2007. Вып. 3. С. 546-552.

19. Гак В.Г. Пространство вне пространства // Логический анализ языка. Языки пространств. М.: Яз. рус. культуры, 2000. С. 127-134.

References

1. Paustovsky K.G. Sobranie sochinenii [Collected Works]. Vol. 3: Stories. Moscow, Khudizh. Lit., 1982. 687 p. (In Russian)

2. Karpechenko T.V. Writer and creative activity in K.G. Paustovsky's aesthetic conception. Extended Abstract of Cand. Philol. Diss. Moscow, 2000. 24 p. (In Russian)

3. Kudel'ko N.A. Traditions of I.S. Turgenev's poetics in Russian literature of the 20th century: B.K. Zaitsev, K.G. Paustovsky, Yu.P. Kazakov. Extended Abstract of Doct. Philol. Diss. Moscow, 2005. 41 p. (In Russian)

4. Pervushina E.A., Yang Yan. Aesthetic problems of the story by K.G. Paustovsky “The Golden Rose” as they are perceived by current Chinese researchers. Filologicheskie Nauki. Voprosy Teorii i Praktiki, 2017, no. 2, pt. 1, pp. 35-38. (In Russian)

5. Yang Yan. Author's image in K.G. Paustovsky's story “The Golden Rose”: Traditions of the Russian literary criticism in China. Filologicheskie Nauki, 2018, no. 10, pt. 1, pp. 33-36. (In Russian)

6. Sivova T.V. The relation between color, light, and chronotope in the language of K.G. Paustovsky's works. Extended Abstract of Cand. Philol. Diss. Minsk, 2018. 29 p. (In Russian)

7. Kul'pina V.G. Lingvistika tsveta. Terminy tseveta v pol'skom i russkom yazykakh [Color Linguistics. Color Terms in the Russian and Polish Languages]. Moscow, Mosk. Litsei, Russ. Filol. Vesta., 2001. 470 p. (In Russian)

8. Spivakova E.M. Color language in A. Blok's idiostyle. Extended Abstract of Cand. Philol. Diss. Vladivostok, 2009. 23 p. (In Russian)

9. Ermakovskaya T.A. Lexical semantic color and light field in B.K. Zaitsev's prose. Extended Abstract of Cand. Philol. Diss. Moscow, 2011.21 p. (In Russian)

10. Guseinova G.M. The concepts of “light” and “color” in Yu.P. Kazakov's world view as a writer. Extended Abstract of Cand. Philol. Diss. Makhachkala, 2009. 24 p. (In Russian)

11. Kartashova Yu.A. Functional semantic color and light field in I. Severyanin's lyrics. Extended Abstract of Cand. Philol. Diss. Barnaul, 2004. 23 p. (In Russian)

12. Vereskun S.A. Associative semantic field of color in M.I. Tsvetaeva's prose. Extended Abstract of Cand. Philol. Diss. Rostov-on-Don, 2012. 29 p. (In Russian)

13. Dmitrieva K.V. The concept of light in the cognitive, functional, and stylistic aspects: Based on V. Nabokov's “Lolita” and A. Fadeev's “Destruction”. Extended Abstract of Cand. Philol. Diss. Kemerovo, 2012. 24 p. (In Russian)

14. Timofeeva A.M. Comparative study of linguocoloristic world views: Based on N. Zabolotsky and R. Frost's idiolects. Extended Abstract of Cand. Philol. Diss. Yekaterinburg, 2003. 18 p. (In Russian)

15. Vychuzhanina A.Yu. The role of color designation in transferring emotional concepts of the poetic cognitive space: Based on S.A. Esenin and D.H. Lawrence's works. Extended Abstract of Cand. Philol. Diss. Tyumen, 2009. 23 p. (In Russian)

16. Frumkina R.M. Tsvet. Smysl. Skhodstvo (aspekty psikholingvisticheskogo analiza) [Color. Meaning. Similarity (Aspects of Psycholinguistic Analysis)]. Moscow, Nauka, 1984. 175 p. (In Russian)

17. Karaulov Yu.N. Aktivnaya grammatika i assotsiativno-verbal'naya set' [Active Grammar and Associative Verbal Network]. Moscow, Inst. Russ. Yaz. im. V.V. Vinogradova Ross. Akad. Nauk, 1999. 180 p. (In Russian)

18. Sivova T.V. Color series as fragments of the color palette in Paustovsky's prose (based on the autobiographical story “The Story of a Life”. In: K.G. Paustovskii. Materialy i soobshcheniya [K.G. Paustovsky. Materials and Reports]. Moscow, Mosk. Lit. Muzei-Tsentr K.G. Paustovskogo, 2007, no. 3, pp. 546-552. (In Russian)

19. Gak V.G. Space out of space. In: Logicheskii analizyazyka. Yazyki prostranstv [Logical Analysis Для цитирования: Сивова Т.В. Цветовой континуум повести К.Г. Паустовского «Золотая роза» // Учен. зап. Казан. ун-та. Сер. Гуманит. науки. 2020. Т. 162, кн. 5. С. 101-117. doi: 10.26907/2541-7738.2020.5.101-117.

Размещено на Allbest.ru