Инклюзия как социально-психологический феномен (обзор исследований немецких авторов)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, Волгоградский институт управления

Инклюзия как социально-психологический феномен (обзор исследований немецких авторов)

Аронова Ольга Валерьевна

Статья посвящена обзору исследований немецких авторов по вопросу инклюзии. Показан исторический путь осознания инвалидности в немецком обществе от полного неприятия людей с инвалидностью до признания их прав наравне со здоровыми людьми. Автором представлена инвалидность как социально-психологический феномен с точки зрения Конвенции ООН по правам инвалидов. Обнаружено противоречие между принципами Конвенции ООН по правам инвалидов и принципом соблюдения прав человека, обусловленное критическим отношением некоторых немецких авторов к возможности осуществления инклюзии для людей с тяжелыми физическими расстройствами. Отмечается неоднозначное отношение к инклюзии, реализуемой в соответствии с Конвенцией ООН по правам инвалидов. Определены аспекты осуществления разных видов инклюзии во многих сферах общественной жизни, включая социальную инклюзию. Акцент сделан на особенностях введения инклюзии в сфере образования и связанных с этим трудностей. Инклюзия в образовании рассмотрена с точки зрения обучающихся, учителей и родителей. В статье приведены примеры реализации принципов инклюзии как возможности самоопределения, в том числе связанного с потребностью людей с инвалидностью проживать и функционировать самостоятельно, при этом опираясь на поддержку общества и общественных организаций. Определены основные проблемы для успешной реализации принципа инклюзии в немецком обществе, а именно трудности осуществления инклюзивного образования для детей с тяжелыми психическими заболеваниями, невозможность самоопределения и принятия самостоятельных решений для людей с тяжелыми психическими расстройствами, трудности осуществления социальной инклюзии для определенной категории граждан и др.

Инклюзия является актуальным явлением современности, феномен которого заключается в том, что под инклюзией понимается как процесс, так и результат усилий государства, социальных институтов и общества по созданию благоприятных и комфортных условий для включения социально незащищенных слоев населения в общественную жизнь.

Германия, как и другие европейские страны, главной ценностью провозглашает человеческую жизнь и права человека. И хотя инклюзия является неотъемлемой частью гражданского немецкого общества, путь к ее осуществлению был долог и тернист. До сих пор ведутся споры о том, хороша ли инклюзия в том виде, в котором ее представляют, а именно включение людей с инвалидностью в общественную жизнь наравне с людьми без физических и психических нарушений. В первую очередь, инклюзия, как социально-психологический феномен, обращена к людям с инвалидностью.

Историческое осознание сути инвалидности в обществе

Обзор исследований учеными Германии позволяет проследить историю взаимоотношений общества с людьми, отличающимися по своим физическим, психическим или ментальным показателям от большинства. Понятие инвалидность было введено в немецкоязычное пространство в XX столетии. До этого такого понятия не существовало, для людей, по определенным качествам отличающимся от других, использовались такие слова как «хромота или паралич», «слепота», «глухонемота», «идиотизм» и «уродство». Однако ярлык «инвалидность» многие десятилетия употреблялся для выражения презрения, исключения из общества вышеназванных лиц. Такой долгий путь в осознании сути инвалидности в обществе отражает социально-исторические процессы, происходящие в нем. Кристиан Мюрнер и Удо Зирк проследили, какие факторы на протяжении столетий препятствовали или способствовали принятию людей с инвалидностью [5].

Уже в XIVв. ученый Конрад фон Мегенберг из Регенсбурга в своей «Книге природы» обратил свое внимание на людей с особенностями, которых он называл «удивительными людьми». «Я, Мегенберг, утверждаю, что, без сомнения, существуют особые люди, а именно люди духовные и бездушные. Духовными я называю тех, которые, имея человеческую душу, имеют также и недостатки. Бездуховными можно назвать тех, кто, имея нормальное человеческое тело, не обладают человеческой душой. Среди духовных особых людей имеются, безусловно, люди с физическими или душевными недостатками, но все они происходят от Адама и его грехов, поскольку я уверен, что никто не имел бы недостатки, если бы первый человек не был бы грешен» (Mьrner, Sierck[5]). Мегенберг считал, что таких людей нельзя изолировать от общества. Однако не все разделяли его точку зрения, и участь таких людей была плачевна, поскольку, на самом деле, они являлись изгоями общества.

В XIX веке для людей с необычными физическими данными нашли медицинский термин «чудовища», а в обществе их называли уродами, «ошибками природы». При этом научное мышление полностью совпадало с культурными представлениями о нормальности. Чудовища и уроды со своими физическими особенностями, с одной стороны, будили любопытство и притягивали внимание, с другой стороны, пугали и вызывали неприятие. В результате люди с особенностями стали объектами изучения. Представители гуманитарных наук изолировали их от общества, измеряли соотношения их частей тела, фиксировали на бумаге (в качестве рисунка) их состояние и интерпретировали его. Тела стали объектами изучения науки. В научных статьях их стали называть «Другими». Одновременно расцвели шоу уродов и колониальные выставки в европейских и североамериканских городах в качестве развлечений, приносящих большие доходы.

Датой проведения первой в Германском рейхе «переписи инвалидов» считается 10 октября 1906 года. Перепись показала следующий результат: «На один миллион жителей в Германии приходится 1500 людей юношеского возраста, имеющих инвалидность (инвалиды из благополучных семей в статистике отсутствуют). Из них 800, кои являются бездомными, следует определить в дома инвалидов. Тогда нетрудно подсчитать, что от количества инвалидов останется лишь одна треть, что составляет около 300 человек» (Mьrner, Sierk[5]).

Результатом дебатов, проходивших в Веймарской Республике по вопросам рас и социальной гигиены, был разработан «Закон о предотвращении появления детей, страдающих наследственными заболеваниями (GzVeN)», который уже в 1933 г. был принят в качестве проекта национал-социалистическим режимом. В соответствие с Параграфом 1 «наследственными» считались следующие заболевания: «1. Врожденное слабоумие; 2. Шизофрения; 3. Циркулярный (маниакально-депрессивный) синдром; 4. Наследственная эпилепсия; 5. Генетическая Хорея Хантингтона; 6. Наследственная слепота; 7. Наследственная глухота; 8. Тяжелое генетическое уродство. В дальнейшем бесплодными могли сделать тех, кто страдал тяжелой формой алкоголизма» (Mьrner, Sierk [5]). На основании закона (GzVeN), вступившего в силу 1 января 1934 г., 400 000 человек стали бесплодными.

В 1920 г. появилась книга юриста Карла Биндинга и психиатра, являвшегося также невропатологом Альфреда Э. Хохе, пользующихся в то время авторитетом и популярностью, в которой было высказано предположении о возможности уничтожения людей, не представляющих особой ценности. На этом основании правовед Биндинг настаивал на безнаказанном умерщвлении людей, которые, во-первых, вследствие заболевания или ранения высказывали желание «освободить» их от страданий, во-вторых «неизлечимо слабоумных» и в-третьих, людей, находящихся в коме, которые, выйдя из комы, могли влачить лишь жалкое существование. Биндинг практически отказывал в праве на существование слабоумным. «В них нет ни стремления к жизни, ни к смерти. Со своей стороны они не могут выразить согласия на умерщвление, с другой стороны нет никаких признаков волеизъявления к жизни, которую необходимо прервать» (Mьrner, Sierk [5]). Для осуществления процедуры умерщвления Биндинг предлагал создать комиссию экспертов, состоящую из одного врача, психиатра и юриста, которые единогласно должны принять решение о жизни или смерти.Тайное «распоряжение» Гитлера, датированное первым сентябрем 1920 г., гласило, что «после проведения тщательного обследования состояния душевно больного его можно подвергнуть смерти, которая будет милостью для него» (Mьrner, Sierk [5]). Первыми жертвами были новорожденные и дети, за которыми короткое время наблюдали в специальных детских отделениях и умерщвляли с формулировкой «не поддаются терапии». «Детская эвтаназия» стоила жизни более 5000 молодых людей с инвалидностью. С 1940 по 1941 гг. по статистике самих национал-социалистов 70 373 человека, считавшихся «душевно больными» или «не представляющими ценности» были задушены в газовых камерах или убиты с помощью медикаментов. К 1945 г. число жертв «эвтаназии» увеличилось до 250 000.

С 70-х гг. людей с инвалидностью беспокоит тема благодарности. Первоначально понятие употреблялось в ироничном смысле: «инвалиды благодарные, милые и немного глупые». По результатам опросов 70-х и 80-х годов для 45% людей благодарность являлась тем качеством, которое их характеризовало.

Журналист Эрнст Клее писал, что «Для того чтобы вообще иметь возможность жить, человек с инвалидностью должен учиться покорности» (Mьrner, Sierck[5]). Покорность и благодарность считались неотьемлемой частью человека с инвалидностью, поскольку считалось, что он должен быть благодарен за то, что окружающие люди и государство тратят на него свое внимание и средства. Однако, уже начиная с 40-х годов, люди хотели изменить такое положение вещей. С этой целью проводились общественные акции, такие как блокады автобусов и трамваев с требованием переоборудовать транспорт для нужд инвалидов. В международный год инвалидов (1981) были сделаны разоблачения о нарушении прав человека в быту и на предприятиях. Следующим важным шагом к эмансипации стало основание центров жизни с лозунгом «Люди с инвалидностью знают лучше всего, что нужно людям с инвалидностью».

Пока окончательным пунктом этого движения является ратифицированная в 2009 г. в Германии конвенция ООН о правах инвалидов, в которой четко прописано требование соблюдения равноправия людей с инвалидностью во всех областях жизни как принцип соблюдения прав человека.

Благодаря ратификации конвенции ООН, в Германском обществе начались дебаты по поводу того, что, собственно говоря, скрыто за термином «инклюзия», нужна ли инклюзия в школе, возможна ли инклюзия для больных тяжелыми психическими заболеваниями и до каких границ может распространиться инклюзия.

В Конвенции инвалидность представлена как неотъемлемая часть человеческого общества, необходимая для усиления динамики общественной жизни. Практически все авторы, пишущие об инклюзии, ссылаются на Конвенцию ООН по правам инвалидов и рассматривают ее с точки зрения принципа соблюдения прав человека. Конвенция рассматривает инвалидность «как нечто, что возводит барьеры в результате совместной деятельности между людьми, имеющими хронические заболевания, и социальным окружением. Эти барьеры могут быть совершенно различными: они могут иметь физическую природу, как, например, лестницы, или коммуникативную, как, например отсутствие сурдопереводчиков. Вербальная дискриминация и дискриминация по психическому признаку также могут представлять собой барьеры» (Niendorf, Reitz[6]). Часто предубеждения играют в этом большую роль. Например, людям с так называемым отставанием в развитии не позволяют обращаться с деньгами. Таким образом, инвалидность -- это нечто, что возникает не только на основе определенных качеств человека, здесь имеются в виду физические или психические недостатки. Инвалидность возникает, прежде всего, при столкновении с социальным окружением [6].

С момента ратификации Германией конвенции по правам инвалидов в 2009 г. были расширены права людей с инвалидностью и их родственников и положено начало новой самостоятельной жизни. Статья 19 конвенции по правам инвалидов требует для людей с инвалидностью равные шансы на возможность самостоятельного проживания, что является нормой для всех остальных членов общества. Это относится также к решению вопроса о том, какое место, какой тип жилья выберет человек с инвалидностью, а также, с кем он будет жить. Йо Йерг показывает пример интеграции при совместном проживании людей с инвалидностью и без инвалидности [3]. В соответствии со статьей 19 конвенции люди с инвалидностью имеют следующие права:

· могут самостоятельно решать, в каком месте и с каким человеком или с какими людьми они хотели бы жить.

· могут искать любой вид жилья. Это касается также людей, нуждающихся в постоянном уходе. Они не обязаны проживать в специальных учреждениях.

· поддержка общины предоставляется на местах. Персональное сопровождение делает возможным проявление участия и устраняет изоляцию.

· лица с инвалидностью должны иметь возможность пользоваться всеми имеющимися услугами и иметь доступ во все учреждения в местах их проживания.

Эти положения требуют радикальных изменений в сфере услуг, а также создания культурных и структурных условий в городских кварталах и коммунах.

«Различные опросы показали, что люди с инвалидностью, как правило, имеют те же представления об организации своей жизни, что и здоровые люди. Они хотят жить отдельно с партнером или семьей в интегрированных для них квартирах и домах.

С 2013 г. Земля Баден-Вюртемберг, а также городской и земельный округа финансируют строительство децентрализованного и расположенного вблизи общин жилья для людей с инвалидностью. Для этого половина ежегодно предоставляемых средств идут на строительство новых, интегрированных в общину жилых и деловых структур, и рассчитана на 24 человека» (Jerg [4]).

Существует около 40 коммун, которые обмениваются опытом и оказывают информационную помощь, среди прочего по теме «безбарьерная среда» или «предоставление жилья для людей с инвалидностью» [2].

Несмотря на то, что такие коммуны уже существуют и являются реальностью сегодняшнего дня, не для всех ученых принципы Конвенции являются бесспорными. По мнению доктора Флейга, конвенция ООН принуждает государство к выполнению невыполнимых обязательств. «Это может сделать лишь то государство, которое берет на себя обязательства Господа Бога. Такое государство может все, оно всемогуще. Оно может изменить даже такие вещи, которые не поддаются изменению, например, генетический дефект. Такое представление -- лишь наглая заносчивость. Ни одно государство в мире не может исправить или компенсировать генетический дефект» (Brodkorb, Koch [1]).

Разные аспекты инклюзии

Понятие инклюзии рассматривается разными авторами в рамках исследования различных аспектов общественной жизни. Гудрун Ванзинг рассматривает инклюзию как «универсально действующий правовой принцип, целью которого является на основе равных прав дать всем людям возможность вести самостоятельную жизнь и принимать участие во всех аспектах общественной жизни» (Wansing[9]). Ванзинг рассматривает инклюзию с точки зрения нескольких аспектов, а именно инклюзию как:

· педагогический принцип в системе образования;

· многомерный процесс включения в общество;

· возможность участия в самоопределении организации собственной жизни;

· индивидуальную автономию и независимость [8].

Инклюзия в образовании

Если рассматривать инклюзию с точки зрения педагогики, то, по мнению Ванзинга, «необходимо исходить из принципа инклюзии, положенного в основу Саламанкской Декларации «о принципах, политике и практической деятельности в сфере образования лиц с особыми потребностями», принятой в середине 1990-х гг. и затем распространившейся по всему миру» (Wansing[9]).Принцип инклюзии или инклюзивного образования в соответствие с декларацией подразумевает, что школы должны принимать всех детей, независимо от их физических, интеллектуальных, социальных, эмоциональных, языковых или других способностей. Сюда относятся дети-инвалиды или одаренные дети, дети отдаленных и кочевых народов, языковых, культурных или этнических меньшинств, а также дети из других ущемленных групп или областей [10].

На самом деле вопрос школьной инклюзии является далеко неоднозначным в рамках дискурса ученых Германии о включении детей-инвалидов в учебный процесс вместе со здоровыми детьми. На Первом конгрессе по вопросам инклюзиии, организованном министерством образования, науки и культуры, а также институтом повышения квалификации, который состоялся в 2012 г., Матиас Бродкорб выступил с критикой радикальной инклюзии, в соответствие с которой необходимо создать школу, единую для всех, без исключения. «В результате такой инклюзии не будет не только специальных школ, но также гимназий, никакой дифференцированной школьной системы. Не имеет значения, является ли ребенок очень одаренным или тяжелым инвалидом: все должны учиться вместе. Основанием этому служат права человека и принципы конвенции по правам инвалидов» (Brodkorb, Koch [1]). Бродкорб нашел множество противоречий в программе внедрения инклюзии, что, по его мнению, делает этот процесс подчас парадоксальным. Он выдели несколько основных пунктов, которые, с его точки зрения мешают процессу инклюзии. Рассмотрим их вкратце: инвалидность инклюзия образование

1. школа должна работать, исходя из потребностей каждого отдельного ученика. «Не дети-инвалиды должны подстраиваться под систему, а наоборот, система должна подстраиваться под больного ребенка». Невозможно соотнести, с одной стороны, обязательные образовательные программы, а с другой стороны -- индивидуальные образовательные программы в рамках инклюзии;

2. невозможно обучение всех детей по одной учебной программе;

3. существуют разные виды инвалидности, и когда речь идет, например, о глухонемых детях, в этом случае «школа для всех» не подходит. Возникает вопрос, нужно ли обучать таких детей в обычных классах и тем самым обречь их на социальную изоляцию?

4. инклюзия должна подразумевать не только детей или молодежь с особыми педагогическими потребностями, а также детей с особыми учебными потребностями, детей, попавших в трудную социальную ситуацию, детей из семей мигрантов, детей из семей нетрадиционной ориентации и др. [1]

Все эти вопросы, поднятые Матиасом Бродкорбом в 2012 г., не потеряли свою актуальность и сегодня. Тильманн Нёльдеке в своей книге «Inklusion: ganz oder gar nicht», выпущенной в 2018 г, говорит о том, что, несмотря на инклюзию, которая функционирует уже в течение многих лет, в Германии растет число детей, нуждающихся в особом педагогическом подходе. Стремление к преобразованию специальных школ в обычные общеобразовательные школы сводится к выделению в школах мест для детей, нуждающихся в особом педагогическом подходе, а именно для детей, испытывающих трудности в обучении, имеющих речевые проблемы, проблемы в эмоциональном и социальном развитии (речевые нарушения и нарушения развития). «Опыт других стран показывает, что увеличивающееся количество детей, нуждающихся в особом подходе, является не только проблемой Германии. В Италии, внедряющей инклюзию уже в течение десятилетий, число детей с инвалидностью за 10 лет выросло на 45%, в Швейцарии количество особых учеников увеличилось вдвое» (Nцldeke[7]). Нёльдеке подчеркивает, что успешность внедрения инклюзии в разных Федеральных Землях Германии различна. Так, в Бремене в течение пяти лет удалось снизить количество учащихся, посещающих специальные школы, с 4,6 до 1,5%. С точки зрения статистики это огромный успех для инклюзии. Наоборот, за тот же промежуток времени в Баден-Вюртемберге, Баварии, Зааре, Хессене и Райнланд-Пфальце число особенных детей даже увеличилось [7].

Еще более категорично об инклюзивном образовании высказывается профессор, доктор Эгон Флейг. Он говорит о том, что в классе, в котором изучают французский язык или интегралы на уроках математики, дети с тяжелыми душевными расстройствами не справятся. Детям без инвалидности останется меньше времени на изучение французского языка и математики. При таких условиях они станут жертвами инклюзии [1].

«Если инклюзия заработает, тогда система образования разделит школьную общественность на имущих и на всех остальных. Потому что те, кто захочет, чтобы их дети изучали французский язык и математику, заберут из классов с инклюзией. Они отдадут своих детей в частные школы, поскольку имеют на это средства. И будут правы, поскольку они защищают права своих детей на получение самого лучшего образования. Они защищают права человека» (Brodkorb, Koch [1]).

Инклюзия как возможность самоопределения

Поскольку инклюзия является многомерным процессом, охватывающим практически все стороны общественной жизни, ученые Германии рассматривают ее как возможность самоопределения и организации своей жизни для людей с инвалидностью. Ванзинг подчеркивает, что людям, имеющим физические, душевные или когнитивные недостатки, в плане осуществления инклюзивного принципа необходимо создать такие условия, «при которых они могли бы:

· выбрать место жительства и решить, где и с кем им жить (и совершенно не обязательно жить в специализированных учреждениях)

· развивать свои способности и таланты на протяжении всей жизни (и не были бы исключены из общей системы образования) и

· зарабатывать на жизнь с помощью выбранной или предоставленной работы (избегая дискриминации, проходя через отбор на общем рынке труда)» [Wansing (9)].

Доктор Эгон Флейг, напротив, сомневается в том, что люди с серьезными психическими расстройствами способны к самостоятельному принятию решений и их реализации. По его мнению «самоопределение и зрелость означают, что люди учатся использовать фундаментальные права в своих интересах, а именно каждый по-своему. Однако имеются люди, которые не могут использовать свои права, несмотря на то, что они имеют эти права. Эта невозможность базируется не на недостатке финансовых или социальных ресурсов, а на психическом, душевном или физическом бессилии, является ли оно врожденным или приобретенным в результате несчастного случая. Из этих видов инвалидности душевное расстройство имеет особое значение. Потому что оно означает, что люди, страдающие этими заболеваниями в тяжелых случаях не способны к самоопределению и зрелости. В их случае им не гарантировано равенство от природы, потому что зрелость означает действовать самостоятельно по своему усмотрению и нести ответственность за эту деятельность. Для людей с тяжелыми душевными расстройствами это недостижимо» (Brodkorb, Koch [1]).

Социальный аспект инклюзии

Марейке Ниндорф и Сандра Райтц расширяют понятие инклюзии, включая в него социальный аспект. Так, дебаты по внедрению инклюзии должны касаться не только людей, имеющих инвалидность, но и других категорий граждан. «Необходимо подумать о том, какие механизмы инклюзии существуют для людей, которые живут в бедности, для людей с так называемой миграционной историей, для лесбиянок, гомосексуалистов, трансгендеров» (Niendorf, Reitz [6]). Инклюзия требует не только слома строительных и структурных барьеров, но также и барьеров в головах. Под этим подразумевается понимание того, что инклюзия с точки зрения прав человека касается всех людей, а не только тех лиц, которые, предположительно, относятся к определенной общественной группе [6].

Ванзинг указывает на тот факт, что, несмотря на внедрение инклюзии, «в Германии любой ребенок формально имеет право получить образование, однако на самом деле шансы получить квалифицированное образование распределены не равномерно, а именно это зависит от пола, социального происхождения, национальности, культурно-этнического происхождения, от имеющихся заболеваний или инвалидности. Так же дело обстоит на рынке труда. Для большой группы людей трудно найти стабильную работу, которая соответствует их способностям. Это касается не только лиц без профессионального образования или имеющих небольшую квалификацию, но также и тех, кого признали тяжелым инвалидом» (Wansing[9]).В Германии во многих сферах общественной жизни, как и раньше можно столкнуться с социальным ущемлением людей с инвалидностью, например, это касается доступа к образованию и труду, возможности быть включенным в политическую деятельность, относительно доходов и здоровья, и в общем относительно их возможностей, жить в соответствие со своими представлениями.

Такие преимущества на рынке труда как высокая квалификация, физическая, моральная и духовная выдержка, гибкость, мобильность и способность к коммуникации являются препятствиями для получения работы для людей, имеющих ментальные, физические или душевные заболевания. Их исключение из трудовой деятельности компенсируется деятельностью на дополнительных рынках труда, таких как мастерские для людей с инвалидностью [8].

В итоге мы можем отметить, что, несмотря на то, что инклюзия в Германии является свершившимся фактом, отношение к ней является неоднозначным. Особенно это касается инклюзивного образования. С введением инклюзивного обучения специальные школы в Германии не исчезли, и это вполне объяснимо, поскольку, например, дети с серьезными психическими расстройствами не способны обучаться наравне со здоровыми детьми. Система школьного образования вынуждена перестраиваться под нужды особенных детей, в результате чего страдает обучение здоровых детей, которые также имеют право на получение лучшего образования. И хотя люди с инвалидностью могут свободно перемещаться в пространстве, поскольку для них создана «безбарьерная среда», инклюзия в более широком понимании этого слова, как социально-психологический феномен, является делом далекого будущего, поскольку общество Германии не всегда проявляет такую же толерантность к людям другой национальности, другого вероисповедания, представителям сексуальных меньшинств и другим социально незащищенным категориям граждан, как к людям с инвалидностью.

Список литературы

1. Brodkorb M., Koch K. Das Menschenbild der Inklusion. Erster Inklusionskongress M-V. Dokumentation. 2012. 120 S.

2. Jerg J. Der „Index fьr Inklusion“ als Instrument zur Gestaltung von Inklusionsprozessen // LIEDKE, Ulf, WAGNER, Harald u.a. Inklusion - Lehr- und Arbeitsbuh fьr professionelles Handeln in Kirche und Gesellschaft, Stuttgart, 2016. S. 167 - 185.

3. Jerg J. Inklusion erfordert eine Verantwortungsgemeinschaft // Erziehung und Wissenschaft im DGB - Landesverband Sachsen (Hrsg.). 2017. S. 18-19.

4. Jerg J. Wohnen inklusive - Erste Etappen eines langen Weges // Der Bьrger im Staat. Inklusion. Landeszentrale fьr politische Bildung. Baden-Wьrttemberg. № 1. 2016. S. 24-32.

5. Mьrner C., Sierck U. Vom Monstrцsen zum Menschenrecht // Der Bьrger im Staat. Inklusion. Landeszentrale fьr politische Bildung. Baden-Wьrttemberg. № 1. 2016. S. 46-53.

6. Niendorf M, Reitz S. Inklusion - eine menschenrechtliche Perspektive // Der Bьrger im Staat. Inklusion. Landeszentrale fьr politische Bildung. Baden-Wьrttemberg. № 1. 2016. S. 54-61.

7. Nцldeke T. Inklusion: Ganz oder gar nicht. Wie wir das gemeinsame Lernen retten kцnnen // Vandenhoeck & Ruprecht GmbH & Co. KG, Gцttingen. 2018. S. 79-86.

8. Wansing G. Teilhabe an der Gesellschaft. Menschen mit Behinderung zwischen Inklusion und Exklusion. Wiesbaden: Verlag fьr Sozialwissenschaften. Unverдnderter Nachdruck. 2016.

9. Wansing G. Was bedeutet Inklusion. // Der Bьrger im Staat. Inklusion. Landeszentrale fьr politische Bildung. Baden-Wьrttemberg. № 1. 2016. S. 93-100.

10. Wansing, G. Selbstbestimmte Lebensfьhrung und Teilhabe. Behinderung und Unterstьtzung im Gemeinwesen. Stuttgart: Kohlhammer, 2017. 321 S.

Размещено на Allbest.ru