Интернет и самоповреждения подростков: кто виноват – что делать

Размещено на http://www.allbest.ru/

Интернет и самоповреждения подростков: кто виноват - что делать

Е.Б. Любов,

П.Б. Зотов

Московский НИИ психиатрии - филиал ФГБУ "Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского" Минздрава России, г. Москва, Россия ФГБОУ ВО "Тюменский государственный медицинский университет" Минздрава России, г. Тюмень, Россия

Аннотации

В обзоре литературы показана связь самоповреждающего поведения и использования интернета. Использование Сети резко возросло, став неотъемлемой частью повседневной жизни в мире. Интернет в развитых странах охватывает все социальные, возрастные, этнические и клинические группы. Подростковый возраст отличается подражательным рискованным поведением. Подростки с самоповреждающим поведением активнее в социальных сетях. Длительное время пребывания в социальных сетях ведёт к психологическому дистрессу, неудовлетворённостью психическим здоровьем, риску суицидального поведения. Надлежащее или ограниченное использование интернета полезно, но чрезмерное или неконтролируемое - связано с дезадаптивными проблемами. Интернет неоднозначно влияет на благополучие подростков в виде социальной поддержки наряду с вредными последствиями киберзапугивания. Подростки используют социальные сети для поиска помощи и поддержки в кризисных состояниях, другие сталкиваются с вредоносными советами, что увеличивает риск самоповреждений. Интернет-вмешательства обеспечивают доступ к научно обоснованной информации, инструментам самопомощи, профессиональному консультированию и могут помочь в целевых группах, уклоняющихся от традиционного лечения. Интерес к потенциалу пагубного и благоприятного влияния социальных сетей / интернета на самоповреждающее поведение растёт, но взаимосвязь, если таковая есть, неясна и сложнее дихотомии "хороший" или "плохой" интернет. Необходима дальнейшая длительная оценка. интернет подросток поведение

Ключевые слова: интернет, суицидальное поведение, несуицидальное самоповреждение, подростки, риски, триггеры, мониторинг, оценка, социальные сети, онлайн-вмешательства

INTERNET AND SELF-HARM OF TEENAGERS: WHOSE FAULT IS THAT AND WHAT CAN BE DONE

E.B. Lyubov1, P.B. Zotov2

`Moscow Institute of Psychiatry - branch of National medical research centre of psychiatry and narcology by name V.P. Serbsky, Moskow, Russia;

2Tyumen State Medical University, Tyumen, Russia;

Abstract: The literature review indicates there is a certain correlation between self-harming behavior and the use of the Internet. The use of the Web has increased dramatically having become an integral part of everyday life in the world. The Internet in developed countries encompasses all social, age, ethnic and clinical groups. During adolescence it is typical to mimic risky behavior. Teenagers with self-harming behavior tend to be more active in social media. Spending extended time on social media has been proved to lead to psychological distress, dissatisfaction with mental health, increased risk of suicidal behavior. While proper or limited use of the Internet can be useful, excessive or uncontrolled media exposure is associated with maladaptive problems. The Internet has mixed effects on adolescent well-being, offering both social support and the harmful effects of cyberbullying. Teenagers use social networks to seek help and support in crisis situations, while others face malicious advice that increases the risk of self-harm. Internet interventions provide access to evidence-based information, self-help tools, professional counseling and can help target groups who shy away from traditional treatment. Interest in the potential for the detrimental and beneficial effects of social networks/the Internet on self-harming behavior is growing; but the correlation, if any, is unclear and definitely more complex than simply put "good" or "bad" Internet dichotomy. Further long-term evaluation is needed.

Keywords: Internet, suicidal behavior, non-suicidal self-harm, adolescents, risks, triggers, monitoring, evaluation, social networks, online interventions

Легко ли быть молодым. Каждый третий землянин родился в XXI веке (эпоха глобализации и постмодернизма). Подростки (зрелость отодвинута до 35 лет) норовят поспеть всюду и сразу, ждут от жизни непрерывного праздника (когда же ещё), легко вписываются в компанию таких же "особых", перенимая рискованное (самоповреждающее) поведение [1].

Подростки в Сети. В 2010 г. интернетом в России пользовались 43 млн человек, к середине 2018 г. - 90 млн (>80% населения). По данным Потребительского барометра Google, 95% россиян - владеют мобильными телефонами (смартфонами), более 80% в Сети ежедневно, особо до 35 лет. Поколение Z (центениалы, "цифровые человеки") дружит с гаджетами с колыбели. По опросу Фонда "Общественное мнение", уже пять лет назад (2015 г.) 90% детей старше 6 лет пользовались социальными сетями, вернее - живут в Сети. За 2006-2010 гг. число российских подростков, проводящих за компьютером > 3х часов в день, увеличилось вчетверо (до 22%). К 2018 г. > V (56%) детей постоянно в Сети, среди них 70% подростков 14-16 лет: более сверстников в Европе (по материалам сайта kaspersky.ru). Итак, часть подростков опутана Сетями и прикована к смартфонам, страдая и не страдая от привычного бремени.

Всепроникающий, "великий и ужасный" интернет означает новые вызовы перед самыми активными его потребителями, их близкими, профессионалами и обществом в целом.

Сеть и намеренное самоповреждающее поведение. В поперечных онлайн-опросах у "пользователей" интернета выше риск социальной тревоги, депрессии и суицидального поведения (СП) [2, 3] и социальных сетей [4], особо при стремлении к виртуальному идеалу [5].

"Целенаправленная и неограниченная" реклама социальных сетей повышает риск несуицидальных самоповреждений (НС) и СП [6], чем озабочена и ВОЗ, выделяющая "безответственные" сообщения интернета, ставшего главным источником информации о самоубийствах [7].

Среди опрошенных по телефону и онлайн более 700 подростков и молодых 14-24 лет [8] почти 60% - осведомлены о самоубийствах из онлайн - источников, хотя большинство (до 80%) - из традиционных (газеты, близкие и друзья).

Четверть (23%) НС и СП англичан до 25 лет последовала за посещением Сети [9]. Подростки с риском НС активнее в социальных сетях, чем их сверстники без такого [10, 11, 12]. Структурированный, по "Перечню утверждений о НС" [12], опрос 90 больничных пациентов 12-17 лет в США [13] выявил больший интерес к НС в социальных сетях, повышает их риск, чаще самопорезов (> 80% участников), причём 90% респондентов одобряли НС до его совершения [14]. В поперечном исследовании около 400 тайваньских школяров 13-18 лет [15] при вдвое большей частоте НС дев, интенсивное общение в Сети увеличило риск НС именно юношей.

Опросы выделяют особую группу "особенных" априори подростков.

В наблюдательном исследовании [16] публичного профиля У (47%) из 64 потенциально суицидальных комментариев исходит от подростков 13-17 лет с 2-1000 (!) знакомцами. У У из них контекст СП не ясен, но у % конфликтные отношения, в более 15% - их разрыв. Лишь 5% отмечают корнем проблем некий душевный недуг.

Каждый четвертый из более 750 канадских школьников 7-12 классов [17] ежедневно посещал сайты социальных сетей, особо (> 2-х часов в день) - не удовлетворённые (>25% выборки) поддержкой психического здоровья, отметившие проблемы психики (почти 20%) или выраженный психологический дистресс (почти 25%) и суицидальные мысли (15%).

Опрос ВЦИОМ (2019) взрослых и подростков (14-17 лет): У респондентов полагает, что интерес подростков к "плохим" группам в соцсетях вызван их реальными проблемами, как конфликтами со сверстниками, так и отсутствием родительского контроля (по 30% ответов.

Особый научно практический интерес вызывает изучение потенциально суицидоопасных содержания сообщений в социальных сетях.

В качественном анализе более 2700 постов (США), извлечённых по поисковым терминам "депрессия", "самоубийство", "самоповреждение" [18], самые частые темы (около 15%) пользователей 14-20 лет - ненависть к себе, одиночество, самоповреждение и самоубийство. НО в У постов консультации с другими пользователями / советы им, причём большей частью неравнодушно полярные: 40% положительные / поддерживающие и 25% потенциально вредные.

В избранных 770 постах Twitter, Tumblr и Instagram, найденных по поисковому термину "само- порез" за полгода [19], около 60% сообщений о крови (почти 30%), порезах / шрамах (более 85%), орудиях самоповреждений (почти 40%). В У "режущих" сообщений низкая самооценка "Я" (более 80%), внешнего вида (55%). Депрессия упомянута в У "постов о самопорезах", в 40% - тяга к "худому идеалу", в 20% - тревога. Лишь каждый десятый пост не одобрял самоповреждений, двадцатый - обсуждал неформальные ресурсы помощи, впятеро реже - профессиональные возможности восстановления.

Показателен анализ содержания 100 наиболее просматриваемых (у 80% доступ не ограничен возрастом) видео в YouTube, согласно поисковому слову "самоповреждение" [20]. Фактический средний возраст скачивающих менее 14 лет при указанных 25 годах в профиле, почти все (95%) - девы. Менее 10% (7%) видео приветствовали НС при % (23%) ободряющих, но 4 (51%) меланхолична по тональности. Самопорезы, самый частый способ НС, в 65% видео, чаще (70%) рук.

Отечественное поперечное исследование оценило связь частоты сообщений социальной сети "ВКонтакте" с НС [21].

Обратимся к клиническим подгруппам подростков. При опросе почти 1200 взрослых, 315 детей и подростков 8-18 лет, пациентов психиатрической больницы, у 8 и 26% (или втрое чаще) соответственно показана связь интернета с СП (намерение суицида по шкале Бека) вне социально-демографических и клинических характеристик [9]. Почти у 4 подростков самоповреждения повторные, но неизвестно влияние Сети на прошлый опыт НС. Клиницисты (фокус группа) полагали уместным спрашивать о пользовании интернетом при психосоциальной оценке.

Не столь однозначен полуструктурированный опрос 23 подростков 13-20 лет, лечащихся от депрессии в США [22], среди коих все без одного - пользователи социальных сетей, а 18 - в Сети неоднократно в день: обмен опытом рискованного поведения как курения, пьянства, драк, провокативных одежды и фото, самоповреждений, беспорядочного питания побуждали подражать и развивать негативные навыки совладания, НО улучшают настроение развлекательные или юмористические материалы, общение с приятелями. Некоторые искали поддержки у страдающих депрессией и / или с СП. Кто-то с отвращением отключался от социальных сетей, но иные пытались помочь авторам "стрессогенных постов".

Сеть: новые риски.

Зависимость от интернета (патологическое использование) включена нозографической единицей в ББМ-У (2013). Согласно докладу ВОЗ, подростковая интернет зависимость - общая проблема общественного здравоохранения [23], и Россия не исключение.

В Китае её частота у подростков 8-26,5% [24]. Почти 30% китайских подростков - умеренные пользователи интернета и у 2% тяжелая сетевая зависимость, а доля зависимых растёт [25]. Частота зависимости от интернета подростков в США до 25% [26]; в Европе - 8-37% [27]. Разница данных связана с размерами и характеристиками выборок (пол, возраст) и критериями зависимости. Интернет - зависимость связана с значительными функциональными и психосоциальными нарушениями (социальная изоляция, психические расстройства и СП) [28].

Хотя подлежащий механизм связи интернет зависимости и СП неясен, личностные особенности зависимых сходны с таковыми при психических расстройствах [29]. Зависимость от интернета связана с бессонницей [30, 31], в свою очередь, суицидогенным фактором [32]. Причём тормозящий эффект серотониновой системы значим для СП и расстройств сна (ночные бдения у ПК зависимого, "никакого" на уроках). Показана взаимосвязь зависимости, депрессии, нарушений сна и "фасадного" СП [25].

Кибербуллинг (травля, оскорбления) бандой или одним злоумышленником [33] беззащитной жертвы посредством порочащих слухов, видеоматериалов (порой самим угнетаемым по недомыслию и предоставленных) до угроз. "Запугивание через электронные формы контакта" отличается от обычных издевательств: непосредственных, физических и/или словесных, так называемых реляционных (социальное исключение, "бойкот") или косвенных, как распространение порочащих слухов [34]. "Киберзапугиватели" анонимны (но обычно известны жертве как одноклассники), беспрепятственно и круглосуточно проникают в дом или следуют за жертвой; при удалении с сайта злонамеренные сообщения накапливаются. И "безобидная шутка" может иметь трагические последствия, коли ранит "наиболее уязвимое место" жертвы [35].

"Традиционные" школьные издевательства сопряжены с тревогой, депрессией, НС и / или СП [3638]. Большинство (85%) жертв киберзапугивания подвержено и обычным издевательствам [39]. С "жестокой радостью детей" отторгаются не такие как все.

Сайты социальных сетей предоставляют онлайн- платформу кибербуллингу особо подростков около 14 лет, не расстающихся с мобильными телефонами и сайтами [40]. Не менее 10-40% подростков страдают от кибербуллинга, а 10-20% признались в преследовании [41, 42]. Так, в систематическом обзоре [33] 15% из почти 120 тысяч участников 12,5-20 лет жаловались на киберзапугивание.

По данным Microsoft (2012), до 14 опрошенных российских детей и подростков 8-17 лет стали объектами травли. По этому показателю Россия заняла пятое место среди 25 государств. В исследовании ВОЗ (2013-14) среди 11-летних детей около 10% мальчиков и девочек сталкивались с травлей в сообщениях не менее 2-3-х раз в месяц: самый высокий показатель среди 42 стран (средний - 3-4%). Отечественное исследование (2012) сходно: каждый десятый школьник страдает от травли в Сети (в Европе - 6%) [цит. по 43].

Случаи киберзапугивания с последующими резонансными самоубийствами (имена жертв стали нарицательными), кластерных суицидов [см, например, 43], предположили взаимосвязь интернета, НС и СП. Постоянная и всепроникающая кибервиктимизация повышает риск депрессии, безнадёжности, злоупотребления ПАВ и "результирующего" СП как жертв [41, 44-46], так и, рикошетом, преступников [41, 47, 48]. Кибербуллинг повышает риск суицидальных мыслей жертв втрое против двукратного - при традиционных издевательствах [49].

Жертвы киберзапугивания реже сообщают о нём и ищут помощи, чем при традиционном преследовании [50, 51], что более на виду, а малолетние россияне ещё менее охотно открываются родителям, чем в Европе [цит. 43].

Систематические обзоры [6, 40, 45, 49] подтвердили связь киберзапугивания и самоповреждающего поведения. В 20 из 26 исследований обзора [33] положительна связь киберзапугивания (виктимизация или преступление) и НС и СП. В обзоре [6] в 19 статьях (почти 120 тыс. участников) отрицательное влияние Сети на самоповреждения, но в не столь представительных 15 (менее 40 тыс.) - положительный и в 17 (35 тыс.) - возможны смешанные эффекты.

Депрессия опосредует связь между кибервиктимизацией и попытками самоубийства дев, но злоумышление - прямой предиктор попыток самоубийства юношей [52]. У жертв киберпреследования вероятность самоповреждений в 2,35 раза, СП - в 2,1, суицидальных мыслей - в 2,15 и суицида - в 2,6 раз выше. У "преследователей" в 1,2 раза более шансов на СП и в 1,2 - испытать суицидальные мысли, чем не совершивших такого преступления [49]. Результаты сопоставимы с следствиями "обычной" травли [53].

Ряд потенциально суицидогенных рисков погруженности в Сеть ширится [43, 54], и виртуальные вызовы столь же неисчерпаемы, как сама жизнь. Злоумышленники через социальные сети вовлекают подростков в сексуальную эксплуатацию [55]; проаноректические сайты внушают "худой идеал" образа тела [56].

Просуицидные сайты привлекают особо одиноких и восприимчивых [6, 57, 58], "нормализацией" СП, сведениями о способах суицидов и способствуют суицидальным пактам. Возможна и некая положительная роль "суицидальных" веб-сайтов [59] при "парадоксальном" стимуле к поиску помощи [ 6]. Внимание привлечено к роли графических изображений [60] и видео [61] на популярных веб-сайтах в риске НС. Продолжено изучение новых интернет сред как влияния азартных игр на СП и НС [62].

В новейшем (2019) обзоре [63], объединившем почти 350 тыс. подростков до 19 лет, выявлена независимая прямая связь "проблематичного" использования тоциальных медиа / интернета и риска суицидальных попыток в семи из девяти независимых исследований, но учёт кибербуллинга и расстройств сна ослабляет связь. Возможно, умеренное использование Сети играет защитную (антикризисную) роль.

Сеть: ожидание пользы.

Возраст-специфическая антикризисная помощь. Психически больные подростки и не только [64], совершающие НС (особо повторные) активно избегают профессиональной помощи и более, чем подростки в целом [65] в связи со стигмой и боязнью открыться родителям, приятелям и специалистам [66]. Препятствия для поиска помощи депрессивных объяснимы малой осведомленностью и бдительностью в области психического здоровья, стыдом и стигматизацией душевных недугов и помощи [67], депрессивными (суицидогенными) симптомами как безнадёжность и вина [32].

Подростки с НС в Сети ищут и находят неформальную поддержку [68, 69, 70], информацию о здоровье и нездоровье [69]. Наряду с известными и неизвестными рисками социальные сети обеспечивают подросткам чувство принадлежности при росте социального капитала, повышении самооценки, возможности самораскрытия [70].

При возможном риске обмена опытом НС, открыт новый горизонт лечебных мероприятий [71]. Ведь почти все (до 95%) подростки и молодые суициденты предпочитают формат "технологичных" вмешательств личному контакту [72, 73]. Интернет- вмешательства улучшают доступность и привлекательность помощи подросткам (депрессивным) [74], всё более - посредством смартфонов и приложений для мониторинга и лечения.

Заманчива "зетам" психосоциальная терапия "новой волны" с погружением в виртуальную реальность: компьютеризированные когнитивные тренинги как "Аватар", "TemStem" при помощи психиатра. Пациент обретет навыки управления психическим расстройством и её симптомами (как СП, импульсивности), осмысленной жизнью согласно концепции личностно-социального восстановления.

Вслед доказательств действенности и затратной эффективности онлайн помощи депрессивным детям и подросткам [75] обнадёживают результаты лечения школьников группы риска с суицидальными мыслями, выражающими безнадёжность и иные депрессивные симптомы [76]. Однако онлайн-обращение за психиатрической помощью может вызвать негативную реакцию всесведующих сверстников [77]. Необходима мотивация (и не только подростков) продолжения терапии и на успех. Онлайн лечение депрессии уменьшает симптомы, но при малом уровне образования (как у школьников) - выше риск её усиления [78], возможно, и СП.

Интернет-психообразование направлено на дестигматизацию ("дедемонизацию") психических расстройств и сопряженного СП, улучшая доступность антикризисной помощи [79, 80]. Школьные программы следует направить на адекватное реагирование на стрессогенные посты в социальных сетях и "цифровое гражданство" [81-83]. Пока же в российских школах уделяют меньше внимания кибербуллингу, чем в других странах.

Вал видеоматериалов о самоповреждениях на YouTube, их просмотров и комментариев привело к разработке видеороликов с особым вниманием по- мощи и восстановлению [61]. Пользователям и модераторам сайтов предложено избегать указаний деталей НС и СП и предупреждать о графическом содержании на веб-страницах [81]. В Австралии просуи- цидальные сайты запрещены более 10 лет назад. Крупные социальные сети (как Instagram, Facebook) проводят ограничительную политику в отношении сообщений о самоповреждениях, не доступных для поиска, запрещённых или содержащих ссылки на ресурсы по консультированию и профилактике [84]. Американский стартап Securly контролирует весь детский трафик. Доступ на "неправильные" сайты закрыт.

... А в Ставропольском крае 60 любознательных подростков, посещавших "опасные сайты", навестили на дому сотрудники МВД (март 2019).

Отечественные антисуицидальные сайты, открывающиеся по ключевым словам "суицид, лечение, профилактика" в Яндексе и Гугле, не обращены прицельно к подросткам. Затруднено самотестирование суицидального риска, невозможна онлайн консультация специалиста; мало задействованы обученные добровольцы.

Профессионалы недооценивают интернет как инструмент психиатрического ликбеза [61] и неловко взаимодействуют с подростками в онлайн-среде [85]. Онлайн - вмешательства следует распространить на разные группы подростков с риском самоповреждений. Так, в гипотетической пока целостной многоуровневом лечебно-профилактическом "антибуллинговом" протоколе учтут потребности жертв и нередко тесно связанных с ними мучителей [33]: кибервиктимизация побуждает к посещению просуицидных сайтов [86]; семья смягчает психиатрические последствия киберзапугивания [87]. Защитные (антисуицидальные) факторы включают и аспекты жизнестойкости, как внутренний локус контроля и самооценку [88]. Родителей "зетов" зовут цифровыми иммигрантами, уходящими свидетелями эры До-интернета", но им и учителям нужно быть бдительными и осведомленными об онлайн-активности их подопечных, рисках Сети; следует закрыть доступ к опасным сайтам и обучить безопасному пользованию Сети при неизменной поддержке близких. В школе киберзапугивание не дисциплинарная проблема, но возможность поддержки о обучения уязвимых в "классах жизнестойкости". Может и должен быть улучшен доступ к антикризисной помощи представителей уязвимых и / или дискриминированных групп селян, ЛГБТ сообщества или страдающих расстройствами пищевого поведения, маломобильных инвалидов; открыто и поле их изучения.

Страдающие психическими расстройствами, зарегистрированные и / или уклоняющиеся от помощи, пользуются интернетом не менее (более?) часто, чем население в целом [89, 90]. "Чрезмерное" онлайн-общение в социальных сетях ведёт к риску НС и СП [например, 46], но связь углубления в социальные сети и суицидогенных психических недугов, возможно, "двунаправленна" [91].

Перспективно обращение к представителям малых народов (Севера и Дальнего Востока) с предоставлением учебного материала [92]. Увы, ряд регионов РФ (как Чукотский АО) со сверхвысокими уровнями суицидов малодоступен Сети.

В неоднородной подростковой группе риска НС и СП доступность, конфиденциальность онлайн- вмешательств многообещающи для обеспечения конфиденциальной и нестигматизирующей лечебнопрофилактической помощью с привлечением неформальных ресурсов восстановления.

Ограничения исследований вытекают из предмета изучения и разнообразия методологии (позволяющего и широкий подход к пониманию темы). В систематических обзорах [33, 93] качество трети статей высокое, по критериям Daine et al. [6].

Среди суицидентов - случайно натолкнувшиеся, любопытствующие и прицельно искавшие информацию в Сети о новейших "надёжных и гуманных" способах ухода из жизни. Не "всё после этого - значит по причине этого" (суицид после прощального визита на форум). Так в своё время пытались связать тяжелый рок с СП (жертвы слушали напоследок любимые записи часами). Неизвестно количество "передумавших" совершить НС или СП (прервавших попытку), благодаря Сети, как и "спасённых" спиртным, "идеальным адаптогеном".

Распространённость киберзапугивания (уровня повторения и намерений преступников), интернет-зависимости не уточнена. Не согласовано определение интернет-зависимости: от расстройства контроля импульсивности, уподобленного патологической азартной игре, до оценки функциональных нарушений (повседневной рутины), что видно по множеству нестандартизованных инструментов оценки [93].

Валидизированные вопросники редки при определении обычно неразличаемых (мало различимых и пересекающихся в практике) НС и СП подростков. Так, исследования онлайн-социальных сетей выделяют слова-маркеры НС или СП, но прогнозирование риска затруднено без стандартизированного подхода.

Не уточнён набор критериев интернет - зависимости, указывающих количество времени в Сети (покупки, игры), а не только в социальных тенетах. Распространённость последнего отражает мало изученные социальные факторы, стигму, толкования "неоднократно и с течением времени".

Излишне дихотомически разделять результаты изучения взаимосвязей Сети и самоповреждений на отрицательные и положительные, что показала серия вышеуказанных систематических анализов. Последним доступны лишь англоязычные источники (на

заметку отечественным коллегам), поднимая вопрос о международной обобщаемости результатов.

Большинство исследований наблюдательные, и результаты склонны к смещению (например, экологической ошибке). В поперечных, обычно онлайн опросах и случай-контроль исследованиях, нельзя утверждать причинность и временной характер связей (коли есть).

Количественные поперечные анализы обнаруживают исключительно негативное влияние Сети. При всех сомнениях, анализы интернет-зависимости наиболее однородны: количественные методы высокого и среднего качества в виде поперечных обследований школьников с проверенными критериями оценки результатов. Однако возможность обратной причинно-следственной связи (СП влияет на вовлечение в киберзапугивание) не учтена, но манипулирование уровнями воздействия киберзапугивания неэтично.

Возможно несоответствие сообщений участников и результатов или количественные данные не улавливают сложность проблемы. Выбор критериев оценки результатов может отражать ожидаемое влияние интернета, но не опыт отдельных лиц. Обмен опытом НС в Сети полезен одним и вредоносен другим. Вебсайты позволяют создать и расширить круг (сеть) общения под своим или виртуальным образом с неоднозначными влияниями на здоровье посредством нормализации и подкрепления поведения. Выражение дистресса как крик о помощи побуждает вмешательство. Не всегда понятно, действуют ли изучаемые факторы как посредники (медиаторы) или модераторы дистресса или как долгосрочные последствия. Так, подростки с историей НС скорее сообщат о дискомфорте онлайн-опроса о НС, но он же заставит нелишний раз задуматься о жизни [94].

Качественные исследования сообщают смешанные результаты. Ценность большей частью малодоказательных анализов сомнительна при разнообразии подходов в сборе, анализе и интерпретации данных. Немногие (качественные) исследования опираются на самооценки, но респонденты склонны скрывать душевное неблагополучие и СП как стигматизируемое сверстниками [95]. Образцы использования социальных сетей основаны на неточных воспоминаниях.

Особые (психиатрические больничные) выборки "не типичны" для подростковой субпопуляции. Недостоверные профили респондентов (взамен приводятся усреднённые по всей армии пользователей) препятствуют распространению и обобщению результатов на всю возрастную группу. Так, юноши менее представлены, что типично лишь для выборок парасуцицидов. В зоне внимания школьники, а не бросившие учение (так называемые NEET, не учащиеся и не работающие, возможно, не по своей воле).

Оценка действенности (в РКИ) интернет - вмешательств в группах риска подростков не стандартизована, катамнез короток из-за условий контроля в листе ожидания. Возможна систематическая ошибка при повторных опросах.

Обсуждение и выводы.

Доступность и привлекательность интернета лавинообразно растёт, и Сеть стала необходимой частью жизни землян. Интернет охватывает все социальные, возрастные, этнические, клинические группы населения. При этом в РФ низок уровень цифровой культуры, по рейтингу Microsoft. Россияне всех возрастов пока не справляются с защитой персональных данных, подвержены онлайн-рискам при малом умении извлекать из Сети пользу.

ВОЗ обеспокоена суицидогенной ролью интернета как "главного источника информации о самоубийствах" [7]. Социальные медиа и видео сайты служат средой, где подросток сталкивается с историями НС и СП и находящийся в кризисе, малолетний изгой может перенять порочный сценарий выхода из неразрешимой для него проблемы.

Подростковые психиатры должны в ходе рутинного опроса расспрашивать подопечных об использовании Сети, возможном опыте киберзапугивания и быть обучены его противодействию. Вовлечённым в киберзапугивание показана консультация психиатра на предмет раннего выявления депрессии, риска СП. Важно, чтобы "вахтеры" и обученные близкие поощряли обращение за помощью 1.

У Сети потенциально вредоносный и защитный (антисуицидальный) потенциал влияния на НС и СП (табл. 1).

Сеть для лечения психических расстройств (е - mental health) - перспективный подход преодоления географических и / или ситуационных барьеров профессиональной помощи, повышения самоуправления пациентов, причём часть подростков с НС и СП уже использует интернет для целей, связанных со здоровьем, порой с нежелательным эффектом (киберхон- дрия). Сложная природа социальных сетей, НС м СП, требует комплексного подхода. Потенциал интернета как среды антикризисных мероприятий неоднозначен, но в целом разновозрастные участники оценили его положительно [43, 54].

Дальнейшие исследования объективизируют баланс положительного (клинико - социального и ресурсосберегающего) эффекта дифференцированных интернет-вмешательств и рисков Сети для их минимизации посредством организационных (ограничительных) и медицинских мероприятий в разных интернет-средах (как форумы, видео) и группах - мишенях подростков. Так, будут учтены способы киберзапугивания (тексты, сообщения в социальных сетях или электронные письма), отправления и получения одиночкой или группой, что вооружит жертву стратегиями противодействия. Гендерные аспекты профилактики и вмешательств полезны для рекомендаций профессионалам и принимающим организационные решения.

Перспективно сочетание субъективных (самоот- четы) и объективных (измеряемых датчиками, встроенными или подключенными к смартфону подростка) для полной и непредвзятой картины. Маловероятен единый контрольный список (checklist), но авторам обзоров нужен свод результатов, согласно дизайнам исследований и разным позициям (близких, сверстников и учителей, медицинским или социальным).

Важно изучить механизмы, с помощью которых психические расстройства (тревога и депрессия), опосредуют связь фактора риска Сети, НС и СП и выявить защитные факторы, пути поиска помощи. Исследования прояснят предпочтение выбора социальных сетей перед профессиональной помощью.

Влияние интернета отлично у подростков и с течением времени, и должно оцениваться индивидуально и длительно в ходе систематического мониторинга рискованного поведения. Инфодемиологиче- ский анализ поможет уточнить примерную часть тяготеющих к материалам, связанным с СП онлайн, и тип сведений, потребных в суицидальном кризисе.

Итак, процесс исследований баланса "риск- польза" Сети в аспектах НС и СП, подобно психотерапевтическим [96], может быть рассмотрен как ряд логичных этапов: от фазы легитимации (признания некой причинно-следственной связи с неясным вектором) до предстоящего изучения сущности и условий такой зависимости.

Неоднозначное влияние интернет среды [по 49, 63, 93, изм., доп.]In systematic reviews, the ratio of studies with positive and negative results is comparable. Empirical research is limited in ex

The ambiguous influence of the Internet environment [49, 63, 93, amend., аdd.]*

Таблица 1 / Table 1

Среда Environment	Влияние / Influence
	Положительное / Positive	Отрицательное / Negative
Общее использование интернета General use of the Internet	Умеренное использование Сети связано с меньшим риском для психического здоровья подростков, чем малое и чрезмерное. Потенциально защитное влияние низкого уровня использования по сравнению с его отсутствием. Информация о ресурсах кризисной помощи. Moderate use of the Network is associated with less risk to the mental health of adolescents than small and excessive. Potentially protective effect of low utilization compared to its absence. Information on crisis assistance resources.	Нормализация намеренных самоповреждений. Облегченное распространение информации о СП; отдельные и кластерные самоубийства уязвимых подростков. Активное использование (> 2х часов в день) связано с низкой самооценкой психического здоровья, неудовлетворенной потребностью его поддержки, психологическим дистрессом и учащением суицидальных мыслей. Normalization of intentional self-harm. Facilitated dissemination of information about the SB; single and cluster suicides of vulnerable adolescents. Active use (> 2 hours per day) is associated with low self-esteem of mental health, unsatisfied need for its support, psychological distress and increased suicidal thoughts.
Интернет зависимость	Общение и удовлетворенность жизнью "зависимых".	Неясный вектор причинно-следственной связи (коли есть) с НС и СП жертв и преследователей.
Internet addiction	Communication and satisfaction with the life of "addicts."	An unclear vector of causal relationship (if any) with the NSSH and SB victims and bullies.
Источники помощи Sources of help	Онлайн мониторинг депрессии и суицидального риска; доступная когнитивно-поведенческая терапия (депрессии). Online monitoring of depression and suicidal risk; Affordable cognitive- behavioral therapy (depression).	Стрессогенные электронные письма побуждают решать проблемы самостоятельно. Stressful emails encourage you to solve problems yourself.
Социальные сети* panding the analysis of the effects of the Web. "Researches on social networks, forums, video sharing, blogs that report mixed results are less and worse in quality. Social media**	Поиск неформальной помощи и поддержки, общение с товарищами по несчастью, облегчение гнева и разочарования. Сообщение о бедственном положении ("крик о помощи") до / после НС и СП. Seeking informal help and support, communicating with fellow sufferers, and alleviating anger and frustration. Reporting distress ("cry for help") before / after the NSSH and the SB.	Поощрение (прославление) и нормализация НС и СП. Стрессогенные сообщения связаны с СП уязвимых подростков. Encouragement (even glorification) and normalization of NSSH and SB. Stressful messages are associated with SB of vulnerable adolescents.
Форумы** Forums**	Уменьшение изоляции. Поддержка психического здоровья, совладание с дистрессом, снижение риска суицидальных мыслей. Онлайн диагностика риска НС и СП. Decrease in isolation. Mental health support, coping with distress, reducing the risk of suicidal thoughts. Online diagnosis of the risk of NSSH and SB.	Поощрение планов самоубийств. Детальные предложения метода самоубийства. Нормализация самоповреждений и обсуждение способов их сокрытия. Влияние на риск НС неясно. Promotion of suicide plans. Detailed suggestions of the suicide method. Normalization of self-harm and discussion of ways to conceal them. Impact on NSSH risk is unclear.
Просуицидные сайты Prosuicide websites	Поиск помощи. Seek for help.	Нормализация и укрепление намерения НС и СП. Поиск единомышленников для суицидального договора. Normalization and strengthening of intentions of the NSSH and the SB. Search for like-minded people for a suicidal contract.
Антисуицидальные сайты Antisuicidal websites	Возможная польза. Possible help.	Неизвестно. Unknown.
Обмен видеоизображениями ** Exchange of video files**	Осведомленность о СП в дискриминированных и избегающих помощи группах. Альтернатива или сдерживающий фактор самоповреждений. Обмен опытом совладания с дистрессом. Awareness of SB in discriminated and groups that avoid help. An alternative or deterrent to self-harm. Exchange of experience in coping with distress.	Комментарии и просмотр для поддержания, побуждения к (подражательному) самоповре- ждению. "Картинки" как триггер СП. Ощущение "соревнования" кто и что хуже. Обмен опытом дезадаптивного совладания с дистрессом. Comments and viewing to maintain, induce (imitative) self-harm. "Pictures" as a trigger SB. The feeling of "competition" who and what is worse. Exchange of experience of maladaptive coping with distress.
Блоги** Blogs**	Неизвестно Unknown	Распространение потенциально вредоносной информации: ухищрений утаивания само повреждений и методов самоубийств. Spreading potentially harmful information: tricks of concealing self-harm and suicide methods.

*В систематических обзорах сопоставимо соотношение исследований с положительными и отрицательными результатами. Эмпирические исследования ограничены при расширении анализа воздействий Сети. "Исследования социальных сетей, форумов, обмена видеоизображениями, блогами меньше и хуже качеством со смешанными результатами.

На фазе соревнования выберут подходящий дизайн анализа, затем, на фазе "предписания" - группу-мишень пациентов для дифференцированного доказательно эффективного целевого вмешательства ("правильное лечение правильному пациенту"), позволившему повысить качество суицидологической помощи по типу boosting outcomes - улучшение лечебно-профилактических результатов при внедрении доказательных подходов.

Впереди изучение эффективности и рентабельности онлайн-вмешательств детей и подростков. В многоуровневой оценке лечебно-профилактических инноваций будет учтён ресурсосберегающий эффект (снижение бремени СП и психических расстройств подростков) с разных позиций (профессионалов, малолетних пациентов, их семей, общества в целом) в русле научно-практических приоритетов охраны психического здоровья [97] по пути к "медицине для всех".

Литература / References

1. Jaworska N., MacQueen G. Adolescence as a unique developmental period. J. Psychiatry Neurosci. 2015; 40 (5): 291-293.

2. Mok K., Jorm A.F., Pirkis J. Suicide-related internet use: Areview. Austral NZ J Psychiatry. 2015; 49: 697-705.

3. Niederkrotenthaler T., Haider A., Till B., et al. Comparison of suicidal people who use the internet for suicide-related reasons and those who do not. Crisis. 2017; 38: 131-135.

4. Lin L.Y., Sidani J.E., Shensa A., et al. Association between social media use and depression among U.S. young adults. Depress Anxiety. 2016; 33: 323-331.

5. Lup K., Trub L., Rosenthal L. Instagram #instasad?: Exploring associations among instagram use, depressive symptoms, negative social comparison, and strangers followed. Cyberpsychol Be- hav Soc Net. 2015; 18: 247-252.

6. Daine K., Hawton K., Singaravelu V., et al. The power of the web: A systematic review of studies of the influence of the internet on self-harm and suicide in young people. PLoS One. 2013; 8: e77555.

7. Предотвращение самоубийств: Глобальный императив.

Женева: ВОЗ, 2014. 96 с. [Suicide prevention: a Global imperative. Geneva: WHO, 2014. 96 p.] (In Russ)

8. Dunlop S.M., More E., Romer D. Where do youth learn about suicides on the internet, and what influence does this have on suicidal ideation? J Child Psychol Psychiatry. 2011; 52: 1073-1080.

9. Padmanathan P., Biddle L., Carrol R., et al. Suicide and SelfHarm Related Internet Use: A Cross-Sectional Study and Clinician Focus Groups. Crisis. 2018; 39: 469-478.

10. Mitchell K.J., Ybarra M.L. Online behavior of youth who engage in self-harm provides clues for preventive intervention. Prev Med. 2007; 45: 392-396.

11. Whitlock J.L., Purginton A., Gershkovich M. Media and the internet and non-suicidal self-injury. In: Nock MK, ed. Understanding Nonsuicidal Self-Injury: Origins, Assessment and Treatment. Washington, DC: American Psychological Association, 2009: 139-155.

12. Lewis S.P., Arbuthnott A.E. Non-suicidal self-injury, eating disorders, and the internet. Claes L, Muehlemkamp J, eds. Non- Suicidal Self-Injury in Eating Disorders. Springer, Berlin, Heidelberg, 2014: 273-293.

13. Klonsky E.D., Glenn C.R. Assessing the functions of non- suicidal self-injury: Psychometric properties of the inventory of statements about self-injury (ISAS). J Psychopathol Behav Assess. 2009; 31: 215-219.

14. Zhu L., Westers N.J., Horton S.E., et al. Frequency of exposure to and engagement in nonsuicidal self-injury among inpatient adolescents. Arch Suicide Res. 2016; 20: 580-590.

15. Tseng F.Y., Yang H.J. Internet use and web communication networks, sources of social support, and forms of suicidal and nonsuicidal self-injury among adolescents: Different patterns between genders. Suicide Life Threat Behav. 2015; 45: 178-191.

16. Cash S.J., Thelwall M., Peck S.N., et al. Adolescent suicide statements on mySpace. Cyberpsychol Behav Soc Netw. 2013; 16: 166-174.

Sampasa-Kanyinga H., Lewis R.F. Frequent use of social networking sites is associated with poor psychological functioning among children and adolescents. Cyberpsychol Behav Soc Netw. 2015; 18: 380-385.

17. Cavazos-Rehg P.A., Krauss M.J., Sowles S.J., et al. An analysis of depression, self-harm, and suicidal ideation content on Tum- blr. Crisis. 2017; 38: 44-52.

18. Miguel E.M., Chou T., Golik A., et al. Examining the scope and patterns of deliberate self-injurious cutting content in popular social media. Depress Anxiety. 2017; 34: 786-793.

19. Lewis S.P., Heath N.L., Denis J.M., Noble R. The scope of nonsuicidal self-injury on youTube. Pediatrics. 2011; 127: e552-557.

20. Брябрина Т.В., Гиберт А.В., Штрахова А.В. Опыт контент- анализа суицидальных высказываний в сети интернет лиц с различным уровнем суицидальной активности. Вестник Южно-Уральского университета. 2016; 9 (3): 35-49. [Bryabrina T.V., Gibert A.V., Strakhova A.V. Experience of content analysis of suicidal statements in the Internet of persons with different levels of suicidal activity. Bulletin of South Ural state University.. 2016; 9 (3): 35-49.] (In Russ)

21. Radovic A., Gmelin T., Stein B.D., Miller E. Depressed adolescents' positive and negative use of social media. JAdolesc. 2017; 55: 5-15.

22. World Health Organization. Public health implications of excessive use of the Internet, computers, smartphones and similar electronic devices meeting report. Main Meeting Hall, Foundation for Promotion of Cancer Research National Cancer Research Centre, Tokyo, Japan, 2015.

23. Xin M., Xing J., Pengfei W., et al. Online activities, prevalence of Internet addiction and risk factors related to family and school among adolescents in China. Addict Behav Rep. 2018; 7: 14-18.

24. Guo L., Luo M., Wang W.X., et al. Association between problematic Internet use, sleep disturbance, and suicidal behavior in Chinese adolescents. J Behav Addict. 2018; 7 (4): 965-975.

25. Moreno M.A., Jelenchick L., Cox E., et al. Problematic Internet use among US youth: A systematic review. Arch Pediatr Adolesc Med. 2011; 165 (9): 797-805.

26. Durkee T., Kaess M., Carli V., et al. Prevalence of pathological Internet use among adolescents in Europe: Demographic and social factors. Addiction. 2012; 107 (12): 2210-2222.

27. Kuss D.J., Lopez-Fernandez O. Internet addiction and problematic Internet use: A systematic review of clinical research. World J Psychiatry. 2016; 6: 143-176.

28. Hammond C.J., Mayes L.C., Potenza M.N. Neurobiology of adolescent substance use and addictive behaviors: Treatment implications. Adolesc Med: State Art Rev. 2014; 25 (1): 15-32.

29. Bernert R.A., Kim J.S., Iwata N.G., Perlis M.L. Sleep disturbances as an evidence-based suicide risk factor. Cur. Psychiatry Rep. 2015; 17 (3): 554.

30. Ekinci O., Celik T., Savas N., Toros F. Association between Internet use and sleep problems in adolescents. Noro Psikiyatri Arpvi. 2014; 51: 122-128.

31. Любов Е.Б., Зотов П.Б. Диагностика суицидального поведения и оценка степени суицидального риска. Сообщение I. Суицидология. 2018; 9 (1): 23-35. [Lyubov E.B.,

Zotov P.B. Diagnostics of suicidal behavior and suicide risk evaluation. Report I. Suicidology. 2018; 9 (1): 23-35.] (In Russ)

32. John A., Glendenning A. Ch., Marchant A., et al. Self-Harm, Suicidal Behaviours, and Cyberbullying in Children and Young People: Systematic Review. JMed Internet Res. 2018; 20 (4): e129.

33. Olweus D. Victimization by peers: antecedents and long-term outcomes / Rubin K.H., Asendorpf J.B., eds. Social Withdrawal, Inhibition, and Shyness in Childhood. New York, London: Lawrence Erlbaum Associates; 1993: 315-341.

34. Bauman S., Toomey R.B., Walker J.L. Associations among bullying, cyberbullying, and suicide in high school students. J Adolesc. 2013; 36 (2): 341-350.

35. Hawker D.S., Boulton M.J. Twenty years' research on peer victimization and psychosocial maladjustment: a meta-analytic review of cross-sectional studies. J Child Psychol Psychiatry. 2000; 41 (4): 441-455.

36. Brunstein Klomek A., Marrocco F., Kleinman M., et al. Bullying, depression, and suicidality in adolescents. J Am Acad Child Adolesc Psychiatry. 2007; 46 (1): 40-49.

37. Arseneault L., Bowes L., Shakoor S. Bullying victimization in youths and mental health problems: 'much ado about nothing'? Psychol Med. 2010; 40 (5): 717-729.

38. Juvonen J., Gross E.F. Extending the school grounds? - experiences in cyberspace. J Sch Health. 2008; 78 (9): 496-505.

39. Kowalski R.M., Giumetti G.W., Schroeder A.N., Lattanner M.R. Bullying in the digital age: a critical review and meta-analysis of cyberbullying research among youth. Psychol Bull. 2014; 140 (4): 1073-1137.

40. Reid Chassiakos Y.L., Radesky J., Christakis D., et al. Children and adolescents and digital media. Pediatrics. 2016; 138 pii: e20162593.

41. Hinduja S., Patchin J.W. Bullying, cyberbullying, and suicide. Arch Suicide Res. 2010; 14 (3): 206-221.

42. Любов Е.Б., Антохин Е.Ю., Палаева Р.И. Двуликая паутина: Вертер vs Папагено. Комментарий. Суицидология. 2016; 7 (4): 41-51. [Lyubov E.B., Antochin E.Y., Palaeva R.A. A comment two-faced web: Werther vs Papageno. Suicidology. 2016; 7 (4): 41-51.] (In Russ)

43. Hawton K., Saunders K.E., O'Connor R.C. Self-harm and suicide in adolescents. Lancet. 2012. 23; 379 (9834): 2373-2382.

44. Hamm M.P., Newton AS., Chisholm A., et al. Prevalence and effect of cyberbullying on children and young people: A Scoping review of social media studies. JAMA Pediatr. 2015; 169: 770-777.

45. Memon A.M., Sharma S.G., Mohite S.S., Jain S. The role of online social networking on deliberate self-harm and suicidality in adolescents: A systematized review of literature. Ind. J. Psychiatry. 2018; 60 (4): 384-392.

46. Cooper G.D., Clements P.T., Holt K.E. Examining childhood bullying and adolescent suicide: Implications for school nurses. J SchNurs. 2012; 28: 275-283.

47. Hinduja S., Patchin J.W. Bullying, cyberbullying, and suicide. Arch. Suicide Res. 2010; 14: 206-221.

48. van Geel M., Vedder P., Tanilon J. Relationship between peer victimization, cyberbullying, and suicide in children and adolescents: A meta-analysis. JAMA Pediatr. 2014; 168: 435-442.

49. Agatston P.W., Kowalski R., Limber S. Students' perspectives on cyber bullying. J Adolesc Health. 2007; 41 (6 Suppl 1): 59-60.

50. Dooley J.J., Gradinger P., Strohmeier D., et al. Cybervictimisation: the association between help-seeking behaviours and self-reported emotional symptoms in Australia and Austria. Aust J Guid Couns. 2012; 20 (2): 194-209.

51. Bauman S., Toomey R.B., Walker J.L. Associations among bullying, cyberbullying, and suicide in high school students. J Adolesc. 2013; 36 (2): 341-350.

52. Moore S.E., Norman R.E., Suetani S, et al. Consequences of bullying victimization in childhood and adolescence: A systematic review and meta-analysis. World J Psychiatry. 2017; 22; 7(1): 60-76.

53. Любов Е.Б., Палаева Р.И. "Молодые" суициды и интернет: хороший, плохой, злой. Суицидология. 2018; 9 (2): 72-81. [Lyubov E.B., Palayeva R.I. Suicides of youth and internet: the good, the bad and the ugly. Suicidology. 2018; 9 (2): 72-81.] (In Russ)

54. Halpern C.T., Kaestle C.E., Hallfors D.D. Perceived physical maturity, age of romantic partner, and adolescent risk behavior. Prev Sci. 2007; 8: 1-10.

55. Bailin A., Milanaik R., Adesman A. Health implications of new age technologies for adolescents: A review of the research. Curr OpinPediatr. 2014; 26: 605-619.

56. Durkee T., Hadlaczky G., Westerlund M., Carli V. Internet pathways in suicidality: a review of the evidence. Int J Environ Res PublHealth. 2011; 8: 3938-3952.

57. Messina E.S., Iwasaki Y. Internet use and self-injurious behaviors among adolescents and young adults: An interdisciplinary literature review and implications for health professionals. Cyberpsychology, Behav, Soc Network. 2011; 14 (3): 161-168.

58. Mok K., Jorm A.F., Pirkis J. The perceived impact of suicide-related internet use: A survey of young Australians who have gone online for suicide-related reasons. Dig Health. 2016; 2: 346-354.

59. Baker T.G., Lewis S.P. Responses to online photographs of non- suicidal self-injury: A thematic analysis. Arch Suicide Res. 2013; 17: 223-235.

60. Lewis S.P., Heath N.L., Michal N.J., Duggan J.M. Non-suicidal self-injury, youth, and the Internet: What mental health professionals need to know. Child Adolesc Psychiatry Mental Health. 2012; 6: 13.

61. Lloyd J., Hawton K., Dutton W.H., et al. Thoughts and acts of self-harm, and suicidal ideation, in online gamblers. Int. Gambl Stud. 2016; 16 (3): 408-423.

62. Sedgwick R., Epstein S., Dutta R., Ougrin D. Social media, internet use and suicide attempts in adolescents. Curr. Opin. Psychiatry. 2019; 22: 122-128.

63. Kaess M., Brunner R., Parzer P., et al. Risk-behaviour screening for identifying adolescents with mental health problems in Europe. Eur Child Adolesc Psychiatry. 2014; 23: 611-620.

64. Pumpa M., Martin G. The impact of attitudes as a mediator between sense of autonomy and help-seeking intentions for selfinjury. Child Adolesc Psychiatry Ment Health. 2015; 9: 27.

65. Hasking P., Rees C.S., Martin G., Quigley J. What happens when you tell someone you self-injure? The effects of disclosing NSSI to adults and peers. BMC Public Health. 2015; 15: 1039.

66. Gulliver A., Griffiths K.M., Christensen H. Perceived barriers and facilitators to mental health help-seeking in young people: a systematic review. BMC Psychiatry. 2010; 10: 113.

67. Harris I.M., Roberts L.M. Exploring the use and effects of deliberate self-harm websites: an Internet-based study. J Med Internet Res. 2013; 15: e285.

68. Park E., Kwon M. Health-related internet use by children and adolescents: systematic review. J Med Internet Res. 2018; 20: e120.

69. Best P., Manktelow R., Taylor B. Online communication, social media and adolescent wellbeing: A systematic narrative review. Child Youth Serv Rev. 2014; 41: 27-36.

70. Dyson M.P., Hartling L., Shulhan J., et al. A systematic review of social media use to discuss and view deliberate self-harm acts. PLoS One. 2016; 11: e0155813.

71. Ranney M.L., Choo E.K., Spirito A., Mello M.J. Adolescents' preference for technology-based emergency department behavioral interventions: does it depend on risky behaviors? Pediatr Emerg Care. 2013; 29: 475-481.

...